Академия [Основание] (№1) - Прелюдия к Академии

Госпожа Тисальвер кивнула.

– Хорошо, только пусть все будет именно так, как вы сказали. Двойная оплата за комнату господина Селдона за сегодня, и чтобы больше этого термальщика и духу тут не было.

– Только сегодня, обещаем, – кивнула Дорс.

А чуть позже, когда Селдон и Дорс сидели вдвоем в ее комнате, Дорс спросила:

– А зачем ты хочешь встретиться с ним, Гэри? Неужели беседа с термальщиком так уж важна для психоистории?

Селдону послышались в голосе Дорс саркастические нотки, и он резко, даже немного обиженно ответил:

– Я не обязан все свои поступки совершать в согласовании с моим грандиозным проектом, в который, кстати говоря, сам не очень-то верю. Я тоже человек, как-никак, и ничто человеческое мне не чуждо, в том числе и обычное человеческое любопытство. Мы провели в термариях несколько часов, и ты сама видела, на кого похожи рабочие. Уровень – ниже не бывает, это я говорю буквально, без всяких каламбуров. И вдруг среди них попадается человек, который меня знает. Видеть меня по головизору он мог только а одном случае – если смотрел передачу о Декадном Математическом Конгрессе. Вдобавок, он еще и словечко «психоистория» запомнил. Он меня просто поразил. По-моему, он там совершенно не на своем месте. Но почему? Вот мне и захотелось поговорить с ним.

– Что, твое самолюбие тешит тот факт, что тебя знает даже простой термальщик из Даля?

– Может, и так. Но это любопытно, согласись.

– А ты не думаешь, что он завербован кем-то и специально подставлен, чтобы завлечь тебя в ловушку, как случалось раньше?

Селдон усмехнулся.

– Не бойся, я не позволю ему гладить себя по головке. И потом, мы же теперь во всеоружии, не так ли? Уверен, ты будешь присутствовать при нашей с ним беседе. Это я к тому говорю, что ты меня одного отпустила наверх в Университете, позволила отправиться на микроферму с Капелькой Сорок Третьей, так не покидай теперь, ладно?

– Можешь быть абсолютно уверен, не покину, – пообещала Дорс.

– Вот и славно. Я буду толковать с термальщиком, а ты следи за каждым словом. Я тебе доверяю целиком и полностью.

64

Амариль явился чуть раньше четырнадцати ноль-ноль, смущенный, растерянный. Волосы его были старательно причесаны, черные усики прилизаны, напомажены и чуть-чуть закручены кверху, футболка – белее белого. Пахнуть от него пахло, но это был запах фруктового дезодоранта, с которым он явно переусердствовал. В руке у него была пластиковая сумка.

Селдон и Дорс встретили его около дома, взяли под руки и быстро вошли в кабину лифта. Добравшись до нужного этажа, все трое скользнули в дверь квартиры Тисальверов и, пройдя по коридору, провели гостя в комнату Селдона.

Испуганно оглянувшись на закрывшуюся за ними дверь, Амариль хриплым шепотом спросил: – Дома никого, а?

– Может, кто и есть, но все при делах, – небрежно ответил Селдон. – Садитесь, – предложил он, указывая на единственное посадочное место в комнате – маленький пуфик.

– Не надо, – покачал головой Амариль. – Обойдусь. Вы садитесь.

И он уселся прямо на пол, мягко, почти по-кошачьи.

Дорс скопировала его грацию и опустилась на краешек дивана Селдона. Селдон тоже сел на диван, но у него, конечно, вышло не так ловко.

– Ну, молодой человек, – сказал Селдон, наконец управившись с не желавшими слушаться ногами, – почему вы хотели со мной встретиться?

– Потому что вы математик. Вы – первый математик, которого я увидел… так близко… так близко, что можно потрогать.

– Математики на ощупь точно такие же, как все остальные люди.

– Для меня – не такие… доктор… доктор Селдон?

– Да, так меня зовут.

Амариль радостно улыбнулся.

– Ну вот, я таки вспомнил… Понимаете, я тоже хочу стать математиком.

– Похвально. И что же вам мешает?

– Вы серьезно спрашиваете? – нахмурился Амариль.

– Видимо, что-то вам все-таки мешает. Да, я спрашиваю совершенно серьезно.

– Как – что? Я – далиец, я дальский термальщик. У меня нет денег на образование, и я никогда не смогу их заработать. На настоящее образование, я хочу сказать. Меня научили только читать да считать, да пользоваться компьютером, а этого за глаза хватает любому термальщику. Больше не положено. Но я хочу большего. Поэтому я сам занимался.

– А знаете, это совсем неплохо. Иногда даже лучше, чем в Университете получается. И как же вы занимались?

– Я познакомился с одной библиотекаршей. Она очень хотела мне помочь. Она очень добрая женщина и разрешила мне заниматься в библиотеке. Показала, как пользоваться компьютером для изучения математики. Еще она подсоединила тот компьютер, за которым я занимался, к компьютерам других библиотек. Я мог ходить туда по выходным, по утрам до работы и после смены, Иногда она запирала меня в своем кабинете, чтобы мне никто не мешал, а иногда пускала позаниматься в те дни, когда библиотека бывала закрыта. Сама она математики не знала, но помогала мне, как могла. Пожилая, добрая женщина, вдова. Не знаю, мажет быть, она считала меня кем-то вроде сына. Своих детей у нее не было.

«А может быть, ею владели и какие-то другие чувства, – подумал Селдон, но тут же прогнал глупую мысль. – Не мое это дело, в конце концов».

– Я увлекся теорией чисел, – продолжал тем временем Амариль. – И даже придумал кое-что такое, чего не было ни в программе компьютера, ни в учебниках.

– Интересно! – поднял брови Селдон, – Ну, например?

– Я тут принес кое-что. Я этого никому еще не показывал. Вокруг меня такой народ, – пожав плечами, смущенно проговорил Амариль. – Покажи я им такое, они бы или высмеяли меня, или не поняли бы. Один только раз я попытался рассказать об этом знакомой девушке, так она сказала, что я зануда и что она больше не желает меня видеть. А вам можно показать?

– За меня не волнуйся. Я смеяться не буду, честное слово.

Селдон протянул руку, Амариль чуть помедлил и дрожащими руками передал ему сумку.

Довольно долго Селдон просматривал записи Амариля. Труды оказались жутко наивными, но Селдон не позволил себе ни единой усмешки. Он просмотрел все записи, не обнаружил в них никаких выдающихся открытий, но это было не важно.

Оторвавшись наконец от записей, Селдон спросил:

– Это вы все сами проделали?

Амариль, полумертвый от волнения, скованно кивнул.

Селдон вытащил из стопки несколько листков.

– Почему вы задумались вот об этом? – спросил он, указывая на цепочку цифр.

Амариль посмотрел, нахмурился, задумался, объяснил ход своих рассуждений.

Выслушав его, Селдон кивнул и спросил:

– Вы книгу Аната Ригелля читали?

– По теории чисел?

– Она называется «Математическая дедукция». Там написано не только о теории чисел.

Амариль покачал головой.

– Простите. Я даже не слыхал о таком авторе.

– Вот эту вашу теорему он разработал триста лет назад.

– Я не знал, – потрясенно пробормотал Амариль.

– Конечно, не знали, А у вас вышло поизящнее, ей-богу. Не слишком точно, правда, но…

– Что вы хотите сказать – не слишком точно?

– Это не важно.

Селдон сложил листочки, присоединил их к остальным, сунул в сумку и сказал:

– Сделайте, пожалуйста, несколько копий. Одну прокрутите через принтер официального компьютера и завизируйте. Мой друг, госпожа Венабили, поможет вам поступить в Стрилингский Университет, где вы будете получать стипендию. Придется, правда, начать с азов, и позаниматься кое-чем кроме математики, но…

Амариль наконец сумел выдохнуть.

– В Стрилингский Университет? Меня не примут.

– Почему не примут? Дорс, ты же сможешь это устроить, правда?

– Смогу, без сомнения.

– Нет, не сможете! – горячо возразил Амариль. – Не возьмут там меня. Я из Даля.

– И что?

– Не принимают они никого из Даля.

– О чем он говорит? – спросил Селдон, удивленно посмотрев на Дорс.

– Честное слово, не понимаю, – покачала головой Дорс.

– Вы не тренторианка, госпожа, – сказал Амариль. – Сколько лет вы в Стрилинге?

– Чуть больше двух лет, мистер Амариль.

– Ну и видели вы там хоть раз далийцев? Ну, невысокого роста, черноволосых, курчавых, с большими усами?

– У нас всяких студентов полно.

– А далийцев нет. Как вернетесь в Университет, приглядитесь получше.

– Но почему? – спросил Селдон.

– Не любят нас там. Мы другие. Усы наши, к примеру, не любят.

– Но вы можете побри… – начал было Селдон и тут же осекся под гневным взглядом Амариля.

– Ни за что! С какой стати? Мои усы – признак моего мужского достоинства.

– А бороду вы бреете, как я посмотрю. Она не признак вашего мужского достоинства?

– Нет. У нашего народа таким признаком являются усы.

Селдон поглядел на Дорс и пробормотал:

– Там лысины, тут усы – с ума можно сойти…

– Что вы сказали? – гневно переспросил Амариль.

– Не обращайте внимания. Ну и что, неужели дело только в усах? Как-то не верится.

– Мало ли что еще… Говорят, от нас пахнет противно. Мол, грязные мы. Воришки, грубые, глупые.

– И почему же это все говорят?

– Потому что так легко говорить, потому что им так нравится. Ну конечно, поработаешь в термариях, станешь и грязным, и вонючим. Поживешь в такой нищете, так пойдешь и воровать, и драться. Но не все же у нас такие! Взять хотя бы этих длиннющих блондинов из Имперского Сектора, которые думают, будто правят всей Галактикой. Да что там «думают», они и правят ею на самом деле. Они что – не дерутся, не крадут? Если бы они вкалывали, как я, они бы воняли точно так же.

– Конечно, люди везде разные, кто спорит? – пожал плечами Селдон.

– Никто не спорит! Только про нас так думают, и иначе думать никто не хочет и не станет! Господин Селдон, мне нужно убраться с Трентора. На Тренторе я ничего никогда не добьюсь, за всю жизнь. Ни денег не заработаю, ни выучиться не смогу, никогда не стану математиком, так и останусь тем, кем меня считают – полной бездарью и никчемной тупицей.

Он произнес эти слова с отчаянием и безнадежностью в голосе.

Селдон привел последний аргумент.

– Но… вот мы живем в дальской семье. У нашего хозяина чистая работа, хорошее образование.

– Ну конечно! – страстно воскликнул Амариль. – Есть избранные. Избранным иногда позволяют забраться чуть-чуть повыше, чтобы потом говорить, что такое возможно. Но и горстка избранных живет неплохо только здесь, в Дале. Стоит им попробовать сунуться за его границу, и вы увидите, как к ним будут относиться. Ну а покуда они здесь, они тешат свое самолюбие и гордость, унижая остальных, относясь к ним, словно те – грязь у них под ногами. Тогда они воображают себя чистенькими, светловолосыми. И что, интересно, сказал вам ваш милейший хозяин, когда вы объявили ему, что пригласили в гости термальщика? Как, сказал он вам, на кого я похож? Наверняка хозяева смылись из дому, потому что побрезговали находиться в одной квартире со мной.

Селдон облизнул пересохшие губы.

– Я вас не забуду, Юго. Я позабочусь о том, чтобы помочь вам улететь с Трентора. Если не возражаете, можете прилететь в Геликонский Университет. Я вас вызову, как только сам вернусь туда.

– Обещаете? Честное слово? Вам все равно, что я далиец?

– Мне совершенно все равно, кто вы такой. Главное, что вы уже математик! Но то, о чем вы рассказываете, просто не умещается у меня в голове. Не могу поверить, что может сложиться такое дурацкое отношение к ни в чем не повинным людям.

Амариль горько вздохнул.

– Это из-за того, что вы ни с чем таким раньше не сталкивались. Вас это не интересовало, вот и все. А ведь это все так близко, у вас под носом, можно сказать, только вас не касается.

Дорс урезонила его:

– Мистер Амариль, понимаете, доктор Селдон математик, как и вы, и большей частью витает в облаках. А я историк. Я-то знаю, что возвышение одной части общества за счет унижения другой – дело совсем не исключительное. Бывает и похуже. Порой доходит до жуткой ненависти, у которой как будто нет и быть не может разумного объяснения. Это ужасно.

– Это легко сказать – «ужасно», – усмехнулся Амариль. – Вот вы осудите такой порядок вещей, покажетесь кому-то доброй, хорошей, а потом уедете отсюда восвояси, займетесь своими делами, и плевать вы хотели на тех, кого пожалели. А ведь все гораздо хуже, чем «ужасно». То, что здесь творится, противоречит природе, естеству. А ведь мы все равны – брюнеты, блондины, коротышки и высокие, Северяне-Южане, Западники, Восточники, тренториане и иноземцы. Все мы – и вы, и я, и даже сам Император – произошли от людей Земли, правда ведь?

– Произошли от кого? – не веря своим ушам, переспросил Селдон, ошарашенно взглянув на Дорс.

– От людей Земли! – прокричал Амариль, – С той планеты, где зародился род человеческий.

– С одной планеты? С одной-единственной?

– Да. С одной. С Земли.

– Вы сказали «Земля», а имели в виду Аврору, так?

– Аврору? Что за Аврора? Нет, я говорил про Землю и имел в виду Землю. Вы разве никогда не слыхали о Земле?

– Нет, – покачал головой Селдон. – Нет, не слыхал.

– Это мифический мир, – начала Дорс, – который…

– Никакой не мифический, – возразил Амариль. – Самая настоящая планета.

– Мне такое уже не раз говорили, – вздохнул Селдон. – Ну, поехали. Есть в Дале книга, где рассказывается о Земле?

– Что?

– Ну, не книга, кассета какая-нибудь?

– Не понимаю, о чем вы меня спрашиваете?

– Молодой человек, откуда вы знаете о Земле?

– Отец рассказывал. Все про нее знают.

– А нет ли кого-нибудь, кто знает о Земле побольше? Может быть, вас в школе этому учили?

– Нет, в школе об этом ни слова не говорили.

– Как же тогда люди узнают об этом?

Амариль пожал плечами, не понимая, о чем его так усердно расспрашивают.

– Просто все знают, и все. Если хотите послушать рассказы о Земле, есть такая женщина, матушка Ритта. Вроде бы она еще жива.

– Ваша мать? Как же вам тогда не знать, она еще…

– Нет, никакая она мне не мать. Просто ее так все называют. Матушка Ритта. Она старушка, живет в Биллиботтоне. Жила раньше, по крайней мере.

– А где это?

– Там… – Амариль неопределенно махнул рукой.

– Как туда добраться?

– Добраться? Нет, нет, даже не думайте. Оттуда не возвращаются.

– Это почему же?

– Поверьте мне. Даже не думайте.

– Но мне хотелось бы повидать матушку Ритту.

Амариль покачал головой.

– Вы с ножом обращаться умеете?

– С каким ножом? Для чего?

– С острым ножом. Вот таким.

Амариль притронулся кончиками пальцев к широкому ремню. Часть ремня отъехала в сторону, и в открывшемся углублении блеснуло тонкое, острое лезвие.

