Богата и разнообразна природа Казахстана. В северной части его на тысячи километров простираются сосновые леса и бескрайние степи, с серебристыми волнами ковылей. На юге — горячие пески пустынь и вечные снега Тянь-Шаня, бирюзовый Арал и седой Каспий, тростниковые джунгли Балхаша.
      Но богатства фауны Казахстана распределены неравномерно. Многих тысячелетий и даже миллионов лет оказалось мало для того, чтобы ценные животные сами могли переселиться в места, где они могли бы жить. Непроходимые пустыни, степи и горы помешали им сделать это. Советские ученые смело вмешались в жизнь природы: за два десятка лет они переселили много ценных диких животных на новые места, и для большинства этих переселенцев новая родина оказалась не хуже их обычных мест обитаний. Они размножились, расселились и стали давать огромный доход государству.

* * *

      Скорый поезд несется на восток. В конце состава прицеплен специальный «живорыбный» вагон. В нем, в двух огромных чанах с волжской водой, перевозится живая рыба. Триста стерлядок плавают на дне чанов. Вода в них во время хода поезда непрерывно плещется и частые мелкие волны бегают по поверхности чанов. Этого достаточно для обогащения воды кислородом и ее не нужно менять. Для того, чтобы вода охлаждалась, чаны обложили льдом. Стерлядки чувствуют себя, как во время зимней дремоты.
      На станции Арысь вагон отцепили. Поезд ушел на Ташкент. В сторону Алма-Аты поезд пойдет только через несколько часов. Началось томительное ожидание.
      Через два часа ихтиолог Мартехов заметил, что одна стерлядка высунула нос из воды и глотнула воздух. Вскоре появилось сразу несколько носов. Потом все больше и больше: рыба начала задыхаться…
      Создалось безвыходное положение — солоноватая степная вода не годилась для смены волжской воды, уже лишенной кислорода, а поезд придет не скоро.
      Но выход все-таки был найден! «Живорыбный» вагон прицепили к маневровому паровозу. Несколько часов он таскал вагон, тряся его и толкая. Вода плескалась в чанах, ходила по ним кругами и обогащалась кислородом. Носы стерлядок исчезли с поверхности. Наконец, пришел пассажирский поезд. Вагон прицепили и он снова помчался на восток.
      Река Тентек в своем устье разбивается на протоки и медленно пробирается по ним в огромное озеро Сасык-Куль.
      На берегу реки Тентек показалась грузовая машина. Она быстро мчится по степи, оставляя позади облако пыли. В ее кузове большой брезентовый чан, наполненный водой, а в нем живая стерлядь. Огромный путь проделали эти переселенцы.
      Мягкими марлевыми сачками стерлядь выловили из чана и она исчезла в реке. Это была первая стерлядь в южном Казахстане.
      Аральским лещам посчастливилось на путешествия больше, чем другим рыбам-переселенцам. Гидробиолог Тютеньков вез их с Аральского моря в «живорыбном» вагоне до станции Лепсы. Здесь часть лещей пересадили в брезентовые чаны и отвезли на автомашине в устье реки Лепсы, где и выпустили. Остальных отправили транспортным самолетом на озеро Зайсан. Лещи летели все время выше облаков, но прекрасно выдержали эту высоту и благополучно нырнули в озеро. Из трехсот переселенцев только семь не долетели до Зайсана. Новые водоемы Казахстана обогатились ценной породой рыб.
      От границ Китая через горы и степи мчит свои воды река Или. В ней никогда не водилось осетров. Но почему бы им не плавать здесь? И вот ихтиолог Кичагов привез триста осетров из Аральского моря на станцию Илийск. Осетров-переселенцев бережно выпустили в реку. В ней оказалось все для того, чтобы осетры почувствовали себя хорошо на новой родине. Прошло пятнадцать лет и аральские осетры стали илийскими. Скоро они сделаются промысловой рыбой.
      Сазан — самая обычная рыба в реке Или. Но мало кто знает, что раньше сазанов здесь не было. Это тоже переселенцы, но попали они в Или совсем не по воле человека, а самовольно! В восьмидесятых годах прошлого века алма-атинский мельник Богданов привез из озера Иссык-Куль живых сазанов и выпустил их в свой пруд около города Верного. Рыба начала быстро размножаться. Но мельник думал только о своем личном благополучии и никому не давал рыбачить в пруду.
      Прошло несколько лет. Сазаны размножились в маленьком пруду в огромном количестве. Вероятно, они все погибли бы от перенасыщения водоема, но однажды разразилась гроза. Ливень продолжался несколько часов. Горные речки вздулись и бешено ворочали камни по дну. Плотина на мельнице Богданова не выдержала напора и прорвалась. Тысячи сазанов устремились вниз по течению и достигли реки Или.
      Теперь сазанов развезли по всем крупным водоемам Казахстана и сазан сделался основой рыбного промысла Прибалхашья. Его улов составляет семьдесят процентов общего улова рыбы. За последние двадцать лет добыто в Казахстане два миллиона центнеров сазана.
      Зеркальный карп, сибирский елец, черноморская кефаль, севрюга и другие рыбы-переселенцы появились и появляются в новых озерах, реках и морях Казахстана. В Бухтарминское водохранилище предполагают выпустить из лососевых сига и рипуса, а в Балхаш и Ала-Куль — судака. С Амура в Или ценную рыбу толстолобика и белого амура, который три раза в лето мечет икру. Но этого мало, повышаются и кормовые качества наших водоемов: из Аральского моря на Балхаш предполагают привезти бокоплавов-гамарусов, а из Каспийского моря — моллюсков.

