Идеология

Идеология играет в коммунистическом обществе настолько значительную роль, что это общество можно рассматривать как общество идеологическое. Здесь каждый человек подвергается воздействию идеологии с рождения и до смерти, причем – систематически, с поразительно педантичной последовательностью. Число людей, профессионально занятых в области идеологии, здесь огромно. Число людей, которые так или иначе вынуждены выполнять отдельные функции идеологических работников, здесь неисчислимо. Здесь каждый чиновник есть так или иначе проводник идеологии. В детских садах, в школах, институтах, университетах, техникумах, училищах и прочих заведениях людям специально преподают идеологическое учение. Миллионы людей, уже закончивших образование и работающих по специальностям, обучаются в особых Университетах марксизма-ленинизма. Еще большее число людей посещает всякого рода идеологические кружки, семинары, лекции. Идеология пронизывает все сферы культуры, включая даже специальные науки и даже спорт. Поток идеологических текстов не поддается никакому точному учету. Если бы можно было измерить все усилия общества, направленные на идеологию, то мы получили бы величину, вполне сопоставимую с затратами на милитаризацию страны и на промышленность. Многим, даже порой самим идеологическим работникам, такой размах идеологической работы кажется неоправданным, а траты на нее кажутся бессмысленными. Однако такое неимоверное разрастание идеологии в коммунистическом обществе не есть нечто искусственно раздутое и временное. Это происходит в силу внутренних необходимых механизмов жизни общества, в силу некоего социального инстинкта самосохранения. С точки зрения целостности и крепости общества затраты на идеологию здесь вполне оправданы. Более того, в условиях возрастания культурного уровня населения, улучшения бытовых условий, роста образованности людей, появления оппозиции и других явлений, прямо или косвенно угрожающих идейной монолитности общества, требуется усиление и идеологической работы, что немыслимо без увеличения трат на нее. Но дело не только в количественном выражении идеологии, дело в ее качественной роли в обществе, а с этой точки зрения коммунистическое общество есть общество идеологическое. В связи с этим аспектом возникает целый ряд проблем, для решения каждой из которых требуются многочисленные обстоятельные исследования, на что ни в коем случае не претендует эта книга. Я здесь ограничусь рассмотрением лишь самых основных из этих проблем, причем – в самых общих чертах, не вникая в конкретные детали содержания идеологии и механизма ее действия. Проблемы эти таковы: 1) что такое идеология (в отличие от науки, религии и морали); 2) особенности идеологии в коммунистическом обществе и ее строение; 3) марксизм как идеология; 4) другие идеологические явления; 5) идеологический аппарат; 6) результаты идеологической обработки людей. Очень много внимания вопросам идеологии уделено в моих литературных сочинениях и в книге «Без иллюзий», к которым я и отсылаю читателя, желающего более детально ознакомиться с моей концепцией на этот счет.

Термин «идеология» неоднозначен. Я его употребляю здесь в следующем смысле. Идеологию образует определенное учение о мире, о человеческом обществе, о человеке и вообще о жизненно важных явлениях жизни людей. Существует определенная система специальных лиц и учреждений (идеологический аппарат), в задачу которых входит хранить это учение, приспосабливать его к текущей жизни людей, навязывать его населению страны, т.е. заставлять население усваивать это учение, принимать его и каким-то образом обнаруживать это в своем поведении. Население принимает это учение не в силу веры в его истинность или доказательства и опытного подтверждения его положений, а из соображений социального расчета и по принуждению. Задача идеологии – организация и стандартизация сознания людей, управление людьми путем формирования определенного типа их сознания, удобного с точки зрения управления ими. Идеологический аппарат приучает и заставляет людей в некоторых ситуациях, жизненно важных для общества, всех людей думать, говорить и поступать одинаково и так, как это желательно для руководства обществом. При этом я имею в виду поступки, в той или иной мере зависящие от сознания людей. Это – определенная настройка (поворот) «мозгов». Принятие идеологии людьми выражается в том, что люди принятыми в обществе способами обозначают то, что будут поступать так, как это требуется обществу. Идеологически подготовленный и обработанный (воспитанный в коммунистическом духе) человек без подсказки и указаний свыше умеет поступить так, как нужно. Идеология, наконец, дает оправдание поведению людей, к которому их призывает или принуждает руководство.

Исторически произошло так, что основой и ядром идеологии коммунистических тенденций в мире и государственной идеологии коммунистических стран стал марксизм с некоторыми коррективами и дополнениями, зависящими от конкретных условий различных стран (ленинизм в Советском Союзе, маоизм в Китае). Фатально необходимости в этом не было. Но раз уж так случилось, с этим фактом надо считаться. И в дальнейшем я буду иметь в виду именно марксистскую идеологию, говоря об идеологии коммунистического общества. Это – наиболее значительная форма идеологии в истории человечества. На ее примере отчетливее всего видны свойства идеологии вообще. Конечно, полного совпадения коммунистической идеологии и марксизма нет. Не все из марксизма входит в идеологию фактически существующего коммунистического общества. Не все, входящее в эту идеологию, исходит из марксизма. Но в данной работе этим несовпадением можно пренебречь.

Чтобы лучше представить себе специфику идеологии, надо отличить ее от науки и религии. Это надо сделать потому, что коммунистическая идеология похожа как на науку, так и на религию. Она претендует на то, чтобы быть наукой, и претендует на то, чтобы вытеснить религию из человеческих душ и занять ее место, т.е. претендует на то, чтобы люди верили в правоту идеологии и в декларируемое ею учение о будущей райской жизни в коммунистическом обществе.

Конечно, в реальной жизни нет абсолютно чистых форм. Религия может выполнять (и обычно выполняет) идеологические функции и даже может содержать утверждения, которые подтверждаются опытом аналогично утверждениям науки. Какие-то фрагменты науки могут выполнять идеологические функции. Идеология может восприниматься как нечто аналогичное религии (многие до сих пор верят в марксистские утверждения как в святыню) и может содержать научные понятия и утверждения. Идеология может возникать е претензией на научность, как это имело место с марксизмом, и на основе науки, может использовать данные науки и даже включать их в себя. Но все-таки эти три явления имеют принципиальные различия.

Когда я утверждаю, что коммунистическое учение (марксизм) не есть наука, а есть идеология, я в это не вкладываю ничего ругательного и унизительного по адресу марксизма. Идеология не хуже и не лучше науки. Это просто разные явления, с различными целями, с различными законами функционирования и построения, с различными механизмами самосохранения и навязывания людям. Когда я утверждаю, что марксистская (коммунистическая) идеология антирелигиозна, я опять-таки не хочу этим сказать что-то плохое или что-то хорошее о ней. Я лишь констатирую факт принципиального различия идеологии и религии, который стал заметен лишь теперь, в связи с возникновением антирелигиозных идеологий (помимо марксизма здесь можно упомянуть национал-социализм в Германии). Этот факт заставляет различать идеологические и собственно религиозные функции в самих религиях прошлого.

Идеологическая работа

Идеология не только учение. Живая идеология – это повседневная деятельность людей в поле идеологии. Как я уже говорил, в коммунистическом обществе быстро складывается мощный идеологический аппарат, пронизывающий собою все общество, достигающий своими щупальцами до сознания каждого отдельного человека. И деятельность этого аппарата есть не отдельная кампания (хотя идеологические кампании имеют место постоянно как в масштабах всей страны, так и на более низких уровнях вплоть до первичных коллективов), а есть постоянная, будничная, рутинная работа. Эта работа не замирает ни на минуту. Партийные органы всех рангов бдительно следят за тем, чтобы эта работа выполнялась систематически, ибо это – одна из важнейших (если не самая важная) составных частей партийной работы вообще. Вся идеологическая работа (за редкими исключениями) выполняется членами партии и комсомола, причем – в той или иной мере прошедшими специальную подготовку и облеченными особым доверием. Имеют место случаи, когда привлекаются беспартийные. Но это лишь для отдельных мероприятий и под контролем членов партии. Обычно такие беспартийные готовятся ко вступлению в партию и натаскиваются в идеологическом плане.

Каковы функции идеологического аппарата и его деятельности? Независимо от того, что из себя представляют сотрудники идеологического аппарата и профессиональные идеологи и каковы их личные цели, аппарат в целом выполняет следующие функции. Первая из этих функций – ознакомить граждан с официально признанным идеологическим учением, заставить их усвоить хотя бы минимальные основы этого учения и заставить их принять его. Хотя идеологическое учение в самых существенных чертах сложилось и не подлежит серьезным изменениям, в нем все же происходят некоторые изменения, иногда – довольно крупные (как это произошло, например, с отказом от лозунга диктатуры пролетариата). Принимаются важные партийные решения, которые на то или иное время становятся частью идеологии. Вожди произносят длинные речи с намерением сделать свой вклад в идеологию. В мире происходят крупные события, которые так или иначе отражаются в учении идеологии, хотя бы – в виде свежих примеров к старым банальным истинам. Так что теоретикам постоянно приходится подновлять учение, а гражданам – усваивать его снова в подновленном уже виде. Способы заставить граждан как-то усваивать учение очень просты: зачеты, экзамены, выступления в семинарах, письменные работы, всевозможные проверки (вроде «ленинских зачетов»). И как бы люди ни относились к идеологии, они вынуждаются усваивать ее и запоминать практически на всю жизнь. Принятие же идеологии не есть одноактная операция, когда человек произносит обещание принять ее, а постоянная готовность дать знать окружающим, что человек принимает ее. Подобно тому, как в армии военнослужащий щелкает каблуками, дергается телом и совершает другие действия, изображая готовность выполнить волю начальства, гражданин коммунистического общества должен время от времени осуществлять свое идеологическое «щелканье каблуками», дабы окружающие и идеологическое начальство в особенности чувствовали, что этот гражданин находится в согласии с идеологией.

Вторая функция идеологии – контроль за всем тем, что происходит в области духовной культуры (в литературе, изобразительном искусстве, науке, прессе и т.д.), запрет всего того, что не согласуется с идеологией, поощрение всего, что соответствует ей. Идеология все, что как-то не согласуется с нею, считает враждебным себе, угрозой своему господству и даже существованию. Идеологическая нетерпимость роднит идеологию с религией. Примеры идеологической нетерпимости в Советском Союзе в сталинские времена общеизвестны. Сейчас там по видимости произошло некоторое смягчение. Однако лишь по видимости, – нынешние советские идеологи стали гибче и хитрее идеологов сталинских времен. Кроме того, это «смягчение» коснулось лишь верхушки теоретиков, а не всей массы идеологических работников. И тем более это мало отразилось на положении идеологически обрабатываемых рядовых граждан.

Третья функция – истолкование всего происходящего в мире, в том числе – крупных политических событий, открытий в науке и технике, событий внутри страны, в духе фундаментальных принципов идеологии. Все происходящее в мире должно подтверждать идеологическое учение и совершаться как бы вроде с ведома его. Для посторонних наблюдателей это истолкование выглядит как заведомая ложь пропаганды, хотя на самом деле установки на обман тут нет. Обман получается как следствие, да и то лишь с точки зрения внешнего наблюдателя. С точки зрения же идеологически обрабатываемой массы населения здесь просто происходит естественный отбор информации и определенное ее освещение через сетку и призму общепризнанной идеологии. Широко распространено мнение, будто советские люди плохо осведомлены о том, что творится в мире, осведомлены ложно. Это, повторяю, не есть безусловная истина. Это – лишь определенная точка зрения на тип осведомленности. Советские люди на самом деле не хуже западных людей осведомлены о происходящем, но они осведомлены обо всем в определенном идеологическом освещении. Сориентировать определенным стандартным образом сознание людей, систематически подкреплять эту ориентацию сознания и снабжать его определенным образом пережеванной пищей, – в этом и состоит прямая обязанность идеологии. Но эта ориентация сознания не есть всего лишь заурядный обман, задуманный кучкой злоумышленников. Она есть объективная необходимость существования людей в этом обществе и самосохранения последнего.

Четвертая функция идеологии – заставить граждан общества быть не просто пассивными созерцателями с определенным образом настроенным сознанием, а активными участниками определенным образом организованного жизненного спектакля, разворачивающегося на многих тысячах больших и малых сцен, начиная с самой высокой сцены высшей власти и кончая самыми маленькими сценками вплоть до минимальных социальных групп. Потому в коммунистическом обществе люди не просто живут, а играют роли в житейских спектаклях. И задача идеологии – приучить их играть эти роли серьезно и со страстью. Выполняя эту задачу, идеология имеет единственный путь сделать это успешно: развязать силы социальности и направить их в идеологически контролируемое русло.

Не надо думать, будто люди вследствие воздействия идеологии вводятся в заблуждение до такой степени, что уже не ведают того, что творят. Они прекрасно отдают себе отчет в характере разыгрываемых спектаклей и не забывают о фундаментальных социальных правилах никогда. Они играют серьезно и со страстью в такое время и в таких ситуациях, когда это положено делать согласно идеологическим ритуалам. В перерывах между идеологическими оргиями они бывают обычными людьми и даже позволяют себе иронизировать по поводу своего же поведения и жаловаться на скверные обстоятельства, вынуждающие их быть сволочами. Такие отступления вполне согласуются с минутами осатанелости в официальных представлениях, – они суть законный элемент в идеологическом поведении.

Я уже говорил, что ошибочно рассматривать идеологическую обработку населения как нечто искусственное. То, что кажется абсурдом с точки зрения регулирования поведения отдельного человека, является рациональным с точки зрения регулирования поведением больших масс людей. Исторический парадокс здесь состоит в том, что идеология возникает как общественно значимое средство обуздать стихийные силы коммунальности, ограничить их, организовав определенным образом сознание людей. Но в практическом исполнении это ограничение сил коммунальности осуществляется как развязывание этих сил и опора на них.

Идеология и религия

Коммунистическая идеология, как и религия, претендует на роль духовного пастыря людей. Но она, повторяю, принципиально отлична от религии. Психологическую основу религии образует вера, а идеологии – формальное принятие. Здесь нет возможности подробно описать состояние веры. Ограничусь коротким замечанием. Состояние веры есть некое первоначальное психическое состояние человека, не предполагающее никаких логических доказательств и экспериментальных подтверждений тех положений, в которые верят, и не предполагающее также внешнего принуждения. Это – внутренняя предрасположенность «признать» нечто как существующее, истинное, должное. Я взял здесь слово «признать» в кавычки, ибо здесь суть дела не во внешних признаках состояния, а во внутреннем состоянии человека. Вера есть одна из способностей человека, на основе которой вырастает способность к религиозному состоянию психики и к религиозным формам поведения. Формальное же принятие идеологии не предполагает необходимым образом веру в истинность ее постулатов и обещаний, хотя такая вера и возможна (как об этом говорят факты). Оно может оставлять души людей холодными и равнодушными к тому, что принимается. Идеология принимается разумом и из осознанного или подсознательного расчета последствий своего поведения и лучших условий жизни (в крайнем случае – из расчета избежать худшего). Религия проникает в души людей и проявляется в их поведении. Идеология есть чисто внешнее средство в поведении людей, а не само поведение. Поведение определяется другими силами (а именно – законами коммунальности). Идеология дает им направление и оправдание. Она не входит в души людей. Нет внутренней потребности в идеологии. Если допустить, что власти не настаивают на признании идеологии и на официальном подтверждении этого признания, люди вскоре бы забыли об идеологии. Но они начали бы стихийно изобретать религию, и факты такого рода можно наблюдать даже и в Советском Союзе. Это не недостаток идеологии, но и не достоинство. Религия тоже имеет аппарат, аналогичный идеологическому, – церковь. Но потребность в религии породила церковь. В случае же с идеологией, наоборот, аппарат идеологии навязывает людям идеологию как средство в поведении и средство опознания соответствия индивида обществу.

Коммунистическое общество есть общество антирелигиозное. Само по себе это, повторяю, не есть ни благо, ни зло. Важно тут другое: почему этот факт имеет место? И можно ли его объяснять только злым умыслом некоторых нехороших безбожников, захвативших власть?

Прежде всего не следует идеализировать религию. Нет абстрактной религии, есть конкретные формы религий. В России, например, это были православие, мусульманство и другие формы. И было бы в высшей степени несправедливо отрицать положительную роль антирелигиозной деятельности советской власти в прошлые годы. Эта деятельность имела огромное просветительское значение. Она высвободила многомиллионные массы населения из пут религиозного мракобесия. Антирелигиозная деятельность советской власти имела и до сих пор имеет успех в массах населения прежде всего благодаря тому, что исторически данные формы религии оказались неадекватными менталитету современного человека и его положению в обществе, а не благодаря насилию. Насилие имело и имеет место в данном отношении, как и во многих других. Но не оно есть основа. Оно само опирается на ту основу, которая предопределяет судьбу религий в коммунистическом обществе.

Фактически данные формы религий, с которыми сталкиваются коммунистические режимы, рассчитаны на сравнительно низкий культурный уровень населения и определенный строй его жизни. Интеллектуальные глубины пли высоты, имеющиеся в тех или иных религиозных учениях, недоступны широким массам населения. Кроме того, они с большой натяжкой и с большой долей лицемерия выглядят глубинами или высотами. Коммунистическое же общество в тенденции есть общество поголовной грамотности. Здесь чуть ли не половина населения (а может быть, больше) имеет общее или специальное среднее образование. Здесь многие миллионы людей имеют высшее образование, многие миллионы профессионально заняты в области культуры. Здесь имеется разветвленная сеть культурно-просветительных учреждений. Широко поставлена пропаганда научно-технических достижений. Здесь люди постоянно читают литературу, практически не оставляющую места в их душах для религиозных идей. Здесь люди ведут динамичный образ жизни, постоянно вращаются в коллективах себе подобных. Они вынуждены в своей повседневной жизни совершать множество поступков, не согласующихся с фактически действующими религиями. И не представляет труда показать, что для большинства верующих их религиозность на практике оказывается лицемерной. Короче говоря, здесь исторически данные религии не подкрепляются как духовной, так и телесной жизнью населения страны. И потому если бы даже власти вздумали насильно насаждать эти формы религии, они потерпели бы банкротство.

Менталитету и образу жизни человека коммунистического общества более соответствует идеология такого типа, какая господствует в Советском Союзе и ряде других коммунистических стран (мне не известна ситуация с идеологией в Китае). Я уже говорил о том, как эта идеология навязывается людям, Естественно, религия, которая не поощряется и даже порой преследуется в коммунистических странах, не может здесь конкурировать с идеологией, навязываемой людям с рождения мощнейшим идеологическим аппаратом. А идеология эта антирелигиозна по существу. Хотя она и не рассчитана на веру, она использует в своих интересах все достижения науки и техники, все средства искусства и пропаганды. Она касается тех же проблем, какие затрагивает религия, но имеет в глазах современного человека явное преимущество в их трактовке.

В коммунистических обществах наблюдаются явления, которые позволяют некоторым критикам коммунизма говорить о некоем религиозном возрождении. Наиболее мощный пример тому – недавние события в Польше в связи с приездом Папы и вообще положение религии в Польше. Я не буду здесь касаться особенностей польского религиозного феномена. Что же касается явлений «религиозного возрождения» в России, то это есть главным образом неадекватная форма выражения социального недовольства и дань моде (особенно это касается интеллигентских кругов). И только отчасти это есть выражение психологической потребности в чем-то подобном религии. В какой мере возможно появление из этого источника новых форм религии или преобразование старых в условиях коммунистического общества, для ответа на этот вопрос пока нет достаточно убедительных материалов. Во всяком случае судьба религии вообще зависит от судьбы ее в некоммунистических странах и от судьбы самих этих стран в борьбе с коммунизмом. Как показывает опыт Советского Союза, в коммунистических странах религия может быть допущена, если она не вступает в ощутимый конфликт со строем, довольствуется весьма второстепенной ролью и живет по общим законам коммунистических учреждений.

Короче говоря, идеология в коммунистическом обществе имеет преимущества перед религией, поскольку дает учение о мире, обществе и человеке, более отвечающее типу и уровню культуры современного человека, поскольку освещает формы поведения, без которых человеку невозможно жить в условиях этого общества, поскольку делает человека более удобным с точки зрения управления и манипулирования им. Религиозный человек неудобен для функционирования в этом обществе как с точки зрения окружающих, так и с точки зрения выживаемости. И потому государство поддерживает идеологию, превращая ее в мощнейшее орудие власти.

Конечно, с ростом образованности населения и улучшением пропаганды достижений науки, а также с накоплением опыта жизни в условиях коммунистической системы и передачей его от поколения к поколению возникает и увеличивается несоответствие состояния идеологического учения общему интеллектуальному и психологическому состоянию населения страны. Это учение действует, но уже не вызывает нужного уважения. И подобно тому, как люди жаждут улучшения жилищ, одежды, питания, развлечений, они также жаждут и более легких и удобных форм идеологического гнета, не унижающего их достоинства и самомнения и даже доставляющего некоторое удовлетворение. Идеология весьма неохотно идет на такие «послабления» в силу консерватизма всякой большой и устойчивой системы. Но все же это происходит. Такое серьезное «послабление» наступило, например, в Советском Союзе в послесталинские времена. Благодаря ему было несколько ослаблено несоответствие идеологии реальной ситуации в стране.

Идеология и наука

Коммунистическая идеология претендует на то, чтобы считаться наукой, опираться на науку, обобщать данные науки, освещать путь науке. Насчет освещения пути науки проблем нет, ибо идеология есть элемент руководства обществом. А что касается остальных претензий, то они объясняются историческими условиями возникновения марксистской идеологии и ее первичной формой, духом нашего времени, ролью науки и техники в наше время, высокой образованностью населения, всем стилем жизни общества. Кроме того, руководство обществом правит здесь не от имени Бога (что устарело), а от имени законов природы и общества (что весьма удобно). Но все же марксистская идеология не есть наука.

Наука и идеология суть качественно различные явления. Наука предполагает осмысленность, точность и однозначность терминологии. Идеология предполагает бессмысленные, расплывчатые и многосмысленные языковые образования. Терминология науки не нуждается в осмыслении и интерпретации. Фразеология идеологии нуждается в истолковании, в ассоциациях, в примысливании. Утверждекия науки предполагают возможность их подтверждения паи опровержения или, в крайнем случае, установления их неразрешимости. Предложения идеологии нельзя опровергнуть и подтвердить, ибо они бессмысленны. Выражение «научная идеология» обозначает такую идеологию, которая сосет соки науки и маскируется под нее. Но идеология как наука есть нонсенс. У нее совсем другие источники и другие цели, нежели познание действительности. Лишь в сравнении с какой-то другой формой идеологии та или иная идеология может выглядеть как продукт познания и просвещения. Но это состояние скоро проходит.

Понимание тестов науки предполагает длительную специальную подготовку и особый профессиональный язык. Наука рассчитана на узкий круг специалистов. Тесты идеологии рассчитаны на все население страны независимо от их профессий, различий в уровне образованности. Для «понимания» (а вернее – для усвоения) их не требуется специальной подготовки. Все неясные места разъясняются на привычных примерах.

Отношение идеологии к реальности характеризуется не понятиями истинности и ложности, а тем, насколько хорошо идеология служит цели обработки сознания людей в желаемом направлении, насколько хорошо она отвечает образованности, общей культуре и образу жизни людей, как усваивается ими и какой дает результат в их поведении. С этой точки зрения марксизм вполне адекватен условиям жизни и типу людей советского общества, а главное – удобен властям в качестве средства руководства многомиллионными массами населения.

Я не вижу надобности здесь анализировать понятия и утверждения марксизма с точки зрения критериев, применяемых к понятиям и утверждениям науки. На этот счет существует огромная литература. Многочисленные примеры приведены в моих книгах. Критиковать марксизм в этом плане – дело несложное. Но такая критика нисколько не колеблет марксизм, как не колеблет его неверие людей (и даже руководителей) в обещанный земной рай коммунизма. Идеологию невозможно опровергнуть. Ее можно только ослабить или укрепить, ослабив или укрепив ее влияние на людей.

Идеологические функции науки и искусства

Марксизм образует основу, ядро и доминирующее содержание идеологии коммунистического общества. Это ядро обволакивается идеологическими образованиями другого рода и сосуществует с ними, вступая с ними в разнообразные взаимоотношения. Важнейшее из таких образований порождает сама современная наука. Дело в том, что наука превратилась из исключительного явления в самое заурядное массовое явление, – в занятие многих миллионов людей, объединенных в группы и в коммуны, которые подвержены действию общих законов коммунальности, может быть, даже в большей мере, чем другие группы, коммуны. Вот что по этому поводу сказано в «Зияющих высотах».

Современная наука не есть сфера человеческой деятельности, участники которой только и заняты поискамиистины. Наука содержит в себе не только и даже не столько научность как таковую, которая глубоко враждебна научности, но выглядит гораздо более научно, чем сама научность. Научность производит абстракции, антинаучность их разрушает подтем предлогом, что не учитывается то-то и то-то. Научность устанавливает строгие понятия, антинаучность делает их многосмысленными под предлогом охвата реального многообразия. Научность избегает использовать те средства, без которых можно обойтись. Антинаучность стремится привлечь все, что можно привлечь под тем или иным предлогом. Научность стремится найти простое и ясное в сложном и запутанном. Антинаучность стремится запутать простое и сделать труднопо-нимаемым очевидное. Научность стремится к установлению обычности всего, что кажется необычным. Антинаучность стремится к сенсационности, к приданию обычным явлениям формы загадочности и таинственности. Причем сначала научность и антинаучность (под другими названиями, конечно) рассматривают как равноправные стороны единой науки, но затем антинаучность берет верх, подобно тому, как сорняки глушат оставленные без прополки культурные растения. Научности в рамках науки отводится жалкая роль чего-то низкосортного. Ее терпят лишь в той мере, в какой за ее счет может жить антинаучность. В тенденции ее стремятся изгнать из науки совсем, ибо она есть укор для нечистой совести. Так что когда возлагают надежды на то, что наука будет играть роль средства прогресса цивилизации, то совершают грубейшую ошибку. Наука есть массовое явление; само целиком и полностью управляемое коммунальными законами и лишь в ничтожной мере содержащее в себе научность. А в условиях господства коммунальности элемент научности в науке стремится к нулю.