Тотальный контроль

Его глаза превратились в щелки. Сидней посмотрела на обоих мужчин.

— О чем вы говорите?

— Этот разговор лучше продолжить в кабинете. — Голдман жестом указал на дверь, затем вытащил собственный револьвер маленького калибра, чтобы придать убедительность своему жесту.

* * *

Брофи открыл и закрыл дверь кабинета. Голдман передал ему пистолет и сел за стол. Он жестом пригласил Сидней сесть напротив него.

— Сидней, это действительно был захватывающий месяц для тебя. — Он снова вытащил письмо об увольнении. — Однако, боюсь, недавние эксцессы привели к тому, что фирма вынуждена прервать договор с тобой. Не удивлюсь, если наша фирма и «Трайтон Глоубал» начнут гражданский процесс против тебя. Возможно, и уголовный тоже.

Сидней сверлила Голдмана глазами.

— Вы держите меня под дулом пистолета против моей воли и говорите об уголовных действиях?

— Пол и я как партнеры этой фирмы заметили непрошеную гостью, занимающуюся Бог знает чем в библиотеке. Она угрожала нам пистолетом. Нам удалось отнять пистолет, к счастью, до того, как кто-нибудь пострадал, а потом мы задержали эту гостью до прибытия полиции.

— Полиции?

— Да, правильно. Я ведь еще не вызвал полицию, правда? Какой я рассеянный. — Голдман потянулся к телефону, поднял трубку, затем сел в кресло, не став набирать номер.

— Да, припомнил, почему я не вызвал полицию. — Его тон был подстрекательским. — Ты хочешь узнать, почему я этого не сделал? — Сидней не ответила. — Ты же адвокат, Сидней. А что, если я предложу сделку? Это тебе поможет не только сохранить свободу, но и получить экономическую выгоду, поскольку ты сейчас осталась без работы.

— Фил, «Тайлер Стоун» не единственная фирма в городе.

Голдман поморщился, услышав это сокращение своего имени.

— В твоем случае это не совсем верно. Видишь ли, для тебя не осталось больше фирм. Ни здесь, ни где-либо еще в этой стране, может быть, и во всем мире.

Лицо Сидней выдавало смятение.

— Будем разумны, Сид. — Глаза Голдмана сверкнули, когда он произнес это краткое обращение. — Твоего мужа подозревают во взрыве самолета, в результате чего погибло почти двести человек. Кроме того, ясно, что он украл деньги и секреты у клиента фирмы на сотни миллионов долларов. Очевидно, эти преступления планировались загодя.

— Я не расслышала своего имени в этом жалком сценарии.

— Ты имела доступ высокого уровня к самым важным данным, возможно, к ним даже твой муж не имел доступа.

— Это часть моей работы. Значит, здесь нет никакого преступления.

— Как любят говорить в юридических кругах, и это, кстати, записано в каноне этики, следует избегать даже намека на нарушение приличий. Думаю, ты давно уже перешагнула эту грань.

— Как? Потеряв своего мужа? Уволенная без тени доказательств моей вины? Почему бы нам немного не поговорить об исках в суде? Например, Сидней Арчер против «Тайлер Стоун» за незаконное прекращение срока договора?

Голдман посмотрел на Брофи и слегка кивнул. Сидней повернула голову в его сторону. Ее подбородок задрожал, когда она увидела, как он из кармана вытаскивает миниатюрный диктофон.

— Эта вещь придется очень кстати, Сид, — сказал Брофи. — Запись такая четкая, словно находишься в той же комнате.

Он нажал кнопку.

Послушав минуту запись разговора с мужем, Сидней резко обернулась к Голдману.

— Чего вы хотите?

— Ну, давайте подумаем. Наверно, сперва нам надо установить рыночную цену. Сколько стоит эта запись? Она доказывает, что ты солгала ФБР. Это само по себе тяжкое преступление. Затем ты оказывала содействие и подстрекала преступника. Соучастие после события преступления. Еще одно серьезное обвинение. Никто из нас не является специалистом по уголовным делам, но думаю, что картина тебе ясна. Отец сбежал, мать в тюрьме. Сколько твоей маленькой девочке? Трагедия. — Он покачал головой в притворном сочувствии.