* * *

      Долго защищал молодой охотовед Аркадий Слудский свой план заселения водоемов Казахстана американским зверьком — ондатрой. Но большинство было не на его стороне. Авторитет старых ученых был слишком велик, а они боялись, что иноземный зверек нанесет ущерб водному хозяйству, прорывая плотины и уничтожая рыбу. Но Слудский все же выпустил ондатр в озера около Кзыл-Орды, а охотоведы Назаров и Рябов — в устье реки Или.
      Шли годы, жалоб на прорытие плотин не поступало. Тревожные голоса об ондатре стали постепенно стихать. Иноземные зверьки быстро размножились.
      Прошло пятнадцать лет.
      Едва сгустятся сумерки над тростниковыми зарослями в устье Или, как всюду слышатся всплески и шорохи. Это огромные водяные крысы — ондатры начинают свою ночную жизнь. Спокойная гладь потемневшей воды разрезается быстро плывущим зверьком, а там еще и еще — во всех направлениях плывут ондатры, вылезают на берег и поедают принесенный в зубах тростник.
      Плавает ондатра по-лягушачьи, прижимая передние лапки к брюшку и работая одними задними. Если укрыться где-нибудь в тростниках на берегу озера и терпеливо ждать, принося себя в жертву комарам, то можно увидеть вечером замечательное свойство этого зверька.
      Кругом тихо. Ондатра бесшумно появляется из воды и быстро плывет к берегу. Сначала она высовывает из воды один нос, затем часть головы, а когда осмелеет, то и часть спинки. Но вот зверек подплывает к берегу и вылезает совершенно сухим, словно это не он только что вынырнул из воды.
      В чем же дело?
      Оказывается, мех у ондатр настолько жирный и густой, что совершенно не намокает.
      Зверек уселся на задние лапки, сладко зевнул, топорща усы и закрывая пуговки глаз. С ожесточением он начинает чесать передней лапкой брюшко, при этом так комично морщится и гримасничает, что смех неудержимо овладевает вами. Малейший шорох и в ответ слабый всплеск воды — ондатры уже нет на берегу, и только медленно расходятся круги на воде.
 
