Ангелы полуночи

      – Плевать мне на то, что подумают все! – С каждым мгновением Эшли заводилась сильнее. – Я должна увидеться с ним!
      Коллин помолчал, начиная понимать, что вряд ли ему удастся остановить ее.
      – Ладно, – сказал он в конце концов, признавая свое поражение. И кто его тянул за язык? – Дай мне немного времени, чтобы обдумать, как действовать, хорошо? Надо все сделать с умом.
 
      Коллин приоткрыл дверь, оглянулся, желая убедиться, что их никто не увидит, и вернулся на лестничную площадку, где стояла Эшли с большой сумкой в руках.
      – Все чисто, – негромко сказал он. – Только не забудь о нашей договоренности, хорошо?
      – Пять минут, не больше.
      – Надеюсь, Роберт не проболтается о нашем приходе.
      – Нет, нет. Не беспокойся.
      – Не теряй головы. – Коллин снова открыл дверь. – Давай.
      Они быстро пошли по коридору, заглядывая во все палаты, пока не обнаружили нужную.
      – Иди туда, – сказал Коллин. – Я скоро вернусь.
      Он сделал шаг назад, но Эшли остановила его, схватив за руку.
      – Куда ты? – с тревогой спросила она.
      – Пойду позабочусь о средстве передвижения, которое поможет нам удрать. – Коллин поцеловал ее в лоб. – Я быстро.
      Эшли вошла к палату и расстегнула молнию на куртке. Первая постель была пуста. На второй, рядом с окном, мирно спал Роберт. Эшли подошла к нему и остановилась рядом с постелью, глядя на сына и борясь с порывом материнской любви немедленно заключить его в объятия.
      – Господи, как я скучаю по тебе, малыш, – негромко и нежно сказала она, коснувшись его волос.
      Роберт открыл глаза, заморгал и посмотрел на нее с таким выражением, точно думал, что все еще спит.
      – Мамочка? – охрипшим со сна голосом произнес он.
      Эшли наклонилась и поцеловала его в лоб.
      – Да, дорогой. Как ты себя чувствуешь?
      – Горло болит.
      – Это скоро пройдет, – нежно сказала она, взяв его маленькие руки в свои. – Ты же большой мужественный мальчик и очень быстро поправишься.
      – Когда я смогу уйти домой, мамочка? – спросил Роберт. – Я имею в виду, с тобой?
      – Скоро, теперь уже совсем скоро. – Эшли провела рукой по его волосам, откидывая их со лба. – Это не затянется, обещаю тебе.
      Вернулся Коллин в свободном зеленом хирургическом костюме, везя рядом с собой каталку.
      – Время, Эшли. – Он указал на часы.
      – Еще минутку, ладно? – умоляюще попросила она.
      – Кто это, мамочка? – прошептал Роберт.
      – Мой друг. Он сделал так, что я смогла прийти сюда повидаться с тобой.
      – Эшли… – предостерегающе сказал Коллин.
      – Хорошо. – Наклонившись, она поцеловала сына. – Послушай, малыш, я хочу тебя кое о чем попросить, ладно? – Роберт удивленно посмотрел на нее широко распахнутыми глазами. Эшли оглянулась на Коллина. – Не говори никому, что мы были здесь, – с расстановкой сказала она.
      – Почему?
      – Просто не говори, и все. Пусть это будет наша с тобой маленькая тайна, ладно?
      – Хорошо, – кивнул мальчик.
      – Пошли, Эшли, – прошипел Коллин, выглянув в коридор. – Быстро! Кто-то идет!
      – Помни, что я сказала, любимый. – Она на прощание поцеловала Роберта.
      Он молча кивнул, сдерживая слезы.
      Эшли сжала его руку, залезла на каталку и стянула сапоги. Послав Роберту воздушный поцелуй, она вытянулась на каталке. Коллин накрыл ее простыней, оставив на виду лишь голые ступни. Взглянув на Роберта, он сделал ему знак, подняв оттопыренный большой палец, закрыл хирургической маской лицо и выкатил каталку в коридор. На пути к лифту, сразу за сестринским постом, они разминулись с Бредли и Клаудией Холлистерами.
