Компания плутов (№7) - Грешная и святая

Она отметила одно слово – «комнаты».

– Комнаты?

– Комнаты. – Он притормозил лошадей и посмотрел на нее. – Мы не можем сделать вид, что женаты, Крессида, даже если скроем имена. Слишком большой риск, что мы встретим кого-то, кто знает меня. В любом случае твой костюм и шляпка свидетельствуют о небольшом достатке. Хороший же я муж, если сам одет в дорогую одежду и имею такой экипаж, а моя жена носит одежду служанки.

– Я думала, что эта одежда зато не вызовет подозрений, – проворчала Крессида и не сказала ему, что это ее повседневная одежда. Она могла даже возразить, что эти вещи сделаны из прочной ткани, они практичны и хорошо сшиты, но какой смысл в этом разговоре?

– О чем думаешь?

Крессида вернулась к реальности.

– Я все время думаю об одном, что вылечу из этого нелепого экипажа.

– Я замедлил ход.

– Мы все еще едем слишком быстро.

– Будь смелой. Ты беспокоишься о сегодняшней ночи? Ты можешь довериться мне.

– Возможно, – сказала она. – Но нам нужно прибыть на место поодиночке.

– Почему?

– Потому что так никто не заподозрит связи между нами, и это даст нам свободу действий. – Пока он не успел возразить, она добавила: – На следующей станции я могу сесть в карету, которая направляется в Хэтфилд. Кажется, они ходят довольно часто.

– Это невозможно! Тебе, может быть, придется ехать снаружи.

– Если я не добьюсь успеха в этом деле, то мне придется ездить снаружи всю оставшуюся жизнь!

Он остановил лошадей и посмотрел на нее.

– Мы добьемся успеха.

– Даже ты не можешь изменить судьбу по своему желанию.

– По крайней мере я могу справиться с этим. Мы имеем дело с мелким преступником-иностранцем, который не знает, чем он завладел. Тебе незачем подвергать себя риску.

– Однако пока что нам не очень везло, не так ли? – Когда он все-таки не выразил согласия, она добавила: – Ты не можешь диктовать мне. Мой план наиболее разумен.

– В самом деле? Тогда в чем он заключается, кроме того, что тебе придется терпеть неудобства?

– Ты считаешь эту тряску более удобной?

Его челюсти сжались еще крепче, но он только коротко потребовал:

– План, Крессида. Как ты предлагаешь действовать?

– Ты приедешь и устроишь встречу с Бурро. Я доберусь самостоятельно и обыщу его комнату, пока он будет занят с тобой.

– Об этом не может быть и речи. Как только ты войдешь в его комнату, ты станешь преступницей.

– Но, милорд, вы, конечно, сможете вызволить меня из тюрьмы, даже если такое случится.

– Я могу оставить тебя там, если ты еще раз назовешь меня милордом.

От отчаяния в его словах у Крессиды перехватило дыхание. Она подняла вуаль, чтобы лучше видеть его.

– Прошу прощения, но не дави так на меня. Я не была воспитана в покорности мужчине. Твое слово – не закон для меня.

– Такое искушение – жениться на тебе, чтобы услышать под венцом обещание повиноваться мне.

– Отличный аргумент против вступления в брак для женщины!

– Ты лучше постарайся отвлечь Бурро, – сказал он, – а я обыщу комнаты.

– И как я, одетая служанкой, должна буду сделать это? Между прочим, это моя повседневная одежда, сэр, и она мне нравится!

– Не обижайся на мои слова… – сказал он, смягчаясь. – Ты всегда для меня привлекательна.

– Я… Ужасный человек, не сбивай меня с толку! Я не могу поручиться, что мне удастся надолго задержать Бурро. А ты можешь. Я обыщу комнаты. Я придумала, кем себя представить.

– Что?

Она услышала недоверчивый вздох.

– Я – обманутая любовница, пришла умолять его вернуться ко мне. Это отличный повод пробраться в его комнаты, и из-за этого я вряд ли окажусь в тюрьме.