      Неузнаваемо изменился вид озер, в которых живут ондатры. Из воды поднимаются кучи мелко нагрызенного тростника. Это ондатровые хатки — их жилища зимой и летом.
      Когда морозный ветер несет по степи снежную поземку, все живое спешит укрыться куда-нибудь в затишье. Но ондатра в своей хатке не боится ни мороза, ни ветра. Все семейство живет в теплом гнезде над льдом. Из хатки в воду сделана прорубь и зверьки все время поддерживают ее, не давая ей замерзнуть.
      Всю зиму ондатры достают со дна корневища тростника и другие водяные растения. Нырнув на дно, они отгрызают там корневище или молодой стебель, но при этом не захлебываются. Их губы плотно сжаты, а передние зубы резцы настолько выдвинуты наружу, что они могут ими грызть, не открывая рта.
      Прошло десять лет. Однажды ранним летним утром жители небольшого поселка рыбаков в устье реки Или — Джельтуранги услышали шум двухмоторного транспортного самолета. Зеленоватая машина послушно села на дорожку, расчищенную среди тростников. Она прилетела сюда за необычным грузом.
      К самолету стали подвозить десятки ящиков-клеток с живыми ондатрами и нагружать самолет. Моторы взревели, пригибая к земле тростники волной воздуха. Самолет вздрогнул и побежал.
      Охотовед Слудский смотрел вслед и с тревогой думал:
      «Успеет оторваться от земли до тростников или нет?»
      Все дальше и быстрее бежала машина. Уже совсем близко конец расчищенной площадки, а впереди стена густых тростников…
      И в самый последний момент самолет оторвался от земли и взмыл вверх, слегка задев хвостом за вершинки тростников. Тяжелая машина сделала круг над Джельтурангой и взяла курс на озеро Зайсан. Через несколько часов двести пятьдесят ондатр-переселенцев нырнули в голубые воды Зайсана. В его тростниковых зарослях они почувствовали себя так же хорошо, как и на Балхаше. Балхашское охотничье хозяйство явилось центром, откуда ондатр на самолетах, автомашинах и поездах развозили по большим озерам Казахстана. Зверьки начали размножаться тысячами, миллионами. Начался промысел шкурок. И вот теперь только одно Балхашское ондатровое хозяйство дает шкурок ондатр больше, чем все хозяйства других республик страны. Никому ненужные, бросовые земли — пески, вода и тростники — сделались ценнейшими охотничьими угодьями. От заготовок шкурок ондатры получают теперь до семи миллионов рублей дохода в год.
      Организатору и энтузиасту заселения Казахстана ондатрой, кандидату биологических наук Аркадию Александровичу Слудскому присуждена премия.
      Ондатра — это один из ярких примеров изменения фауны Казахстана, а таких примеров много.

