Не знаю, вдохновил ли этот рассказ в свою очередь Джеймса Типтри-младшего на написание повести "Хьюстон, Хьюстон, как слышите?" (Ориг. назв. "Huston, Huston, Do You Reed?"), но весьма на то похоже. История Элис Шелдон, в свое время капитально наколовшей американскую НФ-общественность, достаточно хорошо известна, и я не собираюсь ее пересказывать. Обратимся к повести "Хьюстон..." Там та же ситуация, что и у Расс, только вывернутая наизнанку. Корабль с американскими астронавтами в результате космического катаклизма переносится на несколько столетий в будущее. Тем временем Земля тоже "ушла лет на триста вперед по гнусной теории Эйнштейна", и корабль стыкуется с космической станцией, где обитают одни женщины. Ибо опять произошел вариант "а". И не на Валавэй какой-нибудь заштатной, а на Земле. И что? А ничего. Жизнь течет своим чередом - нормальная, полноценная жизнь. Прогресс, правда, немного замедлился, поскольку население вообще резко сократилось. Зато воздух чистый, войн нет, как и перенаселения... Да и наука не стоит на месте - вот, космические исследования продолжаются. Реакция мужчин - психозы с амплитудой от воинственно-сексуального до воинственно-религиозного. Реакция женщин - холодный, чисто научный интерес, смешанный с брезгливостью - надо же, оно еще и разговаривает!
      Короче, и мужчины, и дамы согласны в одном - убери мужчину из мира, и мир не рухнет. Разница только в том, что мужчины утверждают, будто в качестве подпорки от крушения понадобятся разные формы угнетения, а женщины что в принципе ничего не изменится. Ах, да - замедлится прогресс. Ну так видали мы его, процесс этот, во всех видах...
      Что же - женщины тем самым льют воду на мельницу интуитивных мужских страхов, подтверждая, что те вовсе не необходимы , чтоб существовала жизнь? "Скрипач не нужен?"
      И тут невольно по аналогии с "Улиткой", с которой и начался разговор, приходит на память другой рассказ Джеймса Типтри-младшего, alias Элис Шелдон - "Мушиный способ" (Ориг. назв. "The Screwfly Solution"). Сюжет - мужчины получают божественное откровение: женщина - грязь, сосуд греха, всех женщин нужно уничтожить, а после мужчинам сообщат о новом, чистом способе размножения. И пошло... Тут уж действительно "во имя идеи уничтожается половина населения" - и не оставляется на произвол судьбы, а вырезается от мала до велика.
      Героиня - вероятно, последняя оставшаяся в живых женщина (ее муж убил малолетнюю дочь, а затем, в момент просветления, наложил на себя руки), скитаясь по лесам в ожидании голодной смерти, понимает, что "откровение" было провокацией хитрых инопланетных захватчиков. Вместо того, чтобы отравлять вполне приличную планету радиоактивными либо химическими осадками, не проще ли лишить человечество способности к воспроизведению и оставить его тихо вымирать? Так вот, она не ищет единомышленниц, не призывает к сопротивлению, не хватается за скальпель, не мстит бедным обманутым мужчинам. Она их жалеет. Мы вас жалеем, господа.
      Успокойтесь.
      :::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
      Михаил НАХМАНСОН
      СЛОВО В ЗАЩИТУ ФИЛИПА ФАРМЕРА
      В заголовок вынесено только имя Филипа Фармера. Но только ли Фармер унижен, поруган и оскорблен? То же самое можно сказать о Фрице Лейбере, Гарри Гаррисоне, Айзеке Азимове, Роберте Асприне, Андре Нортон и многих, многих других. Из перечисления этих имен ясно, что ниже пойдет речь о фантастике; но в других коммерческих жанрах - детектив, триллер, эротический роман - дела порой обстоят столь же печально.
