ПАЛИНГЕНЕЗИЯ

Сюзи Бовенс решила проветриться, чтобы изменить направление потока мыслей. Чистое небо отправило плащи и зонты в шкафы. Прекрасное время для прогулки вместо самоистязания над проблемами сатанинского права, в котором не видела ни начала, ни конца.

Юрист отправила Дьяволу послание, воспользовавшись почтовым ящиком 666, стоявшем в колледже, но ответа так и не получила. До роковой даты оставалось двое суток. Но ей до сих пор не удалось найти средство интерпретировать договоры так, чтобы обеспечить защиту.

Быть может, она теряла время, изучая договоры с помощью лупы. Ей нужно было обрести широту мысли, сделать шаг назад и пересмотреть документы глобально.

Не искать трещины, оставленные когтем Дьявола в тексте, а найти мостики, переброшенные между разными статьями. Сюзи уже думала об этом подходе и набросала диаграмму, представляющую договоры. Она слишком быстро отказалась от сомнений, видя логическую последовательность в нумерации статей. Надо было все начинать с нуля.

Она дошла до сквера. Был час окончания школьных занятий. Крохотный клочок зелени звенел от детских голосов. Шум только поможет ей.

«Мостики», — повторяла она, все более и более убеждая себя, что нашла достойную дорожку для дальнейших исследований. Дьявол любил играть словами. Прятал, выставляя наружу. Его хитрости были иногда так грубы, что становились невидимыми. Сюзи надо было очистить мозг, сделать решительный шаг назад. Она еще ни разу не прочла договоры. Она их не знала.

Детишки с воплями носились друг за другом в трубчатой конструкции из углеродного волокна, на которой стояла печать муниципа. Ветки дубов клонились к земле, словно руки нищих, просящих подаяние. К Сюзи подбежала собачка и обнюхала ее ноги. Юрист хотела погладить ее, но пес отступил и зарычал, обнажив клыки.

Девушка быстро поглядела направо и налево и в долю секунды превратила свое лицо в огромную кошачью морду. Преображение не ускользнуло от пса, который с жалобным лаем поджал хвост и унесся прочь.

Заклинания, которым обучилась Сюзи во время двух первых лет обучения в колледже, никак не помогали ей в изучении сатанинского права. Но открывали кое-какие возможности, чтобы выпутаться из критической ситуации.

Помещение было пустым, а стены сложены из циклопических блоков. Из глазка на Мартино падал лучик света. Он сидел на стуле, связанный по рукам и ногам. Палладио кружил вокруг него на своем инвалидном кресле. И слышалось только шуршание резиновых шин по камню.

Молодой человек помнил о путешествии на плоту до момента, когда погасли факелы. Потом — ничего. У него было болезненное ощущение, что его разбудили по чьей-то команде, но уверенности он не питал. И сомневался в реальности происходящего.

— Палладио, — произнес он, узнав графа.

— Как себя чувствуете, господин Мартино?

Он уже почти забыл, насколько неприятно слышать искусственный голос многовекового венецианца. Он попытался шевельнуться, но тот, кто его связал, хорошо разбирался в узлах.

— Где Моргенстерн?

— Всему свое время. О Моргенстерн позже. — Палладио остановил кресло перед пленником. — Вы, несомненно, знаете, что здесь майор Грубер и что он пытается сойти за Дьявола. Как вы считаете, мне его стоит казнить немедленно или надо подождать появления его альтер эго? Мне очень хочется знать ваше мнение.

Мартино не надо было думать над ответом на вопрос графа:

— Грубер — Дьявол, воплощение Дьявола. Палладио подкатил кресло ближе, поднял трость и уперся ее концом в живот Мартино, который ощутил сильный электрический разряд.

— Факты, молодой человек. На чем основывается ваше утверждение, что Сатана и Грубер есть одно и то же лицо? На вашей ведомости по зарплате?

Следователь поделился своими сомнениями и сообщил о письме, найденном в «Кальмекаке».

— Увлекательно. Но никакого продвижения вперед. Снова задаю вам вопрос: на чем покоится ваша уверенность, что Грубер есть Дьявол? И не пытайтесь меня обмануть. Мне не нужен детектор лжи, чтобы узнать, пытаетесь вы обвести меня вокруг пальца или нет.

Моргенстерн внесла сомнение в душу Мартино. Если он ответит неверно, Палладио опять воспользуется тростью. И не было никаких причин умалчивать, что он действительно думает о майоре.

— Не знаю, Дьявол он или нет. Быть может.

Палладио неожиданно улыбнулся.

— Быть может?

— Быть может.

— Хорошо, — сказал граф. — Я вас благодарю.

Венецианец развернул кресло и выехал из комнаты со стороны, которую следователь видеть не мог. Оцепенение, ушедшее от удара током, вновь охватило его. Мартино пытался бороться, но вскоре рухнул в бесконечную тьму, спрашивая себя, не было ли все дурным сном.

Монтесума уже не был одет в мундир бобби. На нем была набедренная повязка и корона из перьев. Он извивался, потрясая кастетом и выкрикивая непонятные угрозы. Мартино находил его столь смешным, что забывал о защите. Ему нужен противник его уровня! Теперь они имели дело с настоящим колдуном! А не просто со следователем Криминального…

Император скорчился, как хризалида под дыханием пламени, и молодой человек наконец открыл глаза.

Он лежал на лужайке и смотрел в светло-синее небо. Над ним порхала пара райских птиц, потом с писком исчезла из его поля зрения.

— Я умер, — сообщил Мартино. — Рай.

— Хватит болтать, Мартино. Вставайте. Я потратила всю вторую половину дня, пытаясь вас разбудить.

Голос Моргенстерн:

— Они вас тоже схватили? Значит, мы здесь навечно?

Колдунья встала на колени рядом с лежащим в траве следователем.

— Пока вы еще живы, но так вечно не будет. Посмотрите налево.

Мартино повиновался. К столбику был привязан разложившийся труп козы. Голова и ноги не были тронуты, но остальное было истерзано когтями и клыками. Клеман сразу вскочил на ноги.

— Где мы?

— В зверинце. Вы разве ничего не видели?

— Нет, я проспал все время, если не считать беседы с Палладио. Хотя спрашиваю себя, не был ли это сон. Что произошло?

— После плота? У меня довольно смутные воспоминания. Знаю, что Палладио пытался усыпить меня, но это ему удалось только наполовину. В середине дня слуги перенесли нас на эту лужайку. Грубера я не видела.

— Говорите, в середине дня? Уже прошли целые сутки после расставания с родителями?

— Двое, Клеман. Вызов состоится завтра вечером.

— Чертовщина какая-то! — воскликнул Мартино. — Надо поскорее выбраться из этих джунглей.

Пучки древовидных папоротников указывали границу лужайки. Следователь выбрал направление наудачу и решительным шагом пересек растительное заграждение, чтобы появиться в том же месте. Он обалдел, увидев колдунью.

Сделал три шага назад и покинул лужайку, не сводя взгляда с Моргенстерн. Исчез в папоротниках и тут же вышел в том же месте, но на этот раз пятясь.

— Можете попробовать и на голове, я уже проверила. Лужайка находится под защитой того же заклинания, что и лабиринт. Но идеальных ловушек не бывает. Надо найти изъян до наступления ночи.

Лес подозрительно безмолвствовал. Мартино в детстве читал рассказы о путешествиях. И знал, что мелкие животные молчат, когда идет крупный хищник…

Моргенстерн была права: надо было быстрее найти решение, если они не желали разделить участь козы. Он принялся исследовать одну сторону лужайки, не зная, что ищет. Колдунья разглядывала вершины недостижимых деревьев. Если бы до них можно было добраться…

Позади нее раздался приглушенный шум. Роберта обернулась. Следователь исчез.

— Опять, — пробормотала она.

И направилась к месту, где минуту назад стоял молодой человек.

— Мартино!

— Роберта, — услышала она. — Я здесь!

— Где здесь? — нервно переспросила она, продвигаясь вперед.

И вдруг земля ушла из-под ее ног. Она последовала за напарником и оказалась в неглубоком рве, частично прикрытом листьями. Из рва уходил туннель. Мартино сидел на корточках и вглядывался в темноту.

— Лес у Монтесумы весь в дырах, — сказал он. — Похоже, здесь глубоко.

У колдуньи был отличный слух. Она ясно различала попискивания, потрескивания, шорохи, шажки и рыки в горниле дикой жизни, куда их забросил Палладио. И небо надо рвом почернело. Она заглянула в туннель.

