Проклятие эльфов

      - Именно. Да вы не унывайте, торги уже идут. Теперь, когда все было улажено, Келу очень хотелось, чтобы блондин поскорее ушел. От взгляда его водянистых глаз Кела пробирал озноб, да и холодное, бесстрастное лицо Рэна не добавляло его собеседнику храбрости. Кел сильно подозревал, что истинная профессия Рэна - убийца. Убийца, который любит убивать.
      Но, кажется, к нынешнему поражению Рэн предпочел отнестись по-философски.
      - И то верно, - заметил он, не меняя тона, и развернулся, чтобы уйти. Молодой раб поспешно распахнул перед ним дверь. Глаза юноши были расширены от ужаса. Рэн улыбнулся. Раб чуть не грохнулся в обморок.
      Должно быть, парень уже услыхал о происшествии с бывшей наложницей. Кел и сам едва удержался, чтобы не вытолкать Рэна за дверь.
      Рэн обернулся и коротко бросил:
      - Премного благодарен.
      - Удачи вашему лорду.
      Кел просто не мог выдавить из себя какого-нибудь теплого пожелания в адрес самого Рэна.
      Но Рэн, кажется, не обратил внимания на эту промашку.
      - И вашему также.
      И с этими словами он удалился из приемной - и, как надеялся Кел, из его жизни.
      Кел выждал несколько секунд, пока Рэн покинет коридор, после чего направился прямиком к своему надсмотрщику.
      Кел довольно подумал, что теперь цены на дикарку поднимутся до небес. Ну а если сообщение об этой взятке и не поможет ему заполучить собственную обученную женщину, тоже ничего страшного. Образ Мэгвин уже изгладился из его памяти. Кел погрузился в мечтания, припоминая наложниц, которых ему доводилось возить в своем караване. Возможно, ему даже представится случай выбрать женщину себе по вкусу. Ему всегда нравилась одна из этих миниатюрных темноволосых штучек - ну, та, которая здорово танцует. Кел улыбнулся, заранее предвкушая будущие удовольствия. Или, может, лучше взять ту, с волосами, как у эльфийской леди, и с белоснежной кожей? Или ту рыжую кошечку?..
      Возможно, сегодня выдался вовсе не такой уж неудачный день!
      ***
      Огромный зал для торгов походил на чашу с розовыми стенками, и Шана находилась на самом дне этой чаши. С потолка лился розовый свет, неизвестно откуда исходящий, но всепроникающий - как во всех здешних помещениях. За последние двадцать дней Шана ни разу не видела солнца.
      Девочка стояла одна-одинешенька посреди помоста. Ее сердце стучало так бешено, что Шана почти не слышала, что говорится вокруг. Она была близка к обмороку. Вокруг ряд за рядом вздымались сотни алчных лиц. Присутствовавшие - и эльфы, и люди, - без малейшего сочувствия разглядывали Шану, а ведущий торги тем временем описывал происхождение девочки и расхваливал ее способности - причем Шана узнала о себе много нового.
      - Посмотрите на нее хорошенько, почтенные господа и лорды! Она сильна и проворна! Она дерется, словно песчаный смерч, но слушается, словно хорошо натасканная гончая! Этот самоцвет пустыни нуждается в понимающем господине, который сумел бы должным образом огранить ее и выпустить на волю таящийся под скромной внешностью огонь! Только посмотрите на ее мускулатуру, на ее скульптурные формы! Вы не найдете на ее теле ни единой унции жира и ничего, что оскорбляло бы ваш взор! Только представьте ее среди ваших личных телохранителей! Представьте, как она сражается на арене со всем искусством прирожденного убийцы, порождения пустыни, и приносит вам победу за победой!
      "Сражаться на арене? Мне? Но..."
      Повинуясь тычкам, Шана неохотно начала двигаться. Ей негде было укрыться от сотен внимательных взглядов. Девочку бросало то в жар, то в холод, а торговец, продолжая расхваливать товар, заставлял Шану двигаться по помосту.
