— Спасибо вам за всё, — Эл в очередной раз поблагодарил спасителя и направился к выходу.
На пороге он повернулся и задал вопрос, который мучил его уже несколько часов:
— Неужели я эльф?
— Ха, парень на этот вопрос сложно ответить. Точный ответ тебе дадут либо твои родители, либо индулы. А вообще, если смотреть объективно, то тебе семнадцать лет, а примерно шестнадцать лет назад начались нападения. Эльфийская семья вполне могла отдать тебя на воспитание фермерам. Хотя всё это лишь предположения. Но ты должен усвоить: ты являешься тем, кем ты считаешь себя сам. Не важно, кто ты снаружи — важно кто ты внутри, в душе.
— Хорошо, хорошо. Удачи тебе в твоих поисках.
— И тебе в твоих. Пока.
— Пока, — Эл вышел из дома, перешагнув через тело, огляделся и последовал к воротам, не увидеть которые было нельзя. На этот раз он решил не испытывать судьбу и не искать коротких путей, а идти по главной улице города. Никуда не сворачивая.
Эл шёл из города прочь, предпочитая берега и леса, тропинкам и дорогам, и думал о том, кто открыл ему глаза на этот мир — о том, кто помог ему вот так ни за что, как друг. Сейчас он хотел только одного, встретиться с Димаром ещё раз, и жалел о том, что не может вернуться к родителям. Пока не может.
* * *
За два года до нападения на эльфийские леса
— Низкорослик, низкорослик, — слышалось возле речки солнечным летним днём.
— Замолчите, замолчите вы все! Как же я вас ненавижу! — прокричал ещё совсем молодой эльф и побежал прочь, домой.
Вбежав к себе в комнату, он, бросившись на кровать, начал рыдать навзрыд. Когда был жив папа, он постоянно повторял: «Мужчины не должны плакать». Но папы не было, а боль в душе была. Была нестерпимая рана, которая никак не хотела затягиваться.
— А папа? Что папа? Ведь именно из-за него я — объект насмешек. Ну почему я сын эльфийки и человека? Почему я не могу стать таким же высоким, как все эльфы?
Лёжа на мокрой от слёз подушке он задавал себе эти вопросы, задавал уже в который раз и не мог найти ответа. Устав от всех этих эмоций и переживаний, он уснул и спал, пока не стемнело.
Вечером домой пришла мама, которую он так любил и ненавидел.
— Привет, Димарчик, — она поцеловала его в лоб, — Как прошёл день?
— Как обычно — ужасно.
— Почему?
— Мам, ответь: почему мой папа — человек? Почему я не такой же как все?
— Ты опять? — я тебе сотни раз объясняла, — Не важно, что говорят другие — важно то, кем ты являешься для себя. Невысокий рост — ещё не трагедия, трагедия — алчность и злоба на других. Ты в шестнадцать лет уже неплохой снайпер и дашь фору любому другому эльфу.
— Ты меня никогда не поймёшь, — Димар снова убежал в свою комнату.
— Главное — чтобы ты меня понял… Хоть когда-нибудь понял.
* * *
Сегодня Димар встал пораньше, многие в лесу ещё спали. Взял лук, колчан со стрелами и пошёл на тренировочную площадку. Он часто успокаивался от звука летящей стрелы, рассекающей воздух. Димар вышел на улицу, втянул носом осенний воздух и направился к мишеням. Стрелял он очень неплохо: из десяти выпущенных стрел девять попадали точно в цель.
— А ты неплохо стреляешь, — раздался за его спиной голос.
Димар оглянулся — это была молодая эльфийка, неземной красоты.
— Эээ… Привет, — промямлил он.
— Привет.
Димар молчал, хоть и понимал, что нужно заполнить это неловкое молчание.
— Как тебя зовут?
— Я Амира. Моя мама провидица, а я не могу произнести простейшего заклинания, — она оглядывала Димара с некоторым любопытством.