Сидней вскочила со стула.

— Пошел ты, Голдман! Пошли вы оба к черту, — прокричала Сидней в отчаянной ярости. Затем бросилась через стол, схватила Голдмана за горло обеими руками и нанесла бы ему серьезное увечье, не приди еще раз на помощь Брофи.

Голдман, кашляя и задыхаясь, свирепо взглянул на Сидней после того, как ее оттащили от него.

— Еще дотронешься до меня, будешь гнить в тюрьме, — прошипел он.

Тяжело дыша, Сидней с яростью смотрела на него. Она отбросила руку Брофи, но не двигалась, а тот нацелился в нее из пистолета. Голдман пригладил галстук, помятую рубашку и снова заговорил самоуверенным тоном.

— Несмотря на твою грубую реакцию, я готов отнестись к тебе вполне снисходительно. Если ты поведешь себя разумно, то примешь предложение, которое я сделаю. — Он кивнул ей и взглядом пригласил сесть.

Дрожа и прерывисто дыша, Сидней наконец села.

— Хорошо. Теперь изложу ситуацию как можно короче: знаю, что ты говорила с Роджером Эджертом, который сейчас занимается сделкой с «Сайберкомом». Ты в курсе последнего предложения «Трайтона» относительно приобретения этой компании. Это я точно знаю. Пока ты еще владеешь паролем к главному компьютерному файлу по сделке. — Сидней тупо смотрела на Голдмана, а ее мысли опережали его слова. — Мне нужны как последние условия предложения, так и пароль к файлу компьютера на тот случай, если в последнюю минуту «Трайтон» задумает изменить свою позицию.

Сидней говорила медленно, осторожно, ее дыхание успокоилось.

— РТГ, должно быть, очень нужен «Сайберком», раз она оплачивает не только ваш рабочий день, что нарушает привилегии юриста, но еще и кражу чужих секретов.

Словно не слыша ее слов, Голдман продолжал говорить:

— В обмен на это мы готовы заплатить десять миллионов долларов, конечно, без налогов.

— Обеспечивая мне финансовую стабильность в то время, как я потеряла работу? И мое молчание?

— Что-то в этом роде. Ты исчезнешь в какой-нибудь хорошей маленькой стране и будешь в достатке воспитывать дочку. Сделка с «Сайберкомом» доводится до конца. «Трайтон Глоубал» продолжает существовать. «Тайлер Стоун» остается жизнеспособной компанией. Никто не пострадает. Какая этому альтернатива? Она значительно менее приятна для тебя. Однако время имеет первостепенное значение. Я хочу получить ответ через минуту. — Он уставился на часы, отсчитывая секунды.

Сидней сидела на стуле опустив плечи, напряженно перебирая немногие оставшиеся возможности. Если она согласится, то будет богатой. Если нет, то вполне может сесть в тюрьму. А что с Эми? Она думала о Джейсоне и страшных событиях последнего месяца. Всего этого с головой хватило бы на несколько жизней. Вдруг она напряглась, ощутив победоносный взгляд Голдмана, увидев издевательскую улыбку Пола Брофи позади себя.

Она знала, что предпримет.

Она примет их условия и разыграет собственную карту. Предоставит Голдману информацию, которую он требует, затем пойдет прямо к Ли Соеру и расскажет ему все, в том числе про дискету. Она будет надеяться на лучшее и разоблачит сущность Голдмана и его клиента. Она не станет богатой и окажется далеко от своей дочки, если попадет в тюрьму, но она не собиралась воспитывать Эми на деньги Голдмана, заплаченные за молчание. И что еще важнее — у нее будет чистая совесть.

— Время истекло, — объявил Голдман.

Сидней молчала.

Голдман в задумчивости покачал головой и поднял телефонную трубку. Наконец Сидней почти незаметно кивнула головой. Широко улыбнувшись, Голдман встал из-за стола.

