Академия [Основание] (№1) - Прелюдия к Академии

А вдруг не тот?

Делать было нечего, пришлось заставить себя поверить, что не ошибся. Не спуская глаз с вершины, чтобы по возможности сократить путь, Селдон чуть не бегом припустил наверх. Ближе, ближе… вот уже край купола блеснул на фоне неба. Если все точно, скоро он достигнет вершины, посмотрит вниз и увидит огоньки базы метеорологов.

Было так темно, что Селдон не видел, куда идет. Хоть бы парочку звездочек! «Наверное, вот так живут слепые», – подумал Селдон.

Холодало буквально с каждой минутой. Селдон часто останавливался, дул на озябшие руки, грел их под мышками. Жаль, что он не мог точно так же поступить с ногами. «Скоро снег пойдет, – подумал Селдон. – Не дай бог – мокрый!»

Вперед, вперед. Только вперед.

Вдруг ему показалось, что ноги несут его вниз. Либо он ошибся, либо успел добраться до вершины купола.

Селдон остановился. Если он добрался до вершины, значит, отсюда должны быть видны огоньки базы метеорологов. На худой конец – огни фонарей. Они бы двигались, плясали, словно светлячки.

Селдон закрыл глаза, чтобы привыкнуть к темноте, открыл, опять закрыл и открыл – ничего. Было так темно, что разницы никакой – открывать глаза или закрывать.

Может быть, Легген и его сотрудники уже ушли и унесли фонари и выключили вдобавок огни на приборах? А может быть, Селдон забрался не на тот купол, а может быть, смотрел не в ту сторону, а может быть, пошел из рощицы неверным путем, тогда…

Что же делать?!

Если он смотрит не в ту сторону, может быть, огни справа или слева? Нет, огней не было ни справа, ни слева. Если он пошел неверным путем из рощицы, вернуться и проверить уже нет никакой возможности.

Оставалось единственное: смотрел он туда, куда надо, но метеорологи ушли, унесли фонари и выключили все огни на приборах.

Значит, вперед. Шансов на успех было раз-два и обчелся, но другого выхода просто не оставалось.

Он помнил, что от метеостанции до вершины купола добрался за полчаса, причем полпути проделал с Клозией, а шли они прогулочным шагом. Теперь он шел примерно таким же шагом.

Селдон шагал и шагал вперед. Вот бы узнать, который час. А ведь часы у него были, да только что от них проку в темноте?

Он резко остановился. Часы у него были тренторианские, показывали время в соответствии с Галактическим Стандартом (как и все часы в Галактике), но помимо этого, они показывали еще местное, тренторианское время. Обычно циферблаты часов фосфоресцировали, чтобы ночью, в темной спальне, можно было посмотреть, который час. Геликонские часы обязательно бы светились, а тренторианские?

Селдон приблизил запястье с часами к глазам и, не слишком веря в удачу, нажал на крошечную кнопочку освещения циферблата. Часы засветились и сообщили ему, что сейчас 18:47. Мало того, что был поздний вечер, в этой области Трентора сейчас стояла зима. Какова тут долгота ночи? Каков угол наклона оси планеты? Какой длины год? Как далеко он сейчас от экватора? Ответа на эти вопросы у Селдона не было, Зато было главное – этот слабый свет, шедший от циферблата.

Значит, он не ослеп! Свет – всегда надежда, пусть самая маленькая.

Селдон сразу воспрял духом. Теперь – туда, куда шел. Полчаса на дорогу. Если не найдет базу – еще пять минут, но не больше. Потом – остановиться и подумать. Но это – через тридцать пять минут. А пока – идти, ни о чем не думать, только идти и идти и пытаться немного согреться. Как там пальцы на ногах? Пока живы.

Он зашагал вперед, Прошло полчаса. Он остановился, потом поколебавшись, продолжил путь и шел еще пять минут.

Пора принимать решение. Базы не было. Сейчас он мог находиться где угодно, жутко далеко от выхода из купола. Но, с другой стороны, может быть, до станции подать рукой? Может быть, он стоит в двух шагах от выхода, но тот закрыт?

