Техасская звезда - Порочный ангел

Харви глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. Нельзя допустить, чтобы гнев взял верх над разумом. Нет, вместо этого он сосредоточит все усилия на том, чтобы найти людей, объявивших ему войну. А когда это будет сделано, он начнет охоту на них. Он позаботится, чтобы они оказались в тюрьме и за преступления, совершенные против него, и за непростительное оскорбление, нанесенное Девине.

Та мягкость, которую Харви Дейл выказывал за столом ради Девины, сменилась сдержанной надменностью, ставшей его отличительной чертой, и он поморщился, свернув на Третью улицу. Он сделает свои дела в этой неприятной части города, а потом встретится с Джорджем Тиллсоном, партнером и адвокатом. Джордж был его другом — настолько, насколько допускал Харви. Вместе они создали «Тилл — Дейл энтерпрайзиз» и превратили ее в процветающую компанию, вместе они одолеют и обыкновенных воришек, угрожавших им.

Но всему свое время.

Харви решительно вошел в небольшой китайский магазинчик и нетерпеливо огляделся. Он испытал чувство удовлетворения, когда появившийся клерк тут же исчез в двери, которая вела в заднюю часть магазина. Да, этот маленький китаец лакей знал, что господин Дейл будет иметь дело только с самой хозяйкой, а она, несомненно, находилась в задней части дома, наблюдая там за незаконной игрой в карты.

Харви тихо фыркнул, испытав невольное восхищение заведением хозяйки — Чайна Мэри, Китайской Мэри, как ее все называли. Здесь предлагалась игра в карты, главным образом фантан, под умелым присмотром неофициальных китайских полицейских, здесь имелись проститутки и комнаты для курения опиума, здесь устраивались танцы для женщин из квартала публичных домов, поэтому район получил название «Танцевальный». И всем здесь заправляла Чайна Мэри. Она же руководила местным тонгом, преступной китайской шайкой.

Занавески на задней двери слегка дрогнули, потом раздвинулись, и появилась невысокая полная женщина. Как всегда; в дорогих шелках и с неизменными редкими украшениями.

Чайна Мэри быстро и неслышно приблизилась к Харви. Остановившись прямо перед ним под лампой, ярко высветившей седину в ее туго стянутых волосах, Чайна Мэри улыбнулась, на ее лице появились мириады крошечных морщинок

— Мистер Дейл, что я могу сделать для вас сегодня?

Не желая проявлять элементарную вежливость, с почти нескрываемым пренебрежением он сказал:

— Ко мне только что приехала дочь. Мне нужна для нее компаньонка — женщина, которой можно доверять. Приличная женщина, Мэри, не из грязных людишек, которых ты присылаешь стирать белье и выполнять другую работу. Моя дочь хорошо образованна и умна. Она не потерпит рядом с собой медлительного, невежественного и грязного человека.

С удовлетворением Харви увидел, как сузились маленькие глазки Чайна Мэри. Она пользовалась уважением в некоторых районах города. Кто-то рассказывал о ее щедрости: якобы она помогала нуждающимся — не только представителям ее расы, но и белым. Все равно для него она была всего лишь китаянкой, сумевшей вылезти из грязи, в которой пребывали остальные ее соотечественники. Но Харви знал, что на Мэри можно положиться и что она держит слово. Именно поэтому она и была перед ним в неоплатном долгу. Он позаботился о том, чтобы она долго не смогла с ним рассчитаться.

Харви пристально взглянул на Мэри:

— Ты знаешь кого-нибудь, кто подошел бы для этой работы?

Чуть поколебавшись, Мэри кивнула:

— Я знаю как раз такого человека, который вам подойдет.

Губы Харви Дейла довольно дрогнули.

— Она нужна мне в доме сегодня.

— Да, мистер Дейл. Будет исполнено.

Харви уже почувствовал облегчение. Ему нравилось иметь власть над Чайна Мэри, женщиной непререкаемо управлявшей всей китайской общиной.

— Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас, мистер Дейл?

