Инспектор Лосев (№4) - Идет розыск [Полный вариант]

– Ах, так…

Он вскочил, и Лена вскочила вслед за ним. Щеки ее пылали, волосы рассыпались по спине, платье сползло с одного плеча, и оборванный воротничок болтался на груди.

Глинский со всего размаха нанес ей удар кулаком, метясь в лицо, но Лена увернулась и ухватилась за стол.

Она не знала, что делать. Кричать было бесполезно, отсюда ее никто не услышит. Убежать? Невозможно.

Дверь заперта, и пока она будет возиться с замком…

А Глинский тем временем, раскинув руки, снова кинулся на нее. Лена отскочила в сторону, вся дрожа, прижалась спиной к стене, и тут Глинский ее схватил. Он был изрядно пьян и окончательно потерял голову.

Это спасло Лену. Впрочем, ее спасла школа, которую она прошла. Прежде всего к ней вернулось хладнокровие.

И она на миг бессильно и податливо обмякла в руках Глинского.

– Ну, наконец-то… – торжествующе пробормотал тот, тоже ослабляя объятия.

И тогда Лена мгновенно перехватила его руку и с отчаянной решимостью заученным рывком заломила ее за спину. Глинский взвыл от боли и повалился на тахту.

А Лена кинулась к двери и завозилась с замком.

Но Глинский все же поднялся на ноги, здоровой рукой он, кривясь, отшвырнул Лену от двери, и сам выскочил из комнаты. Тут же снаружи звякнул ключ.

– Отдохни, дура! – задыхаясь, крикнул Глинский. – Утром будешь сговорчивей!

На лестнице послышались торопливые, удаляющиеся шаги.

Лена дернула дверь. Нет, она была заперта на ключ, внутренний замок не работал. И тогда Лена громко, навзрыд расплакалась, уже не в силах сдержать себя.

«Боже мой, что же теперь будет? – подумала она. – Ведь он утром придет опять». И она без сил опустилась на тахту.

Тем временем Глинский, приведя себя в порядок и поминутно морщась от боли в плече, вернулся в комнату, где находилась вся компания, еще более веселая и уже совсем пьяная. Коменков пел какие-то блатные песни, стараясь перекричать музыку, рвавшуюся из магнитофона, его зачарованно слушала одна толстая Жанна, дымя сигаретой, остальные болтали о чем-то. Бобриков налил Глинскому вина.

– Где Лена? – немедленно полюбопытствовала Нина.

– Отдыхает, – самодовольно ответил Глинский и даже подмигнул.

Бобриков одобрительно хлопнул Глинского по плечу, и тот вскрикнул от боли.

– Ты что? – пьяно удивился Бобриков. – Я же любя, чучело.

В этот момент с улицы послышался сигнал автомобиля.

– Сейчас встречу! – сорвался со своего стула бородатый Вова, до того мрачно наблюдавший за Глинским.

Через некоторое время в комнате появилась новая компания: оживленный, хотя и слегка помятый Димочка Шанин под руку с неизвестной, худощавой девушкой в синем платье и с красной газовой косынкой на плечах, девушка казалась смущенной, и, наконец, хмурый, озабоченный Смоляков. Последним вошел чем-то недовольный Вова.

– Ура! – закричал Бобриков, блестя очками. – За вновь прибывших! Всем налить! – он подскочил к Льву Константиновичу. – Разрешите ваш бокал, шеф?

– Ну, ну, наливай, – буркнул тот, придвигая рюмку, и продолжал громко, обращаясь к Нине и Глинскому:

– …Таких людей нет, ясно? Просто, чем совесть чище, тем выше ее продажная цена. Вот и все, голуби мои.

– Гениально! – закричал Бобриков, пытаясь трясущейся рукой налить вино. – Вот мой начальник, Еропкин, вы его знаете…

– Э-э, – брезгливо отмахнулся Лев Константинович. – Темнота. Бездарь. Сибирский валенок.

– Не-ет, – пьяно возразил Бобриков, проливая вино на стол. – Он мал, но вонюч!

– Дай, я сам налью, – вмешался Димочка Шанин, отбирая у него бутылку.

– Ой, я забыл закрыть ворота, – вдруг вспомнил Вова. – Пейте. Я сейчас.

Он торопливо вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, нерешительно потоптался в прихожей и уже собрался было спуститься вниз по лестнице, как вдруг к чему-то прислушался, а потом приоткрыл дверь во двор.

С улицы донеслось тихое урчанье мотора.

Вова, поколебавшись, вышел на крыльцо, снова прислушался и, спустившись по ступенькам, направился к воротам, он и в самом деле не замкнул их на замок. Подходя, он вдруг различил в полутьме, как створки ворот приоткрылись и какая-то тень проскользнула во двор.

Вова удивленно остановился и почесал бороду. Однако тень так же бесследно исчезла, как и появилась.

Постояв еще с минуту и ощутив, наконец, холод под легкой курточкой, Вова решил, что все это ему померещилось, и направился к воротам. Подойдя, он, однако, нашел их действительно приоткрытыми, хотя твердо помнил, что плотно их закрыл, не заперев, правда, на замок. Вова собрался уже было их закрыть, как вдруг увидел, что со стороны улицы к нему подходит какой-то человек.

– Одну минуту, гражданин, – строго сказал он.

И тут Вова услышал тихие шаги у себя за спиной. Он оглянулся. Перед ним стоял длинный парень в темном пальто и кепке.

– Что вам надо? – как можно спокойнее осведомился Вова.

– Пройдемте с нами, тут недалеко, несколько шагов, – сказал длинный. – Заодно я вам свое удостоверение покажу, а то тут темно. Да вы не бойтесь, – добавил он, уловив Бовины колебания.

– Чего мне бояться, – пожал плечами Вова, но в голосе его ощущалась растерянность.

Они вышли на улицу, и невдалеке, возле самого забоpa, Вова увидел мотоцикл с коляской и почему-то сразу успокоился.

Подойдя к мотоциклу, длинный парень достал из коляски фонарик, зажег его и направил лучик света на небольшую, красную книжечку. Вова с интересом нагнулся над ней, потом покачал головой.

– Неужели МУР? – спросил он недоверчиво.

– Он самый, – весело подтвердил длинный парень, быстро гася фонарик. – Старший лейтенант Лосев. А зовут Виталий. Тебя как зовут?

– Владимир.

– Хозяин дачи?

– Да.

– Так. Значит, будем знакомы. Теперь, Володя, быстро отвечай на вопросы. И не вздумай хитрить. Сам видишь, фирма наша серьезная.

– А я и не думаю с вами хитрить, – вдруг заволновался Вова. – Это даже хорошо, что вы приехали. Тут, понимаете, случилось… Черт знает, словом, что случилось. Я как раз собрался… Ну, пока, правда…

– Ты бы все-таки толком рассказал, – посоветовал Лосев.

– Девушка одна приехала, и ее, кажется… Ну, один тип тут… Словом, изнасиловал он ее… кажется…

– Что?!

– Да, да. Вот пойдемте. Я как раз хотел к ней сейчас зайти. Она же не вернулась…

Лосев обернулся к Пенкину:

– Гриша, ты подожди меня здесь. Пойду взгляну. Заодно на дачу погляжу. У вас там гости? – обратился он к Вове.

– Гости, – недовольным тоном проворчал Вова.

– Кто такие?

– Я их только по именам знаю. И то не всех.

– Ладно. Разберемся, – решил Лосев и быстро спросил: – Незаметно в дачу можно проникнуть, чтобы ваших гостей не потревожить?

– Можно. Еще одна дверь есть.

Лосев снова обернулся к Пенкину.

– Ты, Гриша, наших клиентов не выпускай. Если что, я тут в миг буду.

– Так точно, – строго ответил Пенкин.

И Лосев кивнул Вове.

– Ну, пошли, хозяин. Только не вздумай со мной шутить.

– Ну, что вы! Какие тут шутки…

Они проскользнули в ворота и осторожно направились к даче. Но на этот раз Вова обогнул ее и подошел с другой стороны, к маленькому заднему крыльцу. Порывшись в кармане, он достал ключ, открыл невыносимо скрипучую дверь и тихо предупредил:

– Осторожно. Тут темно. И ступеньки вниз.

– Фонариком подсветить можно? – тоже тихо спросил Виталий.

– Можно, можно…

Тоненький, золотистый лучик прорезал темноту и уперся в ступеньки, ведущие куда-то вниз. Оба стали осторожно спускаться.

Пройдя короткий коридор, Вова открыл еще одну дверь, и они очутились перед другой лестницей, ведущей наверх. Рядом Виталий увидел узенькую дверь. Вова приблизил к ней свое бородатое лицо и негромко позвал:

– Лена, вы здесь?

Кто-то стремительно бросился к двери, и знакомый Виталию голос сдавленно воскликнул:

– Это вы, Вова? Откройте мне!

– Лена… – растерянно произнес Виталий. – Откуда ты здесь взялась?

– Кто это?

– Да я же, Виталий.

– Ой, не может быть!..

Вова с ухмылкой посмотрел на Лосева и сказал:

– Что-то в этом роде я и предполагал.

– Открывай немедленно, – резко приказал Виталий, еле сдерживая волнение. – Что же ты стоишь?

– Так нет же ключа. Он унес.

– Ну, давай что-нибудь, черт возьми. Отожмем и баста, – торопился Виталий. – Давай, давай. Сейчас, милая, сейчас, – глухо сказал он уже через дверь Лене.

– Вот, – Вова протянул ему топор.

– Сойдет.

Виталий вставил в дверную щель, около замка, острое лезвие топора и с силой нажал. Тонкая дверь скрипнула и отошла.

– Вот так, – удовлетворенно констатировал Лосев. – Не швейцарский банк, как видите. Ну, ты где?

Он распахнул дверь, и Лена кинулась ему на грудь.

– Ну, ну, сестренка, спокойнее, – погладил ее по голове Лосев, сам стараясь успокоиться, и обернулся к Вове. – Тащи ее пальто.

– Сейчас.

Вова торопливо поднялся по лестнице и через минуту скатился вниз, держа в руке пальто.

Сверху доносились музыка и гомон голосов.

– Так, – сказал Лосев, когда Лена оделась. – Пошли, Володя, назад. Тем же путем. Там посоветуемся. Дело в том, что нам надо тихо изъять отсюда двух человек.

Взломанную дверь кое-как прикрыли, чтобы не бросалась в глаза, и Вова вывел Лосева и Лену во двор. Когда они обогнули дачу, Лосев спросил Вову:

– Которая их машина? Ну, тех, которые последними приехали, с девицей.

– Вот она, – указал Вова.

Лосев подошел к машине, внимательно осмотрел ее, подергал дверцы, потом тихо свистнул. Через минуту из темноты неслышно появился Пенкин.

– Гриша, открой эту машину, будь добр, – попросил Виталий.

Пенкин сунул руку в карман, достал что-то и вставил в замок. Раздался короткий скрежет, и дверца распахнулась. Лосев нагнулся, пошарил по сиденьям и наткнулся там на женскую сумку с длинным ремнем и маленький, в кожаном футляре, приемник. Все это он засунул под переднее сиденье водителя. Затем выпрямился и сказал:

– Вот так. Порядок. Теперь, Володя, возвращайся. И скажи этим двум голубчикам, что ты задержался, потому что они забыли запереть машину. Тихо только скажи, чтоб другие не слышали. Пусть они выйдут, закроют ее и проверят, ничего ли не пропало. Сумеешь так сделать, не сдрейфишь?

– Вова – хороший человек, – сказала Лена. – Он все сделает.

– Этого сейчас мало, – усмехнулся Лосев.

– Да сделаю я все, – досадливо произнес Вова. – Ждите.

Он торопливо направился к даче.

А Лосев сказал Лене:

– Ты, сестренка, иди на улицу, там, справа от ворот, у забора, стоит мотоцикл. Забирайся в коляску и жди нас. Быстренько.

– Я с вами.

– Чего? Ты здесь была без нас, теперь мы будем без тебя. Давай, давай, милая, – и вдруг, не удержавшись, Виталий спросил изменившимся голосом: – Кто тебя здесь обидел?