      Впрочем, я не собираюсь объяснять читателям разницу между хорошим и плохим переводом; этот вопрос представляется очевидным и не требующим комментариев. Гораздо интереснее порассуждать об англо-американской фантастике как таковой, о ее переложении на русский язык, о трудностях и особенностях этого процесса, об отношениях с издателями. Если при этом мне удастся реабилитировать того или иного несчастного автора, я буду считать свою задачу выполненной. В массовых масштабах подобным восстановлением "чести и достоинства" занимаются несколько издательств фантастики - например, "Мир", "Полярис" и "Тролль",- чьи усилия не могут не вызывать уважения.
      Собственно говоря, меня подвигли написать эти заметки два материала, опубликованных в "Книжном обозрении": письмо читательницы О.Розановой из Смоленска ("У "Северо-Запада" хорошие переводчики", "КО" #32) и статья Сергея Белова "Почем высокое искусство? Художественный перевод и книжный рынок" ("КО" #34).
      Сначала о письме Розановой. Мне бесконечно дорого ее доброе мнение о нашей работе - тем более, что она упоминает о книгах "Дока" Смита, перевод которых отнял немало сил. Однако уважаемая читательница допустила неточность: четырехтомник "Дока" Смита выпущен не "Северо-Западом", а петербургским издательством "Спикс", что и помечено на титуле книги; правда, он вышел в "северо-западном" супере.
      Но столь ли существенна эта ошибка? Для меня важнее другое: если читатель - высший судья! - оценил наш труд, значит, я получаю моральное право несколько подробнее ознакомить его с нашей переводческой "кухней". Итак, пусть те, кому понравился Эдвард Элмер Смит, читают эти заметки дальше - их ждет нечто забавное.
      Теперь о материале Белова, в котором рассматриваются вопросы снижения качества переводов. Все, что он написал, по моему мнению, абсолютно верно, но его статья получилась как бы незавершенной. В ней, к сожалению, отсутствуют примеры - точнее, не названы имена героев тех комедий и драм, кои разыгрываются подчас на нашем книжном рынке. Я не знаком с Беловым; возможно, он является сотрудником издательства "Полярис" и ему было просто неловко хулить конкурентов? В какой-то степени я попробую немного дополнить его статью.
      Янус, бог римлян, был един в двух лицах; я же попытаюсь выступить в сразу в трех - как Фэн, Переводчик и Автор. Фэн - это тот, кто читает фантастику (разумеется, запоем); Переводчик - тот, кто перекладывает зарубежные произведения излюбленного жанра на родной язык; Автор - тот, кто пишет на оном языке нечто оригинальное. Итак, начнем по порядку.
      ФЭН. Моя квалификация как фэна - безусловно самая высокая из трех перечисленных выше ипостасей. Пожалуй, я именно тот читатель, который видится в розовых снах любому писателю-фантасту: я читаю фантастику всю сознательную жизнь (то есть сорок три года, начиная с шести лет); я не боюсь признаться, что люблю ее больше других литературных жанров (несмотря на возраст, ученую степень, научные труды и прочие свидетельства зрелости и умственной полноценности); к тому же, я - физик, и, значит, могу оценить замысел автора с профессиональной точки зрения.
      Меня всегда удивляли люди, серьезные и весьма неглупые, не признающие фантастику либо полагающие ее примитивным чтивом для подростков. Поразительная недальновидность! Конечно, развлекательная фантастика - всего лишь способ приятно провести время (что уже немало), но более серьезные произведения часто содержат футурологические прогнозы и весьма любопытные идеи, побуждающие творческую мысль ученого. Фантастика по сути своей прагматична, ибо отражает одну из важнейших потребностей человека - желание предугадать будущее.
