Обольщение (№1) - Ухаживая за Джулией

– Но этого же не случилось!

– Или промокла, если бы я не поймал тебя?

– Но ты же поймал меня, хотя, возможно, и жалеешь об этом. Как ты умудрился очутиться именно здесь и именно в нужный момент, Дэниел?

– А ты? – спросил он, сердито глядя на нее.

– Камилла спасла меня на вершине холма, – призналась она. – И я испытала такое облегчение, что мне нужно было сделать что-то…

– Опрометчивое? Опасное? – подсказал граф.

– Именно – кивнула Джулия, посылая ему ослепительную улыбку.

– Так от чего же Камилла тебя спасла? От дикого кабана?

– От скучного домашнего борова, если хочешь знать. – Она засмеялась. – Хотя бессовестно с моей стороны говорить так, и мне стыдно, что я не могла удержаться от каламбура. Я уверена, что Малькольм вовсе не скучный. Он много читает и много занимается, не так ли? Он, должно быть, знает массу интересных вещей. Если бы только он мог говорить о них! Я ничего не могла вытянуть из него, кроме заикания и пристальных взглядов. А он ведь искал меня. Я встретилась взглядом с Камиллой и молча закричала: «На помощь!» Она подошла, а я вознаградила ее, оставив их вдвоем. Бедная Камилла. Это было ужасно жестоко с моей стороны. Тем более что она должна была терпеть его общество весь путь до дома.

– Как я понимаю, Малькольм еще не сделал тебе предложения?

– О, к счастью, нет! Хотя я уверена, что он подошел ко мне именно с этой целью. Но он не мог выжать из себя ни слова. Кстати, ручей выглядит очень привлекательно. Разумеется, ты выйдешь из себя, если я сниму туфли и чулки и поброжу по воде? Я права?

Она хочет, чтобы он видел ее голые ноги и щиколотки? Да, он будет возмущен. Ну конечно!

– Молчание, как и в случае с Малькольмом, – хмыкнула она. – Хотя ответ ясно читается в твоих глазах. Отлично. Я пойду рядом с тобой, как настоящая леди, Дэниел, так как уверена, что ты слишком джентльмен, чтобы уйти и бросить меня здесь одну. Я даже обопрусь на твою руку, раз уж ты ее предложил. Вот. Вся беда с Малькольмом в том, что чувствуешь: он обдумывает разные глобальные проблемы, но забывает выразить их словами. Это приводит меня в замешательство.

– Так что ты пока еще не сделала выбор? – поинтересовался граф. – Я думал, что ты уладила этот вопрос с Гасси там, в Калверкасле, несколько дней назад.

– О, не напоминай мне об этом. Ты что – планируешь затрагивать эту тему каждый раз, как мы оказываемся наедине, да? Это оскорбительно. Между прочим, я отдала те туфли моей горничной. Они ей слегка великоваты, но она в восторге. Нет. Я правда не могу выйти замуж за Гасси, хотя он был готов сделать мне предложение. Он слишком хороший друг, чтобы стать моим мужем.

– Разве плохо дружить с мужем?

– Нет, конечно. Но стать закадычными друзьями – совсем другое. Я умру от смущения, когда мы…

– Ты уверена? Я думал, ты не способна испытывать смущение. Разве что тебя уличают в слабости, как, например, в тот день, когда ты боялась спуститься по ступеням в замке.

– Мне совсем не нравится наш разговор. Однако, предполагаю, эта тема обсуждается всеми в последние дни, не так ли? За кого выйдет замуж Джулия? Мне это ненавистно. Давай поговорим лучше о тебе. На ком женишься ты, Дэниел? Впрочем, уверена, при твоем характере ты вообще, может, и не женишься. Тебе нелегко будет найти женщину, соответствующую твоему титулу и положению. Да нет, конечно же, женишься, потому что ты отличаешься высоким чувством долга, а твой долг – жениться и произвести на свет наследника. Я права?

– Ты права, – коротко отозвался он. Граф с удивлением отметил, что ощущает свой гнев, почти как рану. Следует ли из этого, что его чувство долга и ответственности сделало его холодный и бесчувственным человеком? Неспособным к нежности? Он отнюдь не был лишен тонких чувств.