— Отлично. Каковы условия и пароль?

Сидней повернулась к нему.

— Мое положение довольно уязвимо. Сперва деньги, затем информация. В противном случае просто можно позвонить по телефону 911.

Голдман задумался на минуту.

— Ладно. Ты говоришь, твое положение уязвимо. Однако именно по этой причине мы можем проявить гибкость. Не так ли? — Он встал и жестом указал на дверь. Сидней выглядела смущенной. — Теперь, когда мы договорились, я хочу полностью завершить сделку и отпустить тебя. Ведь потом тебя не сыщешь.

Когда Сидней встала и повернулась к двери, Брофи сунул пистолет за пояс, намеренно слегка задел ее плечом и, приблизив губы к ее уху, шепнул:

— Когда ты устроишься в своей новой жизни, тебе понадобится компания. У меня будет много свободного времени и еще больше денег. Подумай об этом.

Сидней коленом нанесла ему удар в пах, и Брофи растянулся на полу.

— Пол, уже подумала. Я пытаюсь подавить тошноту. Держись от меня подальше, если хочешь сохранить то немногое, что у тебя осталось мужского.

Сидней быстро шла по коридору, Голдман следовал за ней. Брофи наконец с трудом поднялся. Держась за свои детородные органы, он с бледным лицом поплелся за ними.

Лимузин с включенным двигателем ждал их в нижней части гаража близ ряда лифтов. Голдман придерживал дверь, пока Сидней садилась в машину. Брофи, все еще пытаясь отдышаться и согнувшись от боли, вошел последним и сел напротив Голдмана и Сидней. Затемненная стеклянная перегородка позади них была полностью поднята.

— На приготовление не уйдет много времени. Возможно, ты посчитаешь, что лучше сохранить прежнее место жительства, пока все утихнет. Затем мы отвезем тебя в другое место. Ты сможешь послать за дочерью и жить да поживать. — В голосе Голдмана звучала неподдельная радость.

Сидней деловито ответила:

— А что с «Трайтоном» и нашей фирмой? Вы же говорили, что они подадут на меня в суд?

— Думаю, это можно уладить. Зачем фирме ввязываться в такую малоприятную тяжбу? А «Трайтон» ведь ничего не сможет доказать, не так ли?

— Тогда зачем мне идти на сделку с вами?

Брофи поднял вверх миниатюрный диктофон, его лицо все еще было бледным.

— Из-за этой штуки, ты, маленькая сучка. Если только тебе не хочется провести остаток жизни в тюрьме.

Сидней хранила спокойствие.

— Мне нужна эта запись.

Голдман пожал плечами.

— Сейчас это невозможно. Может, позднее, когда все вернется в нормальное русло.

Голдман посмотрел на стеклянную перегородку.

— Паркер?

Перегородка опустилась.

— Паркер, можно ехать.

Рука, просунувшаяся через открытое пространство между передней и задней частью лимузина, держала пистолет. Выстрел пришелся в голову Брофи, и он упал на пол лимузина лицом вниз. Его кровь забрызгала весь салон, а также Сидней и Голдмана. У Голдмана отвисла челюсть, он закричал, не веря своим глазам, увидев нацеленный на себя пистолет.

— О Боже! Нет! Паркер!

Пуля угодила Голдману в лоб, окончательно прервав долгую карьеру, во время которой он играл роль преуспевающего адвоката. Выстрел отбросил его на сиденье, кровь залила лицо и заднее стекло лимузина. Затем он тяжело навалился на Сидней, которая закричала, увидев, что пистолет повернулся в ее сторону. В страхе она ногтями впилась в мягкую кожу сиденья. На мгновение увидела лицо, скрытое черной маской, затем глаза остановились на сверкающем стволе, находившемся в пяти дюймах от ее лица. Пока она ждала наступления смерти, каждая деталь пистолета отчетливо врезалась в память.