Лена зябко повела плечами.

– Попробовал обидеть.

– Ага. Кто ж такой?

– Глинский.

– Так, так. Старый знакомый.

– Он просто зверь.

– Эх, первый раз жалею, что я блюститель закона. Так хочется его нарушить, – зло процедил Лосев и уже другим тоном заключил: – Ну, все. Беги и не оборачивайся. Исполняйте приказ, лейтенант.

– Ox… – вздохнула Лена и пошла к воротам.

В этот момент распахнулась дверь на высоком крыльце, и по ступенькам сбежали два человека, один в пальто, другой в куртке.

– Я беру первого, – шепнул Виталий, отступая в темноту.

Люди подбежали к машине, и тут же первый из них был опрокинут на землю. Это был Дима.

Но второго человека так просто опрокинуть не удалось. Пенкин сплоховал и, не удержавшись, тоже упал, увлекая на землю и своего противника. И тогда Виталий с размаху ударил сопевшего, барахтавшегося возле него Смолякова. Но за секунду до этого тихо вскрикнул Пенкин.

– Гриша, ты что? – тревожно окликнул его Лосев.

– Ничего… – сквозь зубы процедил Пенкин.

– Вяжи его ремнем.

– Не могу…

– Ложись на моего, – приказал Лосев.

Через минуту связанных Шанина и Смолякова втащили на заднее сиденье машины.

– Стой, – сказал Виталий, задыхаясь. – Я Шанина обыщу. Ключи нужны.

Он снова вытащил Диму из машины и стал обшаривать его карманы. Пенкин, скрючившись, прилег на капот машины. А Лосев, нервничая, не сразу попал в темноте в карманы Шанина.

И в этот момент незаметно для всех из машины выполз Смоляков. Он тихо пролез под машину, вынырнул по другую ее сторону и, встав на четвереньки, задерживая дыхание, торопливо уполз в кусты. Там он поднялся на ноги и все так же тихо стал красться в дальний конец участка, потом перелез через забор и побежал.

Лосев прислушался, пружинисто вскочил на ноги и тотчас понял, что произошло. И одновременно он понял, что не догонит в темноте Смолякова.

– Ушел?.. – хрипло спросил Пенкин.

– Ушел, – ответил Виталий и в свою очередь спросил: – Что с тобой, Гриша?

– Ножом… ударил…

– Залезай в машину. Можешь?

– Могу…

Виталий помог ему забраться на заднее сиденье, туда же затащил связанного Шанина и уже собрался сесть за руль, когда из дачи выбежал Вова.

– Ну, как? – спросил он.

– Один тут, другой удрал, – ответил Виталий. – Ранил вот его и удрал. Ты скажи им так…

– Все пьяные.

– Ну, и хорошо. Ты потом им скажи, утром, что эти двое поссорились и уехали. Понял?

– А если…

– Второй теперь не вернется. Теперь его, гада, искать придется, ой-ой, где. А тебе спасибо.

– Где Лена?

– Сейчас мы ее прихватим. А мотоцикл через час заберут. Иди, открой ворота.

Вова побежал к воротам.

Тихо заурчал мотор, и машина медленно выползла на улицу.

Выехав из поселка на шоссе, Лосев вскоре увидел пост ГАИ. Он подъехал к нему. Один из инспекторов, посмотрев его удостоверение, сказал:

– Тут ваши товарищи попали в аварию. Пьяный водитель грузовой машины. Доставлены в Москву. Еще счастливо отделались. Но операция сорвалась.

– Ну, ну, капитан, – ответил Лосев и крепко вытер ладонью лицо. – Операция продолжается.

ГЛАВА VI

Первые удары

Около двенадцати часов на следующий день вся группа собралась у Цветкова. Были здесь и Откаленко с Шухминым. К счастью, они отделались только ушибами во время аварии на шоссе. Удар грузовой машины получился скользящим, к тому же обе машины шли в одном направлении, и «Волга» оказалась как бы снесенной в кювет. Сейчас у Игоря видна была лишь белая наклейка на щеке и небольшой синяк под глазом, а у Шухмина такая же наклейка красовалась на лбу, но Петр заметно хромал.

– М-да… – недовольно процедил Цветков, оглядев обоих. – Хорошо еще так отделались.

– Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, Федор Кузьмин, – бодро ответил Шухмин.

А Лосев насмешливо прибавил:

– Потери налицо, а что ты, интересно, нашел в том кювете?

– Тебе бы там поискать, – сердито ответил Петр.

– Зачем? Я в это время вот что нашел, – Виталий, улыбнувшись, кивнул на сидевшую тут же Лену.

– Одного лейтенанта нашел, а другого чуть не потерял, – не остался в долгу Шухмин.

И все сразу стали серьезными.

– Как он, узнал? – обращаясь к Лосеву, строго спросил Цветков.

– В госпитале, – вздохнул Виталий. – Ножевая рана. Но опасности для жизни нет. Сегодня меня к нему пустить обещали.

– М-да… – снова еще недовольнее покачал головой Цветков. – Плохо получилось. Дорого заплатили. Правда, Лосев действовал в неожиданных обстоятельствах.

– И действовал правильно, – хмуро вставил Шухмин. – Преступников установил и нашу задачу заодно выполнил.

– Действовал правильно до момента задержания, – возразил Цветков. – А вот тут поторопился. Надо было разобраться и взять на себя Смолякова.

– Точно, – Виталий досадливо ударил кулаком об ладонь. – Поторопился.

Лена сидела внешне вполне спокойная и время от времени украдкой поглядывала на угрюмо молчавшего Откаленко. Она уже знала, что произошло после ее исчезновения, и все, что с ней самой случилось, почему-то сразу отступило на второй план. Она так ярко представила себе, что должны были пережить в тот вечер ее товарищи, сколько она доставила им волнений, что сейчас была полна нежной и виноватой благодарности ко всем им. А Игоря ей было так нестерпимо жалко, что она еле удержалась, чтобы не сесть с ним рядом, не сказать тихо хоть два слова, самых важных, самых, как ей казалось, нужных ему сейчас. Но она знала, что Игорь – самолюбивый, скрытный и сильный человек – никогда ей этого не простит. И заставила себя этого не делать.

– Какие сообщения с дачи? – спросил Цветков у Вали Денисова.

– Мы приехали туда в восемь тридцать, – ответил тот. – Гости уже разъехались. Говорили с Вовой, хозяином.

– Ну, и что?

– Во-первых, – как всегда обстоятельно начал докладывать Денисов, – он произвел на меня хорошее впечатление и говорил правду.

– Точно. Хорошее, – подтвердил Лосев. – Случайный среди них человек.

– Во-вторых, – ровным голосом продолжал Денисов, словно Лосев и не перебивал его. – Гости разъехались спокойно. Никаких подозрений в связи с отсутствием тех двоих не возникло. Лев Константинович их ранний отъезд даже одобрил. В-третьих, больше на даче никто не появлялся. Других сообщений нет.

– А исчезновение Златовой их не встревожило? – спросил Цветков.

– Не очень. Поняли, конечно, что убежала. Посмеялись над Глинским. Нина, правда, разохалась. А Глинский разозлился.

– Куда делась та девушка, которая приехала с Шаниным?

– Уехала со всеми.

– И кто она такая, установить, выходит, не удалось? – продолжал спрашивать Цветков, на этот раз обращаясь к Лене.

Та смущенно покачала головой.

– Я ее даже не видела.

– Так. Значит, из всей этой компании, – подвел первый итог Цветков, – мы не знаем, кто такая эта девица – ну, ее мы быстро установим, адрес у нас есть – и кто такой Лев Константинович. Второй раз он от нас ушел.

– На машине Нины Сергеевны, – добавил Денисов. – Сотрудники ГАИ их пропустили, записав номера. Других инструкций они не имели.

– И не могли иметь, – досадливо откликнулся Лосев. – Вести незаметное наблюдение за тремя машинами они не смогли бы. А Денисов опоздал.

– Так, ведь… – начал было оправдываться Денисов.

Но Цветков жестом остановил его.

– Хватит, – коротко произнес он и добавил: – Тут все ясно. И ясно, что пока мы не установили, кто такой этот Лев Константинович.

– Главарь, – убежденно откликнулся Лосев и иронически добавил: – Уважаемая Нина Сергеевна знает, кого выбирать в дружки. Юные увлечения кончились.

– Ваше мнение? – обратился Цветков к Лене.

Он вел себя с вей, как будто ничего особенного вчера не случилось, и она остается в его глазах умным и надежным сотрудником. Хотя на самом деле, и это все понимали, ее участие во вчерашней операции не только не принесло особой пользы, но и изрядно осложнило дальнейшую разработку опасной преступной группы. Ведь она все же весьма странно исчезла с дачи, и у кого-то это могло вызвать подозрение. Да и ее отношения с Ниной Сергеевной теперь неизбежно должны были осложниться. Как-никак та предала ее, и Лене полагалось серьезно обидеться. Это означало почти разрыв вместо желаемого сближения. Тем не менее Кузьмич вел себя, словно ничего особенного вчера с Леной не произошло и, как всегда, интересовался ее мнением.

– Главарь, – подтвердила Лена. – И ее друг. Кроме того… он вовсе не Лев Константинович, оказывается. И кто он такой, не знает даже Нина.

– Это она сама вам сказала? – насторожился Цветков и даже перестал вертеть в руках очки.

– Это мне Глинский сказал. И добавил… – Лена на секунду задумалась. – Нет, он дал мне понять, что что-то про него знает.

– Так, так. Это надо запомнить. Теперь еще вопрос, – продолжал Цветков, снова обращаясь к Денисову. – Как гости уехали, кто в какой машине, ты не спросил?

– Спросил, – быстро, словно ожидая этот вопрос, ответил Валя. – Значит, так. Машин было три. С Ниной уехал один Лев Константинович. С Глинским уехали Коменков и та девушка Рая, которую Шанин привез. Ну, а Бобриков повез Катрин и Жанну.

– Жанна работает вместе с Ниной, – пояснила Лена. – А Катрин – на какой-то промтоварной базе.

– Так, – кивнул Цветков. – Теперь глядите, что получается. Значит, Шанин у нас. Смоляков скрылся. Остальные…

– Надо брать Глинского, – с необычной для него злостью сказал Лосев.

Цветков взглянул на него.

– Это мы еще посмотрим, – ответил он и, сняв трубку одного из телефонов, набрал короткий номер. – Цветков говорит. Добрый день. Как почерковедческая экспертиза по Глинскому?.. Да? Прекрасно.

Он положил трубку и посмотрел на сидевшего в стороне Албаняна, и тот невольно напрягся под его взглядом.

– Глинского мы можем брать, – задумчиво сообщил Цветков. – Обе фальшивые доверенности заполнены им. И по кислоте, и по пряже. Вот только не рано ли? Что скажут коллеги?

Албанян решительно кивнул головой.

– Можно брать, – сказал он. – Надо брать! – добавил он запальчиво. – Он должен вывести нас на главаря. Быстро вывести. Связан напрямую. Не через Нину. Уверен.

– А мы этим арестом главаря не спугнем? – с сомнением спросил Денисов.

– Глинский нам его через три дня отдаст, увидите, – сказал Лосев. – Тот не успеет даже испугаться.

– Мы еще можем спугнуть подпольных покупателей этой самой кислоты или, там, пряжи, – сказал Шухмин и, морщась, потрогал лоб. – Вон Лосев говорит, какой-то там Свиридов в Лялюшках уже напуган. Концы в воду упрячет и…

– Нет, нет! – энергично перебил его Албанян. – Мы ему не дадим упрятать концы! Через час мы туда едем.

– Кто там начальник подсобного цеха, ты еще не знаешь? – спросил Лосев. – Случайно, не Лев Константинович? Тогда поосторожнее.

– Сомневаюсь, – покачал головой Эдик. – Но посмотрим.

– Что ж, подведем некоторые итоги, – деловито и неторопливо произнес Цветков и повторил: – Кое-какие итоги. Значит, преступная группа включает в себя пока что, во-первых, этого самого Льва Константиновича…

– Так называемого, – ядовито вставил Лосев.

– Пока именно так и называемого. Допустим, это главарь. Затем идет Глинский. Он ищет фондодержателей и изготовляет фальшивые документы. Далее идет Шанин. Он являлся с этими документами и забирал товар. И, наконец, Смоляков, шофер.

– Во втором случае, с пряжей, – вставил Албанян, – являлся и забирал товар кто-то другой. Возможно, и шофер был другой.

– Верно, – кивнул Цветков. – Но пока нам известны вот эти.

– А Бобриков? – спросил Лосев. – Он, ведь, где-то рядом.

– Именно что, – с ударением произнес Цветков. – Рядом. Как, вот, и эта самая Нина, допустим, или Коменков, паршивец такой.

– Но все трое могут пригодиться, Федор Кузьмич, – вставил Лосев. – Все трое что-то, да знают.

– Конечно, – согласился Цветков. – Вокруг них мы еще поработаем.

– Но аресты могут их тоже напугать.

– Ну, и что? Они не скроются. Они станут только еще разговорчивее, – Цветков усмехнулся и тут же нахмурился. – И еще нам надо искать Смолякова. Мно-ого на нем крови, – и неожиданно обернулся к молчавшему Откаленко. – Ты, милый мой, как себя чувствуешь?

– Хорошо, – сдержанно ответил Игорь.

– Совсем хорошо?

– Совсем.

– Так, – удовлетворенно кивнул Цветков. – Что ж, тогда беремся за дело. Ты, Лосев, немедленно побеседуй с Шаниным, от него много ниточек тянется. И много у нас к нему вопросов. Правда, ты его и брал. Но парень он хлипкий. И на контакт легко пойдет. Ты, Денисов, получишь санкцию прокурора на арест Глинского. Дальше. Вы, Златова, позвоните этой самой Липе, поделитесь происшедшим, пожалуйтесь. Надо попробовать восстановить контакт с Ниной Сергеевной. Это тоже путь к их главарю. Ну, а вы, – обратился он к Откаленко и Шухмину, – сегодня свободны, – и многозначительно добавил: – Набирайся сил, Откаленко.

Лосев вернулся к себе в комнату и сразу же вызвал Шанина. Конвой доставил того уже через несколько минут из соседнего здания.

Впервые Виталий рассмотрел по-настоящему этого парня. Ночная схватка в счет не шла. Он производил на первый взгляд неплохое впечатление. Открытое, даже чем-то симпатичное лицо, пухлые губы, правда, чуть капризные, мягкая линия подбородка, чуть толстоватый, добродушный нос, обычно, видимо, веселые, голубые глаза и светлая, модно подстриженная копна волос. Фигура тонкая, даже изящная, узкие, нервные руки.

Держался Шанин самоуверенно, даже вызывающе, хотя вид у него был неважный. После поездки в Лялюшки переодеться он не успел и потому был в стареньком сером костюмчике, еще более измятом после схватки на даче и ночи, проведенной в милиции. Под пиджаком был надет синий свитер. Здоровый румянец на щеках слегка потускнел, вокруг глаз легли тени, и пухлые губы были упрямо сжаты.

Шанин сразу узнал Лосева. Насупившись, он остановился перед столом и, заложив руки за спину, с вызовом спросил:

– Вы чего это рукоприкладством занимаетесь? Кто это вам позволил? Я могу и прокурору написать, имейте в виду.

– Вот мы сейчас и разберемся, кто чего себе позволил, – усмехнулся Лосев. – А пока садитесь и отвечайте на вопросы.

– Не желаю я отвечать на ваши вопросы, – капризно ответил Дима и уже совсем другим, деловым тоном спросил. – Закурить найдется? Забыл свои в машине.

– Найдется. Да вы садитесь.

Виталий придвинул к нему сигареты и зажигалку. Шанин опустился на стул, жадно закурил и, видимо, стал успокаиваться.

– Так вот, раз вы отвечать на мои вопросы не хотите, – сказал Виталий, – тогда послушайте, что я вам скажу.

– Пожалуйста, – великодушно согласился Шанин, небрежно разваливаясь на стуле.

– Во-первых, – сухо произнес Виталий, – как легко догадаться, вы арестованы. И перед вами сейчас не ваши дружки, Бобриков или Витик-Шпунтик, то есть Коменков, а инспектор уголовного розыска, старший лейтенант Лосев. Поэтому прошу сесть, как положено в такой ситуации.

Неизвестно, что произвело на Шанина большее впечатление, официальное напоминание Лосева об аресте или его проявившаяся вдруг осведомленность, но Дима требование Лосева выполнил, снисходительно пожав при этом плечами.

А Виталий сказал все это спокойно, даже как-то буднично и совсем не враждебно. Он еще искал нужную интонацию для предстоящего допроса. Можно было сразу же попробовать запутать, подавить этого парня, явно еще зеленого и неопытного, чтобы заставить его разговориться. А можно было его разозлить, раздразнить, и в какой-то момент он наверняка потеряет контроль над собой, «заведется» и, конечно же, проговорится. Но был и третий путь – заставить этого парня задуматься, здраво оценить ситуацию, в которую он попал, и выбрать ту линию поведения, которая сейчас выгоднее всего для него. Но вот способен ли Шанин сейчас задуматься, в этом Виталий не был уверен. Парень-то был лишь чуть-чуть знаком, только по его поведению в бухгалтерии, да и то со слов Риты, и еще по каким-то отдельным словечкам там, в Лялюшках, во дворе Свиридова, сообщенным Пенкиным, наконец, по тому, как он вел себя в момент схватки на даче, как растерялся, как неумело и неуверенно пытался сопротивляться. Эх, почему только первым шел к машине он, а не убийца Смоляков со своим ножом! Но эта досадливая мысль, сейчас лишь отвлекавшая и совсем неуместная, промелькнула в голове Виталия мгновенно и тут же исчезла. Что было, то было. А сейчас перед ним сидел Шанин, и известно о нем совсем мало. И потому Виталий вовсе не был уверен, сумеет ли этот парень задуматься, серьезно и здраво оценить опасную ситуацию, в которую попал. Хотя Виталий никакой симпатии к нему не испытывал, более того, он был ему неприятен и враждебен, однако с момента, когда тот попал к нему, Виталий ощущал какую-то неизбежную ответственность за этого парня. И еще Виталий знал, что такое первый допрос, как много от него зависит. В этом первом допросе следовало принять свойственную Виталию интонацию, которая обычно приводила к нужному результату, к малому или большому, но выигрышу, а то и к победе.

Все эти мысли и расчеты лишь промелькнули в голове Виталия, он их и не думал формулировать, а как бы ощутил в ходе начавшегося уже допроса, который от этого вовсе не прервался, и, как только Шанин послушно изменил позу, Виталий продолжал:

– …А, во-вторых, я хочу, чтобы вы до конца поняли ситуацию, в которую попали. Мы, как вы можете тоже легко догадаться, оказались на той даче не случайно и арестованы вы тоже не случайно.

– Это еще посмотрим, случайно или нет, – нервно и с угрозой произнес Шанин. – Когда отец узнает…

– Обязательно узнает, а как же, – подтвердил Виталий все тем же ровным, спокойным тоном, заметив про себя, однако, эту неоконченную фразу. – А посмотреть мы и сейчас посмотрим, случайно вы арестованы или нет.

– Даже интересно, – с показным безразличием усмехнулся Дима.

– Ничего тут интересного нет, Шанин, – вздохнул Виталий. – Сами знаете. Тут все очень серьезно и печально. Потому что вы совершили опасное преступление, даже два. Потом я предъявлю вам доказательства, а пока…

– Нет! – запальчиво воскликнул Дима. – Вы мне их сразу предъявите!

– Хорошо. Но сначала я вам эти два преступления назову, хотя вы и сами их прекрасно знаете.

– Нет, не знаю! Не знаю, представьте себе!

– Ну, ну. Не надо так нервничать, – усмехнулся Лосев. – Так вот, ваше первое преступление. Вы получили десять тонн лимонной кислоты по фальшивой доверенности и чужому паспорту на имя некоего Борисова. Вспоминаете?