      Именно этим я попробовал заняться года полтора назад. В то время сундук доконвенционной фантастики уже показывал дно, и одни книжные коммерсанты торопливо (пока не принят российский закон об охране авторских прав!) несли в типографии кое-как переведенную "постконвенцию", а другие, более дальновидные и богатые, начинали переговоры с западными литагентами о приобретении издательских прав. Предвидеть дальнейшее было нетрудно. В недавние пиратские времена многие издательства, согласно справедливому замечанию Сергея Белова, руководствовались лозунгом: "Примитивные тексты в безграмотных переводах для невзыскательного читателя". Однако тогда десять переводчиков могли переложить на русский один и тот же роман Хайнлайна, представив его, к примеру, четырем издателям - причем и те, и другие находились в условиях свободной конкуренции. В конечном счете побеждал более качественный вариант; так, если говорить о том же Хайнлайне, то лучшими оказались переводы А. Корженевского и А. Бранского. Возможно, их издатели получили солидную прибыль, которая меня совершенно не интересует; все равно выиграл читатель, фэн - заплатив за книгу, он получил хороший текст.
      Не так давно я приобрел другие книги - "Миры Фостера" в семи томах, выпущенные смоленским издательством "Ключ". Судя по содержащейся на титуле информации, издательство законным образом приобрело эксклюзивные права на все опубликованные в семитомнике произведения и, являясь монополистом, наняло тех переводчиков, каких пожелало. Не самых лучших, надо полагать (иначе говоря, не самых дорогих). Конечно, то, что получилось в результате, можно прочитать, прикрывая глаза при виде перлов: "Зубастая утроба наклонилась и почти безразлично откусила повисшую голову", "...он потирал части тела, не имеющие ничего общего с причиной его состояния", "Выражение несокрушимой уверенности снова вернулось к нему, лишь в слегка помятом виде" и т.д., и т.п. Пофамильно авторы сих шедевров не названы - на книгах стоит только копирайт фирмы-переводчика ИПП "АМЕХ Ltd".
      Должен отметить, что тексты Фостера весьма специфичны и сложны; сложнее, чем у Фармера, Энн Маккефри, "Дока" Смита, Стерлинга Ланье, Джеффри Лорда, Ван Вогта, Эрика Фрэнка Рассела, Айзека Азимова и еще десятка авторов, которых мне довелось переводить. Чтобы справиться с ними, нужны отличные специалисты! Но деньги, деньги... Заплачены доллары за права, значит, надо сэкономить рубли на переводе. За чей счет? За мой, читательский.
      Иногда я с ностальгией вспоминаю недавние беззаконные времена...
      ПЕРЕВОДЧИК. Маленький секрет: как правило, для подготовки качественного перевода необходимо не блестящее знание языка оригинала, а владение своим родным, русским. Тогда зубастые утробы не будут откусывать головы, потирать различные части тела и иметь помятый вид. Короче говоря, переводчику платят не за то, что он понимает текст на английском, а за приемлемое переложение оного текста на русский.
      Из собственной практики и бесед с коллегами я усвоил, что существуют три переводческие методы. Первая - перевод, приближенный к оригиналу. Бывает так, что англоязычный автор хорош и прекрасно "идет" на русский - буквально перетекает, как вино из бутылки в бокал, не теряя ни своего аромата, ни крепости, ни цветовой гаммы. Счастлив переводчик, которому досталась такая книга! Работать с ней - одно удовольствие. Мне так повезло лишь однажды - с романами Фармера из сериала "Мир Реки".
      Гораздо чаще перевод, близкий к тексту, получается корявым. Вторая метода предусматривает отход от оригинала. Куда? Отнюдь не в любую сторону. Необходимо уловить суть произведения - юмор, лирику, динамику, специфику диалогов, подтекст - и добиться, чтобы роман производил на нашего читателя такое же эмоциональное впечатление, как и на англоязычного. Сохранить не букву, но дух! При этом, как я полагаю, допустимы весьма значительные изменения исходного текста.
      Наконец, есть третий метод, когда переводчик способен литературно переложить вещь на русский всегда близко к оригиналу, каким бы сложным он ни был. Это - экстра-класс; так, вероятно, работали специалисты, стараниями которым мы получили собрания сочинений Джека Лондона, Жюля Верна, Герберта Уэллса и других классиков.