      Оказавшись в кабине, Коллин сдернул с Эшли простыню.
      – Можешь сесть. Мы тут одни.
      – Чуть-чуть не влипли. – Она коротко засмеялась и принялась натягивать сапоги.
      – Ты даже не представляешь, до какой степени «чуть-чуть», – усмехнулся Коллин, стаскивая хирургическую маску. – В коридоре мы едва не столкнулись нос к носу с твоими родственниками.
      – Бывшими родственниками, – поправила его Эшли, застегивая молнию на куртке.
      – Ну, удовлетворена? Убедилась, что с ним все в порядке? – спросил Коллин, когда лифт остановился на нижнем этаже.
      – На данный момент – да.
      – Ты очень хорошо держалась, – сказал он, пересекая больничный вестибюль. – И это заставило меня кое-что понять. А именно – ты готова к работе.

* * *

      Эшли, держа фонарик, молча наблюдала за тем, как Коллин, достав из рюкзака стеклорез, быстрыми и точными движениями меньше чем за минуту проделал отверстие в застекленной крыше.
      – Проклятие! – раздраженно пробормотал он, обнаружив паутину проводов сигнализации, преграждающую дальнейший путь.
      – Что там такое?
      – Не заметь я эту штуку вовремя – в два счета угодил бы в ловушку!
      Коллин снова полез в рюкзак и достал оттуда большой моток проволоки с зажимами-«крокодилами» на концах. Очень медленно и осторожно провел пальцами до места, откуда выходил провод сигнализации. Обнажив его, прицепил к этому участку «крокодил», достал кусачки и осторожно перерезал провод. Эшли напряглась, ожидая, что сейчас взвоет сигнал тревоги, и снова расслабилась, когда поняла, что этого не произойдет.
      – Так просто? – спросила она, в то время как он разворачивал веревочную лестницу.
      Коллин покачал головой.
      – Если бы незаконное проникновение и взлом были простым делом, этим занимались бы все кому не лень. К несчастью, это только начало.
      Они пролезли через отверстие в застекленной крыше. Коллин достал из рюкзака две пары специальных очков ночного видения и одну протянул Эшли:
      – Надень.
      – Зачем? – удивилась она. Прежде Коллин подобного устройства ей не показывал.
      – Ты сможешь разглядеть в них невидимые лучи. – Он надел и приладил свои очки.
      – Невидимые лучи? – Ее снова охватила тревога.
      – Тепловые сенсоры. – Коллин взял рюкзак. – Реагируют на изменение температуры. Когда на тебя падает такой луч, ничего не происходит. Но когда трогаешься с места и температура резко падает…
      Эшли надела очки и оглянулась по сторонам. Лучи, казалось, пронизывали все помещение.
      – Как же нам обойти их?
      – Это вопрос ловкости. Одни лучи проходят достаточно высоко, и можно просто поднырнуть под них. Другие так низко, что через них ничего не стоит перешагнуть. Но есть и такие, увернуться от которых способен только гимнаст олимпийского класса.
      – Замечательно, – пробурчала Эшли.
      – Делай, как я, и все будет в порядке, – заверил ее Коллин.
      Они осторожно двинулись вперед, подныривая, подползая и перепрыгивая, чтобы не пересекать невидимых лучей, крест-накрест расчертивших каждую комнату.
      – Ничто не доставляет мне такой радости, как возможность достойно ответить на брошенный вызов, – заметил в какой-то момент Коллин, пытаясь снять напряжение Эшли.
      – Значит, ты пребываешь в этом состоянии всю свою жизнь, – мрачно ответила она.
      – Сейф вон там, в библиотеке.
      Оказавшись минуту спустя внутри, Эшли чуть не упала в обморок. Перед нишей, в которой стоял сейф, дорогу им преграждали по крайней мере двенадцать перекрещивающихся под разными углами лучей.
      – Вот досада! Проделать такой путь и теперь поворачивать обратно! – сокрушенно воскликнула она.
      – Кто собирается поворачивать обратно? Лично я не уйду без того, за чем пришел, – упрямо заявил Коллин.
      – Слушай, я понятия не имею, что именно в этом проклятом сейфе. Но вряд ли оно стоит того, чтобы садиться в тюрьму! – запротестовала Эшли.
      – Я не уйду отсюда с пустыми руками, – повторил он. – И ты тоже.
      – Да чтоб тебя черти взяли с твоим упрямством! – разозлилась она. Еще бы! Поставить на карту жизнь ради каких-то документов, пусть даже способных скомпрометировать некоторых заправил преступного синдиката… – Ничего не выйдет. У тебя не получится, хоть расшибись…
      – Ты права, – перебил ее Коллин. – У меня одного не получится, но нас же двое.
      – То есть?
      – Подойди сюда, и я тебе объясню.
      Он подвел ее как можно ближе к лучам, лег на пол и прополз на животе под самым нижним из них. Со смешанным чувством изумления и страха Эшли следила взглядом за тем, как Коллин открыл сейф и достал оттуда драгоценности.
      – Неплохая цена за риск. – Он протянул их ей между лучами. – Осторожнее… Смотри, не задень лучей.
      – Все равно твоя жизнь дороже, – упрямо сказала Эшли и положила драгоценности в холщовую сумку, висевшую на плече.
      Коллин достал из сейфа стопку бумаг, перетянутых резинкой.
      – А вот то, за чем мы, собственно говоря, пришли. – Он передал ей бумаги. – Достаточно, чтобы упрятать Холлистера за решетку на очень долгий срок.
      Пока Эшли засовывала бумаги в сумку, Коллин закрыл сейф.
      – И что теперь? – спросила она.
      – Теперь начинается самое интересное, – ответил он. – Как только я скомандую, ты помчишься как можно быстрее туда, откуда мы вошли.
      – Помчусь? Почему?
      – Потому что примерно через десять секунд здесь начнется черт знает что. – Коллин глубоко вздохнул. – Приготовься… Соберись… ВПЕРЕД!
      Он прошел сквозь лучи, и сигнал тревоги завыл так громко, что, казалось, весь дом завибрировал от этого звука. Эшли думала, что у нее лопнут барабанные перепонки, когда они с Коллином неслись по лестнице к мансарде, карабкались по веревочной лестнице и вылезали через отверстие в застекленной крыше. Коллин быстро скатал лестницу и повернулся к Эшли, парализованной страхом.
      – Пошли! Нужно убираться отсюда!
      Он стремительно помчался по крыше, с ловкостью кошки спрыгнул на широкую каменную стену и уверенно побежал. «Если мне повезет, я сломаю шею и умру мгновенно, – в ужасе думала Эшли, следуя за ним. – Все что угодно, только не тюрьма. Все что угодно».
      Коллин ухватился за веревку, которую они использовали, чтобы вскарабкаться на стену, и проверил, надежно ли закреплен крюк. Убедившись, что все в порядке, он легко соскользнул со стены и сделал Эшли знак поторопиться. Она вцепилась в веревку и начала опускаться, то и дело останавливаясь.
      – Быстрее! – закричал Коллин. – Прыгай! Я поймаю тебя!
      «Надеюсь», – подумала Эшли. Сделала глубокий вдох, зажмурилась, отпустила веревку и… упала прямо Коллину на руки. Он подхватил ее, поставил на землю, сдернул веревку, и они понеслись в сторону деревьев, где оставили «экскалибур».
      Коллин торопливо снял перчатки и комбинезон, под которым у него был смокинг. Затолкал все это в сумку и накинул легкое белое пальто, оставленное в машине. Все это время он не спускал глаз с Эшли, которая тоже преображалась, словно змея, сбрасывающая кожу. Под комбинезоном у нее оказалось белое шифоновое вечернее платье. Юбка, до этого поднятая и обмотанная вокруг талии, развернулась, точно цветок, и легким облаком окутала тело, доходя до щиколоток.
      – Со всей этой сбруей под комбинезоном я чувствовала себя так, будто меня засунули в трубу, – простонала Эшли, стаскивая сапоги.
      Пока она надевала туфли на высоких каблуках и набрасывала на плечи норковую шубку, Коллин убрал ее комбинезон и сапоги в сумку со своими вещами. Эту сумку и рюкзак с инструментами и всем, что они забрали из сейфа, он положил в багажник.
      В тот момент, когда молодые люди садились в «экскалибур», в отдалении послышался вой полицейских сирен.
      – Еле-еле успели, – сказал Коллин, включая двигатель и выезжая на центральную магистраль. – Хорошо, что нам в другую сторону.
      Однако, проехав не больше мили, они снова услышали вой сирен, теперь уже впереди.
      – Проклятие! – пробормотал Коллин и, разозлившись, ударил кулаком по рулевому колесу.
      – Они едут по той же дороге, что и мы, – испуганно сказала Эшли. – Нам не скрыться.
      – А я и не собираюсь. – Коллин съехал на обочину и выключил двигатель.
      – Ради Бога, что ты задумал?
      – Некогда объяснять, – ответил он, прищурив глаза на свет фар приближающегося полицейского автомобиля. – Положись на меня.
      – А что еще мне остается? – ослабевшим голосом пролепетала Эшли.
      Полицейский автомобиль остановился перед ними. Коллин выбрался из «экскалибура» и направился к нему.
      – У вас проблемы? – спросил офицер, в свою очередь, вылезая из машины. – О… мистер Деверелл. Я сначала и не узнал вас.
      – У меня и вправду небольшая проблема, – ответил Коллин с легкой усмешкой. – Какие-то неполадки с двигателем, а я не очень-то силен в механике.
      – Могу взглянуть, если желаете, – дружелюбно предложил полицейский. – Во всяких других заковыристых заморских штучках я не слишком хорошо разбираюсь, но машины знаю.
      Коллин улыбнулся:
      – Буду очень признателен. У меня в багажнике есть инструменты, если понадобится.
      Эшли побелела как мел. «Он что, спятил? – в ужасе подумала она. – Сам предлагает полицейскому заглянуть в багажник!»
      – Сначала я взгляну, – сказал полицейский и… увидел Эшли.
      «Так вот она какая», – подумал он. Все знали, что у Коллина Деверелла появилась женщина, которая живет вместе с ним, но никто никогда толком ее не видел. Поместье на Морском Утесе было как крепость: туда мог попасть лишь тот, кого пригласил сам Деверелл. Женщина, похоже, сильно нервничала.
      – Как вас угораздило в такое время оказаться вдали от дома? – тут же насторожился полицейский, когда Коллин поднял капот автомобиля.
      – Мы были на приеме в Манхэттене, – ответил Коллин. – Но деловые люди иногда до того скучны… Вот мы и решили уехать пораньше, поискать развлечений… другого сорта. – Он понизил голос до заговорщицкого шепота. – На самом деле с машиной у меня все в порядке.
      Офицер удивленно посмотрел на него:
      – Простите?
      – Ну, сами понимаете… – Коллин кивнул в сторону Эшли, со страхом наблюдавшей за ними, но не способной расслышать ни слова. – Вы же знаете, как это бывает…
      Полицейский понимающе улыбнулся.
      – А-а… Ну да! – Вот почему эта женщина так нервничала. Похоже, его появление прервало… кое-что. Полицейский снова повернулся к Коллину и добавил извиняющимся тоном: – Прошу прощения за беспокойство. Этой ночью ограбили Ван Хайдеса и…
      – Да, мы слышали сирены, – кивнул Коллин. – А что же сам Ван Хайдес? Или его не было дома?
      – В отпуске. Тип, который орудовал там, ловкая бестия. Полиция прибыла почти немедленно. Говорят, ему удалось обойти охранную систему очень высокого уровня и взломать сейф.
      – Неужели?
      – Да. Вряд ли тут действовал заурядный воришка. – Полицейский помолчал. – Извините, меня ждут дела. Желаю приятно провести время! – Он подмигнул Коллину.
      – Я уж думала, вы будете торчать там вечно, – сказала Эшли, когда Коллин вернулся в машину.
      – Всякому приятно послушать лестный отзыв о своей работе, и я не исключение. – Он усмехнулся, включил двигатель и отъехал сразу же, как только полицейский автомобиль скрылся из виду.
      – О своей работе! – фыркнула Эшли. – По-твоему, это так называется?
      – А по-твоему, как? Хобби? Спорт?
      – По-моему, работой это никак не назовешь. Ладно. Я рада, что ты сумел от него отделаться.
      – Чтобы не вызвать подозрений, нужно держаться как можно естественнее, – усмехнулся Коллин.
      – Такая у тебя философия?
      – Ну, пожалуй, можно так выразиться.
      – Что же именно ты сказал ему? – поинтересовалась Эшли.
      – Ничего особенного. Что мы с тобой занимались любовью в машине.
      – О, замечательно!
      – Ты все время держалась молодцом, – похвалил ее Коллин. – Полагаю, это стоит отпраздновать. Пошарь-ка у себя под сиденьем.
      Она извлекла на свет большую бумажную сумку, в которой оказалась бутылка шампанского.
      – Не забудь стаканы.
      В сумке оказалась и упаковка бумажных стаканчиков.
      – Какое смешение стилей! – расхохоталась Эшли. – Шампанское и бумажные стаканчики!
      – Я, знаешь ли, торопился и брал то, что подвернулось под руку.
      – Сойдет! – Она откупорила бутылку, наполнила два стаканчика и протянула один Коллину. – Знаешь что? До встречи с тобой я даже понятия не имела, какой унылой была моя жизнь!
      – Кто не рискует, моя дорогая, тот вообще не живет! – рассмеялся в ответ Коллин.

НЬЮ-ЙОРК
июнь 1987 года

      Антон Деврис сердито швырнул газету на стол, снова почувствовав болезненный укол разочарования. Ему по-прежнему не удавалось собрать достаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение Коллину Девереллу или хотя бы убедить Интерпол в обоснованности своей версии.
      «Зря я тогда помешал посадить его в тюрьму за мошенничество», – повторял он себе снова и снова. На память пришел последний разговор с Рене Дюссо в Париже. Француз почему-то никак не желал видеть то, что просто бросалось в глаза. Деврис упорно доказывал, что список вещей, украденных из поместья Деверелла в 1979 году, и перечень предметов, которые проходили по нашумевшим ограблениям, совпадали.
      «Ну и что? – отвечал инспектор Интерпола. – Это простое совпадение. В конце концов, нужно рассуждать здраво, – настаивал он. – Коллин Деверелл – не просто человек со средствами, унаследованное им состояние огромно. И он известный филантроп, не жалеющий денег на добрые дела. С какой стати такойчеловек станет красть?
      Деврису не удалось убедить даже собственного начальника.
      – Ты же сам твердил, что он невиновен, когда все, в том числе и я, готовы были предъявить ему обвинение в мошенничестве!
      – Он и был невиновен тогда. Но потом с ним что-то произошло… Бог знает кто тут замешан. И теперь он, вне всякого сомнения, виновен. Все эти ограбления – его рук дело.
      Деврису припомнилась беседа с Джастином Девереллом: «Мой брат всегда посвящал большую часть своей жизни поискам великого приключения, которое щекотало бы нервы, заставляя трепетать каждую частицу его души».
      Тот факт, что никто не верил ему, только разжигал желание Девриса передать Коллина Деверелла в руки правосудия. Постепенно желание превратилось в навязчивую идею. Часто ночью, лежа без сна, следователь ломал голову над тем, как изобрести способ поймать ловкого преступника. К сожалению, Деверелл был фантастически непредсказуем.
 
      «Не смотри вниз», – говорила себе Эшли, медленно и осторожно продвигаясь по каменной стене. В нескольких шагах перед ней шел Коллин, направляясь к балкону хозяйской спальни. Затем он прыгнул – пять футов вверх со стены на балкон, а проделано все с такой легкостью и непринужденностью, с какой обычный человек перепрыгивает через ступеньку.
      – Не думаю, что у меня получится, Коллин, – неуверенно пробормотала Эшли.
      – А я вот ничуть не сомневаюсь. Ты не раз совершала такие прыжки, – попытался успокоить ее он.
      – Мне страшно.
      – Чертовски подходящее время, чтобы труса праздновать! – Коллин стянул с плеч рюкзак, положил его возле двери на балкон и протянул Эшли руки. – Хватайся.
      Крепко вцепившись в его руки и стараясь не смотреть вниз, она подпрыгнула вверх и оказалась на балконе. Коллин достал из рюкзака небольшой кожаный футляр, похожий на те, в которых держат маникюрные принадлежности. Вынул из него узкий металлический инструмент необычной конфигурации и, поковырявшись в замке, в считанные секунды открыл его.
      – Есть ли на свете замок, с которым ты не сумел бы справиться? – спросила Эшли.
      – Такого еще не изобрели, – усмехнулся Коллин и распахнул дверь.
      Взяв спутницу за руку, он повел ее сквозь темную спальню в коридор и дальше, на лестницу. Оказавшись в библиотеке, взломщики надели очки ночного видения, ожидая, как это было уже не раз за прошедшие два месяца, что придется преодолевать систему невидимых лучей. Но то, с чем они столкнулись, оказалось полной неожиданностью.
      – Проклятие! – пробормотал Коллин себе под нос, нервно теребя волосы. – И кто только выдумал такое?
      – Это не тепловые сенсоры? – удивленно спросила Эшли. Выражение его лица обеспокоило ее – кем-кем, а паникером он не был.
      – Увы, нет. – Коллин глубоко вздохнул. – Лазеры, вот что тут такое.
      – Что? – удивилась она.
      – Лазеры, черт побери! Пересеки их, и не нужно никакого сигнала тревоги – ты просто превратишься в жаркое.
      Эшли с трудом проглотила ком в горле.
      – Значит, все отменяется? – пролепетала она.
      – Еще чего! – Коллин покачал головой. – Нам необходимо взять то, что хранится в сейфе, и мы не уйдем с пустыми руками.
      – Но ты же сам сказал… – Во взгляде Эшли появился страх.
      Коллин внимательно осмотрел комнату.
      – Здесь должно быть что-то… – И тут он заметил на небольшом столике у двери женскую пудреницу. – Зеркало… Конечно!
      – Похоже, твои мозги уже превратились в жаркое. Коллин, я всегда подозревала, что у тебя не все дома, а сейчас ты окончательно подтвердил это.
      Он схватил пудреницу, открыл ее, убедился, что зеркало цело, и жизнерадостно объявил:
      – Вот что нам поможет.
      – Очередная безумная идея?
      – Ты когда-нибудь видела скорпиона, кусающего самого себя?
      Когда до Эшли дошло, что Коллин задумал, сердце у нее почти остановилось. Потом, наоборот, заколотилось как бешеное, когда он присел на корточки рядом с перекрещивающимися, ослепительно белыми лучами. Твердой рукой, которой позавидовал бы хирург, очень медленно и осторожно Коллин расположил зеркало таким образом, чтобы оно отразило смертоносный луч. Едва не падая в обморок, Эшли следила за тем, как Коллин направил отраженный лазерный луч в ту точку, откуда тот исходил.
      Как только это произошло, возникла ослепительная вспышка, послышался громкий звук, похожий на взрыв, и комната заполнилась дымом. Эшли отскочила назад. Покачиваясь на пятках, Коллин сдернул очки ночного видения и удовлетворенно улыбнулся, вытирая пот со лба.
      – Неплохо, пусть даже мне приходится хвалить себя самому!
      Он выглядел очень довольным собой. Поднялся, закрыл пудреницу, положил ее обратно на столик и вытер руки о брюки черного комбинезона.
      – Ну, идем? – Коллин сделал приглашающий жест.
      – Наверно, здесь хранится что-то необычайно важное для Данволда, раз он принял такие меры предосторожности, – заметила Эшли, когда они оказались около сейфа.
      – Еще бы! – ответил Коллин. – Наверняка есть люди, готовые пойти ради этого на убийство.
      – На убийство? – Глаза Эшли широко распахнулись.
      – Данволд, как говорится, сидит на пороховой бочке. Ему известно о воровской шайке почти столько же, сколько самому Холлистеру. Он располагает компроматом, с помощью которого можно упрятать любого из них за решетку очень надолго. Эта информация – своего рода страховой полис Данволда: пока она хранится здесь, никто и пальцем его не тронет.
      – Вот это да!
      – Я не сомневался, что ты поймешь, как это важно.
      Коллин протянул Эшли рюкзак, предварительно достав оттуда устройство, напоминающее стетоскоп. Она молча следила за тем, как с его помощью Коллин вслушивался в пощелкивание тумблеров, одновременно осторожно поворачивая диск замка. Спустя несколько секунд сейф открылся, и Коллин принялся изучать его содержимое.
      – Что-нибудь стоящее? – спросила Эшли.
      Коллин кивнул, бегло проглядывая документы.
      – Сколько угодно, но по-настоящему важных материалов, которые я надеялся обнаружить, тут нет. – В его голосе отчетливо прозвучало разочарование. – По-видимому, старина Данволд не на все сто процентов уверен в надежности своей ультрасовременной системы безопасности.
      – Ну, в конце концов и ты можешь допустить промах, – устало улыбнулась Эшли.
      – Ублюдки! – бормотал Коллин, продолжая читать. Внезапно он смел все содержимое сейфа в рюкзак и надел его на спину. – Уходим!
      Они побежали из библиотеки на лестницу и оттуда в спальню хозяина. Сначала Коллин, потом Эшли слезли с балкона на стену, добрались по ней до места, где оставили фургон, и соскочили на его крышу. Эшли спустилась по лестнице, установленной на боку фургона, а Коллин просто спрыгнул на землю и, усевшись за руль, включил двигатель.
      В отдалении послышался вой полицейских сирен. Может, кто-то услышал шум, когда они выводили из строя лазер, и вызвал полицию? «Подбираются все ближе», – подумал Коллин.
 
      – Черт возьми, за что я плачу этим людям? – Коллин со злостью бросил телефонную трубку на аппарат с такой силой, что послышался звон.
      – Что-то не так? – спросил Гаррисон, собирая посуду. Коллин, рассчитывая, как обычно, сделать с полдюжины ночных междугородных звонков, распорядился принести еду в кабинет.
      – Черт возьми! Все не так. Проблема, которая называется некомпетентность, – проворчал Коллин, откинувшись в кресле. Волосы у него спутались, обычно еле заметные морщинки вокруг глаз и рта сейчас проступили резче. – Те, кого я нанял вести расследование… Я плачу им чертовски много, а толку нет!
      – Точно, – поддакнул Гаррисон, спокойно составляя использованные тарелки на поднос. Он давно привык к этим вспышкам гнева и знал, что Коллин сам расскажет все, что посчитает нужным.
      – Сколько лет они уже трудятся, Генри? – спросил Коллин, хотя прекрасно знал ответ.
      – По крайней мере пять.
      – Пять лет, – задумчиво повторил Коллин. – Пять лет, чтобы найти Джасмин. И все, что я от них слышал, это несколько тупиковых вариантов, которые никуда не ведут, и целые горы жалких оправданий.
      – Европа большая, Коллин, и там живут миллионы людей, – попытался урезонить его Гаррисон. – Вы хотите, чтобы они, как говорится, нашли иголку в стоге сена.
      Коллин стиснул челюсти, так что желваки заиграли на скулах.
      – Я сам обшарил всю Европу, не забыл? Мне, конечно, понадобилось немало времени, но я нашел украденные у меня вещи. И вернул их на место, могу добавить. Почему же целый взвод ищеек не может отыскать одну молодую женщину?
      – Этого я не знаю.
      – Что-нибудь вообще способно вывести тебя из себя, Генри? – спросил Коллин со внезапно проснувшимся любопытством.
      – Да, – кивнул Гаррисон. – Вы. – Он взял поднос и направился к двери.
      – Где Эшли? – вдогонку ему крикнул Коллин.
      – Полагаю, поднялась наверх.
      После ухода Гаррисона Коллин некоторое время изучал записи в своем желтом деловом блокноте. Отсутствие результатов злило и огорчало его. Он дал Блэкджеку обещание и намерен сдержать его.
      И он найдет Джасмин, чего бы это ни стоило.
 
      – Чем дольше мы вместе, тем яснее я понимаю, как мало, в сущности, знаю о тебе, – сказала Эшли, лежа в темноте спальни рядом с Коллином. – Даже когда мы занимаемся любовью… У меня все время такое чувство, что ты никогда не раскрываешься до конца.
      – Ты знаешь обо мне все, что тебе нужно знать, – невозмутимо ответил Коллин, глядя в потолок.
      – Я не знаю практически ничего.
      – В общем-то… и рассказывать нечего.
      – Я знаю, что ведет тебя, что принуждает делать это… и в какой-то степени начинаю понимать твои мотивы, но я не знаю тебя, – не отступала Эшли. – Кто ты, чего хочешь от жизни? Чем займешься после того, как все это закончится? Что любишь, а что нет…
      – Чем займусь, когда все закончится? На этот вопрос я сам ответить не могу. Пока, – сказал Коллин, повернувшись лицом к ней. – У меня все не хватает времени всерьез задуматься. А насчет того, что я люблю… Уж ты-то должна иметь об этом представление.
      – Я говорю не о… – начала было Эшли, но Коллин перебил ее:
      – Кроме того, я могу сказать то же самое и о тебе. Что я знаю, кроме нескольких очевидных фактов? Мне известно, что ты талантливая и преуспевающая художница. Что ты очень любила и скорее всего до сих пор любишь своего мужа, несмотря на то, в какой семье его угораздило родиться. Что ты готова бороться не на жизнь, а на смерть за своего сына. И это все. Ты возвела вокруг себя невидимую, но непроницаемую стену, сквозь которую невозможно пробиться.
      «Мы действительно два сапога пара», – подумал Коллин. Сколько лет он сознательно избегал любых эмоциональных тенет, ведя беззаботное существование, лишенное серьезных привязанностей с их неизменными сложностями? И сколько лет это еще будет продолжаться? Его сжигали неугасающая боль из-за смерти родителей и ненависть к Холлистеру и его сообщникам, в том числе и к собственному брату. Эта ненависть все еще продолжала разрушать душу Коллина… Ему припомнилась та ночь, когда он проник в квартиру Эшли и почувствовал холодную, безличную атмосферу ее жилья, не окрашенную ни чувством, ни заботой. После смерти мужа и потери сына Эшли на все стало наплевать, и Коллин прекрасно понимал ее! Он сам был таким же.
      Однако сейчас, лежа рядом с ней, в самой глубине души он чувствовал, что в нем не угасло полностью желание любить и заботиться.
      – По правде говоря, я никогда не задумывалась об этом, – задумчиво заговорила Эшли. – Наверно, после того как умер Брендон, а Роберта у меня отобрали, я и в самом деле замкнулась в себе. Не хочу новых страданий.
      – Так спокойнее.
      – Пожалуй. – Она помолчала. – А что заставляет тебя отгораживаться ото всех?
      – При моем – при нашем – роде занятий нельзя никого подпускать к себе слишком близко.
      – Даже своего собственного партнера? – спросила Эшли.
      Коллин приподнялся, опершись на локоть.
      – По-моему, мы близки настолько, насколько это вообще возможно между мужчиной и женщиной.
      Кончиком пальца он провел по подбородку Эшли и наклонился, ища губами ее рот. Его руки медленно заскользили по ее телу, лаская все жарче, все настойчивее. Потом, после мига невыносимого блаженства, когда они и в самом деле стали единой плотью, Коллин откинулся на спину и охрипшим голосом пробормотал, глядя на Эшли:
      – Ты прекрасна. Мне чертовски жаль было бы потерять тебя.
      Она протянула руку и коснулась его губ. Хотелось бы знать, что на самом деле творится в голове у Коллина. О чем он думает, что чувствует. Иногда после того как они занимались любовью, Эшли захлестывало острое чувство вины. Всплывали воспоминания о муже, о том, как сильно она любила его и как тосковала по нему… Но временами хотелось одного – чтобы кольцо надежных рук Коллина не размыкалось никогда, чтобы потом, когда все останется позади, отношения не прервались.
      – Люби меня, Коллин, – прошептала Эшли. – Просто люби меня, и все.