Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Зарубежная фантастика (изд-во Мир) - Рама Явленный

ModernLib.Net / Кларк Артур Чарльз / Рама Явленный - Чтение (стр. 33)
Автор: Кларк Артур Чарльз
Жанр:
Серия: Зарубежная фантастика (изд-во Мир)

 

 


      Орел помедлил.
      — Такая возможность существует… Но сам я никак не могу этого установить.
      — А можешь ли ты знать, не было ли раньше в твоих системах запрограммировано какое-то иное объяснение?
      — Нет. Я не полностью контролирую содержимое моей памяти.
      Николь пребывала в смятении. Периоды долгого молчания прерывались потоками явно нелогичных вопросов. Так, ей пришло в голову спросить, почему у одних Узлов четыре модуля, а у других — три. Орел объяснил ей, что добавляется Модуль Познания, примерно к каждому десятому или двенадцатому Узлу. Тогда Николь захотела узнать, чем именно характерен Модуль Познания. Орел ответил ей, что в нем скапливается вся информация об этой части Галактики.
      — Это наполовину библиотека, наполовину музей, и там содержится огромный объем информации в самых разнообразных формах.
      — А сам ты бывал когда-нибудь внутри Модуля Познания? — спросила Николь.
      — Нет, — ответил Орел. — Однако мои системы содержат его описание…
      — А могу я попасть туда?
      — Живое существо может войти в Модуль Познания, лишь имея специальное разрешение.
      Когда Николь заговорила снова, она спросила о том, что случится с людьми, которые будут переведены в Узел через день-другой. Орел терпеливо отвечал на сменявшие друг друга короткие вопросы. Выяснилось, что люди будут жить в жилом модуле совместно с несколькими видами разумных существ и что за ними будут внимательно следить. Симона и Майкл вместе с семьей получат возможность объединиться с другими людьми, перебравшимися в Узел, но сделают они это или нет — неизвестно.
      Николь приняла решение за несколько минут, прежде чем они добрались до «морской звезды».
      — Я хочу провести здесь только сегодняшний вечер и попрощаться со всеми.
      Орел поглядел на нее с любопытством.
      — А завтра, — продолжила Николь, — если ты сможешь получить разрешение, я хочу побывать в Модуле Познания… И пусть перестанут мне давать лекарства, когда я оставлю «морскую звезду»… Не надо спасать меня, если в сердце начнутся какие-нибудь неполадки.
      Николь глядела прямо вперед — сквозь лицевую пластину своего шлема за окно челнока. «Мое время пришло, — сказала она себе. — Хватило бы только отваги не дрогнуть».
      — Да, мама, — проговорила Элли. — Я понимаю, я действительнопонимаю… Но я твоя дочь. Я люблю тебя. И независимо от того, что кажется тебе логичным, меня не радует перспектива никогда больше не видеть тебя.
      — Так что вы от меня хотите? — спросила Николь. — Чтобы они сделали из меня какую-то бионическую женщину, которая будет вечно толкаться среди вас, играть роль гранд-дамы, надуваться от важности и утомлять всех разговорами? Подобная перспектива меня не привлекает.
      — Мы все восхищаемся тобой, мама, — сказала Элли. — Вся твоя семья любит тебя, и ты можешь потратить годы жизни на общение с Симоной, Майклом и их детьми… У тебя никогда не будет проблем с нами…
      — Дело не в этом, — Николь развернула свое кресло и оказалась лицом к голой стене. — Вселенная — это постоянное обновление, — произнесла она, обращаясь столько же к себе, сколько и к Элли. — Все — личности, планеты, звезды, даже галактики — имеют свой жизненный цикл, и смерть должна последовать за рождением. Ничто не длится вечно. Даже сама Вселенная… Перемены и обновления являются важной частью всего процесса. Октопауки знали это очень хорошо. Вот поэтому-то они включили терминацию в качестве неотъемлемой части всей концепции возобновления общества.
      — Но, мама, — отозвалась Элли из-за ее спины, — когда нет войны, октопауки заносят в терминационные списки лишь тех, кто не вносит достаточный вклад в свое общество, не оправдывает потраченных на него ресурсов… Нам же ничего не стоит сохранить тебе жизнь… а твои мудрость и опыт бесценны.
      Николь улыбнулась.
      — Элли, ты очень умная женщина, — проговорила она. — И я согласна с тем, что в твоих словах есть доля правды. Но ты полностью игнорируешь два главных элемента, определяющих мое решение… По причинам, которых ни ты и никто другой не может понять, мне важно самой выбрать время смерти. Я хочу принять это решение прежде, чем стану для вас обузой, выпаду из главного потока жизни, пока я еще пользуюсь уважением моей семьи и друзей. Кроме того, теперь я не вижу для себя места в мире, и поэтому не могу оправдать в своих глазах то мощное физиологическое воздействие, которое необходимо, чтобы я смогла функционировать не создавая всем сложностей… Словом, мне пора уходить, и это подтверждается многими факторами.
      — Как я говорила тебе с самого начала, — ответила Элли, — этот холодный рационализм — не важно, верны его результаты или нет, — не может стать единственным аргументом. А ты не подумала, какая потеря ждет меня, Бенджи, Никки и всех остальных? И наша скорбь лишь усилится, поскольку смерти можно было избежать…
      — Элли, я вернулась сюда, чтобы попрощаться с тобой и со всеми остальными и еще, чтобы уговорить вас не печалиться обо мне… Посмотри на октопауков: они не скорбят…
      — Мама, — перебила ее Элли, борясь со слезами, — мы не октопауки, мы — люди… мы скорбим… горюем, когда умирает любимый. Да, мы знаем, что смерть неизбежна и что она является частью универсальной схемы, но тем не менее мы плачем, ощущаем острую боль…
      Элли помедлила на миг.
      — Мама, или ты забыла, как чувствовала себя после гибели отца и Кэти? На тебя страшно было смотреть.
      Николь медленно глотнула, поглядела на свою дочь. «Я знала, что это будет нелегко, — подумала она. — Быть может, мне не следовало возвращаться назад… Наверное, надо было просто попросить Орла сказать всем, что я умерла от сердечного приступа».
      — Я знаю, что ты расстроилась, — негромко проговорила Элли, — обнаружив инопланетного робота, который заменил тебя в семье Майкла и Симоны… но не стоит переигрывать. Рано или поздно их дети и внуки узнают, что реальную Николь де Жарден-Уэйкфилд заменить невозможно.
      Николь вздохнула. Она чувствовала, что проигрывает сражение.
      — Я сказала тебе, Элли, что для меня нет места в семье Майкла и Симоны. Но не нужно утверждать, что моя реакция на другую Николь является единственной и даже главной причиной такого решения.
      Николь ощущала утомление. Прежде чем отправиться спать, она намеревалась сперва переговорить с Элли, затем с Бенджи, а потом с остальными. Но разговор с Элли оказался куда труднее, чем она ожидала. «Но хорошо ли ты подумала? — спросила Николь себя. — Неужели ты реально рассчитывала на то, что Элли скажет: ага, мама, великолепно, ты очень умно поступаешь? Жаль, конечно, что тебя больше не будет, но я полностью тебя понимаю».
      В дверь комнаты постучали. Когда она отворилась, за ней оказался Орел.
      — Я не помешал? — осведомился инопланетянин.
      Николь улыбнулась.
      — Полагаю, мы созрели для небольшого перерыва, — проговорила она.
      Извинившись, Элли отправилась мыться, а Орел подошел к Николь.
      — Ну, как дела? — спросил он, нагибаясь к креслу.
      — Не так уж здорово, — ответила Николь.
      — Я решил зайти, чтобы сказать тебе — просьба о посещений Модуля Познания одобрена. Но при одном условии: все, о чем ты говорила мне в челноке, должно остаться неизменным…
      Николь просветлела.
