В походах и боях

      Перед тем как рассказать историю падения этого города-крепости, нужно дать хотя бы самый краткий обзор событий на плацдарме. Там уже дрались все три наших стрелковых корпуса. Отбивается контратака - и части несколько продвигаются вперед. Наступательная операция по расширению плацдарма в сторону флангов и в глубину шла медленно, но с явной перспективой на успех. Д. Ф. Алексеев начинал своим корпусом обход Щецинского оборонительного района с юго-запада. Господский двор Курово сыграл свою роль. Днепровцы перемололи здесь резервы противника, и с 10 часов 22 апреля 193-я дивизия развернула наступление на отметку 27,9 фронтом на север, в то время как Джанджгава двигался к Пшецлаву.
      Жестокий, но короткий бой на кладбище Устово - и вот уже К. Ф. Скоробогаткин одним полком овладел дорогой Устово - Пшецлав, а части 354-й дивизии штурмом захватили этот сильно укрепленный опорный пункт. Значение боев на правом крыле будет яснее, если познакомиться с директивой командующего фронтом, переданной в 15.10 22 апреля. В ней указывалось: 2-й ударной армии, используя успех 65-й армии, подготовить удар на Штеттин (Щецин). По выходе войск 65-й армии на линию (ориентировочно) Мандельков (Бендаргово) Борнимелов (Барнислав) - Помеллен 2-й ударной армии принять боевой участок от 65-й армии фронтом на север по линии высота 27,9 - Притцлов (Пшецлав). На этом участке развернуть не менее двух стрелковых дивизий. Для их сосредоточения использовать переправы 65-й армии. Таким образом, Д. Ф. Алексеев в эти дни готовил почву для успеха правого крыла фронта, и он свою задачу решил с честью.
      22 апреля на западный берег Вест-Одера были перемещены все штабы дивизий и штабы корпусов. Управление боем осуществлялось с предельно близких дистанций. В центре плацдарма К. М. Эрастов двумя дивизиями продвигался вперед, перерезал шоссе Щецин - Колбасково и оседлал железную дорогу Щецин - Ангермюнде. В ночь на 23 апреля комкор для наращивания удара выдвинул из второго эшелона 413-го Брестскую дивизию. Нужно отдать должное и генералу Эрастову и комдиву полковнику Афанасьеву: брестцы были введены в бой отлично. Они действовали из-за правого фланга 186-й дивизии. Спланирована поддержка всей мощью корпусной и армейской артиллерийских групп. Вызвана авиация. Решительным ударом 413-я отбросила противника от шоссе, идущего из Щецина на Гарц, к железной дороге Щецин - Ангермюнде.
      Высокий наступательный порыв отличал этот бой. Командир 1322-го полка подполковник Морозов непосредственно на поле боя наградил медалями "За отвагу" 12 солдат и представил наградные листы на 22 особо отличившихся товарищей. Комдив сам звонил Радецкому и просил ускорить оформление. Хорошая, трогательная забота. Мне лично посчастливилось видеть одного из этих героев и вручить ему в медсанбате боевой орден. Фамилия его Лоша (имя, к сожалению, в записях у меня не сохранилось). Комсомолец, младший сержант. Он утром 23 апреля два раза водил взвод в атаку и овладевал огневыми точками немцев. Дважды ранен, но не покинул своих солдат. Убило командира роты, и товарищ Лоша заменил его в бою. Третья рана оказалась тяжелой. Он лежал без кровинки в лице, на глазах были слезы.
      - Не расстраивайся, сержант, теперь уже до победы недалеко.
      - Хотелось вместе с ребятами... Теперь лежи... в такие дни.
      - Главное - поправляйся. После войны у нас еще столько славных дел будет! А тебя товарищи помнят, сам комдив звонил насчет награждения...
      Уже говорилось, что в первые дни труднее всего было на плацдарме 18-му корпусу. К 23 апреля он почувствовал локоть соседа и тоже начал продвигаться вперед. Пять кадровых полков противника были почти полностью разгромлены во время контратак (показания пленных солдат 549-й дивизии: в ротах осталось меньше трети людей). Снова отбит опорный пункт Росувко. Занят Колбасково, перерезана железная дорога Щецин - Ангермюнде.