— Ничего, бывает, — подбодрил эльфийку Димар.
— А как зовут тебя?
— Я Димар. Сын человека и эльфийки, — произнёс он, следя за реакцией новой знакомой.
— А ты забавный… — только и ответила она, явно нисколько не смутившись родству Димара, но всё же, найдя ответы на вопросы.
Они разговаривали долго, Димар никогда ещё не чувствовал себя так. С одной стороны он стеснялся, не знал, что сказать Амире, не хотел навешивать своё мнение и свою компанию. С другой — ему никогда не было так легко, за все шестнадцать лет он ни разу не разговаривал ни с кем вот так, непринуждённо. Он и представить раньше не мог, что он забавный…
* * *
За два дня до нападения на эльфийские леса
Весенний день. В одном из хутреев Димар готовился к соревнованию снайперов, который проводился раз в год.
— Димарчик, я знаю — ты обойдёшь всех конкурентов, ты у меня лучший.
— Я знаю, мам, знаю.
Соревнования проходили на поляне, где собралось много народу. Но Димар, сколько не пытался, не мог найти взглядом Амиру, а ведь он её звал, и она обещала прийти.
Выступил он превосходно, ещё на первом круге обойдя всех сверстников. В итоге — первое место. Он был чрезвычайно горд собой.
На поляне Амиру он так и не нашёл, а ведь очень хотелось поделиться с ней своей радостью.
— Может, она дома? — подумал он и направился через поляну. В голове крутились разные мысли: «Интересно — она обрадуется моей победе, удивится?», «Почему она не пришла посмотреть на меня?».
За несколько деревьев до дома Амиры он остановился и затих. Она шла с высоким, красивым эльфом, который был выше Димара и старше его. Инстинктивно он спрятался за дерево, не давая мысли проникнуть в разум и разрушить всё, что он пытался создать несколько месяцев. Выглянув из-за дерева, он увидел то, что наконец-таки позволило мысли прорваться в разум и разорвать сердце: Амира поцеловала эльфа на прощание.
Он бросился прочь — прочь от дома, прочь от поляны, прочь из леса. Димар ещё ни разу не убегал так далеко — мама не позволяла.
«Неужели я настолько уродлив? Почему, почему всё так? Подумаешь, ростом не вышел — ведь я лучше того эльфа. Какая, к бесам, душа? Никому не важно, что у тебя внутри! Мама ошибалась».
Он дошёл до речки и стал бросать камни в воду, наблюдая, как они, попрыгав, тянутся ко дну. Гуляя возле речки, он наблюдал за летающими вокруг стрекозами, как вдруг земля ушла из-под ног, Димар вздрогнул от неожиданности. Ощутив, что благополучно сидит на земле, он оглянулся. Это была пещера, и, похоже, свод её был тонкий. Сверху зияла дыра.
Слева от себя он увидел проход и стал продвигаться по нему. Уже через несколько минут Димар вышел на свежий воздух. Вход в пещеру находился на островке, образованном разливом реки. План мести возник мгновенно.
* * *
Вот уже трое суток, как молодой эльф Димар ушёл из леса. Спал в пещере, ел плоды и ягоды с деревьев и кустов, зачастую задумываясь о том — правильно ли он поступил, убежав из леса. Чаще побеждало мнение «правильно», пусть поволнуются, однако в этот раз он решил по—другому. Проснувшись в пещере на куче травы, которую до этого нарвал и связал, Димар понял, что его никто не любит и не понимает, никто, кроме мамы. Она то, за что она должен переживать. Виноват в неудачах только он сам. Он сам, а не она.
«Нужно вернуться в лес», — было его последнее решение. Но он не знал, что было уже поздно. В лесу нет никого живого. Набеги индулов дошли и до них, и теперь Димар остался один — так и не поговорив с мамой, так и не попросив её прощенья.