– Только если тебя не поймают на месте преступления.

– Как это может случиться? У меня в картонке похожая статуэтка. Мне нужна только минута, чтобы поменять безделушки, или немногим больше, чтобы забрать драгоценности из его статуэтки.

– Черт побери, Крессида, мне это не нравится!

Крессида дотронулась до его руки.

– Трис, это не такой уж опасный план – проехать несколько миль в пассажирской карете, а затем забраться в комнату этого человека. По крайней мере не такой безумный для нас, простых смертных, милорд.

Трис взял ее за руку.

– Крессида, я должен позаботиться о твоей безопасности.

– На самом деле риск не так уж велик, а успех обеспечен. Подумай! Мы не будем зависеть друг от друга. Даже если мы встретим кого-то, кто знает тебя или меня, не будет никакого скандала.

– В твоем плане есть здравое зерно. Но Бурро мог спрятать статуэтку вместе с остальной добычей.

– Тогда ты должен дать мне время для обыска комнат. У него есть слуги?

– Сомневаюсь, но у него есть сообщники. Это слишком опасно…

– Если они меня застанут, я им расскажу свою грустную историю.

– А что, если он скажет, что никогда не видел тебя?

Она подняла брови:

– Ну, он ведь так и скажет, а как иначе?

– Крессида…

– Трис, ты не можешь мне запретить. Это единственный разумный план. Ради Бога, я была готова продаться Крофтону, чтобы добыть эти драгоценности. Попасть в тюрьму – для меня меньшее зло.

Он нахмурился.

– Мы остановимся в Барнете и посмотрим, когда нужный экипаж отправляется на север. Мы не можем ждать слишком долго, нельзя допустить, чтобы нас обогнала Миранда.

– Ты можешь отправиться вперед и проследить за этим.

– И оставить тебя одну?

У нее вырвался смешок.

– Ты собираешься ехать на своем экипаже бок о бок с каретой, чтобы я была в безопасности?

– Крессида Мэндевилл, я отвечаю за твою безопасность. Как я могу посадить тебя в обычную почтовую карету и оставить без защиты?

Она взяла его за руку.

– Ты когда-нибудь путешествовал в почтовой карете, Трис? Думаю, нет, а я путешествовала в карете с моей матерью. Это не представляет большой опасности, в конце концов, нужно проехать всего несколько миль. Это разумный план, Трис, соглашайся!

– Разумный! О, во что бы то ни стало будем разумными.

Он наклонился и прижался губами к ее губам. Поля их шляп столкнулись, и они отстранились, смеясь. Нежные, страстные желания нахлынули на Крессиду, так что она не могла говорить и с трудом сдерживала слезы.

Трис достал из-под сиденья длинный плоский металлический предмет.

– Возможно, тебе придется открывать запертые ящики. Это поможет. Используй как рычаг. Вот так!

Трис ожидал, что Крессида отступит. Но она открыла свою коробку и засунула туда отмычку.

– Хорошо, будь по-твоему, – уступил Трис. Он щелкнул кнутом над головами лошадей. Они понеслись, подняв облако пыли.

Крессида снова схватилась за поручень – она ни за что не отступит и не струсит.

Глава 23

Они притормозили перед холмом у Барнета, обговорили все детали, и Трис начал выполнение плана. Он выпрыгнул из экипажа и бесцеремонным тоном заговорил с конюхом о своем пассажире, которому нужен билет до Хэтфилда. Он ясно дал понять, что пассажир для него человек посторонний.

Слуга помог Крессиде спуститься, и она пошла покупать билет. Карета прибывала меньше чем через пятнадцать минут, и в ней должны были быть места. Она вернулась с билетом в руке и села на скамью рядом с немолодой парой, которая казалась очень усталой. Супруги тоже ждали карету. Крессида знала, что Трис будет слоняться вокруг, следя за тем, как она отправится в путь, и что в Хэтфилде он будет так же преданно ждать, когда она приедет.

