Клуб "Золотое перо" - Создания света - создания тьмы

      -- Дай-ка мне сигарету, -- говорит Мадрак. Фрамин щелкает пальцами и извлекает зажженную сигарету из воздуха.
      -- В этот раз будет нечто особенное, не просто отлив волны Жизни. Боюсь, идет взрывная волна.
      -- И что станет с этим миром?
      -- Я не знаю, Мадрак. Но уйду, как только буду знать.
      -- О?! Когда же?
      -- Завтра вечером, хотя бы для этого пришлось снова сыграть с Черной Волной. Мне лучше не откладывая удовлетворить свою тягу к смерти, предпочтительно, не покидая собственной пентаграммы.
      -- Кто-нибудь еще остается здесь?
      -- Нет. На Блисе всего двое бессмертных.
      -- Ты откроешь мне выход, когда будешь уходить?
      -- Конечно.
      -- Тогда я, пожалуй, задержусь на ярмарке до завтрашнего вечера.
      -- На твоем месте я бы не медлил. Ничего хорошего этот мир не ждет. Если хочешь, я могу открыть выход прямо сейчас. -Фрамин вновь щелкает пальцами и извлекает сигарету для себя. Потом замечает перед собой наполненный стакан и неторопливо осушает его. -- Мудрее всего отправиться немедленно, -рассуждает он, -- но мудрость есть следствие знания; а знание, откровенно говоря, есть следствие неразумных деяний. Поэтому чтобы умножить свои знания и стать мудрее, я тоже останусь еще на день.
      -- Значит, нечто особенное произойдет именно завтра?
      -- Да. Взрывная волна. Я чувствую приближение Энергий. Недавно было какое-то движение в том великом Доме, куда в конце концов уходит все живущее.
      -- Тогда мне тоже не помешает приобщиться к этому знанию, -- усмехается Мадрак, -- тем более, что всякое движение в том Доме задевает моего бывшего хозяина, Который-был-Тысячей.
      -- Ты цепляешься за обветшавшую преданность, могучий.
      -- Возможно. А тебе это на что? Зачем тебе множить свою мудрость такой ценой, Ангел?
      -- Мудрость самоценна. К тому же подобные вещи могут стать источником великой поэзии.
      -- Если смерть есть источник великой поэзии, то я предпочитаю бездарную. Кстати, о таких изменениях на Средних Мирах неплохо бы известить Принца...
      -- Я пью за твою преданность, могучий, однако согласись, наш бывший господин тоже приложил руку к теперешнему беспорядку.
      -- Твои мысли на сей счет мне известны. Поэт делает глоток и вдруг опускает стакан. Глаза его теперь заполняет один цвет, -- зеленый. Черные точки зрачков и белки растворяются, исчезают, глаза становятся бледными изумрудами, и в каждом живет желтая искра.
      -- Я предрекаю как провидец и маг, -- начинает он отрешенным и невыразительным голосом, -- что сейчас на Блис явилось то, что предвещает хаос. Мне ведомо также, что к Блису приближается и нечто иное, ибо я слышу беззвучный топот копыт во тьме и вижу того, кто невидим в своем надзвездном беге. Мы и сами можем быть втянуты в то, что произойдет здесь, хотим мы того или нет.
      -- Где? И как?
      -- Здесь. И нет в этом ни жизни, ни чести.
      -- Аминь, -- заключает Мадрак. Зеленобородый маг скрежещет зубами: -- ...И суждено нам быть тому свидетелями...-глаза его вспыхивают адским блеском, а костяшки пальцев белеют на черной трости с серебряным набалдашником.
      ...Евнух, жрец высшей касты, ставит тонкие свечи перед парой старых сандалий.
      ...Пес терзает грязную перчатку, видевшую много лучших столетий.
      ...Слепые Нерпы бьют по крошечной серебряной наковальне деревянными молоточками пальцев. На металле лежит полоса голубого света.
      Зеркало оживает туманными образами, рожденными пустотой.
      Оно висит в комнате, где никогда не было мебели, висит на стене, покрытой темными гобеленами, и перед ним -- Огненная Ведьма.
      Смотреть в зеркало -- все равно что разглядывать сквозь стекло комнату, полную розовой паутины, колеблемой порывами ветра.
      Фамильяр сидит на ее правом плече, и безволосый хвост свешивается ей на грудь. Она гладит его, и он виляет хвостом.
      Ведьма улыбается, и паутина медленно тает под ее взглядом. Холодные огни прыгают вокруг нее, не рассеивая темноты.
      Затем паутина исчезает, и она видит Блис. Но среди всех красок и движения Блиса она видит лишь обнаженного до пояса человека, стоящего в центре небольшой площадки, окруженной людьми.
      У него широкие плечи, а руки вздуваются буграми мускулов под бледной кожей. Он бос, и ноги его облегают черные брюки. В его волосах цвета сырого песка играет солнечный луч, дробясь тысячами ослепительных искр. Талию охватывает широкий пояс из темной кожи, утыканный отточенными шипами. Взгляд его желтых глаз неподвижен и устремлен на бородатого человека, корчащегося у его ног.
      Тот, кто лежит перед ним, тяжел и грузен, но сейчас похож на раздавленное насекомое. Он пытается приподняться на одной руке, и его спутанная борода метет пыль. Он свирепо смотрит вверх, и губы его беззвучно шевелятся.
      Человек с желтыми глазами делает небрежное движение ногой, выбивая из-под него руку. Бородач падает лицом вниз и больше не движется. Минутой позже его уносят. -- Кто? -- пищит фамильяр.
      Огненная Ведьма не отвечает и смотрит в зеркало. В круг входит четырехрукий человек, ступни его узловатых ног перекручены и оканчиваются как бы еще одной парой ладоней. Он лыс и весь блестит, словно облитый маслом, и когда он подходит к своему противнику, мгновенно опускается на четвереньки, так что нижняя пара его рук упирается в землю. Откидываясь назад, он словно выворачивается наизнанку, и теперь на площадке изготовилась к прыжку огромная лоснящаяся лягушка.
      Он н прыгает как лягушка, но его раскоряченные руки ловят пустоту, и в этой пустоте его встречают два быстрых удара ребром ладони -- по шее и под живот, подталкивающих и разворачивающих его. Он пролетает дальше, кувыркаясь в воздухе -- голова, руки, пятки, но упав, припадает к земле, бока его вздымаются и опадают, и он прыгает вновь.
      В этот раз противник хватает его за лодыжки и держит вверх ногами на вытянутых руках.
      Но четырехрукий извивается, охватывает держащие его запястья и бьет головой в живот. Теперь по его черепу течет кровь -- он задел один из шипов на ремне, но высокий человек не отпускает его. Он упирается в землю и раскручивается как волчок, сжимая лодыжки четырехрукого -- быстрее... еще быстрее... Он кружится целую минуту, затем опускает соперника в пыль, легко наклоняется над ним и выпрямляется. Четырехрукий лежит неподвижно. Минуту спустя уносят и его.
      И еще трое побеждены им, включая Билли -- Колючку, чемпиона четвертого города, и победителя качают, увенчивают гирляндами и награждают кубком и денежным чеком. Но на лице желтоглазого нет и тени улыбки, пока взгляд его не падает на стоящую в толпе Мегру из Калгана.
      Она ждет этого взгляда. Огненная Ведьма следит за губами зевак.
      -- Оаким, -- наконец говорит она. -- Все называют его Оакимом.
      -- Зачем мы подсматриваем за ним?
      -- Я видела сон, который прочла как совет: Следи за местом, где изменится направление волны. Даже здесь, за пределами Средних Миров, мой разум связан с волнами Энергий. Я больше не могу использовать их, но все еще их воспринимаю.
      -- Почему этот человек -- этот Оаким -- находится там, где меняется направление волны?
      -- Это зеркало знает многое, но, увы, молчит. Оно показывает, но ничего не объясняет. Но оно берет из сна мои неосознанные мысли, так что мне остается лишь понять увиденное.
      -- Он быстр и очень силен.
      -- Верно. Я не видела подобных ему с тех пор, как солнцеглазый Сет пал от Молота, разбивающего солнца, в битве с Безымянным. Оаким нечто большее, о, большее, чем кажется толпе или той маленькой девочке, на которую он сейчас смотрит. Смотри, как мои слова заставляют зеркало проясняться! Мне не нравится темная аура вокруг него... Нет, мой сон не зря был беспокойным. Мы должны увидеть, что за ним стоит. Мы должны узнать, что он такое.
      -- Он возьмет девочку на холм, -- мурлычет фамильяр, тыкаясь холодным носом в ухо ведьмы. -- Давай посмотрим!
      -- Хорошо, -- усмехается она, а фамильяр виляет хвостом и поглаживает лапами свою кудрявую макушку.
      Человек стоит на поляне, окруженной живой изгородью и полной цветов. Окажись вы здесь, вы бы увидели украшенное гирляндами ложе, скамьи, столик и решетку, поддерживающую вьющиеся розы, -- все под огромным зонтичным деревом, заслоняющим полнеба. Поляна залита ароматами цветов и музыкой, которая висит в воздухе и медленно сочится сквозь него. Бледные огни пляшут в ветвях, и крошечный фонтанчик искрится у столика возле самых корней.
      Девушка закрывает в живой изгороди калитку, на которой тотчас вспыхивает надпись "Не беспокоить!", и идет к мужчине.
      -- Оаким... -- шепчет она.
      -- Негра...
      -- Ты знаешь, зачем я позвала тебя?
      -- Это -- сад любви, -- говорит он, -- и если я что-нибудь смыслю в обычаях этой страны...
      Она улыбается, снимает серебряную полоску с груди, вешает ее на куст и кладет руки ему на плечи. Он хочет прижать ее к себе, но безуспешно.
      -- А ты сильна, крошка.
      -- Я привела тебя сюда бороться, -- заявляет она. Он бросает взгляд на голубую кушетку, затем снова на девушку, и слабая улыбка чуть трогает уголки его губ. Мегра качает головой:
      -- Не так, как ты думаешь. Сначала ты должен победить меня. Мне не нужен обычный мужчина, чья спина может сломаться от моих объятий. Не нужен мне и слабак, который выдохнется через час или .даже через три. Мне нужен мужчина, чья сила будет течь как река, -- бесконечно. Ты такой, Оаким?
      -- Ты видела меня в борьбе.
      -- Ну и что? Я сильнее любого мужчины, какого когда-нибудь знала. А сейчас, Оаким, ты пытаешься прижать меня к себе и не можешь.
      -- Я не хочу делать тебе больно. Она смеется в ответ и легко размыкает его руки на своей талии, и бросает Оакима на землю Сада любви.
      -- Это называется ката-гарума, один из приемов нате-вазы. Ты будешь бороться?
      Он встает на ноги, стягивает с себя рубашку, только что бывшую белой, и улыбается. Девушка смотрит на него без улыбки:
      -- Ты будешь бороться со мной? В ответ Оаким протягивает ей розу, сорванную с решетки.
      Отведя локти за спину и сжав кулаки, она резко выбрасывает руки вперед и сдвоенным ударом бьет его в живот.
      -- Я вижу, тебе не по нраву розы... -- задыхается Оаким.
      И -- он наступает на стебель. Глаза Мегры сверкают синим огнем:
      -- Теперь ты будешь бороться со мной?
      -- Да, -- говорит он, -- я научу тебя захвату, что именуется "поцелуй", -- и заключает ее в железное кольцо своих рук, прижимая к себе. Она отворачивается, но Оаким ловит губами ее губы и выпрямляется, поднимая девушку над землей. Она не может ни вздохнуть в этом кольце, ни разорвать его; и их поцелуй продолжается, пока ее силы не иссякают... Он поднимает ее на руки и бросает на ложе.
      Белые, алые, черные розы, музыка, пляшущие огни, сломанный цветок на траве... Огненная Ведьма роняет беззвучные слезы. Фамильяр удивлен. Ничего, он скоро поймет. Зеркало заполнено сплетением двух тел. Ведьма и фамильяр наблюдают за лучшим танцем Клада.
      ИНТЕРЛЮДИЯ В ДОМЕ ЖИЗНИ
      Осирис в Доме Жизни пьет кроваво-красное вино. Зеленый свет заполняет зал, в котором нет места ни острым, ни холодным вещам. Его трон -- в Зале Ста Гобеленов, и стены под ними невидимы. Невидим и пол под мягкостью золотистого ковра.
      Повелитель Дома Жизни опускает пустой стакан и встает. Пройдя через зал, он поднимает зеленый гобелен и входит в скрытую за ним нишу. Затем касается трех координатных .плат в стене, поднимает гобелен и шагает в комнату, расположенную в 348 милях к западу от Зала Ста Гобеленов на глубине 78544 футов.
      Комната, куда он попадает, погружена в полумрак. Но, приглядевшись, вы различили бы слабое зеленое сияние.
      Юноша, одетый лишь в красную набедренную повязку, застыл, скрестив ноги, на полу и не замечает Осириса. Он сидит спиной к нему, не шевелясь, не говоря ни слова. Тело у него стройное и красивое, мускулы -- как у пловца. Он бледен, темноволос и выглядит человеком, погруженным в медитацию.
      Вдруг напротив него зеркальным отражением возникает другой. На нем точно такая же повязка; лицо, волосы и фигура у него те же. Он и есть тот же. Юноша поднимает темные глаза от небольшого желтого кристалла, видит оранжево-зеленую, желто-черную птичью голову Осириса и шепчет: -- Мне снова это удалось... -- и тот, кто сидел спиной к Осирису, исчезает.
      Юноша поднимает кристалл, кладет его в полотняный мешочек и подвешивает к поясу. Встает.
      -- Девятисекундная фуга, -- говорит он.
      -- Это самое большее, на что ты сейчас способен? -спрашивает Осирис, и голос его звучит как заигранная пластинка на слишком быстрых оборотах.
      -- Да, отец.
      -- И девять секунд удаются тебе каждый раз?
      -- Нет.
      -- Сколько времени это еще займет?
      -- Кто знает? Ишибака говорит, быть может, лет триста.
      -- Тогда ты будешь мастером?
      -- Может быть и так, отец. Во всех мирах не наберется и тридцати мастеров. До сегодняшнего я шел два столетия, но вспомни, как мало я мог лишь год назад. Разумеется, когда-нибудь это пойдет быстрее, сила продолжает развиваться... Осирис качает головой:
      -- Гор, сын мой и мститель, я хочу, чтобы ты кое -- что сделал. Будет хорошо, если ты станешь мастером фуги, но это не главное. Для выполнения миссии, что я собираюсь тебе поручить, вполне достаточно других твоих сил.
      -- Миссии, отец?
      -- Твоя мать, желая вновь обрести мое расположение и возвратиться из изгнания, сообщила мне кое-что о затеях моего коллеги. Анубис, кажется, послал нового эмиссара на Средние Миры. С тем, разумеется, чтобы разыскать того, кто так долго испытывает наше терпение и, наконец, покончить с ним.
      -- Это было бы неплохо, -кивает Гор, -только у шакала опять ничего не выйдет. Сколько эмиссаров он уже посылал?
      -- Шесть. Этот, которого он назвал Оакимом, седьмой.
      -- Оаким?
      -- Да, и эта сука, твоя мать, говорит, что он не похож на предыдущих.
      -- То есть?
      -- Наверно, Анубис не зря потратил тысячу лет. В воинском искусстве Оаким может сравниться с самим Мадраком. Он носит особый знак, какого не было ни у кого из посланцев Дома Мертвых. К тому же он способен черпать энергию прямо из поля.
      -- Откуда бы вдруг у Анубиса столько мудрости? -улыбается Гор.
      -- Думаю, он хорошо усвоил фокусы, которые кое -- кто из бессмертных использует против нас.
      -- Что ты предлагаешь? Помогать ему против твоего врага?
      -- Нет. Знай, Гор, что кто бы ни уничтожил Принца-Который-был-Тысячей, он получит поддержку его падших ангелов -- бессмертных. Остальные примкнут, а те, кто не захочет, скоро войдут в Дом Мертвых от рук своих же собратьев. Момент сейчас подходящий. Старая преданность забыта. Бессмертные ждут нового господина, и станет им любой, кто положит конец их скитаниям. А Дом, который поддержат бессмертные, возвысится.
      -- Я понял тебя, отец. Ты хочешь, чтобы я нашел Принца-Который-был-Тысячей раньше Оакима и убил его во имя Жизни?
      -- Да, мой мститель. Ты сможешь сделать это?
      -- Меня тревожит, отец, что, зная мои возможности, ты все-таки задаешь этот вопрос.
      -- Принц не будет легкой добычей. Никто не знает, сколь велика его сила, и я не могу сказать тебе ни как он выглядит, ни где пребывает.
      -- Я найду его. Но, может быть, прежде, чем начать поиски, стоит уничтожить этого Оакима?
      -- Нет! Он на мире Блис, где сейчас как раз должна начаться чума. Но не приближайся к нему, Гор, не приближайся, пока я не скажу! У меня странные предчувствия. Мне нужно узнать, кем он был раньше...
      -- Зачем, могучий отец мой? Какое это имеет значение?
      -- Воспоминания о днях, когда я еще не имел сына, тревожат меня. Не спрашивай меня больше.
      -- Хорошо.
      -- Эта сука осмелилась давать мне советы относительно Принца. Если ты встретишься с ней во время своих странствий, не поддавайся ни на какие уговоры. Принц должен умереть.
      -- Мать хочет сохранить ему жизнь? Осирис кивает.
      -- Да, она очень любит его. Она могла сообщить нам об Оакиме только для того, чтобы уберечь от него Принца. Чтобы добиться этого, она будет лгать. Не дай себя обмануть.
      -- Я буду мудр.
      -- Тогда я посылаю тебя, Гор, сын мой и мститель, первым эмиссаром Осириса на Средние Миры.
      Гор склоняет голову, и Осирис, растрогавшись на мгновение, кладет на нее руку.
      -- Он уже мертв, -- медленно говорит Гор, -- ибо кто как не я уничтожил самого Стального Генерала?
      Осирис молчит. Он тоже однажды уничтожил Стального Генерала.
      ТЕНЬ ЧЕРНОЙ ЛОШАДИ
      В огромном зале Дома Мертвых на стене за троном Анубиса появляется громадная тень. Она могла бы показаться декорацией, инкрустацией или рисунком, если бы не ее абсолютная чернота, в которой скрыто нечто, обладающее глубиной беспредельности. И -она едва заметно движется .
      Это тень чудовищной лошади, и неверный свет горящих по обеим сторонам трона чаш не искажает и не рассеивает ее.
      В огромном зале нет ничего, что могло бы отбрасывать такую тень, но окажись вы там, вы могли бы услышать слабое дыхание. С каждым выдохом пламя колеблется и вздымается вновь.
      Она медленно движется по залу, останавливается у трона, и там, где он только что возвышался, зияет чернота.
      Тень беззвучна, лишь меняет в движении свои очертания. У нее грива, хвост и четыре ноги с копытами. Опять слышится дыхание, подобное шуму органных мехов.
      Тень лошади поднимается на дыбы, и ее передние копыта образуют на троне рисунок косого креста. Издалека доносится звук шагов. Когда Анубис входит, по залу проносится вихрь довольного фырканья, напоминающего смех.
      Все смолкает, и шакалоголовый видит тень перед своим троном.
      ИЗМЕНЕНИЕ НАПРАВЛЕНИЯ ВОЛНЫ
      Прислушайтесь к звукам Блиса: вопли раздаются на Ярмарке Жизни. В павильоне для гостей обнаружено раздувшееся тело.
      Когда-то, оно было человеком. Теперь это прорвавшийся в дюжине мест пятнистый мешок, из которого что-то медленно вытекает на землю. Он уже начал пахнуть. Поэтому его и нашли. Визжит горничная. Визг собирает толпу.
      Видите, как они бродят, задавая друг другу вопрос, на который не могут ответить?
      Они забыли, что надо делать перед лицом смерти. Большинство из них скоро узнает это. Мегра из Калгана пробирается сквозь толпу:
      -- Я няня...
      Толпа удивляется -- няням пристало иметь дело с младенцами, а не с зловонными трупами.
      Ее спутник никому ничего не объясняет, но идет сквозь толпу так, словно ее нет.
      Коротышка в соломенной шляпе уже огородил павильон канатом и продает билеты тем, кто приходит поглазеть на останки. Негра просит высокого человека, которого зовут Оаким, остановить его. Оаким разбивает кассу и вышвыривает коротышку вон.
      -- Он мертв, -- говорит Негра, осматривая тело.
      -- Конечно, -- соглашается Оаким. После тысячи лет в Доме Мертвых он определяет это состояние быстрее любого другого. -Давай накроем его простыней.
      -- Я не знаю такой болезни...
      -- Тогда это, должно быть, новая болезнь.
      -- Надо что-то сделать. Если она инфекционная, может начаться эпидемия.
      -- Она начнется, -- говорит Оаким. -- И люди будут умирать быстро. На Блисе их скопилось так много, что эпидемию уже ничто не остановит. Даже если лекарство будет найдено за несколько дней, эта популяция, несомненно, будет прорежена.
      -- К трупу нельзя подпускать людей, его надо отправить в ближайший родовспомогательный центр.
      -- Поздно.
      -- Как ты можешь быть безразличным? Это же трагедия, Оаким!
      -- Смерть не более трагична, чем этот вонючий мешок. Возможно, это драма, но не трагедия... Ладно, давай простыню.
      Она отвечает ему пощечиной, разносящейся по всему павильону, и отворачивается. Глаза Негры ищут на стене экран коммуникатора, но как только она делает к нему шаг, ее останавливает одноглазый человек в черном:
      -- Я уже вызвал ближайший центр. Аэрокар в пути.
      -- Спасибо, отец. Ты можешь убрать отсюда этих .людей? Тебя они послушаются скорее.
      Человек в черном кивает. Пока Оаким накрывает тело, одноглазый коротко приказывает толпе убираться, и она уходит, повинуясь его словам и посоху.
      -- Почему, -- Мегра вопросительно смотрит на Оакима, -почему ты так легко обходишься со смертью?
      -- Потому что она есть. Она неизбежна. Я не скорблю о сорванном листе или разбивающейся волне. Не горюю о падающей звезде, когда она сгорает и гаснет. С чего мне расстраиваться?
      -- Лист и волна не живые!
      -- И люди не живые, когда они входят в Дом Мертвых, а туда в конце концов уходят все.
      -- Это было давно. Никто с Блиса не уходил туда многие века. Так страшно, когда жизнь завершается...
      -- Жизнь и смерть не так уж отличны друг от друга.
      -- Ты -- отклонение -- от социальной нормы! -- Мегра вновь ударяет его.
      -- Это оскорбление или диагноз? -интересуется он. Вопли теперь несутся с другого конца ярмарки.
      -- Мы должны помочь, -- спохватывается Мегра, порываясь бежать.
      -- Нет! -- Оаким хватает ее за запястье.
      -- Оставь меня!
      -- Боюсь, я не могу себе этого позволить. Ты не принесешь пользы, стоя над всеми трупами, которые будут здесь появляться, только сама рискуешь заболеть. А я вовсе не хочу так скоро потерять такую подружку. Пойдем-ка лучше обратно в сад, там есть все, что нужно, и мы немного отдохнем. Включим надпись "Не беспокоить"...
      -- ...И будем развлекаться, пока мир умирает? Ты -чудовище!
      -- Разве ты не хочешь дать Блису новые жизни взамен потерянных?
      Она с размаху бьет его свободной рукой, заставляя упасть на калено.
      -- Оставь меня! -- кричит она.
      -- Отпустите леди, вы же видите -- она желает уйти. -- В павильоне незаметно появились два других действующих лица. Первое-это воин-священник Мод -- рак, только что выставивший оттуда толпу, а рядом с ним -- зеленобородый маг, известный людям под именем Фрамин.
      Оаким останавливается и в бешенстве смотрит на них.
      -- Кто вы такие, чтобы приказывать мне?
      -- Я известен как Мадрак, и некоторые называют меня Могучим.
      -- Мне это ни о чем не говорит. Лучшее, что ты можешь сделать, это убраться отсюда! Оаким хватает Мегру -- и силой поднимает ее на руки.
      -- Повторяю, отпустите леди, -- Мадрак, словно играя, заслоняет ему путь своим посохом.
      -- Разве я не предупредил тебя?!
      -- Мне тоже лучше предупредить вас. Прежде чем грубить и говорить глупости, вам надо бы было знать, что я принадлежу к бессмертным и что о силе моей наслышаны на всех Средних Мирах. Между прочим, это я уничтожил кентавра Даргота, отправив его в Дом Мертвых. Еще и сейчас слагают песни об этой битве, что продолжалась день, и ночь, и еще один день. Оаким отпускает Мегру.
      -- Это действительно меняет дело, бессмертный, -- я позабочусь о девушке в более подходящий момент. Скажи, бессмертный, противостоишь ли ты силам Дома Жизни и Дома Мертвых? Мадрак покусывает губу.
      -- Допустим, -отвечает он наконец. -- Что тебе в том?
      -- Я всего лишь собираюсь уничтожить тебя и твоего друга, если он тоже принадлежит к двумстам восьмидесяти трем бессмертным. Волшебник улыбается и кланяется. Негра, воспользовавшись паузой, выскальзывает из павильона.
      -- Леди убежала от вас, -- замечает Фрамин.
      -- Сейчас это уже не важно. -- Оаким делает шаг навстречу Мадраку.
      Посох крутится в пальцах священника, пока не превращается в сверкающий круг, затем прыгает вперед.
      Оаким увертывается от первого удара, но второй задевает его по плечу. Он пытается схватить посох и попадает под новый удар. Он бросается на Мадрака, но посох касается его груди и отбрасывает назад. Оаким отступает на шаг и начинает кружить вокруг своего противника.
      -- Как это, ты все еще стоишь? -- интересуется Фрамин. Зеленобородый остается в стороне и невозмутимо покуривает.
      -- Я не могу упасть, -- отвечает Оаким. Он делает резкий выпад, но Мадрак отражает и его. Затем атакует -- снова и снова -- уже воин-священник, и всякий раз Оаким не просто избегает удара, но пытается схватить посох.
      Наконец он останавливается и отступает на несколько шагов.
      -- Ну, хватит глупостей! Время против меня, а я еще должен получить свою подружку обратно. Ты хорош с этой палкой, жирный Мадрак, но теперь она тебе не поможет!
      Затем, слегка пригнув голову, Оаким исчезает, и Мадрак лежит на земле, а его посох валяется рядом сломанный и бесполезный.
      Оаким возникает из ниоткуда -- рука его поднята, как будто только что нанесла смертельный удар.
      Фрамин роняет сигарету, и трость прыгает у него в руках, заключая его в кольцо зеленого огня:
      -- Фуга! Истинный мастер фуги! И даже впередидущей! Кто же ты?
      -- Меня называют Оакимом.
      -- Откуда ты знаешь точное число бессмертных?
      -- Я знаю то, что я знаю, и эти огни не спасут тебя.
      -- Может, да, а может быть, и нет, Оаким. Но я не противостою Дому Жизни и Дому Мертвых.
      -- Лжешь! Ты -- бессмертный, и этого достаточно. Само бессмертие нарушает гармонию Средних Миров и противостоит Домам!
      -- В принципе я слишком ленив, чтобы чему-нибудь противостоять. Моя жизнь, однако, это совсем другое дело, -глаза его вспыхивают зеленым. -- Прежде чем ты попытаешься обратить свою силу против меня, Оаким, знай, что уже слишком поздно... Он поднимает свою трость.
      -- Шакал или птица послали тебя -- не имеет значения, кто...
      Зеленые огни фонтанами летят вверх, заполняя пространство вокруг.
      -- Но ты не просто принесший чуму. Ты слишком хорошо подготовлен, чтобы быть кем-то меньшим, чем посланец...
      Павильон вокруг них исчезает, и они стоят на открытом месте посреди ярмарки.
      -- Знай, что до тебя Анубис посылал многих и все они потерпели неудачу...
      Зеленый огонь бьет вверх из его трости и зажигает в небе дугу, яркую, как сигнальная -- ракета.
      -- ...и двое из них пали от руки того, кто сейчас приближается... Дуга разгорается и пульсирует.
      -- Посмотри же на того, кто всегда приходит туда, где хаос, и чья холодная стальная рука поддерживает слабых и угнетенных!..
      Он приближается, пересекая небо на спине огромного зверя из вороненого металла. У зверя восемь ног, и копыта его -алмазы. Всадник натягивает поводья, и с каждым шагом зверь покрывает все меньшее и меньшее расстояние.
      -- Его называют Стальным Генералом, и он тоже мастер фуги, Оаким. Он слышит мой зов.
      Оаким поднимает голову вверх и смотрит на того, кто когда-то был человеком. Магия ли это Фрамина или его собственное предчувствие, но он знает, что это будет первая настоящая схватка за тысячелетие, которое он помнит.
      Зеленые огни падают на Мадрака, тот вздрагивает и поднимается со стоном.
      Восемь алмазных копыт касаются земли, и Оаким слышит далекую музыку банджо.
      Огненная Ведьма вызывает свою колесницу-запряженную-десятью и велит подать золотой плащ. Сегодня она отправляется по небесному пути к Кольцу, замыкающему Средние Миры.
      Она пройдет своими собственными, одной ей известными дорогами, чтобы показать...
      Туда, на миры Жизни и Смерти, миры, к которым она привыкла...
      Одни говорят, что имя ее -- Милосердие, другие -- что Похоть. Но непроизносимое смертными имя ее -- Псина, а тайна души ее -- прах.
      ...Евнух, жрец высшей касты, ставит тонкие свечи перед парой старых сандалий.
      ...Пес терзает грязную перчатку, видевшую много лучших столетий.
      ...Слепые Парны бьют по крошечной серебряной наковальне деревянными молоточками пальцев. На металле лежит полоса голубого света.
      МЕСТО СТРЕМЛЕНИЙ СЕРДЦА
      Принц-Который-был-Тысячей идет у моря и под морем. Второй разумный обитатель мира, по которому идет Принц, никак не может решить, создал ли Принц этот мир или открыл. Не может потому, что никак не решит -создает ли мудрость или только находит, а Принц мудр.
      Он идет вдоль берега, и следы начинаются в семи шагах за его шиной. Высоко над головой Принца висит море. Оно висит над его головой потому, что у него просто нет выбора. Мир этот устроен так, что откуда бы вы на него ни взглянули, он покажется вам висящей в космосе голубой каплей, полностью лишенной суши. Но если достаточно глубоко погрузиться в океан этого мира, то пересечешь нижнюю поверхность вод и войдешь в атмосферу планеты. Опускаясь еще ниже, достигнешь земли. Обходя эту землю, вы нашли бы другие моря -- воды под водами, висящими в небе.
      Океан плещется в тысяче футов над головой. Яркие рыбы снуют по его дну, как диковинные созвездия, и здесь внизу, на земле, все сверкает.
      Говорил же кто-то, что мир, подобный этому безымянному месту, с морем вместо неба, не может существовать. Тот, кто говорил это, -- ошибался. Положите в основу бесконечность -остальное просто.
      Принц-Который-был-Тысячей уникален. Он телепортатор, а телепортаторы встречаются на Средних Мирах еще реже, чем мастера темпоральной фуги. Возможно, ой всего один такой. Он способен мгновенно перенести себя в любое место, какое только может отчетливо себе представить.
      А у него очень пылкое воображение. Допустим, любое место, которое вы способны вообразить, существует где-то в бесконечности; если же и Принц может подумать о нем, то он в состоянии оказаться там. Некоторые теоретики утверждают, что его видение места и желание оказаться в нем на самом деле есть акт творения. Никто не знал об этом месте прежде, и если Принц может отыскать его, тогда, возможно, в действительности он сделал так, что оно возникло. Впрочем, положите в основу бесконечность -- остальное просто.
      Принц не имеет ни малейшего представления о том, где находится безымянный мир, во всяком случае, по отношению к остальной Вселенной. Его это и не заботит. Он может приходить и уходить, когда пожелает, взяв с собой любого, кого бы ни пожелал. Однако он всегда приходит один, потому что хочет увидеть, ее. Свою жену Нефиту.
      Он стоит у моря под морем и зовет ее и ждет, когда коснется плеча легкий бриз, шепчущий в ответ его имя.
      Тогда Принц склоняет голову и чувствует, что на берегу он не один.
      -- Как обходится с тобой этот мир, любимая? -- вопрошает он. И в плеск прибоя вплетается сдавленное рыдание.