Властелины безмолвия

      Я повиновался. Появилась какая-то смутная надежда. Я стал думать о Валери. Может быть...
      "Не беспокойтесь ни о чем. Сначала речь пойдет о вас, господин Милланд..."
      "Но что же случилось, почему вы не отвечали?"
      "Лежите, лежите... Расслабьтесь... Внимание, мы включаем аппарат возвращения..."
      Настаивать было бесполезно, и я повиновался. Стены комнаты стали вращаться и наконец превратились в тонкий светящийся круг...
      У меня закружилась голова, и я закрыл глаза... Все мысли исчезли...
      Время бежит... время течет... перед глазами вновь сновидения... Я "выныриваю на поверхность".
      ...Удушливая теплынь. Такое ощущение, что все атомы моего тела разлетаются осколками и исчезают мерцающими искорками.
      Но вот болевые ощущения проходят.
      Волна выбрасывает меня на берег сознания внутри моего тела. Моего настоящего тела из мяса и костей.
      Голова тяжелая, веки жжет... Я поднимаю голову... оглядываюсь...
      Я лежу на кушетке, мягкой и удобной... посреди слабо освещенной комнаты.
      Круглые металлические стены.
      Я посреди огромной...
      Глава 12
      ...круглой комнаты.
      Совершенно круглая комната.
      Меня тошнит. Боже, как мне плохо.
      Но где же я? Я не узнаю экспериментального блока в коттедже Ватсона.
      Это странное место кажется мне совершенно незнакомым и даже каким-то зловещим, поскольку эта комната похожа на... О! Мои глаза, моя голова... Я не узнаю людей, толпящихся возле меня.
      - Грейсон!
      Чей-то силуэт танцует передо мной сквозь вуаль лихорадки. Я чувствую чью-то руку, трогающую мой лоб... вижу другую, которая протягивает мне чашку.
      Я пью, глотаю, не понимая что, и снова закрываю глаза.
      Эта молния! Единственное, что сохранилось в воспоминаниях о возвращении. И еще человеческая фигура, лежащая на поверхности озера. Эта гигантская фигура, лежащая спиной ко мне, кажущаяся спящей, в то время как озеро вокруг глотает звезды.
      Одно и то же видение, которое преследует меня... наверное, какой-то фрейдистский символ, но разгадать его я не могу.
      - Как вы себя чувствуете, Милланд?
      Голос возвращает меня к действительности, и после нескольких безуспешных попыток я наконец открываю глаза.
      Лихорадка проходит, становится легче дышать, мускулы чуть расслабились... Странное ощущение! Я не узнаю человека, который стоит возле меня. Своей бородой он напоминает какого-то патриарха.
      Рядом с ним двое других ученых в белых халатах, шапочках и резиновых перчатках.
      Но я не вижу ни Грейсона, ни Эймса, ни Дейтона, ни Линдсея.
      - Кто вы?
      - Я профессор Салливан, - отвечает мне бородатый. - Ничего не бойтесь, все идет хорошо. Попейте еще. Нужно вымыть все токсины, которые скопились у вас в организме. Пейте... пейте...
      Я повинуюсь. Но что-то беспокоит меня в этой круглой комнате. Ах, вот что: отсутствует тело Валери! Но когда я задаю этот вопрос Салливану, он качает головой.
      - Мы поговорим с вами позже. Сейчас вам следует отдохнуть. Ваш мозг и так получил сильный шок, не возбуждайте его понапрасну.
      - Но мне нужно поговорить с вами... нужно, чтобы меня выслушали...
      - Потом... потом...
      - Это очень серьезно... Прошу вас... Это необходимо...
      - Ладно... ладно... Успокойтесь.
      Как я ни стараюсь, все бесполезно. По указанию Салливана меня водружают на тележку-каталку и перевозят из круглой комнаты в маленькую палату с покрытыми эмалевой краской стенами, где и оставляют под бдительным наблюдением молоденькой медсестры.