Шестнадцать лет, проведённые в одиночестве, с редкими вылазками к людям, научили Димара действовать скрытно и черпать информацию там, где другие слышали лишь повседневный разговор. Он быстро разобрался с ситуацией в Антарии, и понял, кто виноват в смерти его матери.
Глава 6. История Антарии
Одиночество — странное чувство, знакомое каждому.
Одиночество — болезнь, которая может в корне изменить любого.
«В далёкие-далёкие времена, когда ещё не было ни светлых, ни тёмных эльфов, когда не было ни индулов, ни людей, в Янратии жили разумные существа — мьюрты. Их было немного — не больше тысячи по всей Янратии. Мьюрты жили небольшими общинами, каждая из которых имела свою территорию. В одну общину входили до двухсот мьюртов, все они проживали в общинном замке.
Мьюрты неплохо владели боевыми искусствами, но их настоящим коньком была сфера магии — они могли материализовать из ничего то, что задумали, могли полностью подчинить себе стихии природы, контролировать чужой разум для них было не проблемой.
Однажды в ходе неудачного магического эксперимента в Янратии прогремел взрыв, уничтоживший почти всех мьюртов. Выжили лишь трое: Эреф, Симорг и Вайленд.
По воле судьбы Вайленд и Эреф, так же, как Симорг и Эреф, были сводными братьями. У Вайленда и Эрефа был общий отец, у Эрефа и Симорга — общая мать.
Оставшиеся мьюрты нашли друг друга и договорились создать на территории Янратии новую страну, новые расы, передать им свои знания и покинуть этот мир. Но Вайленд, самый младший из оставшихся мьюртов, отказался накладывать на себя руки, даже зная, что после него в этом мире что-то останется. Эреф и Симорг решили, что оставлять Вайленда одного в этом мире с созданными ими расами было бы неразумно. Тогда они изгнали его на отдалённый от Янратии остров и установили магический барьер, не позволявший брату покинуть границы острова.
Убедившись в том, что все попытки Вайленда покинуть остров тщетны, они создали каждый свою расу по своему образу и подобию.
Симорг, самый старший из братьев, создал высокорослую расу эльфов. Характерной чертой эльфов были светлые, длинные волосы, точно такие же, как у Симорга. Характер эльфов резко отличался от людской расы — расы, созданной Эрефом. Эльфы были мудрее, менее требовательными к другим, они умели искуснее людей изготавливать любые виды оружия — от мечей до луков. Помимо всего прочего, Симорг одарил своих созданий острым зрением и слухом. Понимая, что все эти способности — огромный дар для эльфов, он дал им возможность доказать свою преданность богам: продолжительность жизни эльфа колебалась от ста пятидесяти до двухсот лет. Всю свою жизнь они должны доказывать, что достойны всего того, чем одарил их Симорг. Всю жизнь они будут делать выбор между добром и злом. Нельзя сказать, что всем удавалось пройти всю жизнь с этой ношей — кто-то не смог донести её, кто-то просто бросил и наплевал на добро, на любовь, на надежду, потеряв всё эльфийское.
Надо сказать, что эльфы очень трепетно относились ко времени. Они никогда не любили как—либо отмечать собственный день рождения, даже не считали этот день праздником. Разве, что запомнить, мол, „я стал на год старше“, и всё. Ни один из них не хотел признавать, что прошёл ещё один год жизни, не важно даже, как он прошёл, с пользой или без.
Эреф не отстал от брата — его раса не отличалась высоким или низким ростом, носила тёмный цвет волос, и, если расе Симорга не было равных в ловкости, то люди были сильны как никто другой. Ремесленники людей не уступали эльфийским, а в некоторых областях даже превосходили их.
Для эльфов земля, деревья, и вообще всё живое было святым, люди же без особых угрызений совести могли возделывать поля, заставлять природу работать на себя. По характеру люди были отзывчивыми и трудолюбивыми.
Создав каждый свою расу, подарив ей свои знания и возможность развиваться, два мьюрта оградили мир Янратии от других народов поясом гор.
Эльфы поселились в многочисленных лесах Янратии, каждый из которых был защищён магией самого Симорга. Люди же сами стали возводить дома на равнинах и в горах. Последним даром Эрефа и Симорга своим расам были чувства — любовь, дружба, сострадание и многие другие, что не чужды и сегодняшнему поколению.
Понаблюдав за жизнью творений, они поняли, что время мьюртов давно в прошлом, началась эра эльфов и людей. Оставив в этом мире часть силы, они покинули его. Куда ушли мьюрты? Никто не знает. Одни утверждают, что они отправились через порталы в другие миры, на поиски подобных себе. Другие говорят, что они оставили свою физическую оболочку в этом мире, а душой путешествуют по другим. Точного ответа нет, но ясно одно — их покровительство существует и по сей день.
Эльфы и люди жили в полном согласии на протяжении многих лет. Развивались, передавали навыки детям, создавали свои традиции. Каждая раса поклонялась своему создателю, однако никто уже не помнил — существовали ли они на самом деле. Проще было верить во что-то хорошее, чем сказать, что всё — и они, и весь этот этот мир — появилось из ниоткуда.
Время идёт, что-то изменилось в сознании, многие люди стали забывать своих прародителей, перестали верить. Эльфы разделились на два лагеря: одни заявляли, что они — высшая раса, и их цель остаться в Антарии единственными разумными существами, другие помнили, что эльфы и люди — братья, так как создали их два брата мьюрта. Постепенно бунтарское настроение эльфов увеличивалось, они пошли войной на братьев, не поддерживающих их идею, и на людей.
Идеям „тёмных“ или иных эльфов не суждено было сбыться — друиды и провидицы лесных эльфов усмирили их и изгнали в подземные миры, выходы из которых были навсегда закрыты и утеряны.
Снова вернулось время мира и согласия между двумя расами, они торговали между собой. Находились и такие, кто объединялся и разрывал рамки расы. Влюблённый эльф и человек — такое часто бывало. Межрасовый брак казался эльфам и людям чем-то запретным, несмотря на их дружбу. Многие из таких пар были изгнаны из деревень и лесов, но чувства их были не слабее чувств других, а совсем наоборот — ведь исходили они от двух богов, от двух мьюртов.
* * *
Вайленд, недовольный решением братьев, неоднократно пытался выбраться с острова с использованием магии, но, в конце концов, бросил бессмысленные попытки. Несколько сотен лет в полном одиночестве заставили его измениться, возненавидеть братьев, желать гибели если не их, то созданных ими существ. Принимая во внимание то, что он ничего не знал о тех, кого создали его братья и какими особенностями они обладают, сделать это было достаточно сложно. Тогда он решил для себя, что если он не может выбраться с острова и увидеть созданий братьев, то пусть сами создания явятся к нему. Всё, что ему было нужно — разбудить чувство любого разумного создания — любопытство.
Материализовав облако тумана, очертаниями напоминающее братьев, он направил его к противоположным берегам теперь уже Антарии. Дух облетел территорию и сообщил эльфам и людям, что один из представителей каждой расы может прибыть на остров и познакомиться с создателями — мьюртами, чтобы найти ответы на все вопросы.
Люди, не задумываясь согласились, и избрали того, кто отправится на тот таинственный остров. Эльфы собрали совет и решили, что им не нужно доказательств существования творцов, и ответы на вопросы они найдут сами. Люди, естественно, не пытались их переубедить — ведь вместо эльфа вполне можно послать двух людей.
Причалив к берегу острова Тин и Кан, избранные для встречи люди, исследовали остров, но так ничего и не нашли. Решив, что это шутка эльфийских друидов, они решили рано утром вернуться обратно, а заночевать здесь, на острове. Они и не подозревали, что всё это время за ними наблюдал и изучал их последний и единственный мьюрт:
— Н-да, мои братья не блещут фантазией. Мало того, что они оба создали абсолютно одинаковые расы, точь-в-точь похожие на них самих, так они ещё поленились наделить их хоть какими бы то ни было способностями. Ну что ж, это лишь упрощает мне работу, — усмехнулся он.
