Как женить маркиза

Они оба были без сил.

Вир притянул Констанс к себе, в который раз дивясь ее безграничному великодушию. Она отдалась ему с такой милой и простодушной непосредственностью, ничего подобного не было ни с кем из его многочисленных любовниц. Лучшей жены он не мог бы желать, и благодаря невероятному стечению обстоятельств она была его женой.

Будь проклята судьба, которая привела ее к нему именно в такое время и именно в таком месте. Против собственной воли он рисовал в воображении счастливую жизнь с Констанс, такую жизнь, о которой он давно перестал мечтать. Он Вир, и его единственное назначение – отомстить за смерть матери и отца. Нельзя допустить, чтобы его прекрасная Констанс стала причастна к этому.

Уже само ее присутствие на борту корабля было насмешкой над всем тем, к чему он так стремился с тех самых пор, как простился с безмятежной юностью. Все эти годы, пока он вынашивал и осуществлял свои мстительные планы, ему ни разу не пришло в голову заглянуть вперед и подумать о том; что же случится после того дня, когда Блейдсдейл и его сообщники будут призваны к ответу. Да и зачем ему было заглядывать в будущее, когда он почти не имел шансов остаться в живых? А сейчас, сжимая Констанс в объятиях, он впервые почувствовал ледяной укол страха. Будущее, его будущее, принадлежало этой стройной девушке, которая пробила брешь в оборонительных укреплениях и прокралась к нему в душу. Увы, он ясно понимал теперь, что если лишится ее, то независимо от успеха отмщения жизнь его потеряет смысл.

– Вир? – шепотом позвала Констанс, которая лежала с открытыми глазами, остро ощущая его настроение. – Ты какой-то очень задумчивый. Это не потому, что ты уже жалеешь, что мы сделали это?

– О чем же я должен жалеть, дитя? – спросил Вир с насмешливой улыбкой. – О том, что меня подцепила и женила на себе прекрасная рыжеволосая нахальная девчонка, которая затем имела бесстыдство соблазнить своего ни о чем не подозревавшего супруга? Я ведь как-никак пользуюсь определенной репутацией. Представь, малышка, что люди будут обо мне говорить, если история эта станет достоянием гласности.

Щеки Констанс залились краской. Это был не совсем тот ответ, на который она надеялась. Да как он смеет обижаться на нее за то, что она сочла необходимым предпринять определенные шага ради того, чтобы стать его женой в полном смысле этого слова! Право, это свинство с его стороны.

– И теперь, надо думать, я стала тебе отвратительна, потому как уязвила твою мужскую гордость. Должна заметить, что ты только возвысился бы в моем мнении, если б просто признался, что ты наслаждался нашей любовью не меньше меня.

– Да, я признаюсь, – сказал Вир, приподымаясь на локте и целуя ее в голое плечо.

– И вот еще что... – сурово начала Констанс, переворачиваясь и глядя ему в глаза, мало того что невероятно синие, но еще и искрящиеся весельем.

Но что бы там она ни собиралась сообщить ему, это мгновенно и полностью вылетело у нее из головы, так как внезапно до нее дошел смысл его слов.

– Правда признаешься? – спросила она, смягчившись.

– Добровольно и чистосердечно. – И он поцеловал ее в кончик носа. – Я бы даже сказал, что никогда прежде не наслаждался любовью так сильно, как сейчас с тобой.

– Так ты не сердишься на меня за то, что я вела себя совершенно бесстыдным образом? – спросила она, обнимая его за шею. – Имей в виду, что передо мной был выбор: или такая вот штука, или вызвать тебя на дуэль, и все ради удовольствия оказаться с тобой в постели. Потому что я никогда не знала, как пускать в ход хитрости и уловки, которые используют женщины, домогаясь благосклонности мужчины.

–Можешь быть спокойна, мне твой метод домогаться благосклонности показался совершенно очаровательным, моя милая Констанс, – ответил Вир, который, признаться, уже чувствовал сильное искушение начать повторное исполнение того же номера. – И я предвкушаю новую хитрость, которую ты изобретешь, к обоюдному нашему удовольствию. К несчастью, в данный момент мне следует заняться более важными делами, из-за которых я, собственно, и спустился к тебе в каюту.

– На нас вот-вот нападут пираты. Я так и знала! – воскликнула Констанс, блестя глазами. – Вот почему «Ласточка» так медленно шла вдоль берега, словно напрашиваясь, чтобы ее захватили. И все это совсем не для того, чтобы поразвлечь меня. Рот спешил в залив Лайм на встречу с тобой – должна же была быть этому какая-то причина. Вир, ты должен сказать мне все сейчас. Кто он, этот пират, и почему ты расставил ловушку для него?

Вир уставился на нее в немалом замешательстве. Черт возьми, он должен был догадаться, что его предприимчивая Констанс обязательно разгадает эту головоломку. И теперь он должен объявить ей, что пират, за которым он охотится, не кто иной, как Яго Грин, безумный корнуолец, о котором ходит дурная слава по всему южному побережью Англии. Жаль, что нельзя это отложить, подумал он и внезапно замер, так как услышал крик:

– Парус по левому борту!

Глава 8

Вир, уже в штанах и сапогах, торопливо натягивал рубашку через голову.

– Я хочу, чтобы ты осталась внизу, дитя, – говорил он, торопливо заправляя полы рубашки в штаны. – Что бы ни случилось, не выходи из каюты. Ты меня слышишь?

– Уверяю тебя, Вир, со слухом у меня все в порядке, – объявила Констанс, думая, что пираты выбрали крайне неудачный момент для нападения.

Вир, у которого возникло странное чувство, что все это уже было прежде, бросил одеваться и пристально посмотрел на Констанс. С задумчивым видом она сидела на койке, завернувшись в покрывало. Черт, выругался про себя Вир.

Присев рядом с ней, он притянул ее к себе.

– Не так бы прошел у нас наш первый раз вдвоем, дитя, если б я мог все спланировать.

– Да уж, наверное, – согласилась Констанс, думая, что если бы она предоставила планирование Виру, то никакого первого раза у них вообще бы не было. – Впрочем, наши взаимоотношения с самого начала были не совсем стандартными. Так почему же эта часть их должна была оказаться иной? Я прошу только об одном: чтобы наш первый раз вдвоем не оказался последним, Вир.

– Можешь быть уверена, что это всего лишь начало, которое обещает долгое и увлекательное путешествие в область страсти, – сказал он, прижимаясь губами к шелковистым прядям ее волос. – А теперь мне пора идти, дитя. Думаю, тебе не обязательно даже и одеваться. Если повезет, то все это кончится довольно быстро и без происшествий, и тогда мы с тобой вернемся к прерванным занятиям.

– Да, да, конечно, – отозвалась Констанс и даже изобразила на лице улыбку, только глаза ее не улыбались. – Ты бы лучше шел наверх, а то Рота там без тебя может потянуть на подвиг.

Вир поцеловал ее в лоб и встал. Констанс подняла на него взгляд, выражение лица у нее было печальное, но решительное. Да, подумал он, по ее лицу невозможно догадаться, что схватка с пиратами замаячила на горизонте. Его прекрасная Констанс во всех отношениях была достойной преемницей покойной маркизы.

Теперь он позаботится о том, чтобы его бесстрашная юная супруга не пострадала в ближайшие несколько часов. Все должно пройти по плану. Если судьба будет милостива и Яго Грин примет сигнал Рота, добавил он про себя мрачно.

Несколько мгновений спустя, полностью одетый и со шпагой, пристегнутой на боку, он появился на палубе и прошел на гакаборт, где стоял Рот.

– Это «Сокол», милорд, точно он. Шлюп с восемнадцатью пушками на борту, – сказал Рот, глядя в подзорную трубу вперед по левому борту. – Проклятие, ну и наглый же он, этот Проповедник. Провел свой корабль прямо под носом у половины военного флота его величества.

– Ты забыл, что по условиям королевского указа этот пират получил иммунитет от судебного преследования, – заметил Вир, вглядываясь в серые грозовые тучи, нависшие над одномачтовым шлюпом, который шел прямо на них. – Пока он воздерживается от пиратства и контрабанды.

– Очень похоже, что его иммунитет сейчас потеряет силу, – заметил Рот, складывая подзорную трубу. – Он только что выкатил пушки по левому борту. – Уоллер! – крикнул он своему первому помощнику. – Будьте любезны приказать, чтобы на камбузе затушили огонь. И свистать всех наверх!

– Есть, сэр!

Пронзительно засвистали боцманские дудки, раздался суетливый топот под палубой, а Вир вновь обратил свой взгляд на неуклонно приближающееся к ним судно, которое было теперь в каких-то пяти милях от них впереди полевому борту. «Сокол» был больше «Ласточки», и команда его, судя по всему, была хорошо вышколена. И у пиратского судна еще одно преимущество: им командует капитан, имеющий большой опыт преследования беззащитных каботажных судов, равно как и запугивания их посредством прицельного артиллерийского огня. На стороне «Ласточки», однако, было преимущество неожиданности и Калеб Рот. Возможно, этого окажется достаточно.

Очень скоро стало очевидно, что капитан «Ласточки» отнюдь не бездельничал последние шесть месяцев. Завербовав себе в команду самых лучших моряков из того множества, которое оказалось списанным на берег после заключения мира, он затем выковал из них настоящий боевой экипаж, какой не посрамил бы и военного судна флота его величества. Кроме того, у него есть и причины личного характера желать этой победы, мрачно думал Вир, наблюдая за воцарившейся на палубе деловитой суетой, которая лишь на взгляд непосвященного показалась бы хаосом. Рот был старшим помощником капитана на «Ласточке», когда это судно укомплектовывалось личным составом для службы на флоте. Более того, у него были кое к кому счеты.

В общем и целом вряд ли нашлось бы лучшее оружие, чем Рот, для борьбы с врагами Вира. И по правде говоря, Рот оказался даже полезнее для него, чем Вир мог предполагать, когда разыскал разжалованного помощника капитана в гнусном питейном доме на Уоппинг-Хай-стрит в Лондоне.

Когда он вошел в кабак, глазам его предстала сцена, показавшаяся удивительно знакомой: Рот стоял в боксерской стойке, собираясь отбиваться от трех мерзавцев, явно вознамерившихся прикончить его. Да, не раз Виру самому приходилось оказываться в подобном положении. Так как ему было любопытно посмотреть, как молодой смутьян проявит себя в такой ситуации, Вир без малейших угрызений совести позволил событиям идти своим чередом. Рот уложил одного из нападавших сокрушительным ударом в челюсть и так отделал второго, что тот вот-вот должен был присоединиться к своему приятелю на полу. Только тогда Вир, заметивший, что третий заходит Роту со спины с кинжалом в руке, посчитал нужным вмешаться. Одного хорошо рассчитанного удара тростью оказалось достаточно, чтобы потасовка прекратилась немедленно и окончательно.

Молодой смутьян и не подумал рассыпаться в благодарностях, а вместо того предерзко смерил Вира оценивающим взглядом.

– Вы ждете... что я поблагодарю вас... за то, что вы, наверное, считаете очень своевременным вмешательством, – проговорил он, еще тяжело дыша после схватки. – Однако на самом деле я... совсем не нуждался в вашей помощи. А теперь прошу извинить меня, милорд... у меня важные дела – надо идти дальше напиваться.

– Не сомневаюсь, – заметил Вир, когда Рот собрался отвернуться. А бывшему первому помощнику капитана желчности не занимать, подумал Вир, и легкая улыбка тронула уголки его губ. – Но хотелось бы спросить, известно ли вам, кто я.

– А мне все равно, кто вы, – ответил Рот решительно. Он прищурился так, что глаза превратились в щелочки, и одарил Вира наглым взглядом. – Я знаю господ вашего сорта – и этого довольно.

– Ну разумеется, – согласился Вир, равнодушно поигрывая своей тростью. – Ведь мы с вами, в конце концов, из одного теста. Кстати сказать, я знаком с вашим отцом. И не беспокойтесь, лорд Манвиль не посылал меня разыскивать вас. Я пришел сюда сам. Для того чтобы сделать вам одно предложение. Я собираюсь приобрести судно, и мне нужен храбрый человек на место капитана.

Молодое загорелое лицо сразу же окаменело и стало холодно непроницаемым, но Вир успел заметить выражение боли, промелькнувшее в потемневших глазах молодого человека.

– Тогда зачем вы явились ко мне? – горько сказал Рот. – Если вы знаете обо мне хоть что-то, вам должно быть известно, что я недавно был осужден военно-полевым судом за то, что не вступил в схватку с противником. Меня списали с моего корабля.

– А теперь я собираюсь предложить вам этот корабль снова, – ровно проговорил Вир. – И заодно шанс узнать правду о том, кто же на самом деле стоял за событиями, которые привели к этому несправедливому приговору. Я знаю, что вам было приказано вести свой корабль на верную погибель. Более того, я могу вам сказать, кто желал вашей смерти и почему.

Тут Рот проявил живейший интерес. Однако не такой он был дурак, чтобы доверяться первому встречному.

– Похоже, вам известно очень многое обо мне, – заметил он подозрительно. – Хотелось бы поинтересоваться, отчего это вы так близко к сердцу принимаете мою историю, Кто вы, черт возьми?

– Я – Вир, – ответил маркиз и сквозь толпу любопытных зевак повел Рота к выходу. – У нас с вами общие враги, – добавил он, выходя на заваленную отбросами улицу, представлявшую собой такое же жалкое зрелище, что и кабак. – Так уж распорядилась судьба, что я кровно заинтересован в том, чтобы ваша честь была восстановлена, а врага ваши призваны к ответу. А пока, если нам удастся одно предприятие, в котором я попрошу вас принять участие, вам придется удовольствоваться тем, что вы снова получите под свою команду свой корабль.

– «Аврору»!

Вир со странным удовлетворением наблюдал за потерявшим всякое самообладание моряком. Рот понравился ему из-за этого даже больше. И это только укрепило его уверенность в том, что молодой моряк был невинно осужден. Впоследствии Вир не раз поражался игре случая, который свел их с Ротом. Молодой смутьян был и находчив, и решителен. А что до уверток и ухищрений, то он показал себя знатоком и врал не хуже, чем командовал кораблем. Он сыграл роль одного из «джентльменов» просто идеально.

Наверняка лорд Синклер, расточительный зять Блейдсдейла, до сих пор не сомневается, что разжалованный флотский офицер, с которым он связался, в самом деле был членом гнусной банды «джентльменов», специализирующейся на контрабанде. Он заглотил приманку – вместе с крючком, леской и грузилом, – как Вир и рассчитывал.

Убедить Синклера рискнуть значительной суммой в некоем сомнительном предприятии, которое обещало удвоить вложения, оказалось нетрудно. В сущности, потребовалось всего-навсего устроить так, чтобы Альберт Синклер застал Рота за припрятыванием в тайник груза табака, полотна и чая.

– Я тебя знаю, – протянул капитан королевских гвардейцев, похлопывая арапником по бедру и глядя на Рота, слегка помятого и стоящего перед ним под охраной двух ухмыляющихся солдат. – Ведь ты – коммандер Рот, верно? Ну, мой милый, у тебя просто талант влипать в неприятности. Сначала твой отец лишает тебя наследства за недостойное поведение, затем тебя вышвыривают из флота за трусость. А теперь, похоже, ты закончишь свои дни на виселице за провоз контрабандных товаров. Плохи твои дела и становятся все хуже и хуже.

– Видно, такая судьба, – ответил Рот, сплевывая кровью под ноги Синклеру. – А прибыльная была эта торговлишка, пока ты не явился и все не испортил. Еще бы один рейс, и я смог бы уйти на покой и жить припеваючи на три тысячи в год. Думаю, три тысячи – это побольше будет, чем пенсия, которая светит тебе, капитан, особенно если учесть, что тебя скорее всего со дня надень отправят воевать.

Синклер так и замер на месте, и глаза его впились в лицо Рота, опухшее и все в ссадинах. Затем, резко дернув головой, капитан приказал своим солдатам:

– Вы! Пошли вон.

Так Рот обрел партнера для дальнейших занятий своей прибыльной торговлишкой. Но партнера он обрел не в лице капитана, который любил поиграть на бегах и потому всегда был с пустыми карманами, а в лице барона, его отца, который вечно был озабочен тем, куда бы повыгоднее вложить деньги. Рот долго и шумно оплакивал свою судьбу, сокрушаясь о товарах в сарае, которые будут конфискованы, не говоря уже о семидесяти пяти процентах от всей будущей прибыли. На самом же деле он был рад-радехонек, что капитан Синклер собирается употребить все свое влияние для того, чтобы уговорить отца рискнуть кругленькой суммой ради приобретения большого груза товаров, существовавших только в его воображении.

Потому как все эти операции с контрабандой были чистой воды выдумкой, товар – бутафорией, а поимка Рота на месте преступления – спектаклем, задуманным и осуществленным Виром. Закончилось это представление тем, что лорд Синклер потерял все вложенные деньги и остался в убеждении, что произошло это из-за неожиданного нападения сторожевого таможенного судна.

Вир получил не только удовлетворение, отобрав у Синклера изрядную долю состояния, в свое время украденного у него с помощью поддельных долговых расписок и росписей игры, но и обрел необходимые средства для приобретения судна, которое нужно ему было для еще более прибыльного предприятия. То, что при выполнении своего тщательно разработанного плана он вышел на Яго Грина, было счастливой случайностью.

Да и кто бы мог предположить, что «налет», инсценированный людьми Вира, изображавшими таможенников, с «конфискацией» мешков и ящиков, которые должны были изображать «контрабанду», вызовет ответные действия со стороны сплоченного братства контрабандистов – настоящих? Больше всех удивился Рот, когда появилась целая банда оборванцев и освободила его из так называемого плена. И еще больше он удивился, когда его отвезли в некую окруженную скалами бухточку, где местные «джентльмены» долго потчевали его ромом и россказнями о своих похождениях, прежде чем отпустить восвояси.

В одном из этих хвастливых повествований фигурировал некто Яго Грин, более известный под прозвищем Проповедник, так как он не только сам стал методистом, но и регулярно проводил воскресную службу на борту корабля для своей разбойничьей команды. Десять лет назад Проповедник был просто Яго Грином, восемнадцатилетним юнцом, которого похитил, а затем принудил к противозаконному пиратскому и контрабандистскому промыслу прославленный контрабандист того времени Джон Катлер. Как раз в те далекие дни Грину и пришлось принять участие в деянии, после которого он оказался повязанным навсегда с кровавым промыслом Джона Катлера. Однако это дало ему возможность выиграть время; постепенно он завоевал доверие своих товарищей и наконец, как гласит предание, сверг капитана и положил конец его царству террора. Итак, Грин стал хозяином «Сокола» и атаманом банды каперов, одной из многих, промышлявших в водах между Англией и Францией.

Этот рассказ очень заинтересовал Вира. Внезапно ему захотелось встретиться с этим Яго. К несчастью, пират оказался совершенно неуловимым.

Рот по своей инициативе пустил среди новых знакомцев слух, что маркиз де Вир ищет личной встречи с Яго Грином. Но похоже это сообщение не возымело действия, и тогда Вир решится на нынешний план. Ведь «Ласточка», только что вернувшаяся из очень удачного рейса во Францию, была полностью оснащена и готова к плаванию. Если Вир был прав и Яго Грин действительно тот человек, который ему нужен, то, увидев у побережья тезку злополучной шхуны из своего прошлого, пират не устоит и покажется, хотя бы из любопытства.

В данный момент Вира, который наблюдал за приближающимся судном, очень занимал вопрос: Проповедник явился для сражения или для переговоров?

Впрочем, так или иначе, «Ласточка» готова к его появлению, думал Вир, окидывая взором орудийные расчеты, каждый возле своей пушки, а рядом пушечные ядра и бикфордовы шнуры наготове; все ждали только команды Рота заряжать и выкатывать, если возникнет необходимость.

Мысли его обратились к Констанс в кормовой каюте. Это было не самое безопасное место, если корабль начнут обстреливать. Ему вспомнился рассказ его дяди Ричарда о том, каких бед наделало тридцатидвухфунтовое пушечное ядро, попав в корму военного корабля. То ядро пробило корму и прошило весь корабль насквозь, до самого носа, сея на своем пути смерть и разрушение. Маленькая «Ласточка» при таком же попадании пусть и восемнадцатифунтового ядра пострадает не меньше. Ад и преисподняя! Если дело дойдет до сражения, то вряд ли на всем корабле отыщется хоть одно безопасное местечко.

Впрочем, Рот должен понимать лучше всех, какая опасность грозит его кораблю, подумал Вир, бросая взгляд на своего капитана.

– У них будет преимущество перед нами, – заметил Вир, не сводя глаз с «Сокола», который не более чем в миле от них вдруг остановился.

– Да, – согласился Рот. – Если они и собираются вести переговоры, то все равно принимают все предосторожности. Мистер Уоллер, зарядите орудия по правому борту, но не выкатывайте. И займитесь пушками на носу и на корме. Будьте готовы к повороту по моей команде. И прикажите артиллерийской прислуге не показываться, слышите?

– Есть, капитан. – И Уоллер, перегнувшись через поручни, громовым голосом передал приказ Рота вниз.

Рот подождал, оценивая ветер.

– Вот сейчас! Румпель вниз!

И матросы принялись тянуть брасы, другие – потихоньку выпускать полотнище паруса, и вот «Ласточка» развернулась прямо против ветра. Как только она рванулась вперед, Рот оперся руками о гакаборт.

– Еще когда мы были приписаны к блокирующей флотилии у берегов Франции, первое, что я оценил в этой маленькой красавице, милорд, так это ее поворотливость. Не раз и не два именно благодаря этому качеству нас не разнесло в щепы артиллерийским огнем. Мы и далее станем изображать прогулочную яхту. В конце концов, Грин ждет от нас чего-то в этом роде, если мое сообщение дошло до него. – Он повернулся и посмотрел прямо на Вира. – Но в случае, если на уме у него нечто совсем иное, я поверну ее еще раз, в самый последний момент, когда уже поздно будет бросаться за нами.

– И он окажется развернутым к нам своим правым бортом, – договорил за него Вир, мысленно прикидывая расклад. – В то время как пушки у него выкачены по левому борту. Будет момент замешательства, потом они попытаются исправить свою ошибку. На мгновение он будет в полной твоей власти. Ну, хватит и мгновения, чтобы убедить его выслушать то, что я хочу ему сообщить.

– Это небольшое преимущество, милорд, – согласился Рот, сверкнув глазами. – Но, если не считать, конечно, что мы можем сейчас кинуться наутек, ничего другого и не остается.

– Что ж, значит, мы должны правильно разыграть это единственное преимущество, – негромко сказал Вир.

Рот обменялся со своим хозяином долгим взглядом и только потом ответил:

– Есть, милорд.

Он повернулся и устремил взгляд на развевающийся вымпел. Ветер не спадает, с удовлетворением отметил он. «Сокол», шедший насколько возможно против ветра, скоро остановится и ляжет на другой курс, чтобы перехватить «Ласточку». Это будет очень тонкий момент. Но все может пойти и не так. «Сокол» может вывести из строя «Ласточку» выстрелом своего носового орудия. Ветер может перемениться, а то и вовсе стихнуть. Такое бывало, Рот сам видел. Он вспомнил о женщине в каюте и подумал: интересно, Вир вообще понимает, как они рискуют?

Припомнив выражение, мелькнувшее в глазах хозяина судна, когда он посмотрел прямо ему в лицо, Рот догадался, какой должен быть ответ. Вир понимал, и очень хорошо понимал. Он возлагал свои надежды на капитана. От этой мысли все внутри Рота сжалось в тугой узел. Еще шесть месяцев назад он был совершенно уверен, что ни один человек никогда больше не рискнет довериться ему. А Вир не только дал ему корабль. Он вернул ему самоуважение. Шанс отстоять свою честь. И это, как ничто другое, укрепило решимость Рота. Он направит свой корабль хоть черту в пасть, лишь бы оправдать доверие маркиза.

Но едва он успел додумать эту мысль до конца, как где-то над головой раздался хорошо знакомый ему звук – жжжик! – за которым последовал короткий и далекий взрыв. Над носом «Сокола» появилось облачко дыма, затем раздался сердитый всплеск – это ядро шлепнулось в воду по их правому борту. Все стало ясно.

– Они дали предупредительный выстрел поперек курса! – раздался крик с пушечной палубы.

Констанс посмотрела на дверь, за которой скрылся Вир, спустила ноги с койки и прошлепала к своему сундуку. Откинув крышку, она быстро схватила первое попавшееся из платьев, некогда принадлежавших покойной маркизе и уложенных в сундук заботливой миссис Тернбау, и сразу же принялась собирать свое разбросанное белье.

А потому не заметила, что из складок платья выпал небольшой красный шелковый кошелек.

Она быстро надела белье и стала натягивать платье через голову. Эх, как же ей не хватало сейчас Милли! Особенно когда пришлось застегивать маленькие жемчужные пуговки на спине корсажа. Но в конце концов она все же справилась. Она пожалела, что рядом нет камеристки, еще сильнее, когда, натянув чулки и сунув ноги в туфли на французских каблуках, приступила к усмирению своих буйных кудрей, а это была задача не из легких.

Вообще хорошо, что в моду входит короткая прическа: посередине пробор, а по бокам локоны до плеч, решила Констанс после нескольких безуспешных попыток собрать свою гриву и уложить на макушке в подобие прически. Конечно, мало помогало и то, что корабль, который так и бросало на высоких волнах, явно вознамерился сбить ее с ног. Наконец, признав свое поражение, она собрала волосы в узел на затылке и надела кружевной чепец, завязывающийся под подбородком. Да, весело подумала она, чепец этот, точно как и ее французское платье, все белое с розовым поверх зеленой нижней юбки, был последним криком моды каких-нибудь десять лет назад. Но придется обойтись тем, что есть. Ей не терпелось узнать, что там происходит на верхней палубе. Она отвернулась от зеркала и тут только заметила красный кошелек, очень соблазнительно валяющийся на полу возле открытого сундука.

Заинтересовавшись, она подняла кошелек. И после секундного колебания распустила тесемки. Возглас изумления сорвался с ее губ, когда колье и серьги из изумрудов и бриллиантов выпали ей на ладонь. Мгновение она смотрела на украшения дивной работы, едва веря своим глазам. Какой бес вселился в миссис Тернбау, что ей вздумалось упаковать украшения вместе с одеждой? Носить одежду покойной маркизы – это было одно. А вот ее украшения – совсем другое.

Но тут она вдруг вскинула голову, и в глазах ее сверкнул опасный огонь.

Черт возьми, если ей предстоит лицом к лицу встретиться с кровожадными пиратами, то имеет смысл должным образом приодеться. Мгновенно нацепив серьги и застегнув колье на шее, она встала перед зеркалом.

Когда она увидела отражение, ее охватило странное, тревожное чувство. Право, она почти не узнавала себя. Казалось, из зеркала на нее смотрит ее покойная мать.

Что же тут странного, что отражение в зеркале напомнило ей мать? Между матерью и дочерью всегда есть сходство; и потом, она в последний раз видела покойную графиню одетой почти в такой же наряд.

Зашуршали шелковые юбки, Констанс отвернулась от зеркала и бодро пошла прочь из спального закутка, но вынуждена была остановиться в центре каюты и как следует упереться в пол нотами, так как шхуну здорово качнуло.

Вир был немало изумлен, с какой легкостью новоиспеченная маркиза привыкла к качке, – и действительно, Констанс приспособилась к новой для себя ситуации так быстро, будто родилась на корабле. Впрочем, во все время путешествия дул ровный попутный восточный ветер. А теперь, как догадывалась Констанс, вот-вот на них налетит шквал. Шхуна, которая шла практически против ветра, сначала кренилась набок, скрипя всем рангоутом, когда нос ее задирался, взбираясь на гребень вздымающейся волны, затем подпрыгивала и ухала вниз, к подошве волны. Констанс, едва устоявшая на ногах, вынуждена была ухватиться за стол.

Когда шхуна повернула круто к ветру и легла на другой галс, Констанс вынуждена была сесть. Необъяснимый страх сжал ее сердце, когда шхуна вдруг задрожала и раздался непонятный грохот и скрип. И тут ее осенило: Боже правый! Это Рот приказал выкатывать орудия!

Странно, но до этого момента она была почему-то уверена, что до настоящего сражения с пиратом, или кто он там был, дело не дойдет. Из недомолвок Вира она заключила, что он ожидает не сражения. А может, ей просто хотелось так думать, пришла отрезвляющая мысль, и сразу ей представился Вир, как он стоит на шканцах, совершенно беззащитный, а рядом с ним этот сорвиголова Рот, а она в это время рассиживается в своей каюте и понятия не имеет, что же происходит наверху. Право, это было жестоко со стороны Вира приказать ей сидеть внизу, она здесь только от беспокойства изведется. Нет, слишком много он от нее требует.

И только эта мысль пришла ей в голову, как наверху прогремело оглушительное «бум».

Констанс вскочила на ноги и, замирая от ужаса, стала ждать, что же произойдет дальше.

– Плевать на приказы Вира, – сказала она, вслушиваясь в тишину, которая тянулась и тянулась и стала уже невыносимой. Подхватила свой плащ и, покачиваясь, пошла к двери.

– Он сейчас окажется в досягаемости для наших орудий, милорд. – Рот старался перекричать рев ветра и хлопанье парусов. – Он знает, что при таком ветре не сможет повернуть вслед за нами. Ему все мачты сорвет к черту. Теперь ветер играет нам на руку, и у нас как раз хватит времени развернуться к нему бортом. Потом он попытается обойти нас и разбить нам корму.

– Может быть, – отозвался Вир, который, как и Рот, промок до нитки из-за брызг, летевших через борт. – С другой стороны, предупредительный выстрел дал ему понять, что мы вооружены и готовы защищаться, а он вряд ли часто встречает сопротивление. Пора предложить ему решение проблемы поаппетитнее. Калеб, сигналь.

– Есть, милорд. – Рот повернулся и отдал приказ. Как только сигнальные флажки заполоскались на мачте, сообщая о готовности вступить в переговоры, он перегнулся через гакаборт. – По моему приказу стреляйте прямой наводкой! И чтоб ни одно ядро не пролетело мимо! Покажем этому сукину сыну, где раки зимуют! Что скажете, ребята?

На пушечной палубе грянуло дикое «ура». Рот, не сводя глаз с приближающегося корабля, вытащил свою шпагу и прикрепил стропку к запястью.