Рука Дорс тут же крепко сжала правое запястье юноши.

Амариль рассмеялся.

– Я и не думал вынимать его. Просто показываю. Такой нож обязательно нужен для самозащиты, а если у вас такого при себе нет, нечего и думать отправляться в Биллиботтон. Живым вы оттуда не вернетесь. Хотя, – он сразу как-то собрался, напрягся, – так вы не шутите, господин Селдон, насчет Геликона? Вы мне правда поможете?

– Не шучу. Какие шутки? Я пообещал. Напишите ваше имя и адрес, чтобы вас можно было разыскать по гиперкомпьютерной связи. Код у вас есть, надеюсь?

– Есть код кабинета в термарии, где я работаю. Этого будет достаточно?

– Да.

– Ну тогда… – сказал Амариль, устремив на Селдона чистый юношеский взгляд. – Все мое будущее зависит от вас, только от вас, господин Селдон, и я вас очень прошу, не ездите в Биллиботтон. Теперь мне вас тем более нельзя потерять.

Он обернулся, умоляющим взглядом посмотрел на Дорс и тихо попросил:

– Госпожа Венабили, если он вас послушается, не пускайте его. Пожалуйста!

Глава четырнадцатая

Биллиботтон

Даль – как нистранно, наиболее известной достопримечательностью этого сектора является Биллиботтон, полулегендарное место, о котором ходит множество рассказов. Образовалась даже целая отрасль литературы, посвященная опаснейшим приключениям героев в Биллиботтоне. Эти произведения настолько хорошо стилизованы, что в одном из наиболее известных романов есть фрагмент, где описывается просто-таки фантастическое приключение Гэри Селдона и Дорс Венабили, которые…

Галактическая энциклопедия

65

Когда Гэри Селдон и Дорс остались наедине, Дорс нахмурилась и спросила:

– Ты в самом деле собираешься посетить эту… матушку?

– Я думаю об этом, Дорс.

– Странный ты все-таки человек, Гэри. Похоже, тебе просто не терпится от плохого поскорее перейти к худшему. Потащился на поверхность в Стрилинге – ну ладно, там хотя бы цель была более или менее разумная. В Микогене тебя понесло в алтарь Старейшин. Это было намного опаснее, чем выход на поверхность, а уж цель была гораздо более дурацкая. Теперь, в Дале, ты собираешься отправиться в такое место, поход куда, если верить этому молодому человеку, равносилен самоубийству, и цель у тебя, ты уж меня извини, попросту бессмысленная.

– Меня заинтересовало упоминание о Земле. Я должен выяснить, что за этим кроется.

– Это легенда, и не такая уж интересная, – уговаривала Дорс. – Ничего особенного. В разных мирах эту планету называют по-разному, но суть одна и та же. Это всегда рассказ о мире-прародине человечества и его золотом веке. Все легенды до одной отражают тоску по замечательному, прекрасному, нехитрому прошлому, и это так естественно для людей, живущих в хитросплетениях жестокого мира. А все миры, все сообщества таковы, или таковыми их себе представляют те, кто в них живет, как бы проста на самом деле ни была их жизнь, Это ты, кстати, не забудь записать для своей психоистории.

– Все равно, я должен учесть эту вероятность, вероятность того, что когда-то существовал один-единственный мир. Аврора, Земля – не имеет значения. На самом деле…

Он умолк на полуслове и молчал, пока Дорс не поторопила его:

– Ну?!

Селдон покачал головой.

– Помнишь, ты мне в Микогене рассказала про забавный случай насчет руки, лежащей на бедре? Сразу после того, как я получил Книгу от Капельки Сорок Третьей… В общем, история почему-то пришла мне на память однажды вечером, совсем недавно, когда мы болтали с Тисальверами. Что-то я такое сказал и вдруг на мгновение вспомнил…

– О чем вспомнил?

– Уже не помню. Вспомнил, и все тут же вылетело из головы, но почему-то всякий раз, стоит разговору зайти об этом самом единственном мире, у меня возникает такое ощущение, будто я прикасаюсь к чему-то очень важному, но оно тут же ускользает от меня.

Дорс удивленно смотрела на Селдона.

– Ничего не понимаю. История о руке, лежащей на бедре, не имеет ничего общего ни с Землей, ни с Авророй.

– Знаю, но все равно что-то такое… что все время ускользает, все равно должно быть связано с этим единственным миром, потому-то меня не покидает чувство, что я должен во что бы то ни стало разузнать о нем гораздо больше, О нем и о роботах.

– И о роботах? А я думала, что приключение в алтаре поставило точку на твоем интересе к роботам.

Но Селдон только молча покачал головой.

Дорс нахмурилась.

– Гэри, я тебе вот что хочу сказать. В настоящей истории, в официальной – поверь мне, я отвечаю за свои слова – нет ни единого упоминания ни о каком первоначальном мире. Да, многие в это верят, это правда. Не только в таких местах, как Микоген, где это – народное предание, не только в Дале, где в это верят униженные, отверженные термальщики, но в это верят и некоторые уважаемые биологи, которые настаивают, что единственный мир-прародина обязательно должен был существовать; правда, откуда у них такая уверенность, я судить не могу. Есть и мистически настроенные историки, которые также утверждают, что такой мир существовал. Подобные мысли бродят и у роскошествующих интеллектуалов. И все-таки настоящая, официальная история, научная история об этом ничего не говорит.

– Тем больше причин заглянуть туда, – сказал Селдон упрямо, – куда не сует нос эта самая официальная история, Мне нужно средство, которое помогло бы упростить подход к созданию психоистории, и мне все равно, что это будет за средство – математический ли фокус, исторический ли, или вообще что-то совершенно невообразимое. Если бы этот молодой человек, с которым мы только что беседовали, был бы чуть-чуть более образован, я бы поручил ему разработку этой проблемы. Он мыслит оригинально, местами даже гениально…

– Значит, ты действительно собираешься ему помочь?

– Безусловно. Как только смогу.

– Но стоит ли давать обещания, когда ты сам не знаешь, когда сможешь их выполнить?

– Я хочу выполнить свое обещание. Если же тебя так волнуют невыполнимые обещания, лучше вспомни, что пообещал Челвик Протуберанцу Четырнадцатому. Ведь он посулил ему ни много ни мало – что с помощью психоистории микогенцы получат обратно свой возлюбленный мир. А шансы-то почти нулевые. Даже если я разработаю психоисторию, кто знает – можно ли будет ее применить для выполнения столь узкой, конкретной задачи? Вот уж гораздо более яркий пример невыполнимого обещания.

Дорс возмущенно воскликнула:

– Четтер Челвик, к твоему сведению, пытался спасти нам с тобой жизнь, вырвать нас из рук Демерзеля и Империи. Не забывай об этом! И потом, я думаю, он искренне хочет помочь микогенцам.

– А я искренне хочу помочь Юго Амарилю, и шансы помочь ему у меня гораздо более реальны, чем в случае с микогенцами. Так что, если ты оправдываешь обещание Челвика, не придирайся к моему. А главное, Дорс, – тут глаза Селдона сердито блеснули, – я действительно хочу разыскать матушку Ритту, и пойду я туда один.

– Ни-ког-да! – отчеканила Дорс. – Мы пойдем вместе.

66

Госпожа Тисальвер вернулась за ручку с дочерью примерно через час после того, как ушел Юго Амариль. Она не сказала ни слова ни Дорс, ни Селдону, в ответ на их приветствие только коротко кивнула и придирчиво осмотрела комнату, как бы желая убедиться, что термальщик не оставил никаких следов своего пребывания. Брезгливо принюхалась, одарила Селдона гневным взглядом и промаршировала через гостиную к себе в спальню.

Господин Тисальвер пришел попозже и, усевшись за обеденный стол и улучив минутку, пока жена отдавала какие-то последние распоряжения насчет обеда, тихонько спросил:

– Ну что, был здесь этот человек?

– Был и ушел, – спокойно ответил Селдон. – Вашей жены в это время дома не было.

Тисальвер кивнул и спросил:

– Больше не будете с ним встречаться?

– Не думаю, – ответил Селдон.

– Ну и славно.

Обед протекал в молчании, но потом, когда девочка ушла к себе, дабы предаться сомнительным развлечениям – практике общения с компьютером, – Селдон выпрямился и небрежно сказал:

– Расскажите мне про Биллиботтон.

У Тисальвера отвисла и беззвучно задвигалась челюсть. Однако Касилия не так легко, как ее муж, лишалась дара речи.

– Значит, там, – сказала она, презрительно поджав губы, – живет ваш новый приятель? Собираетесь нанести ответный визит?

– Я пока спросил всего-навсего о Биллиботтоне, – уточнил Селдон.

– Это трущобы, – фыркнула Касилия. – Там живут отбросы общества. Туда никто не ходит, кроме тех бродяг, что там живут.

– Я так понял, что там живет матушка Ритта.

– Никогда про такую не слыхала, – отрезала Касилия. Она явно не желала иметь ничего общего ни с кем из живущих в Биллиботтоне.

Тисальвер, украдкой взглянув на жену, пробормотал:

– А я… про нее слышал, вроде бы. Это выжившая из ума старуха, говорят, она предсказывает будущее.

– И она живет в Биллиботтоне?

– Не знаю, господин Селдон. Я ее в глаза не видел. Иногда про нее говорят в новостях, когда она делает какое-нибудь предсказание.

– И что, ее предсказания сбываются?

Тисальвер фыркнул.

– Разве предсказания вообще когда-нибудь сбываются? А она, вдобавок, предсказывает всякую чушь.

– А о Земле она ничего не говорит?

– Не знаю. Не удивился бы, если бы и говорила.

– А вот вы даже не удивились при упоминании о Земле. Вы что-нибудь знаете о Земле?

Вот тут-то Тисальвер на самом деле удивился.

– А как же, господин Селдон? Вроде бы, это мир, откуда пошел род человеческий.

– Вроде бы? А вы в это не верите?

– Я? Я человек образованный. Глупые люди верят – многие.

– А книги о Земле есть?

– В детских сказочках иногда говорится о Земле, Помню, когда я был маленький, была у меня любимая сказка, она так начиналась: «Когда-то, давным-давно, на Земле, когда Земля была единственной планетой…» Помнишь, Касилия? Ты тоже обожала эту сказку.

Касилия пожала плечами, но в беседу вступать не пожелала – все еще дулась.

– Неплохо было бы пролистать, – кивнул Селдон, – но только я спросил у вас о настоящих книгах, научных – библиофильмах или печатных.

– Я сам никогда о таких не слышал, но может быть, в библиотеке…

– Попробую поискать. …А скажите, разговоры о Земле – не табу?

– Что такое «табу»?

– Ну, это когда нельзя говорить о Земле, а иноземцам нельзя про нее спрашивать.

Тисальвер столь выразительно выпучил глаза, что стало ясно – спрашивать дальше бессмысленно.

– А в Биллиботтон, – спросила Дорс, – иноземцам можно ездить?

Тисальвер нахмурился.

– Ездить-то можно, но я бы никому не посоветовал. Я бы туда ни за что на свете не пошел.

– Почему? – спросила Дорс.

– Опасно. Страшно! Все вооружены до зубов. То есть, в Дале вообще все вооружены, но в Биллиботтоне оружием пользуются. Лучше не покидайте нашего района. Здесь безопасно.

– Пока, – скептически заметила Касилия. – Пока безопасно. Но термальщики уже и сюда подбираются, – и она одарила Селдона еще одним гневным взором.

– В Дале все вооружены? – удивленно переспросил Селдон. – Что это значит? Насколько мне известно, в Империи очень строгие законы насчет ношения оружия.

– Конечно, – кивнул Тисальвер. – И здесь ни у кого нет ни парализаторов, ни пневматики, ни психозондов, ничего такого. Зато у всех есть ножи, – сказал он и сам растерялся.

– Вы тоже ходите с ножом, Тисальвер? – спросила Дорс.

– Я?! – в ужасе воскликнул Тисальвер. – Я мирный человек, и район у нас безопасный, тихий.

– Мы держим в доме пару ножей, – сообщила Касилия. – Не так уж мы уверены, что наш район тихий и безопасный.

– И что, все ходят с ножами? – спросила Дорс.

– Почти все, госпожа Венабили, – ответил Тисальвер. – По привычке. Но это вовсе не значит, что все ими пользуются.

– А в Биллиботтоне, надо понимать, пользуются? – спросила Дорс.

– Иногда. Когда злятся, затевают драки, поножовщину.

– И правительство закрывает на это глаза? Я разумею Имперское правительство?

– Иногда они пытаются устраивать нечто вроде прочесываний района, но ножи так легко спрятать, да и привычка не расставаться с ними очень сильна. И потом, далийцы погибают то и дело, и не думаю, чтобы Имперское правительство сильно горевало по этому поводу.

– Ну, а если убьют заезжего?

– Если такой случай становится достоянием гласности, Имперские власти могут занервничать. Но вся беда в том, что, как правило, все обстряпывается так, что никто ничего не видел, никто ничего не знает. Даже если и задержат кого-то, доказать ничего невозможно. Мне так думается, в конце концов власти просто машут рукой на случившееся и решают, что попавший в беду в Биллиботтоне сам виноват – дескать, нечего было туда соваться… В общем, не суйтесь и вы в Биллиботтон, даже если у вас будут ножи.

Селдон лениво покачал головой.

Я не возьму с собой нож. Я не знаю, как обращаться с ним. Вряд ли у меня получится.

– Чего же проще, господин Селдон? Не ходите туда. Не надо.

– Не ходить у меня тоже вряд ли получится, – сказал Селдон.

Дорс, не скрывая гнева, глянула на него и спросила у Тисальвера:

– А где продаются ножи? Или можно у вас позаимствовать?

– Ножи не принято одалживать! – возмущенно воскликнула Касилия. – Хотите, так покупайте сами.

– Нож купить – не проблема, – объяснил Тисальвер. – Магазинов таких полно. Они, конечно, все подпольные. Но ножи продаются во всех хозяйственных магазинах. Словом, если увидите на вывеске стиральную машину, можете не сомневаться – нож вам там продадут.

– А в Биллиботтон как добраться? – спросил Селдон.

– Экспрессом, – ответил Тисальвер и смутился, заметив, как укоризненно глянула на него Дорс.

– А точнее? – упорствовал Селдон.

– Садитесь на восточный маршрут и следите за указателями. Только… господин Селдон, если уж вам так невтерпеж, вы хоть госпожу Венабили не тащите с собой. К женщинам там относятся… хуже.

– Она не поедет, – успокоил Селдон.

– А я говорю, поедет, – спокойно, уверенно заявила Дорс.

67

Усы у продавца в хозяйственном магазине были роскошные – густые, пушистые, блестящие, вот только подвьщвели с годами, хотя шевелюра его по-прежнему была черной, как смоль, без единой сединки. Увидев Дорс, продавец приосанился, пригладил усы, подкрутил их кончики.

– А вы – не далийка, – кокетливо угадал он.

– Нет, но мне все равно нужен нож.

– Закон не позволяет продавать ножи, – сообщил продавец.

– Я не полицейская ищейка, не правительственный шпион. Просто я еду в Биллиботтон.

– Одна? – изумленно спросил продавец.

– С другом, – и Дорс показала через плечо большим пальцем правой руки на Селдона, который покорно ожидал ее на улице.