И что теперь?

Попробовать покричать? Такая тишина – ни единого звука. Если и правда тут кто-то живет, все птички, бабочки и кролики давным-давно попрятались, да и зима сейчас, тем более. Ветер дул все сильнее, все холоднее.

Наверное, давно надо было начать кричать. В холодном воздухе звук хорошо распространяется. Да только кто услышит?

А внутри? Мог он докричаться? Стояли ли внутри приборы для регистрации звуков снаружи? Датчики какие-нибудь?

Глупо. Давно бы услышали его шаги.

И все-таки…

– Помогите! Помогите! – закричал Селдон. – Слышите меня? Кто-нибудь!

Крик вышел так себе – негромкий, испуганный. Ужасно глупо было звать кого-то в этой непроницаемой тьме и могущественной, всепоглощающей тишине.

Но молчать и поддаваться панике еще глупее. Селдон набрал полные легкие воздуха и принялся кричать. Еще и еще. Громче и громче.

Умолк, оглянулся по сторонам. Ничего, никого. Даже эхо ему не отвечало. Что оставалось? Ничего, только ждать рассвета. Опять-таки, сколько длится зимняя ночь? И как холодно тут по ночам?

Что-то холодное коснулось его щеки. Еще раз. Еще.

Снег пошел. А укрыться некуда.

«Лучше бы меня заметили с вертолета, – в отчаянии подумал Селдон. – Сидел бы теперь в теплой тюрьме. А не встретился бы с Челвиком – и вообще давно бы уже был на Геликоне. Ну и что, что за мной бы следили? Все равно лучше, чем замерзать здесь!» Ему сейчас ничего не хотелось, кроме тепла и уюта.

Оставалось единственное – ждать. Он устало опустился на землю, сел, снял туфли, принялся растирать окоченевшие ступни.

Вот так всю ночь – растирать то ноги, то руки, но только не спать. Не спать ни за что! Только он успел отдать себе такой строгий приказ, как глаза его закрылись, и он крепко заснул. А снег шел все сильнее.

Глава шестая

Спасение

Легген, Дженнар – …Его вклад в метеорологию, будучи довольно значительным, бледнеет перед тем, что известно под названием «Противоречия Леггена». Бесспорно, его действия навлекли беду на Гэри Селдона, но до сих пор не утихают споры о том, были ли эти действия ненамеренными или являлись проявлением преднамеренного заговора. Сторонники противоположных взглядов страстно отстаивали свою точку зрения, но определенного вывода так и не было сделано. Как бы то ни было, тень подозрений, упавшая на Леггена, отравила его жизнь в последующие годы и сильно повредила его карьере…

Галактическая энциклопедия

25

Еще засветло Дорс Венабили разыскала Дженнара Леггена. На ее радостное приветствие он ответил вялым кивком и буркнул что-то нечленораздельное.

– Ну, – спросила Дорс нетерпеливо. – Как он?

Легген, занимавшийся вводом данных в компьютер, не понял, видимо, о ком речь.

– Кто – «он»?

– Мой подопечный. Гэри. Гэри Селдон. Он поднимался с вами наверх. Помог он вам чем-нибудь?

Легген оторвался от терминала и рассеянно уставился на Дорс.

– А-а-а… Тот парень с Геликона? Чем он мог помочь? Он и не интересовался ничем особенно. Смотрел не туда, и вообще. Лишняя обуза. И почему вам взбрело в голову посылать его наверх?

– Мне? Вот уж нет. Это он сам захотел, а зачем – понятия не имею. Почему-то ему страшно захотелось. А где он сейчас?

Легген пожал плечами.

– Откуда мне знать? Болтается где-нибудь.

– Куда он делся после того, как вы вернулись? Он не сказал, куда пойдет?

– Он с нами не вернулся. Я же сказал – ему было неинтересно.

– Когда же он вернулся, в таком случае?

– Не знаю. Я за ним не присматривал. У меня дел было по горло. Похоже, пару дней назад была сильная гроза, выпала куча осадков, а мы этого не ожидали. Инструменты – ни гу-гу, и солнца не было, а мы на это рассчитывали. Вот я и пытаюсь разобраться, в чем дело, а вы пристаете ко мне с глупостями.

– Значит, вы не видели, как он вернулся?

– Послушайте, мне было некогда за ним приглядывать! Этот балбес даже не сообразил одеться, как положено, и я еще здесь, внизу, понял, что через полчаса он продрогнет и простудится, Я дал ему свитер, но ни теплых носков, ни ботинок лишних у меня просто не было. В общем, я оставил кабину лифта открытой специально для него и объяснил, как ею пользоваться, чтобы спуститься и вернуть кабину наверх. Это настолько элементарно… словом, я уверен, что он замерз, спустился и послал нам кабину, а потом уже мы все вернулись.

– Но вы не уверены, что он вернулся, и не знаете, когда именно?

– Нет. Я же говорю – был занят. Наверху его точно не было, когда мы закончили работу. Было уже темновато, того гляди мог пойти снег. Он к тому времени наверняка уже ушел.

– А больше никто не видел, как он ушел?

– Понятия не имею, Может, Клозия видела. Она с ним больше общалась. Слушайте, спросите у нее, а?

Клозию Дорс отыскала в ее комнате. Та только что вышла из-под душа.

– Бр-р-р! Наконец-то согрелась. Наверху было жутко холодно, – сообщила Клозия.

– Послушай, – торопливо спросила Дорс, – ты видела Гэри Селдона наверху?

– Да, видела, – ответила Клозия, удивленно вздернув бровки. – Но совсем недолго. Ему хотелось немного побродить, я погуляла там с ним. Спрашивал он, в основном, о тамошней растительности. Очень любознательный парень этот Селдон. Все ему интересно. В общем, я рассказала ему все, что могла, а потом меня Легген позвал работать. Он был просто вне себя. Прогнозы полетели к чертовой матери, и он…

– Ты мне скажи, – прервала ее Дорс, – видела ты, как Гэри вошел в кабину, чтобы спуститься вниз, или нет?

– Я его вообще не видела с тех пор, как меня позвал Легген. Но он наверняка уже давно внизу. Наверху его не было, во всяком случае, когда мы уходили. Это точно.

– Однако я его нигде не могу разыскать. Клозия немного разволновалась.

– Правда? Но он обязательно должен быть где-нибудь тут.

– Совершенно не обязательно! – Дорс начала злиться. – А вдруг он еще там, наверху?

– Не может быть. Его там не было. Не думай, мы его поискали, сразу не ушли. Он же был так легко одет, а погода была такая мерзкая. Мы сказали ему, чтобы он не ждал нас., если замерзнет, и ехал вниз один. А он мерз. Это я точно знаю! Куда еще он мог отправиться, как не вниз?

– Да, но никто не видел, кок он поехал вниз. Послушай, ничего не случилось с ним там, наверху?

– Да нет, вроде бы… По крайней мере, пока я была с ним рядом – ничего. Ну, разве только что ему было очень холодно, и все.

Дорс, вконец расстроенная, кивнула и, глядя в одну точку, проговорила:

– Раз никто не видел, как он спустился, значит, он, может быть, до сих пор там, наверху. Надо бы подняться и поискать его.

– Но… – Клозия занервничала. – Говорю же тебе, мы посмотрели. Было еще светло, и никого там не было.

– Все равно надо посмотреть, поискать его.

– Да, но… я… это не в моей компетенции. Я же всего-навсего практикантка и не знаю кода на выходе из купола. Лучше тебе обратиться к доктору Леггену.

26

Дорс понимала, что Леггена, мягко говоря, будет нелегко уговорить сейчас подняться наверх. Что ж, придется заставить.