— У нас нет иного выбора, — сказала она.

— И правда нет, — подтвердил Мартино. — Но мы не знаем, что там.

— Предпочитаете ждать зверушек Монтесумы на лужайке? Прикиньтесь козочкой. Кто знает. Быть может, в прошлый раз она им не понравилась. Поэтому они и не закончили обед.

Колдунья решительно углубилась в проход. Мартино неохотно последовал за ней. Но все же последовал.

Сюзи перебросила все воображаемые мостики между статьями этих чертовых договоров. Некоторые слова повторялись. Например, имя в статьях 1 и 4, право в статьях 2 и 3. Но это ничего не значило. Она даже попыталась переписать текст договора сзади наперед, произнести его вслух и прочесть в зеркале, надеясь, что отражение откроет ей тайный смысл оригинала.

Она уже часами ходила вокруг да около.

Ей никак не удавалось выработать достойную линию защиты. Дьявол был дураком. И вскоре заплатит за свою невероятную беспечность. Тем хуже для Него. И тем хуже для мира, если убийцы провозгласят себя его хозяевами.

— Проклятие! — выругалась она, встала и пересекла кабинет, направляясь в кухню.

Ей нужно было что-нибудь принять для успокоения нервов.

Она вернулась в кабинет с чашкой настойки и прошла мимо книжных полок. Справа налево. Колдовство — справа. Исследования Сюзи заставляли ее смешивать жанры. Мэтр Альбер и «Маленький иллюстрированный юрист» стояли на одной и той же полке из тополя. Она наугад взяла какую-то книгу и рухнула в кожаное кресло, которое отец подарил ей на восемнадцатилетие.

«Хороший выбор», — похвалила она себя. «Алхимия и Алхимики» Луи Фигье. Ашетт, 1860 г. Она перелистала пожелтевшее от времени издание и случайно остановилась на одной странице. «Под палингенезией понимается искусство возрождать растения из их пепла», — прочла она.

Палингенезия… она смутно помнила об этом трюке. Раздел алхимии, находящийся между поиском алькагеста, универсального растворителя, и созданием гомункула. Она хотела захлопнуть книгу и вернуться к работе, как вдруг сообразила, что прочла: «Возрождение растений из их пепла». Не пользовался ли Палладио тем же черным методом, возрождая убийц?

Она внимательно прочла продолжение. Речь шла о возрождении розы. Потом шла часть, посвященная возрождению человека. Были случаи возвращения тел, уже разложившихся в своих могилах. Главным образом тел убитых лиц, ибо убийца спешит похоронить свои жертвы и делает это небрежно. Воскрешение и убийство в одном параграфе случайно взятой и открытой наугад книги…

Дальше следовал длинный раздел, рассказывающий об опыте ботаника Кирхера перед королевой Швеции по воскрешению растения, обратившегося в пепел. Растительная фигура появлялась в виде кристаллического рисунка после нахождения стеклянного сосуда над открытым огнем. Это изображение потрясало воображение любопытствующих той эпохи. Вмешайся в это католики, заговорили бы о чуде.

А речь шла всего о кристаллизации хлоргидрата, сульфата или карбоната аммония, которые могли содержаться в растении, объяснял автор. Под воздействием тепла эти вещества конденсировались на холодных частях стеклянного сосуда и показывали убедительное изображение призрачного растения.

Сюзи вернулась к отрывку, который первым привлек ее внимание. Призраки там объяснялись в наивно-очаровательной манере: «Соли трупов, перешедшие в пары после ферментации, концентрируются на поверхности земли, образуя те призраки, которые ночью пугают прохожих, в которых последние верят. Так в первые ночи после сражения можно видеть множество призраков, стоящих на своих трупах».

Полено, которое догорало в калорифере у ног Сюзи, грохнуло в момент, когда она дочитала раздел до конца. Молодая девушка углубилась в созерцание уголька. Она осторожно закрыла книгу — ее мысли поплыли по поверхности сознания, — она спрашивала себя, на что намекал Фигье.

Убийцы были призраками. Достаточное ли основание для аннулирования договора, уничтожения его силы? Нет. Ни один закон не позволял это утверждать. Если исходные лица были бы еще живы, Сюзи могла бы напомнить о туманных понятиях вроде интеллектуальной собственности и привлечь близнецов за превышение власти. Но убийцы, даже призрачная троица, были уникумами. Никакой возможности подкопаться с этой стороны.

Ей надо было обратить внимание на то, что ее поразило. Фигье говорил об убитых и использовал их как объекты изучения. А она интересовалась убийцами… Обратное… «Инверсия», — подумала она.

В ее ушах загудело.

— Инверсия, инверсия, инверсия, — повторяла она, расхаживая по кабинету.

Есть. Она ухватила решение. Где-то в контракте было зеркальное отражение. Инверсия в тексте, механизм взаимодействия двух фраз, который, если его найти, позволял нейтрализовать договоры, лишить их силы и применить эту чертову статью 5, которая касалась санкций.

Сюзи направилась к рабочему столу, где лежали договоры. Глубоко вздохнула и оперлась ладонями о стол по обе стороны пергаментов, как бы черпая в этом жесте энергию для того, чтобы начать с нуля.

Они прошли метров десять по туннелю. Мартино двигался вслед за Робертой с ее кошачьим зрением. Она говорила ему, что видит вокруг.

— Расширение. Небольшая пещера, устланная сухой травой. Много скелетов грызунов. Словно мы в Марчиана. Смотри-ка, медведь. Спрошу у него, может ли он посторониться.

Мартино после пробуждения все принимал за чистую монету. И испытывал отчаянный страх.

— Смешно, — проскрипел он.

Когда Моргенстерн произнесла соответствующее заклятие над ворохом сухой травы, пещеру осветил слабый свет. Кто-то здесь жил. Но сейчас хозяина, к счастью, не было.

Ход тянулся в том же направлении. Они уже давно должны были пересечь магическую границу поляны. Но надо было дождаться утра следующего дня, чтобы продолжить обследование. Не следовало выбираться в зверинец Монтесумы, имея пристанище на ночь.

Они постарались устроиться поудобнее. Моргенстерн подпитывала огонь сеном, устилавшим пол пещеры. Они составили список всего, чем обладали. У Мартино сохранилась серебряная фляжка. А у Моргенстерн остались только окарина и пончо, с которым следователю пришлось смириться.

— Хотите, я вам что-нибудь сыграю, чтобы поднять настроение?

Молодой человек не счел нужным отвечать. Его брюхо урчало от голода, наполняя первобытную пещеру ревом адской машины. Моргенстерн пыталась собраться с мыслями.

— Ну и урчание.

— Знаю, жутко голоден. У вас, конечно, нечего пожевать?

— Конечно, нечего.

Она присела у огня, размышляя о Грубере, Палладио и Дьяволе. Мартино хотел задать вопрос, но не решался начать. Когда он в пятый раз закусил губу, Роберта спросила его сама:

— Что случилось?

— Это… Палладио вас допрашивал? Он задавал мне вопросы о Грубере.

— Дьявол или не Дьявол? Мне тоже.

Следователь кивнул.

— Что вы ответили? — спросила Роберта.

— Вначале сказал — да. Потом — нет, вспомнив о ваших словах. В конце концов сообщил, что не знаю.

— А здесь вы были категоричны?

— И откровенен. А что я еще мог ответить? А вы?

— Идентично, — сказала колдунья.

Она улыбалась. Она нарочно приняла загадочный вид, который был хорошо известен Мартино и который означал: кое-что я знаю, но не знаю, скажу ли вам.

— Вы что-то знаете и должны мне сказать об этом, — потребовал следователь.

Колдунья решила поиграть с молодым коллегой.

— Как вы считаете, почему Палладио допрашивал вас по поводу шефа?

— Потому что здравомыслящий человек хотел знать мнение двух ответственных лиц, находящихся в его подчинении, — выпалил Мартино.

— Думаете, убедили его, что Грубер и есть Дьявол?

— Куда вы клоните? Да. Нет. Быть может. Палладио может выбирать из трех ответов. Что касается того, чтобы убедить его…

— Мартино, вы знаете, что говорят о Дьяволе? В каком жанре он особенно хорош?

Молодой человек почесал голову.

— Производство тепла? — предложил он, протягивая озябшие руки к огню.

— Обман, подобие, извращение ситуации. То, о чем Он мечтает и над чем Он работает с древних времен, мечтая сделать так, чтобы его мирок считал, что Он не существует.

— В чем смысл?

— Театральный эффект, Мартино. Дьявол наслаждается неожиданностью, если она служит ему. Он живет поражениями своих жертв. Катается словно сыр в масле. Таков смысл, его существования. И только это Его развлекает.

— Значит, он существует?

— Дьявол существует, существовал и будет существовать. Как феи, драконы и колдуны. Но тот, кто с Ним сталкивается, всегда сомневается. По вашему мнению, какой ответ желал услышать Палладио, чтобы удостовериться, что Грубер и есть Дьявол?

— Не знаю.

— Точно. Не знаю. Ни да, ни нет. Тот, кто не знает, действительно видел Дьявола. Вы выполнили свою миссию. Браво, малыш Мартино.

— Подождите. Вы хотите сказать, что Грубер действительно Дьявол?

Моргенстерн отрицательно покачала головой:

— Вы ничего не поняли. Я только хотела сказать, что, будучи откровенным, вы заставили Палладио поверить, что Грубер и есть Дьявол.

— Значит, Грубер не Дьявол?

От него ускользало многое, но Мартино хотел получить ясный ответ на свой вопрос.

— Он — не Он.

— Что позволяет вам утверждать это?

Колдунья поколебалась перед тем, как ответить:

— Густавсон.

— Я встречалась с Грубером на следующий день после нашего приезда и перед покупкой пончо дала ему Ганса-Фридриха.

— На следующий… Вы мне этого не сказали.

— И не собиралась вам говорить. План Фулда был очень хитрым — сделать так, чтобы майор сошел за Дьявола, но ему нужны были средства, чтобы добиться успеха. Думаю, Грубер использовал возможности ежа-телепата, чтобы прозондировать мысли убийц и придать своему персонажу загадочность и всевидение, которые требовались.

— А письмо, которое я нашел в его номере?

— Оно было оставлено для Палладио. Но то, что оно оказалось у вас, сыграло в нашу пользу, потому что из-за него вы действительно поверили в возможность того, что Грубер и есть Дьявол.

— Вы манипулировали мною.

— Ну уж нет. Мы манипулировали Палладио. А сейчас я сообщаю вам истину.

Мартино хватило ума не заводиться. Их краткое пребывание во дворце, несомненно, укрепило позиции Грубера в глазах Палладио. Но одна деталь продолжала его беспокоить.

— А зачем надо было тратить столько энергии, чтобы заставить убийц поверить, что майор и есть Дьявол? — спросил он. — Что он будет делать в момент вызова?

— То, что ему приказал Фулд.

— То есть?

— Представления не имею.

— Неужели Дьявол действительно предстанет перед ними! Как думаете, он оценит актерский талант майора?

— Представления не имею, — повторила колдунья.

— Немного вы знаете.

— Не утомляйте меня, Мартино. — Моргенстерн зевнула. — Я знаю, что хотела бы быть там, когда Он явится.

— Почему?

— Ну и вопросик! Чтобы попросить у него автограф.

Колдунья сочла, что допрос закончен. Нарисовала на полу пещеры четырехугольник и разделила геометрическую фигуру на две половины.

— Стена отделяет зверинец от дворца в нескольких сотнях метров к востоку. Мы должны до нее добраться и преодолеть в течение завтрашнего дня.

— Тогда нам надо поспать.

Мартино вытянул ноги насколько мог, сделал себе подобие подушки из нескольких охапок сена и, как летучая мышь, завернулся в полы своего плаща, поглаживая серебряную фляжку, прижавшуюся к его животу.

— Если буду скрипеть зубами, будите меня, — сказал он колдунье.

И через две минуты уже храпел.

Он плыл по океану со зловещими черными всполохами.

Проснулся, с трудом дыша, и тут же сообразил, что произошло нечто необычное. Огонь погас, и царил непроглядный мрак.

— Слышали? — спросила тоже пробудившаяся Моргенстерн.

Со стороны рва послышались потрескивания. Оттуда кто-то двигался, натыкаясь на стены.

— Не двигайтесь, гляну, кто это.

Мартино встал на корточки и осторожно зашел в туннель, по которому они добрались до убежища. Он удивился, что день уже начался и немного освещал подземелье. Ему показалось, что он и не спал.