      Поскольку калечить исходные тексты я не желаю, а работать на уровне экстра-класса, увы, не могу, мне пришлось избрать второй метод. Поэтому большая часть переводов, которые я делал - и, в первую очередь, романы "Перновского" сериала Энн Маккефри и произведения Э.Э."Дока" Смита - являются, скорее, пересказами. Насколько это допустимо в данных конкретных случаях? Ну, с одной стороны, оба вышеназванных автора - не Лондон и не Уэллс; с другой стороны, существовала еще одна причина для весьма вольного обращения с их текстами. К сожалению, произведения Смита и Маккефри страдают многочисленными логическими неувязками, которые я просто не мог "пропустить" в русский текст; исключение же этих нелепостей зачастую приводило к локальному изменению сюжетных ходов и дописке целых эпизодов.
      Поясню сказанное на примере "Дока" Смита. Он - старый автор, работавший в двадцатых-пятидесятых годах, и его творения теперь просто неудобочитаемы - и на английском, и на русском (в дословном переводе). Но Смит классик, один из отцов-основателей американской фантастики, создатель знаменитого в свое время сериала о Ленсменах; и нам, его переводчикам, хотелось предложить отечественным фэнам такого Смита, который, по крайней мере, не вызвал у них неприязни или впечатления архаической древности. Я глубоко благодарен издательству "Спикс", которое взяло на себя смелость осуществить этот проект - почти одновременно с другим переводом, выполненным в издательстве "Армада". Теперь наши любители фантастики имеют две версии "Саги о Ленсменах" - и этого, пожалуй, хватит на долгие года.
      Нелепостей же у Смита хватает. К примеру, выборы президента страны могут происходить в здании аэропорта; беглецы, которым сам Бог велел удирать с враждебной планеты, задерживаются там ради схватки с чудовищем; космические десантники рубят противников в капусту топорами, а благородные ленсмены походя уничтожают миллионы разумных существ (конечно, неисправимых плохишей, которые сплошь да рядом торгуют наркотиками). По мере возможности, мы старались сгладить, отсечь, переписать такие эпизоды, сохранив и усилив лучшие стороны творений Смита - их динамизм, юмор, героическую патетику.
      Что касается первого тома, который понравился читательнице из Смоленска, то я должен признаться, что у "Дока" Смита нет и никогда не было романа "Кровавое око Сарпедиона". Эта вещь является результатом объединения двух его новелл, "Тедрик" и "Лорд Тедрик", и дописки ряда промежуточных эпизодов, связавших их в единое целое. В своем роде "Кровавое око" - экстраполяция "Дока" Смита тридцатых-сороковых годов в наше время с целью представить его творчество нашим читателям в максимально выигрышном свете.
      Несколько слов о романах "Перновского" цикла Энн Маккефри ("Полет дракона", "Странствия дракона", "Белый дракон", "Отщепенцы Перна", трилогия об арфистке Менолли и пр.) Здесь переделок было меньше, однако в дословном переводе Маккефри на русский явно "не шла": вместо героической саги получалось некое розовое сентиментальное занудство, чтение которого могло исторгнуть слезы разве что у двенадцатилетней школьницы. Мы приложили много сил, чтобы выправить эту ситуацию, и, я думаю, наши читатели познакомились с творчеством Энн Маккефри не в самом худшем варианте.
      Большая часть романов "Перновского" сериала относится к постконвенции, издательские права на них не были приобретены. Тут возникает любопытная моральная проблема, разрешить которую в силах только сам автор произведения. Итак - что он, автор, предпочитает: предстать перед миллионами российских любителей фантастики в пристойном, но незаконном переводе, или продать право первородства за несколько тысяч долларов, почти со стопроцентной гарантией, что зубастые утробы будут откусывать повисшие головы? Короче говоря, деньги или слава? Понятно, что зарубежный автор желает скосить на российских нивах и то, и другое, но полного счастья, увы, не бывает.
      Да, мы, переводчики, поспешили с романами Энн Маккефри, защищая не кошелек ее, но честь; и теперь ее благородные драконы парят над Москвой и Петербургом, не проштемпелеванные печатью в контракте, но и не подвергнутые поруганию, выпавшему на долю героев Фармера, Фостера и прочих. Что же лучше?
      АВТОР. Последний год я почти не занимаюсь переводами; пишу оригинальные романы о некой героической личности по имени Ричард Блейд, выдуманной Джеффри Лордом (этим псевдонимом пользовались американцы Лайл Энгел, Роланд Грин и Рэй Нельсон). Блейд, несмотря на его тягу к силовым методам разрешения конфликтов, мне дорог, и если у читателей проявится интерес к подобного рода развлекательной литературе, мы еще о ней поговорим.
      Но сейчас мне хотелось бы остановиться на одном моменте, связанном с переводческо-писательской "кухней". Нередко процесс перевода является форменным сражением, причем не с текстом, а с тем, кто его создал, с автором оригинала. Человек пишущий наиболее полно раскрывается в своих творениях; из них можно понять его эмоциональный настрой, мировоззрение, оценить уровень интеллекта и сферу интересов. Он незримо присутствует за кадром, и переводчик - тоже человек, со своими понятиями о том, что такое хорошо и что такое плохо - вступает с автором в схватку с первых страниц романа.
      Но раз ведется поединок, должен быть и победитель! Кто же кого подомнет - автор переводчика или переводчик автора?
      Результат зависит только от их ума и таланта. Великий - или просто крупный писатель, вроде Филипа Фармера,- побеждает сразу. Его превосходство чувствуешь с первых же фраз; он покоряет, зачаровывает, берет в плен, и дальше думаешь только о том, чтобы не испортить, не исказить его, ибо он хорош и без дописок, исправлений и литературной полировки.
      Но бывают случаи, когда желание переделать исходный текст, слабый и невыразительный, становится непреодолимым. Мне кажется, такая склонность присуща не столько переводчикам, сколько нашим русскоязычным писателям, выступающим в роли переводчиков. Ведь оригинальный автор владеет не только искусством нанизывать слова, следуя первоисточнику; он обладает творческой потенцией, воображением, фантазией, умением строить сюжет. Если всего этого у него больше, чем у творца исходной вещи, то результат предугадать нетрудно - на русском языке появляется произведение более сильное и интересное, чем оригинал.
      Тем не менее, не все так просто. Можно переделать романы Джеффри Лорда и написать подобную же развлекательную эклектику; ну, а если дело коснется Филипа Фармера?
      СЛОВО О ФАРМЕРЕ. Я подозреваю, что нашим читателям Фармер в большей степени знаком не как творец "Мира Реки" и "Мира Дней" (последний сериал скоро выйдет в издательстве "Тролль"), а как автор "Многоярусного Мира". Этот цикл фэнтези выпустили "Центрополиграф", "Крим Пресс - Асмадей", "Локид", "Васильевский остров", "Основа", "Гемма" и почти наверняка другие, неизвестные мне издательства, примерно полумиллионным суммарным тиражом. Кое-кто поставил свой копирайт на книгу, кое-кто постеснялся, но суть от этого не меняется - во всех версиях явственно проглядывают рога и копыта предшествуюшего самопального перевода, "печатки".
      Вот начало на русском "Создателя Вселенной", первого романа цикла: "Призрак трубного зова провыл с другой стороны дверей". Имеются варианты: "За дверьми, кто-то призрачный, вновь извлек из рога серию звуков". А вот деталь физиологии описанных Фармером кентавров: "Большая часть кентавра должна была дышать", "Большая лошадиная часть кентавра должна была дышать", "Большая животная часть кентавра должна была дышать" (последний вариант - в трех изданиях).