      Она заметила среди собравшихся несколько знакомых лиц. И прежде всего ей бросился в глаза тот светловолосый мужчина с жестоким лицом, который стоял рядом, когда его спутник убивал Мэг. Теперь он находился во втором ряду, среди самых богатых покупателей. Блондин стоял за креслом эльфийского лорда, одетого в синее - как у него самого, только с большим количеством серебряной вышивки, - и терпеливо ждал, словно скорпион, замерший под полуденным солнцем. Шана, словно загипнотизированная, уставилась в его бесцветные холодные глаза.
      Торговец закончил свои излияния. Начались торги, и первым предложил свою цену тот самый эльфийский лорд, рядом с которым стоял блондин. Шана была потрясена до глубины души. Девочка принялась озираться по сторонам. Что-то сдавило ей горло. Сердце бешено колотилось, и голова шла кругом.
      После этого предложения посыпались одно за другим. Поначалу Шана даже не успевала за ними следить. Казалось, будто большинство покупателей пришли сюда именно за ней. Чужие голоса выкрикивали какие-то суммы, постоянно повышая их. Иногда получалось так, что двое-трое покупателей одновременно называли одну и ту же сумму.
      "Здесь нет ни одной женщины. Почему здесь нет женщин?"
      Во всем зале не было ни одного дружелюбного, сочувствующего лица. Покупатели - что эльфы, что люди - выглядели один другого равнодушнее и безжалостнее. Взгляд Шаны шарил по лицам покупателей, надеясь увидеть там хотя бы тень жалости, но находил лишь алчность, возбуждение и холодный расчет.
      А вот на лице жестокого блондина начали проскальзывать новые чувства. Эльфийский лорд, при котором находился блондин, все повышал и повышал цену, и вскоре каждое второе предложение исходило от него. Когда поток предложений начал спадать и большинство покупателей выбыли из состязания, блондин облизнул губы, словно предвкушая какое-то удовольствие.
      Шана следила за ним, как перепуганная птица за змеей. Когда блондин заметил этот взгляд, то взглянул прямо Шане в глаза, уже нарочито облизнулся и улыбнулся.
      От этой улыбки Шана чуть не свалилась с помоста. Девочке показалось, что ее сердце остановилось, а легкие не могут больше сделать ни одного вдоха. Она никогда в жизни не видела такой жестокой улыбки.
      С такой же улыбкой блондин наблюдал, как его подручные до смерти избили Мэг, и при каждом крике несчастной женщины его улыбка становилась все шире и шире.
      Постепенно остальные участники торгов сдавались, и блондин становился все довольнее. В конце концов наступил такой момент, когда никто не перебил предложения его хозяина. Блондин ухмыльнулся во весь рот.
      - Двести монет - раз!
      Шана зажмурилась и пожелала умереть прямо здесь, на месте. "Я не пойду к нему, нет, ни за что! Это будет хуже смерти! Лучше умереть!.."
      - Двести монет - два!
      "Я найду нож, осколок стекла, острый камень - что угодно! Я убью себя! Нет, нет!.."
      И тут прозвучал новый голос:
      - Триста!
      Шана распахнула глаза. По рядам покупателей пробежал шепот. Какой-то русоволосый мужчина, до этого момента незаметно сидевший в одном из верхних ярусов, поднялся на ноги, давая понять, что новое предложение сделано им.
      Он одним махом перекрыл предыдущую ставку на сотню золотых.
      Шепот перерос в ровный гул. Торговец нахмурился.
      - Я бы хотел убедиться, что у тебя есть эти деньги, приближенный... начал было он. Но тут покупатель шагнул на освещенное пространство, и остальные разглядели его ливрею. Ведущий торгов побледнел.
      - Прошу прощения... - залепетал он. - Человек лорда Дирана может предлагать любую цену, какую лишь пожелает.
      - И я предлагаю вам триста золотых, - холодно сказал русоволосый.
      Торговец, покрывшись испариной, повернулся к эльфу - господину блондина-надсмотрщика.
      - Лорд Харрлин?
      Эльфийский лорд взглянул на человека, стоящего на верхнем ярусе, и пожал плечами, - лишь заструились светло-золотые волосы.
      - Ни мне, ни моему лорду и в голову не придет препятствовать желаниям лорда Дирана. Девчонка принадлежит ему.
      Он сел на место. Мгновение спустя блондин последовал его примеру. Его лицо было холодным и застывшим - но на мгновение их взгляды встретились, и того, что Шана увидела в его глазах, хватило, чтобы девочка истово поклялась себе никогда-никогда не попадать в руки этого человека.
      - Триста монет - раз!
      Торговец сделал паузу, но новых предложений не поступило.
      - Триста монет - два! Триста монет - три! Продано! Товар передан человеку лорда Дирана! А теперь, почтенные господа и вы, лорды, я предлагаю вашему вниманию изумительно подобранную пару танцоров, мужчину и женщину! Лишь взгляните на их искусство!
      Один из приближенных поднялся на помост и свел Шану вниз. Как только они спустились с последней ступеньки, приближенный быстро пристегнул к ее ошейнику поводок.
      Эта встряска заставила Шану очнуться.
      Девочка еще больше приободрилась, когда приближенный передал поводок русоволосому мужчине. Тот небрежно сунул приближенному тяжелый кошелек. Шана впервые смогла рассмотреть купившего ее человека поближе. У нее упало сердце.
      Лицо ее нового хозяина было гордым и надменным. В редеющих русых волосах серебрилась седина, и ей вполне соответствовали морщины, покрывающие широкое лицо. Но среди них не было морщин, появляющихся от улыбок, а темно-карие глаза, тоже окруженные сеточкой морщин, чем-то напомнили Шане ящерицу со скверным характером.
      Ливрея мужчины затмевала роскошью даже наряды эльфийских лордов: шелк и бархат, золото и пурпур, настоящие драгоценные камни на ошейнике...
      Совсем как на том ошейнике, который она нашла. Только тот был красивее.
      - Идем, девочка.
      От рывка за поводок Шана споткнулась и ушибла босую ногу. Русоволосый мужчина с отвращением поджал губы. Он явно был недоволен и самой Шаной, и ее неуклюжестью.
      - Представить себе не могу, зачем моему лорду понадобилась эта тварь, - доверительно сообщил он молодому приближенному. - Судя по виду, она ни на что не пригодна. Ну да наше дело маленькое - выполнять приказы.
      Молодой человек осторожно кивнул и слегка подтолкнул Шану.
      - Иди с ним, девочка, - резко произнес он. Кажется, он был очень рад, что видит Шану в последний раз. - Теперь ты принадлежишь лорду Дирану.
      Русоволосый мужчина снова дернул за поводок, потом порывисто развернулся и размашисто зашагал прочь от помоста. Шана заспешила за ним, чтобы избежать новых рывков. Когда они добрались до главного выхода, Шана улучила момент и потерла ноющую от ошейника шею. Не окажется ли, что она избежала скверной доли, но получила взамен еще худшую?
      Должно быть, этот Диран - настолько могущественный лорд, что все остальные даже не решаются ему прекословить. Это значит, что он превосходит всех в магии. Но что же ему нужно от Шаны?
      Наверняка он хочет узнать секрет драконьей шкуры. А если его магия настолько сильна...
      Шану начала бить дрожь. Мужчина, сжимавший поводок, не обратил на это внимания. Он лишь раз оглянулся через плечо и спокойно пошел дальше.
      Они вышли за дверь и шагнули под солнечный свет Шана смотрела и не могла насмотреться на солнце, на прекрасное, бескрайнее синее небо, на огромный мир, который она раньше воспринимала как нечто само собой разумеющееся. Девочке вспомнились дни, проведенные под этим солнцем, под этим небом. Она даже не осознавала тогда своей свободы - ведь та была чем-то таким простым и привычным...
      "Кеман, о, Кеман, что же мне теперь делать?" Шана расплакалась, неожиданно даже для себя самой. Русоволосый мужчина сильнее дернул за поводок. Шану рвануло вперед, но все-таки она не упала. Почти не упала. Шана закашлялась и схватилась за ошейник. Мужчина состроил гневную мину.