Харви замер. Мысль о небольшой комнатке наверху, где он провел много часов в чувственных наслаждениях, неожиданно заставила сердце сильно забиться. Предательское шевеление в паху вынудило его сунуть руку в карман и достать часы с тонкой чеканкой. Он небрежно откинул крышку часов, надеясь, что выглядит беззаботным. Нельзя, чтобы его возбуждение было замечено. Он не хотел дать в руки Чайна Мэри такой козырь.

Осознав, что даже не различает римских цифр на циферблате дорогих часов, Харви кивнул:

— Думаю, да. У меня есть один свободный час. — Лицо Чайна Мэри не дрогнуло, но Харви трудно было обмануть. Заметив ее замешательство, он сделал паузу, чтобы насладиться унижением китаянки, а затем произнес:

— Пожалуй, я поднимусь наверх. — Чайна Мэри уже не улыбалась.

— Возможно, вам стоит посетить очень приятное заведение по соседству. Мей Линг и Чин Лон будут рады вам услужить.

— Мне не нужны профессиональные проститутки, особенно твоей расы. Нет, я предпочитаю гулять в девственном саду. Я хочу любоваться грациозной лилией.

— Та, о ком вы говорите, сегодня занята.

— Освободи ее.

— Она ушла по личному делу. Я не знаю куда.

— Ты знаешь все, что происходит в Тумбстоне, Мэри. Верни ее. Сейчас же.

Мэри с вызовом взглянула на него, потом кивнула в знак согласия.

— Вот так-то лучше.

Повернувшись к узкой лестнице, которая так манила его, Харви поднялся на две ступени и вновь устремил взгляд на Мэри:

— Я не собираюсь ждать более пяти минут, Мэри. Нет необходимости напоминать тебе, что не стоит меня разочаровывать.

Подождав лишь мгновение, пока она кивнула, Харви снова стал подниматься по лестнице.

Лицо Росса покрылось капельками пота, и он, взглянув на безжалостно палившее солнце, выругался вполголоса. Где же этот ветер, который может принести прохладу? Этим утром словно нарочно воздух был совершенно неподвижен.

Росс навел бинокль на белевший вдалеке дом Дейла. Недавно приехав сюда, он привязал коня на дальней стороне холма, взобрался на вершину, нашел подходящее место для своих тайных наблюдений и постарался устроиться как можно лучше. Он заранее знал, что пробудет здесь долго, но не представлял, насколько это будет неудобно.

Проклятие! Он не рассчитывал, что высокомерная мисс Дейл окажется затворницей. Он ожидал, что к этому моменту она уже будет разгуливать по городу. Почувствовав раздражение, он напомнил себе, что это всего лишь первый день наблюдения, которое, по его предположениям, должно было оказаться длительным. Когда распорядок дня мисс Дейл будет установлен и он поймет, в какое время она наиболее уязвима, вот тогда он начнет действовать.

Продолжая рассматривать великолепный особняк Дейла, Росс тихо хмыкнул. Самый большой дом в Тумбстоне, в центре аристократического района. Разумеется, меньшее никогда бы не удовлетворило Харви Дейла. Он никогда не испытывал угрызений совести, тратя чужие деньги.

Какое-то движение позади дома прервало ход мыслей Росса. Он поправил бинокль, чтобы получше рассмотреть появившуюся фигуру. Тихий, невольный возглас вырвался у него при виде Девины Дейл.

Росс наблюдал, как девушка медленно спустилась по ступеням во двор. Ему удалось хорошо рассмотреть ее лицо. Он никогда прежде не видел такого, как у нее, цвета волос. Они сияли на ярком солнце нежным переливающимся нимбом.

Как мог этот негодяй Харви Дейл произвести на свет дочь, похожую на ангела? Она действительно казалась ангелом, особенно в этом нежно-голубом платье. Росс был убежден: оно того же оттенка, что и ее замечательные глаза. Губы Росса скривились. Какая жалость! У нее лицо ангела, но сердце мегеры.

