Сыщик кротко выслушал вторую исповедь, в ходе которой кающийся не столько каялся, сколько тыкал пальцем в ректора.
– …сами натаскали, говорит, сами и убирайте! Представляете? Так и сказал. Я к паукам, дескать, несите обратно, а они ни в какую! Пришлось мне самому, представляете? А там этот Клинч…
– Кстати, а где они? – спросил Браунинг.
– Кто?
– Пауки-поисковики?
– А! Я дал им новое задание.
– Новое задание? – Лужж и Браунинг посмотрели друг на друга.
– Да! На этот раз я поступил еще умнее. Представляете? Я дал им подробное описание Мордевольта – фиолетовая мантия, пронзительный взгляд, в руках Труба Мордевольта – и приказал искать не тольков Первертсе, а везде. И пока не найдут, чтобы на глаза не показывались. И что вы думаете? Только их и видели!
– Ну и Гэндальф с ними, – сказал пастор после паузы. – Справимся сами. Что ж, уважаемый Фантом, пойдемте осмотрим место преступления и поищем улики.
– Все эти улики только сбивают следствие с толку, вы уж мне поверьте. Проще надо быть! Просто наброситься и захватить преступников!
– Договорились. Я буду смотреть, а вы набросаете пока план захвата.
– А я, – гордо сказал Лужж, – буду читать. «Отче наш» – раз, «Отче наш» – два, «Отче наш» – три…
Следы и траектории
Оставив ректора считать искупительную молитву, сыщики отправились к месту преступления. Асс тут же принялся вводить коллегу в курс дела.
– Вы в курсе, что у нас огромный выбор подозреваемых преступников? Кто вам кажется наиболее оголтелым? Мне – Мордевольт. И Клинч. И Харлей. Особенно Харлей. Хотя Мордевольт больше. Если не считать мадам Камфри. А как насчет Долорес Пузотелик? Нет, это я глупость сказал. Я хотел сказать, как насчет Лужжа? И мне он тоже подозрителен. А может все-таки не он? Или все-таки он? Ладно, эту версию проработали. А может, это Бальбо? Неожиданно, правда?
Отец Браунинг наслаждался. После двух недель исполнения обязанностей премьер-министра, со всеми этими балансами между левыми и правыми, политическими нюансами и удвоениями ВВП
, снова заняться старым добрым расследованием с глупым, но верным напарником – это ли не счастье! Пастор еще раз позавидовал себе и еще раз посочувствовал другому отцу Браунингу, которому просто не повезло. Когда поступило задание, точнее, просьба Тотктонады заняться исчезновением Трубы Мордевольта, второй Браунинг как раз проводил селекторное совещание, пытаясь уговорить своенравные селекторы отказаться от общенациональной забастовки.
Перед дверью спальни Гаттера и Аесли премьер-пастор приложил палец к губам. Асс тут же придвинулся вплотную и громко зашептал:
– Внезапно ворвемся, поднимем шум и возьмем преступников тепленькими?
– Отличный план, – прошептал в ответ Браунинг. – Только давайте сначала тихонько прокрадемся и все разведаем.
Фантом восторженно закивал, вскидывая высоко вверх большие пальцы.
– Пальцы загните, – заботливо сказал Браунинг, – за косяк зацепитесь.
В комнате пастор прислушался к дружному сопению и уверенно раздвинул шторы. За сотни миль от Первертса Тотктонада выпрямил спину и навострил уши.
Утреннее солнце отразилось в желтых глазах-лампах филина Филимона и осветило крепко спящих мальчишек. После ночи, проведенной за решением серьезных проблем, их не разбудили бы и десять Ассов.
– Беспорядок тут у них, – наябедничал Фантом.
– Да, – сказал Браунинг. – Тут явно что-то искали. Или что-то прятали.
– Да ладно вам, Браунинг! – сказал Асс. – Тут всегда так.
– Может быть, может быть, – рассеянно пробормотал пастор. – Ну-ка, давайте посмотрим на следы.