      Разумеется, эта большая лошадиная животная часть кентавра должна была дышать, но для Филипа Фамера было бы лучше, если б в наших краях она не сделала ни вздоха!
      В чем же заключается проблема? Почему мы имеем отличный перевод фармеровского "Пира потаенного" (выполненный О. Артамоновым и изданный "АМЕХ Ltd" - АО "Лорис"), вполне читабельные переводы "Мира Реки" ("Русская тройка" и "Тролль" - "Ювента") и некоторых других романов, а на "Многоярусном Мире" споткнулись уже шесть издательств, выставив Фармера на посмешище?
      Дело не только в том, что Артамонов куда квалифицированнее безымянных тружеников, пытавшихся совладать с дыхательными органами кентавра, но и в особенностях фармеровского творчества. Он весьма разносторонний писатель: есть у него научная фантастика, очень конкретная и реалистичная, которая в самом деле как бы "перетекает" с английского на русский; есть мистификации, пародии и подражания; есть вещи философского толка, очень непростые для понимания; и есть фэнтези о Мире Пяти Ярусов, написанная совершенно по-другому, нежели сериал о Мире Реки. Эту сказку нельзя перекладывать "один в один", иначе всю ее чарующую прелесть с первой же фразы заглушит вой призрачных рогов. Здесь мы сталкиваемся с ситуацией, когда необходимо противоборствовать с крупным писателем, чтобы передать эмоциональный настрой, суть и смысл его творения - пусть развлекательного и лишенного глубоких мыслей, но от этого не менее трудного для перевода.
      Сейчас, когда я пишу эти строки, окруженный лошадиными частями кентавров, что дышат мне в спину со страниц поименованных выше изданий, я хочу сказать читателям: не верьте! Филипп Фармер совсем не такой! Он - умный, саркастичный, насмешливый; он - любитель гипербол, он - мистификатор, творец загадок и тайн, и даже в самых слабых своих произведениях он не оскорбит вас корявой фразой. Фармер - это "Пир потаенный", "Восстаньте из праха", "Темный замысел", "Грех межзвездный", "Мир Дней"; и мы постараемся, чтобы данный список поскорее включил и достойный перевод сказания о Многоярусном Мире.
      В заключение несколько слов об издателях - таких, с которыми стоит дружить переводчикам.
      К счастью, и я сам, и мои коллеги, довольно быстро расстались с теми работодателями, которые обещают очень много, но не платят почти ничего. Какими бы ни были гонорары последних лет, высокими или не очень, издательства "Спикс", "ВИС", "Лейла", "Деймос", "Тролль", "Ювента" платили их своевременно и честно, не унижая ни нас, ни наш труд. Я не сторонник тезиса "деньги не пахнут". Очень даже пахнут! Отдают горечью обмана, когда получены после многократных униженных просьб! С теми, кого я перечислил выше, таких проблем не возникало, и работать с ними было приятно.
      В их число - правда, с большими оговорками,- я бы включил и "Северо-Запад". У меня двойственное отношение к этому крупнейшему издательству фантастики. Как читатель, я весьма ему благодарен, так как два "северо-западных" сериала, фэнтези и научной фантастики, дали нам, фэнам, много хороших книг (хотя бывали и неудачи). Остается лишь сожалеть, что подбор произведений носил несколько хаотический характер, и что такие отличные переводчики, как И. Тогоева ("Волшебник Земноморья" Урсулы Ле Гуин) и В. Лапицкий ("Князь Света" Роджера Желязны) солировали в "Северо-Западе" только однажды.
      Как переводчик я сделал для "Северо-Запада" четыре книги - Ланье "Путешествие Иеро", Маккефри "Странствия дракона" и "Полет дракона", Лорда "Приключения Ричарда Блейда" (две последние - в соавторстве с Ю. Барабашем и В. Ивановым), после чего летом 1992 года расстался с этим издательством. Я не являюсь переводчиком "Северо-Запада", как посчитала читательница из Смоленска, но совсем не возражаю, чтобы мое имя поработало к чести и процветанию издательства, которому я, в конце концов, многим обязан.
      Меня неоднократно спрашивали о причинах расхождения с "Северо-Западом". Дело не только в том, что это издательство, предлагая сравнительно скромные гонорары, нередко затягивает их выплату; с этим поневоле смиряешься. Более существенным моментом является позиция редакционного руководства, которую можно было бы сформулировать так: Петербург - город большой, голодных интеллигентов в нем много, так что незаменимых людей нет. Я передаю лишь свои субъективные ощущения и ни в коей мере не настаиваю на их полном соответствии действительности; однако они у меня возникли. Поскольку мне близок прямо противоположный принцип - каждый толковый и работящий человек на своем месте незаменим - то я, к сожалению, был вынужден расстаться с "Северо-Западом".
      И еще одно: в отличие от "Ювенты" и "Тролля", "Северо-Запад" не хотел издавать Филипа Фармера! Смертный грех, я полагаю.
      :::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
      Алексей СВИРИДОВ
      ТРАКТАТ ОБ УРОДСКОЙ СУЩНОСТИ КЛИЕНТА, или РАЗМЫШЛЕНИЯ ТОРГУЮЩЕГО ФЭНА
      ТЕОРЕМА: Клиенты - это уроды.
      ДОКАЗАТЕЛЬСТВО: Уроды они и есть.
      ПОЯСНЕНИЕ:
      Как сказал А.М.Столяров в своем известном докладе на "Интерпрессконе"... Ой, извините, случайно сорвалось. Лучше я так начну:
      Если почитать журнал по имени "Двести", а равно как любое другое издание, обращающее внимание на фантастику бывш. СССР, можно заметить следующее: как до самих фантастов, так и до сочувствующих/кормящихся вокруг, дошло: русских покупают плохо. Совершенно неожиданное такое прозрение, типа "ой, зима пришла!". Как всегда - "кто виноват?", "что делать?" - классика.
      Правда, при ближайшем рассмотрении, оказывается, что под "русскими, которых покупают плохо" имеются в виду представители не очень узкого, но все же ограниченного круга персонажей, принятых за уважаемых в фэндоме вообще, и в Питере в частности. Странная какая-то картина получается: писатели сдержанно (а равно и не очень сдержанно) дают понять что у них каждый - первый парень на деревне, вся рубаха в петухах, если не подряд, так через одного. Критики тоже: и тот хорош, и этот молодец, да и сам я парень не промах. Опять же моральная поддержка, премии, как из ведра: на одном "Интерпрессе" столько, что сразу и не подсчитаешь: четыре таких, четыре сяких, четыре эдаких, четыре специальных, и еще сколько-то добавить собирались. Шестнадцать премий, и каждая - "самая престижная". Клево, да? Это ж какие гиганты мысли собрались! Словом совершенно радужный пейзаж, но вопрос о виноватых остается открытым.
      Сначала виноваты были подлые издатели. Гаррисона, сволочи, печатали. Настолько привычным стало это, что и сейчас их по инерции продолжают уговаривать: "Да бросьте вы Кингов штатовких! У нас в Харькове (Питере, Москве, Верхнезатычкинске) в любую очередь за сметаной сунься - что Кингов, что Муркоков корзинами! Немеряных денег наживете!" (за точность цитаты не ручаюсь, но смысл такой). Но, честно говоря, по нынешним временам пенять издателям язык уже как-то не поворачивается. Издают, и не так уж мало. Теперь новое веяние: оказывается, у фантастов нашенских профессионализм хромает. Он хороший, но почему-то хромает.
      Отсюда и оргвывод "что делать": сейчас мы пишем, конечно, здорово, а должны писать здоровее, тогда-то мы наконец и похороним всяких там Зилазни-Везде-Пролазни и Хосе-Жозе-Фелипе-Многоярусных.