Она еще раз обошла все места, где могла бы найти Селдона – библиотеку, столовую, позвонила в комнату Селдона, поднялась, позвонила в дверь. Никто не открыл. Тогда Дорс уговорила дежурного по этажу открыть дверь своим ключом. Комната была пуста, Дорс спрашивала о Селдоне у всех, кто познакомился с ним за последние недели. Никто его не видел.

Делать нечего, нужно убедить Леггена подняться с ней наверх. Теперь поздно, уже ночь. Легген наверняка будет упираться. Сколько времени уйдет на уговоры? А Гэри там, наверху, замерзнет под снегом.

Тут у Дорс мелькнула новая мысль, и она поспешила к небольшому университетскому компьютеру, в память которого были заложены данные о работе студентов, преподавателей и обслуживающего персонала.

Быстро пробежавшись пальцами по клавишам, Дорс нашла то, что искала.

Трое. Далеко, правда, совсем в другой части кампуса. Но это ничего.

Дорс взяла напрокат маленькую машину и скоро уже звонила у двери, которую искала. Хотя бы один из тех, кто ей нужен, должен быть дома.

Ей повезло. В ответ на звонок сразу загорелась лампочка. Дорс набрала свой идентификационный код, говоривший о том, кто она такая и где работает. Дверь открылась. На пороге стоял пожилой полный мужчина.

Он, видимо, мылся перед обедом. Волосы у него были мокрые, растрепанные, одет он был по-домашнему.

– Прошу прощения, – смущенно поклонился он, – вы застали меня врасплох. Чем могу быть полезен, доктор Венабили?

Переведя дыхание, Дорс спросила:

– Вы – Роджен Бенастра, сейсмолог?

– Он самый.

– У меня к вам срочное дело. Мне нужно просмотреть данные о сейсмической обстановке наверху за последние несколько часов.

– Но к чему вам это? – удивился Бенастра. – Там все в полном порядке. Сейсмограф ничего экстраординарного не показывает.

– Я имею в виду не падение метеорита.

– Я тоже. Для этого сейсмограф не нужен. Мы регистрируем трещины в обшивке, дырочки всякие. Но ничего такого сегодня не случилось.

– Не в этом дело. Прошу вас, отведите меня к сейсмографу и расшифруйте его показания. Это вопрос жизни и смерти.

– Но… я приглашен на обед…

– Я серьезно. Это действительно вопрос жизни и смерти.

– Ничего не понимаю… – пробормотал Бенастра, но Дорс так смотрела на него, что он не выдержал, сдался, вытер лицо, быстро влез в рубашку.

Дорс так торопилась, что они почти бегом добрались до маленького приземистого здания, где располагалась сейсмолаборатория. Дорс, ничего не понимавшая в сейсмологии, спросила:

– Вниз? Мы спустимся вниз?

– Конечно. Ниже жилой зоны. Сейсмограф установлен глубоко: чтобы не испытывать вибрации.

– Но, простите, как же вы можете судить снизу о том, что происходит наверху?

– К сейсмографу подключена целая сеть датчиков, установленных на поверхности куполов и в их толще. Стоит там камушку упасть, и у нас все регистрируется. Ветер подует сильнее, и это мы тоже видим. Еще…

– Ясно, ясно, – Дорс нетерпеливо кивнула. У нее вовсе не было желания выслушивать лекцию о том, как точно сейсмологическое оборудование. – Скажите, а если кто-то ходит по поверхности, это вы можете зарегистрировать?

– Ходит? – удивился Бенастра. – Кто может ходить по поверхности?

– Как кто? Ну, к примеру, сегодня там работала бригада метеорологов.

– А, вот вы о чем. Да нет, вряд ли их шаги можно зарегистрировать.

– А мне кажется, можно, если приглядеться повнимательнее. Именно этого я от вас и хочу.

Бенастре не очень-то понравились приказные нотки в голосе Дорс, но он промолчал. Нажал кнопку на пульте, и экран ожил.

В правом углу загорелась яркая точка, от которой протянулась горизонтальная линия в левый угол. Линия слегка подрагивала, время от времени взлетала вверх. Дорс смотрела на нее, как загипнотизированная.

– На самом деле, все спокойно, – объяснил Бенастра. – То, что вы видите – это результат изменений атмосферного давления, небольшой дождик, отдаленный шум двигателей. Все спокойно.

– Это сейчас. А несколько часов назад? Прошу вас, просмотрите записи, сделанные в 15:00. Наверняка у вас есть такие записи.

Бенастра отдал компьютеру соответствующие распоряжения, и пару секунд на экране творилось нечто неописуемое – настоящий хаос. Потом все успокоилось, и снова возникла горизонтальная линия.

– Я вывел чувствительность на максимум, – пробормотал Бенастра.

Теперь гребни волн стали значительно выше и заметнее.

– Что это значит? – спросила Дорс. – Объясните мне, прошу вас.

– Ну, мисс Венабили, раз вы говорите, что в это время там были люди, стало быть, это зарегистрированы их шаги, вызвавшие изменение давления на поверхность. Честно говоря, не знаю, интерпретировал ли бы я эту картину так, если бы не знал, что в это время там кто-то ходил. Обычно мы такие колебания называем малыми вибрациями и никогда не связываем их с чем-либо опасным.

– А можете определить, сколько там было людей?

– На глаз? Нет. Здесь перед нами результат их общего воздействия.

– На глаз нельзя? А нельзя ли проанализировать эту информацию с помощью компьютера? Разложить на компоненты?

– Сомневаюсь. Воздействие минимально, да и посторонних шумов полно. Результаты могут получиться далекими от достоверности.

– Ну, хорошо. Промотайте… не знаю, как лучше сказать… словом, можете вы добраться до того момента, когда шаги прекратились. Можно сделать быструю перемотку?

– Если я сделаю, как вы говорите, быструю перемотку, получится просто прямая линия, а по обе стороны от нее – дымка, туман. Лучше двигаться вперед пятнадцатиминутными интервалами, просматривать ленту и мотать дальше.

– Отлично, Давайте!

Дорс и Бенастра внимательно смотрели на экран. Наконец Бенастра изрек:

– Вот. Видите? Все, вот здесь все закончилось. По экрану снова ползла горизонтальная линия, лишь изредка слегка подрагивая.

– И когда это произошло?

– Два часа назад. Или чуть раньше.

– Хорошо. И больше там никого не осталось?

Бенастра начал нервничать.

– Как я могу сказать? Я думаю, самый тончайший анализ не позволил бы дать ответа на такой вопрос.

Дорс упрямо поджала губы.

– Скажите, у вас установлен датчик, или как там это называется, около базы метеорологов? Вы сейчас с него информацию считывали?

– Да. Оттуда, где стоят их приборы и где они работали. Хотите, – спросил он раздраженно, – чтобы я проверил данные с других датчиков неподалеку от этого места? С каждого по отдельности?

– Нет. Давайте посмотрим, может быть, этот датчик нам еще что-то скажет. Двигайтесь вперед, как и раньше, с пятнадцатиминутными интервалами. Не исключено, что один человек там остался, а потом вернулся к базе.

Бенастра покачал головой и пробурчал под нос какое-то ругательство.

Экран снова ожил. Вскоре Дорс резко спросила, тыча пальцем в линию:

– А это что такое?

– Не знаю. Шум какой-то.

– Нет, не шум. Смотрите, тут явная закономерность. Может, это шаги одного человека?

– Почему бы и нет? Может быть. Очень может быть. Но может быть, и нет, Возможно всякое.

– И все-таки, очень похоже на шаги. По скорости, ну, смотрите же!

Прошло немного времени, и Дорс попросила:

– А ну-ка, еще немножко вперед.

Бенастра выполнил ее просьбу.

– Вам не кажется, что колебания возросли?

– Может быть. Можно замерить.

– Не надо. И так видно. Шаги приближаются к датчику. Давайте-ка еще немножко вперед. Посмотрим, когда они прекратятся.

Через некоторое время Бенастра сообщил:

– Прекратились. Двадцать-двадцать пять минут назад. Шаги там, или что другое, не знаю, – добавил он.