Затем дуло качнулось в направлении правой дверцы лимузина. Но когда застывшая Сидней не сдвинулась с места, рука настойчиво указала на дверь. Сидней дрожала, понимая лишь одно — она не умрет. Ей удалось оттолкнуть вялое тело Голдмана и перешагнуть через Брофи. Пока она неловко перелезала через тело адвоката, ее рука скользнула по луже крови, и она упала на него. Тут же подалась назад. Пытаясь ухватиться за что-нибудь твердое, нащупала предмет на трупе. Инстинктивно зажала его в руке. Повернувшись спиной к киллеру, незаметно засунула пистолет Брофи в карман пальто.

Когда она открывала дверь, то что-то задела спиной. Напуганная до смерти, повернулась и обнаружила свою сумочку, упавшую на тело Брофи. Затем увидела, как за перегородкой исчезла рука с компьютерной дискетой, которую прислал ей Джейсон. Непрерывно дрожа, подняла сумочку, толкнула тяжелую дверцу до конца и выкатилась из машины. Шатаясь, поднялась и изо всех сил бросилась прочь.

Находившийся в лимузине преступник заглянул через перегородку. Рядом с ним на сиденье неуклюже приткнулся Паркер с простреленным правым виском. Убийца осторожно взял мини-диктофон с сиденья, куда тот упал, и на несколько секунд включил его. Услышав голоса, кивнул сам себе, затем аккуратно отодвинул тело Брофи чуть в сторону, засунул диктофон на несколько дюймов под его тело и вернул труп в прежнее положение. Положил дискету в задний карман. Осталось последнее — осторожно собрать три гильзы от выпущенных им пуль. Затем он вышел из лимузина, убрал пистолет в сумку, которую бросил подальше от места преступления, но не так далеко, чтобы полиция не смогла ее обнаружить.

Кеннет Скейлс снял маску. Под яркими огнями пустого гаража его голубые глаза холодно светились глубоким удовлетворением. Успешно закончилась еще одна ночная смена.

Сидней снова и снова нажимала на кнопку лифта, пока наконец не открылась дверь. Она тяжело прислонилась к стенке кабины лифта. Она вся перепачкалась в крови. Кровь была на лице, на руках. Она с трудом удержалась, чтобы истошно не закричать. Ей захотелось как можно скорее избавиться от следов крови. Нетвердой рукой она нажала на кнопку восьмого этажа.

Добравшись до женского туалета и увидев свое окровавленное отражение в зеркале, она бросилась к раковине, но упала на пол, где долго лежала, издавая стоны. Ее сердце неистово билось. Наконец ей с трудом удалось подняться на ноги и кое-как смыть кровь. Она лила горячую воду на лицо, пока не прекратилась дрожь, провела пальцами по волосам, проверяя, нет ли там следов крови.

Покинув туалет, она побежала по коридору к своему кабинету и схватила плащ, который там на всякий случай хранила. Он хорошо скрыл пятна крови, которые ей не удалось смыть. Затем она взяла телефон и приготовилась набрать 911. Другой рукой сжимала пистолет. Она никак не могла избавиться от ощущения, что в любой момент смертельный ствол снова будет нацелен в ее сторону. Второй раз убийца в черной маске не отпустит ее живой. Она уже набрала две цифры. Внезапно ее рука застыла, когда перед глазами встала картина в лимузине: дуло пистолета, смотревшее ей в лицо. Затем в ее памяти всплыл этот пистолет, когда он повернулся в сторону двери. Тут она все поняла.

Рукоятка. Треснувшая рукоятка. Треснувшая, когда она уронила пистолет дома. У убийцы был ее пистолет. И оба адвоката убиты ее пистолетом.

В памяти вспыхнула еще одна картина. Диктофон с записью ее разговора с Джейсоном. Он тоже остался там, рядом с трупами. Теперь ей стало совершенно ясно, почему ее оставили в живых. Ей позволили жить, чтобы она могла гнить в тюрьме за убийство. Подобно смертельно напуганному ребенку, она забралась в дальний угол своего кабинета и бросилась на пол. Она дрожала и плакала, ее тело содрогалось от стонов, которые, казалось, никогда не прекратятся.