– Что ж, – произнесла она, – тогда ты должен оглядеться вокруг себя. Ты ведь участвовал в лондонском светском сезоне, когда тетя Милли вызвала тебя сюда, так? Ты был на ярмарке невест? И выделил какую-то одну, Дэниел?

Бланш. Он не хотел обсуждать ее с Джулией.

– Твое молчание красноречивее всяких слов. Какая она? Хорошенькая? – продолжала свои расспросы Джулия.

– Миниатюрная и хрупкая. И блондинка. Очень привлекательная.

– Ясно. Полная противоположность мне. Но так и должно быть, – понимающе заявила Джулия. – И она достойна тебя, Дэниел? Она настоящая леди и подходит тебе? Из нее выйдет отличная графиня?

– Она – сама благопристойность. Я не буду испытывать с ней ни минуты беспокойства. Только гордость.

– А-а, – протянула Джулия и на минуту замолчала. – Ты любишь ее, Дэниел?

Любить Бланш? Любил ли он ее? Это было неподходящее слово. Оно ничего не значит. Бланш была всем, чего он желал и в чем нуждался. И на нее было так приятно смотреть. Он может прожить мирную и счастливую жизнь с ней.

– Давай сформулируем это по-другому, – предложила она. – Ты хочешь ее?

– Черт! – воскликнул он, неожиданно останавливаясь.

– Ты первый произнес эти слова. Около озера, несколько дней назад, помнишь? Тебе захотелось смутить меня. Поэтому ты не можешь обвинять меня в том, что я говорю неприличные вещи, не обвинив в том же и себя. Признайся, хочешь?

– Нет! Конечно, нет. Я мог хорошенько встряхнуть тебя там, на берегу, и трясти до тех пор, пока ты не начнешь стучать зубами.

– Значит, не любишь. Впрочем, думаю, это не важно при выборе жены. Подходящей жены. Любовницу выбираешь иначе. О, не смотри на меня так сердито, Дэниел. Я не вчера родилась на свет. Я слышала о существовании любовниц. Но думаю, что брак нельзя назвать удачным, если не находишь в нем удовольствия. Ты согласен?

Граф глубоко вздохнул. Ни одна другая женщина – нет, не леди, – просто женщина – не отважится вести подобный разговор с мужчиной. Интересно, как она сумела постичь разницу между уважением к леди и страстью к женщине? И как пришла к осуждению того, что большинство джентльменов имеют, как правило, одновременно и ту и другую?

– Твоя супружеская жизнь не будет слишком скучной? – не отставала от него Джулия.

– Джулия, – он говорил сквозь стиснутые зубы, показывая ей, что отвечать ему не хочется и что именно она заставила его разговориться, – женщина, на которой я женюсь, и состояние моего будущего брака – эти вопросы тебя не касаются. Ни в коей мере. Ты меня понимаешь?

– Ненавижу вопросы, которые задают в подобном тоне. Это так презрительно звучит. Тебе нравится скучная, пресная жизнь, Дэниел? Ты никогда не мечтаешь о приключениях? Неужели тебе не хочется вырваться на свободу и совершить что-то крайне…

– Возмутительное? Дерзкое? Бесстрашное? Нет, Джулия. Я повзрослел несколько лет назад и не хочу снова впадать в детство.

– Ты повзрослел, когда тебе исполнилось только четырнадцать. Помню, когда я впервые приехала сюда с отцом и мачехой, ты любил забавы и много смеялся. Ты и Фредди. Я была совсем девочкой, но хорошо это помню. Вы оба были для меня идеалом. Однажды я долго искала тебя, пока мне не сказали, что тебя после порки заперли в твоей комнате на весь день. Правда, не помню, какая проказа вызвала этот приговор.

– Я был ребенком. Дети нередко проказничают. Это составная часть взросления.

– Но ты стал взрослым слишком рано. Четырнадцать лет – это еще такой юный возраст. Фредди веселился долгое время после этого.

– Фредди развлекается и до сих пор. И это завело его чересчур далеко. Надеюсь, ты отказалась от мысли выйти за него замуж?