– Шаги. Конечно, шаги, – убежденно мотнула головой Дорс. – Там, наверху, – человек. И пока мы с вами тут ерундой занимаемся, он замерзает. Так что давайте не будем препираться. Позвоните-ка на факультет метеорологии и добудьте мне Дженнара Леггена. И скажите ему, что речь идет о спасении жизни человека. Так и скажите!

У Бенастры задрожали губы, но он уже давно понял, что сопротивляться и спорить с этой упрямой дамочкой совершенно бесполезно.

Примерно через три минуты на панели голоприемника возникло изображение Леггена. Он явно выскочил из-за обеденного стола. За воротником красовалась салфетка, которую он, очевидно, не успел приложить к перепачканным едой губам.

На его вытянутой физиономии было написано искреннее возмущение.

– Какой жизни? Что это значит? Кто вы такой, черт подери?

Тут его взгляд упал на Дорс – она подошла поближе к Бенастре, чтобы ее изображение тоже было видно на экране голоприемника Леггена.

– А-а-а! Это снова вы! – рявкнул Легген, – Нет, от вас положительно можно с ума сойти.

– Не стоит. Я только что проконсультировалась с Родженом Бенастрой, нашим главным сейсмологом. Так вот. После того как вы со своей группой ушли с поверхности, сейсмограф зарегистрировал шаги человека, которого вы там оставили. Это мой подопечный, Гэри Селдон, который поднялся наверх под вашу ответственность и который теперь наверняка обморозился, а может быть, и умер. Я требую, чтобы вы немедленно отправились со мной наверх и прихватили необходимое оборудование. Если вы немедленно не сделаете этого, я свяжусь со службой безопасности Университета, а понадобится – с самим Президентом. Как бы то ни было, я все равно поднимусь наверх, и если с Гэри что-нибудь случится из-за того, что вы промедлите хотя бы минуту, я добьюсь того, чтобы вас судили за небрежность, некомпетентность, равнодушие – я уж сформулирую, будьте уверены. Тогда можете попрощаться со своей карьерой. А если он умер, вы ответите перед судом за неумышленное убийство, А может, и за умышленное – я вас предупредила о том, что он может погибнуть.

Дженнар в ярости перевел взгляд на Бенастру.

– Вы действительно обнаружили…

Дорс не дала ему закончить вопрос.

– Он все сказал мне, а я – вам. Я не намерена больше ничего слушать. Вы идете или нет? Немедленно!

– Значит, вам и в голову не приходит, что вы можете ошибаться? – поджав губы, спросил Легген. – А знаете, как это называется? Ложная тревога. Тоже вещь опасная.

– Не опаснее убийства. – упрямо мотнула головой Дорс. – Я не боюсь ответить за ложную тревогу. А вы – за убийство – не боитесь?

Дженнар покраснел.

– Хорошо, леди, я пойду, но если ваш студентишка окажется уже три часа как дома, в теплой постельке, смотрите тогда…

27

Все трое молча вошли в кабину. Легген так и не доел свой обед и оставил жену за столиком в полном недоумении. Бенастра же к своему обеду так и не притронулся – а ведь его кто-то ждал, может быть, прекрасная дама. Дорс тоже не успела поесть, но вид у нее был еще более несчастный, чем у мужчин. Под мышкой она держала одеяло с подогревом и два фонаря.

Наконец кабина добралась до поверхности, Легген, скрипя зубами от злости, набрал шифр. Дверь отъехала в сторону. Порыв ледяного ветра пронесся мимо, Бенастра вполголоса ругнулся. Вся компания была легко одета, но мужчинам и в голову не пришло, что они тут задержатся надолго.

– Снег идет, – сердито отметила Дорс.

– Мокрый снег, – уточнил Легген. – Температура примерно нулевая. Не смертельный холод.

– Все зависит от того, как долго пробудешь под открытым небом при такой температуре, не так ли? – огрызнулась Дорс. – Не думаю, чтобы мокрый снег сильно согревал.