Глава 47

Соер все еще внимательно смотрел на фотографию Стивена Пейджа, лицо умершего человека становилось все больше и больше. Он выронил фотографию и отвернулся, опасаясь, что она полностью поглотит его.

— Я думал, что это лишь фотография одного из детей Либермана. Все снимки находились на письменном столе. Мне и в голову не пришло, что детей могло быть двое, а не трое.

Джексон хлопнул себя по лбу.

— Все это казалось столь незначительным. Когда расследование переключилось с Либермана на Арчера... — Джексон недоуменно покачал головой.

Соер сел на край стола. Только очень близкий ему человек мог бы понять, что ветеран ФБР за всю свою профессиональную карьеру не был так ошарашен.

— Извини, Ли.

Джексон еще раз взглянул на фотографию и съежился. Соер мягко похлопал партнера по спине.

— Это не твоя ошибка, Рэй. При сложившихся обстоятельствах я бы тоже этому не придал большого значения.

Соер встал и зашагал по комнате.

— Ну теперь это ясно как божий день. Надо подтвердить, что это Стивен Пейдж, хотя у меня в этом нет никакого сомнения.

Соер вдруг остановился.

— Рэй, департамент полиции Нью-Йорка так и не смог выяснить, откуда у Стивена завелись деньги. Ведь так?

Мозг Джексона напряженно заработал:

— Может, Пейдж шантажировал Либермана. Вероятно, угрожал раскрыть его любовную связь. Оба занимались финансами, принадлежали к одному и тому же профессиональному кругу. Может быть, здесь источник богатства Пейджа?

Соер покачал головой.

— О любовнице знали многие. Вряд ли этим можно было его шантажировать. Кроме того, мало кто станет выставлять на показ фотографию человека, который тебя шантажирует.

Джексон озадаченно смотрел на него.

— Нет, я думаю, что здесь все обстоит гораздо сложнее.

Соер прислонился к стене конференц-зала, скрестил руки и опустил голову на грудь.

— Да, кстати, что выяснилось о нашей неуловимой любовнице?

Джексон заглянул в папку.

— Ничего полезного. До многих доходили слухи. Они тут же спешили заявить, что это неподтвержденные сплетни. В страшном испуге просили не называть их имен и не впутывать в это дело. Мне приходилось импровизировать, чтобы успокоить этих людей. Это было чертовски трудно. Однако все они слышали о любовнице, могут описать ее прелести. Правда, каждое новое описание расходилось с предыдущим. Но...

— Но никто точно не может сказать, что когда-либо действительно видел эту таинственную даму.

Лицо Джексона искривилось.

— Да, верно. Откуда ты знаешь это?

Соер глубоко вздохнул.

— Рэй, ты как маленький ребенок играешь в испорченный телефон. Кто-то выкладывает тебе что-то, ты передаешь это следующему, он еще кому-то и так далее, пока информация не возвращается к тебе. Или же ходят какие-то слухи, распространяясь как круги на воде, и все начинают верить им, словно Библии. Каждый готов поклясться, что лично видел что-то, но все это выдумки.

— Черт, ты прав. Моя бабушка читала «Стар». Она верила каждому напечатанному там слову и рассказывала так, словно сама видела в пригородном поезде Лиз Тейлор вместе с Элвисом Пресли.

— Правильно. Но в этом нет ни капли правды. Люди рассказывают все что угодно, верят сами себе потому, что читали или слышали об этом. Их трудно переубедить в обратном, когда они слышали что-то от нескольких лиц.

— Ты говоришь...

— Рэй, я не верю, что светловолосая любовница вообще существовала. Более того, думаю, ее изобрели с определенной целью.

— С какой целью?

Перед тем как ответить, Соер глубоко вздохнул.

— Чтобы скрыть тот факт, что Артур Либерман и Стивен Пейдж были любовниками.

Джексон рухнул на стул, изумленно глядя на Соера.

— Ты не шутишь?

— Возьмем фотографию Пейджа, которая стояла в квартире Либермана рядом с фотографиями его детей. Любовные письма, которые мы нашли. Почему они не подписаны? Почерк на счете похож на почерк Стивена Пейджа. И последнее, но не менее важное обстоятельство — Пейдж стал миллионером, получая жалованье простого служащего. Это возможно, если спать с голубым, сделавшим миллионерами многих людей.

— Да, но зачем изобретать историю о любовнице? Она не укрепляет репутацию председателя Фонда.

Соер покачал головой.

— Кто знает, Рэй, так ли это важно для репутации в наше время. Если бы это было так, то большинству политиков этой страны пришлось бы собрать свои вещи и отправиться домой. Не помешало же ему это обстоятельство занять высокое кресло в Федеральном резервном фонде. Но подумай, что случилось бы, если бы обнаружилось, что Либерман гомосексуалист и имеет любовника чуть ли не вдвое моложе себя. Имей в виду — во всем мире нет более консервативной финансовой системы, чем в нашей стране.

— Понятно, его бы не стали долго держать. Тут сомнений нет. Но поговорим о двойных стандартах. Можно заниматься адюльтером до тех пор, пока это касается противоположного пола.

— Правильно, надо придумать ложную гетеросексуальную связь, чтобы прикрыть настоящую — гомосексуальную. К такому привыкли мужчины, занимающие ведущие позиции в Голливуде и не находящие ничего привлекательного в связи с лицом противоположного пола. Устраиваются фальшивые браки. Все притворяются, чтобы уберечь прибыльную карьеру. Репутация Либермана была подмоченной, но он носил обручальное кольцо. Его жена, вероятно, знала обо всем. А может быть, не знала. Но ей хорошо платили. Поэтому она держала язык за зубами. А сейчас она глубоко в земле, и никто не проболтается.

Джексон потёр лоб.

— Черт знает что.

Он озадаченно посмотрел на Соера.

— Если так, то смерть Стивена Пейджа произошла в результате самоубийства. Убивать его не было никакого смысла.

Соер покачал головой.

— Причин, чтобы убить его, было много.

— Какие, например?

Соер не торопился с ответом, взглянул на свои руки и тихо сказал:

— Хочешь при помощи научного эксперимента узнать, как Стивен Пейдж приобрел вирус иммунодефицита?

У Джексона округлились глаза.

— Либерман?

Соер не поднимал головы.

— Интересно выяснить, была ли у Либермана положительная реакция на вирус иммунодефицита.

Вдруг в голове Джексона все прояснилось.

— Если Пейдж знал, что он приговорен, то зачем молчать?

— Верно. Полученная от любовника смертельная болезнь не располагает к лояльности. Стивен Пейдж держал в руках карьеру Артура Либермана. Кажется, в моей записной книжке отмечено достаточно преступлений с подобными мотивами.

— Похоже, этот случай придется рассмотреть с совершенно новой точки зрения.

— Согласен. У нас множество предположений, но нет ничего, что можно было бы представить обвинению.

Джексон встал со стула и начал приводить в порядок папки.

— Так ты и в самом деле считаешь, что Либерман убил Пейджа?

Не получив ответа, Джексон повернулся к Соеру и увидел, что тот задумчиво смотрит в небо.

— Ли?

Соер наконец обратил на него внимание.

— Я так никогда не говорил, Рэй.

— Но...

— Увидимся утром. Отдохни немного. Тебе это необходимо.

Соер поднялся и направился к выходу из конференц-зала.

— Мне надо еще кое с кем пообщаться, — сказал Соер.

— С кем?

— С Чарльзом Тидманом, президентом Федерального резервного банка в Сан-Франциско. Либерману так и не удалось поговорить с ним. Думаю, кому-то пора с ним встретиться.

Соер оставил Джексона, склонившегося над грудой папок, и почувствовал головокружение.

Глава 48

Сидней Арчер поднялась с пола. Чувство безнадежности и страха отступало, его место занял сильный порыв — выжить. Она отперла один из ящиков стола и вытащила свой паспорт. Ей приходилось срочно выезжать за рубеж по юридическим делам.

