Сестры Гринтри (№1) - Невинная обольстительница

Вивианна, незаконнорожденная дочь куртизанки Афродиты и владельца пивоварен, не принадлежала к высшему обществу. Над ней насмехались, на нее смотрели косо, ее семья стала предметом недобрых пересудов. Она, конечно, может закрыть на это глаза и выйти замуж за Оливера, но с се стороны это будет жестокий, эгоистичный поступок.

Если Оливер действительно любит ее – а кто знает, так ли это на самом деле? – он может сделать вид, что для него это тоже не важно. Но на самом деле это очень важно. Став предметом сплетен и пересудов, он может возненавидеть ее.

Так что лучше будет не ставить ни себя, ни его в такое неудобное и невероятно щекотливое положение.

Как бы сильно ей ни хотелось стать его женой.

Глава 21

– Мне бы хотелось, чтобы ты осталась жить здесь, дитя мое.

Сегодня Фрейзер выглядел еще более осунувшимся, чем обычно. Его худые руки с похожими на когти скрюченными пальцами лежали поверх одеяла. Большой полосатый кот свернулся калачиком на его кровати и одним глазом подозрительно посматривал на Вивианну.

– Одна? – спросила она. – Моя семья не одобрит этого.

– Твоя семья, – пробормотал он. – Я и есть твоя семья.

– Но, мистер Фрейзер, я ведь впервые встретилась с вами.

– В твоих жилах течет моя кровь! – крикнул они закашлялся. Вивианна принесла старику воды и помогла ему поднять голову, чтобы он сделал глоток.

Каким бы грубым и неприятным ни был Фрейзер, подумала Вивианна, он все-таки ее отец и скоро его не станет. Она неизменно страдала от обостренного чувства ответственности, когда речь шла о других людях. И вот теперь оказалась в ситуации, когда, с одной стороны, ей хотелось быть его дочерью, а с другой – чтобы ее отцом был кто-нибудь другой.

Он ей не нравился, и Вивианна знала, что, в свою очередь, не нравится ему.

Они были связаны узами кровного родства, что не приводило в восторг ни его, ни ее. Это повергало ее в еще большую печаль.

Раньше Вивианна полагала, что когда она найдет своих родителей, то станет счастливейшей женщиной в мире. Но оказалось, что это вовсе не так. Она была довольна своей жизнью в Гринтри-Мэнор и благотворительной деятельностью. Но что же это такое – полное и безграничное счастье? Ее мимолетные свидания с Оливером? Время, которое она проводила в его объятиях, разговаривала и спорила с ним? Но это лишь иллюзия, напомнила себе Вивианна. Тот человек не был настоящим Оливером... или все же был?

Он ни разу не навестил ее после ареста Лоусона. Конечно же, он занят, и ему не до нее. Стало известно, что лорда Лоусона держат под арестом по обвинению в убийстве Энтони. Правда, от него еще нужно добиться признания собственной вины. Поговаривали, что Лоусону нравится его дурная слава. Ходили также слухи о прочих отвратительных поступках, совершенных им за его долгую бесславную «карьеру». Взяточничество и шантаж, избиения и исчезновения людей. Если верить газетам, то Оливер стал героем дня. Лорда Монтгомери больше не считают беззаботным прожигателем жизни и распутником; теперь его называют не иначе, как спасителем нации. Это звучит, безусловно, очень красиво.

В конце концов он добьется справедливости – Вивианна в этом ничуть не сомневалась.

«Я готов стать твоим мужем. Я люблю тебя».

Возможно, ей следовало поехать к нему, но она боялась. Вивианна, бесстрашная сторонница прогрессивных реформ, внезапно испугалась мужчины. Кроме того, что она ему скажет? Кто она такая? Незаконнорожденная дочь куртизанки и ее богатого любовника. Оливер же – наследник старинного аристократического рода. Только теперь Вивианна осознала, какая огромная пропасть разделяет их.