      - Шевелись, девчонка! Я не могу торчать здесь целый день! - прикрикнул он и снова дернул за поводок. Потом он прибавил шагу - Шана едва-едва выдерживала такой темп. Она бежала, спотыкаясь, ничего не видя из-за слез, застилающих глаза, вцепившись обеими руками в душивший ее ошейник.
      Они быстро пересекли двор - настолько быстро, что к тому времени, как они добрались до узкого туннеля, ведущего на большую площадь, Шана едва-едва успела восстановить равновесие. Русоволосый не останавливался ни на мгновение. Он проволок Шану через туннель и вытащил прямиком в шум и толкотню огромной знойной площади, раскинувшейся у самых городских ворот.
      Поскольку в толпе мужчина не мог идти так же быстро, Шана получила возможность вздохнуть посвободнее. Некоторое время русоволосый вел ее на поводке, но потом кто-то попытался пройти между ним и Шаной и едва не вырвал поводок у него из рук. Тогда мужчина схватил ее за локоть и толкнул вперед, следя, чтобы она не потерялась в толпе.
      На другой стороне площади, у туннеля, ведущего сквозь стены, стоял человек с двумя лошадьми. Животные были украшены попонами со множеством кожаных полос, а на спинах у них красовалось нечто вроде мягких седел. Завидев хозяина Шаны, человек помахал рукой.
      Шана удивилась: зачем понадобилось напяливать на лошадей такие странные украшения? Их же будет ужасно трудно снять, если захочешь съесть лошадь. Хотя, с другой стороны, если собираешься убить лошадь, можно схватить ее за эти ленты и удержать...
      - Проблемы были? - спросил русоволосый, когда они подошли к лошадям. Он говорил настолько тихо, что Шана удивилась: как второй мужчина вообще расслышал его слова?
      - Пока нет, - отозвался второй, худощавый мужчина с темными волосами, лохматой челкой падавшими на глаза. Он беспокойно оглянулся по сторонам. Но мне что-то не по себе...
      Русоволосый нахмурился еще сильнее.
      - Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше. Раз уж ты беспокоишься, то побеспокоюсь и я.
      К глубочайшему изумлению Шаны, русоволосый усадил ее на спину одной из лошадей, перед седлом.
      "Что он делает? Он что, хочет, чтобы я ехала на лошади как на греле? Но..."
      Шана попыталась обхватить шею лошади ногами и усесться поудобнее. Русоволосый тем временем сунул ногу в стремя, болтавшееся сбоку от седла, и перебросил вторую ногу через круп лошади, усевшись позади Шаны. Он привязал поводок к луке седла, кивнул своему угрюмоглазому спутнику, и они рысью пустили лошадей через гулкий туннель, к раскинувшемуся впереди простору. Через некоторое время они отъехали так далеко, что люди на городских стенах превратились в размытые пятнышки. А потом город и вовсе исчез за спиной. Оказалось, что лошади двигаются намного быстрее, чем предполагала Шана.
      Они долго ехали в полной тишине, не считая цоканья копыт по наезженной дороге. Когда они выехали из города, солнце стояло в зените. Но путники не останавливались до тех пор, пока оно не коснулось горизонта. К тому времени равнина сменилась холмами, а возделанные земли - лесами. Густыми и на вид совершенно дикими. У Шаны возникло отчетливое впечатление, что этой дорогой пользовались нечасто. И действительно, через некоторое время дорога превратилась в тропу, петляющую среди деревьев.
      К тому времени, как они наконец остановились, у Шаны болело все тело. Оказалось, что езда верхом на лошади очень сильно отличается от езды верхом на греле. Грель перемещался каким-либо аллюром кроме неспешного шага лишь тогда, когда был напуган. Лошади же переходили с рыси на шаг лишь тогда, когда люди сдерживали их. А рысь, как успела узнать Шана, была наиболее мучительной разновидностью лошадиной походки - по крайней мере наиболее мучительной для всадника. Дело осложнялось еще и тем, что Шана просто не знала, как следует ездить на лошади. Кажется, каждая ее попытка ехать правильнее лишь ухудшала дело. Шана совершенно не умела держать равновесие и двигаться в такт движению лошади. Острая, доводящая до судорог боль во всем теле заставила девочку позабыть об утренних страхах.