      Мне снова дают пить, и я погружаюсь в сон. На этот раз глубокий, освежающий, без сновидений.
      Глава 13
      Молоденькая медсестра ждет, пока я переоденусь в чистую и продезинфицированную одежду, которую приготовили к моему пробуждению. Старая пропитана запахом пота и лекарств. Я расстаюсь с ней без всякого сожаления.
      - Сюда, господин Милланд.
      Дверь открывается в ярко освещенный коридор. Все это напоминает не то клинику, не то учебный центр, ибо все они строятся по одному образцу.
      Залы, коридоры, лифты, белоснежные чистейшие стены и навощенные полы.
      Это похоже на Мельбурн....
      - Нет, не туда... Сюда, пожалуйста...
      Я прохожу мимо прозрачных дверей и на какое-то мгновение застываю.
      Внутри помещения я вдруг вижу Валери, лежащую на кровати. Никакого сомнения, это точно она или, по крайней мере, ее тело. Вокруг нее суетятся люди в белых халатах.
      Воспоминания, связывающие нас, вновь возникают у меня в памяти, но в это время моего плеча касается рука медсестры.
      - Пойдемте, господин Милланд, прошу вас, пойдемте...
      Я позволяю довести себя до конца коридора, и когда открывается дверь, то попадаю в прохладное помещение, где вижу профессоров Грейсона и Эймса в компании с Салливаном.
      Их улыбки кажутся мне несколько натянутыми.
      Грейсон шагнул вперед и протянул мне руку.
      - Мы счастливы, что вы вернулись, Милланд. Надеюсь, что вы уже чувствуете себя лучше. Все в порядке, не так ли?
      Он указал мне на стул, а я тем временем заметил, что Салливан включает магнитофон. Катушки медленно вращаются.
      Я взглянул на Грейсона.
      - То, что я вам сейчас расскажу, очень серьезно, но прежде мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Во-первых, где мы находимся?
      - В психиатрической клинике доктора Салливана, в окрестностях Бостона.
      - Почему я здесь?
      - По указанию судебно-медицинской комиссии. Мы не могли дальше продолжать опыт в коттедже Ватсона. Уверяю вас, что перевозка осуществлялась в самых благоприятных условиях. С другой стороны, требовалось все, чтобы создать наилучшие условия к вашему возвращению. Здесь вам обеспечен самый лучший уход и наблюдение.
      - Но... я чувствую себя нормально...
      - Мы в этом не сомневаемся, господин Милланд. Первые проведенные тесты в целом дали обнадеживающие результаты.
      - Почему вы говорите "в целом"?
      Ответил Салливан:
      - Вы перенесли нервный шок. На уровне вашего сознания остается еще несколько шрамов, но это будет быстро исправлено, я гарантирую.
      Удивительно, но я никогда не чувствовал себя столь здоровым душой и телом, как сейчас. Поэтому мне было несколько странно слышать такое. Я взглянул на Эймса. Он перестал хрустеть пальцами и внимательно смотрел на монету, которую подбрасывал на ладони.
      Я обернулся к Грейсону.
      - Теперь наступило время, когда я должен открыть вам глаза на существующее положение вещей. Вы знаете, Грейсон, что тот мир - реален, существует в действительности?
      - Пятое измерение?
      - В том смысле, в котором вы говорите, да. Вы следили за всеми фазами моего путешествия по энцефалоскопическому экрану? Так я полагаю?
      - Конечно. Но были и некоторые провалы. Должен сказать, что у нас возникало немало технических трудностей при поддержании контакта с вами.
      - Минуточку. Сколько времени длилось мое путешествие?
      - Восемь суток.
      Я посмотрел на него, разинув рот от удивления. Восемь суток! В это верилось с трудом. Но, впрочем, время значило здесь мало. Оно было вторичным, и я продолжил:
      - Послушайте, Грейсон. То, в чем вы сомневались, произошло до совпадения в деталях и даже в еще большем масштабе. Мы сейчас накануне вторжения, подготовленного жуткими существами, населяющими пятое измерение. Их ничто не остановит, уверяю вас. Этот мир бессознательного скоро перехлестнет в нашу реальность, в то, что мы называем нашей действительностью. То, что произошло в ночь перед моим отправлением из коттеджа Ватсона, было лишь первой попыткой, или, если вы предпочитаете это слово, проверочным тестом... Но теперь путь им известен.
      - Какой путь?
      - Через Валери Ватсон!
      - Бедная Валери, - вздохнул Эймс, продолжая подбрасывать монету. - Ну и что же дальше?
      - А дальше существует звуковой аннигилятор, поглотитель шумов.
      - Так. Все лучше и лучше... Продолжайте!
      Я чувствовал, что меня охватывает какое-то болезненное состояние. Но что же, в конце концов, происходит? И я добавил:
      - Эти феномены связаны один с другим. Я теперь понял стратегию этих "тихушников"...
      - "Тихушников"? - удивился Салливан, с любопытством глядя на меня.
      - Ну да. Я так их назвал, поскольку они могут существовать только в абсолютной тишине. Теперь понимаете?
      Грейсон задумчиво кивнул головой. А Эймс все помалкивал, подбрасывая монетку.
      - Это довольно любопытно. Доведите до конца вашу мысль, Милланд.
      - Я долго размышлял над этой проблемой и полагаю, что в конце концов пришел к правильному выводу. Эти существа испытывают аллергию к звукам. Малейший шум разрушает их, как звуковой удар стеклянную витрину. Конечно, это только образное выражение, ибо для этих существ все обстоит значительно хуже. В результате звуковых вибраций их молекулярное строение разрушается. Так и случилось в коттедже Ватсона. Помните? Для того чтобы их нашествие было успешным, им необходимо эффективное средство для уничтожения звуков на Земле. Поняв, что Валери является для них своего рода психическим ключом, они воспользовались ею, чтобы влиять на мозг Ватсона. Грегори Ватсон построил поглотитель звуков по команде "тихушников". Поверьте мне, эти существа лучше разбираются в человеческой психике, чем мы с вами. Они манипулировали Ватсоном, заставляя его считать, что он действует самостоятельно, а тем временем Ватсон в своей гордыне и безумии думал только о господстве над миром. Полагаю, что этот аппарат нужно уничтожить.
      Движение голов... вращение катушек магнитофона...
      И тут раздался прямо-таки скрип из горла Грейсона:
      - А не кажется ли вам, что вы несколько преувеличиваете, Милланд?
      - Давайте посмотрим записи... Вы же должны были зарегистрировать мои контакты с Валери... Она ведь сама мне рассказала о сути этого аппарата. Вы видели этот мир так же, как и я. Он реально существует. Его ловушки, с которыми я сражался, тоже реальность. Не так ли?
      - К несчастью, на этом пункте мы пока вынуждены закончить, - ответил Салливан. - И было бы хорошо, если бы мы с вами пришли к общему заключению...
      - Интересно было бы узнать к какому...
      - Хорошо. Реакции вашего подсознания под воздействием специальных "психорастворяющих веществ" создали или вызвали у вас в мозгу некие специфические картины, соткали, так сказать, определенное полотно, записавшееся в ваших нейронах. Все там смешалось и приняло вид кошмара. Да, Милланд, речь идет просто о кошмаре... Только о кошмаре, и ни о чем другом... Вы пережили этот кошмар, понимаете?
      - Нет, это невозможно.
      - Почему?
      - Остается Валери. Она все еще пленница "тихушников". Они используют ее.
      - Любой из нас скажет вам, что спасти ее невозможно. Мы просто поддерживаем работу ее сердца, но не питаем на ее счет никаких иллюзий. Вы тоже потерпели неудачу, Милланд, и теперь для нее все кончено.
      Я замер на своем стуле, ибо понял, что, должно быть, произошло что-то ужасное, чего я не понимаю. Но я вернулся к спору.
      - Грейсон! Но ведь были же отпечатки... черные следы... обрывки плоти. Это стоило жизни мисс Фойл...
      Он покачал головой, глядя на меня.
      - Должен сообщить вам, Милланд, то, чего вы не знаете и мы не знали тоже. Вскрытие тела мисс Фойл показало, что у нее случился сердечный приступ. Шум, внезапный страх, нервное перенапряжение - вот причина. Так заявили медэксперты. Что касается следов и отпечатков, о которых вы говорите, то здесь я вынужден признать правоту профессора Эймса. Он считает, что все мы стали жертвами коллективной галлюцинации.
      - Галлюцинации?
      - Да. Этот дом был набит наркотическими веществами, вы знаете об этом, а такие вещи при вдыхании не проходят даром, вызывая определенный эффект. В восьми случаях из десяти возникают разного рода галлюцинации.
      И я понял, что он всеми силами пытается убедить меня в том, что черное - белое. Убедить, даже пренебрегая правдой.
      - Что касается аннигилятора звуков, то запомните, господин Милланд, и поймите...
      - Я внимательно вас слушаю.
      - Так вот, мы проэкспериментировали с ним еще четыре-пять раз в присутствии государственной комиссии, созданной для расследования. Мы не могли взять на себя ответственность за столь важный государственный секрет. Понимаете?
      - И что же произошло?
      - Ничего. Аппарат разрушал звуки в радиусе ста метров. В луче. Вот и все.
      Он улыбнулся, потом добавил:
      - И никаких потусторонних проявлений!
      С этого момента я исподтишка стал наблюдать за доктором Салливаном. Он, склонясь над своим столом, играл обломками спичек. Одним движением карандаша провел на листе бумаги линию и развлекался тем, что переводил спички то на одну, то на другую сторону. Я знал эту игру. Нужно было перевезти на другой берег реки негров-людоедов и белых. Суть была в том, чтобы не оставлять большинство каннибалов с белыми. Их постоянно должно быть поровну.
      Я оторвал взгляд от этой идиотской игры и посмотрел на Грейсона:
      - Ну и что же стало с аппаратом?
      - С аппаратом, который наделал столько шума, - шутливо подчеркнул он. Сначала им занялось ФБР. Эти люди стремились узнать, как Ватсон смог создать такую вещь. Впрочем, это было и не столь уж важно. Главное в том, что благодаря этому аппарату наша страна обладает теперь мощнейшим новым оружием.
      Тут я побледнел.
      - Я... я не понимаю...
      - Все очень просто. Достаточно построить более мощный аннигилятор звуков и направить его на противника, как тот тут же лишится всех своих средств связи. Это "немое и глухое" оружие послужит мощным боевым средством для разгрома врага.
      Я прямо подпрыгнул. Та же самая тактика! Боже!
      Неужели они не понимают, что речь идет о тактике, которую ведут "властелины безмолвия", чтобы уничтожить наше человечество? Разве это непонятно?
      - Грейсон, ради бога!.. Грейсон, послушайте меня, иначе мы пропали. Попытайтесь понять. Это просто ловушка... В день, когда мы пойдем на это...
      Он прервал меня:
      - Милланд, вы же прекрасно знаете, что у нас нет намерения использовать это оружие для агрессии против какой-нибудь страны. Но ведь мы сами не гарантированы от нападения.
      - Я не об этом говорю вам. Вы ничего не поняли. Этот аппарат оружие...
      - Это-то я вам и пытаюсь объяснить. И мы не имеем права уничтожить его. Постарайтесь понять. Не имеем, если хотим сохранить мир. Этот аппарат является козырным тузом в нашей игре...
      - Грейсон, вы понимаете, что говорите?
      Он пожал плечами.
      - Для того чтобы выиграть партию, все способы хороши. Война тоже поставлена на кон в игре.
      Я с ужасом посмотрел на него, а потом повернулся к Эймсу, все еще продолжавшему подбрасывать монетку.