      — Хорошо. Теперь мне остается только призвать отвагу и закончить все, что я затеяла.
      Орел похлопал ее по спине.
      — Ты сумеешь это сделать. Ты самый необычный человек из всех, с кем мы встречались.
      Голова Бенджи покоилась на ее груди. Николь лежала на спине, одной рукой обхватив сына за плечи. «Вот какова последняя ночь моей жизни», — думала она, погружаясь в сон. Легкий страх прикоснулся к телу, она отогнала его. «Я не боюсь смерти, — сказала Николь себе, — что в ней может быть страшного после всего, что я уже пережила».
      Посещение Орла укрепило, ее. Когда разговор с Элли возобновился, Николь признала справедливость всех соображений дочери, сказала, что ни в коем случае не хочет расстраивать друзей и семью, но тем не менее не отказывается от своего решения. Обращаясь к Элли, она заметила, что, когда ее не станет, у них с Бенджи, а отчасти и у всех остальных появится возможность подрасти, избавившись от авторитета, с которым всегда приходилось считаться.
      Элли назвала Николь упрямой старухой и заявила, что при всей своей любви и уважении все же попытается поддержать мать в немногие остающиеся часы. Элли также спросила, не собирается ли Николь каким-нибудь образом ускорить свою смерть. Николь рассмеялась и сказала дочери, что никаких дополнительных мер не потребуется, поскольку Орел заверил, что без медикаментов ее сердце откажет через несколько часов.
      Разговор с Бенджи оказался не столь трудным. Элли вызвалась помочь с объяснениями, и Николь приняла ее предложение. Бенджи знал, что матери его плохо, однако ему не говорили о том, что медицина инопланетян может ее исцелить. Элли заверила Бенджи, что Макс, Эпонина, Никки, Кеплер, Мариус и Мария не оставят его. Из всех остальных лишь у Эпонины глаза наполнились слезами, когда Николь объявила семье о своем решении. Макс сказал, что его это в общем-то не удивляет. Мария чуточку опечалилась, узнав, что более не увидит женщину, которая спасла ей жизнь. Кеплер, Мариус и даже Никки просто не знали, что говорить, а потому молчали.
      Готовясь ко сну, Николь обещала себе, что первым же делом с утра постарается встретиться с Синим Доктором и должным образом распрощается со своей подругой. Прежде чем выключить свет, Бенджи пришел к ней и сказал, что, поскольку это последняя их ночь, он хотел бы поспать возле нее — как прежде, когда он был маленьким мальчиком. Николь согласилась, и когда Бенджи прижался к ней, слезы потекли по ее лицу, затекая в уши и капая на подушку.

10

      Николь рано проснулась. Бенджи уже встал и оделся, но Кеплер еще спал в дальнем конце комнаты. Бенджи снова помог Николь принять душ и собраться.
      Через несколько минут в помещение вошел Макс. Разбудив Кеплера, он подошел к коляске Николь и взял ее за руку.
      — Друг мой, я не сказал тебе многого вчера вечером, — проговорил Макс,
      — потому что не мог отыскать нужных слов… но и теперь я не могу найти их…
      Маке отвернулся.
      — Что за черт, Николь! — произнес он дрожащим голосом, глядя в сторону.
      — Ты знаешь, как я к тебе отношусь… ты такой человек… такой человек.
      Он умолк. В комнату доносился лишь звук бегущей воды из душа, где мылся Кеплер. Николь пожала руку друга.
      — Спасибо тебе, Макс, я так благодарна тебе.
      — Когда мне было восемнадцать, — неуверенным тоном проговорил Макс, поворачиваясь, чтобы поглядеть на Николь, — отец мой умер от редкого вида рака… Клайд, мама и я знали, что смерть близка, словом, он сгорел у нас на глазах прямо за несколько недель… Но я все-таки не мог в это поверить, даже когда увидел его в гробу… Мы отслужили панихиду на кладбище, были только наши друзья из соседних ферм да автомеханик из Де-Куина; звали его Вилли Таунсенд, они с отцом набирались каждый субботний вечер…
      Макс улыбнулся и расслабился.