      Было время - 65-я выручила соседа. Теперь 70-я и 49-я армии, переправив в относительно благоприятной обстановке свои главные силы, начали за Одером активные действия и облегчили положение наших войск. Кроме того, стрелковые части получили наконец танки поддержки. К вечеру 21 апреля за Одер переправились три самоходных полка и 251-й танковый полк. Первым вступил в бой 999-й самоходный артиллерийский полк.
      За сутки самоходчики совместно с пехотой отразили 16 контратак противника. Герой дня - лейтенант Рыбкин. Наводчик его орудия выбыл из строя. Рыбкин, продолжая командовать экипажем, заменил наводчика и лично поджег вражеский танк.
      В борьбе за удержание и расширение плацдарма выдающуюся роль сыграли саперные и понтонные части, а среди них прежде всего наши старые боевые друзья - 14-я Новгород-Северская инженерно-саперная бригада полковника М. М. Ванькова, 4-я понтонная бригада полковника К. М. Баландина и 7-й тяжелый мостовой полк полковника А. Я. Ордановского.
      Вернемся на некоторое время к реке с ее двумя рукавами и обширной поймой.
      11.00 21 апреля. Введен в строй паром большой грузоподъемности, Разбит артиллерийским огнем. Поставлен второй, и этот через полчаса вышел из строя. Из двух разбитых саперы снова собирают паром. Он начал действовать через три часа.
      14.30 того же дня. Южнее автострады наведен тяжелый мост через Ост-Одер для танкового корпуса. К Вест-Одеру саперы перевозят в пойме материал для парома под грузы 60 тонн. Огонь немецких батарей из Щецина и кораблей из бухты уничтожает большую часть строительных материалов. 46-му отдельному дорожному батальону поставлена задача: построить на Вест-Одере мост для танков. Рота старшего лейтенанта Турая начала забивку свай. На левом фланге 15-й дивизии в то время шли сильные контратаки. Все ближе треск автоматов. На гребне высот показались немецкие танки. В междуречье - разрывы крупнокалиберных снарядов. Турай пал, сраженный осколком. Саперы, стоя по грудь в воде, продолжали работу. Мост был построен досрочно.
      Картина следующего дня, 22 апреля. Затемно 9-й и 28-й понтонно-мостовые батальоны тянут через пойму по каналам свои наплавные средства. В 7.00 оба парка уже на Вест-Одере. Поставлены паромы под грузы в 60 тонн. За четыре часа наведен наплавной мост, разбит в результате огневого налета и снова наведен. В это же время 14-я бригада закончила строительство эстакад. В трудных условиях, требовавших и выдержки и мобильности, работали саперные войска. Они были в первых рядах героев Одера.
      По паромам и мостам через Одер беспрерывно шла переправа танков 1-го гвардейского корпуса. Она закончилась без потерь к утру 25 апреля. Михаил Федорович Панов с группой офицеров своего штаба заблаговременно прибыл на армейский НП получить боевую задачу. За долгий и нелегкий путь от Днепра мы так сработались, что понимали друг друга с полуслова. Имею в виду не только двух начальников, но и весь коллектив офицеров Донского корпуса и нашей армии. Это был один оркестр. Штабные офицеры корпуса и артиллерии армии вместе работали над схемой огней армейской группы дальнего действия при сопровождении входящих в прорыв танков. Командиры танковых бригад уже сутки сидели на НП у Эрастова и Чувакова, знакомясь с данными разведки, уточняя и пополняя их. А данные эти говорили о том, что на рубеже Карвово - Смоленцин - высоты с отметкой 76,2 и 62,8 немцы не создали глубокой обороны. Они вытянули свои силы в цепочку, и при успехе стрелковых частей танки могли войти в прорыв в середине первого дня наступления с плацдарма.
