3

Джафаров, расставшись с Арнани, взял такси на очень небольшое расстояние.

Для этого были две причины: одна заключалась в том, что перед зарплатой у Джафарова всегда оставалось мало денег, а вторая причина была более важная — такси могли спокойно расстрелять в случае, если бы увидели в нем Джафарова.

— Притормози! — остановил Джафаров водителя у метро. — Схожу куплю сигареты!

Джафаров всегда производил впечатление солидного клиента, поэтому водитель не возражал.

Джафаров незаметно нырнул в метро и слился с толпой. Это очень просто: надо почувствовать себя частью толпы, и ты тут же перестаешь быть личностью и растворяешься в ней без остатка. Магия толпы всесильна.

От конечной станции одной из линий метрополитена в сторону аэропорта ходили юркие «пазики».

Джафаров сразу же увидел на остановке женщину с двумя детьми, множеством баулов и с двумя чемоданами. Она все время лихорадочно пересчитывала вещи, не зная, за что сначала хвататься.

Джафаров подошел к ней.

— Вам помочь? — спросил он. Женщина растерянно посмотрела на него.

— Муж обещал проводить, — сказала она, — но его прямо с остановки забрали на работу. Что делать, не знаю. Мне необходимо в аэропорт. Помогите, пожалуйста, сесть в автобус. Мне одной не справиться.

— Не беспокойтесь, обязательно помогу! — утешил женщину Джафаров. — Мне тоже в аэропорт.

В подошедший «пазик» толпа ожидающих бросилась, как на штурм. Мест было меньше, чем желающих.

Без помощи Джафарова женщина с детьми и с таким количеством вещей вряд ли села бы в автобус.

Но Джафаров растолкал толпу и благополучно погрузил семейство.

Ему даже удалось, согнав двух лоботрясов, пристроить детей на переднее сиденье. Их злобные взгляды его не трогали, а дальше взглядов они заходить не рисковали.

Уже в пути Джафаров решил удовлетворить свое любопытство и спросил женщину:

— Так кто забрал вашего мужа? Осчастливленная женщина охотно поделилась с ним:

— Мой муж служит в гвардии самого Гейдарова! — похвасталась она. — Выходной был у него сегодня. Специально взял, чтобы проводить нас к маме отдохнуть в деревне, сил набраться. Но его увидели из проезжающего мимо автобуса, остановились и забрали. Только и успел мне крикнуть, что постарается встретить нас в аэропорту.

Джафарову не надо было ни объяснять, ни втолковывать, зачем гвардейцев согнали в аэропорт: обнаружили труп Дадаева, арестовали Арнани, и тот, ни о чем не подозревая, все выложил Шукюрову.

Действия Шукюрова Джафаров мог расписать буквально по шагам: перекрыты аэропорт, вокзалы, все шоссе, а усиленные наряды полиции, надеясь задержать Джафарова, прочесывают город. Впрочем, Джафаров не обманывал себя, он знал, что задержания как такового не последует, скорее всего его просто расстреляют на месте.

В аэропорт ехать не имело смысла, и Джафаров хотел попросить шофера автобуса остановиться, чтобы сойти, но, поразмыслив, отказался от этого плана. Водитель сразу же запомнил бы Джафарова и где его высадил, а местность здесь довольно пустынная, спрятаться негде, и вертолеты нашли бы его без труда.

Опасность, если знаешь о ней, — уже пол-опасности.

Джафаров решил положиться на свое умение выходить из самых неожиданных ситуаций.

Автобус подкатил к многочисленным дверям здания аэропорта.

Дети, сидевшие на переднем сиденье, внезапно завопили:

— Папа! Папа!

Замахали руками в окно и запрыгали от радости.

Джафаров увидел, как от одних из дверей, оставив свой пост, отбежал молодой рослый гвардеец. Его радостная открытая улыбка яснее слов свидетельствовала о том, какой это замечательный семьянин, любящий отец и муж.

Джафаров также заметил, что напарника у него в дверях не было, значит, можно было пройти в здание аэровокзала. Трудно было сказать, дало бы ему это что-нибудь или нет, но попробовать стоило.

Впрочем, у Джафарова не было другого пути.

Одним взглядом он окинул площадь перед зданием аэровокзала и отметил, что она просто кишит гвардейцами Гейдарова.

«Если задействовано не менее роты, — подумал Джафаров, — то я приговорен».

Дети гвардейца вылетели из автобуса и повисли на отце. Руки у него оказались «связанными».

Джафаров решил воспользоваться его беспомощным состоянием. Он подхватил вещи семьи гвардейца и подошел с ними к отцу семейства вплотную.

У гвардейца от ужаса расширились глаза. Он сразу узнал преступника, чью фотографию изучал в служебном автобусе, добираясь до здания аэропорта.

Джафаров понял, что его опознали, и тихо шепнул:

— Надо молчать!

Гвардеец сам понимал, что с детьми на руках поднимать тревогу просто глупо, и согласно закивал головой.

— Пойдем в здание аэровокзала! — приказал гвардейцу Джафаров. — Не оглядывайся!

— Зачем? — обреченно спросил гвардеец. — Все перекрыто! Приказ: открывать огонь на поражение.

— В любом случае? — спросил Джафаров, зная ответ наперед.

— Даже если вы будете в толпе! — ответил гвардеец, бледный как смерть.

Джафаров изменил решение.

— Тогда оставайтесь на месте, но не вздумай поднимать тревогу, — предупредил он. — Сам понимаешь, начнут стрелять, могут и твоих задеть.

— Согласен! — быстро ответил гвардеец.

— Проводи меня! — предложил ему Джафаров. — Один!

Жена гвардейца застыла в недоумении и крепко прижала к себе детей.

Джафаров крепко взял гвардейца за правую руку. Это было хоть какое-то прикрытие.

Так, плотно прижавшись плечом к плечу, они вошли в здание аэропорта.

В залах ожидания, в самых выгодных точках обороны, сосредоточились вооруженные гвардейцы.

Джафарова могли узнать в любой момент.

Справа от входа Джафаров заметил дверь, обитую дюралевым листом.

Ты имеешь право проходить через служебный вход? — спросил он гвардейца.

Гвардейцу очень хотелось сказать «нет», но страх за жизнь своей семьи пересилил страх перед возможным наказанием за пособничество врагу.

— Имею! — протянул он едва слышно.

— Честный человек! — похвалил его Джафаров. — Мог бы и не сказать правду! Ладно, у тебя все равно не было выбора: в любом случае пошел бы со мной.

Никто не ожидал увидеть Джафарова в компании с гвардейцем, поэтому двое мужчин, один из которых был в черной форме гвардейца, не привлекли внимания охраны.

Стоящие у служебного входа гвардейцы, завидев знакомую форму, не обратили на них никакого внимания, увлекшись беседой о женщине, которая строила кому-тo глазки.

Правда, один из них боковым зрением заметил Джафарова и какая-то неясная тревога на секунду мелькнула в его голове, но в этот момент собеседник затронул слишком животрепещущую тему: давала кому-нибудь обсуждаемая или нет.

Это была тема, перед которой мерк даже облик разыскиваемого преступника.

Джафаров со своим живым щитом вошел на служебную территорию, куда «посторонним вход воспрещен».

Первое столкновение ожидало его у входа в туалет, из которого прямо на Джафарова выскочил его бывший одноклассник, одетый в летную форму. Но эта форма тоже была черной.

— Джафаров! — крикнул он и схватился за пистолет.

Этого ему не надо было делать ни при каких обстоятельствах.

Эрик — так претенциозно назвали своего первенца его родители, приехавшие на работу в столицу республики из горного аула, — никогда не был другом Джафарова. Поэтому он не испытывал к Эрику дружеских чувств. И на мгновение опередил его.

Этого мгновения хватило, чтобы пуля, выпущенная из бесшумного пистолета, захваченного Джафаровым из сейфа Дадаева, впилась в лоб Эрика.

Убойная сила оружия была такова, что тело Эрика с грохотом и шумом влетело обратно в туалет. Это вынудило Джафарова вместе с гвардейцем поторопиться войти туда же.

Гвардеец перестал быть нужен Джафарову. Он свое дело сделал, но Джафарову не хотелось его убивать, рядом с ним он отчетливо видел смеющиеся мордашки его детей. И Джафаров ударил гвардейца ребром ладони по затылку.

Подхватив обмякшее тело, Джафаров оттащил гвардейца в ближайшую кабинку и приковал к трубе собственными наручниками гвардейца.