      — Обожаю рассказывать. Вилли — вот был тип… холостяк, снаружи что твой гвоздь, а под коркой мягкий, как глина… В молодости он влюбился в королеву красоты средней школы Де-Куина и больше не заводил подружки… ну, в общем, мама попросила меня сказать несколько слов об отце над его могилой, я согласился… написал их, выучил и даже проговорил перед Клайдом… Когда начались похороны, я все помнил… «Мой отец, Генри Аллан Паккетт, был прекрасным человеком», начал я, а потом сделал паузу, как и планировал, и огляделся. Вилли уже хлюпал носом и смотрел в землю… И вдруг я забыл все, что намеревался сказать. Мы стояли так под горячим арканзасским солнцем, наверное, секунд тридцать или более того… а я так и не вспомнил остаток речи. В конце концов от отчаяния и смущения я произнес: «Ах ты, е-мое», и Вилли немедленно громко добавил: «Аминь».
      Николь хохотала.
      — Макс Паккетт, подобного тебе нет нигде во всей Вселенной.
      Макс ухмыльнулся.
      — Вечером мы с мамзелькой в постели говорили о той другой Николь, которую инопланетяне сделали для Симоны и Майкла. Эп заметила, что не худо было бы попросить для нее робота Макса; ей хочется иметь идеального мужа, во всем безотказного… даже ночами… Словом, мы с ней хохотали до тех пор, пока бока не заболели, пытаясь представить, как Может проявить себя робот в постели…
      — Стыдись, Макс, — отозвалась Николь.
      — Ну, это не я — мамзелька проявила избыток воображения… Кстати, меня послали сюда с особой целью: информировать тебя, что за дверью мы приготовили завтрак, чтобы попрощаться с тобой и пожелать bon voyage — называй как хочешь… короче, начало через восемь минут.
      Николь с восхищением обнаружила, что у всех за завтраком было легкое и приятное настроение. Она несколько раз подчеркивала вчера вечером, что ее уход не должен вызывать скорбь, его подобает отметить, как день завершения удивительной жизни. По-видимому, семья и друзья ее в итоге согласились с ней, поскольку печаль на их лицах она замечала лишь изредка.
      Элли и Бенджи сидели с Николь за длинным столом, устроенным кубико-роботами. Возле Элли была Никки, потом Мария и Синий Доктор. На противоположной стороне за Бенджи располагались Макс и Эпонина, затем Мариус, Кеплер и Орел. Во время еды Николь с удивлением заметила, что Мария разговаривает с Синим Доктором.
      — Я не знала, что ты понимаешь цветовую речь, Мария, — сказала Николь с явным одобрением в голосе.
      — Чуть-чуть, — ответила девушка, слегка смущенная вниманием. — Но Элли учит меня.
      — Отлично, — отозвалась Николь.
      — Но истинный полиглот среди нас, — произнес Макс, — твой друг-птицечеловек, сидящий в конце стола. Мы видели, как он вчера цокал и взвизгивал, разговаривая с игуанами.
      — Ух! — выпалила Никки. — Даже не хочу разговаривать с этими противными тварями…
      — Они видят мир не так, как вы — ответил Орел. — Много проще и примитивнее.
      — Только вот хотелось бы выяснить, — Эпонина обращалась прямо к Орлу. — Нельзя ли и мне попросить себе робота-компаньона? Мне нужен такой, чтобы был похож на Макса, правда, не такой вспыльчивый и ругатель, хорошо бы с некоторыми усовершенствованиями…
      Все расхохотались. Николь и сама улыбнулась, оглядев собравшихся. «Великолепно, — отметила она. — Даже представить не могла лучших проводов».
      Пока Николь укладывала свою сумочку, Синий Доктор и Орел дали ей последнюю дозу синей жидкости. Она была рада возможности с глазу на глаз проститься с Синим Доктором.
      — Спасибо тебе за все, — просто сказала Николь, обнимая свою подругу.
      — Всем нам будет не хватать тебя, — ответила Синий Доктор цветовыми полосами. — Новый Верховный Оптимизатор планировала грандиозное прощание, но я сказала ей, что это неуместно… она попросила меня проститься с тобой от лица всего нашего народа.
      Все проводили ее до воздушного шлюза. Там каждый, наклоняясь к коляске, еще раз с улыбкой обнял ее, а потом Орел и Николь вступили в воздушный шлюз.
      Николь вздохнула, когда Орел устроил ее в челноке и занялся коляской.
      — Они вели себя здорово, — заметила Николь.
      — Все тебя очень любят и уважают, — отозвался Орел.
      Оставив «морскую звезду», они увидели перед собой огромный светлый тетраэдр.
      — И как ты себя чувствуешь? — спросил Орел.
      С облегчением Николь ответила:
      — Боюсь чуточку.
      — Этого следовало ожидать.
      — А как ты думаешь, сколько мне осталось? — спросила Николь несколько секунд спустя. — Когда откажет мое сердце?
      — Заранее точный момент назвать нельзя.
      — Я это понимаю, но вы же ученые… и, конечно, прикидывали…
      — Часов шесть или десять.
      «Словом, через шесть или десять часов меня не станет», — подумала Николь. Теперь страх сделался ощутимее. Она не могла полностью избавиться от него.
      — А что чувствует мертвый? — спросила Николь.
      — Мы полагали, что ты задашь этот вопрос, — ответил Орел. — Нам говорят, что это как будто бы тебя выключили.
      — Итак, вечное ничто?
      — Примерно.
      — А сам акт умирания? Есть ли в нем что-нибудь особенное?
      — Мы не знаем. И надеемся, что ты поделишься с нами своими ощущениями.
      Долгое время они летели молча. Узел быстро увеличивался в размерах. Наконец, корабль чуть изменил ориентацию, и Модуль Познания переместился в середину окна… остальные три блока Узла находились под ними.
      — А можно ли и мне задать вопрос? — спросил Орел.
      — Пожалуйста, — Николь обернулась и улыбнулась своему инопланетному компаньону из глубин шлема. — Мне кажется, ты обнаруживаешь непривычную робость.
      — Я просто не хочу вторгаться в твои раздумья.
      — Нет, сейчас я не думала ни о чем. Мой ум просто скитался.
      — Почему ты решила провести последние мгновения своей жизни в Модуле Познания?
      Николь расхохоталась.
      — Ну, это самый запрограммированный вопрос из всех, которые я здесь слышала. Я даже могу представить себе свой ответ, заложенный в какой-нибудь бесконечный файл под рубрикой «Смерть: люди» среди прочих каталожных категорий.
      Орел молчал.
      — Когда много лет назад мы с Ричардом остались одни в Нью-Йорке, — произнесла Николь — и уже не рассчитывали на спасение, то немало времени провели в разговорах о том, как проведем последние мгновения перед смертью. Прежде всего мы решили, что займемся любовью. А потом помечтали узнать что-нибудь новое, последний раз испытать радость открытия…
      — Идея весьма прогрессивная, — ответил Орел.
      — И практичная, — добавила Николь. — Если я все правильно понимаю, в этом модуле мне будет настолько интересно, что я даже не замечу, как пройдут последние секунды моей жизни… При всей своей решимости я допускаю, что могу поддаться страху, если не займу себя чем-нибудь в эти последние часы.
      Теперь Модуль Познания уже полностью заполнил окно.
      — Прежде чем мы войдем внутрь, — проговорил Орел, — я хочу поделиться с тобой некоторой информацией об этом месте… Сферический модуль разделен на три отдельные концентрические области, каждая из них имеет определенное назначение. Внешний, самый большой круг отведен знаниям, связанным с настоящим или недавним прошлым. В промежуточном слое накоплена вся информация об этой части Галактики, а центральная сфера содержит модели предсказанного будущего, все стохастические сценарии для грядущих эонов…
      — А я думала, что ты никогда не бывал внутри, — сказала Николь.