Туннель имел крутой поворот. Молодой человек осторожно высунул голову, чтобы увидеть, кто там прятался.

По проходу в его направлении неловко полз трехметровый кайман. И застыл на месте, обнаружив Мартино. Молодой человек, окаменев от ужаса, среагировал не сразу.

Кайман распахнул пасть, превратив проход в усыпанную острыми зубами глотку, и бросился на следователя.

ШЕСТОЙ ГОСТЬ

Мартино буквально приклеился к спине Моргенстерн, которая старалась идти со всей возможной скоростью. У него от страха сводило живот, и он постоянно оглядывался. Поворот придержал рептилию. Но следователь не сомневался, что чудовище следовало за ними. Темнота и повороты мешали в этом удостовериться.

— Неужели у этой норы нет конца! — ругалась колдунья.

Она прошла уже энный вираж, и перед ней открылся новый отрезок метров десяти длиной. Свет стал ярче, значит, выход был близок. Роберта почти бегом преодолела остаток галереи и вдруг наткнулась на стенку. Отверстие светилось вверху, наполовину заросшее корнями и ветками. Высота колодца равнялась нескольким метрам. И внешний мир выглядел мозаикой зеленых пятен.

— Я подсажу вас, — предложил молодой человек, приседая и соединяя ладони. — Давайте!

Роберта оперлась на следователя и ухватилась за корни, выступавшие из стенок колодца, чтобы подтянуться. Мартино изо всех сил помогал ей. Моргенстерн весила прилично. Но у нее были сильные руки, и она энергично лезла вверх. Она почти добралась до поверхности, когда из-за поворота появилась морда каймана. Рептилия осторожно просунула голову в коридор, осмотрелась и открыла пасть, узнав старого приятеля.

Клеман с силой подбросил Моргенстерн вверх. И услышал сочное ругательство и звук падения. Кайман шел на него, щелкая пастью в ритме своих шагов. Клеман ухватился за корень и полез наверх. Мокрая земля не давала опоры. Он с трудом поднялся на метр. Но он схватился неудачно, и ему пришлось спуститься вниз. Он думал, что кайман не слишком продвинулся вперед, пока он делал первую попытку. И застыл, ощутив горячее дыхание на икрах. Клеман был не в силах пошевельнуться, посмотреть назад.

— Мартино, что вы там возитесь? — крикнула Моргенстерн с поверхности.

Он подпрыгнул, уцепился за самый высокий корень и снова полез вверх. Кайман рванулся к Мартино, но тот успел поджать ноги. Челюсти каймана щелкнули в пустоте.

Клеман продолжал карабкаться наверх. Он бросил взгляд назад и увидел, что кайман с удивительным проворством пошел на приступ стенки.

Мартино в отчаянном усилии оттолкнулся от последней опоры и вылетел из-под земли. Он обхватил Моргенстерн за плечи и упал вместе с ней подальше от норы. Там, где они только что стояли, земля буквально вскипела. Потом воцарилась тишина, которую нарушало только свистящее дыхание, и молодой человек знал, откуда оно доносится. Джунгли затихли.

Они осторожно встали на ноги. Кайману удалось высунуть пасть из норы, но остальная часть тела, слишком толстая, застряла. Он крутился во все стороны, напоминая перископ. Моргенстерн и Мартино не знали, куда идти.

— Не вылезет, — сказал Мартино.

— Вы так уверены? — спросила колдунья, которая с ужасом смотрела на животное. — Действительно, огромный.

Кайман бился, как дьявол. Но ему удавалось только сотрясать корни, которые тисками сжались вокруг его челюстей. Он устремил ненавидящий взгляд на Мартино, последний раз открыл челюсти, как бы предупреждая о скорой встрече, потом скатился вниз, в чрево земли.

Еще несколько минут слышался шум его лап и свистящее дыхание, потом на джунгли опустилась тишина. Ее обитатели вновь стали переговариваться — от корней до стволов и от стволов до веток.

— Мы немного опережаем чудовище, но задерживаться не стоит, — сказал Мартино. — Постараемся найти стену, о которой вы говорили. Буду счастлив, когда перелезу через нее. Вы сказали, что она располагается к востоку?