      За пять дней войска 65-й армии расширили небольшой плацдарм на западном берегу Одера до 20 километров по фронту и в глубину на 8 - 10 километров, прорвав на своем главном направлении первую полосу немецкой обороны. Крупнейший опорный пункт в общей системе обороны врага на Одере - Щецин поставлен под грозный удар, ясно уже наметилась полная его изоляция. За этот короткий период мы сумели перевезти через два рукава реки и широкую пойму междуречья крупные силы, создали новую оперативную группировку войск на плацдарме и были готовы нанести удар по остаткам войск 3-й танковой немецкой армии У ее резервам. Соседняя 70-я армия генерала В. С. Попова надежно обеспечивала на плацдарме наш левый фланг.
      Перед нами лежала обширная территория Маклепбургской провинции, ограниченная на западе Эльбой, на севере - Балтийским морем, а на юге - линией Шведт - Ангар и Юнде - Альтлюдерсдорф - Виттенберге. Здесь 65-я и должна была закончить свой поход.
      После мощной артиллерийской подготовки в 11.00 25 апреля стрелковые дивизии поднялись в атаку. Наступление сразу началось в высоком темпе. К 13.00 взяты опорные пункты Смоленцин, Помеллен. Контратакующий противник ни разу не был допущен к боевым порядкам наших войск ближе чем на 300 метров. Из Щецина немецкое командование бросило к острию клина 105-го корпуса полицейские части, полки морской пехоты. Их полностью разгромила артиллерия и авиация. В 12.50 в прорыв вошел танковый корпус.
      Из Щецинского оборонительного района по-прежнему еще била по нашим войскам артиллерия крупного калибра, но войска уходили вперед, на северо-запад.
      Гвардейцы 17-й танковой и 1-й мотострелковой бригад обошли Барнислав, где у немцев было четыре-пять танков и две артиллерийские батареи, оставили в стороне лес Форст Хоенхольц (пять немецких батарей, восемьдесять танков и до двух полков пехоты), стремительно двигаясь в направлении Краков - Глазов.
      С Барниславским опорным пунктом покончили гвардейцы генерала Борисова вместе с 413-й дивизией. Теремов взял Хоенхоф. Гребенник и Варюхин ликвидировали немецкие части в Форст Хоенхольц, тогда как 69-я дивизия полковника Макарова, сбивая заслоны, шла к Кракову.
      Вечером 25 апреля танки вышли к реке Рандов в овладели переправой в районе Кракова, севернее Лёкниц мосты оказались взорванными. Ночью здесь уже были стрелковые части и с ходу начали форсирование. Немецкое командование пыталось задержать на этом рубеже 65-ю армию, бросив против нас вновь прибывшие части 103-й эсэсовской бригады, 171-ю танковую бригаду и 1-ю морскую пехотную дивизию.
      С рассветом 26 апреля армия на широком фронте продолжала наступление главными своими силами при поддержке летчиков 4-й воздушной армии. В этот день решилась судьба Щецина.
      105-й корпус своими двумя дивизиями выполнял сложную задачу: во-первых, удар от Карвово на Бендаргово; во-вторых, прикрытие фланга главной группировки армии со стороны Щецина. Дивизия В. Н. Джанджгавы ушла с боями на запад. К. Ф. Скоробогаткин остался под городом. Он принял решение прикрыться одним полком от щецинской группировки, а двумя полками наступать в северо-западном направлении. К исходу 25 апреля эти полки перехватили все дороги, идущие к городу с запада. Взяты пригородные районы Устово, Гуменьце. Всю ночь комдив вел разведку, понимая, что рывок танкового корпуса и левофланговых соединений создал условия для штурма Щецина.
      Под утро из города донеслось несколько мощных взрывов.
      На рассвете к комдиву явились делегации горожан. Сначала пришли представители молодежи, сообщили, что немецкие войска оставили город. Один из молодых немцев сказал:
      - Господин генерал, мы просим... наш город не будет сожжен?
      Скоробогаткин смотрел на него, не понимая, о чем говорит этот молодой человек. А когда понял, то побагровел от негодования.
      - Скажите ему, что он мерит не на тот аршин... Привыкли к своей грабь-армии... Переведите: сюда пришла армия свободного и честного народа... Вот так! Теперь спросите, что за взрывы были в городе?