Потом он занялся убитым. Мертвый не интересовал Джафарова, его интересовал костюм Эрика.

Джафаров управился за минуту. Ровно столько ему понадобилось, чтобы снять с трупа летный костюм и затащить мертвое тело в другую кабинку.

Сам Джафаров переоделся в соседней.

Едва он закончил переодеваться, как услышал удивленные голоса. Это были молодые лоботрясы-гвардейцы. Закончив обсуждать животрепещущую тему, они услышали шум и грохот в туалете.

Они могли бы и не ходить туда. Более того, устав запрещал им отлучаться от двери служебного входа до смены караула. Но любопытство и безделье погнали их на смерть.

— Нет, ты только посмотри! — сказал один из них, тот, которого больше всего в жизни интересовала девственность его школьной приятельницы. — Клянусь, здесь только что кому-то вышибли мозги.

— Наверное, это тебе вышибли все мозги! — возражал его друг. — Мозги отдельно от тела не бывают. Где тогда тело?

Слушать дискуссию у Джафарова совершенно не было времени.

Он выскочил из кабинки и красноречивым жестом предложил гвардейцам пройти в кабинку по соседству, чтобы там отдохнуть от дежурства.

Молодые гвардейцы предпочли плену смерть и схватились за оружие.

Экспериментальный пистолет в руке Джафарова сработал на совесть, оправдывая затраты, которые были вложены в разработку этой системы.

Двух пуль оказалось достаточно, чтобы свободные кабинки туалета заполнились мертвыми телами.

«Не хотел бы я быть на месте того несчастного, которому приспичит сесть орлом, — подумал Джафаров. — Грязные трусы гарантирую».

Джафаров мельком взглянул на себя в зеркало. Издали его запросто можно было спутать с Эриком: те же густые усы, черные волосы, рост чуть выше среднего, почти одинаковое телосложение.

Поэтому Джафаров решил попытаться прорваться к вертолетной стоянке в аэропорту. Он знал, что наличие вооруженных экипажей делает бессмысленной охрану вертолетов.

«Риск — благородное дело!» — решил он.

Едва Джафаров оказался в коридоре, как услышал по внутренней громкой связи: «Майор Карумов, срочно вернитесь в свой вертолет! Майор Карумов, срочно вернитесь в свой вертолет! По графику ваш вылет!»

Настойчивый голос диспетчера не переставая звал летчика.

«Кричи, кричи, — мрачно подумал Джафаров, — до него теперь не докричишься!»

Он побежал к вертолетной стоянке.

Бежать ему было выгодней, чем идти спокойным шагом. Можно было на законном основании придерживать рукой якобы спадавшую летную фуражку, закрывая при этом собственное лицо.

Джафаров вспомнил одну особенность Карумова: при быстром беге тот немного прихрамывал — сказывалась тяжелая травма детства, когда Эрик на спор выпрыгнул из окна класса. Тогда он и сломал ногу.

Бежать с тяжелым чемоданчиком было не очень удобно, но Джафарову не приходилось выбирать.

Очевидно, издали он очень напоминал Карумова. Никто из встречных летчиков не оглянулся и не остановил его.

Каждый слышал диспетчера и знал: человек торопится.

Экипаж Карумова, устав ждать своего командира, расслабился и потерял бдительность.

Видя бегущего командира с чемоданом в руке, штурман заметил:

— Эрик опять получил посылку из своего аула. Сегодня выпьем хорошего вина, надоело пить бутылочную кислятину.

Появление в кабине вертолета приговоренного к смерти вместо командира вызвало у экипажа шок.

Члены экипажа превратились в артистов из финальной сцены «Ревизора».

Только аплодисментов они не дождались.

— Кто пошевелится, умрет! — пригрозил Джафаров, выразительно показывая пистолет.

Джафаров взобрался в кабину вертолета и приказал:

— Полетели!

Второй пилот включил двигатель, но перед лицом смерти нашел в себе силы пошутить:

— До Москвы не долетим!

И кривая усмешка исказила его красивое лицо.

Молодым не хочется умирать! Но убивают они с большой охотой.

Боевой вертолет гвардии Гейдаров снизу был бронирован и имел вооружение, с помощью которого мог справиться с полком пехоты. Захваченный, он потерял все свои боевые качества — во всяком случае для Джафарова.

— Куда долетим, туда долетим! — философски заметил Джафаров второму пилоту. — Поднимай машину!

Джафаров торопился. Он знал, что с минуты на минуту обнаружатся трупы гвардейцев и для охотников станет ясно: «дичь» упорхнула, надо ее преследовать.

— Сначала лети по маршруту! — приказал Джафаров второму пилоту. — Как скроешься из виду, повернешь на север!

Многотонная махина легко поднялась в воздух и начала свой полет, несколько выходящий за рамки патрульной службы…

А в здании аэропорта уже была объявлена тревога.

Джафаров почти точно предвидел, как будут обнаружены трупы.

Начальник службы безопасности аэропорта страдал недержанием мочи. В eгo кабинете был сделан личный туалет, чтобы он не бежал сломя голову в туалет для начальства, который был всегда закрыт на ключ. Простые смертные не могли пользоваться тем, что им не положено.

Эта привилегия создавала, однако, просто непреодолимое препятствие для начальника. Пока в общей связке ключей найдешь нужный ключ, пока его вставишь в замок, изойдешь прямо в штаны.

А начальник — как и всякий начальник — очень дорожил своим положением.

Именно положением, а не репутацией! Подмокшая репутация — совсем другое дело, чем подмокшее положение. Слова «репутация» в этой среде не знали, но свято блюли слово «положение».

Поэтому начальник обычно не делал длительных обходов.

Но сегодняшний день был особенным: ловили опасного государственного преступника, и начальник проявлял активность, показывая всем, что он абсолютно здоров и сплетни о его болезни — не больше чем сплетни.

Но как не прикажешь сердцу, так и болезни.

Задержавшись дольше обычного на обходе вверенных ему постов внутренней охраны, начальник службы безопасности аэропорта внезапно почувствовал, что до служебного кабинета он не доберется. Приспичило!

И начальник правильно рассчитал: единственное, что ему остается, — это успеть добежать до служебного туалета для работников аэропорта.

До кабинки он успел добежать вовремя.

Открыв первую кабинку, начальник обнаружил лежащего без сознания гвардейца, прикованного наручниками к трубе водослива.

Вскрикнув, он бросился в соседнюю кабинку.

То, что он там увидел, привело его в шок: столь изуродованного тела не узнала бы и родная мать.

Начальник службы безопасности не был родной матерью Эрика, но он стал кричать так же громко, как кричала потом родная мать.

Предательская пахучая струя преодолела порог стыдливости начальника и мгновенно затопила левый ботинок.

Оставляя за собой на кафельном полу мокрый след, начальник, не соображая, что он делает, заглянул в две оставшиеся кабинки, но то, что он там увидел, оптимизма ему не прибавило.

Воя, как взбесившийся пес, начальник службы безопасности выскочил в коридор. Вид его был жалок: левая штанина была наполовину мокрой, за ним тянулся пахучий след.

Один из сотрудников тайной службы контрразведки, увидевший его искаженное от ужаса лицо, мгновенно понял, что случилось что-то необычное.

Он бросился в туалет и, обнаружив в кабинках страшную находку, достал радиотелефон и объявил тревогу.

Через пять минут туалет и коридор были заполнены гвардией Гейдарова.

Первым делом они затоптали все следы, так что служебная собака, вызванная несколько позже, не смогла взять нужный след.

Гвардейцы очень удивились, найдя одного из своих товарищей живым. Врачи тут же оказали ему квалифицированную помощь, но то, что он остался в живых, вызвало подозрение.

— Касательное ранение! — сказал один из врачей начальнику отряда гвардейцев.

Командир отряда гвардейцев почувствовал угрозу своей карьере.

«Ежу ясно, что Джафаров здесь! — подумал он. — Только где?»

На всякий случай он решил сообщить своему шефу Рагиму Шукюрову о происшедших событиях.

Шукюров ждал сообщения о завершении операции. Однако сведения приходили неутешительные: город прочесан, на вокзалах, железнодорожном и автомобильном, Джафаров не появлялся…

И наконец звонок из аэропорта: Джафаров обнаружен, убил троих, тяжело ранил четвертого…

Рагим Шукюров решил, что настал благоприятный момент, когда можно лично возглавить облаву, чтобы приписать себе успех операции.

Он полетел в аэропорт на своем личном вертолете.

Его пилот был одним из тех, кому он доверял примерно на девяносто процентов. В его глазах это было высшей похвалой.

Пилоту разрешалось высказывать то, что он думает, если это имело отношение к Шукюрову.

И пилот поделился своей тревогой:

— Почему-то по дороге мы не встретили вертолет Эрика Карумова! Не случилось ли чего?

— Мы должны были его встретить? — насторожился Шукюров.

— Обязательно! — нахмурился пилот. — Помимо того, что Эрик мой друг, он очень пунктуальный человек. А я по своей должности обязан знать расписание полетов патрульных вертолетов, их тип и бортовые номера. Все другие я обязан сбивать.

К приземлившемуся вертолету, пригибаясь и придерживая головные уборы, бежали все, кто имел право бежать к высокому начальству. И во главе их, естественно, был командир специального отряда гвардейцев.

Они почтительно провели Шукюрова в здание аэропорта.

— Докладывай! — приказал Шукюров командиру гвардейцев.

— Согласно вашему приказанию я блокировал аэропорт. Самолеты не вылетают по метеорологическим условиям…

— Ты что, дурак? — недовольно прервал его Шукюров. — Где голова Джафарова? Я тебя зачем сюда послал? Чтобы ты самолеты задерживал? Метеорологические условия им создавал?

И Шукюров так посмотрел на командира отряда гвардейцев, что у того затряслись поджилки.

— Как сквозь землю провалился! — растерянно пробормотал командир отряда. — Сам не знаю, куда можно здесь спрятаться? Я поднял всех курсантов спецучилища, прочесали все. Сгинул куда-то…

Шукюров свирепо схватил командира отряда за грудки.

— Тебе надо было сквозь землю провалиться! От стыда, что провалил задание!

Он отшвырнул дрожащего командира и приказал:

— Арестовать негодяя! Я потом проверю, не был ли он в сговоре или в родстве с Джафаровым.

Двое из личной охраны Шукюрова схватили под руки враз ослабевшего командира отряда гвардейцев и уволокли его в сторону. На экстренный случай существовало нечто подобное тюрьме.

Шукюров приказал начальнику аэропорта:

— Пошли в диспетчерскую!

По дороге Шукюров приказал личному пилоту, присоединившемуся к ним чуть позже:

— Посмотри трупы и срочно мне доложи!

Пилот все понимал с полуслова. В диспетчерской Шукюров сразу же спросил у главного диспетчера аэропорта:

— Какие вертолеты поднимались в воздух?

Главный диспетчер посмотрел в свои записи и четко ответил:

— Бортовой 3204 майора Карумова, бортовой 3205 капитана Артемова, бортовой 3206 капитана Мамедова.

— С Карумовым есть связь?

— Минуту назад провели сеанс связи. У них все в порядке…

Шукюров задумался. Он не мог понять, почему чувство тревоги его не покидает, почему он чувствует, что что-то не так…

Вбежавший личный пилот разрешил его сомнения.

— Карумов убит! — запыхавшись, проговорил он. — У него вся голова размозжена!

— Выражайся точнее! Ты узнал своего друга?

— Узнал! — подтвердил пилот. — Хотя узнать его очень трудно. Родная мама не узнает…

— Мама узнает! — машинально ответил Шукюров, обдумывая мелькнувший в голове план.

— Какой удар для нее! — переживал личный пилот.

Шукюров уже думал о другом.

— Слушай! — приказал он главному диспетчеру. — Постарайся связаться с вертолетами, охраняющими северную границу.

Тон, которым это было сказано, не оставлял главному диспетчеру никакого выбора: случись срыв связи даже по чисто техническим причинам — и главный диспетчер сразу же перестал бы быть главным.

— Бортовой 1213, бортовой 1214, ответьте.

Эфир молчал.

Главный диспетчер побледнел и завопил:

— Общая тревога! Вертолеты северной линии, ответьте!

— 1213 слушает! — лениво отозвался борт вертолета. — Что случилось? Война со «старшим братом»?

Шукюров отобрал микрофон у главного диспетчера.

— Много не болтай! Слушай! Говорит Шукюров! Приказываю: найти и уничтожить вертолет, бортовой номер 3204!

— Карумова? — удивился пилот вертолета 1213.

— Карумов мертв! Вертолет захвачен государственным преступником Джафа-ровым! Мой приказ передать срочно всем вертолетам северной линии! — жестко определил суть Шукюров.

Его личный пилот попытался вступиться за экипаж вертолета:

— Тогда погибнет экипаж! Они-то чем виноваты?..

Шукюров резко оборвал:

— Заткнись! Следующий раз будут узнавать командира на расстоянии!

— Но следующего раза не будет! — испуганно пробормотал личный пилот, уязвленный тоном шефа. — Мертвые не исправляются!

Смех Шукюрова в общей тишине отдавал адом.

— В другой жизни, дорогой! В другой жизни! — проговорил он.

А вертолет с бортовым номером 3204 летел на север с максимальной скоростью, на которую был только способен.

Второй пилот был занят маршрутом, а за остальными Джафаров неотступно наблюдал. Каждое их движение было под его контролем. Нельзя расслабляться ни в коем случае. Джафаров неоднократно наблюдал, как агенты, расслабившись после успеха, неизменно терпели поражение и погибали.

Захват вертолета и операция в аэропорту были проведены с блеском, но цель — спасти свою жизнь любой ценой — еще не была достигнута.

Заметив, как переглянулись штурман и стрелок-радист, Джафаров рявкнул на них:

— Ребята! Не испытывайте судьбу! Я стреляю без промаха. Любое неосторожное движение будет расценено как попытка нападения. И предупреждения больше не будет.

Штурман сразу опомнился.

— Мы что, мы ничего! — забормотал он испуганно. — Оружия у нас уже нет, ты забрал.

— Значит, не все забрал! — заметил Джафаров. — Но мне некогда устраивать шмон. Не повторяйте ошибки своего командира.

— Какой? — поинтересовался стрелок-радист.

— Он попытался меня убить и схватился за пистолет! — спокойно пояснил Джафаров.

— Он жив? — спросил штурман.

— Да, если он сможет жить без мозгов! — усмехнулся Джафаров, почувствовав удовлетворение от смерти врага.

— Как? — не понял штурман. — Он умный!

— Пуля из моего пистолета разметала его умные мозги по грязному полу туалета! — пояснил Джафаров.

Если до этих слов у штурмана и стрелка-радиста и были какие-либо планы внезапного нападения на Джафарова, то теперь они перестали об этом думать…

Военный вертолет, метко названный «крокодилом», заметил первым Джафаров.

— Приготовиться к бою! — скомандовал он.

— Это наш вертолет! — определил штурман. — Он потребует от нас следовать за ним на военный аэродром!

Глаза штурмана насмешливо заблестели.

— У него приказ сбить нас! — сказал Джафаров.

— Ерунда! — отмахнулся штурман. Джафаров вынужден был сделать то, что он сделал: мгновенно выхватив пистолет, он одним выстрелом разнес голову штурману.

— Кто еще хочет умереть? — спокойно спросил он у оставшегося экипажа.

— Никто! — коротко ответил стрелок-радист.

— Либо он нас, либо мы его! — сказал ему Джафаров. — Третьего не дано!

— У нас небольшое преимущество! — сказал стрелок-радист. — Он не знает, что мы в курсе того, что он хочет нас сбить.

— Поэтому мы собьем его первыми! — поддержал стрелка-радиста Джафаров.

Экипаж вертолета 1213, обнаружив цель, так обрадовался, что не стал сообщать об этом другим. Не захотели делиться славой.

Твердо уверенный, что экипаж захваченного государственным преступником вертолета даже не подозревает об их истинных целях, командир решил не рисковать и не открывать огня, пока не приблизится к угнанному вертолету на расстояние, исключающее промах. Он еще не забыл, как на недавних стрельбищах его экипаж получил законное последнее место, промазав четыре раза из пяти.

Но те цели были пустячком по сравнению с летящим на максимальной скорости патрульным вертолетом.

Во-первых, патрульный вертолет хоть и уступал в вооружении «крокодилу», однако заметно превосходил его в скорости.

Во-вторых, патрульный вертолет был хорошо вооружен, и, даже имея всего две ракеты, он представлял грозную силу.

«Мы можем промахнуться, а он может попасть! — подумал вдруг командир экипажа 1213. — А у нас на борту полно боеприпасов! Разнесет на куски!»

Эта мысль храбрости ему не прибавила, и командир экипажа 1213 потребовал по радио у экипажа 3204: