Цена чести (Часть 1)

      Эрик и Велигой неспешно приближались к шатру. На полдороги их остановили. Двое звероватого вида молодцов появились словно бы из ниоткуда, преградили дорогу. Эти, в отличие от всех прочих, смотрели насторожено, к тому же были до безобразия трезвы. Оба в добрых доспехах, в руках - огромные секиры.
      - Куды? - проревел тот, что справа, скорее всего, главный. - Кто такие?
      Секиру он держал свободно, рука опущена, но по тому, как заиграли на рукояти пальцы, Эрик понял, что разбойник готов пустить оружие в ход в любое мгновение. Сзади раздался шорох, и Эрик, чуть обернувшись, краем глаза заметил, как за спиной будто из-под земли выросли еще двое, такие же здоровенные и прекрасно вооруженные.
      - К главному, - спокойно ответил Велигой, ухмыляясь. - Сборщики мыта.
      - Чо? - лицо главного вытянулось. - Хто?
      - Вон у вас сколько добра, - Велигой указал на сложенные вокруг шатра мешки и скрыни. - А мыта не уплочено. Будем вашей братии конфуз учинять.
      - Чо???,.. - глаза разбойника округлились еще больше, того и гляди выскочат.
      - Чо, чо! - попер на него Велигой. - Через плечо! Не горячо? А ну, веди меня к вашему главному, неча зенки пялить!
      Эрик увидел, как по бокам появилось еще двое. Такие же трезвые, сильные и увешанные железом по самые уши. Не иначе, как личная охрана атамана. Сердце затрепыхалось, как килька на льду, но все равно, принял самый наглый вид, на который только был способен - руки в боки, грудь колесом, пузо подтянул...
      Страж все еще ни рожна не соображал - какими бы ни были его боевые качества, быстрым умом Боги явно не наградили. А Велигой продолжал наседать, тыкал пальцем в широкую, как киевские ворота грудь, закрытую пластинами доспеха, нес полную околесицу, пересыпая словечками, смысл которых Эрик и сам понимал с трудом, а бедного разбойника они и вовсе повергли в смятение, заставив почувствовать себя полным дураком, что вовсе недопустимо для атаманова тельника.
      - Согласно особому указу, писанному пятого числа травня сего году, возмущался Велигой, напирая на стражника, по шажку оттесняя его к шатру, остальные волей-неволей перемещались следом, - за кувшин вина ромейского взимать должно по десять кун, грецкого - пятнадцать. Тако же удерживать надлежит: с аршина паволоки - два рубля, с пряностей заморских в безразличности от именования - тридцать две резаны за пуд, с полпуда ладану три гривны серебром...
      "Что он несет? - подумал Эрик. - Тут шестеро головорезов, а он им указы зачитывает... И вообще, три гривны с полпуда ладану - это ж грабеж средь бела дня!"
      Новоявленный мытарь тем временем закончил перечисление длинного списка взимаемого, замолчал, грозно уставившись на стража. Тот хмурился, чесал затылок, а потом спросил, придав своей роже как можно более умный вид:
      - А вы хто?
      Велигой весь аж взвился, переполненный праведным гневом.
      - Дед Пильгуй сотоварищи! - заорал он так, что с деревьев листья посыпались. - А ну, веди к главному, ты, таракан пузатый!
      Еще не отзвучало последнее слово, а Эрик уже одним стремительным движением выдернул из петли топор и косо обрушил его на шею ближайшего стража. Велигой неуловимо переместился чуть вправо, сокрушительно ударил главного в челюсть рукой в латной рукавице. Того отнесло шагов на пять с лицом, превратившимся в кровавое месиво, и тут же из-за деревьев прозвучала быстрая команда, отданная голосом Эйнара:
      - Центр, лево два! Бей!
      Разом щелкнули тетивы четырех луков, и вокруг Эрика и Велигоя вдруг образовалось пустое пространство - стражи падали, у каждого из спины напротив сердца торчало по стреле. С такого расстояния ребята били наверняка - каждая стрела нашла дорожку между пластинами доспеха.
      - Вперед! - рявкнул Велигой, выхватывая меч.
      Они бросились к шатру. По всему лагерю поднялся переполох. Некоторые вскочили, дико озираясь, некоторые бросились наперерез бегущим. Подчиняясь командам Эйнара, из-за деревьев в них полетели стрелы, разя наповал. Разбойники заметались по поляне. Велигой разместил стрелков так, что даже при столь малой численности они ухитрялись создать впечатление, будто за деревьями укрылся большой отряд. В лагере воцарилась паника.
      Эрик и Велигой добежали до шатра. Двое стражей выскочили навстречу, но у одного в груди вдруг расцвела белым оперением стрела, второго тиверец небрежно смахнул с дороги мечом, и в следующее мгновение они уже ворвались в шатер. Эрик, проскользнувший первым, тут же отскочил в сторону, давая дорогу Велигою... и замер, как оглоблей ударенный.
      Он ожидал увидеть здорового мужика, заросшего по самое некуда черной клочковатой бородой, одетого в звериные шкуры и с огромной дубиной. Но к тому, что увидел, варяг был совершенно не готов.
      На ворохе мягких шкур у центрального столба шатра возлежало самое очаровательное создание, которое он когда-либо видел в жизни. Длинные волосы золотистым потоком струились на спину, острый взгляд голубых глаз уколол варяга в самое сердце. Она была одета по-мужски, поверх рубахи сверкала серебром дорогая кольчуга, не скрывавшая, впрочем, достоинств фигуры. При виде столь бесцеремонного вторжения ее изящные брови удивленно взлетели, как две испуганные птахи, но уже в следующий момент она все собралась, как готовая к прыжку кошка, рука метнулась к рукояти длинной и легкой сабли, сверкавшей обнаженным клинком возле ложа.
      В тот же момент темная фигура заслонила от глаз пораженного Эрика прекрасную валькирию. Взлетел в замахе тяжелый меч тиверца, со свистом пошел вниз.
      - Стой!!! - не своим голосом заорал Эрик, пытаясь остановить, удержать, не дать загубить ТАКОЕ...
      Глухой удар, стук падающего тела.
      Эрик стоял, опустив руки, будто громом пораженный. Велигой уже был у выхода, а глаза варяга все не отрывались от расплывающегося в золоте волос кровавого пятна.
      - Уснул? - заорал Велигой. - Что стоишь, хватай ее, и ноги отсюда! Да очнись ты, плашмя я ее, жить будет. Пока.
      Эрик опомнился, подхватил показавшееся совсем легким тело на плечо, бросился вслед за витязем вон из шатра.
      В лагере все еще продолжалась паника, но уже многие разбойники сообразили, откуда летят стрелы. Один за другим большинство их залегло, укрываясь за бугорками, кустами, вязанками хвороста. Некоторые вяло пытались отвечать, но куда стрелять - толком не видели, а высовываться лишний раз не хотелось. Стрелки, направляемые Эйнаром били уже не прицельно, стараясь хотя бы удержать разбойников на месте, изредка прошивали стрелами бедолаг, поддавшихся панике и выскочивших из укрытия.
      Велигой и Эрик промчались по лагерю, и уже были у самых деревьев, когда стрелы разбойников полетели в них и несколько отчаянных голов, видя, что их атаманшу уносят в неизвестном направлении, бросились вдогон. Двое упали, пронзенные стрелами, но еще трое успели сократить расстояние до преследуемых настолько, что для Эйнара стрельба без риска попасть в своих сделалась невозможной.
      - Уноси ее! - крикнул Велигой, разворачиваясь к преследователям. Давай-давай, тут я и сам управлюсь.
      Эрик выругался про себя - не желал пропустить доброй драки, - но сражаться с девкой на плече было неудобно, поэтому он лишь сокрушено вздохнул, и с утроенной силой припустил к стене деревьев. Позади зазвенела сталь, раздались крики, проклятия.
      Эрик как кабан проломился через кусты, тут же сильные руки Трувора приняли его ношу, и варяг, наконец, смог обернуться.
      Один из настигших Велигоя разбойников уже валялся на траве в стремительно растекающейся кровавой луже, двое других продолжали наседать. Велигой уклонялся, отражал удары, постепенно отступая к лесу. Но к нему уже бросилось еще несколько человек. Эрик подхватил лук и присоединился к соратникам, стрелявшим уже без всякого порядка. Разбойники вновь залегли. Велигой срубил еще одного из наседавших на него преследователей, длинным прыжком назад еще больше сократив расстояние между собой к спасительной стеной деревьев. Разбойник бросился вдогон, занося меч в широком замахе. Велигой качнулся влево, свилей ушел от удара, и с шагом вперед обратным поворотом снизу вверх рубанул противника под ребра.
      Мертвое тело еще не успело рухнуть на землю, а витязь уже скрылся в густом кустарнике на краю поляны.
      *******************
      Обратно бежали через лес уже не выбирая дороги - только кусты трещали. Позади раздавались голоса и топот бросившейся в погоню банды. Пленную атаманшу сначала тащил на себе Эрик, потом его сменил Эйнар, под шуточки Трувора, успевавшего хохмить даже на бегу. Велигой, по пути туда двигавшийся в голове отряда теперь бежал замыкающим.
      Выметнулись из леса шагах в двадцати от того места, где ждал Олаф с лошадьми. Даже самые неумелые наездники мгновенно взлетели в седла аки дикие скифы. Когда преследовавшие их разбойники наконец проломились сквозь кустарник на опушке, им осталось только созерцать следы копыт на истоптанной траве.
      Глава 14
      Промчавшись половину пути до лагеря придержали коней, пустили шагом. Пленная была самым небрежным образом перекинута через седло Велигоя. Витязь даже специально остановился, чтобы связать ей руки и ноги, хотя атаманша все еще была без сознания.
      Эрик пустил своего коня рядом с Серком, недоуменно разглядывая связанную валькирию и ее пленителя. Велигой перехватил его взгляд, усмехнулся.
      - Представляю, - сказал он, - что ты обо мне подумал. Признаться, я сам обалдел, когда увидал, кто у них атаманом. Еле удержался. Но нет, я женщин не убиваю, хотя эту стоило бы.
      - Ты знаешь ее? - удивился варяг.
      - А то! - скривился Велигой. - Даже если бы не встречались лично, то ее приметы в Киеве на всех улицах княжьи глашатаи кричат, да и по всем окрестным весям тоже. Знаешь, какая цена за эту прелестную голову назначена, а?
      Пленница застонала, дернулась, и вдруг ужом соскользнула на землю. Забилась, пытаясь высвободиться из пут, закричала страшно, когда поняла, что связана надежно.
      Отряд остановился. Велигой соскочил с коня, направился к атаманше. Эрик тоже, пользуясь возможностью, слез с седла, пошел следом.
      - Ну, Эрик, знакомься, - сказал Велигой, останавливаясь над девой, пытавшейся отползти от него спиной вперед, - Рад представить тебе Светлану Золотой Волос, самого очаровательного головореза ныне распавшейся банды Залешанина. Только вот сам Залешанин теперь во княжьих палатах мед-пиво пьет, а она, похоже, решила продолжить его благородное дело. Так, Златовласка?
      Она смотрела на витязя глазами, полными ненависти, потом в их бездонной синей глубине вдруг промелькнуло узнавание, кровь разом отхлынула от лица.
      - Велигой Волчий Дух! - голос ее был чуть хриплым, то ли от ярости, то ли от природы.
      - Узнала! - покачал головой витязь. - А я так хотел поиграть в Тайного Воителя. Ты пошто, Светик, моего друга забидела, а? Он товар трудами непосильными выстрадал, а ты вот так взяла, значит, и сперла? Человека хорошего твои охломоны зарезали... Плохо, ох, как плохо. Ну что тебе на месте не сидится? Все по лесам, да по лесам...
      Атаманша побледнела еще больше, ярость переросла в бешенство.
      - Пес княжий! - буквально зашипела она на Велигоя. - Морда тиверская! А ты-то с чего это вдруг обозы охранять подрядился? Али светлый князь пинка под зад отвесил, а, уродина? И дружка своего, Ратибора, где посеял? Или Ящер его наконец-то прибрал?
      - Пупок у твоего Ящера развяжется Ратибора заполучить, - холодно ответил Велигой. - А вот ты, Светик, скоро близко познакомишься с владыкою мира подземного. Князь-то за твою голову большую награду дает, да только деньги те мне без надобности, я уж и тем счастлив, что одной змеюкой на свете меньше станет. А награду пусть возьмет тот, кто тебя в Киев повезет. Хотя, наверное, тут целый полк понадобиться... Ну да ладно, уж для тебя-то я что-нибудь придумаю.
      - Чтож сам не свезешь к князю своему? - скривилась Светлана. - Неужто и вправду выпер?
      - Не твое кошачье дело, - отрезал Велигой. - Не могу сам, и все тут. А жаль, посмотреть бы, как тебя на кол пристроят... Так, Эрик, хватай ее, стерву, и на Серка. А будет брыкаться - дай по балде, не стесняйся, она у нее крепкая. Поехали, время идет, а у нас еще куча дел. Эта часть плана сработала, теперь осталось только закончить начатое.
      *******************
      Солнце уже склонилось над виднокраем, когда Велигой и его друзья вновь приблизились к перелеску, в котором скрывался разбойничий лагерь. Но теперь их было гораздо больше. Оставив обоз и пленную атаманшу на попечение десятка возниц, остальная часть отряда, вооружившись до зубов, отправилась выручать похищенное добро. Телеги подогнали ближе к перелеску, оставили за соседним холмом.
      Велигой, Эрик и Драгомысл с охраной ехали впереди, за ними пешим строем двигались варяги и те из возниц, кто рискнул присоединиться. Тиверец был мрачен, как грозовая туча, его темные глаза блестели, не предвещая разбойникам ничего хорошего. Эрик тоже прибывал в глубокой задумчивости, перед глазами то и дело вспыхивало золото волос очаровательной атаманши.
      Красота и зло. Очарование и коварство. Если Велигой не врет, то эта женщина, прекрасная и сильная, как валькирия, и есть воплощение коварства и зла. А витязь не похож на вруна.
      - Велигой... - Эрик пустил коня рядом с конем витязя.
      Тиверец обернулся. Его лицо, иссеченное глубокими шрамами, в наступающих сумерках показалось Эрику почти черным.
      - Ну? - спросил Велигой и вновь перевел взгляд на дорогу.
      - Послушай... - Эрик замялся. - То есть, скажи... Нет, в самом деле... Откуда ты знаешь... ну, эту?...
      - Златовласку-то? - на лице витязя вдруг ни с того, ни с сего вспыхнула довольная улыбка. - Знаешь, когда охотишься за диким зверем Боги знают сколько времени, днем и ночью, под конец теряешь все следы, и вдруг, когда уже плюнул на все с высокой горы, махнул рукой... во время прогулки по лесу совершенно случайно находишь его в капкане...
      - Ни чего не понимаю! - возмутился Эрик. - Капкан, зверь... Говори ты толком!
      - Ну, это долгая история, - витязь вновь посерьезнел. - Про Залешанина ты наверняка слыхал, о нем каждая собака на Руси ведает, да и не только на Руси... Ну так вот, как я уже говорил, эта самая Светлана Золотой Волос состояла в его шайке. Народ в банде менялся постоянно, кроме нескольких особо приближенных к атаману, в числе которых была и твоя любушка...
      - Велигой Волчий Дух!!! - рявкнул Эрик, хватаясь за топор.
      - Прости, прости, это я так... Уж больно ты этой с...стервой заинтересовался. Вот и подумал, что приглянулась. А что, ничего такого в этом нет, девка видная...
      - Ты давай, зубы не заговаривай, на то у меня Трувор есть, - прервал его Эрик. - Ты расскажи, откуда ты ее знаешь. И за что так ненавидишь.
      - А что тут рассказывать? - пожал плечами Велигой. - Ну, доводилось охотиться за Залешаниновой бандой по княжьему приказу. Сколько они нам, гады, крови попортили - слов нету. Я и Ратибор, который Теплый Ветер, полтора года гонялись за ними по всем окрестностям Киева с сотней отборных дружинников. Кучу своих в лесах загубили, а этим мерзавцам хоть бы хны. Эта вот твоя краса ненаглядная, которую ты героически бросился защищать от моего меча, - хотя в тот момент я отчаянно жалел, что у меня в руках не булава - пробралась ночью в наш лагерь, зарезала во сне четверых, чуть не укокошила Ратибора и смылась, даже не попрощавшись. И в таком вот духе изо дня в день. И что я, после этого, должен к ней нежной любовью воспылать? Опозорились мы тогда, как щенки побитые к князю вернулись... тьфу! Я чуть от счастья не задохнулся, когда ее в том шатре обнаружил. Теперь не отвертится!
      Эрик попытался представить себе прекрасную деву, призрачной тенью крадущуюся в ночи, сжимая в руке обагренный свежей кровью нож, но ничего не получалось. В задумчивости ехал дальше, уставившись пустым взглядом в землю.
      Сзади подъехали Драгомысл и Сечень.
      - Эй, Велигой!.. - весело начал купец, но осекся, напоровшись на раздраженный взгляд витязя, будто на копье.
      - За... забодали! - пробурчал тиверец. - Ну, что стряслось? Небо рухнуло? Трувор в волхвы подался? Али Радивоя увидали?
      - Да я просто спросить хотел... - несчастным голосом промямлил Драгомысл. - Все ж таки я человек не военный, а торговый...
      - Ну так на кой ляд ты с нами поперся, раз не военный? - огрызнулся Велигой. - Сидел бы с обозом, Эрикову любовь караулил...
      - Велигой! - взревел Эрик, но витязь только отмахнулся.
      - Ты мне вот что скажи, - Драгомысл тоже начал злиться. - С чего ты все ж таки так уверен, что на разбойничий лагерь нужно нападать именно сейчас?
      Велигой застонал, закатив глаза.
      - Боги мои, этот еще почище Репейки... - пробормотал он.
      - Я тебя, а не Богов спрашиваю! - взъярился купец. - И что еще за Репейки такие?
      - Потом расскажу... - махнул рукой витязь. - А на счет того, почему сейчас... Поставь себя на место разбойников. У тебя из-под носу сперли не кого-нибудь, а атамана. Что бы ты сделал?
      - Ну... выручать бы пошел...
      - Правильно. Очень даже может быть, что именно это и пришло им в головы в первый момент. А потом... Ну хорошо, пусть даже решили они ее выручать. Стали судить-рядить, кто поведет шайку на сие благородное дело. И по ходу в чью-нибудь башку, а то и не одну, вдруг возьми, да и стукни мыслишка - а какого Ящера нам вообще эта баба нужна? Что мы, без нее не управимся? А желающих захапать место атамана всегда хватает, у каждого есть сочувствующие. А кто-то, разумеется, будет вообще против такого передела власти... Чуешь? Думаю, что как раз сейчас борьба за место атамана идет полным ходом, а разбойники народ простой, не склонный к словопрениям. Понял теперь, не военный человек?
      - Понял, - буркнул Драгомысл. - Не мог сразу ответить. А то репейник какой-то выдумал, небо уронил, Радивоя увидал...
      - Кстати, я тебе не рассказывал эту историю? - подал голос обычно немногословный Сечень. - Про Радивоя?
      Велигой весь напрягся, навострил уши.
      - Нет, - ответил Драгомысл. - А что?
      - Да так, ничего, к слову пришлось, - пожал плечами Сечень. - Просто мне думается, что однажды довелось мне увидеть Радивоя Проклятого.
      Велигой весь превратился в слух.
      - Что, правда? - заинтересованно спросил Драгомысл. - А сколько ты перед этим выпил?
      - Ни капли, - сказал, как отрезал, старый воин. - У Святослава на службе хрена с два бы тебе дали нажраться перед сражением. А тут еще в такую передрягу угодили...
      - И как же дело было? - Драгомысл поудобнее устроился в седле, Рассказывай, пока время есть.
      Сечень выпрямился, прокашлялся.
      - В общем, осадили нас ромеи в Доростоле. Осаждать - дело неприятное, а сидеть в осаде, понятно, и того хуже. Поэтому мы, по большей части, старались сами ромеев дергать. А их, сволочей, видимо-невидимо, такое стадо пока перерубишь - руки отваляться... Сотником был у нас тогда сам Зарян. Не слыхал? Э-э-э-х, куда этот мир катиться? Если уж такого воя позабыли...
      - Не позабыли, - вмешался Велигой. - Лично я о Заряне слышал раз сто, не меньше. Так ведь он же вроде бы там, под Доростолом и пал смертью геройской?
      - Ну, слава Богам, раз помнят, значит есть еще на земле Правда, - вздохнул Сечень. - А что посекли его... ты дальше слушай. В общем, сделали мы очередную вылазку. Сам князь с нами пошел, ну мы, от излишка рвения и обмишурились малешка... В общем, отрезали нас от города. Ну, что делать, не сдаваться же! Кое-как построились, пошли на прорыв. Много наших тогда полегло, самому Святославу мечом так заехали, что аж через голову перевернулся. Слава Богам, кольчуга на нем была добрая, переломало его, но жив остался... В общем, пробились-таки мы к воротам. Зарян в последних рядах шел с десятком лучших бойцов, отход прикрывал. А ромеи валом валят, в ворота им, видите ли, хочется вслед за нами! А Зарян, когда понял, что не успеют наши ворота закрыть, со своими богатырями ка-а-ак двинет в контратаку! Шагов на десять от стен ромеев отбросили, как раз последний из нас успел в ворота проскочить. Тут ромеи очухались, стали Заряна сотоварищи вновь к воротам теснить. Ну, мы для них одну створку приоткрыли чуть-чуть, чтобы, значит, по одному проскакивали... Да не для ромеев, дубина!... В общем, все наши в город отступили, Зарян последним шел. А ромеи прут, как лоси на водопой, такой напуск взяли, что только держись... И тут Зарян, видя, что если сейчас же ворота не закрыть, то все, хана, просочатся, гады, ту приоткрытую створку хвать... одной рукой!... и перед собою ее хлоп! Только стены задрожали. Ну, у нас выбора не было, засов накинули, думаем, как теперь сотника нашего выручать. А Зарян к воротам прижался и такого шороху ромеям задал! Великий, великий богатырь был! Таких и нет уж больше... Я на стену с луком забрался - все ж какая-никакая, но подмога... И вижу все, на исходе силушка у нашего сотника. Вокруг него уже здоровенный вал из вражьих тел образовался, меч так и блещет, но чую, все, скоро конец... Ору своим, чтобы думали быстрее, сам дергаюсь, стрела на тетиву не попадает... И гляжу, все. Пал Зарян на колени, из последних сил меч подымает... И вот тут-то все и случилось...
      Велигой затаил дыхание. Впрочем, как и все, кто слушал рассказ старого воина. А Сечень тем временем продолжал:
      - Не знаю, откуда он взялся. Огромный всадник на могучем коне. Только вот серый весь какой-то, блеклый... Волосы длинные - вон, как у нашего Велигоя, и совсем седые. Меч в руке здоровенный, что твоя оглобля... Выметнулся словно из воздуха, и на полном скаку как вломится в ромейские ряды! Не поверите, это было похоже на то, как будто бы острейшим ножом кусок масла рассекли... Никогда бы не подумал, что один человек может ромейскую фалангу разметать, как стог сена, но было же, было... Где промчится - горы мертвых тел, только меч свищет, аж клинка не видать... Мы пока глаза терли, да мозгами скрипели, от ромейского напуску уже ни хрена не осталось. И во время. Заряна-то как раз последние силы оставили. Упал ничком на трупы поверженных врагов... Кто-то из наших очухался-таки, бросился ворота открывать. А всадник этот, серый, к Заряну подлетел, подхватил в седло... и поминай, как звали. Будто в воздухе растворился, и сотник наш вместе с ним. И вот так я думаю - не иначе, как был тот всадник сам Радивой...
      На некоторое время повисло молчание, только слышно было, как чивиркает в холмах какая-то птица. Сердце Велигоя стучало, как кузнечный молот. Вот, тебе, Барсук, и зацепка. Настоящая, не бред впечатлительного юнца, не пьяное видение! Не упустить! Не упустить ни в коем случае!..
      Молчание нарушил Драгомысл.
      - Чудные дела творятся порой... - пробормотал он. - Чудные!
      - А что потом было с Заряном? - спросил Велигой, стараясь, чтобы голос не выдал его волнения. - Так и сгинул?
      - Разное говорят, - пожал плечами Сечень. - Слыхал, будто бы видели его потом, спустя много лет где-то то ли в Таврике, то ли у вас, в тиверских землях. Но это всего лишь слухи, потому утверждать не буду.
      "Так. Таврика. Если жив Зарян, разыщу. Из-под земли достану, но разыщу."
      - Ладно, - раздался голос Эрика. - Все это, разумеется, очень интересно, но давайте заканчивать треп, мы уже подъезжаем.
      Впереди выросла неровная стена деревьев. Солнце спряталось за холмы, и их верхушки светились словно своим собственным багровым светом. В ветвях деревьев заговорщицки перекликались ночные птицы, в воздухе, еще сохранившем дневное тепло, звенели комары. Ветра не было, в ложбинках между холмами начал скапливаться вечерний туман. Приближалась ночь.
      Глава 15
      Велигой как в воду глядел. Жуткий гам, состоящий из звона оружия, криков боли и ярости, а также отборных матюгов, услыхали еще только подъезжая к перелеску. Похоже, выяснение вопроса, кому вести братию на выручку пленной атаманше, и стоит ли вообще этим заниматься шло полным ходом.
      Конные спешились, с лошадьми оставили двоих, наименее пригодных к бою русичей из числа возниц. В молчании обнажили оружие и стараясь как можно меньше шуметь углубились в темноту меж деревьями.
      Дозоров, как и ожидал Велигой, на этот раз не оказалось: отсутствие предводителя сказалось на всей организации самым плачевным образом. Никем не замеченный, отряд беспрепятственно добрался до поляны, и быстро рассредоточился вокруг нее. Даже проклятия спотыкающихся в темноте варягов не привлекли внимания разбойников: им было не до того.
      По всей поляне, озаренной трепещущим светом костров, шла жестокая, бессмысленная драка. Понять кто, кого и за что лупит, было совершенно невозможно. Возможно, поначалу и были какие-то отдельные группы, объединенные общими интересами, но к моменту появления отряда в рядах разбойников окончательно и бесповоротно воцарился полный беспорядок. Все дрались против всех, рубили все, что движется, без разбору и без пощады. Поляна была залита кровью и усеяна телами. Многие еще шевелились, пытались ползти, их топтали, добивали, пользуясь передышкой спешно шарили по калитам, сдирали все мало-мальски ценное. Мелькали перепитые рожи, перекошенные звериным бешенством, сверкала сталь, раздавались страшные крики умирающих, глухие удары, топот, чавкала под сапогами кровь.
      Но возле уже знакомого белого шатра и разложенной вокруг него добычи непоколебимо замерли шестеро стражей в сверкающей броне, удерживая дерущихся на некотором расстоянии. Личная охрана атаманши то ли так и осталась ей верна, то ли просто дожидалась, когда страсти улягутся сами собой и оставшиеся в живых наконец возьмутся за ум.
      Притаившись в тени раскидистого куста, Эрик смотрел на побоище широко раскрытыми глазами, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
      - Боги мои... - прошептал он заплетающимся языком, - Один Великий, Тор-воитель, что ж это на свете делается? Боги, как это... как все это мерзко!
      - Мерзко, - согласился Велигой, пристально всматриваясь в происходящее на поляне. - А что ты, собственно, ожидал увидеть? Новгородское вече? Впрочем, то, что обычно твориться на этом самом вече, не многим лучше происходящего здесь... Это тот самый случай, когда свобода начинает у человека из ушей хлестать. Нет больше никаких запретов - ни совести, ни рассудка... Свобода превращается во вседозволенность.
      - Мерзость... мерзость... - бормотал ошеломленный Эрик, ощущая себя, как после трех бочек крепчайшей медовухи .
      Он нервно вытащил лук, трясущимися руками наложил стрелу. Велигой схватил Эрика за плечо, когда тот уже начал оттягивать тетиву.
      - Стой! - шикнул он на варяга, и передал он по цепочке в темноту: - Ждать. Пока те, у шатра не вступят в бой, и пока боеспособных татей не станет на треть меньше - никакой стрельбы.
      - Обнаружим себя слишком рано, - пояснил витязь уже для Эрика, - и все пойдет коту под хвост. Пусть они сейчас не могут договориться, но когда дело дойдет до реальной опасности, они всю свою ненависть обрушат на нас также, как сейчас изливают ее друг на друга.
      Эрик застонал и закрыл глаза, но и сейчас звуки отвратительной резни заставляли желудок выворачиваться в рвотных позывах. Эрик был воином, он убивал, видел смерть, казалось, во всех ее обличиях, зрелище крови и растерзанной плоти волновало его не больше, чем свежая стружка волнует плотника. Но ЭТОГО он понять не мог. Когда люди, только что скрепленные единой цепью общего дела вдруг набрасываются друг на друга в лишенной всякого смысла резне - это было недоступно его разумению.
      Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Велигой толкнул сомлевшего варяга кулаком в бок.
      - Пора! - шепнул он.
      Эрик открыл глаза. Велигой уже стоял на одном колене, левой рукой свободно держа свой большой черный лук с толстыми рогами и рукоятью странной формы. Колчан, полный длинных стрел, витязь расположил перед собою на земле так, чтобы движения правой руки были как можно более коротки и естественны.
      - Ну, не спи! - зло шепнул Велигой Эрику. - Эта братия у шатра вынуждена вступить в бой, поскольку кое-кто уже решил, что самый верный выход из положения - спереть уже упертое и смыться. Самое время ударить, пока они еще ничего толком не соображают.
      Эрик подхватил лук, наложил стрелу. Быстрым взглядом окинул поле страшной бойни, чувствуя, как вновь подкралась к горлу тошнота омерзения.
      Поляна была завалена телами. Разбойников осталось хорошо, если только треть от того числа, которое насчитывала шайка еще этим утром. Около дюжины оставшихся сейчас ожесточенно дрались из-за награбленной у Драгомысла добычи, теперь уже в беспорядке разбросанной вокруг поваленного шатра. Шестеро стражей уже не пытались им помешать, у них нашлось более важное занятие - они сражались за свою жизнь.
      Велигой натянул тетиву, отчетливо послушался тихий скрип сгибаемого дерева, прицелился.
      Над поляной пронеслась, перекрывая шум драки, одна единственная команда, отданная холодным, как зимний лед, голосом витязя:
      - БЕЙ!!!
      Вокруг поляны разом щелкнули, освобождаясь, тетивы двух десятков луков. Воздух наполнился гулом, свистом стрел. И тут же раздались отчаянные крики. Оставшиеся в живых разбойники падали, обливаясь кровью, отчаянно хватаясь за древки пронзивших их стрел, не успевая понять, что же их убило. А тетивы щелкали вновь и вновь, все новые смертоносные жала устремлялись к метущимся в неровных огненных сполохах теням. В панике разбойники пытались вжаться в землю, укрыться за разбросанными тюками, телами ими же убитых товарищей, но всюду их настигали карающие стрелы, выпушенные из темноты невидимыми лучниками. Кто-то пытался ползти , пронзенный сразу в нескольких местах, оставляя за собой кровавый след на истоптанной траве, кто-то с предсмертными хрипами катался по земле, сжимая обломок застрявшей в горле стрелы. Некоторые в последней надежде спастись бросая то, что успели подхватить бежали к стене деревьев, такой близкой и сулящей укрытие, но оттуда летели стрелы, а те, кто все же успевал добежать, напарывались на острия клинков...
      Велигой опустил лук, поднялся во весь рост. На поляне было почти тихо, только вновь и вновь раздавался чей-то отчаянный, полный смертной муки стон. Витязь небрежно засунул лук в чехол за спиной, повесил колчан на пояс. Эрик все еще стоял под прикрытием толстого древесного ствола, вцепившись в рукоятку лука онемевшими пальцами.