Скоро эта бдительная охрана закончится. Все будет так же, как раньше, она будет жить в Мэтлоке, и никто не будет беспокоиться о ее безопасности. Ну и пусть!

– У вас неприятности, милочка? – спросила женщина, сидевшая рядом.

– Нет, – ответила Крессида, прежде чем поняла, что сказала это слишком радостно. – Я просто устала. А у вас?

– Достаточно грустное путешествие.

Крессида не могла не обратить внимания на печаль в ее голосе.

– Что случилось?

Затем она увидела, что мужчина и женщина держатся за руки. Две грубые, натруженные руки, сплетенные между собой. Так иногда сплетались ее рука и рука Триса. Но их руки были вынуждены расстаться, а эти соединились на всю жизнь. Они поддерживали друг друга даже сейчас, в тяжелые времена.

– Еще недавно у нас был небольшой участок земли в поместье лорда Сандерленда, дом, четверо сыновей. Это были счастливые годы, счастливые. Но трое наших парнишек поддались на уговоры вербовщика и сгинули, а затем наш старший… он порезал ногу косой во время уборки урожая, нога загноилась, и он не выжил.

– Все четверо умерли? Мне так жаль.

– Теперь лорд Сандерленд говорит, что мы не можем работать, и он прав. Сердце у моего мужа не такое здоровое, как раньше. Поэтому мы должны покинуть наш дом.

Крессида знала, что жизнь крестьянина связана с землей.

– Куда вы пойдете? – Ей так хотелось помочь этим людям, но что она могла сделать здесь и сейчас?

– Мы едем к моей сестре, она живет под Бирмингемом. – После паузы женщина добавила: – Но я не знаю, что там будет с нами.

– Я так сочувствую вашему горю.

Крессида ненавидела свою беспомощность. Она умела сочувствовать попавшим в беду. Три сына этой женщины воевали против Наполеона, а в награду их родителей выбросили из дома. Это было несправедливо. Что-то было нужно сделать.

Она понимала лендлорда, которому, несомненно, было нужно место для новой семьи работников, но винила правительство, которое не позаботилось о своих солдатах и их семьях. В Мэтлоке она бы знала, что делать, но здесь сама боролась за выживание.

Если бы только у нее была волшебная палочка…

Сколько у нее времени? Девушка попросила женщину присмотреть за шляпной коробкой и поспешила в гостиницу. Она заглянула в несколько комнат, размышляя о том, где сейчас Трис.

Он сидел в пивной и пил пиво из глиняной кружки и болтал с местными жителями. Они, конечно, все казались ослепленными им, как будто их посетил прекрасный принц из сказки.

Крессида промедлила секунду, просто радуясь возможности видеть его. Как привлечь внимание Триса, не подходя к нему? Она топталась на месте, мечтая о том, чтобы он посмотрел в ее сторону. И дождалась его взгляда.

Он поднял брови, затем осушил свою кружку, попрощался с новыми знакомыми и неторопливо вышел из комнаты.

– Что случилось?

Она оглянулась – поблизости никого не было.

– Там сидит супружеская пара с очень печальной судьбой. Потеряли трех сыновей на войне, последний умер дома от раны. Муж болен, а жена измучена. Их прогнали с их земли…

Он закатил глаза.

– Таких тысячи. Что я могу сделать? Перестань смотреть на меня так, как будто я могу превратить воду в вино!

– От этого было бы мало толку, – сказала Крессида едко. – Ты можешь отправить их в «Ночную охоту», пока мы не придумаем что-нибудь. Когда я вернусь в Мэтлок, то смогу помочь им. Иначе они попадут в работный дом. Они сидят и держатся за руки, Трис! Расставание убьет их. Ты же знаешь, что пары разлучают в работных домах…

Он приложил пальцы к ее дрожащим губам.

– Боже милосердный! Крессида, как ты будешь жить с таким добрым сердцем?

Она невозмутимо ответила:

– Делая добро, конечно!

– Конечно, – сказал он еле слышно.