Джулия вздохнула:

– Похоже, мы вновь вернулись к прежней теме. Последние несколько дней он держится на расстоянии. Он только издали улыбается мне, смотрит на меня своим ленивым взглядом и иногда подмигивает. Думаю, он ждет, пока все остальные скажут свое слово, а потом перейдет к следующей стадии сватовства. С нетерпением жду, во что это выльется. По крайней мере, жизнь становится интереснее, когда в нее вовлечен Фредди.

– Если ты выйдешь за него, Джулия, сомневаюсь, что ты скажешь мне то же самое через десять лет. Или даже через пять. Откажись от этой мысли.

Она улыбнулась графу:

– Вся твоя беда в том, что ты хочешь каждого поднять до своего уровня. Ты хочешь, чтобы мы все стали скучными и трезвыми.

Дэниел вновь почувствовал странную смесь гнева и обиды. Если бы они не удалялись от ручья, обходя холм и появляясь на виду у родственников, он мог бы прижать к себе руку Джулии, остановить ее, развернуть лицом к себе и объясниться. Он мог бы это сделать – лицом к лицу, напрямую.

Он не был скучным и серым. Его жизнь не была скучной. Она была богата и насыщена смыслом – родственниками, друзьями, обязательствами и ответственностью. И в будущем его ждал брак – с Бланш, если ему повезет, – и дети. Жена и семья. Его собственные. С которыми можно расслабиться, посмеяться и… Да, испытать физическое удовольствие. Удовольствие не должно быть отчаянным и безрассудным. Оно может быть просто приятным. Прошло много лет с тех пор, как он расслаблялся и получал удовольствие. Лет пятнадцать? Неужели это было так давно? Неужели ему уже двадцать девять? И его юность закончилась после того, как неожиданная смерть отца выбросила его из детства в раннее взросление?

– Может быть, тебе повезло, что ты видишь меня только тогда, когда я трезв и скучен. Возможно, тебе не понравилось бы увидеть меня в другом настроении.

Если он ожидает, что заставит ее замолчать, то зря надеется. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и улыбалась своей бесподобной улыбкой, которая отражала все заключенное в ней озорство и лукавство.

– О, Дэниел, как интригующе это звучит, – призналась Джулия. – Возможно, впервые в жизни ты разжег мое любопытство.

Ее рука выскользнула из-под его локтя, и она направилась по траве к Стелле и Виоле, рядом с которыми стояли Фредди и Лесли. Граф сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он не мог не признать, что Джулия осветила этот день. Может, и не так, как ему хотелось, но, тем не менее, она сделала это.

Будет ли жизнь с Бланш скучной и серой? Он отмел эту мысль прежде, чем она успела пустить корни и навеять сомнения, которые он пока не готов был обдумывать.

Глава 9

Фредерик был потрясен. Хотя слово «шок» было бы более уместно, поскольку событие на первый взгляд казалось малозначительным. Однако оно могло стать предвестником аналогичных событий, и тогда жизнь утратит свою привлекательность.

Он получил записку и счет от одного из своих кредиторе – сапожника, которому он задолжал ничтожную сумму в несколько сот фунтов. Но если кто-то один обнаружил местонахождение, тогда слух об этом быстро распространится и на него обрушится море таких же записок. В этом не было ничего необычного. Фредерик давно привык игнорировать счета, когда в его карманах свистел ветер, и платил своим самым настойчивым кредиторам, если располагал деньгами. Иногда ему улыбалась удача, а временами он попадал в полосу потерь. Но одно дело – получать и игнорировать счета, когда живешь в холостяцкой квартире в городе, и совсем другое – получать их здесь, в Примроуз-Парке. Кто-нибудь еще мог прознать про это. Его отец, не дай Бог. Или Джулия.

Еще одним недостатком пребывания в сельской местности было то, что здесь не представлялось возможности попытать удачу. Фортуна давно не улыбалась ему. Полоса проигрышей почему-то затянулась. Теперь он ждал, что ей на смену придет удача. Разумеется, одна весьма выгодная и даже приятная игра уже вовсю развернулась в поместье. И необходимость выиграть ее становилась все настоятельнее.

– Ты изменил свои планы, Лес? – спросил Фредерик брата, когда они ехали шагом на лошадях, возвращаясь в конюшню после утренней прогулки верхом.

– Планы? – Лесли выглядел озадаченным. – Ты о чем, Фредди?

Фредерик прищелкнул языком и бросил взгляд на серое небо.

– Ты еще спрашиваешь! Разве в эти дни говорят о чем-нибудь другом? Конечно, только о Джулии. Ты все еще хочешь сделать ей предложение?

– Сделать предложение Джулии? – Лес нахмурился. – Дело в том, Фредди, что, по-моему, она, скорее всего, не примет его.

– Ты не можешь знать наверняка, пока не попросишь ее руки. Ты тянешь резину уже целую неделю. Я хочу перейти к следующей стадии моей кампании, но я хочу дать шанс и тебе.

– Думаю, что повезет Гасси. Они всегда любили друг друга. И теперь он проводит с ней большую часть времени, и они все время смеются.

– Это далеко не обнадеживающий знак, мой мальчик. Во всяком случае, для Гасси. Но это звучит многообещающе для нас с тобой.

На лице Леса вновь отразилось непонимание.

– Если эти двое – любовники, я съем свою шляпу, – произнес Фредерик. – Любую, по твоему выбору. Нет, Гасси не на дистанции. То же можно сказать и о Малькольме. Он стоял с ней на вершине холма несколько дней назад, но это заняло всего лишь пять минут. Затем она понеслась вниз, словно сорванец, отпущенный из школы на каникулы. С тех пор Малькольм к ней не приближался.

– Дэн?

– Дэн каждый раз ощетинивается от гнева при одном ее виде. А иногда – даже если ее нет поблизости. Просто достаточно кому-нибудь упомянуть ее имя. Кроме того, по нему в городе вздыхает восхитительная мисс Морристон. А возможно, и не вздыхает: малышка сделана из льда, насколько я понял. Нет, Лес, я считаю, что круг серьезных претендентов может быть сужен до нас двоих.

– Мне нравится Джулия, – заявил Лесли. – Не понимаю, почему Дэн не любит ее.

– По той же причине почему мы ее любим. Джулия не стыдится показать, что она живая. Когда ты собираешься с ней поговорить? Если ты не хочешь, то я не буду терять время: она очень увлекающаяся натура.

– Ты наверняка добьешься своего, Фредди, даже если я сделаю ей предложение.

– Да, это точно, – с усмешкой заметил Фредерик. – Но, по крайней мере, ты не сможешь сказать, что я не дал тебе шанса попытаться, Я действительно ни разу не потерпел поражения, когда пытался сразить женщину, Джулия созрела и ждет, чтобы ее сорвали, если ты не возражаешь против такого образа.

– Но ты же никогда не любил ее в этом смысле раньше, Фредди, – удивился Лесли,.

– Да и ты тоже. Но до этого она никогда не шла вместе с Примроуз-Парком. Только с приданым. Приданое, каким бы щедрым оно ни было, когда-то иссякнет. Рента же – никогда.

– Думаю, что кто-нибудь женится на Джули только потому, что она Джули, – проговорил Лес после небольшой паузы. – А не ради поместья.

Фредерик фыркнул:

– Конечно, кто-нибудь женится на ней, мой юный идеалист. Знаешь, она мне очень нравится. Я дам ей всю любовь, в которой она нуждается. И доставлю ей все удовольствия, которых она жаждет. И конечно, у нас будут дети. Несомненно, она захочет иметь детей, и я не имею ничего против сынишки или двух. Основать свою династию – в этом что-то есть. – Он снова засмеялся.

Около конюшни Лесли натянул поводья. Он все еще хмурился.

– Но для тебя важнее всего рента, Фредди, а не Джулия. Без нее ты ведь не женишься на ней?

– Лес, это реальность, а не фантазии. В этом мире, чтобы выжить, нужно иметь деньги.

– Отец дает тебе много денег. – На лице Леса отразилась обеспокоенность. – Он много дает мне, но я знаю, тебе он дает гораздо больше. И ты получишь после него большое наследство.

– Что может случиться очень и очень не скоро, – вздохнул Фредерик. – Надеюсь, это произойдет в далеком будущем. В настоящее же время мы оба должны жить. И ты же знаешь, что отец не тот человек, к которому можно прийти и попросить побольше наличных. Во-первых, это унизительно, а во-вторых, он примет тот печальный, вид, к которому прибегал всегда, когда нас наказывали розгами. Словно мы сверх меры его разочаровали. И словно от порки он будет страдать больше, чем мы. Понимаешь, Лес, он умеет любого заставить почувствовать себя униженным и виноватым.

– У тебя действительно большие долги, Фредди? С ними нельзя расплатиться суммой за следующие три месяца? Даже если я дам тебе часть своего содержания?

Фредерик спрыгнул с лошади.

– Лес, ты действуешь почти как отец. Да, дорогой брат, у меня крупные долги. И я должен жить на следующее квартальное содержание. Боюсь, передо мной выбор: долговая тюрьма, печальный взгляд отца или брак по расчету – одно из трех. В целом я думаю, брак – наилучший выход. А то, что невестой будет Джулия, очень даже приятно. Но по правде сказать, мысль о том, что я буду окольцован, бросает меня в холодный пот.

Лесли спешился гораздо медленнее.

– Думаю, ты должен пойти к отцу, Фредди. Он ведь не съест тебя. И ты слишком взрослый, чтобы тебя пороть. Тогда ты будешь свободен.

Фредерик засмеялся и отдал поводья груму. Если бы только Лесли знал, какую брешь в состоянии их отца проделает оплата всех его долгов, с грустью подумал он.

– Да, до следующего раза. Боюсь, у меня развилась тяга к дорогому образу жизни.. Хотя моя судьба в любой день может круто измениться, и я стану богат, как Крез. Об этом приятно помечтать, ты согласен?

– Не думаю, что тебе следует жениться на Джули, – вздохнул Лесли, передавая свою лошадь тому же груму. – Это несправедливо по отношению к ней. Джули заслуживает лучшей участи.

– Она будет считать себя счастливейшей из женщин. Она, обещаю, станет самой счастливой женщиной в мире. Я сделаю все для этого. Я буду хорошо обращаться с ней. Я знаю, как обращаться с женщиной.

Это один из моих талантов, подкрепленный практическим опытом. – Он снова засмеялся.

– Ты откажешься от всех других женщин? – недоверчиво посмотрел на него Лесли.

Фредерик откинул голову и зашелся от смеха.

– Тогда мне лучше поговорить с ней самому, – решил Лесли. – Я обязательно сделаю это, Фредди. Я буду огорчен, если она выберет меня. Огорчен потому, что это лишит тебя надежды, я имею в виду. Не думаю, что она выберет меня, но, полагаю, для нее так будет лучше. Я поговорю с ней как можно скорее: Сегодня же.

– Зачем тянуть? – Фредерик с любовью посмотрел на брата. – Вот она, мой мальчик, прогуливается в саду с тетей Милли. Я беру на себя тетю Милли и оставляю тебе поле битвы. Ты ценишь мою братскую любовь? Я отказываюсь от собственных шансов ради тебя. Похоже, даже дождь не начнется в ближайшие несколько минут. – Он взглянул на небо.

– Отлично. – Лесли с силой втянул в себя воздух. – Я готов, пойдем.

– Вот и молодец, – похвалил его Фредди, хлопнув брата по плечу.

Все дело в том, думал Фредди, что, будучи уверен в своей способности завоевать любую женщину, которая ему нравится, и учитывая незначительность Леса как противника, он не был уверен в успехе. Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, если дело касается Джулии. Она могла выбрать Леса только потому, что была Джулией и привыкла совершать неожиданные и непредсказуемые поступки.

В этом заключалось ее очарование. И эта игра его возбуждала, Хотя ему отчаянно необходимо было победить, он не получил бы наслаждения от победы, если бы она была предопределена заранее и лишена азарта.

Возможно, пришло ему в голову, он был неисправимым игроком.

– …И ты сохранишь цветники, – говорила тетя Милли, когда проходим с Джулией мимо клумб. – Я уверена в этом, дорогая, так как ты всегда их любила. И я никогда не понимала этих новомодных идей, когда отказываются от английских садов и устраивают парки прямо от дверей дома. Если кому-то требуется естественный пейзаж, я всегда говорю, что ему надо идти на неиспользуемую общинную землю. Хотя многое сейчас уже огорожено, не так ли?

– Мне нравятся цветники, – ответила Джулия. – Я люблю порядок и симметрию в природе – во всяком случае, перед домом. Но от меня может не зависеть, что случится с этим парком, тетя Милли. Очень вероятно, что в конце месяца я уеду отсюда.

– О, не говори так, дорогая! Один из племянников обязательно сделает тебе предложение, если не они все. Они все любят тебя, и это неудивительно. Я могу сказать то же о себе. И все они приятные молодые джентльмены. Я сама не осталась бы одинокой, если бы такие поклонники боролись за мою руку. В моей жизни были джентльмены, которые меня совсем не интересовали. – Тетя Милли вздохнула. – Жаль, что у меня нет детей. Но Господь Бог вознаградил меня племянницей, твоей дорогой приемной мамой, и мы жили в одном доме, а позже я была вознаграждена тобой, милая Джулия.

Джулия с улыбкой повернулась к тете, затем улыбнулась Фредерику и Лесли, которые приближались к ним все еще в одежде для верховой езды. Несколько дней обстановка была спокойной для Джулии. Она и Дэниел умудрялись избегать друг друга, Малькольм держался на почтительном расстоянии, с Гасси они опять превратились в лучших друзей, Фредди же не приближался к ней, а лишь улыбался и подмигивал, встречаясь с ней взглядом. Ей хотелось, чтобы он продолжил тот обещающий и волнующий путь ухаживания, который начал, когда они ходили к озеру, но ее кузен не делал этого. Со стороны Леса она вообще не видела никаких движений.

– Поначалу я решил, что из розария сбежали две розы, – весело сказал Фредерик, когда они уже могли его услышать. – Но, приглядевшись, я понял, что это тетя Милли и Джули.

Тетя Милли всплеснула руками и смущенно зарделась.

– О, Фредерик, это возмутительно! Вот уж действительно, две розы. Возможно, Джулия выглядит как роза – впрочем, я уверена, что она красивее этого цветка. Но я – просто старая развалина.

– Драгоценные камни обычно тоже старые, тетя Милли. Так же, как и бесценные картины. И средневековые гобелены. Я даже готов поклясться, что видел сегодня в розарии розу точно такого же оттенка, как ваше платье. Я собираюсь немедленно сорвать ее и вдеть в ваши волосы. Это чудесный бутон. Он будет достоин вас.

– Бессовестный льстец! – пожурила его тетя Милли, кокетливо ударив племянника по руке, прежде чем опереться на нее. – Тебе следовало бы отвести в розарий Джулию, Фредерик. Не знаю, для чего такой старухе, как я, цветок в волосах.

– Мы тем самым почтим розу, – галантно ответил юноша. – Кроме того, тетушка, Джулия одета в зеленое, а я не видел зеленой розы в розарии.

– Глупый мальчишка! – окончательно смутилась тетя Милли, когда он уводил ее по одной из посыпанных гравием дорожек.

– Привет, Джули, – улыбнулся Лес.

А, так вот каков был смысл этой маленькой сцены! Лесли собирался предпринять первый шаг, понукаемый Фредди. Джулия улыбнулась ему:

– Привет, Лес. Хорошо покатались?

– Да, Джули. Погода несколько испортилась, похолодало, но это приятно при верховой езде.

– Знаю. Я каталась рано утром. До завтрака. – Поняв, что не может заставить себя купаться по утрам, она перешла к прогулкам верхом. Первые два утра она соблюдала все правила приличия, надевая амазонку и пользуясь дамским седлом, водруженным на спину Флосси. Но во время этих поездок она не встретила ни души и последние три утра надевала бриджи, что позволяло ей скакать во весь опор и получать наслаждение от прогулки.

– Некоторые юные леди не встают раньше полудня, – заметил Лес. – Они многое теряют. Мне нравятся женщины, подобные ранним пташкам. Ты нравишься мне, Джули.

– Правда? – Она ободряюще ему улыбнулась. Лес буквально светился, глядя на нее. – Только потому, что я рано встаю?

Он недоуменно посмотрел на нее, затем вздрогнул и вдруг засмеялся. Джули любила его смех. Он всегда звучал искренне, и сейчас Лес смеялся от души.

– Нет-нет, Джули. Мне все в тебе нравится. Ты всегда мне нравилась, правда.

– Спасибо. Ты тоже всегда мне нравился, Лес.

– Спасибо, Джули. – Его лицо вновь осветилось улыбкой.

Дорогой Лес, думала она, пытаясь решить не относящийся к делу вопрос: был ли Лес на дюйм ниже ее или они были одного роста? Пожалуй, они были одного роста, но он носил сапоги для верховой езды, а на ней были туфельки без каблуков. Было очевидно, что Лесу, как и Малькольму, понадобится ее помощь.

– Что ты думаешь о дедушкином завещании? – спросила она.

– О дядином завещании? – Он улыбнулся еще шире. – Это очень щедро с его стороны. Дядюшка был добрым человеком, хотя и не любил, чтобы об этом знали другие. Оставить мне пятьсот фунтов – очень щедро. Я просто счастлив.

Джулия с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. О Боже! Похоже, ей придется приложить больше усилий, чем с Малькольмом.

– Он оставил мне не пятьсот фунтов. Он оставил мне возможность прожить в этом поместье всю оставшуюся жизнь, если я выйду замуж за одного из вас. Ты не думаешь, что это все равно что не оставить мне ни гроша?

– Ни гроша? Но это же целое состояние, Джули! Однако на деле ты не будешь хозяйкой Примроуз-Парка. И если твой муж захочет, чтобы ты жила в другом месте, ты отправишься туда, правда?

– Конечно, я буду ему послушна.

– А если он потеряет это поместье, у тебя не останется ничего, кроме мужа. Ты отдаешь себе в этом отчет, Джули?

– О Бог мой, как он может его потерять?

– Если он привык жить на широкую ногу, он может проиграть его или отдать за долги.

– Ты игрок, Лес?

– Я? Нет, конечно, нет! Как ты могла подумать такое, Джули? Я забываю, как следует играть в карты от одного раза до следующего.

Несколько минут они стояли молча, улыбаясь друг другу.

– Пойдем посидим возле фонтана, Лес, – наконец предложила Джулия и взяла его под руку. Они направились по покрытой гравием дорожке к мраморной беседке и ажурной железной скамейке, окружающей ее. – Тебе хочется поговорить со мной о чем-то конкретном?

– Мы с Фредди решили, что это будет хорошей идеей, если я предложу тебе выйти за меня замуж, Джули. Фредди сказал, что он отвлечет тетю Милли.

– Правда? – Она улыбнулась. – Фредди считает, что ты должен сделать мне предложение?

– Да. Он сказал, что даст мне шанс, прежде чем снова попытает счастья. Конечно, ты можешь выбрать Фредди, но если хочешь, то останови свой выбор на мне. Думаю, тебе будет лучше со мной, хотя я понимаю, что проигрываю в сравнении с братом.

– Но почему? – удивилась она, отпуская его руку, садясь на скамейку и похлопав ладонью рядом с собой.

Он сел.

– Я не наделен ни красотой Фредди, ни его мозгами, – признался Лесли. – И он – старший сын. Я мало знаю о женщинах, но они мне нравятся.

– И я тебе нравлюсь. Ты сам только что сказал об этом.

– Ты очень нравишься мне, Джули. – Его лицо снова осветила улыбка.

– Почему ты хочешь жениться на мне? Только потому, что я нравлюсь тебе, Лес? Или из-за этого поместья?

– Из-за Примроуз-Парка, – охотно ответил он, и сердце Джули упало. – Я люблю это место. Все здесь так хорошо ухожено. И фермы процветают. Я всегда получаю огромное удовольствие, когда приезжаю сюда.

– Да, – спокойно произнесла она. – Владеть таким имением – это здорово, правда? Особенно для человека, который не может унаследовать отцовский капитал.

– Я хочу, чтобы ты осталась здесь, Джули. – Его лицо излучало ту же сияющую улыбку. – Это место для тебя. Я не хочу, чтобы ты его потеряла. И не хочу, чтобы ты вышла замуж за того, кто заставит тебя уехать туда, где ты не желаешь жить. Я хочу видеть тебя свободной. Думаю, дядя должен был предоставить выбор тебе. Но возможно, у него были веские причины не делать этого, хотя, считаю, это был его долг.

– Лес. – Джулия наклонилась и положила ладонь на его руку. – Ты очень милый. И добрый. Ты собираешься жениться на мне, чтобы я наслаждалась жизнью в Примроуз-Парке? Но что ты сам получишь от этого брака?

Лесли непонимающе посмотрел на нее.

– Я буду счастлив видеть счастливой тебя, – наконец произнес он. – Я буду опекать тебя. Но не буду тебе мешать. Тебе не нужно будет переживать, что я у тебя под каблуком. Думаю, это будет тебя раздражать. Я сделаю все, что ты только пожелаешь, Джулия, – Он опять послал ей ослепительную улыбку.

– Ты получишь мало удовольствия от этого брака. – Джулия сжала его руку. – Ты получаешь много удовольствий от жизни, Лес? Что бы тебе больше всего хотелось в жизни? Если бы ты мог что-то сделать?

Лесли смотрел на нее, пока его глаза не стали задумчиво-мечтательными.

– Я бы путешествовал. По всей Европе. Может быть – по всему миру. Разглядывал разные диковинки. Я много читал о них, но ничего не откладывается в моей памяти. Но когда я вижу что-то своими глазами – это совсем другое дело. В Шотландии я видел мраморы Элгина и почувствовал все это… здесь. – Он поднес руку к сердцу.

– Войны закончились, теперь ты можешь путешествовать.

– Могу? – Он посмотрел на нее. – Я не думал об этом, Джули. Только мечтал. Но тебе это вряд ли понравится. И я должен буду остаться здесь, чтобы опекать тебя и присматривать за тобой.

Она снова похлопала его по руке.

– Ты выйдешь за меня замуж, Джули? – спросил он. – Думаю, тебе следует это сделать. Я буду заботиться о тебе.

– Я уверена в этом, Лес. Я знаю, из тебя получится прекрасный муж.

– Ты правда так думаешь? – Он выглядел обрадованным и довольным.

– Я уверена в этом. Но буду ли я хорошей женой для тебя? Я ведь выйду за тебя замуж только для того, чтобы остаться здесь и обеспечить себе беззаботное будущее. Я не смогу предложить тебе ничего, кроме привязанности.

– Пусть будет так, Джули!

Она покачала головой:

– Я должна все обдумать, Лес. Это очень любезное и щедрое предложение. И я не могла бы получить более нежного и снисходительного мужа. Но мне нужно подумать.

– Конечно, Джулия. Не торопись. Я все равно буду желать этого через неделю и через две. Я просто хочу, чтобы ты знала, что тебе не придется уезжать отсюда и что ты не должна выходить замуж за того, кто не будет обращаться с тобой должным образом.

– Спасибо, Лес. Я посижу здесь немного и подумаю. Ты не возражаешь?

С улыбкой на губах она наблюдала, как Лесли размеренно шагал к дому. Наконец-то она получила прекрасное предложение, над которым стоило подумать. Но не принять, разумеется. Грусть согнала с ее лица улыбку.

Милый Лес. Он хотел жениться на ней исключительно ради ее блага. Ради ее удобства и счастья. Как ее муж, он станет владельцем Примроуз-Парка, но будет использовать его только для удовлетворения ее потребностей. Похоже, он и не думал о близости с ней. Мысль о том, что Лес будет целовать ее, держать в объятиях, казалась нелепой. Джулия сомневалась, что Лес задумывался о брачных отношениях в предложенном им союзе.

Лес не получит ничего от этого брака. Разве что удовлетворение от мысли, что обеспечил ее счастье. Да и она не могла ничего ему предложить – за исключением симпатии и дружбы, о чем она ему сказала. Было невозможно не испытывать благодарности и расположения к Лесу. Но ничего кроме этого. Больше ей нечего было предложить.