На следующее утро, как только два существа уплыли от острова, Вайленд принялся за работу. Корпел над собственной расой он долго, хотелось не упустить ни единой мелочи. Когда дело было закончено, он с удовольствием оглядел свою работу: существо было похоже на зверя, которых на острове было в изобилии. Всё, что оставалось Вайленду, поставить его на две ноги и наделить разумом. Над характером он решил особо не мудрить, наделив их яростью и злобой. Долго думал Вайленд над тем, что нужно его существам, дабы обеспечить явное преимущество над расами братьев. Идея пришла внезапно — вселить в сердца созданий братьев мьюртов страх перед его расой, и от страха того шакалы должны будут получать ни с чем не сравнимое удовольствие. Оставалось лишь одно, размножить созданную им тварь и дать ей возможность развиваться и плодить детей.
Вернувшиеся люди рассказали всем, что на острове не было никого и ничего, что могло бы дать ответы на их вопросы. Прошли сутки, данная история была уже менее интересной, эльфийского „мы не шутим с богами“ было вполне достаточно, чтобы прийти к компромиссу.
В скором времени жители береговых городов заметили сотни, тысячи, плывущих по морю со стороны острова огней. Люди выходили из домов, чтобы удовлетворить растущее любопытство. Кто-то говорил, что это боги плывут к ним, кто-то утверждал, что это новый вид рыб выплыл на поверхность.
Когда лодки причалили к берегу, люди увидели мерзких тварей, несущих в одной лапе секиру, а в другой — факел. Всех охватила паника, люди бежали от берега, а звери догоняли и убивали их. Весть о странных существах дошла до самого севера Антарии за несколько часов.
Незнакомые доселе существа с юга или, как назвали их жители Антарии, индулы, уничтожали город за городом, деревню за деревней, пока не наткнулись на скоро организованную армию эльфов и людей. Битва продолжалась несколько дней.
Тем временем на острове Вайленд понял, что делать ему в этом мире уже нечего. Оставив часть своей силы, он ушёл. Куда? Неизвестно. Кто-то говорит, что он ищет братьев с жаждой мести, кто-то утверждает, что братья нашли друг друга и теперь живут дружно в другом мире.
Как бы там ни было, но, уйдя из мира, Вайленд забрал у индулов главное, в чём они нуждались — поддержку. Индулы в секунды потеряли всю организацию армии и были практически полностью уничтожены. Без достойного предводителя индулы — не более, чем животные, не более, чем стадо в бою…».
Эл захлопнул книгу — что было дальше ему было менее интересно, да и положение дел в Антарии за последнее время сильно изменилось. Теперь у индулов вновь появился предводитель…
* * *
Уже два дня Эл жил один в пещере, которую показал ему Димар. Дошёл он по берегу, издали глянув на остатки домов и полей Фавера. Там суетились люди, сейчас у них было много проблем, похороны, восстановление домов. Среди них были и его родители. Желание вернуться к ним росло с каждым часом, но его останавливали слова Димара о том, что опасность будет грозить не только ему, но и родителям, если он вернётся. Найти пещеру, было не проблемой, проблемой было добраться до входа. Эл соорудил плот из деревьев, скрепив их найденными в Херосском лесу верёвками. Доплыв до противоположного берега, он вытащил плот на берег, под свисавшие ветви ивы.
Пещеру, как догадался Эл, использовали ранее, и, наверняка, сам Димар. На входе висел кусок ткани, дабы ветер не чувствовал себя хозяином пещеры. Сдвинув ткань, Эл осветил пещеру. В первой комнате стоял стол и два стула очень неплохой работы, кровать, сооруженная из брёвен и связанной соломы. На полу также лежала куча соломы, чтобы от каменного пола пещеры было не так холодно. В стены были вбиты подставки для факелов.