Глаза Росса не отрывались от бинокля, пока он провожал взглядом стройную фигуру Девины, удалявшуюся в дом. Не в силах отвернуться, он мысленно заставлял ее снова появиться, но она не вышла. Росс подождал еще несколько минут и наконец опустил бинокль. Он никак не мог отделаться от необъяснимого чувства потери.

Нахмурившись, Харви взглянул на часы и, сняв свой модный котелок, бросил его на квадратный столик в углу. Он не любил ждать.

Харви ленивым взглядом обвел комнату. Он был здесь много раз и все же не переставал поражаться тому, с каким вкусом она обставлена. Обитые шелком стены, мебель, покрытая лаком, — все в изысканном восточном стиле.

Тонкие седые усы раздраженно дернулись. Харви вовсе не собирался сегодня взбираться по узкой лестнице, чтобы оказаться в этой комнате. Его мысли были заняты другими делами, но каким-то образом…

Сам того не желая, Харви подошел к изящно разрисованному платяному шкафу. Он открыл дверцы, и взгляд его упал на одежду из тонкого восточного шелка. Бледные оттенки резко контрастировали с яркими цветами, которые предпочитала Чайна Мэри. Они говорили о тонком вкусе и были еще одной причиной его очарованности…

Харви услышал, как повернулась ручка двери. Он обернулся в тот момент, когда дверь открылась.

У него перехватило дыхание. В комнату вошла высокая, изящная молодая женщина. Ее прекрасное лицо расплылось в улыбке. Сделав два небольших шага вперед, женщина поклонилась, прежде чем заговорить. Услышав мягкие, мелодичные интонации в ее голосе, Харви почувствовал еще большее желание.

— Мне сообщили, что вы попросили меня прийти. Я очень рада вновь видеть вас, мистер Дейл.

Утратив на мгновение дар речи, Харви позволил себе насладиться тем ошеломляющим эффектом, который производила эта женщина. Более изящная, чем хрупкие фигурки из китайского фарфора, она всегда вызывала у него благоговение. Волосы, цветом и на ощупь напоминавшие черный шелк, были аккуратно заплетены и уложены над ушами в замысловатую прическу, которая, будь это любая другая женщина, вызвала бы у него пренебрежение. Его взгляд коснулся тонких прямых бровей, изящных черточек над загадочными глазами, которые никогда не переставали интриговать его. Он позволил взгляду коснуться изящной линии щеки, прежде чем перевел его наконец на ее тонкие, великолепно очерченные алые губы, вкус которых он пробовал много раз.

Да, Лили была восточным совершенством, превосходным цветком, имя которого она носила. Казалось просто непостижимым, что эта высокая, стройная красавица — дочь Чайна Мэри.

Харви с трудом сдерживал нараставшее желание. Пытаясь понять, почему его так неудержимо тянуло к Лили, он когда-то решил: безусловно, имело значение и то, что она была дочерью Чайна Мэри. Странно, но он хотел Лили с того самого момента, когда впервые ее увидел.

В самых своих диких фантазиях Харви не мог представить, что позволит женщине другой расы коснуться своего тела. Но Лили была необыкновенной. В ней не было ничего, что ему не нравилось… ничего, кроме цвета кожи, и даже она была прекрасной. Гладкая, ровного оттенка, она была мягче любой кожи, которой ему когда-либо доводилось касаться. Он вспомнил, каким образом этот несравненный цветок попал в его руки.

Несколько лет назад Чайна Мэри пришла к нему за финансовой помощью, получив отказ от всех других кредиторов в городе. Он почувствовал в ней скрытую силу. Он сразу понял, что ради знакомства с этой женщиной можно рискнуть деньгами. Интуиция подсказала ему узнать побольше о Чайна Мэри. Вскоре ему удалось завладеть бумагами, из-за которых Чайна Мэри могли бы отправить обратно на родину, где ее ожидало жестокое наказание. Харви получил эти бумаги и спрятал их в надежном месте, откуда бы они немедленно попали к властям, если бы с ним произошло что-нибудь неожиданное. Эти бумаги, а также деньги, которые он одолжил ей, гарантировали выполнение любых его просьб. Чайна Мэри оказалась зависимой от него.