      — Верно. Но мои сведения о Модуле Познания сегодня были расширены…
      Дверь во внешней поверхности сферы открылась, и челнок начал вползать внутрь.
      — Минуточку! Значит, у меня почти нет шансов оставить этот модуль живой?
      — Да, — ответил Орел.
      — Тогда, пожалуйста, разверни этот корабль, чтобы я могла в последний раз глянуть на мир.
      Челнок медленно повернулся, и Николь припала к окну. Она увидела другие сферические модули Узла, транспортные коридоры, за ними корабль-«звезду», в котором ее друзья и семья готовились к переезду на новое место. Неподалеку виднелась желтая звезда Тау Кита, очень похожая на Солнце. Однако ее лучи не мешали Николь различить звезды на черной ткани космоса.
      «Ничто здесь не переменится после моей смерти, — подумала Николь. — Просто на одну пару уменьшится число глаз, видящих это великолепие. Еще одна горстка химических веществ, избавившись от сознания, перестанет удивляться чудесам Вселенной».
      — Спасибо, — проговорила Николь, завершив обзор. — Можем продолжать.

11

      Корабли, входившие в Модуль Познания из пространства, а также трубы, соединявшие его с тремя другими модулями, сходились на длинном вокзале, протянувшемся вдоль кольца, полностью охватывающего огромную сферу.
      — Войти в каждую из трех концентрических областей Модуля Познания можно лишь через два входа, разнесенные на сто восемьдесят градусов, — проговорил Орел на движущемся тротуаре, неторопливо уносившем их с Николь от входа. По правую руку располагалась прозрачная внешняя поверхность модуля, слева — молочно-белая, лишенная окон стена.
      — Когда я смогу сиять скафандр и шлем? — спросила Николь из кресла.
      — После того как мы войдем в экспозицию, — ответил Орел. — Мне пришлось заказать нечто вроде тура — нельзя же за одну ночь переменить атмосферу во всем модуле, — и там тебе не потребуется космический костюм.
      — Итак, ты уже определил, что мы увидим?
      — Этого нельзя было избежать. Перед нами колоссальный объем — он много больше любого из полуцилиндров Рамы и просто забит информацией… Я наметил маршрут, основываясь на своих представлениях о твоих интересах и исходя из того времени, которым мы располагаем… но если ты захочешь что-то еще…
      — Нет, нет, — возразила Николь. — Я не знаю, чего просить. Ты поступил правильно.
      Движущийся тротуар остановился, налево от него уходил широкий коридор.
      — Кстати, — проговорил Орел. — Наш маршрут ограничен двумя внешними кругами — область предсказания будущего для нас закрыта.
      — Почему же? — спросила Николь, включая кресло и двигаясь по коридору возле Орла.
      — Точного ответа дать не могу. Да это и не существенно, если учитывать обстоятельства твоего визита сюда. Любопытного хватит и в двух доступных тебе областях.
      Перед ними оказалась высокая глухая стена. Когда Орел и Николь приблизились, в ней открылась широкая дверь, за которой они обнаружили высокое округлое помещение; внутри него находилась сфера десяти метров в диаметре. Стены и потолок комнаты были сплошь покрыты непонятным оборудованием и странными пометками. Орел сказал Николь, что не может дать пояснений.
      — Мне сообщили, — проговорил инопланетянин, — что о ходе твоего визита нам расскажут внутри сферы, находящейся сейчас перед тобой.
      Блестящая сфера разделилась пополам по диаметру. Верхняя часть полушария приподнялась, так чтобы Николь и Орел могли войти. И как только пни оказались внутри, верхняя половина сферы опустилась на прежнее место, полностью закрывая их.
      Темно было лишь секунду-другую. А потом небольшие рассеянные огоньки осветили ту часть сферы, к которой были обращены их лица.
      — Здесь можно видеть целую бездну подробностей, — отметила Николь.
