Ключи власти (№1) - Наследство

Сын, о существовании которого она не думала никогда. Ее лицо исказила гримаса. Сын, которому она должна была бы выказывать больше доброты. А теперь на его юные неокрепшие плечи свалится неожиданная и несправедливая тяжесть. Королева быстро закрыла глаза и пробормотала молитву Богу, в помощи и существовании которого никогда не была уверена. Вместе с этим она еще крепче сжала Ключи.

Опять возникла боль в груди, и на этот раз она не отступила.

Глава 7

Линан проснулся от того, что кто-то осторожно тряс его за плечо. Он сел в постели и протер глаза, прогоняя сон.

– Поспешите, Ваше Высочество, – произнес Пайрем. – Королева, она зовет вас. Она зовет к себе вас всех.

Стоя возле кровати, Пайрем держал наготове тунику и штаны Линана.

– У вас совсем мало времени, Ваше Высочество. Все остальные уже собрались, совсем как стервятники.

Линан взглянул на старика так сурово, как только мог.

– Значит, вот кого ты в нас видишь, Пайрем? Стервятников?

– Не вас, Линан. Не вас. – Пайрем попытался улыбнуться, но это ему не удалось, и вместо улыбки вышла гримаса. – Не о вас я так думаю и не о ваших братьях с сестрой. Но многие ее придворные настолько же жестоки, насколько вы беспечны. Если вы сейчас не поспешите, ваша матушка может умереть до вашего прихода, и вы не сможете даже получить ее благословения, а если так случится, за вашу жизнь никто не даст и горстки птичьего помета, уж простите мою грубость. А теперь поторопитесь!

Линан спрыгнул с кровати, его охваченное сном сознание наконец-то уловило смысл всего сказанного старым Пайремом, Его матушка могла не дожить до утра, она звала к себе всех своих детей, чтобы публично объявить, кому из них будет дано право наследовать ей. Юноша быстро натянул штаны, отыскал под кроватью башмаки, засунул в них ноги и опрометью выбежал из своей комнаты. Он мчался через холодный каменный вестибюль на другую сторону дворца, в которой находились покои королевы. Пайрем еле поспевал за ним, на ходу протягивая ему тунику, пояс и непременный нож. Старый слуга задыхался от быстрого бега.

Когда они достигли королевских покоев, Линан сделал Пайрему знак, чтобы тот возвращался назад, а сам перешел с бега на быстрый шаг и одернул тунику. Когда он, наконец, свернул за угол к спальне Ашарны, он увидел отряд стражников. Их лица выражали напряженное внимание, и все они слегка опустили свои копья, когда Линан проходил мимо них. Возле входа в спальню он остановился, перевел дыхание и толкнул створки тяжелых дверей.

Спальня королевы была просторной, в центре ее находилась возле западной стены огромная кровать. В восточную стену был встроен камин, в котором постоянно поддерживался огонь. Холодные каменные стены были покрыты грубыми гобеленами, а встроенные в потолок сосновые балки издавали приятный лесной аромат.

Берейма склонил над матерью свое длинное смуглое тело, его лицо выражало боль и горе. Линан, так же, как и все в королевстве, знал, что Берейма мало о чем беспокоился в этом мире, а единственная любовь, занимавшая его сердце, была целиком обращена к матери. Линан испытал укол вины за то, что не чувствовал то же самое, однако в следующий миг он напомнил себе, что за все семнадцать лет его жизни мать была скупа на внимание к нему.

В изножье огромной кровати стояла Арива, почти такая же высокая, как Берейма, но в противоположность ему абсолютно белокожая. Она унаследовала от матери волосы и глаза, однако в то время, как ее лицо светилось изнутри, словно в ней жил солнечный свет, лицо королевы всегда выражало холод зимней луны. Рядом с Аривой, скромный и хрупкий, всегда испытывавший неловкость в присутствии матери, стоял Олио. Когда вошел Линан, Олио взглянул на него и печально ему кивнул.

Королева сидела на постели, опершись на несколько подушек. Ее кожа была сухой и серой, глаза ввалились, а длинные белые волосы свободно струились по ее плечам, подобно снежной мантии. До сих пор Линану ни разу не приходилось видеть распущенные волосы матери, и теперь он не мог оторвать от них взгляда.

– Неужели вы считали меня лысой, дитя мое? – неожиданно спросила королева, заметив его присутствие и проследив за направлением его взгляда.