* * *

      Тысячелетиями степи Казахстана были непроходимы для белок. Поэтому в южных лесах их не было. Пришлось помочь белкам преодолеть степные просторы Казахстана. Зверьков везли сюда с севера на пароходе по Иртышу, в поезде по Турксибу, на самолете и, наконец, на автомашинах.
      Труд охотоведов не пропал даром. Белки стали хорошо размножаться в островных борах, в Кетменской лесной даче Кунгей Ала-Тау и в Джунгарском Ала-Тау. Леса обогатились новым видом ценного пушного зверька.
      Пятнадцать лет я не был в родном Северном Казахстане и когда приехал, наконец, туда, меня сразу же потянуло в степь, где среди березово-осиновых колков всегда так волнует внезапный взлет крикливых белых куропаток. Там все знакомо с детства: каждый кустик и болотце. Но степь изменилась за это время. До самого горизонта тянутся теперь вспаханные поля поднятой целины. Узкие колесные дороги заменили широкие, накатанные автомашинами. На поля пришли тракторы, комбайны, самоходные сенокосилки…
      А вот и знакомый березово-осиновый колок. Здесь все по-старому. В середине, я знаю, есть болотце, откуда не один раз приходилось вспугивать белых куропаток в былые годы. Даже тропинка по колку все та же. Осторожно иду по ней с приятным чувством чего-то близкого, родного. За поворотом должно начаться болотце. Вот оно! Вдруг треск ветвей, топот, и пара косуль вскакивает с лежек. Миг — и они исчезают за деревьями, мелькнув белыми задками. Я долго не могу опомниться от удивления: ведь здесь никогда не было раньше косуль!
      Когда колхозники увидели первых косуль на своих полях, они сразу поняли, что это какие-то новые, невиданные звери. Косулям никто не помешал спокойно уйти в колок. Вечером в колхозе только и разговоров было о новых животных. Как только их не называли — польскими барашками, оленяками, козлами…
      Председатель колхоза в тот же день позвонил по телефону в город. Оттуда ответили, что это косули, их нужно охранять и следить — не появятся ли еще. А через неделю колхозники заметили табунок косуль сразу в пять штук. Они переходили из одного колка в другой.
      С каждым годом стало увеличиваться число косуль на самом севере Казахстана и в Барабинской степи Западной Сибири. Они сами пришли сюда с Урала и с юга без помощи людей. Им широко открыли двери все лесостепные области Зауралья. И косули пошли по «зеленой улице», заселяя лесостепную часть Западно-Сибирской низменности.
      Лет пятнадцать-двадцать тому назад лесной великан лось был редким зверем в Западной Сибири. Для спасения этого ценного животного пришел на помощь советский закон — охота на лосей была запрещена.
      Теперь лосей снова стало много и они начали сами переходить из Западной Сибири в Северный Казахстан. Мы не только обогатили наши леса самым крупным из оленей, которые сейчас живут на земле, но и изменили образ жизни этого лесного великана. Он почти перестал бояться людей. В лесу ему оказалось тесно, и совершилось невероятное: лоси стали появляться в лесостепи. Нигде в мире эти лоси не покидают леса, а у нас в Северном Казахстане они пасутся на совершенно открытых местах среди небольших березово-осиновых колков.
      Казахстан широко «распахнул двери» и для зайца-русака. Ведь он втрое больше нашего песчаного зайца. И крупный пришелец стал вытеснять мелкого старожила. Русак уже дошел до Приуральских Кара-кумов, а на севере — до линии Караганда — Омск. Ученые высчитали, что зайцы-русаки расселяются на восток по шестьдесят километров в год.
      Чем скорее, тем лучше!
      Еще один переселенец-«доброволец» появился недавно в Казахстане. В Уссурийском крае на Дальнем Востоке живет дикая енотовидная собака или, как ее обычно называют, енот. У него ценная шкурка. Енота много раз пытались расселить с Дальнего Востока в другие места Советского Союза, но он обычно погибал от зубов волков и лисиц. Новая родина встречала негостеприимно неповоротливого переселенца. То же произошло с енотами, выпущенными в ущелье Бахтияр около Алма-Аты в тысяча девятьсот тридцатом году. Все они постепенно погибли. Последнего видели около Талгара в тысяча девятьсот сорок седьмом году и с тех пор их никто больше не встречал.
      Но в устье Волги еноты прижились и сами начали переселяться к востоку, на территорию Казахстана. В Гурьевской области с каждым годом их становится все больше.
      На остров Аральского моря Барса-Кельмес было недавно выпущено семь куланов. Эти дикие полуослы и полукони остались сейчас на земле только небольшими табунками в Монголии и на юге Средней Азии. Теперь они пасутся у нас в Казахстане на острове Барса-Кельмес вместе с сайгой, как это было сотни лет назад.
 
      Много ценных млекопитающих переселено на новые места. Не повезло только птицам. Лишь в тростниках Сыр-Дарьи несколько лет шел отлов фазанов. Ярких петухов и скромно окрашенных фазанок подвозили к железной дороге в ящиках, обтянутых сверху холстиной. Пернатые переселенцы из Казахстана отправлялись в далекий путь к Киеву. Там их выпускали в заросли на берегах рек. Фазаны размножились, и на Украине появилась новая ценная промысловая птица.
      Пушные зверьки: норки, американские еноты-полоскуны, бобры и другие звери, рыбы и птицы с каждым годом все в большем количестве отправляются в невольные переселения. Охотоведов не страшат ни расстояния, ни величина животных. Так недавно из-под Алма-Аты в Таласский Ала-Тау, в заповедник Аксу-Джабаглы, перевезли даже таких крупных оленей, как маралы.
      Наш народ не только бережно охраняет природу, но и активно вмешивается в ее жизнь, реконструируя и улучшая фауну и флору. Мы стали выпускать и разводить таких диких животных, которые у нас раньше никогда не водились. Наши ученые не боятся нарушить пресловутое «равновесие в природе» и переделывают фауну так, как это нужно сегодняшнему социалистическому хозяйству и завтрашнему коммунистическому.