Армада 2

Потом не стало страны самого БОПа и на канале – летом бывало так же пусто как и в наш – тот самый последний рейс по нему. Но все равно – там очень красиво быть может это одно из самых красивых мест в Карелии будет возможность – побывайте там обязательно.

7. Боцман с бачком.

На юте обычно стояло в специальных креплениях по три-четыре бачка для пищевых отходов. Бачки были метра полтора в высоту диаметром около метра и весили намного больше чем их содержимое – килограммов под пятьдесят. Все на флоте – делается как минимум с тройным запасом по прочности поэтому и бачки делались наверное вообще “навечно” и из металла – похожего чем-то на броню.

При стоянках в порту – пара матросов тащила эти полные и тяжелые бачки через три трапа на берег и высыпала их содержимое в специальные контейнеры. Отдыхать приходилось после каждого трапа и если матросы были сильно разного роста то периодически о дно бачка еще и отбивали ноги. Да и за прием мусора и отходов надо было тоже платить.

Чтобы избежать лишних расходов и физических затрат – пищевые отходы выбрасывали за борт подальше от берега… чайки и рыбы их тут же дружно уничтожали так что экология почти не страдала.

Онежское озеро старались беречь и выбрасывали максимум половину содержимого бачков и темной-темной ночью. Делали это на полном ходу и два вращающихся винта – превращали все выброшенное практически в планктон.

В ходовой рубке на вахте как обычно – был один из штурманов и рулевой из практикантов. Боцман посмотрел что уже стемнело и поднялся на мостик. Вахтенный начальник предложил попить всем чайку но боцман сказал потом сначала надо бачки выкинуть – нужен помощник…

Штурман отправил практиканта в помощь боцману. Вышли они на ют и боцман сказал выкинем только один – остальные почти пустые. Взялись они каждый за свою ручку подняли на уровень лееров и наклонили чуть вниз… тут практикант свою ручку и… отпустил совсем.

Боцман за эти самые бачки отвечал периодически их красил… поэтому ручку свою не отпустил и вместе с бачком улетел за борт.

Матрос вернулся на мостик и встал вместо штурмана на руль. Вахтенный начальник пошел к штурманскому столику с картой района повозился там с другими бумагами прошелся по рубке посмотрел на радар сел в лоцманское кресло и стал вглядываться в окружающую темноту.

Помолчав минут пять штурман спросил бачки то выкинули?

Матрос да выкинули.

Штурман чего ж тогда боцман все не идет чай пить?

Матрос так он за борт упал вместе с бачком.

С играли тревогу «Человек за бортом»… на мостик прибежал капитан и развернули пароход на обратный курс.

Врубили все пять мощных прожекторов и стали всматриваться в темную воду Онеги. В каждом прожекторе была огромная с бутылку из под Шампанского размером – лампа в тысячу ватт. Били они так далеко что без бинокля и не разглядишь что там вдали высветил прожектор.

Пять широких и ярких лучей вытянулись к темноту как – огромная ладонь с растопыренными пальцами. Течения в озере не слабые и боцмана могло отнести далеко от курса ушедшего вперед сухогруза…

Поэтому и с помощью пятидесяти прожекторов найти в открытом Онежском озере ночью человека за бортом – не просто. Нашли через час.

Вытащили на борт… пока боцман вытирался – переодевался согрели ему чаю и им он запил стакан водки.

Вернулись на прежний курс… практиканта подменили на вахте налили ему тоже водки но меньше и уложили спать. Просто человек был в шоке и не сказал сразу что боцман упал за борт вместе с несчастным бачком. Да и выкинуть бачок – он понял буквально.

А эти самые тяжеленные бачки… потом стали заменять на гораздо более легкие – почти алюминиевые и невесомые.

8. Противоторпедные маневры.

Грузились мы в Варне – зерном на Туапсе. Своего зерна в России и в те годы хватало и зачем его еще надо тащить из Болгарии – было не совсем понятно. Сухогруз наш типа “река-море” и по собственно морским меркам – маленький. Грузоподъемность 3 000 тонн Так что нормальным пневматическим погрузчиком нас бы загрузили часов за восемь.