      Затем взглянул на Салливана, который что-то комбинировал со спичками.
      Боже, чем они занимаются?
      Глядя на них, я осознал всю глубину драмы, которая разворачивалась вокруг меня.
      Игра! Они теперь думали только об игре. Я похолодел.
      Я понял, что все произошло так же, как и с Ватсоном.
      По психическому каналу Валери "тихушники", обладая гипнотической властью, овладели человеческими существами.
      Действительность предстала передо мной во всей своей ужасающей наготе.
      Сколько же людей стало слепой игрушкой ужасных существ из пятого измерения?
      Я подумал о всех тех, кто работал с этой адской машиной, которая рано или поздно приведет человечество к гибели.
      - Итак, Милланд, каково же ваше мнение?
      Голос Грейсона подействовал на меня, как холодный душ. Я посмотрел на него, вытаращив глаза. У меня не хватало слов, чтобы убедить его... да существовали ли такие слова вообще?
      - Грейсон, вы попались на крючок. Ваши мысли - уже совсем не ваши. Вы поражены телегипнотической мощью противников. Ради бога, подумайте, что вы делаете, ну напрягитесь же!
      Салливан возмущенно выпрямился.
      - Хватит, господин Милланд. Вы очень устали и нуждайтесь в отдыхе.
      - Я призываю вас только понять, а вовсе не хочу спровоцировать ваш гнев.
      - Это нелепо. Как вы осмеливаетесь? Кто пытается влиять на наши мысли?
      - Я только сказал, что это не ваши мысли...
      - Прошу вас прекратить свои разглагольствования. Хватит.
      Тут Грейсон отеческим жестом положил мне руку на плечо.
      - Ладно, Милланд, успокойтесь. Наш друг Салливан прав. Отдохните, а об остальном поговорим позже. Согласны?
      Я ответил сразу:
      - Нет, это бесполезно. Я и секунды не останусь здесь. Тем хуже для вас... Я займусь всем сам, один... но...
      Салливан внимательно посмотрел на меня.
      - Сожалею, - сказал он, - но вам еще слишком рано покидать эту клинику. Пока мы не можем предоставить вам свободу, Милланд...
      Открылась дверь, и в комнату вошли два дюжих санитара.
      Я понял, что сопротивляться бесполезно.
      Абсолютно бесполезно!
      Глава 14
      Двадцать четыре часа одиночества в палате с обитыми чем-то мягким стенами.
      Время от времени в комнату приходил санитар, приносил мне разноцветное питье и настойчиво, хотя и вежливо, заставлял меня глотать его.
      Я добровольно прошел энцефалографию и ответил на кучу дурацких вопросов.
      Они считали меня сумасшедшим, и все, что я говорил, оборачивалось против меня...
      Конечно, они не могли понять. Они больше не могли понять.
      А тем временем между Атлантическим и Тихим океанами некая группа людей тайно строила аппарат, самую чудовищную машину, какую когда-либо знало человечество.
      "Сколько же им еще надо времени, чтобы создать гигантский "поглотитель шумов"? Этим вопросом я и задавался в своем беспомощном одиночестве.
      Меня опять повели в зал, где проводились тесты, а я, проходя по коридорам, пытался запомнить дорогу, хотя то, что я собирался предпринять, казалось мне самому достаточно проблематичным, если не совершенно невозможным.
      Клиника эта была хуже, чем тюрьма. Со всеми своими магнитными защелками и запорами на дверях она была похожа на Форт-Нокс *, персонал явно напоминал несущих охрану солдат, а вокруг клиники стояла военная охрана.
      В довершение ко всему вокруг здания была натянута проволока под током. Это вызвало у меня большое любопытство, ибо я никогда не видел, чтобы психиатрические клиники, а уж тем более психиатрические больницы, так охранялись.
      К чему такие предосторожности?
      Уж не боятся ли они, что я сбегу?
      Может быть, они опасаются, что я раскрою секрет "поглотителя звуков"?
      Идиоты! Это явно было основной причиной. Они так считали, поскольку их заставляли так думать.
      Ну а в действительности?.. Да, в действительности причина была иной. Но до них это как-то не доходило, поскольку теперь диктовали "властелины безмолвия", "тихушники".
      В общем, я один знал правду. Я и являлся фактором риска в их игре.
      Только теперь я понял смех дьявольского шахматиста.
      Предоставляя мне свободу, он очень хорошо знал тех, кто встретит меня; знал, что передо мной будет поставлено непреодолимое препятствие.
      * Хранилище золотого запаса США.
      Да, пока все развивалось по их планам! А я дремал в это время, побежденный и бессильный.
      Все это предвидел тот, кто бесстыдно и скрипуче смеялся.
      Глава 15
      Очнувшись этим утром, я лежал, задыхаясь и ворча, как замученное животное. Но тут произошло неожиданное.
      Случившееся было невероятным.
      Я нашел Валери!
      Но как это получилось? Великие боги!
      Теперь нам предстоит вступить в их игру! О! Опять этот проклятый термин, который я просто ненавижу, но другого пока нет.
      Все случилось во сне. Как-то неожиданно.
      Голос Валери прозвучал у меня в подсознании с такой силой, что я не мог ему сопротивляться. Это был призыв, поднимающийся из глубин моей души.
      "Роберт, дай мне возможность управлять тобой... Не сопротивляйся... Доверься мне... Роберт, это я, Валери... Ничего не бойся... Нужно, чтобы ты знал все... Я нашла, Роберт... я нашла..."
      Единым махом я нырнул в пустоту, словно в лифте, у которого оборвался трос.
      Это неконтролируемое падение привело меня в пространство без формы и цвета.
      Я немедленно узнал Валери, протягивающую мне руки из широкой горловины. Она была там, живая и здоровая, реальная, как и при нашей последней встрече.
      - Слава богу! Вот и ты!
      - Валери, как у тебя получилось? Как ты смогла? Как?..
      - Не без труда, но мне удалось локализовать боль...
      Она бледно улыбается.
      - У меня сохранился отпечаток нашей с тобой гармонии. Но пока не будем об этом. Я должна рассказать тебе нечто важное.
      - Где мы?
      - Ничего не бойся. Мы в нейтральном пространстве второй степени. Знаешь, я чуть не очнулась сегодня!
      Она улыбнулась при виде моего замешательства.
      - Я же сказала, что чуть не проснулась. Впрочем, не будем терять времени. Я тебе все объясню. Мне удалось создать мозговой барьер против гипнотического штурма. Бессознательно я это использовала во время опытов Ватсона, но все происходило так быстро, что у меня не осталось почти никаких воспоминаний. Не знаю уж как, но они неожиданно возвратились. И вот после твоего исчезновения я попыталась действовать, я...
      Она передернула плечами.
      - Впрочем, в конце концов, это неважно. Как только я всплыла на поверхность, так поняла, что произошло. Все вокруг меня говорили. Речь шла в основном о тебе. Они, конечно, не могли и подозревать, что я их слушаю. О, Роберт, это ужасно! Они ведь даже не понимают, что являются невольными сообщниками готовящихся преступлений.
      - Я все это знаю, Валери, но что дальше? Клиника окружена, побег невозможен. И в то же время...
      Она прервала меня:
      - Выход существует, Роберт!
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Спокойно, Роберт. Здесь мы можем говорить без страха быть подслушанными. Видишь ли, следует согласиться с идеей Грейсона в ее первоначальном виде, хотя я слышала, как они смеялись над ней.
      - Речь идет о том, что бессознательное может проникнуть в реальность?
      - Вот-вот. Ты сразу все понял. Да, Роберт, я теперь знаю, что это так.
      - Но что же ты предлагаешь?
      - Сейчас расскажу. Для этого-то я тебя и вызвала сюда. В том состоянии "бестелесности", в котором мы сейчас находимся, мы, как я понимаю, используя нашу гармоническую связь, можем поступать так же, как существа, живущие в пятом измерении. Ты следишь за моими рассуждениями?