Влияние Чайна Мэри в китайской общине росло. Она держала в своих руках все рабочие контракты для китайцев. Ни один человек из китайской общины не работал в городе без ее разрешения. Верные люди осведомляли хозяйку обо всем и вся, и Харви сумел использовать этот источник для своей выгоды. Но он не имел настоящей власти над Чайна Мэри до тех пор, пока не увидел Лили.

Харви вспомнил протесты Чайна Мэри, когда дал понять, что хочет овладеть ее дочерью. Ее душила бессильная ярость, и после нескольких сдержанных стычек между ними он понял, что она скорее откажется от своей власти, чем отдаст ему свой бесценный цветок. Потом, в тот вечер, когда он был почти уверен, что Мэри собирается уехать, Лили пришла к нему в контору, ничего не сказав матери, и сама предложила себя ему. Она не могла позволить матери пожертвовать всем в этой чужой стране.

Харви бросило в жар при воспоминании о том, что Лили, как он обнаружил, была девственницей. Вспоминая об этом, он вновь почувствовал то же ликование, которое пережил в ту волшебную ночь. Лили, изящный восточный цветок, сорванный из сада невинности его опытной рукой.

С высоты своего роста Харви посмотрел в великолепное лицо Лили, наслаждаясь ее прекрасной улыбкой. Неожиданная мысль неприятно поразила его. Он действительно покорил эту женщину, лишив ее невинности, но судьба сыграла с ним страшную шутку. Теперь уже настоящим рабом стал сам Харви, рабом того желания, которое она вызывала в нем. Он пытался подавить одолевавший его голод, хотя знал, что только гладкое, безупречное, золотистое тело Лили может принести ему удовлетворение. Одной мысли о ней уже было достаточно, чтобы разгорелся его аппетит, который со временем не уменьшался, а становился все сильнее.

Парадоксально, но в этом своем неожиданном влечении к Лили он стал винить Чайна Мэри. Его обуревало желание сорвать на ком-нибудь зло, и он остановил выбор на Чайна Мэри.

Харви молча заключил Лили в объятия. Он крепко прижимал ее к себе, чувствуя бешеный стук своего сердца.

Не в силах говорить из-за захлестывающих его чувств, Харви наконец отодвинул Лили от себя. Его дрожащие руки потянулись к застежке ее скромного шелкового платья. Расстегнув маленькие серебряные пуговички, он развязал дрожащими руками пояс, стягивавший тонкую талию. Спустив платье с плеч, он задышал еще чаще, когда оно упало к ее ногам. С явным нетерпением он снял с, нее нижнее белье и молча отступил, чтобы лучше рассмотреть ее нагое тело.

Его глаза скользили по гибкому телу Лили, отмечая мягкую покатость плеч, небольшие округлые грудки. Изящная, тонкая как тростинка…

— Я радую ваш взор, мистер Дейл?

До него вдруг дошло, что до сих пор он не произнес ни слова. Не желая; чтобы девушка поняла, как сильна ее власть над ним, он кивнул. Злость из-за собственного бессилия придала некоторую резкость его словам.

— Ты знаешь, что мне нравится то, что я вижу, Лили.

— Да, я знаю. — Не пытаясь скрыть, что довольна его ответом, Лили подняла изящные руки к волосам. Глядя ему прямо в глаза, она медленно расплела косы; при этом кончик ее розового языка облизывал губы так, что у него застучало в ушах. Иссиня-черные шелковые пряди водопадом накрыли смуглое тело Лили, и Харви почувствовал, что почти задыхается. И когда она протянула к нему руки, он понял, что она вновь без малейших усилий довела его до исступления.

— Вы хотите меня, мистер Дейл? Это была игра, в которую они играли много раз. Не в силах ответить, он лишь кивнул головой.

— Тогда вы должны взять меня, мистер Дейл. Давайте я помогу вам.

Изящные руки коснулись его груди. Лили сняла с него сюртук, и ее пальцы скользнули к галстуку, потом жилету, рубашке, и все это полетело в сторону. Легкими движениями она расстегнула брюки и присела, чтобы снять с него остальную одежду. Оставаясь на коленях, она выпрямила стройную спину и, обхватив ладонями его естество, легко коснулась губами. Она улыбнулась, когда его невольный возглас нарушил тишину комнаты. Он сознавал, что Лили наслаждается своей властью над ним, но был бессилен сопротивляться.

Неторопливо, с расчетливой медлительностью Лили снова коснулась его губами. Харви протестующе забормотал. Нет, это он должен быть хозяином положения, он не может подчиняться. Ненавидя себя за слабость, он отдался ее ласкам. Наслаждение нарастало, захлестывая его.

— Лили… довольно.

Харви уже стонал от удовольствия.

Девушка поднялась, быстро подошла к широкой кровати, стоявшей в углу комнаты, грациозно легла и подняла руки, приглашая его. Ее голос звучал как чудесная музыка.

— Идите ко мне, мистер Дейл. Идите, и я дам вам то, чего вы желаете, и больше… несравненно больше.

Спустя мгновение Харви уже стоял у постели. Не отрывая глаз от ее обнаженного красивого тела, он подавил презрительный смешок. Это презрение было адресовано самому себе. О да, он лишил Лили невинности и хорошо обучил ее искусству любви… слишком хорошо. А она, возмущенная бесцеремонным вызовом, сейчас дала понять, что он, привыкший играть людьми, тоже может стать игрушкой. Ему трудно было смириться с мыслью, что его изящная Лили действительно обладает значительной властью над ним.

Еще несколько мгновений Харви стоял, упиваясь великолепием наготы Лили. Она подняла руку и привычным жестом погладила его бедро и ягодицу. Гнев Харви мгновенно растаял, желание становилось все сильнее. Уже накрывая ее тело своим, он все еще убеждал себя, что власть, которую она имеет над ним, — это власть, дарящая ему любовь.

Тело Харви сливалось с ее телом, и возбуждение пробежало волной по его спине, когда Лили издала тихий, восторженный вздох. О да, он позволит ей насладиться своей властью над ним, потому что и он этим наслаждался.

Чайна Мэри замерла в коридоре у двери в спальню дочери. В тишине она прислушивалась к воркующему голосу Лили. Ей хорошо знаком был этот тон, на ее губах появилась горькая улыбка.

Лили, дочь, ради которой она жила, пожертвовала своей невинностью. Потом она сообщила матери, что смирилась со своей судьбой. «Но только на время», — не без злорадства добавила она.

Чайна Мэри была знакома с игрой, которую так искусно вела ее дочь. Лили стремилась сделать Харви Дейла своим рабом. Судя по звукам, доносившимся из комнаты, ей это удалось. Лили удалось то, чего пока не могла добиться ее мать.

Чайна Мэри глубоко вздохнула и отвернулась от двери. Нет смысла терзаться. Лучше подумать о других, более обнадеживающих делах.

Итак, Харви Дейлу нужна женщина в качестве прислуги и компаньонки для дочери. Мэри знала женщину, которая подходила для этой работы, но прежде чем послать ее к Харви Дейлу, Мэри позаботится, чтобы женщина запомнила, кому она должна подчиняться в первую очередь.

Язвительная улыбка скривила губы Мэри. Она спустилась по лестнице на первый этаж и, подняв руку, щёлкнула пальцами. Глаза сверкнули, когда на ее зов вышел седобородый китаец.

— Мин Кен, немедленно позови ко мне Лай Хуа. — Коротко кивнув, Мин Кен удалился и уже через несколько секунд торопливо шагал по улице. Чайна Мэри еще раз глубоко вздохнула. Легкая улыбка, появившаяся наконец на ее губах, объяснялась вовсе не радостью или весельем.

Да, Харви Дейл, тебя погубит твое высокомерие. Вот увидишь, Харви Дейл, вот увидишь…

Глава 4

Джейк Уолш расположился с биноклем в руках на том же месте, где накануне много часов провел Росс, — на одном из холмов, возвышавшихся над Тумбстоном. Джейк тоже, как и его друг, смахивал насекомых с рубашки, морщился, потел под безжалостно палящим солнцем и ругался вполголоса.

Будь проклят этот Росс с его замыслами! Джейк взялся наблюдать за домом Харви по просьбе Росса, но он совершенно не подходил на роль ищейки. Если Росс так интересуется жизнью Девины Дейл, пусть наблюдает за . ней сам.

Джейк отложил в сторону бинокль. Сняв шляпу, он провел рукой по светлым, выгоревшим на солнце волосам. Лицо пылало» и тыльной стороной ладони он вытер пот со лба.

Черт, он никогда прежде не видел Росса таким сосредоточенным, погруженным в собственные мысли. Росс не был похож на самого себя с той минуты, как узнал, что блондинка из дилижанса — Девина Дейл. Россу трудно было избавиться от мыслей о ней, даже когда он еще не знал, кто она, но позже, узнав ее имя…

Джейку совсем не нравились планы Росса в отношении девушки. Если все пойдет так, как они задумали, Дейл получит сполна, но что потом? Ведь девушка опознает их. Черт, тогда им придется пуститься в бега, и они…

Но кто это там? Потянувшись к биноклю, Джейк навел его на небольшую фигурку, приближавшуюся к дому Дейла. Молодая женщина быстро обошла дом и, подойдя к заднему входу, остановилась. Через несколько минут на ее стук вышла полная женщина, служанка. После короткого разговора обе женщины скрылись в доме.

Продолжая наблюдение за домом, Джейк размышлял. Потом он опустил бинокль и рассмеялся, отчего его усталые голубые глаза заискрились. Нет, ну как везет этому мерзавцу Россу Моррисону! Черт, может, Росс и не спятил. Вполне возможно, что их план осуществится. Как бы то ни было, Джейк точно знал, что в этом деле он будет с Россом до конца.

Яркое утреннее солнце светило сквозь окна обставленной в строгом стиле комнаты, служившей Харви Дейлу кабинетом. Девина отвернулась от миниатюрной китаянки и посмотрела на отца. Ее попытка скрыть изумление явно не удалась.

— Папа, ты, должно быть, шутишь! Харви Дейл нахмурился.

— Нет, не шучу. У Лай Хуа отличные рекомендации. Она будет твоей личной служанкой и компаньонкой.

Взглянув с улыбкой на девушку, молча стоявшую поодаль, Девина предприняла еще одну попытку:

— Не сомневаюсь, что Лай Хуа будет хорошей служанкой, но в городе она не сможет защитить меня от необузданных типов, от которых ты так настойчиво пытаешься меня уберечь.

— Чепуха!

Харви бросил раздраженный взгляд в сторону китаянки, терпеливо слушавшей, как ее обсуждают. По правде говоря, он был удивлен не меньше дочери, когда Молли впустила в дом миниатюрную китаянку. Она действительно была мала ростом, но ее лицо свидетельствовало, об остром уме. Побеседовав с ней, он убедился, что у девушки прекрасная речь, а акцент, который обычно раздражал Харви, когда он разговаривал с ее соотечественниками, был едва заметен. Она также оказалась на удивление образованной. От нее исходил очень приятный запах. Это был аромат какого-то цветка. Жасмина или, может, белой сирени?

Что ж, Чайна Мэри действительно сделала хороший выбор. Девушка знала Тумбстон, прекрасно ориентировалась в богатых кварталах, в которых жили представители высшего класса. Она станет отличной компаньонкой.

— Моя дорогая, — обратился Харви к дочери, — я не искал для тебя телохранителя. Я лишь хотел позаботиться о том, чтобы ты не зашла в те районы города, где молодой леди появляться не стоит.

Харви Дейл приподнял брови, и Девина, улыбнувшись через силу, тихо произнесла:

— Ладно, папа, я согласна.

Обрадовавшись внезапной уступчивости дочери, Харви небрежным взмахом руки отослал Лай Хуа.

— Что ж, тогда идем завтракать. — Харви как-то виновато улыбнулся. — Если честно, Девина, я надеялся сам показать тебе Тумбстон сегодня. Но вчера я поздно приступил к работе и, к сожалению, успел сделать очень мало.

— Поздно начал? — Харви кивнул:

— Да, я… гм… меня задержало важное дело, отнявшее у меня почти всю первую половину дня. В итоге у меня осталось мало времени, как, впрочем, и сил.

Тут же уловив его замешательство, Девина с тревогой спросила:

— Мало сил? Ты плохо себя чувствуешь, папа?

— Нет, я думаю, просто… несколько утомился вчера. Но сегодня я чувствую себя очень хорошо и рассчитываю много сделать. К сожалению, из-за этого тебе придется пойти в город без меня, но я буду чрезвычайно рад, если ты присоединишься ко мне во время ленча в ресторане «Канкан».

— «Канкан»?

— Да, Лай Хуа знает, где это. Встретимся в полдень? — Это меня вполне устроит.

Девина шла, стуча каблучками по деревянному тротуару оживленной улицы Тумбстона. На нее смотрели, а она улыбалась. Она привыкла к восхищенным взглядам. Девина прекрасно знала, что она красивая женщина, притягивает к себе внимание везде, где бы ни появлялась, поэтому для первой прогулки по Тумбстону одевалась, с особой тщательностью. Розовое платье было чуть ярче тех, которые она обычно носила, но вставки из кружева на лифе и оборки на юбке ей нравились.

Девина хотела заявить Тумбстону, всем его жителям о своем приезде, поэтому она с удовольствием отмечала, что взоры прохожих устремлены только на нее.

Миниатюрная китаянка молча сопровождала ее. Девушка была чрезвычайно довольна, что нашла время познакомиться поближе со служанкой, которую так властно навязал ей отец этим утром. Не имея ранее опыта общения с людьми ее расы, Девина была очарована. Девушка — когда преодолела свою природную застенчивость — оказалась умной, много знающей и даже какой-то загадочной.

Девина почему-то сразу решила, что может спокойно ходить по городу с этой девушкой. Вместе с Лай Хуа она прошлась по району, где находился дом ее отца. В этой части города жили наиболее богатые граждане. С приятным удивлением она обнаружила, что дом Харви Дейла был самым большим.

Лай Хуа провела Девину по Третьей улице, затем по Фримон-стрит. Девина начала подозревать, что, показывая ей город, Лай Хуа выполняет строгие указания ее отца. Уделив особое внимание «Шиффелин-холлу», ее старательная компаньонка повторила слова отца о том, что там идут многие нью-йоркские постановки. Они прошли мимо почты и ресторана «Канкан», в котором Девина должна была в полдень встретиться с отцом. Наконец они достигли Аллен-стрит, где было настоящее столпотворение. Людской гомон, крики, грохот, ржание лошадей, скрип колес… Горожане передвигались по проспекту пешком и в каретах, заходили в многочисленные магазины, куда то и дело на грузовых повозках доставляли всевозможные товары. Где-то прозвенел школьный колокольчик, и скоро появилась ватага ребятишек. Две большие лохматые собаки бежали за ними с громким лаем.

Девина направила взгляд на трех бизнесменов, беседовавших неподалеку. Безупречно одетые — их модные костюмы отличались от скромной одежды других жителей, — они не обращали внимания на двух подвыпивших шахтеров, громко споривших рядом о качестве руды. Две молодые матроны прошли мимо, увлеченные собственной беседой. Дюжий парень, похожий на кузнеца, остановился при виде трех раскрашенных дам сомнительной репутации, которые перешли улицу и направились в противоположную сторону.

Несколько всадников медленно въехали на улицу и, спешившись, привязывали лошадей. Небритые, хмурые, в запыленной одежде, с кольтами, в низко свисающих с бедер кобурах, они напомнили Девине темноглазого разбойника, грубо обошедшегося с ней по дороге в Тумбстон. Один из них оценивающе окинул ее взглядом. Холодок пробежал по спине Девины. Воспоминание о злых темных глазах все еще мучило ее.

Почувствовав изменение настроения хозяйки, Лай Хуа вежливо спросила:

— Мисс Девина желает идти дальше? — Приподняв подбородок и вымученно улыбнувшись, Девина кивнула:

— Да, мисс Девина, несомненно, желает.

Улыбнувшись в ответ, Лай Хуа продолжила путь, и Девина еще раз убедилась в своей правоте. Да, ей будет приятно иметь рядом Лай Хуа.

Внимание Девины привлекла красивая витрина магазина, и она увлеклась разглядыванием выставленных товаров. Надо признать, что выбор товаров в Тумбстоне был намного богаче, чем она предполагала. Девина остановилась у магазина с вывеской «Драгоценности Хейцельмана». Тумбстон казался вполне цивилизованным городом. Только в этой части улицы они миновали две очень приличные, как ей показалось, гостиницы, платную конюшню, лавку мясника, телеграф, мебельный магазин и довольно элегантную мастерскую по пошиву одежды. Девина полагала, что и дальше обнаружит много интересного.

Однако Девина прекрасно понимала, что несколько хорошо оформленных витрин — это еще далеко не цивилизованность. Несмотря на свою известность и богатство, потоком стремившееся по его улицам, Тумбстон, конечно, был всего лишь захолустным шахтерским городишком, которому явно не хватало культуры, несмотря на столь превозносимые достоинства «Шиффелин-холла».

Девина удивлялась, почему отец так заботился о ее безопасности. Некоторые из мужчин на улице были, конечно, грубее тех, кого она привыкла видеть на востоке страны, но большинство из них, похоже, были трудягами, сосредоточенными на своем деле. Всадники с кольтами ее немного напугали — это правда. Особенно один. Именно из-за него снова возникло воспоминание о темных глазах. Но она надеялась наконец забыть эти глаза, полные угрозы.

Ей внезапно наскучило рассматривать товары в витринах, и она повернулась, чтобы оценить здания на другой стороне улицы. Ничего стоящего…

Взгляд Девины задержался на небольшой вывеске «Уэллс, Фарго и компания». Она вздохнула. Отец говорил, что Джон Генри Томас — работник этой компании. Легкое раздражение овладело ею, когда она вспомнила, как отец насмешливо выслушал ее сообщение об охраннике почтового дилижанса. Она знала, что отец считал ее заинтересованность в поисках воров и ее желание помочь не более чем вмешательством в свои дела, и эта мысль была мучительна для нее. Если бы она была не дочерью, а сыном, он бы так небрежно не отмахнулся от ее соображений. После того разговора у нее было время подумать. Да, человек, похитивший деньги, знал Джона Генри Томаса. Так что вполне допустимо, что и Джон Генри Томас знает этого человека. Она не могла заставить себя поверить, что сам охранник дилижанса причастен к ограблениям, но это совсем не мешало ей попытаться уговорить его вспомнить что-нибудь такое, что могло бы помочь. Может быть, если она поговорит с ним, попытается встряхнуть его память… В любом случае попробовать стоило. Внезапно вспомнив о присутствии Лай Хуа, Девина повернулась к ней:

— У меня дела в конторе «Уэллс — Фарго», Лай Хуа. Я намерена…

— Нет-нет, мисс Девина. Вам нельзя идти в «Уэллс — Фарго».

Девина нахмурилась. Ей не нравилось, когда ей говорили, что можно делать, а что нельзя, даже если Лай Хуа и выполняла распоряжение ее отца.

— Ты ошибаешься, Лай Хуа. Я могу, и я пойду в «Уэллс — Фарго». У меня там дела.

Явно встревоженная, Лай Хуа покачала головой:

— Нет, мисс Девина. Мистеру Дейлу это не понравится. Он сказал…

— Мой отец, судя по всему, полагает, что я совершенно не способна сама позаботиться о себе, Лай Хуа. Это не так. Мне не нужно, чтобы он или ты думали за меня. — Она смягчилась при виде растерянного лица Лай Хуа и, поколебавшись, продолжила: — Я не хочу подводить тебя, Лай Хуа, но я намерена перейти через улицу и поговорить с управляющим «Уэллс — Фарго» об ограблении дилижанса, в котором я приехала. И нет смысла пытаться отговорить меня.