Следователь огляделся. Их окружали девственные джунгли. Кипарисы, папоротники и пальмы почти совсем закрывали дневной свет. Ни клочка чистого неба. Поэтому невозможно увидеть солнце, чтобы выбрать нужное направление.

— У вас есть компас, Мартино?

Он отмахнулся от вопроса. Этот лес кишел дву-, трех-, четырех-, двенадцати— и двадцатитрехногими тварями, которые только выжидали случая укусить, впрыснуть яд или задушить в кольцах. Мартино казалось, что за ним следят. Его кожа чесалась, словно его искусали полчища клопов.

Он наугад выбрал направление, считая, что двинулся прочь от лужайки, и пошел вперед, сражаясь с пальмами, перешагивая через корни, которые торчали у него на пути.

Они шли около часа, обходя упавшие деревья или выбирая появляющиеся тропы. Влажность сковывала их движения, и они часто спотыкались о незамеченные препятствия.

— Настоящий рай? — восклицал Мартино. — И некоторые еще платят за это!

— Они гуляют в другой части парка, — напомнила ему Моргенстерн, с трудом переводя дыхание. — Там есть хорошо обозначенные утоптанные дорожки, очаровательные деревянные мостики, стойки с кокосовыми орехами, чтобы утолить жажду…

— Перестаньте, а то я сойду с ума.

Роберта заметила, что справа от них стало светлее.

— Похоже, там есть просвет, — сказала она товарищу по несчастью.

— Пойдем глянем.

Они потратили некоторое время, чтобы преодолеть последнюю сотню метров, отделяющих их от лужайки, но, добравшись до нее, остановились на границе, пытаясь понять, что за странную конструкцию из дерева и веревок они увидели.

В центре лужайки торчал тридцатиметровый шест. Три деревянные площадки придавали ему вид корабельной мачты. От самой высокой платформы к земле тянулись веревки. С места, где они стояли, было видно, что земля вокруг шеста была усыпана опилками, сеном и костями. Небо затягивали облака, но прямо над лужайкой светило солнце. Скоро должен был наступить поддень.

— Думаете, это ловушка? — шепотом спросил молодой человек, хотя вокруг не было ни единого живого существа.

— Не каждая лужайка заколдована, Я не знаю, для чего эта штука. Но сверху можно увидеть стену. Что вам советуют ваши икры?

— Мои икры? Они испытывают счастье. Им удалось удрать от пасти каймана.

Они вышли на открытое пространство и приблизились к сооружению. Веревки были привязаны к деревянным панелям, плоско лежащим на земле. Их дальние края заканчивались в десяти метрах от шеста, там, где начинался слой опилок и сена. Перекладины позволяли взобраться на мачту. Мартино завязал плащ, чтобы он ему не мешал, и полез на шест.

Он лез вверх, как флибустьер, глядя в небо и перескакивая с одной перекладины на другую. Ученик колдуна был действительно побратим Воздуха, После безупречного подъема он во весь рост встал на второй платформе.

Мартино стоял выше верхушек деревьев. И видел стену, которая высилась метрах в пятистах по прямой линии почти в том направлении, которое они выбрали. В джунглях виднелась крыша здания из черного камня. Между этим местом и лужайкой, где они находились, торчало гигантское дерево со стволом кроваво-красного цвета.

— Видите стену? — крикнула с земли Моргенстерн.

Он помахал рукой, мол, да, не соображая, что его жест ничего не значил для колдуньи.

Он видел дворец Монтесумы, пирамиду Тлалока позади него и Теночтитлан, который тянулся во все стороны. Несмотря на облачность, виднелась даже лагуна, окружавшая город мерцающим зеркалом.

Молодой человек мог взобраться еще на пять метров до самой высокой платформы. Рискованно, но какой вид мог открыться перед ним!

— Где стена? — прокричала Моргенстерн, сложив ладони рупором.

Мартино показал рукой. Колдунья вышла за пределы усыпанного костями круга, миновала странные деревянные решетки, похожие сверху на лепестки цветка, и двинулась к границе лужайки. Там она сложила каменную пирамидку, чтобы не сбиться с направления, и подняла голову к небу.

— Вы идете … перь? — закричала она, но часть ответа унес ветер.

Мартино показал, что хочет подняться выше. До него донесся голос Роберты: