— Может быть, мы имеем дело с рождением стихийного мага? — спросила Лиз. В архивах ее ведомства хранились отчеты о таких событиях, часто сопровождавшихся грандиозными разрушениями. В официальных версиях эти катастрофы объяснялись воздействием сил природы — сейсмическими толчками, грозами…
— Хорошо бы, — протянул Бобо. — Хоть шерсти клок от всех этих гадостей. Конечно, если мы ее нагоним раньше, чем она себя или еще кого искалечит. Мы бы ее обучили…
— Это не личная обида, — начала Лиз размышлять вслух. Бобо вопросительно выгнул бровь. — Меня преследует чувство, — продолжала Лиз, — что Робби в глубине души даже сейчас не желает вреда Фионне. С такой-то силой она могла бы прикончить Фионну, как котенка. Например, обрушить на нее плакат — но Робби только изодрала его в мелкие клочья. Так что людей она старается уберечь. По-моему, она просто дала выход наболевшему. Сама с собой не совладала.
— Неопытный маг, и столько энергии… Что-то тут нечисто, — отозвался Бобо. — Никак сам не разберусь… Если бы наша девушка накапливала энергию в себе, мы бы почуяли. Без утечки даже у матерых колдунов не обходится. А тут, похоже, другое… Словно она к чужому проводу подключилась, что ли. Интересные дела.
Что
это за провод такой?
— Пока ее не отыщем, не узнаем, — помрачнела Лиз. — Покамест она как в воздухе растворилась. Может, так и будет от нас прятаться, пока дело не кончится плохо…
— Выше нос! — воскликнул Бобо. — Это же Вье-Карре — Старый Квартал, иначе говоря. Тут все свои да наши, а чужих за милю видно. Кто-нибудь ее да приметил.
Слово «чужие» почему-то заставило Лиз обратить внимание на двоих здоровяков, что шли по противоположному тротуару — но вслед за агентами. Одеты они были неприметно — в белые рубашки и светлые саржевые брюки. То ли вышибалы из баров, идущие к вечерней смене, то ли музыканты по дороге на репетицию… И все же Лиз обеспокоило, что они стараются не отставать от нее и Бобо, хоть и держатся на расстоянии. Агенты свернули в узкий переулок, параллельный Рэмперт-стрит, — а здоровяки, перейдя улицу в неположенном месте, двинулись за ними. Когда же агенты пересекли Кзнэл и пошли по узкой, какой-то заштатной улочке (на одной стороне массивное кирпичное здание с зарешеченными окнами, на другой — пустырь), исчезли всякие сомнения, что двое неизвестных преследуют их нарочно. Покосившись на своего спутника, Лиз поняла: он тоже заметил. Засунув руки в карманы своей драной куртки, Бобо что-то энергично собирал… или разбирал на части…
Лиз с невинным видом замешкалась, чтобы вынуть из сумочки платок — а вместе с ним некий баллончик, выданный ей на службе. Прикинувшись, что подкрашивает губы, она открутила крышку и высыпала на ладонь щепоть порошка. Преследователям пришлось замедлить шаг и с интересом уставиться на ветхое здание с решетками. Когда до них оставалось несколько ярдов, Лиз поднесла платок к носу и дунула. Реакция амбалов на «порошок истины» (несложное в применении зелье, которое Лиз освоила в первый же год работы в отделе) свидетельствовала: ничего магического в них нет. Громилы обыкновенные, дикорастущие. Ну что ж, Лиз предупреждали насчет уличной преступности в Новом Орлеане. Удивляться нечего. К счастью, она не одна. Лиз вновь зашагала вперед. Ускорила шаг. Двое, идущие за ними по пятам, тоже заторопились.
Подходя к середине квартала, Лиз приготовила смесь пороха с ромашкой, производящую оглушительно-успокоительный эффект.
Однако она не ожидала, что нападающих будет четверо. Впереди, где улочка скрещивалась с другой, а затем кончалась тупиком, ожидали в засаде еще двое громил и, когда Лиз с Бобо подошли поближе, выскочили им наперерез из подворотни.
От неожиданности Лиз чуть не промахнулась — но вовремя напомнила себе, что агент Секретной службы Ее Величества стоит десятка обычных грабителей. С непоколебимым хладнокровием, удивившим даже ее самое, она обернулась и швырнула порошок в лицо амбалу справа. Одновременно из рук Бобо вылетел огненный шар, угодивший второму преследователю прямо в грудь. Обоих громил слегка отбросило в сторону.
— У вас еще такие есть? — спросила Лиз.
— Боюсь, что нету. — И Бобо, схватив англичанку за руку, потянул назад, в ту сторону, откуда они пришли.
— Жалко, — выдохнула Лиз. И они побежали.
Амбалы из засады, видя, что добыча уходит, припустили вслед. Да и двое поверженных, увы, оставались в сознании. Одного, раскинувшегося поперек тротуара, Лиз перепрыгнула — а тот попытался схватить ее за щиколотку. Увертываясь, она чуть не споткнулась о второго, который стоял на четвереньках, крутя головой на манер пьяного буйвола. Он-то и обвил рукой ее ногу. Лиз завизжала. «Сейчас узнаю, зря ли я оплачивала из своего кармана курсы рукопашного боя», — промелькнуло у нее в голове.
Бобо за это время добежал чуть ли не до самой Кэнэл, но на вскрик обернулся. Лиз уже окружили все четверо. Один, отняв у нее сумочку, отбежал в сторону, еще двое повисли у нее на руках. Третий с злодейским видом замахнулся кулаком… Бобо поспешил на помощь — и опоздал всего на долю секунды. В мгновение ока Лиз стряхнула с себя одного амбала, ловко наподдала другому коленом в пах и начала спешно бормотать заклинание. Ее свободная рука, стремительно жестикулируя, буквально расплылась в воздухе. «Глаза отводит, — догадался Бобо. — И хорошо, надо сказать, отводит. Мастерства ей не занимать». Плохо только, что Лиз вынуждена распыляться на всех троих. Одному, может, еще и заморочит голову — так еще двое останутся.
Бобо сделал круг вокруг дерущихся, размышляя, что делать ему самому. Лиз умеет за себя постоять, но угроза еще не прошла. Трое ринулись к ней, пытаясь захватить врасплох. С секунды на секунду ей придется пустить заклятие в ход — или пренебречь им. Четвертый, морщась от мучительной боли в паху, уже поднимался на ноги, злой как черт. Борею было бы ужасно любопытно посмотреть, как теперь будет выпутываться его высококвалифицированная коллега из Великобритании… Но не бросать же ее одну в беде!
Бобо вытащил из кармана мешочек с порошком. Торопливо оглядел, проверяя, тот ли. И швырнул на асфальт в самую гущу схватки. Ее участников тут же захлестнули ядовито-зеленые волны. Четверо амбалов жалобно взвыли, раздирая ногтями свои — а кое-кто и чужие — лица. Бобо даже стало совестно. Ему всегда было неприятно пользоваться этой мерзкой смесью, которая надолго задерживалась в организме — пострадавшему еще неделями, а иногда и годами снились кошмары. Но эффективности у нее не отнимешь. Основными компонентами были желчь и могильная пыль, сдобренные сотней тайных ингредиентов. Один громила, испуганно вопя, начал размахивать кулаками — и съездил соседу по уху. Тот с диким криком всплеснул руками, уронив сумочку Лиз. Дело пахнет керосином.
Прикрыв рот и нос полой куртки, Бобо ринулся в вихрь зеленого дыма и выволок Лиз наружу. Прислонил к стене ветхого универмага — того самого желтого здания — подождал, пока она откашляется.
И начал произносить контрзаклинание — шепотом, чтобы подействовало только на нее, не спуская глаз с амбалов.
— Что это было? — резко спросила Лиз. И вновь зашлась в кашле.
— Пыль-застращалка, — пояснил Бобо. — Наше местное народное средство. Действует, а?
— Еще как. — Лиз уставилась на визжащих, дергающихся амбалов, которые в схватке с невидимыми противниками тузили друг друга. — Их когда-нибудь отпустит?
— Да, но не сразу, — ответил Бобо. — Сейчас они сражаются с бесами собственных душ. Пусть еще маленько помучаются; потом я сниму с них заклятие и задам вопросы. Просто диву всегда даюсь, какие они шелковые становятся после кошмаров. Эта штука заставляет видеть чудовищ, вурдалаков, настоящие ужасы. Прямо самому противно ей пользоваться. Но она действует.
— Согласна, действует, — проговорила Лиз, поежившись.
— А вы что увидели?
— Мистера Рингволла.
Бобо ухмыльнулся.
— Примите мои соболезнования… Стоп, кажется, этих ребят я знаю. — Он указал на двоих из засады. Один был белый, с пышными усами-сардельками и выбритой наголо головой; другой — негр с седой козлиной бородкой. — Один работает охранником в джаз-клубе на Бурбон. И другой тоже охранник, в городском музее. Они не из тех, кто грабежом промышляет.
Не слушая возражений Лиз, Бобо вытащил всех четверых из зловонного облака и откачал контрзаклинанием. Двое, вконец обалдев, застыли с поднятыми руками. Остальные — знакомые Бобо — уставились на него осмысленными, больше не безумными глазами. Встряхнулись, точно большие собаки после купания в озере. Бородач разинул рот:
— Борей?! Эй, брательник, что с нами было, а?
— Да ерунда, Самсон, жить будешь. Если не секрет, что вас в этот район привело, парни? Тут вообще-то по вечерам пошаливают.
Самсон и его приятель смущенно опустили глаза.
— Прости, старина. Попервоначалу мы тебя не узнали. Простите, мэм. Раз вы приятельница Борея, очень рады свести с вами знакомство. Я Самсон, а это вот — Тигр.
— Элиз… э-э, Лиз, — произнесла она, протягивая новым знакомым руку, которая казалась очень хрупкой на фоне их могучих ладоней.
— Ну, расскажите-ка, чего это вы торчите в подворотнях и народ пугаете, — проговорил Бобо со своим обычным добродушием. Однако его взгляд отливал синей сталью.
— Нас вот эти наняли, — пробасил Тигр, срываясь на сердитый рык. — Сказали, одному отморозку нужно дать раза, чтоб не задавался. Мы-то думали, что доброе дело делаем. Разве ж мы знали, что они в тебя метят! Да на тебя я и знал бы — не полез, мне ж жить не надоело. Хочешь, мы их теперь немножко поучим?
— Спасибо, ребята, не надо, я с ними поговорить хочу, — сказал Бобо. — Мне нужно узнать, чего они со мной не поделили. — Он обернулся к первой паре, но те, испугавшись его взметнувшихся рук, бросились бежать с такими воплями, будто за ними гналась свора адских гончих. Как знать, может, именно это им и чудилось… Лиз с Бобо ничего не успели сделать. — Передержал маленько, — вздохнул агент ФБР. — Ничего, через пару часов заклинание уляжется. А вы, парни, что-нибудь про них знаете?
— Без понятия, — вздохнул Самсон. — Они нездешние, вот и все. Мы думали, это они в беду попали. Смотрим, ребята вроде хорошие. У них были деньги, у нас — время свободное… Вот ведь стыд-то вышел, мэм. Мы вам чем-нибудь можем помочь?
Эта неожиданная учтивость не смирила гнева Лиз. Столько времени упущено! Она достала фотографию Робби, полученную от Найджела Питерса.
— Вот молодая женщина, которую мы ищем. Мы шли по ее следу от «Супердоума», когда вы нам помешали. Будем признательны за любую помощь с вашей стороны. — Лиз сама сознавала, каким ледяным тоном изъясняется, но охранники, кажется, не обиделись. Они переглянулись и кивнули.
— Девушка ваша не сказать, чтоб красотка, — пробасил Тигр, — но мы ее постараемся не проглядеть. Если она зайдет сегодня к нам, я вам свистну.
— Я сегодня в ночную, — вставил Самсон. — Если она пойдет по Джексон-сквер, я ее увижу.
— Шума поднимать не надо, — небрежно проговорил Бобо. — Мы просто хотим знать, с кем она выпивает. Мы за ней вроде как присматриваем, понимаете?
Охранники кивнули с умным видом.
— Мы и ребятам скажем, — пообещал Самсон. — Зуб даю.
— Спасибо. — Бобо выудил из кармана потрепанный блокнот и карандаш, написал что-то на двух листочках и вручил их Самсону с Тигром. — Номер моего мобильника. А если этих нездешних господ опять увидите…
— Что, поучить немножко? — с надеждой спросил Тигр.
— Только не сразу. Сначала выясните, кто их нанял. Тигр скрестил массивные руки на груди.
— Заметано. Ради тебя мы в лепешку разобьемся.
— А теперь — Робби! — воскликнула Лиз. — Времени все меньше!
Глава 15
Следуя указаниям рогульки — астральной антенны своего детектора, Кен Льюис медленно брел по Бурбон-стрит. Дурацкий город. Весь пропах сыростью, специями и краской. Просто с души воротит. В спину Кену дышала, не позволяя забывать о себе, великая, намного превосходящая его скромные силы линия энергопередачи — Река. Светооператору страшно хотелось послать мистера Кингстона и все его проекты к чертям собачьим и опустить ноющие, пропотевшие в тесной обуви ноги в воду Миссисипи. Сдерживало его только одно — сознание, что тогда по указанному адресу пошлют и его самого. Кингстон ведь не единственный, кто лелеет тайные планы. Пусть Кен Льюис мелкая сошка, пусть он вращается на дальней периферии Круга, — мы еще посмотрим, кто доберется до центра. Однако стоит сегодня облажаться — и всему конец.
Сколько миль он уже отмахал по обшарпанным улочкам Французского Квартала, проверяя след за следом, — но все они принадлежали совершенно не тем людям. «Не тем» в самых разных смыслах этого слова. Хорошо еще, живым ушел. Кто ж знал, что в этом городишке каждый второй излучает магические волны? Жрицы вуду и ведьмы, шаманы и ясновидящие — всякой твари по паре. Ну почему Кену вечно не везет? Иди найди в этой толпе обыкновенную девицу-медиума. Что мешало «Изумруду в огне» устроить ответственный концерт где-нибудь в Огайо, а?
Массу времени Кен потерял, пытаясь выбраться из последнего места, куда его завел ложный след, — гостиной частного дома в узком переулке. Дамочка в зеленой рясе с длинными, крашенными хной волосами заперла дверь на замок и никак не соглашалась его отпустить. Пришлось пообещать вернуться, когда стемнеет. Разумеется, сдерживать обещание он не собирался. Только бы вытащить проект из этой глубокой задницы… а потом запереться в номере и нажраться. На этой оптимистической мысли Кен в очередной раз чихнул. Проклятые сандаловые благовония!
И все же этот город вечного Хэллоуина имеет кое-какие положительные стороны. В нормальном месте за человеком, который гулял бы по улице с лозой в руках, тут же увязалась бы толпа зевак. А то и полицейские. А здесь никто и глазом не моргнет. Один плечистый старый негр в заплатанных, но отутюженных брюках и такой же рубашке заговорил с ним, как с равным. Интересовался характеристиками устройства. Кен его, конечно, отшил. Надо сюда папашу послать на экскурсию. Здесь, среди этих законченных психов, ему самое место.
Почти дойдя по какой-то широкой улице до реки, Кен развернулся и переулками направился назад на Бурбон. Шел он наудачу. Вряд ли Робби так далеко ушла от «Супердоума», но весь район от Пойдрас до Французского Квартала уже прочесан. А результатов — ноль. Без Робби — как без рук. Главное, ее поймать, а там подумаем, какими правдами и неправдами протащить ее назад в «Супердоум».
Ореховая рогулька вновь повернулась, указывая на правую сторону улицы. Сила реакции воодушевила Кена — неужели наконец-то верный след? Немного побродив взад и вперед, Кен вычислил точное направление. Ага, бар! Горячо, горячо, ух как…
Кен остановился на пороге темного зала. Вместо светильников тут были телевизор и какие-то фонарики под потолком, отражающиеся в зеркале. Ага, а вот и тощая спина оператора спецэффектов — в самом дальнем углу. Робби неуклюже сидела на табурете у полированной стойки, подпирая голову руками.
Кен отключил детектор и сунул в карман. Молодец машина. Только бы все остальное удалось — иначе ему кранты. Он подкрался к своей добыче… опустился на соседний табурет…
Ага, она топит печаль в вине. Что ж, вполне понятно, — ее же унизили перед всей командой. Перед Робби стоял изящный бокал на высокой ножке. Полупустой — но вряд ли первый за сегодняшний день. На золотистой стойке переливались неоновыми огоньками влажные колечки — следы других сосудов.
— Привет, Робби, — произнес Кен с нежностью. Колонки на потолке, воюя с болтливым телевизором, оглашали помещение звуками джаза. Хорошо, кстати, играют. — Что ж ты убежала, ни слова не сказала…
Робби Ундербургер вздрогнула — но далеко не сразу обернулась к нему. Зато совсем неподалеку материализовалась барменша — белая женщина лет пятидесяти — и смерила Кена подозрительным взглядом. Наверное, считает, что это он Робби довел, и прикидывает, не турнуть ли его на улицу. Кен послал барменше приветливую улыбку. Та улыбнулась в ответ с холодным профессиональным дружелюбием. Спокойно вытащила из-под прилавка бейсбольную биту, многозначительно подмигнула и вернула оружие на место. Кена чуть холодный пот не прошиб. Что ж, тетенька выразилась ясно, хоть и без слов.
— Мне то же самое, что и ей.
— Пожалуйста, сэр, — произнесла барменша тихим мелодичным голосом. — Двойной «Ураган».
И, отойдя к полке, где громоздилась батарея бутылок, принялась смешивать коктейль. Кен подметил, что это не мешает барменше вести за ним наблюдение то напрямую, то через зеркало: многолетний опыт позволял ей готовить напитки почти что на ощупь. Вскоре она поставила перед Кеном высокий бокал с ядовито-алой жидкостью, к которой прилагались вишня и долька апельсина на зубочистке. Скривившись — сладкие коктейли он ненавидел, — Кен все же достал десять долларов и подтолкнул по стойке в сторону кассы. Барменша, вновь подозрительно покосившись, вернула ему сдачу. Почувствовав на себе взгляд Робби, Кен сделал большой глоток и улыбнулся.
— Ты как? — спросил он. — Со стадиона просто испарилась…
— Меня же выгнали, забыл? — с горечью выпалила Робби. Залпом осушила свой бокал и вытянула кверху указательный палец — «повторить», дескать. Барменша, вновь вперив глаза в Кена, приготовила еще один «Ураган» и подала девушке. — Зачем мне там было оставаться? — продолжала Робби.
«Посмотрела бы, как все взлетит на воздух», — чуть не проболтался Кен. Но прикусил язык и просто погладил Робби по плечу. А затем начал заранее отрепетированную речь:
— Зря ты так поступила. Найджел ведь не зверь. Он же знает, что в этом городе у тебя никого нет. Он собрался поменять тебе билет и отправить домой.
— Что, серьезно? — изумилась Робби.
— Серьезно! Христом-Богом клянусь! — воскликнул Кен, надеясь, что она не заметит, как он засунул руку в карман и сложил пальцы в кукиш. Ребят с Той Стороны лучше зря не дразнить. Он хоть и черный маг, но не ханжа.
— Ой, Кен, — выдохнула Робби. Ее карие, покрасневшие от переживаний глаза уставились на него. Их застилала пленка слез. — Какой ты хороший.
— Я твой друг, — отозвался Кен. Робби в несколько глотков осушила бокал. Следующую порцию заказал уже Кен. — Да ладно, всех нас когда-нибудь выгоняли с работы, и не раз. Ты не только из-за этого переживаешь, правда? Расскажи мне, авось полегчает.
— Да это все так, ерунда, — пробурчала Робби, нахохлившись над бокалом.
— Дело в Престоне, я угадал? — нежно проговорил Кен, отечески поглаживая Робби по руке. — Брось о нем думать, ты себе получше найдешь.
— Нет, не найду, — отрезала Робби. — Мне, кроме него, никто не нужен. Это тебе не в обиду, Кен, ты чудесный человек. — Робби окинула его мутным взглядом. — И красивый тоже. Но Ллойд… Он такой… такой сексуальный… Невероятно… Словно молния разливается по всему телу… — Помолчав, Робби залилась краской. — Когда я рядом с ним, мне хочется к нему прилипнуть и не отпускать. Но разве я могу?
— И ты бы тоже ему понравилась, если бы… не ФИОННА. — В имя певицы Кен вложил всю язвительную злость, на которую был способен, и удовлетворенно отметил, как Робби вскинула голову и гневно сверкнула глазами.
— Точно-точно, — заявила она. — Хоть бы эта стерва села в лужу.
— Может, и сядет. Выпьем еще по стаканчику за это? — предложил Кен. В укромном уголке бара они были одни. Барменша отвлеклась на других посетителей. Телевизор и музыка надежно заглушали их разговор.
* * *
В этот субботний день Французский Квартал так и кишел народом — куда там центру Лондона в сезон легендарных январских распродаж. Лиз и Бобо пробивались через толпы гуляк, сжимающих стаканчики с пивом в руках и в зубах, делали сальто вокруг акробатов, выступающих прямо посреди мостовой, едва не спотыкались о хиромантов и гадалок по Таро, которые перешептывались с клиентами под своими пляжными зонтиками. А тут еще художники, которые умудряются одновременно рисовать и охранять уже готовые, выставленные на продажу работы. И, разумеется, бессчетные туристы: пьют, фотографируют друг дружку, ныряют в бары и лавчонки, чтобы тут же вернуться с пивом и пригоршнями пестрых пластмассовых бус. И чем дальше к западу сползало солнце, тем более аляповатыми и зловещими казались в его косых лучах неоновые вывески.
Бобо на каждом шагу отлавливал местных и спустя несколько секунд милой болтовни демонстрировал им фотографию Робби. Но никто ее не припоминал. Все обещали смотреть в оба, но надеяться тут особо не приходилось. Лиз совсем упала духом. Как объять необъятное — отыскать среди этих полчищ неприметную девушку в джинсах и футболке? Это же не Фи с ее зеленым ежиком и многочисленной свитой. Даже за Фи им пришлось побегать, и если бы не Бобо с его обширными знакомствами… от которых, впрочем, в данном случае толку мало… Его друзья при всей своей наблюдательности — не суперсыщики.
На Джексон-сквер Бобо переговорил с гибким растаманом, который старался, согнувшись в три погибели, уместиться внутри небольшого аквариума. Робби он тоже не видел.
— Или мы ее прозевали, или она все время перемещается, — рассудил Бобо, убирая фото в карман. — Робби в нашем городе первый раз. Я так понимаю, ее может куда угодно занести, но мест, где она в расстроенных чувствах могла бы укрыться, не так-то и много.
— Отель! — почти вскрикнула Лиз. — Может, она просто туда вернулась! А оттуда — в аэропорт или на автовокзал. Надо проверить, забрала ли она свои вещи.
Белесые брови Бобо покаянно выгнулись.
— Верно. Что ж мы с этого не начали, а? Когда мы выскочили из «Супердоума», у меня просто котелок не варил, — пробурчал он с такой огорченной миной, что Лиз стало его жалко.
— Сказать по чести, — призналась она, — у меня тоже голова не работала. Теперь уж ничего не поделаешь.
Бобо, мгновенно воспряв духом, ослепительно улыбнулся. Они вновь на равных. Напарники. Вот одна из немногих приятных сторон этого кошмарного задания. Только пусть не забывает: командует здесь агент Мэйфильд.
* * *
Девушка-портье вызвала менеджера, и уже знакомый нам высокий блондин пулей вылетел навстречу агентам.
— Кто-то из наших гостей нуждается в помощи? — спросил он заговорщическим шепотом. — Неужели… «Она»?
— Не она, — пояснила Лиз, — но человек из ее команды. Госпожа Ундербургер. Роберта Ундербургер.
Менеджер и хорошенькая портье глубоко задумались.
— Что-то я ее не припомню, — произнесла портье.
— Внешность у нее самая простая, как будничный день, — сообщил Бобо, доставая фото. — Нам нужно срочно ее разыскать, это вопрос жизни и смерти.
— Возможно, она заболела, — вставила Лиз, надеясь, что ее не будут расспрашивать о деталях.
— Если понадобится, мы охотно вызовем ей врача, — сочувственно произнес менеджер.
— Это серьезное заболевание, — выпалила Лиз, тут же вообразив себе несчастного врача, которому придется разбираться с проявлениями стихийной магии.
— У нас тут с медициной все в порядке, — гордо заявил менеджер. — Взять хоть университет Тулейн…
— Вы нам разрешите заглянуть в ее комнату? — прервал его Бобо. — Насколько помню, она проживает в номере 2153 вместе с другой женщиной, которая тоже из группы мисс Кенмар. Может быть, Роберта уже у себя, прошмыгнула мимо вас незаметно? Она девушка застенчивая…
— Ну разумеется. — Менеджер исчез в своем кабинете и тут же вернулся со связкой ключей. — Вдруг она в обмороке…
Лиз покосилась на коллегу. Найти Робби в номере и без сознания было бы сказочным везением.
У встречной горничной они спросили, есть ли кто в номере 2153. Та покачала головой. Менеджер постучался. Никто не отозвался. Тогда он открыл дверь запасным ключом. Лиз с облегчением узрела самый обыкновенный, безобидный хаос, вполне характерный для временного жилища двух дам. На кроватях и тумбочках набросана одежда. В шкафу — чемоданы и сумки в количестве, которое для одного человека было бы чрезмерным. Лиз присмотрелась к ярлыкам на ручках. Ага, несколько чемоданов принадлежат Робби. Причем они пусты. Слава Небесам, девушка не собрала вещи и не удрала из города. Пока еще нет.
Менеджер наблюдал за действиями агентов с живым интересом. Наконец, Лиз была вынуждена капитулировать — ничто в комнате не помогало угадать, куда Робби могла отправиться в печальном настроении.
— Полагаю, мы выяснили все, что нам нужно, — произнесла она. — Большое спасибо за содействие.
— Всегда рад услужить нашим гостям, — учтиво раскланялся менеджер. Лиз понимала, что на самом деле он имел в виду Фионну.
— Мы должны доставить мисс Робби к специалисту по ее болезни. Если она здесь появится, просто дайте нам знать. — Бобо схватил с тумбочки ручку и блокнот, наскоро записал номер своего мобильного телефона и вручил менеджеру. — Тут мы маху дали — отпустили ее со стадиона одну. Дело очень серьезное. Пусть она нам позвонит, как только появится.
— С удовольствием, — воскликнул менеджер, убирая листок в нагрудный карман. — Можете на нас положиться!
— Я в вас никогда и не сомневался, — церемонно произнес Бобо.
То же самое поручение Бобо дал швейцару.
— Здесь мы сделали все, что могли, — сообщил он коллеге. — Ну как, продолжаем поиск?
— Концерт вот-вот начнется, — возразила Лиз, глянув на часы. — Лучше вернуться в «Супердоум». Мы знаем, что мишень — Фионна. Наш пост — рядом с ней.
— Ладно, понадеемся, что там не заготовлено новехоньких капканов по нашу душу… — пробормотал Бобо, одним взмахом руки останавливая такси.
* * *
От коктейлей и дружеской заботы Кена Робби немного раздухарилась и принялась на манер девочки-подростка расписывать недостатки Фионны. Лицо, фигура, манеры, слава, деньги — на взгляд Робби, все в Фионне было не так. И все, что ни возьми, доказывало — судьба несправедлива. Как эта выдра смеет быть высокой, талантливой, красивой и богатой сразу? За какие такие достоинства ей дарят все эти шмотки? Тоже мне, принцесса… И сколько же на свете идиотов — миллионы! — которые готовы ей ноги мыть и эту воду пить! Даже Ллойду мозги запудрила — а уж он-то, казалось, мог бы рассмотреть, что кроме кривляния и слоя штукатурки… Или он не знает, что волосы у нее не от природы зеленые?
Кен прилежно поддакивал и улыбался, краем глаза поглядывая на часы. Надо привезти ее в «Супердоум», хитростью протащить за пульт, запустить свою собственную технику и не вылететь самому с работы, пока порученный ему Армагеддон не осуществится. Мистера Кингстона на кривой козе не объедешь. Скоро надо двигать на стадион. Не сейчас — она пока дерганая, работать не сможет, — но вскоре. А пока пусть треплет языком. — Если убрать Фионну с дороги, он обратит на тебя внимание. Ты… — Кен замялся, пытаясь выдумать правдоподобный комплимент. Сказать по чести, к Робби он дотоле особо не приглядывался, если не считать ее подверженности магическому воздействию и общей внушаемости. Ее внешность не располагала к поэтичным сравнениям, да и вообще ни к чему, кроме сухой констатации фактов: один нос, два глаза. Голос… гм, голос как голос. В отличие от Фионны она не сводила с ума сексапильностью, не завораживала безудержной силой страстей. — Ты… ты умная. Ты все делаешь, как надо, я давно заметил. Сценарий знаешь наизусть, все включаешь тютелька в тютельку, ни секундой позже, ни секундой раньше. У тебя феноменальная память. Такое редко встречается.
— Вот-вот, — вымолвила Робби. Голос у нее срывался. — Я, значит, мастер своего дела. А толку-то! Между прочим, профессионал я, профессионал, а сегодня уходила — и ничего не вырубила. Пульт так и греется, все тумблеры включены. Представляешь? Обычно я все на автопилоте выключаю. Ну не идиотка ли! Совсем как тогда в Дублине, когда тот бедный парень на репетиции ума лишился…
Плечи у Робби задрожали. Кен испугался, что она сейчас расплачется. Только нюней ему и не хватало. А уж если она начнет болтать про того проныру в Дублине… Да, в Дублине Кен дал маху, нечего сказать. Если его раскусят, влипнет он крепко. Стоит кому подслушать… Тем временем Робби и впрямь разревелась, вздрагивая всем телом. Надо ее остановить. Кен дружески пожал ее запястье.
И ощутил покалывание, похожее на разряд статического электричества.
Кен так и подпрыгнул от изумления. Поспешно плюхнулся на табурет, стараясь скрыть радость. Робби по-прежнему по уши полна магической энергией, поступающей через спутник с САТН-ТВ!!! Симпатическая магия не подвела! Она бессознательно держит связь с передатчиком и получает с него энергию! Может, и в «Супердоум» возвращаться не обязательно?
Кен выглянул на улицу — не видать ли агентов? А то еще свалятся как снег на голову и все сорвут. Мистер Кингстон обещал их обезвредить, но не уточнил, как и когда. А бар-то открыт, заходи с улицы кто хочешь… Интересно, есть у него при себе ингредиенты для заклятия-глазоотвода? Кен начал рыться в карманах. Импровизировать он не любил и не умел. Особых природных способностей к магии у него не было — он предпочитал считать себя волшебником-технологом.
Робби что-то говорила и пялилась на него так, точно ждала какого-то ответа. Кен кивал всякий раз, когда она замолкала, чтобы перевести дух. Остается лишь надеяться, что мисс Мэйфильд и ее приятель-оборванец так и будут гоняться за солнечными зайчиками, пока Кен не исполнит свой долг.
— Да в такой ситуации кто угодно бросил бы аппарат включенным, — заявил Кен. Душа у него пела. — Разве тебе до того было? Да тебя же с дерьмом съели. Успокойся, ничего твоему пульту не сделается. Если его никто не тронет, он так и простоит целый и невредимый. Так что хватит расстраиваться. Выше носик, а? — Кен ободряюще улыбнулся и пощекотал Робби под подбородком. Да, кран астрального трубопровода, идущего от САТН, еще открыт. Сегодня вечером, к семи тридцати, вся накопленная энергия хлынет по каналам и кабелям, просочится в стул за пультом Робби, чтобы, повинуясь его воле, расплескаться по стадиону. Кен смерил тощую девицу перед собой оценивающим взглядом. Его осенила одна идея. А что, может получиться. Даже наверняка. Вертя в руке бокал, Кен призадумался, как бы направить разговор в нужное русло.