      Через некоторое время мужчины свернули с нахоженной тропы на звериную тропку и ехали по ней некоторое время, пока она не уперлась в ручей. Там они остановились. Страхи Шаны вспыхнули с новой силой. Она понятия не имела, чего ей теперь ожидать, - и уже сама эта неизвестность была пугающей.
      В лесу было не настолько тихо, как вначале показалось Шане. Как только лошади остановились, девочка начала различать и шорохи в подлеске, и шелест птичьих крыльев где-то в ветвях. Этот шум отличался от тех звуков, что можно было услышать в зарослях кустарника, окружающих Логово, - и в то же время странно походил на них.
      Мужчины спешились. Их сапоги глухо стукнули об землю. Русоволосый коротким взмахом руки велел Шане слезать. Шане и в голову не пришло нарушить приказ. В конце концов, она все равно понятия не имела, как управлять этой скотиной, и без поддержки русоволосого скорее всего просто свалилась бы с лошади.
      Девочка как-то умудрилась перекинуть ноющую ногу через шею лошади и соскользнуть на землю. Хорошо, что русоволосый сообразил поддержать ее выяснилось, что ноги Шану не держат. Шана скорчилась в руках у мужчины, а ее ноги превратились в комок сведенных судорогой мускулов. Девочка прикусила губу, пытаясь сдержать слезы, и попробовала расслабить мышцы.
      Русоволосый уложил ее на прошлогодние палые листья - и поднес руки к ее горлу.
      Шана вскрикнула от неожиданности и страха.
      Но прежде, чем девочка сообразила, что он намеревается делать, русоволосый расстегнул ошейник и вместе с поводком зашвырнул его в заросли - и лицо у него было такое, словно он отделался от ядовитой, змеи.
      А потом, впервые с того момента, как она очутилась в оазисе, Шана услышала чужие мысли. Мысли русоволосого мужчины.
      "Успокойся, дитя. Ты среди друзей. Извини, что я был так груб с тобой, но мягкое обхождение могло бы меня выдать".
      - Меня зовут Рэннис Дрейторн, - произнес он вслух. При этих словах его лицо внезапно изменилось. Волосы и телосложение остались прежними, но если бы Шана не наблюдала за превращением собственными глазами, она бы не поверила, что это тот самый человек, который купил ее на торгах.
      Со стороны это выглядело так, словно лицо его на мгновение расплылось смутным пятном, а потом проступило заново. Теперь оно стало значительно моложе, цвет глаз изменился на зеленый, а кончики ушей удлинились и слегка заострились. Но сильнее всего изменились его общий вид и одежда. Выражение лица смягчилось и сделалось куда жизнерадостнее, а роскошная ливрея просто исчезла, сменившись обычной коричневой рубахой, штанами и простым кожаным поясом.
      В общем, теперь перед Шаной стоял совершенно другой человек. И он нравился Шане так же сильно, насколько ей не нравился - и пугал ее - тот человек, который ее купил.
      - К-кто вы? - пробормотала девочка, удивленно округлив глаза.
      Глухой удар и звяканье упряжи, упавшей на землю, заставили Шану обернуться и посмотреть назад, на второго мужчину.
      - Волшебник, кто ж еще? - огрызнулся тот, подтолкнув упряжь ногой. Такой же, как и я. Такой же, каким станешь ты, если проживешь достаточно долго.
      Шана присмотрелась повнимательнее и поняла, что черты второго мужчины претерпели те же изменения, что и черты Рэнниса, только у него эти перемены не затронули одежду. Впрочем, на нем ведь и не было ливреи.
      Бывший "покупатель" неуклюже погладил Шану по голове.