      Оказалось, что взорвана электростанция, виадуки и несколько заводов.
      - Спросите, кто же разрушает их город? Фашисты? То-то же! Наконец-то поняли, кто злейший враг немецкого народа...
      Вскоре генералу доложили, что прибыл с белым флагом бургомистр. Щецин сдается на милость победителя. Позвонил генерал Алексеев. Он доложил, что Щецин сдан противником без боя.
      - Вот и хорошо. Ты свои войска, Дмитрий Федорович, в Щецин не вводи, иначе застрянешь. Организуй преследование отступающего врага.
      Командующий франтом утвердил эту установку. Щецин был передан войскам 2-й ударной армии, которая получила также задачу организовать охрану побережья, а частью сил наступать на запад.
      26 апреля Москва салютовала славным соединениям 65-й армии, отличившимся в овладении Щецином.
      Организационные вопросы, связанные со Щецином, закончены. Можно было выехать в войска, прежде всего в 105-й корпус. По пути повстречался Панов.
      - Откуда, Михаил Федорович?
      - Только что принял тридцатую и тридцать восьмую танковые бригады. Техники у них маловато, не более тридцати процентов...
      Во всяком случае, и это была существенная помощь, так как Донской корпус вошел в прорыв, имея всего 47 танков. У меня были все данные, говорящие о поспешном, а часто и беспорядочном отходе немецко-фашистских войск на всем фронте. Поэтому танкисты получили дополнительную задачу: усилить темп преследования, к 27 апреля взять Брюссов, в дальнейшем наступать на Штрасбург. Вместе с Пановым заехали к Алексееву. Его командами пункт уже был на колесах.
      Соединения 105-го корпуса шли на запад в колоннах, изредка развертываясь для ликвидации оставшихся в тылу опорных пунктов противника. 193-я дивизия, передав Щецин, двигалась к морю. Наступая вдоль берега, она заняла город Барт, затем город Штральзунд, расположенный на берегу против острова Рюген.
      В районе города Барта наши войска освободили военнопленных из лагеря "Сталаг-Луфт-1". В лагере находилось свыше 9 тысяч летчиков американских и английских военно-воздушных сил, из них 7500 американцев и более 1500 англичан и других национальностей британских доминионов. В число летчиков входило 8 тысяч офицеров, из которых было 8 полковников, 30 подполковников, 100 майоров и свыше 800 капитанов.
      С 25 апреля темп наступления с каждым днем все увеличивался. Танковый корпус за сутки проходил 30 - 50 километров, стрелковые соединения - 28 - 30 километров.
      Ночью 27 апреля мотострелковая бригада овладела Брюссовом, а в результате обходного маневра 37-й гвардейской был очищен Воддов. Днем 413-я дивизия форсировала реки Юкер и Рандов и захватила опорный пункт Менкин. Танкисты 30 апреля подошли с юга и востока к городу Деммин и вместе с частями Эрастова и Чувакова взяли его. 1 мая противник без сопротивления оставил Рибниц, бросая технику и оружие, отошел на Росток, куда наши войска и танкисты Панова ворвались вечером того же дня. С юго-востока в Росток подошли части 3-го гвардейского танкового корпуса. Прижатые к морю, остатки немецких войск сдавались в плен.
      Как-то в один из этих горячих дней позвонил начальник штаба фронта генерал Боголюбов. Он сказал, что разведка имеет, правда непроверенные, сведения, будто на побережье появилась часть сил курляндской группировки. Как бы не получить удар по флангу. Я выехал вперед - посмотреть своими глазами. 108-я дивизия задержалась на какой-то речушке. Из леса противник ведет страшный огонь. Впечатление довольно сильное.
      - Петр Алексеевич, у вас не замечено свежих немецких частей?
      - Откуда? - ответил Теремов вопросом на вопрос.
      - Есть слухи, какие-то части перебрались из Курляндии.
      - Пустое, товарищ командующий. Полагаю, разведчики ошиблись. Это палят разбежавшиеся по лесам группы. Пушек у них много...
      Проверка подтвердила, что так в действительности и происходило.
      Последний залп по врагу в полосе 65-й армии был сделан 105-м корпусом. На острове Рюген еще держался фашистский гарнизон. Алексеев приказал послать десант на захваченных у немцев самоходных баржах. В него набирались только добровольцы. Их оказалось так много, что добрую половину пришлось оставить на берегу. Когда баржи приблизились к Рюгену, реактивные установки дали с них по острову залп. На берегу появились сотни фигур. Немцы отчаянно размахивали белыми флагами. С них было достаточно. Здесь 105-й корпус взял более 2 тысяч пленных. Занятие острова Рюген осуществлялось в течение 4 и 5 мая соединениями 2-й ударной армии.
      Штаб армии передвигался в Барт. Навстречу тянулись колонны военнопленных. В рощах близ дороги расположились на отдых войска. Танки и самоходки еще привычно укрыты ветвями. Кто-то выводит "барыню" на губной гармошке. Не по русскому характеру инструмент. Сюда бы тальянку!..
      На стволе СУ-76 - двенадцать звездочек. Видно, заслуженное орудие.
      - Чей экипаж, товарищи?
      - Девятьсот девяносто девятого самоходного артполка, экипаж лейтенанта Рыбкина, - браво ответил старшина с орденом Славы и целой лесенкой полосок свидетельство о ранениях - на груди.
      - Где же ваш командир?
      - Раненый. Лежит в Барте...
      - Паспорт у вас на стволе хороший. Вся слава на виду!.. И адрес почти точный.
      Масляной краской кто-то написал на самоходке: "В Берлин!" Буквы почти стерлись, но прочесть было можно.
      Старшина ответил:
      - Ребята на заводе написали. Мы на Урале принимали новую технику. На прощание написали.
      - Будем считать наказ рабочего класса выполненным?
      - Так точно, товарищ командующий!
      Вскоре после Дня Победы позвонил Рокоссовский:
      - К нам приезжает Монтгомери. Имеешь желание видеть заморского гостя?
      Вместе с Николаем Антоновичем Радецким выехали в 70-ю армию, где намечалась эта встреча.
      Мы стояли в строю, а командующий вел английского фельдмаршала, знакомя с людьми. Остановившись против меня, Рокоссовский сказал: "Вот генерал, армия которого открыла нам ворота через Одер". Эта фраза через полчаса доставила нам с Радецким много хлопот. Англичане после Ла-Манша считали себя непревзойденными мастерами форсирования водных преград. Но они понимали, что такое Одер под Щецином, и засыпали нас вопросами: как было организовано форсирование? Может быть, имелись подводные танки или использовались большие воздушные десанты? Один из англичан, взглянув на мои орденские планки, увидел знак ордена Британской империи второй степени и спросил переводчика, за что генерал получил эту награду.
      - Ему вручили ее после Сталинградской битвы.
      - О! - горячо воскликнул английский генерал. - Там было начало победы!..
      Английские коллеги восторженно говорили о русском солдате, о героизме нашего народа. Говорили, что гордятся своим великим союзником.
      Потом остались только свои товарищи. Впервые после боев за Одер мы собрались вместе. Кто-то сказал, что в Москве намечается парад Победы. По Красной площади пройдут сводные полки фронтов.
      Вспоминали пройденный путь. Много хороших искренних слов было сказано в адрес командующего фронтом. Рокоссовский с веселыми глазами стоял в кругу офицеров и генералов, слушал, потом махнул рукой и сказал: "Бросьте, товарищи, все это. Что бы я мог сделать без всех вас..."
      - ...Я не буду, товарищи, сегодня вам ничего рассказывать. Я только зачитаю вам указ, - говорил высокий пожилой майор.
      Он поднялся на скамейку, а кругом, на траве, сидели бойцы 889-го полка, герои боев у Курово и Устово. Возвращаясь в свой штаб, мы с Радецким заглянули в 193-ю и попали на политинформацию. Бойцы слушали указ о том, что за доблесть, проявленную в последнем бою на Одере и при овладении Щецином, награждены орденом Ленина: 44-я гвардейская Барановичская Краснознаменная, ордена Суворова дивизия; 354-я Калинковичская Краснознаменная, ордена Суворова дивизия; 14-я Новгород-Северская Краснознаменная, ордена Суворова армейская инженерно-саперная бригада. Орденом Кутузова награждены: 186-я Брестская Краснознаменная, ордена Суворова дивизия; 69-я Севская дважды Краснознаменная, ордена Суворова дивизия; 147-я Речицко-Рогачевская Краснознаменная, орденов Суворова и Александра Невского армейская артиллерийская бригада. Орденом Красного Знамени награждены: 108-я Бобруйская ордена Ленина дивизия; 120-й ордена Суворова стрелковый полк... Бахметьевцы! Высоко поднялась ваша слава!
      Майор читал неторопливо, жестом руки подчеркивая каждое слово. Люди слушали его, замерев. Простое, широкое лицо Радецкого было задумчиво. В этом перечне все свелось в одно. Все подытожилось. Политработник между тем продолжал:
      - ...Орденом Суворова награждены: 413-я Брестская Краснознаменная, ордена Кутузова дивизия и (наша, товарищи!) 193-я Днепровская Краснознаменная, орденов Ленина и Кутузова дивизия. Орденом Богдана Хмельницкого награждены: 37-я гвардейская Речицкая дважды Краснознаменная, орденов Суворова и Кутузова дивизия; 15-я Сивашекая, Штеттинская дважды Краснознаменная, орденов Ленина, Суворова и Трудового Красного Знамени дивизия...
      Такова была славная 65-я на ее последнем боевом походе.
      Летом 1945 года мы провели демобилизацию старших возрастов. Распрощались с многими героями, которые более трех с половиной тысяч километров прошли в боях и походах. Незабываемым было расставание. Как сейчас, помню этот нескончаемый строй демобилизованных товарищей. На груди сияют награды Родины. Иду вдоль замерших рядов. Крепкое солдатское рукопожатие. Пожелание подвигов на новых трудовых - рубежах.
      Вместо эпилога
      - Какая встреча, товарищ командующий! Вы, конечно, меня не помните, а я служил в шестьдесят пятой армии. - Передо мной стоял пожилой человек в штатском костюме. Но по выправке чувствовался солдат. Вокруг - в неистово светлом фойе нового Кремлевского Дворца съездов - группы делегатов XXII съезда партии. Только что делегаты съезда заслушали отчетный доклад Центрального Комитета. Все необычайно воодушевлены. И на лице товарища, подошедшего ко мне в перерыве, отражается волнение и гордость.
      - ...Простите, но действительно не помню. Столько лет утекло, и каких! Давайте заново знакомиться!
      - Малохатко Александр Сидорович...
      - Вы у майора Бахметьева служили?.. Впрочем, извините, теперь он генерал-майор... Самый доблестный был у нас ваш полк.
      - Прекрасный полк, у меня с ним связаны самые дорогие воспоминания. Помните, как рванули за Десну? А форсирование Днепра...
      Мы стояли и разговаривали. На душе было очень хорошо. Подчас единичный факт помогает увидеть большое. Есть закономерность в том, что бывший солдат Великой Отечественной войны теперь является делегатом съезда, принимающего программу построения коммунистического общества.
      Да, в этом - большая логика жизни и правды. Он в самые тяжелые дни с гранатой и автоматом бил злейшего врага социалистического Отечества. На утлой лодчонке одним из первых перемахнул Днепр. Был ранен на плацдарме. И снова был впереди. И теперь он тоже впереди, ведет людей к трудовым победам. Товарищ Малохатко ныне работает первым секретарем Фастовского райкома партии.
      Собралась целая группа делегатов XXII съезда - бывших солдат и командиров 65-й армии. Вот делегат коммунистов Казахстана Сергей Иванович Андреев, агитатор 895-го полка 193-й Днепровской дивизии, а теперь председатель краевого совета профсоюзов. Рядом с ним - высокий товарищ в форме железнодорожника, с открытой улыбкой на худощавом лице - машинист-инструктор депо Ярославль Серафим Александрович Носов. Было время - водил старший сержант свой бронетранспортер в лихие атаки, которыми отличался у нас 53-й особый разведбатальон. Теперь он учит молодежь трудиться и жить по-коммунистически.
      - Я уж вижу, что Павел Иванович собрал тут целую делегацию бывшей 65-й, с этими словами к нам присоединился Дмитрий Федорович Алексеев, ныне командующий одним из военных округов. Подошел первый секретарь Астраханского обкома партии Василий Иванович Антонов, бывший комиссар прославленной 14-й инженерно-саперной бригады... Солдаты армии. Солдаты партии.
      Еще одна встреча была на съезде - с Петром Михайловичем Бурдюковым. Я привел его к нашим ветеранам и представил:
      - Кто помнит прорыв с Курской дуги? Вот тогда товарищ Бурдюков ввел в бой двести пятьдесят первый танковый полк. Узнаете? Смотрите, как вырос за это время. Как дела идут? Как оружие? Довольны?
      Бурдюков, пожимая боевым друзьям руки, ответил:
      - На оружие не жалуемся. С каждым годом мы все сильнее. Не следует об этом забывать тем, кто грозит нам новой войной. А уж мы постараемся, чтобы грозное оружие всегда было наготове. Между прочим, вы, друзья, большие должники перед армией. Ветераны, живая история, а ничего не пишете. Ждем ваших книг. Они нам вот как нужны. Людей надо воспитывать на героизме и опыте войны. И кому, как не вам, заняться этим - столько видели, столько вынесли... Вот вы, на вел Иванович, написали бы про свою армию, про ее людей.
      Что можно было ответить?.. Дописываю последние строки воспоминаний и думаю: если эти страницы помогут новому поколению окунуться в героику прошлого, почувствовать накал событий и увидеть немеркнущие традиции, то буду счастлив. Но эта книга - не история армии. На поприще истории, как и на бранном поле, успеха может достичь лишь коллектив.
      Примечания
      {1}ЦГАСА, ф.197. oп.3, д.593.
      {2}Генерал Алексей Николаевич Первушин, будучи командующим 44-й общевойсковой армией, высококвалифицированно организовал и осуществил десант своих войск в Феодосию. В боях за Феодосию и расширение плацдарма получил тяжелейшее ранение.
      {3}Отправка этого батальона была нецелесообразной: ненужное распыление и без того ограниченных сил. Более месяца батальон вынужден был бездействовать в Скадовске, а затем, лишенный связи с командованием, вел ожесточенный бой в полуокружении, в том числе пять героических дней на Тендровской косе. Ошибка была замечена поздно. В разгар борьбы за Перекопские позиции 29 сентября маршал Шапошников запрашивал: "Вернулся ли батальон с Тендры и задействован ли он?" Но только 7 октября остатки этого батальона в количестве 180 человек влились в свою дивизию.
      {4}51-я армия создавалась на правах фронта с оперативным подчинением ей Черноморского флота.
      {5}Между прочим, мемуары Манштейна пестрят фамилиями офицеров и генералов с аристократической приставкой "фон". Гитлеровский генерал с нежностью рассказывает о своих именитых сослуживцах, обладавших "страстной любовью к солдатской профессии". Читатель, скажем, узнает о погибшем при варварской оккупации гитлеровцами Польши полковнике фон Дитфурте, вместе с которым и с "принцем Оскаром Прусским" воспитывался Манштейн в кадетском училище и которого затем "супруга кайзера избрала для воспитания младшего сына". Или о раненном пулей польского патриота "брате жены" ротмистре фон Леш, у которого имение в Силезии, а жена - графиня Цедлитц, и т. д. и т. п. Манштейн поэтизирует военную касту, пестованную столетиями, хвалит ее непревзойденные качества, которыми, по его словам, не сумел воспользоваться авантюрный и ограниченный ум Гитлера. Стрельба с дальним прицелом. Но ведь главный факт в том, что всю эту "голубую кровь" мастеров захватнических войн неоднократно били простые люди заводов и полей, таланты которых, в том числе и военный, разбужены и развиты величайшей из революций.
      {6}В архиве имеется донесение Южного фронта в Ставку за подписью тт. Рябышева и Запорожца, проливающее свет на события в районе Каховка - Берислав 31 августа - 2 сентября 1941 года. Оно составлено в крайне повышенном тоне генералу Черевиченко и его начальнику штаба генералу П. И. Водину досталось основательно. Но не ради этого обращаюсь к документу. Важен факт: "Ничем не оправданный отвод с берега у Каховки батальонов 296-й дивизии и несвоевременная замена их батальонами 176-й дивизии дали противнику возможность безнаказанно форсировать Днепр". Грубая ошибка, которой воспользовалось вражеское командование. Но Манштейн описывает это по-своему: "11-я армия в начале сентября форсировала нижнее течение Днепра у Берислава; это был подвиг, в котором особо отличилась Нижнесаксонская 22 пд".
      {7}Манштейн пишет неправду, будто кавкорпус румынской армии остался за Днепром.
      {8}Вспомогательный пункт управления.
      {9}Автомобильный парк народного хозяйства Крыма был почти полностью использован при мобилизационном развертывании войск Одесского военного округа еще до сформирования 51-й армии. Мы могли сформировать не более одного автомобильного батальона.
      {10}"Разведка сообщила, - говорится в воспоминаниях Манштейна, - что противник отвел от Днепра на Перекоп только три дивизии. Скоро выяснилось, что противник мог использовать для обороны перешейка не три, а шесть дивизий... Однако на данной местности даже упорной обороны трех дивизий было достаточно, чтобы не допустить вторжения в Крым 54 ак или, по крайней мере, значительно измотать его силы в боях за перешеек..." Прошли годы. И вот передо мной лежит разведсводка 22-й немецкой дивизии, документ, который, несомненно, в свое время лежал на столе и у командующего 11-й немецкой армией. В ней точно зафиксировано расположение и количество наших дивизий, оборонявших север Крыма (276-я на Чонгаре, 106-я на Сиваше и 156-я на Перекопе). Таким образом, все рассуждения насчет шести дивизий, с которыми 54-й и 30-й немецкие корпуса сражались на перешейке, есть заведомая ложь. Столь же непристойной ложью являются утверждения немецкого генерала" будто его армия но имела танков, а у нас их были сотни, и что будто мы имели превосходство в воздухе. Приведу данные за 24 сентября: по обороне 156-й стрелковой дивизии было сделано до 800 самолето-вылетов немецкой авиации; нашей авиацией, главным образом самолетами Черноморского флота, - 104 вылета с задачей бомбить тылы и артпозиции немцев в Каирке. Макаровке, Старо-Константиновке.
      {11}В первом эшелоне у немцев шли Т-4. Сначала их было 12 - 15 на километр фронта, затем это количество возросло до 20-22.
      {12}В мемуарах Манштейна говорится, что 54-й армейский корпус со взятием "сильно укрепленного населенного пункта Армянск вышел на оперативный простор". Эти красивые слова рассчитаны на элементарно неосведомленного в военном деле читателя... Недаром мемуарист тотчас уводит к неловкому анекдоту о том, будто "Советы перед своим уходом выпустили со змеином фермы всех ядовитых змей на волю".
      {14}9-я армия Южного фронта перешла в наступление 26 сентября, нанесла серьезное поражение румынскому горному корпусу и развивала успех в направлении Ниж. Серогозы. Это действительно, хотя и на непродолжительное время, помогло войскам, оборонявшим север Крыма. Против наступающих соединений генерала Черевиченко командование 11-й немецкой армии бросило 49 и горнострелковый корпус и соединение лейб-штандарт "Гитлер". Эти соединения противника на Крымский театр не вернулись. Но Манштейн получил вместо них 42-й армейский корпус, который вместе с 54-м и 30-м армейскими корпусами и мотобригадой Циглера в составе 210 танков принял участие в октябрьском наступлении.