– Хм, – буркнул Легген. – Ну, и где же этот ваш?.. – спросил он, поеживаясь и всматриваясь в темноту. Свет от кабины лифта только мешал.

Дорс обратилась к сейсмологу:

– Прошу вас, доктор Бенастра, подержите одеяло. А вы, доктор Легген, прикройте дверь кабины, но не защелкивайте.

– У двери кабины нет предохранителя. Вы что, думаете, я из ума выжил?

– Не знаю. Знаю только, что эту дверь вы захлопнули изнутри, а здесь остался человек, который из-за этого не смог попасть внутрь купола.

– Если он здесь, этот ваш человек, покажите мне его! Ну, где он?

– Где угодно! – отрезала Дорс и подняла вверх руки с фонарями.

– Но… мы не можем искать бесконечно, – стуча зубами, проговорил Бенастра.

Фонари светили ярко, выхватывая из мрака большие участки занесенной снегом поверхности купола, Снежинки кружились, словно стаи белой мошкары, налипали на стекло фонарей, мешали смотреть.

– Шаги вели сюда, – сказала Дорс. – Он шел к датчику. Где установлен датчик?

– Мне-то откуда знать? – огрызнулся Легген. – Это не по моей части.

– Доктор Бенастра, где датчик?

– Я… Я не знаю, – испуганно отозвался сейсмолог. – Видите ли, дело в том, что я ведь на самом деле никогда здесь не бывал. Датчик установили давно, до того, как я приступил к работе. Компьютер, наверное, знает где, но мне никогда и в голову не приходило запрашивать у него такие данные… Послушайте, я страшно продрог и не понимаю, зачем я вам тут, наверху, сдался…

– Придется вам немного задержаться, – тоном, не допускающим возражений, сказала Дорс. – Пойдемте со мной. Обойдем вокруг выхода по спирали.

– Много мы увидим! – фыркнул Легген. – Такой снежище…

– Это ясно. Если бы не снег, мы бы его уже давно увидели. Я уверена. Теперь же нам понадобится несколько минут. Ничего, не рассыплемся.

Похоже, она была совершенно уверена в своих словах.

Раскинув в стороны руки с фонарями, Дорс пошла прочь от входа, стараясь освещать как можно более обширное пространство и изо всех сил всматриваясь в темноту.

Но именно Бенастра первым проговорил:

– Что это там? – и показал пальцем.

Дорс нацелила фонари туда, куда он показывал, и пустилась бегом в ту сторону. Мужчины побежали следом.

Селдона они нашли примерно в десяти метрах от выхода, окоченевшего, промокшего. От того места, где он лежал, до ближайшего прибора было и того меньше – всего-то метров пять. Дорс решила было пощупать пульс, но это оказалось не нужно: как только пальцы Дорс прикоснулись к руке Селдона, тот пошевелился и застонал.

– Дайте мне одеяло, доктор Бенастра. Быстро! – прокричала Дорс, не помня себя от радости.

Расправив одеяло, она расстелила его прямо на снегу.

– Теперь приподнимите его и осторожно положите на одеяло. Я укутаю его, и мы все спустимся вниз.

В кабине лифта от Селдона, завернутого в одеяло, повалили клубы пара. Дорс распоряжалась:

– Доктор Легген, как только мы принесем Гэри в его комнату, бегите за врачом. Найдите кого-нибудь получше и ведите немедленно. Если доктор Селдон поправится, я, клянусь, никому не скажу ни слова. Но только если он действительно поправится. Не забывайте…

– Да хватит вам нотации читать! – буркнул Легген. – Я понимаю, что виноват, и сделаю все, что в моих силах. Но имейте в виду, виноват я только в том, что взял этого человека с собой наверх, вот и все.

Сверток зашевелился, и послышался хриплый, едва слышный голос.

Бенастра вздрогнул, поскольку голова Селдона покоилась у него на плече.

– Кажется, он что-то хочет сказать, – растерянно пробормотал Бенастра.

– Да, я расслышала, – кивнула Дорс. – Он спросил: «В чем дело?»

Дорс не сдержалась и тихонько рассмеялась. Вопрос был на удивление уместным.

28

Утром, открыв глаза, Селдон увидел рядом со своей постелью Дорс. Она сидела за столиком, читала книгу и делала в блокноте какие-то заметки.

– Ты еще здесь, Дорс? – спросил Селдон почти обычным голосом.

Дорс отложила в сторону вьюер.

– Не могу же я оставить тебя одного, правда? А другим я не доверяю.

– Но я тебя вижу всякий раз, как просыпаюсь. Ты что, все время здесь?

– Да, все время. Сплю, работаю – все здесь, рядом с тобой.

– А как же занятия, студенты?

– Меня пока заменяет ассистент.

Дорс наклонилась и взяла Селдона за руку. Селдон смутился, Дорс заметила это и отпустила его руку.

– Гэри, что же случилось? Я так волновалась.

– Дорс, я должен признаться…

– В чем, Гэри?

– Я подумал, что это был заговор и ты в нем тоже участвовала…

– Какой заговор? Ты о чем?

– Я думал, что кто-то сговорился заманить меня наверх, чтобы я оказался за пределами Университета, то есть на территории, где меня могли бы схватить имперские власти.

– Но ты не покинул пределов Университета. На Тренторе граница сектора простирается снизу доверху, и участок поверхности, находящийся над Университетом, относится к его юрисдикции.

– Вот как! А я этого не знал. Но ты не пошла со мной, сказала, что очень занята, и когда я впал в отчаяние, я подумал, что ты это нарочно сделала. Прости меня, пожалуйста. Я знаю, это ты меня вытащила оттуда. Остальные наверняка даже не вспомнили обо мне.

– Они – занятой народ, – дипломатично объяснила Дорс. – И потом, они решили, что ты спустился раньше. Совершенно законное предположение.

– И Клозия так думала?

– Эта девушка, практикантка? Да, и она тоже.

– Все равно, заговор не исключен. Без твоего участия, я хочу сказать.

– Нет, Гэри, только я одна виновата. Я не имела никакого права разрешать тебе подниматься наверх без меня. Ведь я обязана о тебе заботиться. Все время ругаю себя за случившееся, за то, что ты заблудился там.

– Погоди, погоди, – неожиданно рассердился Селдон. – Но я вовсе не заблудился. Почему ты так говоришь?

– А ты бы это как назвал? Когда вся группа уходила, тебя поблизости не было, и к лифту ты вернулся, когда уже было совсем темно.

– На самом деле все было не так, Я не заблудился в том смысле, что ушел, а потом не смог найти дорогу обратно. Я сказал, что подозреваю заговор против меня, и буду стоять на своем. Паранойей я не страдаю.

– Ну, хорошо, так что же тогда все-таки случилось?

Селдон все рассказал Дорс. Все вспомнил, ничего не забыл. Он просто не мог забыть – весь вчерашний день жуткое приключение виделось ему в кошмарных снах.

Дорс слушала его, нахмурившись.

– Невероятно, – покачала головой она, – Вертолет? Ты уверен?

– Уверен, конечно. Или ты думаешь, у меня была галлюцинация?

– Но имперские власти все равно не имели права арестовать тебя там, наверху. Это было бы таким же грубым вмешательством в дела Университета, как если бы они арестовали тебя здесь, в кампусе.

– Хорошо. Откуда тогда взялся этот вертолет?

– Не знаю. Но у меня такое чувство, что я зря не пошла с тобой наверх. Может быть, все еще хуже, чем тебе кажется. Челвик будет мной очень недоволен.

– Тогда давай не будем ему говорить, – предложил Селдон. – Все ведь хорошо закончилось в конце концов.

– Сказать придется, – печально проговорила Дорс. – Насчет «закончилось» я сильно сомневаюсь.

29

Вечером с визитом явился Легген. Чувствовал он себя неуверенно, смущенно, переводил взгляд с Дорс на Селдона и обратно. Они молчали, как в рот воды набрали.