      - Все в порядке, дитя. С нами ты в безопасности. Мы постоянно ищем и собираем полукровок. Мы узнали о тебе, и нам удалось выкупить тебя, не вызывая подозрений, - Рэннис улыбнулся и бросил мимолетный взгляд на своего спутника. - Я бы с радостью еще там предупредил тебя, что мы хотим тебя освободить, но эти ошейники блокируют нашу магию. На тот случай, если тебе когда-нибудь придется выходить на люди, мы дадим тебе разряженный ошейник: на вид он ничем не отличается от остальных, но заклинание с него снято. Тогда ты сможешь поддерживать личину обычного человека и помогать нам. Конечно, если ты захочешь помогать. И только после того, как ты научишься управлять своими силами. Честно говоря, немногие покидают Цитадель.
      - Почему вы помогли мне? - спросила Шана. В голове же у нее в это время крутилось: "Это все похоже на историю из книжки, а не на настоящую жизнь. В последнее мгновение неизвестно, откуда приходит спасение. Такого просто не могло произойти, этому нет никакого объяснения Может, я сплю и все это мне снится?"
      "Нет, дитя, ты не спишь, - ответил Рэннис мысленно, как это зачастую делала приемная мама. - Все это происходит на самом деле. Ты уже не первый волшебник, которого мы выкупаем, и, думаю, не последний. Правда, мало за кого мы платили такую сумму, как за тебя!"
      Окончательно изумленная, Шана удивленно заморгала.
      - Но...
      - Видишь ли, нам просто удалось спасти тебя, - продолжал Рэннис, не обращая внимания на изумление девочки. - Дело в том, что лорд Диран на самом деле послал своего эмиссара с поручением купить тебя. Мы перехватили его в гостинице. Я воспользовался его обликом и его золотом. А он проснулся как раз вовремя, чтобы добраться до торгов и обнаружить, что тебя там уже нет. Возможно, тогда же он обнаружил, что его карман сильно полегчал. Да, ему предстоит нелегкое объяснение со своим лордом.
      "Они чего-то хотят, - с подозрением подумала Шана. - Никто не станет прилагать такие усилия за просто так". Но уроки рабского барака не прошли даром, и Шана предпочла оставить это соображение при себе. Чего бы они ни хотели, скоро она об этом узнает. Если только это не связано с тайной драконьей шкуры...
      - Слушай, а что там насчет "драконьей шкуры"? - спросил второй мужчина у Рэнниса. - Город просто гудит от слухов. Что-то насчет того, что приближенные какого-то лорда нашли драконов, и это сулит лорду крупную прибыль. Если бы мне не требовалось разыгрывать роль, я бы хохотал до коликов. В жизни не слыхал такой чуши!
      Рэннис пожал плечами.
      - Спроси у девочки, Зед, - коротко отозвался он и принялся расседлывать свою лошадь. - Я слышал куда меньше твоего и не успел прочитать мысли Тарна до того,; как отключил его.
      Зед еще несколько секунд повозился с седельными; сумками, после чего обернулся к Шане.
      - Слушай, - доверительным тоном спросил он, - так что там насчет драконьей шкуры?
      Шана решила соврать и посмотреть, что из этого получится. Если эти люди непрерывно читают ее мысли, то: они поймут, что она врет. А если они делают это лишь время от времени - или если она сильнее их, - они ни о чем не узнают. Эта проверка будет очень кстати: нужно же; ей знать, насколько защищены ее мысли.
      - Я нашла в пустыне ящериц, - смело заявила Шана. - Они разноцветные и очень-очень красивые, но настолько ядовитые, что могут убить взрослого однорога.
      - Они могут свалить алцкорна? - Такая новость изрядно впечатлила Зеда. - Я думал, этих тварей никакой яд не возьмет - разве что они вздумают друг в друга плеваться! Да, видно, эти ящерицы - та еще гадость!
      Шана кивнула с серьезным видом и приободрилась. Очевидно, что по крайней мере Зед не может или не хочет читать ее мысли.
      - Как ни странно, но в пустыне самые опасные животные часто выглядят красивее всех остальных. Рэннис оторвался от работы и улыбнулся.
      - Так уж устроила природа - чтобы они своей яркой раскраской предупреждали всех остальных.
      Шана кивнула. Именно это и говорила ей приемная мама, хотя и другими словами. "Самые ядовитые существа имеют самую яркую раскраску, потому что им нет нужды прятаться и маскироваться. А иногда их красивая расцветка приманивает глупых и неосторожных созданий, которые превращаются в обед".
      Шана принялась сочинять дальше.
      - Ну, хоть они и ужасно ядовитые, их нетрудно убить с некоторого расстояния. Они двигаются не очень быстро и много времени просто валяются на солнышке. Я начала убивать их на всякий случай: вдруг какая-нибудь из них подберется ко мне, пока я сплю? Но убивать просто так было вроде как нехорошо, а есть их было нельзя - мясо у них тоже ядовитое. Тогда я начала снимать с них шкурки и пошила из этих шкур тунику. А люди, которые нашли меня, назвали это "драконьей шкурой" - уж не знаю, почему. А когда я объясняла им, откуда я взяла эти шкурки, они мне не верили.
      Зед фыркнул с чувством глубокого отвращения и так встряхнул головой, что челка упала ему на глаза.
      - Эти эльфы! Вечно они выискивают какие-то тайны, какие-то козни! Они даже собственной матери ничего не расскажут откровенно и никогда никому не верят, даже если им говоришь правду!
      Неизвестно почему, но эта история заставила Зеда относиться к девочке несколько дружелюбнее. Во всяком случае, он перестал хмуриться и, пока возился с постелями, успел кое-что объяснить Шане.
      - Нам придется провести ночь здесь, в лесу, - сказал Зед, вытаскивая из седельной сумки металлический сосуд и еще несколько незнакомых Шане предметов. Потом он посмотрел на девочку, и на лице его отразилось некоторое сомнение. - Надеюсь, для тебя это не окажется особым неудобством? Тут ведь нет ничего: ни душа, ни настоящих постелей, да и еды маловато...
      Теперь уже Шана ответила ему улыбкой.
      - Я провела почти всю жизнь в диких местах, куда засушливее этих, напомнила она Зеду. - И чаще всего спала на голых камнях или на песке, рядом с птицами-бегунами или двурогами. Я сама добывала себе пищу. Я попала в песчаную бурю и выжила.
      Зед изумленно уставился на нее, уронив челюсть.
      - Так ты и в самом деле дикарка? - тихо спросил он, понемногу опомнившись. Шана пожала плечами.
      - Если вы так мало обо мне знаете, почему вы вообще взялись меня спасать? - спросила она. Этот вопрос снедал девочку с того самого момента, как Рэннис рассказал ей, сколько золота и усилий они потратили ради нее.
      - Из-за твоей силы, дитя, - отозвался Рэннис с другого края поляны. Он возился там, разбирая свои вещи. Теперь же он встал и подошел к Шане. Магия, если так можно выразиться, создает шум. Она производит своего, рода ментальный звук. И чем сильнее магия, тем сильнее этот звук - если ты только не умеешь прятать его, а это нелегко. Чем больше сила, тем громче шум. Твой ошейник сдерживал твою магию, да, - но при этом он расходовал собственную магию и тем самым поднимал шум. И в твоем случае этот шум был очень громким - и мы поняли, что твоя сила и вправду велика. Вот потому мы отправились за тобой - твоя потенциальная сила настолько велика, что ради нее стоило рискнуть. А теперь - не хочешь ли ты перекусить?
      Внезапная смена темы так удивила Шану, что девочка лишь кивнула. Рэннис снова вернулся к своим сумкам и принялся копаться в них. А Шана наблюдала за ним, растирая ноги, и в голове у нее крутился один и тот же вопрос. Но Шана не стала задавать его вслух.
      Зачем им нужен был кто-то, обладающий большой силой, - настолько нужен, что они пошли на риск, невзирая на то, что их самих могли при этом поймать?
      Рэннис вернулся и принес с собой фрукты, какой-то твердый хлеб и кусок сушеного мяса. Шана поблагодарила его и, поскольку ноги у нее все еще болели, осталась сидеть на месте, пока Рэннис и Зед занимались обустройством лагеря.
      "Что же им все-таки от меня нужно?"
      Но пока что этот вопрос остался без ответа.
      Глава 14
      В небе клубились черные тучи, и спор проходил под отдаленные раскаты грома.
      - Нет! - выкрикнул Кеман, хлеща хвостом. - Я тебе не верю, мама! Шана - моя сестра! Она куда роднее мне, чем та ленивая злая дура, которую все остальные называют моей сестрой! Шана в опасности, а ты утащила меня прочь прежде, чем я смог помочь ей! Но я возвращаюсь обратно, и никакие твои слова меня не остановят!
      - Кеман... - Алара беспокойно оглянулась. Они спорили посреди долины Логова, и крики Кемана постепенно начали привлекать внимание любопытствующих драконов.
      - Говорю тебе - я возвращаюсь, и ты меня не остановишь! - повторил Кеман, с неудовольствием чувствуя, как срывается его голос - визгливость как-то плохо сочеталась с образом взрослого, уверенного в себе дракона, которому пытался соответствовать Кеман.
      - Она, может, и не остановит, а вот мы - вполне! - предостерегающе громыхнуло у него из-за плеча. - Полукровка больше не будет здесь жить, Кеман, и хватит об этом.
      В первое мгновение Кеману безотчетно захотелось развернуться к Кеоке и покорно съежиться, но молодой дракон удержался. Время безоговорочного послушания прошло, и тот факт, что Кеоке был старейшиной, сейчас не имел ни малейшего значения. Кеоке был не прав, а Кеман, пока его злокозненно тащили домой, твердо решил, что не станет больше подчиняться несправедливым решениям, даже если они исходят от старейшин.
      - Виноват во всем был Рови, а наказали Шану - и ты отлично это знаешь, мама! Я не стану оставаться здесь и не позволю, чтобы Шана пострадала из-за вашей трусости...
      Увесистая оплеуха крылом сшибла Кемана с ног и заставила неизящно откатиться к подножию утеса.
      Над Кеманом возвышался Кеоке. Глаза старейшины пылали гневом. Но обратился он не к Кеману, а к его матери.
      - Шаман, это уже чересчур - даже для твоего сына! - прорычал Кеоке. Полагаю, тебе следует запереть его в логове до тех пор, пока он не научится приличным манерам и уважению к Роду, вместо того чтобы носиться со своими представлениями о справедливости!
      Собравшиеся вокруг драконы одобрительно загудели. Алара опустила голову. Кеман поднялся на ноги, отряхнулся и обнаружил, что находится в тесном кольце - даже крыльями не взмахнешь. Он ничуть не сомневался, что, если он и вправду попытается распахнуть крылья, остальные тут же схватят его - а в такой потасовке слишком легко порвать перепонки.
      Мрачного донельзя Кемана "препроводили" в пещеру. Алара шла впереди.
      "У всех у них камни вместо мозгов и валуны вместо сердец, - сердито думал он, даже не пытаясь скрыть свои мысли. Кемана не беспокоило, слышат ли его окружающие. - Они слишком глупы, чтобы изменяться, и настолько самодовольны, что вообще не желают изменяться. Если бы мы сейчас еще находились Дома, они бы, наверное, даже отказались воспользоваться Вратами! Ограниченные, зажравшиеся, шарахающиеся от собственной тени, беспомощные, эгоистичные, зашоренные, безрассудные, упрямые..."
      "Довольно, Кеман! - прикрикнула на него мать. - Полагаю, твое мнение по этому вопросу известно уже всему Логову!"
      "И замечательно", - подумал Кеман.
      "Отлично. Тогда пускай они изгоняют из Логова и меня, - с горечью отозвался он. - Я заслуживаю изгнания не меньше Шаны. В конце концов я недостаточно унижался перед Рови и, очевидно, тем самым навлек на себя его справедливый гнев..."
      "Я сказала - довольно, Кеманорель!" - перебила его Алара. Прозвучавшие в ее голосе интонации убедили Кемана, что разумнее будет подчиниться. Он умолк и молчал до тех пор, пока они не спустились в пещеру. Почетный эскорт остался снаружи.