– Следы? Да здесь все затоптали двадцать раз! Думаете, этот Лужж меня сразу вызвал? Нет, он сперва все затоптал!
– Я имею в виду астральные следы. Их так просто не затопчешь…
Если бы Фантом все еще оставался магом, он бы увидел, как Браунинг сканирует комнату оперативно-розыскными заклятиями
А-ну-ка-что-тут-у-нас?и
Любопытно-любопытно.А так Фантом мог только слышать, как Браунинг, бродя по комнате, бормочет себе под нос «А ну-ка, что у нас тут?» и «Любопытно, любопытно».
Время от времени пастор останавливался и прислушивался, два раза открыл и закрыл дверь, потом вытащил из-под подушки Аесли улыбающегося во сне Смайлика. Сыщик осторожно надавил на подушечки лап котенка и внимательно осмотрел выдвинувшиеся коготки. Смайлик тоненько заурчал.
– Ничего не понимаю, – сказал Браунинг.
– Это кот, – объяснил Асс. – Обычный бесполезный кот, который только и умеет непрерывно хихикать.
– Коллега, вы меня удивляете. Это же Чеширский Сторожевой, известный также под именем Смеющийся Последним. Очень редкая порода. Смеющиеся Последними появляются на свет только при совпадении весьма специфических качеств родителей и только 1 апреля. Мне известно лишь о двух таких котах. Один охраняет Музей Смертоносных Артефактов в Страсбурге, а второй живет в комнате с Большой Красной Кнопкой, нажатие на которую приводит к появлению Большого Красного Петуха.
– Ну естественно, я знал о Чеширских Сторожевых, за кого вы меня принимаете? Но я думал, это собаки…
Смеющийся Последним наморщил нос и издал звук, похожий на тявканье
.
– Ни в коем случае, дорогой Фантом! Никто бы не доверил охрану таких важных помещений собакам. Собаки привязываются к хозяину, а коты – к дому. В общем, я не завидую вору, который вздумает поживиться в этой комнате.
– Полноте, Браунинг! Это всего лишь котенок.
– Именно поэтому злоумышленникам удалось скрыться, отделавшись лишь царапинами.
– Каким злоумышленникам?! Где вы их видите?
– Да вот же… ах, да, простите…
Браунинг смутился. Он уже и забыл, чьей магией пользуется.
– Смотрите, как было дело.
Пастор взмахнул рукой. Комнату прочертили разноцветные пунктиры.
– Видите зеленую линию? Это след астрального влета Сена Аесли, который примчался из Большой аудитории и обменялся магией с Мергионой. Через двадцать минут появляется следующий след.
Браунинг показал на голубоватое сияние, окутывающее дверь.
– Это отпечаток охранного заклинания Амели. Затем девочка ушла, и посмотрите, что произошло за следующие пять минут. Видите желтые зигзаги? На первой же минуте кто-то влетел в окно, осмотрелся, применил неизвестное мне сильное бытовое заклинание и в то же окно вылетел.
– Так все понятно, – сказал Асс. – Желтый Трубу и спер. Может, это все-таки Долорес Пузотелик?
– Увы. Я уже проверил: из Большой аудитории Долорес сразу переместилась в свой дом и до вечера его не покидала. Но Желтый, кто бы он ни был, Трубу не брал, ведь Чеширский Сторожевой даже не пытался ему помешать. Смотрите, что было дальше.
Вторая минута. Пять коричневых пунктиров. Астральный влет группы неизвестных через дверь. Грубый взлом французского охранного заклятия Пулен с помощью контрзаклинания – неправильно написанного слова «мерси». Короткие отрезки в разные углы – прощупывание комнаты портативными поисковыми заклинаниями. Розовая клякса – кто-то пытается взять какую-то вещь и подвергается нападению Смайлика.
Третья минута. Пять оранжевых пунктиров. Влет группы неизвестных через стену. Коричнево-оранжевые кляксы – следы схватки первой и второй групп.
Четвертая минута. Черная запятая. Сражающийся со Смайликом применяет боевое заклинание
Фас!Многочисленные розовые зигзаги. Чеширский котенок обижается и нападает на всех неизвестных сразу.
Пятая минута. Суетливые оранжевые пунктиры в сторону окна, коричневые – в правую стену. Общее бегство.
А оранжевые следы я, кажется, узнаю. Похоже, это спецгруппа Тотктонады.
Упомянутый Тотктонада болезненно поморщился. Браунинг угадал. Когда хитроумная комбинация похитителей сработала, и Труба Мордевольта осталась в пустой комнате под защитой хлипкого ученического заклинания Амели, наперерез группе захвата пошла группа перехвата, руководимая его любимой эфесбаньши
. Серый министр совсем было собрался довольно потирать руки, как оказалось, что Труба уже исчезла. Эфесбаньши попыталась хотя бы взять злоумышленников, но в дело вмешался Чеширский Сторожевой, о котором и похитители, и Тотктонада просто забыли. Пришлось и вправду бежать – ни с чем
.
– Как?! Тотктонада хотел украсть Трубу?
– Нет, что вы дорогой Асс, Тотктонада так не действует. Скорее всего, он собирался помешать краже… хм. Ну да, конечно! Поймать похитителей, поставить под сомнение уместность хранения Трубы в школе и совершенно официально ее реквизировать. Да, это в его стиле.
«Этот Браунинг слишком много знает для простого следователя, – подумал Тотктонада. – Нехорошо».
– Ну вот, один момент мы прояснили. Но остальное мне пока непонятно.
«С другой стороны, – подумал Тотктонада, – для и.о. премьер-министра он знает слишком мало. Неплохо».
– Не понимаю, чего вы не понимаете, – сказал Асс. – Две группы дрались за Трубу, потом на них напал ваш Смеющийся Последним, они бежали, но кто-то успел Трубу утащить.
– Но почему коричневая группа не забрала Трубу сразу? Зачем они начали обыск, если Труба оставалась лежать на столе?
– А может, она там уже не лежала? Этот Аесли говорил про какой-то темный силуэт в коридоре. Может, силуэт вошел в комнату, отвел глаза девчонке да и упер Трубу?
– Вы забываете о Чеширском Сторожевом, – напомнил Браунинг. – Ему глаза не отведешь.
Смайлик приоткрыл один глаз и пренебрежительно чихнул. Пастор вернул котенка под подушку.
– Ну что ж, пойдемте посмотрим, что там делал силуэт. В этой комнате мы все, что можно, уже выяснили. Верно, уважаемый Тотктонада?
– Что это вы его в этом… всуе поминаете? – удивился Фантом.
– Больше не буду, – сказал сыщик, и подмигнул верхнему углу комнаты, где рассекреченный жучок № 013 собрался покончить с собой.
Раздался предсмертный хрип подслушивающего устройства, и динамик замолк. Похоже, даже для и.о. премьера Браунинг знал слишком много. «Может, избрать его постоянным премьером? – подумал Тотктонада. – И пусть себе знает, что хочет».
Сыщики вышли в коридор.
– Да, вот здесь он стоял, – сказал Браунинг. – И смотрел сквозь стену в комнату. В саму комнату, похоже, не входил. Как только «коричневые» бежали через стену… Нет… не они бежали… это силуэт организовал их астральный перенос из комнаты… Чудно… так… он их встретил и… Стойте! Коричневые не покинули Первертс! Они потоптались в коридоре, а потом направились в правое крыло. За мной!
Следуя за подрагивающей цепочкой коричневых пунктиров, Браунинг и Асс вскоре оказались у фиолетовой двери.
– Ну не я ли самый умный? – спросил Фантом. – Я же сразу понял, что Трубу Мордевольта похитил Мордевольт.
– Мордевольт – не маг, – возразил Браунинг. – Он не может летать через Астрал.
– Летали его сообщники, – сообщил Асс. – Харлей, Развнедел и мадам Камфри. Я уверен, что Труба окажется здесь.
Комната Мордевольта по захламленности чертежами и устройствами походила на комнату Гаттера в масштабе 2:1. То есть хлама здесь было вдвое больше, а житель был всего один. Впрочем, сейчас и одного жителя не наблюдалось. Как и Трубы. Зато коричневые пунктиры просто исполосовали всю комнату.
Отец Браунинг повертел носом и всплеснул руками.
– Поздравляю, коллега, – сокрушенно произнес он. – У нас еще один висяк.
– Что такое?
– Похоже, Мордевольта похитили.
– Я сразу заподозрил, что дело здесь нечисто, – сказал Асс.
Мордевольт и похитители
Профессор Уинстон Мордевольт поудобнее устроился в привязанном к нему кресле и принялся с интересом рассматривать своих собеседников. Двое громил в масках неторопливо играли мускулами. Бугры бицепсов прокатывались от плеч к локтям, отражались в суставах и катились обратно.
Уинстон поднял брови. Громилы ничего не ответили, только ускорили игру мускулами.
– Хм? – спросил Мордевольт, но вместо ответных слов снова удовольствовался зрелищем: похитители принялись подключать новые группы мышц.
Когда игра мускулами начала напоминать пинг-понг, в комнату пружинистым шагом вошел человек в черной маске с двумя полосками – видимо, главный. Голос его звучал глухо, словно сквозь ватно-марлевую повязку.
– Ну что, будем в молчанку играть? – пружинисто подпрыгивая, приступил он к допросу. – Выкладывай все, что знаешь, а то сам знаешь, нам терять нечего, и нечего тут Ваньку валять, а то так наваляем…
– М? М-м-м? – возмутился Мордевольт.
– Без кляпа любой дурак все расскажет, – парировал собеседник, – но я не дурак тебе кляп доставать, а если достану, смотри – я тебя везде достану… Ладно, вынь ему кляп.
– Чем могу быть полезен? – спросил Уинстон, как только кляп был извлечен.
– Рассказывай, как устроена Труба, живо! – рявкнул захватчик, рассчитывая на эффект неожиданности.
Расчет оправдался.
– Хорошо, – согласился Мордевольт. – Садитесь, приготовьтесь записывать.
От неожиданной сговорчивости пленника главарь сбился, замялся и сел.
– Итак, – сказал профессор, – для начала напомню основные постулаты теоретической магии. Как следует из закона сохранения и превращения волшебства…
Через пять минут движение бицепсов и трицепсов стало не таким быстрым. Через десять – замедлилось до скорости задумавшейся черепахи. Через пятнадцать минут игра мышцами превратилась в рефлекторное подергивание конечностями.
Через полчаса один из здоровяков таким же ватно-марлевым, как и у главного террориста, голосом попросил:
– Можно выйти?
– Только недолго, – рассеянно разрешил Мордевольт, не заметив, что улизнули оба охранника. – Ложные представления Нострадамуса о причинно-следственных связях стали, тем не менее, отправным пунктом…
Когда продолжительность лекции превысила пятьдесят минут, профессор заволновался:
– Что-то звонка нет. У кого-нибудь есть часы? Эй! Вы что, спите? Вот вы, – Уинстон ткнул носом в главного похитителя Мордевольтов, – повторите, что я только что рассказал о корпускулярно-волновом дуализме заклинаний!
– Я… это… – даже под маской было видно, что главарь спросонья хлопает глазами. – Я учил… Что? Какой дулизм?! Какой дулизм?! Что ты мне мозги пудришь? Про Трубу давай конкретно докладай!
– Да, – задумался докладчик, – наверное, я был недостаточно конкретен… я имею в виду, чересчур академичен. Но вы можете развязать мне руки? Со схемами и графиками получится более наглядно…
– Никаких графиков! Как она работает?
– Нелинейное преобразование флуктуации…
– Конкретнее!
– Калибровка спонтанного излучения…
– Еще конкретнее!
Голос главаря звучал все звонче. Мордевольт пожал плечами:
– Труба передает магию от одного человека к другому.
– Это я и без тебя знаю! Ты мне доложи, как она…
Тут террорист сорвался в кашель и выбежал из комнаты, а когда вернулся, голос его звучал сдержанно и глухо, словно через свежую ватно-марлевую повязку:
– Так, начнем с самого сначала.
К счастью, с самого начала главарь не начал. Теперь он задавал умные короткие вопросы. Выслушав ответ, похититель убегал из комнаты. Там его, видимо, посещало озарение, и главарь возвращался с новым, еще более умным и коротким вопросом. За три-четыре ходки террорист перешел на «вы» и «профессор», а также добрался до гениальной мысли:
– Профессор, а вы можете сделать новую Трубу? Материалы будут предоставлены любые и по первому требованию.
– Сделать новую Трубу? Безусловно, могу. Только мне нужно уточнить некоторые теоретические выкладки. Дело в том, что последние изыскания в области Второго Начала Третьего Конца Света…
На сей раз озарение посетило главаря прямо в комнате. Он схватился за голову и затряс ее так, будто собирался вытряхнуть из ушей попавшие туда слова.
– Не надо! Ничего не говорите! Просто напишите все, что вам нужно: материалы, оборудование, ассистенты, теоретические выкладки. И укажите, сколько чего нужно, в штуках.
– В штуках?
– Или килограммах.
– Мне нужно две пачки.
– Две пачки – и все? То есть две пачки чего?
– Две пачки бумаги. Желательно чистой. И карандаш, который удобно держать в зубах.
Новое слово
Путем долгих переговоров Сен вынудил Порри уступить ему половину спальни. «Вынудил» очень правильное слово, потому что большую часть переговоров Аесли бродил за Гаттером и нудил без пауз, перерывов и знаков препинания:
– Слушай это нечестно у тебя целая комната а у меня ничего мы же друзья а друзья так не поступают давай поделим комнату…
После того как Порри сломал любимый штангенциркуль
, он сломался сам. Разгородив жизненное пространство кроватями, мальчики с головой погрузились в решение Очень Серьезных Проблем.
Точнее, Гаттер погрузился в свои игрушки и теперь почти не мешал Аесли погрузиться в решение Очень Серьезной Проблемы.
Система распределения выпускников Первертса оказалась весьма сложной конструкцией. Оценки пятикурсника за все годы обучения суммировались, из суммы вычитались штрафные баллы, приплюсовывались призовые очки и добавлялись часы посещенных лекций, деленные на продолжительность практических занятий, а потом все это умножалось на загадочный Коэффициент Трудового Участия, равный 0,625. Что это за коэффициент и зачем он нужен, не знал даже Лужж, к которому Сен пришел за разъяснениями.
– Это традиция, – сказал ректор, стараясь не встречаться взглядом с Сеном.
– То есть сумма баллов умножается на традицию? – уточнил Аесли.
– Ну, вроде того…
– А смысл?
– Традиция, – объяснил Лужж и тоскливо посмотрел в окно. – Сен, ты иди, у меня тут одно дело…
«Отче наш – сто двадцать три…», – послышалось Аесли, когда он прикрывал за собой дверь.
Следующий этап распределения выглядел относительно разумным. Имена выпускников заносили в список, расставляя в соответствии с набранной суммой баллов. Затем этот список прикладывали к таблице вакансий, которые также были ранжированы – от перспективных и престижных до гиблых и дремучих. Таким образом, лучшие ученики попадали в столичные департаменты Министерства магии, а худшие – на покрытые плесенью заброшенные фермы по разведению плесени.
Какую функцию выполнял Распределительный Колпак, Аесли не понял и снова отправился за советом – на этот раз к МакКанарейкл.
Декан факультета Орлодерр встретила своего ученика вопросом, какого домового он все еще здесь.
– А где я должен быть? – опешил Сен.
Оказалось, Сен вместе с Мергионой и Порри должны не просто быть, а непрерывно пребывать в неустанных поисках Трубы Мордевольта и самого Мордевольта.
Аесли почувствовал себя странно. А в самом деле, почему он не ищет Трубу? Ну он-то ладно, у него важное дело, а почему Трубу не ищут Порри и Мерги? Сен попытался об этом подумать, но мысли тут же рокировались, и на передний план, мощно и неотвратимо как атомный ледокол «Ленин», выдвинулась Очень Серьезная Проблема.
– Мы найдем Трубу, мисс Сью! – горячо воскликнул он. – И Мордевольта найдем. Как только я разберусь с заданием ректора. А разберусь я, как только вы скажете, какую роль в распределении выпускников играл Колпак? Зачем он нужен?
Ответ МакКанарейкл Аесли выслушал с открытым ртом – иначе он рисковал лишиться слуха
. Узнав множество подробностей о себе, своих друзьях и ректоре, Сен получил и запрошенную информацию. Колпак был нужен для того, чтобы куражиться, отпускать сомнительные шутки и петь кошмарные песни собственного сочинения. Последнее его поэтическое творение начиналось словами «Стране нужны молодые специалисты, а не бездельники и лоботрясы».
По сути, Колпак играл ту же роль, что и Коэффициент Трудового Участия.
– Но тогда зачем… – произнес Аесли, когда мисс Сьюзан выдохлась. – А, понимаю. Традиция.
Возвращаясь к себе, Сен подвел итог. Система распределения была дурацкой, но она работала. Увольнение Распределительного Колпака ничего не меняло. Но Лужж почему-то назвал это Серьезной Проблемой, которую надо срочно решить. Как странно…
И снова с ним что-то случилось. Голова разом очистилась от сомнений (совсем как с хочугой Решительности!), и в этой голове, гулкой и пустой, появилось решение.
– Вот оно что! Нужно распределять не по баллам, а какое место кому больше подходит! За основу надо брать не оценки, а проявленные склонности к видам деятельности. Нужно проанализировать результаты учебы каждого, потом проанализировать особенности вакансий, потом их сопоставить…
Аесли вошел в комнату и замолчал. Груда технического хлама исчезла. Вместо нее на гаттеровской половине стола возвышалась композиция, напоминающая неудачную модель мудловского Манхэттена.
Над «Манхэттеном» показалась голова Порри.
– Еще чуть-чуть и все, – сообщил он.
– Что все? – сделал шаг назад Сен. – Кому все? А давай я пока пойду погуляю, а когда «все» произойдет, взрыв услышу и сразу вернусь.
– Какие взрывы? Никаких взрывов! Это изобретение предназначено не для взрывов, а для твоих любимых теоретических расчетов.
– Я люблю вовсе не расчеты, а рассуждения. Настоящей, чистой теории не нужны ни расчеты, ни наблюдения, ни подтверждения опытными фактами. А самое главное – у теории не должно быть практических применений, иначе она не будет теорией.
«Это я загнул, конечно, – подумал Аесли, – но звучит хорошо. Надо запомнить и применить на практике».
Гаттер даже оторвался от паяльника, которым дорисовывал руны на печатной плате:
– И что это будет? Знание ради знания? Ерунда какая-то! А если мне нужно перемножить два и два, что скажет твоя чистая теория?
– Она спросит «А смысл?».
– Смысл? Ну, просто узнать, сколько будет дважды два.
– «Знание ради знания?» – очень похоже передразнил друга Сен.
– Слушай, – разозлился Порри, – ты мне мозги заплел!
– Это потому, что ты не умеешь логически…
– Это потому, что ты хватаешь мои детали, – Гаттер отобрал у Аесли прядку волос, которую тот задумчиво накручивал на указательный палец. – Теперь расплетать придется. А это – волосы Вероники, я буду использовать их в качестве мозгов… то есть оперативной памяти.
– Ты хочешь использовать девичью память?!
– Пригород!
– сказал Порри, аккуратно заплетая косичку между микросхемами. – Нечеткая логика – самое перспективное направление вычислительной магии! Все, что ли? Вроде все… Дамы и господа! Вашему вниманию предлагается магический компьютер, сокращенно «магокомпьютер». Это новое слово в технологиях.
Сен напряг память, но был вынужден согласиться, что слово «магокомпьютер» – действительно новое.
Новое слово представляло собой конструкцию из неказистых серых ящиков, соединенных разнокалиберными проводами. Если верить Гаттеру, ящики назывались системный блок, блок питания, блок охлаждения, шифровальный блок, дешифровальный блок, блок резервного копирования, блок защиты от несанкционированного доступа, блок санкционирования доступа, блок защиты блока санкционирования доступа от блока защиты от несанкционированного доступа, анализатор голосовых команд (еще не устали читать? устали? ну ладно) и устройство ввода информации. Последнее смутно напоминало обычную компьютерную клавиатуру, хотя Порри собрал его из клетки для переноса хомячков и набора просроченных магических кубиков.
– Долой допотопные волшебные палочки, замшелые заклинания и нелепые пассы! Теперь то же самое сможет магокомпьютер! То, что раньше требовало часов кропотливой работы, он сделает за полминуты!
Желающие могут ознакомиться с принципами работы на основе нечеткой логики… Эй! Ты куда?
– Искать желающих с нечеткой логикой. Я не гожусь – у меня логика ясная и четкая…
– Ты собираешься рисковать случайными прохожими? Не ожидал от тебя такого. – И Порри что-то нажал на устройстве ввода.
Сен мгновенно принял меры предосторожности: затаил дыхание, сдернул с носа очки и зажмурил глаза. К его удивлению, ничего не завоняло, не взорвалось и не вспыхнуло.
– Ты что-нибудь забыл впаять? – спросил он сдавленным голосом.
– С чего ты взял? – удивился Порри. – Все работает. Система загрузилась, микродемоны приведены в состояние боевой готовности и ждут приказа, чтобы моментальна выполнить его и отобразить результат… Ха! А на чем отображать-то? Надо быстренько какой-никакой монитор забубенить.
«Слава Мерлину, – подумал Аесли, открывая глаза и начиная дышать, – хоть что-то сломалось». Вслух он сказал:
– Хороший прибор. Не взрывается совсем. Так я пошел?
– Куда?! Сидеть, наслаждаться! – прикрикнул на друга Порри, выжимая горсть жидких кристаллов в блюдечко с голубой каемочкой. – Сейчас мы его присобачим… А вот и изображение!
В блюдечке появились белые облака, на фоне которых заполоскалось знамя Первертса
.
– И чего? Для создания такой нехитрой картинки нельзя использовать обычную гуашь?
– Это пока загрузка. Сейчас запустится и тогда… Сейчас… Вот-вот… Еще пять секунд…
Следующие пятнадцать минут первокурсники любовались знаменем. В конце концов Порри не выдержал и произнес
Контральтдел-Контральтдел!
– Это такое специальное перегружающее заклинание, – пояснил Гаттер, пока на блюдце плясали неясные тени. – Контральтдел – естественный враг микродемонов. Услышав его имя, они прячутся кто куда, а потом вылезают и начинают работу заново.
– Не понял, – сказал Сен. – Как заклинание? Ты же не маг.
– Ну и что? Микродемоны ведь об этом не знают.
Во второй раз картинка со знаменем проскочила за пару секунд. Поверхность блюдца взбурлила, потемнела и стала матово-черной.
– Теперь он может решить практически любую проблему! – провозгласил Порри.
– Любую? Тогда пусть перенесет сюда из библиотеки книгу «Выпускники Первертса. 1943–2002 годы». А то мне самому идти неохота.
– Разбежался! Для этого его надо сначала на действия запрограммировать, потом программу отладить, протестировать, баги выловить, потом устройство вывода-осуществления магических действий подключить, а его перед этим еще разработать надо, а чтобы его разработать… – Гаттер увидел лицо Аесли и быстро свернул выступление. – Вообще-то я имел в виду, что теперь он может решить практически любую теоретическую проблему.
– Любую теоретическую? Пусть ответит, в чем смысл жизни.
Порри набрал на бывшей клетке для хомячков вопрос про смысл. На блюдце высветилась надпись «Какой жизни?».
– Какой вопрос, – сказал Гаттер, – такой ответ. Давай теперь теоретическую, но более конкретную.
– Конкретно: в чем смысл моей конкретной жизни?
«Мальчики, вам что, делать нечего? Убрались бы в комнате, глядишь, и смысл найдется».
– Нечеткая логика! – просиял Гаттер. – Видишь, какое умное устройство, как ловко выкрутилось.
– Порри, – задушевно произнес Сен, – в Первертсе уже было такое устройство. Ты его много раз разбивал на мелкие кусочки. И вот оно не выдержало и ушло.
– Ты имеешь в виду Каменного Философа? – помрачнел изобретатель. – Не может быть! Сейчас протестируем. Сколько будет дважды два?
В глубине магокомпьютера раздался негромкий треск, и после секундной задержки микродемоны выдали странную надпись: «Это смотря чего».
– То есть как «смотря чего»? – поразился Гаттер. – Смотря чего хочешь! Дважды два всегда четыре!
«Да? – замерцало на поверхности блюдца. – А если, например, дважды дернуть два твоих уха? Где тут „четыре“? Чего тут „четыре“? Уха, что ли?»
– Типичная нечеткая логика, – несколько растерянно произнес Гаттер.
– Нечеткость вижу, – сказал Аесли и посмотрел на груду пергаментов, лежащих на его половине стола. – Логику не вижу. Слушай, а эта твоя штука…
– Это не штука, это магокомпьютер!
– Ага. И сможет ли твой… магутор проанализировать склонности, проявленные выпускниками за время обучения, и сопоставить их с особенностями деятельности мест распределения?
– Ничего не понял, что ты сказал, – признался Порри. – Но он – сможет! Он сможет все! Творить чудеса! Рассчитывать флуктуации элементарных частиц! Вычислять траектории космических объектов! Но сначала он проведет инвентаризацию школьного имущества…
Действительность, невежливая и одумавшаяся
Бальбо Рюкзачини стоял на бортике Непроплываемого бассейна
, смотрел на освещенный хилым закатом Первертс и не верил ни одному из своих глаз. В Первертсе ничего не происходило.
Невероятно. Вся магическая Британия гудела как перепивший улей. Попытки властей скрыть информацию под штампами «Совершенно секретно» и «Для служебного пользования» привели к обратному эффекту – весть об исчезновении Трубы Мордевольта распространялась по стране со скоростью сбежавшей гориллы. Везде только и говорили о том, как жить дальше и кого бить первым. Добровольные дружины самообороны патрулировали улицы, нападая на каждого, кто хотя бы отдаленно напоминал Мордевольта. Все предметы, похожие на Трубу Мордевольта, изымались и сжигались на кострах. Население не ходило на работу, а проводило манифестации, требуя от властей введения чрезвычайного положения, которое запретило бы ему, населению, собираться больше двух и позже десяти вечера, проводить манифестации и ходить на работу
.
Рюкзачини, занятый подбором рифмы к слову «Светозарный», узнал обо всем последним – как всегда, последним. Но узнав, не терял более ни секунды. Бросив рифму, Бальбо со всех своих коротких ног ринулся к исполняющему обязанности премьер-министра отцу Браунингу, чтобы на коленях вымолить разрешение отправиться к Месту Рокового Исчезновения Смертоносного Артефакта.
Отец Браунинг некоторое время пытался убедить пресс-секретаря не ползать на коленях, не рыдать и не биться лбом о коврик, поскольку он и так разрешает Бальбо отправиться к Месту Рокового Исчезновения, но потом махнул рукой и разрешил Бальбо отправиться к Месту Рокового Исчезновения.
Бальбо это не остановило, и он еще полчаса ползал, рыдал и бился головой – уже в качестве благодарности. После чего, преисполненный надежд, отправился в Средоточие Магии, взбудораженное Зловещими Событиями.