      — Перед нами модель круга первого, — отозвался Орел. — Мы смотрим на него изнутри, как если бы располагались в самом центре Модуля Познания и если бы не было обоих внутренних кругов… Это можно видеть по тому, как размещаются объекты относительно поверхности, не только впереди и позади нас, но и под ногами и над головой. Ничто не углубляется в пустое центральное пространство дальше фиксированного расстояния. В реальном модуле здесь расположена стенка, разделяющая оба домена… А теперь огни покажут тебе на модели, где мы проведем последующие несколько часов.
      Обращенный к ним большой сектор сферы — примерно тридцать процентов поверхности — вдруг осветился.
      — В освещенной области, — проговорил Орел, показывая рукой, — все связано с космоплаванием. Наш маршрут проляжет в этой части круга… Мерцающая красная точка перед тобой отмечает, где мы сейчас находимся…
      На глазах Николь красный пунктир быстро пробежал по поверхности в точку над ее головой, возле которой была изображена галактика Млечный Путь.
      — Сперва мы отправимся в Географический район, — произнес Орел, указывая на место, где остановились огоньки. — Потом в Инженерный, а затем в Биологический… После короткого перерыва мы продолжим наш путь во второй круг… Какие еще у тебя есть вопросы?
      Они направились вверх по наклонному пандусу в небольшой машине, похожей на ту, которой пользовались в жилом модуле во время визита к Майклу и Симоне. Путь впереди и позади них был освещен, но прилегающие окрестности всегда оставались в тени.
      — А что находится вокруг нас? — спросила Николь примерно через десять минут.
      — Тут хранится информация, устроено несколько выставок, — ответил Орел.
      — А темно, чтобы ты не отвлекалась.
      Наконец они остановились перед высокой дверью.
      — Зал, в который ты сейчас войдешь, — Орел развернул кресло Николь, — здесь самый крупный: ширина его составляет примерно полкилометра. В нем располагается модель галактики Млечный Путь. Внутри перед нами окажется мобильная платформа, которая может переместить нас в любую точку зала… Будет темно, демонстрация будет производиться и сверху и снизу. Тебе покажется, что ты падаешь, но помни — ты не имеешь веса…
      С платформы открывался весьма впечатляющий вид. И Николь ощутила восторг: когда она направились к центру просторного зала вокруг горели огоньки, во тьме окружавшие их повсюду… Звезды — одиночные, двойные, тройные… небольшие и стационарные желтые, красные гиганты, белые карлики. Они пролетели даже над взрывающейся сверхновой. Куда ни погляди, было видно что-то новое и интересное.
      Через несколько минут Орел остановил платформу.
      — Пожалуй, начнем отсюда, из знакомых тебе мест.
      С помощью указки, из которой выбегал световой луч, он показал на ближайшую желтую звезду.
      — Ты узнаешь это место?
      Но Николь все еще глядела на бесконечные огоньки, окружавшие их.
      — Неужели все сто миллиардов звезд нашей Галактики действительно смоделированы в этой комнате? — спросила она.
      — Нет, — ответил Орел, — ты видишь лишь часть ее, пусть и большую… я объясню тебе через несколько минут, когда мы дойдем до того места в зале, откуда можно посмотреть на галактическую плоскость верху… Сюда я привел тебя по другой причине.
      Николь узнала Солнце, тройную звезду Центавра, даже звезду Барнарда и Сириус. Она не могла вспомнить названия прочих звезд, расположенных в окрестностях Солнца, но все-таки приметила другую одиночную желтую звезду не столь далеко от него.
      — А это Тау Кита? — спросила она.
      — Да, — согласился Орел.
      «Как близко от Солнца Тау Кита, — подумала Николь, — а ведь для нас она так далека. Действительно, Галактика намного больше, чем люди могут представить».
      — Расстояние от Солнца до Тау Кита, — проговорил Орел, словно читая ее мысли, — составляет одну десятитысячную поперечника всей Галактики.
      Николь покачала головой, когда платформа начала уходить от Солнца и Тау Кита. «Сколько же здесь такого, чего я не могла даже представить себе. На каком крохотном пятачке космоса происходили все мои путешествия!»
      Справа от движущейся платформы Орел спроектировал трехмерный объем. Манипулируя черным пультом в руке, он заставил этот объем уменьшаться и увеличиваться.
      — У нас есть много способов управлять тем, что проецируется в эту комнату. С помощью вот такого устройства мы можем изменять масштаб и выбирать любую область Галактики… Позволь мне показать, как это делается. Скажем, я помещаю красный огонек в середине туманности Ориона. Эта метка определяет нужное нам положение. Теперь я увеличиваю геометрический объем, чтобы он включал примерно тысячу звезд… Смотри…
      В комнате на секунду стало темно, как в угольной яме, а потом Николь вдруг ослепил на этот раз другой набор огней. И скопления, и отдельные звезды сейчас выглядели куда более четко. Орел пояснил, что в данный момент вся комната находится внутри туманности Ориона, а длина показываемого объема соответствует нескольким сотням световых лет, а не шестидесяти тысячам, как прежде.
      — Перед тобой звездные ясли, — проговорил Орел, — где рождаются звезды и планеты. — Он передвинул платформу вправо. — Вот здесь зарождается новая Солнечная система. Сейчас она находится еще на ранней стадии формирования и похожа на вашу — какой она была четыре с половиной миллиарда лет назад.
      Он очертил одну из звезд, через несколько секунд комната наполнилась светом юной звезды. Николь видела, как разбушевалась кипящая поверхность. Высоко над ее головой вырос огромный протуберанец, протянувшийся красно-оранжевым пальцем в темноту космоса.
      Орел направил платформу к другому телу, одному из нескольких комков, окружавших молодую звезду. Поверхность планеты была слегка расплавлена. Громадный астероид ударил в горячую жидкость, выбросив огненный хвост и разогнав во все стороны огромные волны.
      — В соответствии с нашими статистическими данными, — продолжил Орел, — после нескольких миллиардов лет эволюции, когда период бомбардировки и формирования поверхности завершится, на этой планете почти наверняка должна возникнуть жизнь. У этой планеты будет одиночная стационарная звезда, атмосфера с необходимой климатической изменчивостью, все химические ингредиенты, нужные для жизни… Хочешь, смотри сама: я включаю подпрограмму, которая пробегает периодическую систему и показывает информацию о количестве различных атомов в этой кипящей материи…
      В черном небе юной планеты появился великолепный видеотерминал.
      Каждый отдельный атом, содержащийся в массе планеты, был помечен определенным цветом, а также числом нейтронов и протонов. Размер атома свидетельствовал о его распространенности на планеты.
      — …Отметим значительное количество углерода, азота, галогенов и железа, — говорил Орел. — Это исключительно важные атомы. Все они были созданы взрывом сверхновой, не так уж давно вспыхнувшей неподалеку отсюда, обогатив состав формирующегося тела… без сложной химии не может быть сложной жизни… Если железо не сделается центральным атомом гемоглобина, как это было, например, на вашей планете, система переноса кислорода в организмах будет менее эффективной…
      «Итак, процесс творения продолжается, — думала Николь. — Эон за эоном звезды и планеты образуются из космической пыли. И лишь немногие из планет содержат все нужные элементы, которые в конце концов позволят возникнуть жизни и разуму. Но что организует этот процесс? Какая незримая рука заставляет химические молекулы становится все более и более сложными, организовывает их, пока они не достигнут стадии самосознания? Или же существует какой-то еще не сформулированный нами закон природы, устанавливающий правила самоорганизации материи?»
      Орел пояснял, насколько невероятно появление жизни в звездных системах, содержащих лишь легкие и простые атомы (например, водород и гелий), где нет более сложных атомов, порожденных умирающими звездами во взрывах сверхновых. Николь стало скучно, ей захотелось зрелищ, более соответствующих человеку.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35