– Конечно, с высоты вашего положения не видны беды простых людей, но здесь, внизу, милорд, я хорошо это вижу.

– Перестань называть меня милордом! – Он почти зарычал. – Хорошо, я позабочусь о них. Но вон пришла твоя карета.

– Спасибо!

Она улыбнулась и прижала пальцы к его губам, а затем поспешила забрать свою коробку и занять место в карсте. Она едва успела сесть, как карета тронулась.

Трис наблюдал за отправлением кареты. Крессида Мэндевилл внесла безумные хлопоты в его жизнь. Она была еще и благодетельницей. Она всю жизнь будет искать бездомных и беспризорных на дорогах Англии, которых должен будет обеспечивать ее муж…

Она может стать невероятной герцогиней, и предки Трегеллоусов перевернутся в гробах, но ему было уже все равно.

Он покачал головой и пошел разбираться с чужими проблемами.

Пара была одета в приличную, но поношенную одежду. Возможно, всю жизнь мужчина был сильным и выносливым, но сейчас он был просто худым и слабым. Женщина была более крепкой, но выглядела страшно усталой.

Крессида была права – куда бы ни направились они в поисках работы, их ждет работный дом – там приютят, накормят и оденут, но разлучат. Его поместят вместе с мужчинами, ее – с женщинами. И там они скоро угаснут.

Трис подошел к ним.

Женщина первая подняла на него удивленные глаза. Она высвободила свою руку и поднялись. Мужчина попытался сделать то же.

Трис остановил его.

– Не надо, пожалуйста. Я только хотел поговорить с вами.

Женщина тем не менее встала, но положила руку мужу на плечо, удерживая его.

– Муж плохо себя чувствует, сэр.

– Я вижу. Похоже, вы лишились дома?

Женщина опустила глаза. Мужчина насторожился.

– Я не желаю вам зла. Мой… – Нет, он не может сказать, что Крессида его друг. – Та леди, которая говорила с вами, рассказала мне о вашем положении. Она думает, что сумеет найти работу для вас, когда вернется из поездки. Она попросила меня отправить вас пока в мой дом, там вы сможете подождать ее.

Мужчина и женщина обменялись долгим взглядом, затем две пары глаз снова обратились к нему. Не будет ли им еще хуже?

Он догадался, что нужно назвать им свое имя.

– Мое имя – Сент-Рейвен, – сказал он. – Мое имение называется «Ночная охота», оно в нескольких милях от Бантингфорда. Я напишу письмо, которое поможет вам.

Мужчина и женщина молча смотрели на него.

– Вам дадут жилье и пищу, – продолжал он упрямо, моля о том, чтобы в «Ночной охоте» была свободная комната для слуг. Как он, черт возьми, может знать это? Он подумал о том, что мог бы предложить им коттедж Бурро, брошенный много лет назад. Пожалуй, эти двое были бы благодарны ему за любой кров.

– Мисс Мэндевилл вскоре свяжется с вами, – бодро сказал он.

Супруги смотрели друг на друга несколько долгих секунд, и женщина тихо сказала:

– Вы очень добры, сэр. Мы благодарим вас. И леди тоже.

Трис вздохнул с облегчением.

– Хорошо, хорошо. – Он вытащил деньги, размышляя о том, сколько может стоить проезд до Бантингфорда. Он бы дал им несколько гиней, но боялся, что такая щедрость спугнет их.

Трис протянул им крону, наблюдая за реакцией. Женщина вспыхнула от стыда.

– У нас есть деньги, сэр, спасибо.

– Я бы хотел покрыть стоимость вашего пути в «Ночную охоту». Ваши деньги могут понадобиться вам позже.

Она взяла деньги, вынула вязаный кошелек и опустила монету туда. Было видно, что в кошельке не много денег.

– Вы очень добры, сэр. – Промедлив, она добавила: – Я Рейчел Минноу, а это мой муж Мэттью.

Он отругал себя за то, что не потрудился спросить их имена.