      - Да. Продолжай.
      - Так вот, если эти существа могут покинуть свой мир и войти в наш, приняв материальную форму, то ничто не мешает нам воспользоваться этим же принципом.
      - Подожди. Ты забываешь, что в нашем реальном мире мы уже имеем телесную оболочку. Поэтому, чтобы вернуться в свое измерение, нам обязательно нужно пройти процесс "обратного вхождения в тело".
      - Нормальный процесс при нормальном пробуждении. Согласна. Но если мы сами управляем нашим возвращением в конкретную мишень, если мы достигаем своего интегрирования в наш мир в состоянии "бестелесности", то какое же из тел является в этот момент нашим и что мы тогда спровоцируем своим внезапным пробуждением?
      Я задумался.
      - Подожди, Валери, это невозможно. Мы не можем существовать в двух экземплярах в одном континууме.
      - Это так, и ты сам это только что подтвердил. Произошло бы автоматическое слияние двух тел, и, логически, то тело, которое хранит в себе нашу душу и разум, должно захватить с собой то, которое мы покинули бы в палате клиники. Точно так же должно произойти и в тот день, когда эти дьявольские существа развяжут агрессию. Они интегрируются в то место, которое заранее определят. Нам нужно опередить их.
      На мой взгляд, это единственное средство, с помощью которого мы можем удрать от Грейсона и из этой клиники.
      Меня вдохновляла идея Валери и радовала мысль, что наша партия еще не проиграна. Все это будоражило, так как, логически рассуждая, если у обитателей пятого измерения была возможность проникать материально к нам, то и у нас была возможность вернуться в свой мир в материальном обличье.
      Впрочем, все это было очень нелегко, так как существовали законы механики, связывающие массу с энергией, да к тому же наша "реинтеграция" не могла быть пущена на волю случая.
      Перемещение довольно солидной массы в энергетическом состоянии должно было быть детерминировано функционально по концепции пятого измерения в пространственно-временной и энтропийной связи с местом, которое мы изберем в качестве мишени.
      Это место мог установить только наш разум с огромной, прямо-таки максимальной предосторожностью, ибо, даже возникнув материально, мы могли врезаться в твердую поверхность, размазавшись по ней, или, еще хуже, материализоваться внутри какого-то постороннего тела, слившись с ним всеми своими молекулами. И в том и в другом случае это грозило гибелью.
      Но Валери уже решила проблему благодаря своим обширным познаниям. Основной принцип заключался в том, что мы должны были точно придерживаться координат и оставаться хозяевами своей воли.
      Однако все должно было происходить с "быстротой мысли", то есть с абсолютной скоростью, а наши физические тела, остающиеся в клинике, должны служить "дверью на выход", если пользоваться термином Валери. Затем мы с ними воссоединялись в нужном нам месте в момент "приземления".
      - Какое бы место ты выбрала?
      Она на несколько секунд задумалась.
      - Прежде всего важно зафиксировать место, которое знакомо нам обоим. Нужно также избежать риска разминуться, ибо, как только заметят наше исчезновение, начнутся поиски.
      По ее мнению, идеальным местом был коттедж Ватсонов или хотя бы парк, окружавший это здание.
      Надо сказать, что в день своего прибытия я сумел неплохо разобраться с топографией и теперь мог четко объединить их по пространственно-временному фактору с клиникой доктора Салливана.
      Мы зафиксировали точку падения на лужайке лицом к центральному входу в коттедж.
      Рука Валери сжала мою.
      - Готов, Роберт?
      Я вдруг почувствовал странное беспокойство, почти страх, но кивнул:
      - Готов, Валери!
      - Внимание, не думай ни о чем постороннем. Расслабься. Сосредоточься только на основном векторе.
      Я закрываю глаза. В этот момент ее рука просто обжигает мою. По всему моему телу разливается сильное тепло.
      Остальное помнится смутно и расплывчато.
      Ощущение такое, будто я нахожусь в шаровой молнии, у меня возникает чувство тошноты.
      Луч света, как хлыстом, рассекает пространство, и тут же моя голова стукается о мягкую землю. Задыхаясь и отплевываясь, я переворачиваюсь на спину, не совсем еще соображая, что же произошло.
      Окончательно придя в себя, я вижу, что мы с Валери лежим посреди лужайки, прижавшись друг к другу.
      Какое-то время мы не можем шевельнуться.
      Валери поднимается первой и тащит меня за собой, чтобы поскорее укрыться в коттедже, где можно спокойно поразмыслить о том, что мы будем делать дальше, ибо времени терять нельзя.
      Двери дома опечатаны, и только через подвал нам удается проникнуть в коттедж.
      Он великолепно обставлен. Тут, внутри, Валери наконец улыбается мне.
      - Надеюсь, что это последнее место, где им придет в голову нас искать.
      Я тоже улыбаюсь.
      - Мы даже и мечтать не могли о таком прекрасном убежище...
      Тут я представляю рожи Грейсона и остальных, когда они обнаружат наше исчезновение.
      И хохочу от всей души.
      Глава 16
      Теперь мы спокойно могли обсудить создавшуюся ситуацию.
      Впрочем, я соглашался с тем, что предлагала Валери.
      - Я вижу только один выход. Как можно скорее предупредить Вашингтон. Поднять там тревогу.
      - Не так-то легко будет заставить их поверить.
      - Мы все им объясним. Все от А до Я. Однако сначала я отыщу майора Левиса из разведки. Это старый друг нашей семьи, он мне поверит, и к тому же у него мы будем в безопасности. Остается только найти средство, чтобы как можно скорее до него добраться.
      В гараже стоял "бентли", но с совершенно пустым баком. Ни капли бензина.
      Кажется, Валери даже зарычала. Она вспомнила о дырочке в бензопроводе, который все никак не могли отремонтировать, так как Ватсон отодвигал на второй план все, что непосредственно не касалось его работы.
      Валери занервничала.
      - Ладно. Не расстраивайся. Теперь вокзалы и аэропорты уже все равно перекрыты, так что будем пробираться по ночам. А пока я постараюсь добыть бензина.
      - А дырка?
      Я подлез снизу и сразу обнаружил отверстие в металле.
      - Ничего страшного. Жевательная резинка и немного клейкой ленты. Должно держать.
      Открыв багажник, я вытащил пустую канистру.
      - Слушай, где здесь ближайшая колонка?
      - А ты не думаешь, что лучше дождаться ночи?
      - Нет. Нам надо выиграть время. Они еще не успели распространить наши описания. Через пару часов может быть уже поздно.
      - Пожалуй, ты прав. Колонка "Шелл" в двух километрах отсюда, прямо на выезде из города.
      - Два километра? Ну, прямо сейчас и отправлюсь.
      Валери приоткрыла дверь гаража, жестом подбодрила меня, и вот я уже на дороге под палящим солнцем, иду, помахивая канистрой.
      Жара удушающая, и моя рубашка сразу пропитывается потом. Время от времени я смахиваю его со лба.
      По мере приближения к предместью Бостона движение становится все интенсивнее. Я иду по обочине, внимательно поглядывая по сторонам. На мне большие черные солнцезащитные очки и широкополая шляпа.
      Наконец добрался. На бензоколонке небольшой бар, где торгуют "горячими собаками" *. Встретил меня хозяин и сразу же стал жаловаться на жару.
      - Проклятая жара! В такое время ничего в голову не лезет. Я сейчас предпочел бы хорошую грозу.
      - Да уж! Неплохо бы.
      Он, ухмыляясь, посмотрел на меня.
      - Что, бензин кончился?
      - Угу...
      - Надеюсь, не очень далеко отсюда?
      - Да нет, тут, за поворотом.
      - А что у вас за машина?
      - "Бентли".