Алексис достал бумажник.
– Это фото не очень хорошее, ей всего шестнадцать, но я могу достать другое.
– Нет времени. Я свяжусь со своим человеком. – Джеймс посмотрел на Гарри. – Ты поможешь, Тейт, или мне звать тебя Гарри?
Хорошо сложенный американец улыбнулся, оценив чувство юмора своего партнера. Он терпеть не мог имя Гарри.
– Я помогу. Она очень милая крошка и к тому же побила меня моим собственным оружием.
Поиски были обстоятельными. Алексис нанял несколько офицеров греческой полиции и британского офицера, находящегося в отпуске, приятеля Гарри. Они выяснили путь Керри до таверны, где официант сообщил им про такси.
– Кажется, ей было не очень хорошо, – сказал он Джеймсу.
– Алексис, вот здесь она села в такси – официант думает, что до гавани, где можно взять напрокат катер. Он сказал, что она выглядела потрясенной и очень уставшей.
Алексис был на пределе сил, терзаясь ощущением собственной вины.
– Если с ней что-нибудь случилось…
– Перестань! Она благоразумная девушка. Я знаю, что все будет хорошо, – сказал Джеймс беззаботно. Но в глубине души он не был так уверен. Ему было неясно, зачем она поехала в гавань.
Прибежал Гарри. Его охватила странная грусть, когда он посмотрел на Алексиса. Он не очень-то любил этого твердолобого грека, но не хотел делать ему больно. Как же ему сказать?
– Береговая охрана нашла утонувшую женщину. Я только что слышал это по рации. При ней нет документов, Алексис, и полиция считает, что это может быть Керри.
Он встретился взглядом с Алексисом и вздрогнул: тот выглядел совершенно уничтоженным. Алексис закусил нижнюю губу.
– Это не может быть Керри – она отлично плавает.
Он посмотрел на волнующееся море, на волны, яростно накатывавшиеся друг за другом. Самые лучшие пловцы могли погибнуть при таком шторме, но он отказывался верить, что море унесло ее жизнь. Отец не зря называл ее дочерью моря.
В мрачном молчании они пешком направились к гавани, где лежало тело женщины, накрытое белой простыней, слегка колыхавшейся от ветра.
Алексису было плохо.
– Я не могу.
Джеймс обнял его за плечи со вздохом огромного облегчения.
– Если Керри находилась в состоянии наркотического опьянения, имела темные волосы и не была беременна, она может лежать под этой простыней. – Он поднял край простыни и кивнул. Он предположил все это, увидев следы от иглы на ее ступнях, когда простыню приподнял ветер.
Алексису от облегчения хотелось улыбаться, хотя он смотрел на труп женщины.
– Сэр, – перебил его мысли офицер, – нам только что удалось выяснить, что леди с такими приметами наняла судно.
– Какое судно? Это яхта? – спрашивал Алексис с возрастающей надеждой.
Офицер посмотрел в свой блокнот.
– «Адония». Она заплатила за недельное плавание. – Он показал в сторону моря. – Отплыла в том направлении.
– Это она. Мы с ней плавали на этой яхте, – объяснил он Джеймсу. Оглянувшись, он спросил: – Мы можем нанять катер?
Море становилось бурным. Единственной надеждой Алексиса было то, что Керри сумеет справиться с «Адонией». В глубине души он знал, что она хороший матрос.
«Адония» покачивалась на волнах в укромной бухте Алонниссоса. Это прибежище должно было дать Керри уединение, которого она так жаждала, и напоминало ей о нескольких прекрасных днях, проведенных с Алексисом.
Этим утром она совершила бодрящую морскую прогулку. Погода не была такой скверной, как в тот день, когда она покинула гавань в поисках дельфинов. Она вздохнула: ей не хотелось признаваться, что она сбежала от Алексиса. Это было место, где ей хотелось быть самой собой, – это был рай. Рай, где она впервые почувствовала привязанность Алексиса.
Керри осторожно ступила на покачивающуюся палубу. Взглянув на бухту, она счастливо улыбнулась и спустилась вниз, чтобы оставить свою покупку.
Положив свежие вишни в миску, она взяла несколько ягод. Фрукты были ее единственной пищей, и все ради ребенка, который развивался внутри ее. Она осторожно села за стол: живот уже мешал ее движениям в ограниченном пространстве. И она любовно прикоснулась к стене. Здесь был зачат ребенок, но не это было важно. Похоже, что только она заботилась об этом ребенке. Она нежно погладила себя по небольшому животу. Мальчик или девочка – это не будет иметь для нее значения.
«Как интересно!» – подумала она. Поняв, что беременна, она сразу почувствовала все симптомы. Тошнота появилась в первый же день вместе с усталостью, апатией и слабостью.
Сейчас она чувствовала то же самое. Ей нужно было прилечь хотя бы на несколько минут.
Когда Керри открыла глаза, было уже темно. Она с трудом смогла сесть, хотя чувствовала себя немного лучше. Усталость подкралась незаметно, и ей надо было отдохнуть, чтобы не упасть в обморок, как когда-то в офисе Алексиса.
Ей захотелось пить. В этот момент она услышала, как кто-то ступил на трап. Эти шаги были до боли знакомыми. Она подняла глаза, уже зная, кого увидит.
– Как это, черт побери, по-твоему, называется? – последовал убийственный вопрос из дверного проема. Низкий раздраженный голос не допускал никаких возражений. Алексис был в ярости.
Он подошел ближе. Каждый его мускул был напряжен. Он стоял, нависая над ней, и выглядел как разъяренный хищник, но вдруг Керри стало безразлично. Она молча села на кровать. При одном взгляде на него сердце ее разрывалось на части.
– Я задал вопрос!
Ну вот, все начиналось заново. Нужно будет подчиняться, уступать, раболепствовать. Проведя рукой по мокрым волосам, она посмотрела на Алексиса и виновато сказала:
– Извини. Я…
– Извинений недостаточно. Поднимайся. Мы возвращаемся в Афины.
Керри посмотрела в его напряженное, утомленное лицо.
– Пожалуйста, Алексис, я не могу! Я больше не могу так! – умоляла она, ища у него сострадания. Но лицо Алексиса было непроницаемым.
– Можешь и должна. – Он помог ей встать. – Как ты можешь быть такой безрассудной, Керри? Петрос и моя мать слишком стары, чтобы так волноваться из-за тебя! О чем ты, черт побери, думаешь!
Слезы жгли ей глаза. Он ничего не сказал о своих переживаниях. Очевидно, у него их не было.
– Слезами горю не поможешь. Тебя искала вся полиция, ты это понимаешь? А теперь надо возвращаться – все о тебе беспокоятся. Я, – он ткнул себя пальцем в грудь, – я очень зол на тебя. Думаю, нам надо поторопиться, потому что, если я останусь здесь дольше, я сделаю что-то такое, о чем мы оба будем сожалеть!
Керри встала. Она взяла пакет с вишнями, но Алексис схватил ее за руку и потащил к трапу.
– Оставь пакет.
– Но я…
– Я сказал – оставь!
Алексис потащил ее к гавани, где был пришвартован «Челленджер». К той самой гавани, где Керри видела, как он целовал Маршу. Поняв, что происходит, Керри остановилась как вкопанная и повернулась. Ей теперь было все равно, и она тоже захотела сделать ему больно.
– Я слышала, что ты говорил. «Я не хотел, чтобы это произошло вот так!» – передразнила она.
– И что это значит? Ты подслушивала?
– Да! Ты… ублю…
Алексис, сильнее сжав ее руку, безжалостно прервал ее:
– Замолчи! Я сказал это, да! И еще сказал много другого. А теперь идем! Поверь, с меня довольно!
Керри на секунду уступила и сделала шаг вперед.
– Ты не любишь меня?
– Я?
– Не отвечай вопросом на вопрос, черт возьми! Конечно, нет. Ты сказал, что не любишь. Я только хотела бы, чтобы ты… – Она всплеснула руками. – О, я не знаю! Я только хотела бы, чтобы у меня не было такой сердечной привязанности.
Она с трудом подавила рыдания.
– Когда есть привязанность, всегда есть боль, – ответил он резко.
Ну, по крайней мере, он понимал, что причиняет ей боль! Утешало то, что он тоже был обижен, и все-таки она чувствовала себя виноватой в том, что была причиной всех этих ненужных страданий.
Ей нужно будет уехать из Греции. Завтра она вернется в Англию к своей единственной любви – Питеру.
– Иди на яхту, – приказал он не терпящим возражений тоном.
Она сбросила его руки с плеч.
– Оставь меня!
Не говоря больше ни слова, она ринулась по трапу, вбежала в салон и села на диван. Алексис полез в холодильник за напитками. Он поставил перед ней апельсиновый сок, поднял телефонную трубку и приказал отправляться. Себе он налил бренди.
Путешествие началось в полном молчании. Алексис, нахмурясь, смотрел на нее. Она не торопясь пила сок, не смея сказать ни слова, потому что за его мрачным, раздраженным взглядом видела что-то еще, но не понимала что.
Алексис смотрел на Керри. Все, чего он хотел, – обнять ее. Но он не мог. В эти несколько дней все думали, что она погибла. Он благодарил Бога, что этого не случилось. Он много молился за последние дни.
Алексис тоже устал. Все эти дни он совершенно не отдыхал и был теперь так утомлен, что не понимал, была ли это Керри или только мираж.
Керри волновалась. Она чувствовала на себе озабоченный взгляд Алексиса. Он молча наблюдал, как она борется со своими эмоциями. Наконец первая слеза потекла по ее щеке. Потом еще. Она не могла их остановить. Ее плечи начали судорожно вздрагивать. Она ничего не могла поделать. Все было потеряно. Потеряно навсегда!
Она настолько перестала себя контролировать, что не заметила, как Алексис сел рядом с ней, прижал к себе, целуя ее мокрые соленые щеки, уговаривая перестать плакать, держа ее так крепко, что она, наконец, почувствовала себя в безопасности в его сильных руках. Рядом с ним ей было тепло и надежно, но она напоминала себе, что это ложное прибежище. Особенно теперь, когда он признался, что не любит ее. Или нет? Она не могла вспомнить этого.
– Пойдем, дорогая, не надо плакать.
Его голос не был раздраженным, он был нежным.
Алексис убирал волосы с ее лица так ласково, что она задрожала от желания. Он покрыл ее глаза бесчисленными поцелуями. Достав из кармана платок, вытирал ее лицо так нежно, с такой любовью… Обнимал ее до тех пор, пока слезы не прекратились, и от этого она смутилась еще больше. Видя, что Керри успокоилась, он прошептал:
– Мы должны поговорить прямо сейчас. Пойдем куда-нибудь в более укромное место.
Керри смущенно посмотрела на него. Проглотив слезы, она тихо спросила:
– Куда?
Глава 18
Алексис посадил Керри в пестрый шезлонг и взял ее трясущиеся руки в свои. Керри заметила, каким уставшим он был, и ее сердце бескорыстно открылось ему.
– С чего начать? – спросил он, крепко держа ее за руки. Он дрожал так же, как и она.
Судорожно сглотнув, Керри тихо сказала:
– С разговора в клинике.
Алексис улыбнулся.
– Ты слышала только часть разговора.
Часть разговора, устало думала она. Она посмотрела в его глаза: как и в большинстве случаев, в них ничего нельзя было прочитать. Он замкнулся в себе. Доказать, что она слышала слова Елены, было легко.
– Я знаю, что она манипулировала нами. Она купила меня тебе.
– Выслушай меня. Я ничего не знал о желании моей матери, чтобы у нас был ребенок. В свое время она умоляла меня поухаживать за тобой, но она мной не манипулировала. Я отвечаю за свои поступки. Я все время думал, что это Петрос. Он всегда вмешивался в наши отношения.
– Но почему? – спросила она. – Почему Елена делала это? Почему ты на это согласился?
– Елена занималась сватовством по эгоистической причине. У нее была старомодная идея, что мы должны влюбиться друг в друга.
Керри покраснела.
– Я влюбилась.
Она попыталась освободить руки, но он не отпустил ее.
– Не вырывайся! Пора узнать всю правду.
Вот он! Момент разрыва! Керри выдохнула и неуверенно улыбнулась.
– А зачем ты притащил меня на яхту? Она сжала губы. К чему этот разговор?
– Ты моя жена. Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь и в мою постель. Но дай мне сначала все объяснить тебе.
Алексис посмотрел на ее руки, и лицо его приобрело багровый оттенок. Объяснять ему было так же трудно, как ей – понять.
– Моя мать договорилась с Петросом, что он использует свою болезнь и расскажет мне всю эту милую сказку, чтобы я помог ему. Она знала, что я хочу тебя. Это было видно по моему лицу.
Керри не удержалась от горькой усмешки.
– Но как она уговорила Петроса сделать это?
– Он все готов для нее сделать. И он у нее в долгу за ту операцию с Тео пять лет назад. Он был идиотом, пообещав твою руку человеку с такой репутацией. Но вина моей матери не самая большая. – Он посмотрел Керри прямо в глаза. – Это я виноват. Забудь про Петроса и про мою мать. Это я хотел, чтобы у нас был ребенок. Я хотел опутать тебя цепью, которую ты не сможешь разорвать.
– Это уж слишком! Меня можно даже не спрашивать? – закричала она.
Алексис даже не смутился.
– Когда моя мать планировала это, брак был ее конечной целью. Она хотела, чтобы у нас было полдюжины детей.
Керри не верила своим ушам. Ее охватила ярость.
– Меня самым настоящим образом использовали! Мой крестный, твоя мать, ты! Вы все насмехались надо мной! На что это похоже, Алексис? Ты мне отомстил. Я оскорбила тебя в Лондоне, и ты унизил меня, использовал как племенную кобылу!
– Нет, Керри, это не так, поверь мне! – Он застонал, как раненое животное.
Керри подошла к окну, чтобы посмотреть на темное небо. Как он мог? Она повернулась, гневно сверкая глазами.
– Ты отомстил? Ты получил свой фунт мяса? – Глубоко вздохнув, она прошептала: – Я хочу ближайшим самолетом улететь домой, в Лондон. Здесь меня никто не любит.
– Нет! Твой дом здесь, со мной!
– Если ты попытаешься меня задержать, тебя арестуют!
Ее грудь тяжело вздымалась, сердце колотилось, а он улыбался!
– Не смей надо мной смеяться!
– Перестань, Керри. Я смеюсь не над тобой, а над твоими глупыми словами. Тебя здесь все любят. Подумай, через какой ад мы прошли, когда ты исчезла! А ты даже не спросила о Петросе. Ты даже не подумала, что он может умереть!
Он понимал, что это жестоко, но это должно было вывести ее из гипнотического транса, в котором она находилась.
Набрав воздуха в легкие, она закричала:
– О Боже! Что с ним?
– Ему стало лучше, когда он узнал, что ты жива. Прижав ладонь к губам, Керри вздохнула.
– Ты, наверное, думаешь, что я чудовище, эгоистка.
– Я думаю, что ты очень устала. Я виноват. Я обвинил всех, кто пытался нами манипулировать, а сам непростительно манипулировал тобой, моя дорогая жена. – Он взял ее руку и поцеловал. – Если ты хочешь уехать, я не буду тебе мешать, но я настаиваю, чтобы ты меня сначала выслушала. К сожалению, придется подождать, пока мы не останемся одни, в постели. У нас на борту гости, и через полчаса будет ужин.
– Гости? – Она замотала головой. – Я не могу сейчас общаться с гостями. Даже с дельфинами.
Он улыбнулся: разве мог он сердиться на нее?
– Пойдем. Я уверен, что ради этих гостей ты сможешь сделать над собой усилие. – Он приподнял прядь ее волос. – Но сначала тебе нужно принять душ. Мои гости могут обидеться, если увидят тебя в таком состоянии.
Она посмотрела на него. Если она улетит завтра утром, то никогда не увидит его снова. Никогда не сможет потрогать его, нежно поцеловать в бровь во время сна. Или, подкравшись, нежно прикоснуться, когда он бреется, и увидеть его строгий взгляд в зеркале: он всегда относился к бритью серьезно.
Ей хотелось побыть с ним еще один раз. Еще один раз почувствовать себя в его надежных руках.
– Я чувствую себя слишком слабой. Ты должен мне помочь, – прошептала она, едва дыша.
Он кивнул, едва заметно нахмурившись.
Включив душ, он посадил ее на кровать и молча помог ей раздеться до нижнего белья. Он никогда не видел ее в таком состоянии, такой тихой и пассивной.
– Ты справишься с остальным? Она покачала головой.
– Пожалуйста, Алексис, помоги мне.
Он осторожно расстегнул ей лифчик и снял бретельки с плеч. Избегая интимных прикосновений, аккуратно положил ее на кровать. Было так легко взять ее в этом положении, но он не хотел этого делать, пока они обо всем не поговорят. Когда он снимал с нее трусики, она умоляла его взглядом коснуться ее.
Отступив назад, он велел ей сесть, обмотал вокруг нее полотенце и помог дойти до душа.
– Тебя больше не тянет ко мне, да?
Алексис наклонил голову, поставленный в тупик этим вопросом. Как еще он мог выразить свою любовь? Он искал ее дни и ночи, но он не мог заниматься с ней любовью, пока все окончательно не будет выяснено. Разве его гнев, когда он нашел ее, не был подтверждением его чувств?
– Не говори ерунды, Керри. Я больше не позволю тебе исчезнуть. Если ты хочешь заниматься со мной любовью, то должна пообещать, что не сбежишь от меня снова. Не забывай, что нам скоро предстоит воспитывать ребенка.
– Ты же сказал, что не помешаешь мне уехать. Ты обещал, – упрекнула она его. – Ты, как всегда, не сдерживаешь своих слов.
– Когда это я не сдерживал своих слов?
Они смотрели друг на друга в ярости, огонь сверкал в их глазах, и атмосфера была Далеко не эротическая. И все же… Даже воздух вокруг них казался пронизанным эротическим напряжением.
Ее взгляд говорил сам за себя. Она хотела его.
– Это глупо, – сказал он, одновременно развязывая полотенце.
– Алексис, – умоляла она, увидев что-то знакомое в его глазах.
Он привлек ее к себе и поднял на руки.
Их жадные губы встретились. Она целовала его, как никогда раньше. Она была такой ненасытной, а он был здесь, чтобы удовлетворить ее желания. Оторвавшись на мгновение от ее губ, он понес ее в душ.
Она засмеялась.
– Ты же одет!
– Я слишком слаб, ты должна помочь мне раздеться, – передразнил он. Его глаза светились каким-то новым чувством. И оно возбудило ее…
Когда они насытились до предела, Алексис вымыл ей волосы, тело, лицо, наслаждаясь каждым прикосновением.
* * *
– Куда мы идем? – спросила Керри, поднимаясь за Алексисом по ступенькам.
– На мостик.
– Что… или кто там, на мостике? Только не говори, что там капитан Савидис.
– Тихо. – Он приложил палец к ее губам. – Об этом я расскажу тебе позже.
Керри увидела маленькую фигурку, сидящую на колене у матроса. За штурвалом был Питер! У нее перехватило дыхание. В этот момент он обернулся, и его лицо засияло, когда он увидел ее. Она благодарно посмотрела на Алексиса и побежала к Питеру.
– О, Питер!
Керри протянула руки, чтобы обнять его.
– Привет, Керри.
Питер сидел на колене у Янни в капитанской фуражке. Он управлял «Челленджером» и был явно доволен собой. Керри вопросительно посмотрела на Алексиса. Он пожал плечами:
– Я же обещал ему. Я выполняю свои обещания. Питер обхватил Керри за талию и нежно прижался к ней.
– Я люблю тебя, Керри, – сказал он тихо. Керри обняла его. Она была удивлена.
– Ты сказал правильно. Ты правильно произнес мое имя!
Питер улыбнулся и довольно повторил:
– Я люблю тебя, Керри. Керри нашла глазами Алексиса.
– Спасибо. Он улыбнулся.
– Одри и Грэхем в столовой. Питер уже попил чай, а Янни на вахте. Я буду внизу. Спускайся вниз, когда поговорите.
– Подожди меня. Питеру сейчас гораздо интереснее крутить штурвал. Мы увидимся с ним перед сном. – Она поцеловала Питера в макушку. – Пока.
– Пока, – улыбнулся он.
Керри взяла Алексиса за руку, решив вести себя так, как будто ничего не произошло.
– После ужина нам надо будет поговорить. Я должен тебе многое рассказать.
– Да, нам во многом нужно разобраться.
– Но я хочу, чтобы ты знала одну вещь. Я не собираюсь сдаваться без борьбы. Я… – Он не закончил.
– Керри! Как я рада тебя видеть! Нам так много надо тебе сообщить. Во-первых, Алексис предложил Грэхему работу в Греции, – прервала его Одри. Схватив Керри за руку, она посадила ее рядом с собой за стол.
– Он предложил Грэхему работу? – Она повернулась к мужу. – Алексис, ты мне ничего не говорил. Судя по всему, ты еще о многом должен мне рассказать.
– Да, любовь моя. В том числе про новую виллу, которую я строю. Ты думала, что это для кого-то постороннего, но я строю ее для Одри, Грэхема и маленького Питера.
– Спасибо.
Он ничего не говорил ей об этом. Он хотел, чтобы это был сюрприз.
– Кому шампанское? – спросил Грэхем, выстрелив пробкой.
Керри покачала головой.
– Я буду сок.
– Питер так этого ждал! Он хотел бы быть в соседней с тобой каюте. Мы так вам благодарны! – Он посмотрел на Алексиса: – Вы даже не знаете, что сделали для нас.
– О, не волнуйся! У тебя будет много работы в питомнике. – Алексис отпил шампанское из бокала. – Я не поверил, когда Керри сказала, что ты работал в полиции со служебными собаками. Твой опыт нам очень пригодится.
Член команды, матрос, вошел в столовую, чтобы накрыть на стол. Керри не хотелось есть, хотя все выглядело очень аппетитно.
– Елена сообщила нам, что твоему крестному сделали операцию на сердце. Ему намного лучше, не правда ли? И они собираются пожениться, – сказала Одри, доев порцию омаров со свежими овощами.
Керри вопросительно посмотрела на Алексиса. По выражению его лица она поняла, что Одри поторопилась с этой новостью.
Алексис объяснил:
– Керри, они звонили, когда мы плыли сюда. Моя мать хочет скорее выйти замуж.
– Я не знала. Я даже не подозревала.
– Этого никто не подозревал. – Он рассмеялся. – Ну, это не совсем так. Я зашел к Петросу для разговора на следующее утро после нашей помолвки и почувствовал запах ее духов. Похоже, они навещали друг друга последние несколько лет.
– И все-таки мне жаль твою мать. Я понимаю, почему она хотела, чтобы у вас как можно скорее появились дети.
Керри была в недоумении.
– Она думала, что скоро опять потеряет зрение, как уже случалось однажды. Теперь врачи считают, что это произойдет через несколько лет. Она хочет увидеть своих внуков, пока это не случилось. – Одри посмотрела на Керри. – И надеется, что в семье Стефанидесов будут эти голубые глаза.
Так вот зачем Елена затеяла все это! Она действовала за их спинами, и теперь Керри понимала почему.
– А еще она мне рассказала… – Одри замолчала и отправила в рот порцию суфле.
Алексис беспомощно смотрел на Керри. Она готова была расхохотаться. Одри, похоже, расскажет все приготовленные им новости. Им не о чем будет говорить.
– О чем это я? Она мне рассказала про наркотики. Я хочу сказать, что очень горжусь тобой, Алексис. – Она толкнула Керри локтем в бок. – Он же герой. Кто-то пытался его убить, ты знаешь? – Она вздохнула. Шампанское явно оказывало на нее свое действие. – Здесь жизнь намного веселее, правда, дорогой?
Грэхем улыбнулся и подлил ей шампанского.
– Намного веселее.
– Ты ничего не забыла? – спросила Керри. Одри посмотрела на свою подругу.
– Да, вот еще что. Перед вылетом мы встретили Марию в аэропорту Хитроу, в зале прилета. Она сказала, что встречает одного мужчину из Греции. Мы поболтали, и она сказала, что это ее старая любовь. Мне так не показалось, когда я на них посмотрела! Честное слово, я бы не упрекнула ни одну женщину, которая захочет с ним переспать.
Керри покатилась со смеху.
– Одри!
– Мужчина? – быстро спросил Алексис. – Какой мужчина? Ты видела его, Одри?
– Да. Высокий, светловолосый, чувственный. Думаю, американец. Они очень подходят друг другу.
Значит, Мария и Гарри снова встретились. Гарри так несерьезно относился к их связи. Вероятно, хватка Марии оказалась крепче, чем он ожидал.
Керри была рада, когда Питер зашел пожелать всем спокойной ночи. Он сидел на коленях у Одри и ел мороженое с ананасом, но зевал и спрашивал, когда сможет пойти спать. Одри и Грэхем сказали, что можно идти.
– Алексис, уложи меня, – попросил Питер с улыбкой.
Алексис улыбнулся.
– Ты не против? – спросил он свою жену. Она тоже улыбнулась и поцеловала Питера. Оглядев пустую комнату, Керри с наслаждением стала есть вишни. Каждая была сочной и вкусной.
Что ей хотел сказать Алексис? Одри помешала ему, открыв дверь и прервав его. Бедная Одри, она так любила посплетничать!
Если он любит ее, может ли она простить его за весь этот обман? Он должен был раньше рассказать ей про Петроса и про то, что он сам хотел ребенка.
Вскоре тарелка была полна косточек. Керри посмотрела вокруг, раздумывая, остаться или уйти. Алексис сейчас, вероятно, рассказывает Питеру сказку.
Задумавшись, она начала выкладывать косточки в ряд. Что она увидела в его глазах? Любит ли он ее? Она стала повторять слова старого гадания:
– Любит, не любит. Любит, не любит. – На двадцать четвертой косточке она остановилась. – Не любит!
Глава 19
– Эй!
Керри подняла голову. Алексис стоял и смотрел на нее.
– Послушай. Он любит тебя. Очень.
Дрожащая улыбка на ее лице выдала всю глубину ее счастья. Посмотрев на него, она поняла, что такая любовь – слишком драгоценная вещь, чтобы потерять ее из-за мелких недоразумений.
Алексис подошел и сел рядом с ней, взяв ее за руку. Он был дураком, слепым тупым придурком, и просит тебя его простить. Он обещает провести остаток жизни для того, чтобы сделать тебя счастливой.
Керри смотрела, как он поднес ее руку к губам, другую приложив к ее животу.
– Это большой ребенок, миссис Стефанидес, четырех с половиной месяцев. Мы уверены, что это не близнецы?
Она покачала головой.
– Только один, мистер Стефанидес, только один. – И, зевнув, сказала: – Я устала. Мы можем пойти спать?
Он кивнул и включил тихую музыку.
– Я хочу потанцевать с тобой, пока еще можно обнять тебя.
– Если ты настаиваешь.
Взяв ее за подбородок, он посмотрел ей в глаза.
– Я прощен?
Керри размышляла над событиями минувшего вечера. Она покачала головой.
– Я не понимаю, почему ты был так раздражен сегодня.
– Я расскажу тебе об этом, и тогда ты, может быть, поймешь, как я тебя люблю.
Керри слушала, наблюдая за выражением его лица, рассказ о событиях последних нескольких дней. Она чувствовала себя очень виноватой.
– Когда мы увидели, как ты выбежала из клиники, то сначала подумали, что у Петроса очередной удар, но обнаружили его кричащим и очень расстроенным. Он сказал, что ты нас подслушивала. Я поехал за тобой.
– В самом деле?
– Да. Я потерял тебя где-то около Парфенона. Я искал тебя до вечера, но безуспешно. Наконец я вернулся в пекарню. Не успел я присесть, как вернулся Джеймс. Я был в отчаянии, Керри, в полном отчаянии. Лицо Керри стало серьезным, и она крепче прижалась к нему.
– Джеймс был молодчиной, он организовал поисковую группу. Мы проследили твой путь до гавани. Потом случилось самое ужасное.
Он закрыл глаза. Керри видела, как он страдает, вспоминая весь этот кошмар.
– Пришел Гарри и сообщил, что нашли утонувшую женщину. Меня попросили опознать тело, твое тело, как думали все.
– О Боже, Алексис! Я не думала… Как же я могла?
– Это не твоя вина. Ты была обижена. – Он сделал паузу. – Когда мы пришли в гавань, куда береговая охрана доставила тело, я не смог этого сделать. Если бы под простыней была ты, не знаю, что бы я сделал.
Керри начинала понимать его гнев, его беспокойство.
– Джеймс опознал тело. Керри сдвинула брови.
– Как же он смог? Он ведь только что прилетел из Штатов. Он не знает…
Алексис вздохнул.
– Это была Марша, и оказалось, что она не утонула. Ее убили.
– О нет! О Боже, Алексис! Мне так жаль! – прошептала она.
Что он должен был чувствовать? Ведь он когда-то любил ее.
Алексис заметил выражение ее лица.
– Послушай, Керри, я понимаю, что это ужасно, и этого никому нельзя пожелать, но она ничего для меня не значила. Абсолютно ничего!
– Но у тебя был с ней роман?
– Пойдем в каюту. Я хочу, чтобы ты села, и я тебе все объясню.
Он хотел, чтобы не оставалось никакого недопонимания, абсолютно никакого.
– Садись, моя дорогая.
Он глубоко вздохнул, понимая, что все это будет трудно объяснять.
– Марша давно была связана с наркотиками.
– Прости, я не поняла. Она принимала их сама?
– Очевидно, да. На ее ступнях были обнаружены следы от уколов. Это объясняет ее сумасбродное поведение.
– Понятно. Забавно, я думала, что она была пьяна, когда звонила мне.
– Звонила? Когда?
– Разве ты не знал? – спросила Керри, видя удивление на его лице.
Он покачал головой.
– Теперь это не имеет значения.
– Пожалуй, да. А как вы познакомились?
– Я познакомился с ней через ее мужа. Во время танца. Я понимал, что я ее интересую. Прежде я встречал такой же хищный взгляд. До тебя я спал с женщинами и знаю им цену. Одни из них были замужем, другие нет. Но в общем, их было не очень много, хочешь верь, хочешь нет.
– Сколько? Нет, можешь не отвечать. Это не мое дело.
Алексис коснулся ее щеки.
– Думаю, что это твое дело, и я хочу ответить. – Он помолчал секунду и наконец сказал: – За все эти годы три, может быть, четыре. Мы использовали друг друга. Марша была одной из них, – проговорил он поспешно. Он закусил губу: он дал себе обещание рассказать ей все. – Ты была в моем сердце все эти годы, я хотел забыть о тебе, но не смог.
Керри понимала, что наступило время признаний.
– А почему, ты думаешь, я так легко согласилась уехать в Лондон по настоянию Петроса? Я ничего не знала об угрозе со стороны Тео. Причиной был ты. Ты появлялся все чаще и чаще, и я не знала, что делать. Ты заставлял меня чувствовать что-то особенное, как ни один другой мужчина. Меня это очень смущало. Мне хотелось ненавидеть тебя, но меня почему-то к тебе тянуло.
Алексис улыбнулся и мягко упрекнул ее:
– Почему ты мне не сказала? Мы могли бы избавиться от стольких страданий! Мы потеряли столько времени!