– Ну что ж, – сказал он и понял, что говорит слишком дружелюбно, как добрый сквайр в пьесе. – Надеюсь, что увижу вас в «Ночной охоте», когда вернусь туда, миссис Минноу, мистер Минноу.

Трис отошел на пару шагов и все еще чувствовал на себе пристальные, просветлевшие взгляды. Кажется, на щеках мужчины были слезы.

Он вспомнил, что Крессида уже катила к Хэтфилду, где могла попасть в беду. Надо было спешить. Трис торопливо пошел в гостиницу, где потребовал письменные принадлежности, а затем быстро написал письмо владельцу «Черного быка» в Бантингфорде с просьбой отвезти в двуколке знакомую ему супружескую пару в «Ночную охоту». Затем он написал письмо Пайку, дворецкому в «Ночной охоте», приказывая ему позаботиться о супругах Минноу.

Он чуть было не отдал письма миссис Минноу, но сообразил, что ее муж почувствует себя вконец униженным, поэтому вручил письма ему. Грубые руки взяли письма, словно они были из хрупкого стекла.

– Мы с женой благодарим вас, сэр.

– Это пустяки, – ответил Трис. – До встречи!

Выехав из Барнета, Трис хлестнул лошадей. После отдыха они были резвыми, и вскоре быстрая езда выветрила из его головы все посторонние мысли.

У него полно собственных забот, главная заключалась в том, что Крессида может приехать в Хэтфилд раньше его. Однако примерно на полпути Трис обогнал карету. Он заглянул внутрь, но мог увидеть только двух человек, сидевших у окна с его стороны. Крессида должна быть там. Она не могла попасть в какую-то новую переделку за последние полчаса.

Прибыв в Хэтфилд, довольно непримечательный городок, он нашел «Раковину моллюска».

Ему нужно устроиться, а потом заняться делом.

Хозяин гостиницы показал ему комнаты.

– Моя кузина захотела, чтобы французский художник, живущий в вашей гостинице, написал ее портрет. И поэтому я здесь.

– Его имя – мистер Бурро. – Толстый хозяин поклонился. – Да, в самом деле он здесь, ваша светлость! Но сейчас у него клиент.

– Он пишет портреты здесь, а не в домах своих клиентов? – с удивлением спросил Трис.

– Все зависит от желания клиента, ваша светлость.

Трис пожал плечами.

– Где находятся комнаты художника? Они рядом?

– Довольно близко, ваша светлость.

Трис заметил растерянность в голосе хозяина гостиницы. Хочет ли высокий гость, чтобы художник был поблизости, или он возмутится оттого, что его комнаты находятся рядом с номером скромного художника?

– Это маленький дом, ваша светлость…

Трис промолчал.

– Комнаты шестнадцать и семнадцать, ваша светлость. Совсем на другом конце коридора, ваша светлость, но довольно близко, если понадобится.

Трис не смог удержаться от улыбки. Этот ответ был великолепным по своей дипломатичности.

– Отлично. – Он знаком позволил хозяину гостиницы удалиться.

Трис не любил, когда перед ним пресмыкались, но титул герцога поможет, если дела пойдут скверно. И к тому же, черт возьми, людям это нравится. Они купались в лучах его славы. Без сомнения, владелец гостиницы чуть не лопается от важности и ждет момента поведать всем, что его дом почтил своим присутствием герцог.

Положение обязывает. «Люди благородные должны благородно встретить свою судьбу». Он согласен с таким мнением.

У него не было возможности выбирать свою судьбу, но он намеревался с честью нести свой крест. Он раньше не думал, что поведение на публике будет играть такую большую роль в его жизни.

Трис подошел к окну гостиной, и обнаружил, что оно выходит на улицу и из него видна гостиница при почтовой станции. Очень хорошо. Он сможет увидеть, как приедет карета Крессиды. Он вытащил свои золотые часы и открыл крышку.

Где же карета? Неужели что-то задержало ее? Случалось, что кареты переворачивались, при этом страдали пассажиры.

Он знал, что нельзя поддаваться панике, и попытался побороть ее. Если он не может отпустить Крессиду на полчаса, то как же он отпустит ее навсегда? Возможно, он сможет внедрить слугу в ее дом в Мэтлоке, чтобы тот сообщал ему обо всех делах…

Он покачал головой – это походит на сумасшествие.

Пожалуй, стоит заглянуть в комнаты его незаконнорожденного кузена. Возможно, есть способ забрать статуэтку, не подвергая риску Крессиду. У Бурро было две комнаты, очевидно, спальня и гостиная. Он, конечно же, будет заниматься делами в гостиной и прятать добычу в спальне. Как жаль, что он не знает, где спальня, а где гостиная, но его шансы были один к одному.

Он выглянул из комнаты. Длинный коридор был пуст, по обеим сторонам были закрытые двери. Хозяин гостиницы сказал, что Бурро живет в другом крыле. Там внезапно открылась дверь.

Трис отступил в глубь комнаты. Появилась пухленькая служанка, она несла поднос с едой для него. Значит, та дверь ведет к черной лестнице.

Служанка, краснея, стала раскладывать еду на столе. Холодный пирог, сыр, хлеб, масло и графин кларета.

Он поблагодарил ее и дал монету. Она сделала книксен и покраснела еще больше.

– Это все, ваша светлость?

Он надеялся, что неправильно понял ее намек.

– Да, спасибо.

Она надула губки и ушла, виляя пухлыми ягодицами.

Сладострастные мысли о Крессиде нахлынули на него самым постыдным образом. Он налил стакан вина и выпил. Потом выглянул в окно и проверил, не едет ли по улице карета, затем снова открыл дверь. Все было тихо.

Нужно помнить, что сейчас он не делает ничего противозаконного. Если он хочет пройтись по коридору и посмотреть на номера на дверях комнат, то имеет на это полное право.

Думая об этом, он стал действовать, хотя и чувствовал себя преступником, особенно когда пересек лестничную площадку. Эта лестница вела в холл гостиницы. Внизу были люди, но слава Богу, никто не смотрел вверх.

Как Крессида узнает, в каких комнатах остановился Бурро?

Проклятие. Он мог бы перехватить ее. Должен ли он хорошенько подготовиться или сейчас выполнить свою миссию?

Пожалуй, ему нужно приготовиться.

Глава 24

Он повернул обратно к своей комнате и чуть было не столкнулся с хозяином гостиницы, который вел наверх новых гостей – состоятельную пару средних лет.

– Ваша светлость! Что-то не так, ваша светлость?

Трис видел его беспокойство, но также радость оттого, что он может показать своего именитого жильца. Глаза супругов округлились.

– Просто прогуливаюсь, – сказал Трис добродушно. – Я всегда так делаю перед едой.

Он кивнул супругам, глазевшим на него, и зашагал обратно в свои комнаты. Этак он скоро станет «эксцентричным герцогом Сент-Рейвеном». Войдя в комнату, он сразу пошел к окну – и вот она, карета, раскачивается и катит по улице.

Придется отказаться от плана украсть статуэтку до прибытия Крессиды. Он хотя бы может сообщить ей номера комнат Ле Корбо. Трис вынул из кармана записную книжку, вытащил прикрепленный к ней карандаш и написал числа 16 и 17. Затем несколько раз сложил листок бумаги, вышел из комнаты и спустился вниз.

Он не встретил хозяина снова, но на пути ему попались трое слуг, которые расступились перед ним с благоговейным страхом. Он постоял у парадной двери, выглянул на улицу и вышел.

Вот и Крессида. Она шла к нему, ее сопровождал суровый, строго одетый мужчина, за которым следовал слуга с багажом.

Трис с удивлением заметил, что Крессида надела очки. Еще одна деталь маскарада. Она несла свою шляпную коробку и потому выглядела несколько странно.

Крессида увидела его, но не замедлила шаг. Он сознательно не двинулся с места, так что ей пришлось задеть его. Она посмотрела на него так, как это сделала бы любая приличная женщина в подобной ситуации, и взгляд был усилен этими круглыми очками. Он не смог удержаться от улыбки и, пытаясь изобразить любезность, наклонился и вложил кусок бумаги ей в руку.

Ее глаза округлились. Он испугался, что она все провалит, но девушка прошла мимо, высоко подняв голову. Трис смотрел ей вслед, любуясь изящной, фигурой. Он повернулся и заметил, что другой пассажир смотрит на него с явным неодобрением.

Трис пошел обратно в гостиницу. Боже, вскоре его репутация будет запятнана.

Его репутация? Когда это раньше он беспокоился о своей репутации? По праву рождения он мог делать все, что хотел.

В холле он прошел мимо Крессиды и стал терпеливо ждать, пока кто-нибудь из обслуживающего персонала обратит на нее внимание. Ему хотелось схватить одного из слуг, пресмыкавшихся перед ним, и заставить обслужить Крессиду.

Закипая от гнева, он вернулся в свою комнату, чтобы приступить к выполнению плана. Чем быстрее все закончится, тем скорее она будет в безопасности, в ее привычном благопристойном мире. И он, черт побери, должен научить ее требовать от мира большего. Она была умной, храброй и предприимчивой, но если ничего не сделать, то она навсегда останется в заурядном мирке Мэтлока.

Он дернул за шнурок звонка сильнее, чем хотел, и содрогнулся при мысли о герцоге Сент-Рейвене, шумом привлекающем внимание к себе. Через несколько секунд в комнату вбежала запыхавшаяся служанка.

– Что-то случилось, ваша светлость?

– Я устал ждать. Скажи Бурро, что я должен увидеть его немедленно.

Служанка раскрыла рот от удивления:

– Ваша светлость, у него клиент.

Трис вынул свой монокль и посмотрел на служанку сквозь него.

– И это важнее моих желаний?

Бедная девушка побледнела.

– Нет, ваша светлость! Конечно, нет, ваша светлость!

Она выскочила за дверь, и Трис поморщился. Он должен дать ей хорошие чаевые. Теперь надо решить, что он скажет при встрече со своим незаконнорожденным кузеном.

Через минуту без стука открылась дверь, в комнату вошел незнакомый мужчина в рубашке с короткими рукавами и жилете и закрыл дверь за собой.

– Зачем пугать слуг, ваша светлость?

Их сходство было очевидным. У Жана-Мари Бурро были каштановые волосы и крепкое телосложение, он слегка напомнил Трису человека, которого он каждый день видел в зеркале, и еще больше – его дядю. На самом деле он был очень похож на их предка, чей портрет висел в Сент-Рейвенз-Маунт.

– Когда ты был в Сент-Рейвенз-Маунт? – спросил Трис.

– Весной, когда ты еще не вернулся. – Бурро говорил по-английски хорошо, но с сильным акцентом.

Трис перешел на французский.

– Я хотел сказать что-нибудь драматическое, вроде «Итак, сэр, наконец-то мы встретились».

– На что я бы ответил: «Гнусный негодяй, ты уничтожил мой дом».

На секунду Трис насторожился, но увидел озорные глаза француза и рассмеялся. Удивительно. Бурро нравился ему, он понимал своего незаконнорожденного кузена. Неужели права пословица о том, что кровь не водица?

Он никогда не был близок с шестью двоюродными сестрами, и его мать была единственным ребенком в семье. Он был дружен кое с кем из Пекуортов, но они не были родственниками.

Трис указал на вино.

– Увы, я не додумался потребовать два бокала.

Его кузен подошел к умывальнику и нашел там подходящий стакан. Он налил вино в стакан и в бокал и предложил бокал Трису. Дерзкий плут, но и Трис такой же.

Он поднял бокал.

– Твое здоровье! Итак, я надеюсь услышать о твоих последних приключениях.

Француз отхлебнул вина.

– Это может подождать? В комнате меня ждет клиент.

Трис замер. Как он мог забыть о такой очевидной вещи?

Ведь об этом же говорили и хозяин гостиницы, и служанка – и оба раза он не обратил на это внимания!

Он знал, кто этот клиент. Женщина с большими серыми глазами. Он прислушался, нет ли звуков поднятой тревоги в другом конце коридора.

– Клиент может подождать? – спросил он.

Если Крессида попадет в спальню, все будет в порядке. Если нет – она, конечно, сможет выпутаться из ситуации. Она быстро соображает.

– Немного. – Казалось, Бурро был удивлен. – Мои приключения… – Он посмотрел на Триса. Его глаза, прикрытые тяжелыми веками, наверное, сводили женщин с ума. – Ты собираешься передать меня в руки палача?

– Я не думаю, что ты заслуживаешь петли за свои дела, но, оказавшись в суде, ты мог бы запятнать честь моей семьи. Я не могу этого допустить.

Как долго он должен держать его? Следовало договориться о каком-нибудь условном сигнале. По правде говоря, никто из них не был способен предусмотреть все детали.

– Тогда, – сказал Бурро, – сколько ты заплатишь мне за то, что я не стану позорить честь твоей семьи?

Трис вернулся к реальности. Такая вот дружба кузенов.

– Почему я должен платить тебе хоть сколько-нибудь? Ты не сможешь причинить вреда, не открыв, что ты – Ле Корбо.

– Возможно. – Что-то беспокоило Триса в улыбке француза. – Скажите мне, ваша светлость, почему вы заставили кого-то сыграть мою роль?

По крайней мере Бурро не знал, кто был его двойником.

– Как ты узнал, что это подстроил я?

– А кто же еще? Я знал, ты не захочешь, чтобы меня повесили. И понимал причины этого. Я собирался заставить тебя вступиться за меня, как вдруг – бах! – моя невиновность доказана, и меня освобождают.

– Теперь ты знаешь, почему так случилось.

– Конечно, но у герцога есть и более легкие способы для того, чтобы освободить заключенного.

– Неужели даже после революции во Франции такой произвол? У герцога в Англии много власти, но он не может грубо попирать закон. Это было бы тяжело, но более того, все бы узнали, что я заинтересован в тебе. Теперь почему бы тебе не рассказать мне о том, что тебе нужно, хотя ты не можешь ничего требовать от меня.

– Неужели, ваша светлость?

У Триса по спине побежали мурашки. Он знал, что Бурро был искусным игроком. Он также не сомневался – тот считает, что у него все козыри.

Крессида остановилась перед дверью номера 16.

Она слишком поздно поняла, что они с Трисом не спланировали, что должен делать каждый из них. Как они могли быть такими бестолковыми? Ее сердце гулко билось в груди, и поэтому она стала считать до ста, одновременно наблюдая за верхней лестничной площадкой.

При счете «восемьдесят четыре» она увидела, что по площадке быстро идет мужчина в рубашке с короткими рукавами. Никаких гарантий того, что это Ле Корбо, но он не был похож па слугу, и кто еще стал бы ходить в таком виде?

Холл на мгновение опустел, и Крессида вздохнула и шагнула к лестнице, как будто она имела полное право это сделать. Ее сердце забилось еще быстрее, и ей захотелось помчаться в укрытие коридора.

Девушка поднялась по ступеньками, готовая к тому, что чей-нибудь голос прикажет ей остановиться, повернулась в ту сторону, откуда пришел человек, и замерла, собираясь с мыслями. Почему она занимается этим безумным, преступным делом? Она же может оказаться в тюрьме!

Крессида сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться, затем выпрямилась и направилась вдоль коридора, глядя на номера комнат. Она напомнила себе, что она – любовница, которую бросил Ле Бурро, и приехала для того, чтобы умолять его вернуться к ней.

20, 19, 18. Тот человек скорее всего был Бурро. План работал. Номера 16 и 17 были в конце коридора слева. Напротив были две двери – 14 и 15, Значит, дверь посередине ведет на черную лестницу.