Если грузить непосредственно с вагонов-хопперов уложились бы за пару дней. Да и вагонов понадобилось – штук 50 примерно. Болгары легких путей видать не искали и грузили с 10-15 тонных грузовиков. А их в этом случае нужно было уже штук 300

В те годы себестоимость грузоперевозок водным транспортом была в 40 раз ниже чем автомобильным. Но судя потому что от флота в России остались “рожки да ножки” а на дорогах сплошные пробки – теперь все наоборот. Ладно вернемся в Варну.

В день подавали по 10-20 машин да и то с перерывами. Так что простояли под погрузкой целый месяц. Правда за это время облазили вдоль и поперек ближайшую к порту часть города да и не только ее.

На одном из многочисленных холмов – разбит был уютный парк помимо всего прочего и разного стояла там на постаменте и подводная лодка времен Великой Отечественной Войны.

От нее открывался красивый вид на мирный город и цепочку гостиниц где-то вдали переходящих в известную туристическую зону черноморского побережья Болгарии – «Златы Пясцы» Золотые Пески…

Была осень… конец октября и пляжи были пустынными и унылыми. В городе было веселее ходили по магазинчикам и небольшим кафе с ресторанчиками. Еда была дешевле раза в три-четыре чем в Греции или Италии – и во столько же раз вкуснее и натуральнее.

Ходили обычно по три-четыре человека… реже по двое. Выпивали по две-три рюмки не больше и после хорошей закуски возвращались на борт – трезвыми как стекло… Вечно терялся – электромеханик Шурик… то ли пил больше всех то ли плохо закусывал.

Русские своих на берегу не бросают – особенно заграницей. Вроде выходили из кафе все вместе а монтера опять нет И на ближайших улицах тоже не видно Куда успел удрать непонятно. Стали спрашивать у редких прохожих пьяного русского не видели? Очередной болгарин махнул рукой да вон там его видел.

В конце небольшой зеленой аллеи – мы нашли наконец Шурика он с видом Геракла упирался в небольшой и ажурный фонарный столб видимо для того чтобы он не упал Мы ему вежливо объяснили блин замучились тебя опять искать.

Шурик посмотрел на нас ничего не соображающим взглядом и выдал да это я вас все время ищу.

Подхватили монтера покрепче за локотки и повели на родной пароход отсыпаться.

В большинстве случаев – старались выпивать все таки на борту.

Лишний раз светиться на глазах у местных полицейских или на проходной в порту чревато было как минимум штрафом или еще другими неприятностями вплоть до списания на берег с последующими разборками в пароходстве заканчивающимися как правило переводом на пару-тройку лет на ВВП.

Шурику везло. Выгрузившись в Туапсе мы должны были идти обратно в Варну и обратно за зерном. Все документы были оформлены и на борт должна была придти комиссия – для закрытия нам границы. Примерно за час – весь экипаж должен был быть на борту и у трапа – становился пограничник второй дежурил ближе к носу теплохода и никого пускать на борт кроме самой комиссии было уже нельзя.

Вахтенный штурман и я – в лице третьего механика… были в рубке и пили чай – рассматривая в иллюминаторы берег от которого скоро должны отчалить. Пришел старший помощник – посмотрел на стоящих у борта нашего «Волго-Балта» пограничников нахмурился и сказал монтера опять нет если из-за него задержат выход в рейс… работа комиссии за его счет… из зарплаты вычту.

До прибытия комиссии оставалось минут пять… старпом злился все больше и начал ругаться матом. Вдруг мы увидели электромеханика Он двигался по причалу – чисто противоторпедными зигзагами чем ближе он подходил к трапу тем зигзагов было больше.

Пограничник у трапа шагнул вперед чтобы грудью остановить Шурика… но он совершил очередной противоторпедный маневр и плавно обогнул погранца Десяток шагов по трапу и все – он на палубе. Это все вышло легко и непринужденно и как бы само собой – пограничник стоял с разинутым ртом…

Старпом облегченно вздохнул и пошел на главную палубу – выписывать монтеру “пряников”…

9.Капитан имеет… кого захочет.

В очередном порту – пригласили на пароход большую группу девушек чисто для ознакомления с устройством теплохода как такового изучением флотского быта ну и прочими разными интересными и романтическими штучками которые обычно не встречаются на берегу.

Девчонки попались шустрые и любознательные. Сходили даже на самый нос к брашпилю ножкой в туфельке попробовали прочность якорной цепи двумя ладошками попытались измерить диаметр швартового конца что шел с бака на берег. Попинали теннисный мячик в спортзале покатались немного на велотренажерах и даже – ласково и нежно постучали своими кулачками по боксерской груше.

На обратном пути заглянули в пару открытых трюмов и сказали ой как высоко В надстройке – спустились не надолго в машину там сильно пахнет соляркой и машинным маслом вечно что-то тарахтит жужжит и неожиданно включается… поэтому женщины там долго не выдерживают а бывали случаи что они там и терялись и не могли найти дорогу – на главную палубу обратно.

Еще понравились и вызвали видно аппетит – большие судовые запасы провизии с редкими в те времена у нас – заморскими продуктами во всевозможных красивых ящиках мешках и банках. Больше всего девчонкам нравилось на мостике – вид открывался конечно красивый и на весь наш теплоход… да и свой родной город который виделся им совсем с непривычного ракурса Многие в бинокли пытались разглядеть на берегу – свои жилые дома…

Потом следовало ознакомление со средствами спасения в виде мотоботов и ПСН 8 или ПСН 10. Тут же была небольшая мачта с кормовым флагом и здесь обычно девчонок сразу же просили отдать честь… флагу разумеется.

На жилых палубах показывали расположение двух душевых сауны нескольких комнат 00 в общем всего того что может скоро пригодиться.

Потом шли в самую просторную каюту где уже ждало шампанское пару ящиков с баночным пивом и колой и прочие импортные и не очень закуски и угощения. Все это весело и дружно – уничтожалось разговаривали кто о чем и обо всем и все сразу… анекдоты флотские байки и местные новости.

Не понятно кто уже и на ком сидел и казалось что количество женских ног окружающих тебя со всех сторон и частью своей лежащих – везде где только можно не соответствует обычной пропорции одна девушка – это две ножки.

Было хорошо весело и интересно… тут неожиданно – две самые веселые и любознательные девчонки вдруг затихли и стали как то странно переглядываться друг с дружкой Стало ясно что они хотят о чем то спросить но почему то стесняются или не решаются.

Мы тоже переглянулись с третьим механиком – интересно… что сейчас эти две девчонки отмочат? Механик Леха – был всем известный хохмач и решил им помочь ну чего замялись? валяйте – спрашивайте.

Одна из них набралась смелости и начала.

У Вас ведь женщин на борту – вообще нет?

Да – ни одной поваренок и тот мужик.

А долго бываете… в море ну и к берегу не подходите?

В среднем по две или три недели бывает и месяц или больше.

Ну и ведь того?! В смысле… женщин очень хочется?!

Конечно хочется.

А раз их нет… то Вы…. друг друга… может… трахаете иногда?

Леха сделал серьезное лицо и выдал конечно трахаем и еще в рот берем.

Девчонки обалдевши – переглянулись между собой и самая смелая продолжила.

А как это происходит? Вас же 15 человек – на пары разбиваетесь что ли?

Леха стал совсем мрачным Обычно – капитан строит весь экипаж ходит задумчиво вдоль строя… и выбирает с кем он сегодня будет спать. Отказываться нельзя. Ну а остальные – по взаимной симпатии.

Двое других членов нашего теплохода то же состроили рожи будто вспоминали о чем то не очень приятном и… вынужденном.

Девчонки стали выглядеть так как будто они попали в логово отъявленных сексуальных и прочих маньяков Чувствовалась – лихорадочная работа симпатичных девичьих мозгов… типа сейчас нас поимеют всевозможными способами а потом может и вообще… зажарят и даже съедят !!

Мы с Лехой… умирали от смеха а глядя на продолжающих сидеть с открытыми ртами девчонок – умирали долго и громко. Когда до них дошло что Леха пошутил – то они попытались сделать с ним то что никогда не делал капитан.

Мы стали помогать Лехе… и делать с девчонками то то что капитан не делал но регулярно – обещал.

10. Приз – женские колготки…

На баке – в сухом трюме обычно делали неплохой спортзал. Велотренажер боксерская груша штанга и гантели и теннисный стол. В теннис играл почти каждый член экипажа.

При чем играли так что любого китайского чемпиона мира могли бы разделать под орех Попробуйте поиграть в настольный теннис во время качки… ты в одну сторону наклоняешься – стол в другую – ну а сам шарик вообще летит куда захочет.

В паре метров от края стола торчали шпангоуты и надо было видеть их затылком! С другой стороны к столу подходили трубопроводы с развешанными на них банными вениками. И можно было въехать ракеткой или головой и туда.

Шарик летал с такой скоростью и силой… что могли бы позавидовать и коллеги из большого тенниса. Играли обычно в одних спортивных шортах. Третий штурман – послал очередной шарик так что он попал мне в живот и на нем образовался почти синяк и ощущения было близкое к огнестрельному тьфу-тьфу… ранению.

Шарики старались покупать заграницей на культфондовские… помполит раз затеял почти официальный турнир. Выиграл третий штурман и получил приз… женские колготки Видать помполит перепутал вернувшись из городки пакетики с покупками – вот и схватил первое что попалось под руку…

11. Академия “булыжников”

Не знаю кто и почему так назвал однажды главную кузницу кадров для БОПа – Петрозаводское Речное Училище. К официальному названию позже добавили еще одну букву “К” и стало звучать лучше и почти по-военному Петрозаводское Речное Командное Училище.

Мои знакомые ПэРэУшники были – нормальными ребятами и мало чем отличались от выпускников других учебных заведений системы МРФ/ММФ.

Есть версия – что пошло это от местных милиционеров которые каждый год снимали огромную тельняшку с памятника Петру Первому.

Принято было у выпускников этой самой “академии” к окончанию училища сшить большущую тельняшку и темной-темной ночью… надеть ее на памятник По другим рассказам – это был здоровенный гюйс (для тех кто на берегу – элемент флотской формы одежды такой в виде синего воротника с тремя белыми полосками по краям).

Защитники правопорядка – устраивали засады и чуть ли не круглосуточное патрулирование но все равно… памятник одевали За это – проспавшие на посту милиционеры конечно получали по шапке да и “раздеть” памятник – лишняя работа.

Кто-то из них наверное и обозвал так целое училище сгоряча…

12. Две бутылки пива – много.

На нашем пароходе был еще один практикант с благородным и даже рыцарским именем Ричард. Флотский или морской юмор – это особая ветвь самого обычного сухопутного с накладываемыми на него особенностями и традициями морской профессии – призвания – романтики… Иногда он грубоват – и чем то похож на армейский. Часто связан с розыгрышами и богатой фантазией – как рыбак любит увеличит размеры пойманной рыбы… так и моряк любит приукрасить свой рассказ и называлось это – травить.

Все конечно помнят короля Ричарда Львиное Сердце… но нашего матроса называли – Ричард Львиные Яйца Хотя на торговом флоте – клички не в почете и обычно обращались друг к другу по именам. К капитану старпому и стармеху – обращались по имени отчеству и то – если они были уже в летах. Хотя – две трети экипажа обычно были в возрасте от 18 до 32 – 35 лет… и моряки старше 40 и тем более 50 – казались уже “пожилыми”.

Я стоял вахту со старшим механиком (дедом) с 8 до 12 и с 20 до 24. Когда мы шли вокруг Греции дед называл меня на греческий манер – Андреасом, около Италии – я становился Андриотти ну а в районе Польши – Анджеем.

Наши теплоходы типа «река-море» хоть и были серийными, но в отличии от миллионных серий в автопроме – у каждого сухогруза были свои особенности и свой индивидуальный характер. Это накладывало отпечатки и на весь экипаж… но конечно не до такой степени как на «Летучем Голландце»…

Во время стоянок в порту – у трапа ведущего на борт должен был стоять вахтенный матрос… корабль не военный поэтому матросы или сидели на ближайшем кнехте на крышке трюма или на трапе ведущем на ют. Ричард – предпочитал устроиться на кнехте – при чем получалось у него весьма удобно почти как в шезлонге – правда чугунном.

Иногда он там засыпал… будил его обычно или сам вахтенный штурман или кто-нибудь из экипажа. Однажды – капитан возвращался из города и лично разбудил Ричарда и заодно снял его с вахты. Проработав восемь лет в торговом флоте и наверное на 10 разных теплоходах – это на моей памяти был единственный такой случай.

Происшествие – сами теперь поняли – почти чрезвычайное. Тем более для практиканта Могло отразиться и на общей оценки за практику характеристике да и могли письмо по месту учебы соответствующее послать. Для начала – полагалось разобрать его проступок на общесудовом собрании.

Были тогда еще и помполиты, которые и отвечали за моральный и прочий облик членов экипажа. Все свободные от вахты человек 10 собрались в кают-компании… Предварительную часть уже не помню… вот дошла очередь и до помполита (первого помощника капитана) – он спросил Ричарда знаешь же прекрасно что нельзя спать на вахте тем более при стоянке в иностранном порту Перед вахтой что ли не отдыхал?...

Ричард выдал Жарко очень было… ну я и выпил пару маленьких бутылок пива – вот и разморило и уснул.

Формально… его за эти слова могли бы и сразу списать (уволить) с нашего сухогруза. Теплоход – это предприятие повышенной опасности… в свободное от вахты время еще ладно но в рабочее – то есть во время вахты особенно на ходу… однозначно заканчивалось списанием на берег в ближайшем порту.

На стоянке у причала – можно конечно было расслабиться – но опять же только в свободное от вахты время. Мог ведь и за борт свалиться между причалом и бортом сухогруза… Ричард да и все собравшиеся – все это прекрасно понимали. Но ведь матрос – выпил то всего две бутылки пива Можно сказать что и вообще не пил.

Были у нас молодцы – вдвоем дня за полтора выпивали пяти литровую канистру спирта один почти семидесяти летний капитан – квасил два месяца подряд… была даже поговорка «Все пропьем но флот не опозорим!». Но пили все таки в нерабочее время – к вахте приходили в себя и делали что положено.

Так что две бутылки пива – это не серьезно и вообще не повод для суровых разборок.

Все почувствовали что зря собрались… но надо было как то заканчивать собрание.

Первый помощник и закончил: раз тебя так развозит с двух бутылок пива – то пей тогда одну.

В характеристике ничего писать не стали и тем более сообщать по месту учебы да и Ричард больше не засыпал на вахте…

13.Гонки с дельфинами…

Мне нравилось стоять на самом носу сухогруза и немного свесившись через фальшборт – смотреть как форштевень разрезает набегающую волну. Похоже немного на плуг – вспахивающий землю. Еще в фильме «Титаник» похожая была сцена только я стоял так лет за 10 до его выхода на экраны и без дамы…

В зависимости от нашего хода силы течения и погоды – пласты воды уходящие в отвал были и по нескольку метров высотой а иногда были и почти крошечными в десятки сантиметров.

Пласты воды и буруны у форштевня – переливались и блестели на солнце и вся эта цветомузыка сопровождалась плеском и журчанием… периодически при набегании редкой и более крупной волны – раздавался удар в корпус похожий на большой барабан.

Если на море была зыбь то звук барабана сливался практически в один сплошной бум…

Дельфины тоже любили плавать рядом с носом проходящих теплоходов. Обычно это была небольшая стайка в пять-шесть особей. Один дельфин всегда шел впереди – опережая нос парохода метра на три. Периодически он отставал и на его место сзади выплывал другой дельфин с более свежими силами.

Вроде в Малаккском проливе – один из дельфинов чуть ли не тридцать лет выполнял обязанности местного лоцмана… когда какой-нибудь теплоход шел опасным курсом ведущим на мель или рифы – дельфин начинал выпрыгивать из воды прямо по курсу… его замечали и корабль отворачивал в сторону.

Наши дельфины – просто сопровождали пароход или играли с ним и с нами. Одиноко стоящий на носу член экипажа – естественно привлекал внимание находящихся на ходовом мостике или целый день проводящий по своим служебным делам боцман – подходил выяснить все ли в порядке и не поехала ли крыша – у одинокой фигуры на самом носу корабля?

Увидев что с крышей вроде все в порядке и посмотрев на резвящихся дельфинов – шел на камбуз к коку и получал пару кусков мяса… Мы всегда бросали сопровождающим нас дельфинам немного мяса ели они эту говядину и свинину – не знаю но мы бросали.

14. Голубые пароходы.

Теплоходы конечно бывают выкрашены в разные цвета… но “голубыми” называли те у которых кок – был мужчиной. Называли их так – другие коки только женского пола с других теплоходов нашего Беломорско-Онежского пароходства.

Отношение к представителям сексуальных меньшинств на борту было однозначным и категоричным Во первых их тогда не было вообще а если вдруг и всплывала такая тема то любой матрос говорил попадется такой гад на борту – сразу в море за этот самый борт и выкинем.

А красили конечно сухогрузы часто и в основном единообразно. Много и сразу любили красить на слипе или у причала в РЭБ Флота. Платили тогда с метража окрашиваемой площади – поэтому старались береговые художники покрасить все что попадется под руку с пульверизатором.

Как то мы неделю искали и не могли найти на борту газовый ключ №3. Ключ этот почти метр длиной и куда-то вдруг пропал? Нашли случайно – на палубе среди многочисленных комингсов и прочих закутков-шхер… Он был намертво прикрашен к палубе – такого же цвета краской… красновато-коричневым суриком.

На огромных, двадцати-тридцати тонных крышках трюмов рядом с надстройкой или баком во время работ иногда забывали пачку сигарет или какой-нибудь моток шланга… это все непременно прикрашивалось береговыми к самому теплоходу. Может это так маляры-художники шутили просто?

Хотя иногда казалось что если и ты сам – случайно подвернешься им под руку то и тебя покрасят в тот же цвет что и ту часть парохода что красят сейчас…

На слип в Пиндушах влезало десять – двенадцать теплоходов… корпус зачищали дробеметными и пескоструйными аппаратами потом грунтовали и красили. Были еще промежуточные операции – всего вроде штук шесть по технологии и уже последняя – седьмая и была собственно окраской.

Когда поджимали сроки сдачи теплохода или горел план – часть операций пропускали. Бывало соседний борт обрабатывают пескоструем и кругом стоит пыльная буря как в пустыне – а соседний теплоход в это же самое время красят – прямо по залетевшему песку.

Иногда – пароход уже спускали в воду на тележках и на ходу подкрашивали пропущенные участки корпуса.

Летом и где-нибудь в открытом море – докрашивали или перекрашивали заново все то что положено. Сначала зачищали места где начинала шелушиться краска и грунтовали их. Постепенно сто метровая палуба сухогруза превращалась во что-то пятнистое. В это время такие пароходы так и называли – пятнистый олень.

Матросов переводили с вахт на рабочий день и с самого утра после завтрака и под руководством боцмана начиналась или продолжалась эпопея с покраской.

Кроме “разноцветных” пароходов – был в Беломорско-Онежском пароходстве еще и один “китайский”. Хотя флаг у него был такой же как и у остальных теплоходов – Российский да и в экипаже ни одного китайца не числилось.

На одном из «Волго-Балтов» перевозивших лес из Архангельска в Калининград нарисовали метровыми буквами рекламную надпись TIMBER LINE. Английский язык тогда учили те кому положено а не все подряд – как сейчас. Поэтому береговые рабочие да и экипажи с других пароходов читали эту надпись так Тим Бер Линь. Вот и прозвали этот борт – китайским а весь его экипаж – китайцами. “Китайцы” на это сильно обижались и потом эту надпись закрасили.

Юмор – страшная сила однако…

15. Заодно и помоетесь.

На каждом сухогрузе была… баня. Электрические печки нагревавшие камни поначалу были самодельными. Потом снабженцы в пароходстве догадались закупить фирменных – финских. Печки были компактными ажурными и даже с финскими же камнями в комплекте.

На «Волго – Балтах» сауна находилась по левому борту – напротив камбуза. Сначала шел небольшой предбанник с душем – ну а за ним уже сама сауна. Деревом обшивали обычно во время ремонта в РЭБ флота… хороших плотников тогда еще можно было найти в царстве лесов и десятков тысяч озер – Карелии.

Мне баня не особо нравилась. В машине и так жара под сорок так что вся четырехчасовая вахта – превращалась в эту самую баню. У огромной приточно-вытяжной вентиляции было конечно прохладно… но можно было и в разгар лета получить воспаление легких.

Получали его отдыхая в мастерской и ставя кресло прям под дующий раструб.

Заходя с главной палубы на трап ведущий в МКО – ты сразу ощущал плотную теплую стену. Спускаясь все ниже и ниже становилось все жарче… к самому концу трапа ты становился уже мокрым.

Пот капал с кончика носа и средних пальцев рук поэтому на сланях за тобой оставалась тройная дорожка-цепочка из почти сплошных капелек пота. Беря в руки ключ и начиная разбирать очередной насос или еще какой механизм – рука становилась настолько мокрой что ключ все время выскальзывал из нее. Приходилось держать его через тряпку или кусок ветоши…

В зависимости от вида и объема работ в машине – приходилось и махать кувалдой ворочать чего-нибудь тяжелое… в общем повышенные физические нагрузки и поэтому вся роба – становилась насквозь мокрой – хоть отжимай… после таких вахт идти и жариться еще и в бане – как то уж слишком.

Вот контрастный душ самое оно.

В прочем любителей бани обычно было подавляющее большинство. Веники начинали заготавливать еще в Карелии и пополняли их запас при каждом удобном случае в том числе и заграницей.

Запас карман – не тянет… особенно в открытом море. Так что и запасных частей на сухогрузе с постоянными и хозяйственными механиками – хватило бы на несколько однотипных пароходов. У рачительного боцмана – запасов краски нашлось бы на пару-тройку лет… непрерывной покраски.

Так что бывало запас веников пополнялся быстрее чем его расходовали. Частенько почти треть сухого трюма на баке – там где спортзал – была увешена и завалена вениками двух-трех летней давности.

Были маньяки парившиеся по восемь часов… естественно с перекурами и прогулками по пароходу в белых простынях и шлепанцах. Пока они гуляли и перекуривали – успевала попариться и помыться большая часть экипажа.

В общем эти ребята – открывали банный день и они же его потом заканчивали.

Кому-нибудь не хватало пары… чтоб помахать веником. Тогда одинокий любитель бани – приставал к уже попарившимся пошли еще раз сходим – а то одному неудобно самого себя веником обрабатывать. Мы как то вдвоем с матросом сидели на небольшом диванчике рядом с котельной и курили…

Второй штурман как раз собрался в баню и не мог найти себе помощника по работе с веником. Спросил двух-трех прошедших мимо нас по коридору – никто больше уже не хотел париться. Последний шанс – подвернулся в виде начальника радиостанции… тот тоже ломался да и пожилой уже был долго в парилке сидеть не мог…

Штурман уговаривал его минут пять. Вдруг матрос решил помочь да ладно тебе Степаныч Сходи ты с ним в баню… заодно и помоетесь. Матрос успел убежать а второй штурман ругался матом и махал ему вслед – веником.

Зимой любителями бани становились все – кто даже ее и не любил вообще. Большая часть теплоходов типа «река-море» проектировалась и строилась без учета круглогодичной эксплуатации. Поэтому теплоизоляция была слабенькая особенно на чешских «Волго-Балтах». Штатные батареи в РЭБ старались заменить на большие да и температуру нагрева воды в котле выкручивали чуть ли не на максимум…

Поэтому и любили зимой как следует погреться в судовой бане. При стоянке в портах в том числе и иностранных – красные и распаренные выбегали на палубу и начинали обтираться снегом или вообще ныряли в сугробы на люковых закрытиях. Иностранные работяги – таращили на нас свои изумленные глаза и сильнее кутались в зимнюю одежду.

16. Река… или Море?

Везде по-своему красиво а когда бываешь и там и там – то вообще здорово Правда с речным дипломом нельзя в море и соответственно с морским нельзя на реки. Наши пароходы были «река-море», поэтому у меня были оба этих диплома.

По рекам ходить – сложнее узко и мелко – чтобы пройти по Единой Глубоководной системе приходилось недогружать минимум одну треть теплохода.

Да и на шлюзах Волго-Донского или Беломоро – Балтийского канала до днища парохода иногда оставалось пять-десять сантиметров Работающие винты – поднимали со дна камни и песок и все это молотило о корпус с противным и сильным стуком звоном ударами. Если попадался булыжник покрупнее – то звук становился похожим на огромную кувалду – бухающую по металлу. Да и на мелководье – весь корпус корабля противно и надоедливо вибрировал.

Авторулевого включали только на крупных водохранилищах и то не надолго.

Зато на ВВП – внутренних водных путях… не бывает практически таких же сильных и продолжительных штормов – как в открытом море. Да и на проплывающих за бортом берегах – открываются очень красивые пейзажи да и жизнь бьет ключом и не только по голове…

Во времена СССР береговые зоны каналов – были практически закрытыми с начала девяностых… сами собой открылись. Народ купался в двух-трех метрах от проходящего сухогруза а некоторые экстремалы на надувных матрасах лезли чуть ли не под самый форштевень. Вахтенный штурман через громкую связь усиленную судовыми стационарными и мощными мегафонами – загибал флотским трехаршинным матом…