Далее шёл проход в сотню метров длинной и очередной отсек пещеры. Здесь в каменный пол были вбиты железные прутья, возле которых лежали давно истлевшие угли, в своде пещеры зияла огромная дыра, через которую выходил дым. Возле стены Эл обнаружил несколько ящиков с факелами.
Эл наловчился ни в чём себе не отказывать, даже в таких условиях. Он охотился, собирал плоды, рыбачил, спал, ел, тренировался. Только вот одиночество и невозможность поговорить с кем-нибудь сгоняла его в гроб.
Изучив окрестности пещеры, Эл понял, что Димар неплохо позаботился о том, чтобы пещеру было трудно найти. Вокруг входа были насажены кусты и деревья, недалеко от отверстия в своде росли кусты, были наложены камни, успевшие покрыться мхом.
На третий день Эл проснулся рано, сходил в лес и вытащил кролика из расставленной им ловушки. Обработав его, он насадил тушку на вертел. Плотно позавтракал. После он взялся за книгу, подарок Сун — «Легенды и мифы эльфийского народа». Доставая книгу из рюкзака, он выронил из неё листок — открытку Сун: «С любовью, от Сун!» — прочитал он, и старые чувства нахлынули на него с новой силой:
— Живы ли Сун и Прут? Ведь мне удалось убежать, может, и им в тот ужасный день улыбнулась удача? Эл вспомнил последние слова друга о нём и Сун, почему он так сказал, неужели мои чувства были заметны невооружённым глазом, а Сун, откуда он знал о её чувствах? В любом случае, это уже не так важно, я не смогу этого узнать — Антария слишком большая, да и появляться в жилых местах сейчас нельзя.
Вложив открытку в книгу, в качестве закладки, он открыл первую страницу. В ней рассказывалось о книге и о том, что всё в ней написанное может быть как выдуманной историей, так и правдоподобным историческим источником. Верить в легенды или нет — выбор каждого. На второй странице книги Эла ждала первая легенда, повествующая о трёх богах, создателях трёх рас и того мира, в котором они живут:
«В далёкие-далёкие времена, когда ещё не было ни светлых, ни тёмных эльфов, когда не было ни индулов, ни людей, в Янратии жили разумные существа — мьюрты. Их было немного — не больше тысячи по всей Янратии…»
Глава 7. Безвыходность
Эл захлопнул дверь домика. Димар вздохнул. Когда он впервые узнал об эльфе, проживающем на ферме и считающим себя человеком, он был поражён. Но теперь внутри него всё кипело — семнадцатилетний эльф интересуется положением дел в мире, рассуждает как взрослый. Хотя, с другой стороны, он не виноват, что вовлечён во всю эту кутерьму, не виноват, что родился эльфом и так долго не знал, что каждую секунду ему угрожает смертельная опасность. Хотя, может, оно и к лучшему… Может если бы он это знал об опасности, он бы не смог нормально развиваться, учиться, радоваться жизни? Он бы скорее сошёл с ума, думая обо всём этом. Ладно, остаётся надеяться, что он найдёт мою пещеру и с ним всё будет в порядке. В конце концов, он ещё совсем ребёнок, у него всё впереди.
Встав со стула, Димар оттащил труп и сбросил его в подвал, в котором полчаса назад сидел Эл. «Наёмник не убивал Эла. Но почему? Скорее всего, он ждал кого-то или чего-то. Может быть, кто-то должен был забрать эльфа, но в таком случае прибыль им пришлось бы делить, что не очень выгодно, а такие люди, как они, за монеты перережут друг другу глотки. Ладно, всё равно нет никаких зацепок и идей. Устрою здесь засаду — авось кто и придёт».
Димар то сидел за столом, то ходил по помещению, то ложился на кровать, но, не пролежав и пяти минут, вновь вставал и начинал ходить взад и вперёд, периодически поглядывая на дверь. Наступила ночь. Луну и звёзды скрывали тучи, поэтому единственным освещением на городских улицах были фонари. Огонь в фонарях поддерживался с помощью жидкости, полученной алхимиками Антарии. Той же жидкостью поливали и факелы для их долгого горения.