Однако теперь причина такой поездки была бы сугубо личной — спасение собственной жизни. Она вошла в соседний кабинет. Он принадлежал молодому помощнику, яростному болельщику команды «Атланта Брейвс». Добрая часть полок отражала эту приверженность. Она схватила бейсбольную кепочку, подняла свои длинные волосы и заколола их, натянула на лоб кепку.

Она решила проверить свою сумочку. К ее удивлению, бумажник все еще был набит стодолларовыми купюрами, оставшимися после поездки в Новый Орлеан. Убийца не взял деньги. Выйдя из здания, она остановила такси, назвала адрес, и когда машина тронулась, поудобнее устроилась на сиденье. Она осторожно вытащила из кармана револьвер Голдмана 32-го калибра, засунула его в кобуру на поясе, которую ей дал Соер, и застегнула плащ.

Такси остановилось перед «Юньен Стейшн», Сидней вышла. Она бы не смогла пройти в аэропорт с пистолетом, но, путешествуя поездами «Амтрак», ей не надо было этого бояться. Ее первоначальный план был прост: скрыться в безопасном месте и обдумать все. Она собиралась позвонить Ли Соеру, но понимала, что после этого ей не освободиться от опеки ФБР. Вся беда в том, что она хотела помочь своему мужу. Поэтому сказала ФБР неправду. Сейчас это кажется глупым, но тогда ей ничего больше не оставалось. Она должна была помочь мужу. А теперь? Ее пистолет остался на месте преступления. Запись разговора с Джейсоном тоже осталась там. Как теперь поступит с ней Соер? Нет сомнений, немедленно вытащит наручники. Она снова впала в отчаяние, но собралась с силами, подняла воротник навстречу ледяному ветру и вошла на железнодорожный вокзал.

Сидней купила билет на поезд, идущий в Нью-Йорк. Он отправляется минут через десять и высадит ее на станции «Пен» в центре Нью-Йорка около половины шестого утра. Такси отвезет ее в аэропорт Кеннеди, где она купит билет в одну сторону на утренний рейс в какую-нибудь страну. Она пока не знала в какую. Сидней подошла к автомату в подвальной части вокзала и вытащила деньги. Как только разошлют ее словесный портрет пластиковой карточкой пользоваться станет невозможно. Она вдруг поняла, что у нее нет другой одежды и что ей придется путешествовать инкогнито. Как назло, ни один из многочисленных магазинов одежды на вокзале не работал в это время ночи. Придется ждать, пока поезд не прибудет в Нью-Йорк.

Она вошла в телефонную будку и открыла маленькую адресную книжку. Оттуда выпорхнула визитка Ли Соера. Она уставилась на нее. Черт подери! Она обязана этому человеку. Она набрала домашний номер Соера. После четырех звонков включился автоответчик. Не зная, что делать, она бросила трубку. Набрала еще один номер. Казалось, что телефон будет звонить бесконечно, когда раздался сонный голос.

— Джефф?

— Кто это?

— Сидней Арчер.

Сидней слышала, как ворочается Джефф. Вероятно, он смотрел на часы.

— Я ждал звонка от тебя. Наверно, заснул.

— Джефф, у меня мало времени. Произошло ужасное.

— Что? Что произошло?

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше. — Она колебалась, раздумывая, как поступить. — Джефф, я дам тебе номер, куда ты можешь позвонить прямо сейчас. Я хочу, чтобы ты вышел к платному телефону и перезвонил мне.

— О Боже, еще... еще третий час утра.

— Джефф, пожалуйста, делай, как я говорю.

Немного поворчав, Фишер согласился.

— Называй номер.

Не прошло и шести минут, как зазвонил телефон. Сидней схватила трубку.

— Ты звонишь из платного телефона? Поклянись.

— Да! И мне очень холодно. Говори же.

— Джефф, у меня есть пароль. Он был в электронной почте Джейсона. Я оказалась права, его отправили по неправильному адресу.

— Замечательно. Теперь мы сможем прочитать файл.

— Нет, не сможем.

— Почему?

— Потому что я потеряла дискету.

— Что? Как это произошло?

— Это неважно. Она исчезла. Я не могу ее вернуть. — Голос Сидней выдавал отчаяние. Она собралась с мыслями. Нужно попросить Джеффа, чтобы он на время уехал из города. Ему может грозить опасность, серьезная опасность, если судить по тому, что произошло в гараже. Она застыла, услышав слова Фишера:

— Ну, тебе везет, девушка.

— О чем ты говоришь?

— Я не только пекусь о собственной безопасности. Я все анализирую. Сил, за прошедшие годы я терял много файлов, у которых не было копий.

— Джефф, ты хочешь сказать то, о чем я думаю?

— Пока ты ходила на кухню, когда я пытался расшифровать файл... — Он сделал выразительную паузу. — Я сделал пару копий. Одну на винчестере, другую — на дискете.

Сидней потеряла дар речи. Когда она пришла в себя, ее ответ заставил Джеффа покраснеть:

— Я люблю тебя, Джефф.

— Когда ты приедешь, чтобы мы могли прочитать файлы?

— Не могу, Джефф.

— Почему?

— Я должна уехать из города. Я хочу, чтобы ты переслал дискету по адресу, который сейчас продиктую. Я хочу, чтобы ты отправил ее с «Федеральным экспрессом» сегодня утром. Первым делом, Джефф.

— Не понимаю, Сидней.

— Джефф, ты мне здорово помог, но я не хочу, чтобы ты это понимал. Я не хочу, чтобы ты дальше впутывался в дерьмо. Иди домой, возьми дискету, затем остановись в гостинице «Холидей Инн» в старом городе, она находится недалеко от тебя. Пришли мне счет.

— Сид...

— Как только в старом городе откроется «Федеральный экспресс», отправь дискету, — повторила она. — Затем позвони в фирму и скажи, что продлеваешь отпуск еще на несколько дней. Где живет твоя семья?

— В Бостоне.

— Прекрасно. Поезжай в Бостон. Пришли мне счет за дорожные расходы. Лети первым классом, если хочешь. Только быстро.

— Сид!

— Джефф, через минуту я должна бежать, поэтому не спорь со мной. Делай все, как я тебе сказала. Это единственный способ, которым ты можешь обезопасить себя.

— Ты ведь не шутишь?

— У тебя есть чем писать?

— Да.

Она стала листать адресную книжку.

— Запиши этот адрес. Пакет пошлешь по нему. — Она дала ему почтовый адрес своих родителей в Белл Харборе, что в штате Мэн. — Извини, что впутываю тебя во все это, но ты единственный помог мне. Спасибо.

Сидней повесила трубку.

Фишер положил трубку, осторожно осмотрелся в темном пространстве, подбежал к машине и поехал домой. Он уже собирался припарковать машину у тротуара, когда на расстоянии квартала позади себя увидел черный фургон. Сощурившись, при тусклом свете разглядел две фигуры на переднем сиденье фургона. Он прерывисто задышал. Медленно развернулся посреди улицы и поехал назад к центру старого города. Он не смотрел на водителя, когда проезжал мимо фургона. Поглядев в зеркало еще раз, увидел, что фургон едет за ним.

Фишер остановил машину перед двухэтажным кирпичным зданием с вывеской «CYBER@CHAT». Владелец был хорошим другом Фишера и даже помог установить компьютерные системы, предлагаемые «CYBER@CHAT».

Бар не закрывался всю ночь, и не зря. Даже в этот час он был заполнен на три четверти, большей частью учащимися колледжей, которым утром не надо вставать и ехать на работу. Однако вместо громкой музыки, грубых посетителей и табачного дыма (из-за чувствительного оборудования курить воспрещалось) всюду слышались звуки компьютерных игр и приглушенные голоса обсуждали то, что пробивалось на многочисленных мониторах. Древнее искусство флирта все еще имело место. Мужчины и женщины сновали по помещению в поисках знакомств.