– Я не мог себе представить, что это так красиво, – честно признался он и залился румянцем. Ему было известно, что его матушка никогда не любила льстивых речей, однако на сей раз, к его удивлению, она улыбнулась ему, заставив покраснеть еще больше.

Ашарна внимательно посмотрела на каждого из своих детей, потом откинула голову на подушки и закрыла глаза.

– Матушка! – произнес Берейма, взяв ее за руку. – Что с вами? Вам больно?

Она открыла глаза и покачала головой.

– Нет. Просто я устала. Устала больше, чем уставала когда-либо до сих пор. Я устала жить.

– Не говорите так, Ваше Величество, – послышался глубокий голос Оркида. Он появился откуда-то из тени и встал за спиной Линана. – Те, кто вам предан, не хотят, чтобы вы покидали их.

Канцлер прошел мимо Линана и взял другую руку королевы.

Оркид пытался владеть своим лицом, обрамленным густой черной бородой, с крючковатым, похожим на клюв носом, старался выразить всю симпатию, на какую только был способен, однако не смог удержаться от сердитого взгляда, каким он взглянул на умиравшую женщину.

– Больше никаких разговоров о том, что вы устали жить.

– Если послушать вас, Оркид, то я должна была бы пережить собственных детей, – возразила она. – К счастью, природа достаточно милостива, чтобы позволить мне избежать этого несчастья.

Оркид открыл было рот для ответа, однако Ашарна подняла руку, призывая всех к молчанию.

– У меня осталось слишком мало времени, а сказать я должна еще очень многое.

Она глубоко вдохнула, и ее веки затрепетали, выдавая ее слабость.

– Принесите мне Ключи, – распорядилась она.

К королеве приблизился Гарнан Бересард, державший в руках деревянную шкатулку. Он открыл замок и осторожно поставил шкатулку на колени королевы. Ашарна достала из шкатулки четыре сверкавших золотых Ключа Власти, каждый из которых был закреплен на отдельной толстой серебряной цепочке.

Она оглядела спальню, чтобы убедиться в том, что она завладела всеобщим вниманием.

– Наступило время, когда обычай велит мне назначить моего преемника. Да будет всем известно, что после моей смерти мое место на троне займет мой первенец Берейма, а его потомки будут править после него.

У большинства присутствовавших вырвался невольный вздох облегчения. Главное свершилось. Такое публичное заявление королевы гарантировало мирную коронацию, то, о чем молилось едва ли не все королевство, когда стало ясно, что близится кончика королевы. Почти все присутствовавшие свидетели преисполнились уверенности в том, что коронация не вызовет никаких споров.

– У меня четверо детей, – продолжала Ашарна, – все они совершеннолетние, и королевство может пострадать, потеряв такой большой талант. Вопреки советам тех, кто хотел бы, чтобы я передала все Ключи моему наследнику, так же, как мой отец передал их когда-то мне самой, я поддержу традицию моей семьи и передам Ключи всем моим детям. Получение Ключа означает клятву верности для Береймы как для главы семьи и полноправного правителя Кендры.

Ключи будут оставаться у тех, кто будет их носить, до смерти их самих, после чего они будут возвращены Берейме, либо в случае смерти Береймы ими завладеет его наследник.

Ашарна на миг замолчала, чтобы перевести дыхание, от напряжения ее глаза покраснели.

– Вы должны заснуть, матушка, – настойчиво произнес Берейма, пожимая ее руку. – Мы вернемся утром.

Она слабо покачала головой.

– На это нет времени, мой сын. Мое время стремительно уходит и зовет меня с собой. Я прожила счастливую жизнь, разделив любовь и дружбу между тремя супругами, однако, к несчастью, мне было суждено пережить их всех.

Ее костлявые руки зацарапали Ключи, и она взглянула на Берейму.

– Как полагается королю, вы должны владеть Ключом Монарха, – произнесла она и вручила ему Ключ в форме звезды с крупным скипетром, закрепленным в центре. – Ключ Скипетра, – добавила она, и в ее голосе неожиданно послышалась прежняя сила.

Берейма, казалось, не мог решить, что ему делать дальше.

– Наденьте его, Берейма, – настойчиво сказала Ашарна. Он продел голову сквозь серебряную цепочку, и Ключ свободно повис на его широкой груди.

– Вот и прекрасно, – сказала она, коснувшись его плеча.

Королева взяла в руки второй Ключ, пластинку с изображением двух скрещенных мечей и копья. Этот Ключ она протянула Ариве.

– Мое второе дитя, дочь моя, вы будете владеть Ключом Меча. Гренда Лиар всегда будет искать вашей помощи и заступничества против наших врагов. – Арива с поклоном приняла из рук матери Ключ и отступила обратно на свое место.

– Олио, – продолжала королева, жестом подзывая Олио вперед, – вы самый кроткий из моих детей, и, возможно, вам дано большее понимание вещей. Вы будете владеть Ключом Исцеления, Ключом Сердца. – В комнате раздался тихий ропот, который Ашарна пресекла острым колючим взглядом. – Считается, что этот Ключ заключает в себе гораздо большую магию, чем остальные. Возможно, это и правда, но если так, то его могущество одно из сотворенных, и принуждение здесь ни при чем.

Она протянула Олио Ключ в форме треугольника с изображением сердца. Олио отошел от кровати, сжимая Ключ в руке.

Теперь Ашарна взглянула на Линана, и взгляд ее смягчился. Линан с трудом сглотнул слюну и подавил в себе желание оказаться вне поля ее зрения. Слишком редко на нем сосредоточивалось ее внимание.

– Бедный Линан, вы родились последним и получите последний Ключ. – Линан шагнул вперед и коснулся кровати. Ашарна вытянула левую руку, чтобы пожать его ладонь холодными пальцами. – Мне хотелось бы, чтобы моя рука была теплее, – произнесла она так тихо, что никто, кроме самого Линана, не расслышал этих слов. Правой рукой она передала ему оставшийся Ключ, простой золотой кружок.

Линан нервно продел голову сквозь серебряную цепь. Ключ на его груди оказался на удивление тяжелым. Ему показалось, что он кожей почувствовал прикованные к его лицу взгляды окружающих придворных. Он огляделся и убедился в том, что был прав, и только Оркид со странным выражением лица смотрел на сам Ключ. Вдоль спины Линана пробежала дрожь.

– Это Ключ Союза, – проговорила Ашарна. – С этим Ключом вы представляете благополучие и благосостояние всего королевства. Для всех наших народов вы будете представителем короля.

Королева снова откинулась на подушки, ее руки бессильно вытянулись вдоль тела. Трион, личный врач королевы, мягко отодвинул Берейму и Олио и проверил пульс и температуру Ашарны.

– У королевы не осталось других обязанностей, – угрюмо произнес он. – Сейчас ей необходимо заснуть. Все должны выйти отсюда.

Берейма кивнул и дал знак всем присутствовавшим удалиться.

В спальне остались члены королевской семьи, Оркид, Трион и Деджанус, а кроме них здесь были сиделки, слуги и стражники, включая Камаля. Все они тихо стояли вдоль стен, точно зачарованные, и наблюдали за тем, как могущество переходило от умирающей к ее четверым детям.

Пришедшая на ум мысль заставила Линана нахмуриться. Могущество? Что он будет делать с Ключом Союза? Он даже не был уверен в том, что хотел им владеть.

Когда и они наконец покинули спальню королевы, Берейма отдал Камалю распоряжение поставить двух стражников возле двери, а всем остальным предложил вернуться в свои покои.

– Нам всем нужно о многом подумать, – тихо сказал он в своей обычной монотонной манере. – Гренда Лиар в течение целого поколения не видела таких перемен.

Он неуверенно взглянул на Линана и продолжал:

– Однако я уверен в том, что наша матушка знает, что делает. Ее возраст мог ослабить ее тело, но он не затронул ясности ума, и мы можем не сомневаться в этом.

– Она не сможет прожить эту ночь, ведь правда? – печально спросил Олио.

– Довольно об этом, – произнесла Арива, вложив в свои слова всю доброту, на какую только была способна, и успокаивающим жестом положила руку на плечо брата. – Такие мысли до добра не доведут.

Внезапно глаза Олио заблестели.

– Подождите! У меня же есть Исцеляющий Ключ…

– Я понимаю, куда направлены ваши мысли, Ваше Высочество, – прервал его Гарнан, – однако и вам необходимо понять природу того, что сделала королева. Она сама владела Ключом Сердца, и теперь он не сможет помочь ей, раз она сама отказалась от него. Для нее смерть – не слабость, это освобождение и окончание пути.

Старик смахнул выступившие слезы и, закончив говорить, поспешил прочь.

Линан ощутил комок, подступивший к горлу, и быстро отвернулся от остальных, чтобы они не смогли увидеть его горя. Слишком мало внимания они обращали на него до сих пор, и пусть он будет проклят, если попытается разделить с ними свою скорбь. Он был смущен странными эмоциями, наполнившими его сердце. В конце концов, он по-своему любил свою мать, любил, как слуга мог бы любить добрую госпожу, однако они никогда не были по-настоящему близки.

Принесение ему в дар последнего Ключа, несколько добрых слов, обращенных к нему, остро напомнили ему о его одиноком и несчастливом детстве.»Почему только сейчас, мама, почему все это случилось так поздно?»

– Увидимся завтра, – сказал он остальным. Берейма и Арива смотрели ему вслед, вслед брату, которого прежде они вовсе не считали братом.

Линан заснул одетым, поэтому, когда Пайрем разбудил его во второй раз за это утро, его тело свела судорога, и все его движения были стесненными. Сквозь единственное окно его комнаты, расположенное высоко в восточной стене, пробивался тусклый солнечный свет.

– Какие новости, Пайрем? – спросил он, тряхнув головой, чтобы прогнать остатки сна.

– Мне очень прискорбно первым сообщать об этом Вашему Высочеству, но ваша матушка, королева Ашарна, скончалась.

Линан оцепенел.

– Когда?

– Несколько минут назад. Вашим братьям и сестре сейчас несут эту печальную весть. Вы все должны опять собраться возле ее ложа.

– Да, конечно. Спасибо, Пайрем.

– Могу ли я что-нибудь еще для вас сделать, Ваше Высочество?

Линан покачал головой.»Почему я ничего не чувствую? Что со мной не так?»

– Если мне что-нибудь понадобится, я тебя позову.

Пайрем поклонился и хотел выйти, однако Линан внезапно остановил его.

– Скажи мне, ты любил королеву?

– А как же, конечно.

– А люди ее любили?

– Те, кого я знаю, Ваше Высочество, – Пайрем с интересом взглянул на Линана. – И уважали, – добавил он. – Ее любили и уважали. Мы прожили в процветании и мире четверть века. Народ не мог бы и желать большего. Еще что-нибудь, Ваше Высочество?

Линан покачал головой, и старый слуга вышел.»Намного проще было бы оставаться одним из ее подданных», – с горечью подумал юноша.

Глава 8

Стояло золотистое утро. Солнечный свет струился сквозь окна и заливал покои Береймы. Вокруг него суетились слуги и придворные, каждый беспокоился из-за его одежд и снаряжения, всем требовалась уверенность в том, что всякая вещь находилась в нужном месте, а одежда была развешена в безукоризненном порядке. Несмотря на то, что он одевался для сопровождения своей родной матери в последний путь, его украшения были великолепны и вполне достойны нового короля Гренды Лиар. Вокруг Береймы не смолкали разговоры, продолжалось настойчивое жужжание людских голосов.

Сам Берейма стоял, выпрямившись, будто аршин проглотил, его руки были безвольно опущены вдоль тела. Тем временем на него накинули длинный плащ. Он закрыл глаза.

»Не сейчас, – приказал он себе. – Ты не смеешь заплакать перед этими людьми. Ты посрамишь ее память своими слезами».

Он с трудом сглотнул слюну. Что бы он ни делал, о чем бы он ни думал, все постоянно напоминало ему о его потере. Со вчерашнего утра, с момента смерти Ашарны, у него не было времени остаться наедине со своим горем. Он понимал, что в этом теперь состояла часть его обязанностей, что он должен был подготовиться к мирной и скорой коронации, однако страстно желал хотя бы на полчаса остаться одному возле белого неподвижного тела матери, позволить себе погрузиться в свои собственные чувства, не имевшие отношения к величайшему благу королевства, к величайшим нуждам королевства.

»Я словно проглочен всем этим», – с горечью и печалью подумал он и крепче закрыл глаза, чтобы не дать воли слезам.

»Нельзя больше предаваться горю. Не сейчас. Никогда».

Когда Арива твердыми решительными шагами вышла в вестибюль, она тяжело дышала. Вот уже около часа прошло с тех пор, как она была полностью одета, однако, несмотря на ее тяжелые траурные одежды и яркое солнце, ее знобило. Она не чувствовала своих рук, словно они превратились в ледышки. Девушка погладила Ключ Меча и с горькой усмешкой подумала о том, что впервые надела его для церемонии, которая никак не вязалась с войной, да и одежды ее в этот день ничем о войне не напоминали.

»О Боже, матушка, зачем ты оставила нас именно сейчас? Ты ведь так нужна всему королевству!»

Арива приблизилась к покоям Олио и вошла без стука. Слуги, сновавшие возле ее брата подобно малиновкам, суетившимся возле куска хлеба, поклонились ей, не прерывая своих занятий.

Олио взглянул на нее со своей неизменной непоколебимостью.

– Ты в-в-се еще с-с-собираешься продолжать исполнение с-с-своего плана?

Слуги на мгновение прекратили свои занятия, а в следующий миг Олио попросил их всех выйти:

– Я почти готов. Все остальное я могу сделать сам.

Когда брат и сестра остались одни, Олио повторил свой вопрос. Арива, словно бы не слушая, шагнула к его гардеробу, достала Ключ Сердца и повесила его на шею брата:

– Вот теперь все в порядке.

– Что касается этого, то ты не права, сестра, – выдохнул Олио, стараясь говорить как можно тише.

Арива кивнула.

– Возможно. Однако я не вижу другого пути разрешить спорный вопрос.

– Этот вопрос считаешь спорным только ты, – возразил Олио, избегая ее взгляда.

– Нет, брат мой. Этот вопрос стал спорным для всех граждан королевства. Всякая великая семья находит источник, из которого черпает свое величие. Такие семьи предназначены для того, чтобы править. Мы все рождены для этого, нас с самого рождения учили держать в руках бразды правления королевством.

– Ты забываешь, всегда ты забываешь о том, что Линан унаследовал кровь н-н-нашей матушки.

– Я не забываю об этом. Ты всегда ставил мне в вину то, что я будто бы ненавижу его. Ты не прав. Я вовсе не питаю к нему ненависти. Я даже не обвиняю его в том, что его отец занял место нашего отца в качестве супруга королевы. Однако королевство должно сохранить свою силу и жизнеспособность, а это возможно только в том случае, если сохранится кровь королевской династии.

– Ты сильно рискуешь, сестра. Линан м-м-может доказать свои права…

– Олио, слушай меня! Я говорю вовсе не о Линане! – Ее слова прозвучали так резко, что Олио отступил на шаг назад. Его взгляд был устремлен в пол. Сестра подошла к нему и, обняв его за плечи, прижала к себе. – Бедный, робкий и застенчивый Олио, не бойся меня. Из всего, что заботит меня в этом мире, ты моя главная забота.

В ее руках Олио обмяк и в свою очередь обнял ее.

– Я знаю это и никогда об этом не забуду.

Арива сдержала вздох и сжала брата в объятиях, прежде чем отпустить его. Пальцами она подняла его подбородок и взглянула ему прямо в глаза.

– Все, что бы я ни сделала, я делаю во благо Гренды Лиар. Я посвящена этому королевству к людям, населяющим его, Я не могу сказать, что люблю их больше, чем тебя или Берейму, но им принадлежит моя жизнь. Я рождена для того, чтобы служить, служить, исполняя свои обязанности так, как это пристало дочери королевы Ашарны. Все это не касается Линана, речь идет о сохранении традиций, о будущем, о том, что будет правильно.

У Олио больше не оставалось возражений, и он молча кивнул.

– Очень хорошо. П-п-поступай так, как ты должна поступать. Только б-б-будь осторожнее, сестренка. Ашарны больше нет, вступят в силу новые порядки. Ради тебя самой, я надеюсь, что твои поступки станут частью всего существования Кендры.

– Было бы по меньшей мере странно, если бы мы все не были в этом уверены, – мягко ответила Арива и оставила его заканчивать приготовления к погребению.

Линан внимательно рассматривал свое отражение в огромном зеркале гардероба. Он был одет в серые шерстяные штаны, заправленные в его любимые сапоги – отполированные Пайремом до такого блеска, что их просто нельзя было узнать, – в белую полотняную рубаху с модными широкими обшлагами и короткую черную куртку. Его меч в ножнах из цельных пластин сверкавшего металла свисал с его лучшего кожаного пояса, закрепленный в специальных золотых кольцах. С его шеи на серебряной цепи свисал сверкавший золотом Ключ Союза.

С некоторым разочарованием Линан подумал, что его физический облик оставлял желать много лучшего, несмотря на прекрасные аристократические одежды, в которые он был облачен. Рост его был ниже среднего, и он сам подозревал, что больше ему не суждено было вырасти, а кроме того, если можно было верить слухам, то его отец был ростом не выше, чем теперь Линан. Утешало юношу то обстоятельство, что его плечи были мощными и сильными и обещали с возрастом еще больше окрепнуть. Однако его торс казался ему слишком вытянутым по сравнению с ногами, а шея была чересчур хрупкой для большой головы, сидевшей на ней. Его лицо оставалось до сих пор слишком круглым, слишком мальчишеским, в нем не было видно внушительности, а карие глаза были слишком широко расставлены, не говоря уже о непокорных каштановых волосах.

– Все в порядке, Ваше Высочество? – бесцветным голосом спросил Пайрем.

– Все замечательно. Не суетись больше.

Пайрем фыркнул и велел своим помощникам отвернуться, после чего в его руках появилась большая и жесткая одежная щетка, с помощью которой он начал приводить в порядок одежду Линана. Движения его руки со щеткой были столь неуклюжи, что Линану приходилось, морщась, терпеть болезненные ощущения. Когда старый слуга закончил свою работу, он отступил на пару шагов, чтобы полюбоваться своим питомцем.

– Вы непременно произведете впечатление, – с видимым удовольствием сказал он, при этом в его голосе прозвучала уверенность в том, что работа – самое главное в облике человека, и что облик способен изменить мир.

Линан кивком выразил свою благодарность и, выйдя из комнаты, поспешно направился в большой дворцовый зал, где должна была начаться траурная церемония, чтобы там присоединиться к братьям и Ариве. Траурный кортеж должен был проделать путь от дворца через всю Кендру к месту упокоения Ашандры неподалеку от гавани. Линан немного задержался и оказался последним из домочадцев, заняв свое место рядом с Аривой и Олио за спиной нового короля. Берейма взглянул на него с укоризной. Перед Береймой стоял Деджанус – теперь он был Личным Стражем Береймы – и придворный сержант. За спиной Линана стоял гроб с телом королевы, простой деревянный гроб, весь в гирляндах из сотен цветов, по одну сторону которого выстроились священнослужители во главе с примасом Гиросом Нортемом. По другую сторону от гроба следовали за своим предводителем прелатом Эдейтором Фэнхоу пятеро руководителей теургии, магов воздуха, воды, земли, огня и звезд. За гробом следовал эскорт, состоявший из сотни королевских стражников под предводительством Камаля; остальные девятьсот стражников уже выстроились вдоль дороги к последнему пристанищу королевы, ими командовал Эйджер. За эскортом из стражников шли все иностранные послы и консулы провинций, возглавлял которых принц Сендарус. Ни один из правителей низшего ранга не успел добраться до Кендры к моменту похорон. Замыкала траурное шествие свита, первым в которой шел Оркид, выглядевший еще более суровым и угрожающим, чем обычно, в своем черном траурном облачении с капюшоном. За ним следовали правительственные чиновники и остальные сановники рангом пониже.

Берейма кивком головы дал понять главному из музыкантов, толпившихся возле дверей большого зала, что пора было начинать. Громко затрубили трубы, раздался рокот цимбал, и вся траурная процессия двинулась.

Идти предстояло долго, это были почти пять лиг, посвященные последнему объезду королевой своих владений. Придворные музыканты занимали едва ли не сотню мест во главе процессии, возвещая приближении гроба громкими звуками едва ли не военного марша. Улицы были полны народа, горожане высовывались из окон и махали с балконов черными траурными платками, прощаясь со своей королевой, лежавшей в простом деревянном гробу, вытянувшейся во весь рост и застывшей с мелово-белым лицом.

Первый отрезок пути, который предстояло пройти траурной процессии, пролегал по холмам среди богатых кварталов города, принадлежавших богачам и аристократам, в основном выходцам из Двадцати Домов. Высокие особняки из камня и стекла сверкали в лучах утреннего солнца подобно гигантским самоцветам, их окружали стройные ряды деревьев, великолепных в своем летнем убранстве. Однако дальше строения становились менее грандиозными и располагались ближе друг к другу, здесь дома разделялись небольшими садиками. В этих кварталах проживали семьи, гордившиеся древностью своих родов, однако не претендовавшие на аристократическое происхождение; они занимали промежуточное социальное положение между городской знатью и разраставшимся средним классом Кендры, представители которого жили в предместьях города, их владения как бы окружали город гигантским полукружием и тянулись до самого берега.

Траурная процессия прошла под старой городской стеной. Ближе к окраине улицы становились все более узкими и мрачными, крыши домов клонились друг к другу, образуя почти что крытую галерею. Возраст здешних построек исчислялся столетиями, были они в основном деревянными, обмазанными глиной с соломенными крышами. В этих старых кварталах жили торговцы, ремесленники и артисты всякого рода, и все эти люди свято верили в то, что именно они составляли самое сердце Кендры, да и всего королевства.

Последний отрезок пути пролегал через огромную гавань, где можно было встретить бродяг, спавших прямо под открытым небом и одетых в поношенные одежды, доставшиеся им от сердобольных горожан. Ближе к воде солоноватый воздух смешивался с запахом сушившихся рыбацких сетей, смолы, с многочисленных кораблей доносились ароматы готовившейся еды.

Возле доков процессия повернула на север и вновь вышла к старой городской стене, где уже был сложен погребальный костер. Гроб Ашарны поставили на его вершину, и Берейма поджег сухие дрова. Поначалу пламя разгоралось как бы нехотя, но когда с моря подул легкий ветерок, то спустя несколько минут языки огня поднялись высоко в воздух. Над костром появился густой коричневый дым, заслонив от людских глаз солнце и набросив тень на весь город, словно подчеркивая, как несчастны были в эти минуты горожане. На короткое мгновение дым рассеялся, и показалось белое лицо Ашарны, будто ее душа в этот миг улетала из своей земной оболочки. Линан заметил, что на многих провожавших свою королеву в последний путь это так подействовало, что на их лицах появилась испарина.

Погребальный костер горел два часа. Когда пламя стало затухать, и дым из коричневого столба превратился в небольшие сероватые струйки, процессия двинулась обратно во дворец. На этом пути уже не звучала музыка, а королевские стражники шли следом за музыкантами с опущенными копьями.

В память об Ашарне дворцовые ворота были открыты, и любой человек мог войти во дворец, чтобы вспомнить свою последнюю королеву. Накрыли большие столы, на которых в избытке стояли закуски и напитки, так что вскоре люди уже стали смеяться, немного нервно, но по большей части от того, что наступило утешение. Хотя народ очень любил свою правительницу, мертвых невозможно вернуть к жизни, и потому все считали, что нужно смотреть в будущее со всевозможными надеждами. С появлением нового монарха в Гренде Лиар должна была начаться новая жизнь. Дым погребального костра рассеялся, город снова залил солнечный свет. Единственными признаками траура остались одежды людей, да еще черные флаги на самых высоких дворцовых башнях и на мачтах кораблей в далекой гавани.

Линану было тяжело смотреть на развеселившихся гостей.

Его душа была полна горечи от того, что он потерял мать, которую так и не узнал близко за всю свою жизнь, и которая перед смертью успела сказать ему несколько теплых слов и дала понять, что всегда думала о нем как о сыне. Ему удалось избежать покровительства и подхалимства разных доброжелателей, тех самых людей, которые не замечали его существования до тех пор, пока он не получил один из Ключей Власти. Когда веселье стало совсем шумным, он взял с собой кожаную флягу с красным вином и тихо удалился в южную галерею дворца на верхнем этаже, на стенах которой висели прекрасные картины и гобелены.

Широкие двойные двери галереи были распахнуты, пропуская свет и воздух, и Линан вышел на балкон. Отсюда ему была видна Кендра со всеми тремя сотнями тысяч ее жителей, многие из которых сейчас находились во дворе дворца и около него.

Юноша неторопливо потягивал вино и наслаждался тем, что видел перед собой. Солнце начинало склоняться к западу, отражаясь в окнах домов, а красные и зеленые крыши складывались в причудливый узор, за которым блестели воды залива Кестрель. Вдалеке можно было разглядеть берега Лурисии.

Он задумчиво потрогал Ключ Союза.»Я должен буду представлять Берейму там, в Лурисии и в других провинциях, – думал он. – Это же смехотворно. Что я знаю о подобных вещах? Кто научит меня?»

Линан отпил из фляги большой глоток и повернулся, чтобы уйти. Теперь он был подавлен тяжестью доставшейся на его долю ответственности. В дверях галереи стояла Арива, пристально разглядывая его.