Димар решил вздремнуть — ведь если кто и придёт, он проснётся от стука в дверь. Его сон за ночь так ничего и не потревожило.
Проснувшись под утро Димар почувствовал запах смерти — труп в подвале начал разлагаться. Дабы не заинтересовать городскую стражу, он вытащил тело из подвала и положил в мешок, найденный в доме. Затем он вынес его через портовую площадь в небольшую пещерку и похоронил так, как полагается хоронить каждого, не важно — наёмник ли он или просто сосед по улице.
Решив вернуться в дом и подождать ещё, он заметил, что дверь распахнута настежь. В доме на табурете возле стола сидел мужчина, мало чем отличающийся от рядового горожанина, разве что кинжалом, заткнутым за пояс.
— Привет, Прайн. Ну и где обещанный тобой эльф-подросток? — как догадался Димар, этот мужчина и убитый им наёмник не видели друг друга до этого, — И почему здесь так странно пахнет? Неужели ты успел разобраться с мальчишкой без моего участия?
— Мальчишка жив, но он не здесь. Здесь стало слишком опасно держать его. Охрана города стала о чём-то догадываться, — ответил Димар.
Мужчина молчал, будто ждал чего-то от Димара.
— Так что будем делать — пойдём к парню или сначала выпьем за наше вознаграждение, ждущее нас? Я угощаю.
— С чего это ты решил, что вознаграждение будет нашим, — прервал Димара мужчина, — разве твой дружок не сообщил тебе, что твоя часть награды за голову эльфа пойдёт на оплату его долга?
Димар оторопел: почему тот наёмник должен отдавать долг за других?
— Нет, нет — конечно, сообщил. Ну так как насчёт пары кружечек хорошего пива? — попытался замять недоразумение Димар.
— Я бы не отказался.
— Тогда идём — здесь недалеко, в таверне продают отличную выпивку.
Мужчина встал с табурета, хлопнул Димара по плечу и вышел из дома.
«Скорее всего, он в городе не впервые», — подумал Димар, закрывая дверь хижины.
В таверне они заказали изрядное количество алкоголя, то и дело поднимая кружку за «Наше дело».
Димару во что бы то ни стало, требовалось оставаться трезвее собеседника, поэтому и наливал он себе меньше.
— Слушай, а ты знаешь что-нибудь про того, кто платит за жизни эльфов? — спросил Димар, когда его собеседник дошёл до определённой кондиции.
— Нет. Да и смысла я в этом не вижу. Главное — что он за это платит, не правда ли?
— Конечно. Но как же ты получаешь вознаграждение, кому ты представляешь голову эльфа?
— Слушай, Прайн, неужели в переписке мы не договорились? Ты ловишь эльфов, я их сдаю, прибыль пополам, кроме первой, конечно.
— Да нет, договорились.
— Ах ты, чертяга, хочешь прибрать к рукам всё вознаграждение? Ну, уж нет. Ничего у тебя не получится. Мы как—никак напарники и работать будем только в паре. Усёк?
— Конечно, — Димар понял, что даже пьяным он не выдаст секрета, который мог бы дать ему неплохую прибыль.
Они выпивали весь вечер. Димар предпринял ещё несколько попыток добиться от мужчины хоть какой-то информации, но всё было тщетно.
Наконец тот вскрикнул на весь трактир:
— Мне хватит. Надеюсь, твой эльф не помрёт, а сейчас я хочу спать, — сказал он и, не успев сделать и шага от столика, упал, захрапев.
Димар расплатился за выпивку. Хотя алкоголь начинал действовать и на его организм, он, пересиливая себя, перекинул руку мужчины себе за плечо и, поддерживая его, побрёл к домику. От мужика пользы было мало, он был пьяный вдрызг и волочил ноги по каменной дорожке от забегаловки до дома.
Димар дотащил мужчину. Там, спустив его в подвал и закрыв сверху люк, упал спать.
Под утро голова трещала, словно грецкий орех. Димар вышел из дома, добрёл до набережной и спустился к воде. Не снимая капюшона, он окунул голову:
— Фуф, теперь гораздо лучше, — усмехнулся Димар, вытаскивая голову и разбрызгивая от себя капельки воды.
Открыв дверь, он услышал голос уже проснувшегося и кричащего во всё горло наемника:
— Ах, ты, мразь продажная! Ах, ты…
— Хватит, — прервал его ругательства Димар, — я не Прайн. Настоящий Прайн кормит рыб, и если ты не ответишь на мои вопросы, то последуешь за ним.
— Что тебе нужно? Кто ты? — тут же сменил интонацию мужчина.
— Я хочу знать всё, что знаешь ты о том, кто нанимает убийц по всей Антарии, кто платит вам за эльфов.
— Так ты эльф?
— Я не спрашиваю тебя кто я — я спрашиваю тебя, что ты знаешь о че…
— Я ничего тебе не скажу!
— Ну что ж, сейчас ты заговоришь по—другому, — Димар распахнул крышку подвала.
В тот же миг его плечо пронзила острая боль. Он отпустил крышку люка, которая от удара захлопнулась. Димар взглянул на плечо — из него торчал кинжал, тот самый который он заметил вчера, и не забрал:
— Ах, ты… — на этот раз ругаться захотелось Димару.
— Не бесись, эльф, не бесись. Думаю, я ещё за твою голову денег получу.
Димара обуяла злость, он почувствовал, как кровь потекла ручейком по плечу.
— Бес!
— Что, эльф? Злишься?
— Заткнись!.. — Димар убедился, что люк надёжно закрыт и вышел из дома торопливым шагом. Он шёл через весь город — некто в накидке с кинжалом в плече, диковинка для провинциального городишки. Новости здесь распространялись с завидной скоростью, и уже через несколько минут весь Дефиат знал о раненном человеке.
Димар же дошёл до городской кузницы. Кузнец и его ученик ошарашено на него уставились.
— Мне нужна чистая тряпка, а ещё лучше полотенце и тонкая проволока.
— Сейчас всё будет, — сказал ученик и убежал в дом. Уже через пару минут он вернулся, — вот держите. Кто же это вас так?
— Да есть тут один в городе… бросил кинжал, испугался, убежал, — попытался улыбнуться Димар.
Получив проволоку, он на секунду сунул её в печь. Этого хватило, чтобы накалить её. Оглянув толпу зевак, Димар резким движением вырвал кинжал из плеча, едва сдерживая крик, и закрыл рану полотенцем. Некоторые зеваки не выдержали подобных сцен и поспешили удалиться.
— Мне нужна ваша помощь, — обратился он к кузнецу, — этой проволокой необходимо зашить рану.
— Да, да, сейчас помогу, — он ополоснул руки спиртом, который также принёс ученик. Димар закусил губу, чтобы не закричать, когда кузнец начал прокалывать горячей проволокой кожу. Какие муки и пытки пришлось испытать Димару — видели многие горожане.
— Ну, вот, готово, — провозгласил кузнец.
— Спасибо вам, — ответил Димар, попытался встать, но запнулся и провалился в темноту. Последнее, что он понял — кто-то подхватил его на руки.
Очнулся Димар в тёплой кровати, и, осмотрев себя, понял, что пропал. Лежал он в рубахе и штанах, его накидки не было. На лбу лежало мокрое полотенце. В комнату осторожно заглянул человек. Убедившись, что Димар очнулся, он вошёл. Это был кузнец:
— Очухался? Как себя чувствуешь? — поймав взгляд Димара, он попытался успокоить его, — не волнуйся. То, что ты эльф никто кроме меня, моего ученика и моей жены не знает. Как тебя звать-то?