По ее щеке скатилась слеза. Как ей сейчас не хватает Оливера! Вивианна поняла, что безумно соскучилась по нему. Без него в ее жизни образовалась пустота.

– Дитя мое. – Фрейзер протянул свою худую руку и вытер слезу на ее лице. В его карих глазах читалось сочувствие. – Почему ты плачешь? – настойчиво спросил он. – Не надо плакать! Я не боюсь смерти. Я стар, я прожил долгую трудную жизнь. А ты молода, и твоя жизнь еще впереди.

– Был у меня один мужчина...

Фрейзер презрительно хмыкнул.

– Мужчина! – с отвращением произнес о, . – любой мужчина может стать твоим. Хоть дюжина, если пожелаешь!

Вивианна невольно рассмеялась:

– Дюжины будет для меня многовато, мистер Фрейзер, но я буду иметь в виду ваши слова.

– Но не выбирай того, кто причинит тебе боль, – добавил он, серьезно глядя на нее. – Я не хочу, чтобы кто-то, будь то мужчина, женщина или ребенок, причинил боль моей девочке.

– Я буду осторожна, мистер Фрейзер. Спасибо. – Она была до глубины души тронута его заботой.

Старик кивнул головой, затем вздохнул и закрыл глаза.

– Я очень устал. Ступай, дай мне побыть одному.

Вивианна встала и направилась к двери. На губах ее появилась улыбка. Возможно, Фрейзер вовсе не такой, каким кажется на первый взгляд. Возможно, где-то на его жестком и суровом сердце есть маленькая заплатка, на которой вышито ее имя. Возможно, его все же есть за что любить.

Слуга в ливрее провел Оливера в одну из гостиных Букингемского дворца и закрыл за ним дверь. Венценосная чета стояла рука об руку. Он – высокий и статный, она – невысокого роста и чуть полноватая. Мужчины низко поклонились друг другу. Первой заговорила королева, не сводя с Оливера карих, слегка навыкате глаз:

– Вы оказали нам большую честь, Монтгомери.

Сделав шаг вперед, Оливер взял протянутую руку королевы и почтительно запечатлел на ней легкий поцелуй.

– Ваше величество, я был счастлив оказать вам услугу.

– Какое, однако, неприятное дело, – произнес принц Альберт с сильным немецким акцентом и покачал головой. – Вы потратили целый год своей жизни, чтобы найти преступника, ставшего причиной гибели вашего брата.

– Мой брат был убит, ваше королевское высочество. Я давно знал, что он раскрыл секрет, касающийся злокозненной деятельности лорда Лоусона. Брат не раз намекал мне на это. Я... К сожалению, ему так и не удалось поведать мне, в чем же именно заключался этот секрет. Но мне было известно, что он обнаружил какие-то письма, документы личного характера, указывающие на причастность Лоусона к неким деяниям антигосударственного характера. Оставалось лишь найти их.

– Мы видели найденные вами письма, которые были спрятаны в Кендлвуде. – Королева Виктория неприязненно поджала губы. – Почему вам понадобился такой долгий срок, чтобы отыскать их?

– В отличие от моего брата я ничего не знал о тайнике. Вначале мне казалось, что для того, чтобы их найти, мне придется разобрать весь дом до последнего кирпича. К счастью, в этом больше нет никакой необходимости.

– С трудом верится, – удивленным тоном произнесла королева. – Я знаю, сэр Джон вынашивал планы править страной через меня и многие годы пытался оказывать на меня давление и даже угрожал мне. Но я оказалась сильнее и, взойдя на престол, пресекла все его попытки. Теперь он находится в изгнании. Но Лоусон? Неужели, став премьер-министром, он тоже собирался мной помыкать, как сэр Джон Кон-рой когда-то помыкал мной и моей матерью?

Альберт успокаивающе погладил супругу по плечу.

– Он нравился мне, Альберт, почти так же, как лорд Мельбурн.

– Ничего страшного. Уверен, со временем тебе понравится и сэр Роберт Пиль.

Похоже, королеву не убедили слова ее венценосного супруга.

Альберт с притворной досадой взглянул на нее, затем повернулся к Оливеру:

– Вы оказали ее величеству огромную услугу. Даже представить себе не могу, чтобы такой скверный человек, как лорд Лоусон, мог скрыть свои злодеяния и в конце концов даже стать премьер-министром. Человек, который готов кого угодно убить, чтобы предотвратить неминуемый скандал. Мы безгранично благодарны вам. Скажите, как мы могли бы отблагодарить вас? Может, мы тоже могли бы оказать вам какую-либо услугу, милорд?

Оливер попытался привести мысли в порядок. Он отомстил за смерть Энтони, отдал в руки правосудия человека, чье стремление к славе было так сильное что он был готов пойти на любое преступление. И все же оставался еще один человек. Человек, которому очень нужна помощь самой королевы Англии и его супруга, принца Альберта.

Оливер коротко изложил свою просьбу.

Королевская чета недоуменно переглянулась.

– Весьма странная просьба, – чопорно произнесла Виктория; в ее глазах читалось явное неодобрение.

– Но мы многим обязаны Монтгомери, – напомнил ей Альберт.

Виктория вздохнула, затем царственно кивнула:

– Что ж, хорошо. Будет исполнено.

Вивианна посмотрела на свои руки в длинных белых перчатках, скрещенные на белом атласе платья. Ее каштановые волосы были завиты в локоны и перевязаны лентами. Ради такого важного события леди Гринтри подарила ей нитку жемчуга.

Вивианна знала, что в эти минуты в ней трудно узнать ту девушку из Йоркшира. Да она и сама не узнавала себя. Может, это всего лишь сон?

Кто бы мог подумать, что она будет представлена самой королеве? Что получит личное приглашение ее величества во дворец? Это почти то же самое, что побывать в личных покоях королевы.

– Это даже лучше, – успокоила ее леди Гринтри, – потому что там не будет никого из посторонних. Там будешь лишь ты, Вивианна. О, я так рада! Ты понимаешь, что это означает? Утихнут все сплетни; людей, которые злословили про нас, заставят замолчать. Если тебя готова принять сама королева, то что уж говорить обо всех остальных!

Когда-нибудь в другой раз Вивианна, может быть, и заявила бы о том, что ее должны принимать такой, как она есть, но только не сейчас, когда ее семья ради нее пережила столько страданий.

«Интересно, – подумала Вивианна, – вдруг я от страха забуду, как меня зовут, или, еще хуже, наступлю себе на подол платья?»

Быть представленной королеве – высокая честь для девушки столь сомнительного происхождения, и ей не хотелось испортить торжественное событие.

Фрейзеру тоже было известно об этом. Он настоял на том, чтобы Вивианна пришла к нему в платье, которое сшила для нее Елена. Его посадили в кровати, обложив подушками; рядом примостился полосатый кот. Две пары глаз уставились на Вивианну. Фрейзер кивнул; на его морщинистом лице появилось подобие добродушной улыбки.

– Все хорошо, – с гордостью произнес он. – Ты понравишься королеве, дочка.

Вивианна была уверена, что готова к предстоящему событию, но, прибыв в Букингемский дворец, ужасно разволновалась. Девушку провели в шикарную приемную, где пришлось провести полчаса, прежде чем Вивианну пригласили в гостиную, где ее ожидала королевская чета.

Вспомнив все то, чему ее учили, Вивианна сделала шаг вперед, стараясь правильно сделать реверанс. Похоже, у нее это получилось.

– Мисс Гринтри. – Королева была невысокой и полной, с круглым лицом и большими глазами. Вивианна узнала ее – она видела ее величество в опере – и решила, что вблизи королева выглядит красивее. Жаль только, что она невысокого роста.

– Ваше величество! – Вивианне удалось произнести эти слова громче, чем билось от страха ее сердце.

– Мисс Гринтри, я не вижу надобности высказывать вам свое одобрение, – решительным тоном заявила королева, – но дело в другом. Некое лицо, оказавшее мне услугу, убедило меня дать вам свое одобрение. Вы можете быть уверены в том, что после этого визита никто не будет обходиться с вами пренебрежительно. Никто просто не осмелится на это, не так ли, Альберт?

Принц, элегантный и статный, весело взглянул на супругу.

– Ее величество всегда помнит о своих долгах, мисс Гринтри, тем более что мы многим обязаны вашему покровителю.

– Моему покровителю, ваше королевское высочество? – растерянно переспросила Вивианна. – Разве у меня есть покровитель?

Виктория и Альберт переглянулись. Принц улыбнулся.

– Да, мисс Гринтри, – ответил он с характерным немецким акцентом, – у вас действительно есть покровитель. Это лорд Монтгомери, и – уж поверьте мне – его в первую очередь заботит ваше благополучие.

– Правда?.. – удивилась Вивианна. – Сэр, – поспешно добавила она.

Принц Альберт кивнул:

– Это действительно так. Разве он не сказал вам? Ах, возможно, ему хотелось преподнести вам сюрприз. Видите ли, он очень опасается, что лондонское общество не примет вас по причине происхождения вашего отца и вашей матери, хотя и считает, что это несправедливо. Я сам безраздельно верю в святость брачных уз и обеты, данные перед Богом, но я понимаю, что вы не виноваты в своем происхождении.

– Благодарю вас, сэр.

Альберт так пристально посмотрел ей в глаза, что Вивианна даже испугалась.

– Слышал, вы усердно трудитесь ради блага бедных людей, мисс Гринтри. Я восхищаюсь вашей безграничной преданностью своему делу. Мне и самому хотелось бы, чтобы многие недостатки в жизни нашей страны были исправлены.

Вивианна радостно улыбнулась. Этот человек был ее союзником и в отличие от нее имел возможность исправить все то, что считал несправедливым. И его внимания она удостоилась благодаря Оливеру – именно он сделал эту встречу возможной.

– Мне весьма лестно слышать эти слова, сэр, – сказала Вивианна. – Я действительно очень рада.

– А ведь лорд Монтгомери хорош собой, – неожиданно произнесла королева, искоса глядя на своего супруга. – Вы согласны со мной, мисс Гринтри?

Вивианна не знала, что ответить. В конце концов, королева сказала правду.

– Да, ваше величество, он... видный мужчина.

Королева кивнула; в ее глазах сверкнули озорные огоньки.

– Вы непременно должны еще раз посетить нас, мисс Гринтри. Приходите в одну из моих гостиных перед вашим бракосочетанием.

«Бракосочетанием»?

– Я... да, разумеется, ваше величество.

Аудиенция окончилась. Вивианна еще раз сделала реверанс и вышла из комнаты, повернувшись спиной к двери, которую потом закрыл за ней слуга.

Ее ожидала леди Гринтри, во взгляде которой явственно читалось любопытство.

– Ну что? – спросила она.

– Они почти как обычные люди, – ответила Вивианна, все еще потрясенная случившимся. – Почти.

Леди Гринтри рассмеялась и ласково обняла дочь.

– Ты у меня везучая барышня. Вот увидишь, теперь твоя жизнь в Лондоне изменится до неузнаваемости.

– Мама, – прошептала Вивианна, – это все Оливер. Это он устроил эту встречу. Он... он мой покровитель.

Леди Гринтри удивленно нахмурилась:

– Ты уверена, Вивианна? Оливер Монтгомери?

– Да, Оливер. Он сделал это ради меня. Чтобы меня порадовать, чтобы сделать мне приятное.

Вивианна ощутила, как сердце сладко защемило в ее груди, как на ее лице появилась довольная улыбка. Спаситель нации все-таки любит ее.

На следующее утро на каминной полке в доме на Куинс-сквер оказалась целая дюжина карточек с приглашениями. Подумать только, некогда презираемая Вивианна Гринтри вдруг обрела в светском обществе известность и успех!

– Вивианна, тебе так повезло! – широко раскрыв глаза, воскликнула Мариэтта. – Знала бы ты, как я тебе завидую. Почему я не могу встретиться со своей мамой? Я бы задала ей столько вопросов!

Вивианна улыбнулась младшей сестре:

– Именно поэтому ты и не можешь встретиться с ней. Потерпи немного.

– Мисс Вивианна, к вам сестры Битти! – заглянув в гостиную, с сияющими глазами объявила Лил.

– Спасибо, Лил. Я выйду и...

Но было уже поздно. Мисс Сьюзен и мисс Грета уже вошли в комнату и схватили ее за руки. Их лица светились счастьем, а в глазах стояли слезы радости. Они наперебой затараторили о чем-то, и Вивианне лишь каким-то чудом удалось понять смысл их слов.

– Мисс Гринтри! Лорд Монтгомери отдал нам Кендлвуд. Подарил нам его! Он сказал, что сделает там ремонт, пока мы будем находиться в Бетнал-Грин. А потом навсегда отпишет нам Кендлвуд.

Вивианна не могла вымолвить ни слова. Наконец она произнесла лишь короткое «Ох!», и по ее щеке скатилась слеза.

Оливер согласился отдать Кендлвуд? И сделал это ради детей?

Но в глубине души Вивианна знала: он сделал это не только и не столько ради детей.

Он сделал это ради нее.

И теперь настало время смело пойти к нему.

– Милорд, к вам мисс Гринтри.

Разумеется, у Ходжа, как всегда, на лице читалось неодобрение, но Оливера не так-то просто было обмануть. Он знал, что дворецкий каждый день выглядывал в окно – не идет ли к ним Вивианна. И вот она пришла. Наконец-то. Оливер нисколько не сердился на нее. Да и как сердиться, ведь она была занята все это время. Теперь она будет пользоваться огромным успехом. С ее радикальными взглядами и манерой говорить все, что думает, Вивианну в обществе сочтут интересной и неординарной особой. Конечно, о ее происхождении будут помнить всегда, и всегда найдутся недоброжелатели, которые будут не прочь лишний раз напомнить ей об этом, но гораздо большее число людей готовы пренебречь условностями и принять ее такой, какая она есть.

Да, она, несомненно, была очень занята, но, по правде говоря, он уже больше не мог ждать.

– Проводите ее ко мне, Ходж.

Интересно, подумал Оливер, как она будет сегодня выглядеть? Строго, в своем скромном йоркширском платье? Женственно, в наряде с лентами и бантами? Или по-королевски элегантно, как тогда в опере? Но Вивианна вновь удивила его. На ней было белое шелковое платье с темно-красными полосками; оно шуршало при каждом ее движении, сверкая и переливаясь в солнечных лучах, проникавших через окна. Каштановые волосы заплетены в косы и кольцами заколоты по бокам. И что самое удивительное, она держала в руках корзину с большим желтоглазым полосатым котом. Корзина на вид была довольно тяжелой.

– Лорд Монтгомери, – произнесла Вивианна и с облегчением опустила корзину на турецкий ковер.

– Мисс Гринтри, – ответил Оливер, подходя к ней ближе. – Вы не перестаете удивлять меня. – Он с опаской взглянул на кота: – А это еще кто?

– Это кот Фрейзера. Я навестила отца, прежде чем прийти к вам. Фрейзер попросил меня позаботиться о его коте. Он пытался убедить меня, что кот ему больше не нужен, но на самом деле он просто хочет перед смертью пристроить его в хорошие руки. Иначе он будет переживать – я имею в виду Фрейзера, а не кота.

Оливер призадумался.

– А как его зовут?

– Робби Бернс.

– Ну и имечко!

Раздался стук в дверь, и вошел Ходж. В руках у него было блюдечко с молоком.

– Мисс Гринтри попросила меня принести вот это, милорд.

– Для Робби Бернса?

– При чем здесь поэт, милорд?

– Да нет же, не для поэта – для кота, Ходж!

Ходж поставил блюдечко на ковер и вышел из комнаты. Кот, сидя в корзине, посмотрел на Оливера, а Оливер посмотрел на Робби Бернса.

– Я знаю, чего ты хочешь, – сказал он со вздохом. – Ты хочешь, чтобы я взял кота. Ведь так?

– Я не стала бы просить тебя об этом, но дома, в Йоркшире, у мамы есть Криспен, а он может быть очень ревнивым. Робби Бернс – хороший кот, вот увидишь, он не будет доставлять тебе неприятностей. Это кот, принадлежавший мужчине. Женщин он не любит.

– Ах, Вивианна, Вивианна, – пробормотал Оливер, – чего еще ты от меня потребуешь? Я сделал все для того, чтобы восстановить твою репутацию. Я отдал Кендлвуд твоим бедным сиротам, и вот теперь я должен взять на попечение кота твоего отца. Что же будет дальше?

– Я понятия не имела, что это ты помог восстановить мою репутацию, – тихо произнесла она. – Почему ты сам мне ничего об этом не сказал?

Оливер посмотрел на нее:

– Ты права, мне следовало это сделать, но, с другой стороны, ты сама об этом не спрашивала. Лично мне твоя репутация совершенно не важна, но я знал, какие неприятности это доставляет тебе и твоей семье. Кстати, принц Альберт сказал, что ты само очарование и из тебя выйдет милая и послушная женушка.

Вивианна смущенно захлопала ресницами:

– О!..

– Он не слишком хорошо тебя знает, если считает, что ты будешь послушной, верно?

Вивианна пропустила эту реплику мимо ушей.

– Так моя репутация действительно ничего для тебя не значила?

Оливер с улыбкой наклонился, чтобы открыть корзину. Кот выпрыгнул на ковер и тотчас принялся умываться, словно всю жизнь мечтал жить в доме на Беркли-сквер.

– Нисколько. Ты для меня гораздо важнее, чем поступки твоих родителей.

– О!

– Вивианна, прежде чем в моей жизни появилась ты, все мои мысли были посвящены брату и мщению за его гибель. Я даже не смел мечтать о будущем. Я не представлял, что будет после того, как Лоусон понесет наказание. Но вдруг в мою жизнь ворвалась ты и все изменила. Внезапно я понял, что у меня есть будущее, и я всем сердцем желал приблизить его, потому что в этом будущем было место для тебя.

Вивианна подошла поближе.

– Но теперь ты герой, – тихо произнесла она. – Газеты наперебой пишут о твоих кошмарных жилетах – теперь они последний крик моды. Женщины теряют голову, как только видят тебя на улице.

Оливер рассмеялся:

– Единственная женщина, которой позволительно при виде меня терять голову, предпочитает читать мне нотации.

– Оливер!..

– Надеюсь, теперь, став богатой наследницей, ты не собираешься покинуть меня, – продолжал он. – Ты по-прежнему нужна мне. Возможно, ты этого не понимаешь, но я всегда был притчей во языцех в семье Монтгомери. Ты должна спасти меня от моих грехов, Вивианна. Мне действительно требуется искупление, и даровать его можешь только ты одна.

У Вивианны перехватило дыхание.

– Я бы не стала называть тебя грешником, – ответила она. – Ты – воплощение всяческих добродетелей. Ты избавил нацию от коварных замыслов гнусного негодяя Лоусона, передал Кендлвуд сиротскому приюту, спас Робби Бернса от голодной смерти на улицах!

Оливер улыбнулся.

– И провел со мной незабываемую ночь любви, – нежно добавила она.

Оливер внимательно посмотрел на нее:

– Правда? Ты на самом деле будешь помнить о ней?

– О да. – Вивианна вздрогнула от нахлынувших на нее воспоминаний. – Каждый раз я просыпаюсь и вспоминаю ту ночь во всех подробностях. Мое тело до сих пор помнит твои прикосновения; мне так хочется, чтобы ты снова оказался рядом со мной. Я одна, Оливер, но я больше не хочу быть одной.

– Тогда выходи за меня замуж, и до конца наших дней каждая ночь будет ночью любви и страсти.

Вивианна улыбнулась:

– Пожалуй, да. Мне нравится тот, прежний, Оливер – повеса и распутник.

Сердце Оливера сжалось. Вот оно что! Она любила распутника; от этой правды ему никуда не деться. Но были же в нем и другие качества: надежды, мечты и стремления, которых Оливер-распутник даже представить себе не мог. Неужели она этого не видит?

– Я люблю распутника, – сказала Вивианна, глядя ему в глаза, – но все же тебя я люблю еще больше.

На лице Оливера появилась улыбка.

– Я хочу расцеловать каждую частичку твоего тела, – медленно произнес он.

Вивианна, смеясь, бросилась в его объятия.

– О, Оливер! – вздохнула она, ощущая его тепло, его силу, чувствуя себя защищенной в объятиях любимого мужчины.

Он взглянул на нее так, словно она была единственной женщиной на всем белом свете.

– Я не могу жить без тебя, разве ты этого не знаешь? Я не могу обходиться без твоих нравоучений, как другие мужчины – без крепких напитков.

– Ну, если ты не возражаешь против Афродиты!

– Хм-м! – произнес он с озорной улыбкой.

– Как ты смеешь так говорить?! – гневно воскликнула Вивианна.

Оливер дотронулся губами до ее губ.

– Что именно смею говорить? – прошептал он.

– Яблоко от яблони...

– Пообещай мне кое-что, Вивианна, – прошептал Оливер. – Что ты всегда будешь моей куртизанкой. Только моей.

– Обещаю, но с условием, что ты будешь только моим распутником.

Он усмехнулся, и они подтвердили свои обещания со всей страстью, на какую только были способны.

Эпилог

– Сегодня я получила письмо от мамы, – сообщила Вивианна, откладывая в сторону суповую ложку. К ней быстро подошел лакей, чтобы заменить тарелку, в то время как Ходж оставался в величественной позе, внимательно наблюдая за церемонией обеда.

– От леди Гринтри?

– Да, Оливер. Ты же знаешь, что она моя мать. Во избежание недоразумений Афродиту я буду по-прежнему называть просто «Афродита».

– Конечно, моя дорогая.

На стол подали новое блюдо.

– Она пишет, что Мариэтта очень хочет снова вернуться в Лондон. Мама считает, что ей следует немного повременить с этим. Ей, разумеется, известно об Афродите, но пока она не спешит встретиться с ней. А Франческа, как же Франческа встретит известие о том, что ее настоящая мать – знаменитая куртизанка?

– Действительно, как? – улыбнулся ей своей спокойной, чарующей улыбкой Оливер. Спрятавшийся под обеденным столом Робби Бернс время от времени терся о его ноги, не переставая мурлыкать. Он успел утащить за собой под стол кусок жареной дичи.

– Мне кажется, что Афродита и Добсон влюблены друг в друга гораздо серьезнее, чем мы предполагаем, и нарочно демонстрируют окружающим свою сдержанность и безразличие, – продолжила Вивианна. – Интересно, добавила ли она еще какие-нибудь записи в свой дневник?

У Оливера имелись свои соображения относительно Афродиты и Добсона. Конечно, с точки зрения представителя высшего света, иметь женой дочь куртизанки – отнюдь не идеальный образец брачного союза, однако его это не особенно беспокоило. Не беспокоило это и леди Марш, которая была более чем довольна тем, что Вивианна стала женой Оливера.

Ходж знаком велел лакею убрать со стола опустевшие тарелки. Вивианна перехватила его взгляд и грациозно поднялась из-за стола.

– Пойду отдам шеф-повару распоряжение относительно десерта, – пояснила она. – Сегодня, Оливер, для тебя приготовлено нечто особенное. Я скоро вернусь.

Лорд Монтгомери кивнул, поглаживая кота, продолжавшего сидеть под столом. Супружеская жизнь вполне устраивала Оливера. Он не сразу осознал, насколько спокойнее и размереннее стало его существование после женитьбы на Вивианне. Их отношения, разумеется, не всегда были безоблачными, однако любые разногласия представлялись ему совершенно ничтожными по сравнению с тем, что они оба приобрели, став мужем и женой. Он не раз ловил себя на мысли о том, насколько это приятно – просыпаться ночью и видеть рядом с собой Вивианну...

Открылась дверь, и в комнату вошел Ходж. Вслед за ним два лакея вкатили в столовую тележку, на которой стояло огромное блюдо, прикрытое таких же небывалых размеров серебристой крышкой. Следуя указаниям Ходжа, лакеи подкатили тележку ближе, сняли блюдо и поставили его на стол прямо перед Оливером. Тот выпрямился и вопрошающе посмотрел на Ходжа.

Лицо Ходжа оставалось непроницаемым.

– Согласно указаниям леди Монтгомери, десерт, милорд, – ответил он и, кивнув лакеям, вместе с ними снял крышку с блюда. После этого все трое поспешно покинули столовую, плотно закрыв за собой дверь.

Увиденное лишило Оливера дара речи. Прямо перед ним на блюде сидела принявшая изысканную позу коленопреклоненная Вивианна. Она была полностью обнажена, если не считать нанесенных на ее восхитительное тело украшений из крема. Ее соски прикрывали изящные розеточки. Удивительной красоты узоры украшали живот, сходясь в массивный бугорок в нижней его части. На боках расположились букеты цветов, а розовые щечки ягодиц были покрыты кремом, преобразившись в крупные вишни, обрамленные зелеными листиками.

Глаза Оливера и Вивианны встретились.

В ее взгляде читалось легкое смущение, как будто она была не вполне уверена в том, как Оливер отреагирует на этот сюрприз.

Оливер встал и, сбросив с себя сюртук и шейный платок, забрался с ногами на стул. Убедившись в том, что поступила правильно, Вивианна обольстительно улыбнулась мужу. Затем встряхнула головой, и в следующее мгновение волосы волной упали ей на плечи.

Оливер сорвал с себя рубашку. Подавшись вперед, он прильнул к ее губам. Ему казалось, что сейчас достаточно всего одного поцелуя, чтобы он взорвался от переполнявшего его желания. Ему хотелось сжать ее в объятиях, но он не стал делать этого, боясь разрушить столь хрупкую красоту, созданную усилиями умелых кулинаров. Оливер наклонился и слизнул кремовую розочку сначала с одной груди Вивианны, а затем с другой. Его руки властно легли на вишенки и окружающие их листья. Впрочем, легли ненадолго, потому что в следующую секунду он принялся лихорадочно расстегивать пуговицы своих панталон. После этого он снова потянулся к ее губам.

– Я надеюсь, что ты не станешь возражать, – произнесла Вивианна в перерыве между поцелуями. – Афродита однажды рассказала мне об обеде, который устраивала для особых гостей, и мне захотелось повторить эту оригинальную идею.

– Возражать? – удивился Оливер, снова простонав от восторга. Затем обнял ее, а Вивианна в ответ обхватила его бедрами. Столовое серебро и посуда полетели на пол. Вивианна неожиданно замерла, сжав руками его лицо, и заглянула ему в глаза с выражением любви и доверия.

– Оливер! – прошептала она и потерлась щекой о его щеку, перепачкав ее сладким кремом. – Пора попробовать десерт!

Примечания

1

Игра слов: chou – капуста, mon chou – душенька (фр.). – Примеч. пер.