      И вот стараются ведущие фантасты, ажно компьютеры дымятся. Многоплановость создают, реализм с турбонаддувом применяют, стиль совершенствуют...Словом, ведется неустанная работа по дальнейшему повышению и улучшению. А на выходе - в смысле коммерческого успеха книг - по прежнему ноль. Или величина от нуля отличная, но ненамного. Конечно, можно писать и без расчета на издание, для трех с половиной друзей, но сейчас разговор не об этом.
      Вы думаете, я сейчас буду доказывать, что на самом деле все писатели у нас - неумехи, и получают, то есть не получают, по заслугам? Отнюдь. Побоку разборки, пишут "ведущие фантасты" действительно пристойно, даже Столяров, несмотря на всю свою ярко выражаемую гениальность. Коммерческие неудачи их нервируют, и они пытаются из хорошего сделать лучшее, а я говорю: ребята, расслабьтесь. Вы воюете не с той мельницей. Почему-то никто из вас до сих пор не понял, а если понял, то не заявил вслух: художественные достоинства книги интересны читателю, но книгу не Читатель покупает. Книгу покупает Клиент. Даже если это две ипостаси одного и того же человека, все равно. Он сначала Клиент, а читатель уже потом. А Клиент - существо весьма специфическое, и если честно, очень неприятное.
      1. На красоты стиля и полет мысли Клиенту, извините, насрать. По своему трехлетнему опыту работы на книжном рынке в Москве, я могу с уверенностью сказать: содержание клиента интересует, но не очень. И критерии оценки содержания у него иные, нежели у критика родом из фэндома.
      Пример А. Кто, где, когда, сказал хоть одно доброе слово о сериале Ю.Никитина? (кроме самого Никитина, конечно). А клиенты его книги берут. И сопровождают это словами: "Так у него же весело! И интересно!". И берут так, что мама миа! Двенадцать штук стоит "Князь Владимир", это не на лотке повторяю, это мелкооптовый рынок - пачками уходит! Значит с лотка их возьмут за двадцать. А увешанный премиями Лазарчук за четыре тысячи рядом ну хоть бы кто в руки взял.
      Пример Б. "Лабиринт смерти", совершеннейший кич, начинающийся фразой "Сергей гнал планер вовсю, но плазма была плохого качества..." оказался у Клиента настолько популярен, что был сделан дополнительный тираж.
      2. Кроме того, Клиент обожает серии. Собрать серию, чтоб вся была это святое. Двенадцать томов Стругацких очень хорошо разошлись не только из-за громкого имени, но и еще из-за того, что у них номера на корешках. Пусть у Клиента дома уже три издания "Трудно быть богом", но номерной том он все равно купит. Просто для того, чтобы на полке было все красиво. Ради серии Клиент купит любое дерьмо, а если пропустил - то и за любые деньги.
      Пример В. Тех же самых "Троих из лесу" лично я полгода назад впарил за тридцать штук. Урод, не спорю. Но кушать хочется.
      Пример Г. Ник.Перумовкий роман, как известно, вышел с небольшим интервалом в Ставрополе как отдельное издание, и в Питере в суперной серии "Северо-Запада". Свидетельствую: при наличии завлекательной надписи "Продолжение Толкина", ставропольскую книгу брали очень так себе. Зато, когда появилась питерская... Не глядя: "Это новый "Северо-Запад"? Сколько их в пачке?"
      3. Внешний вид издания и качество изготовления волнуют Клиента чрезвычайно.
      Пример Д. Диалог у прилавка при попытке торговать "Дорогой" Олди:
      - Так она не шитая? И на газетной бумаге...
      - Не газетная это, а второй офсет. Так ведь сама-то книга хорошая! А за три с половиной тысячи вам на финской печатать не будут.
      - И обложка мягкая...
      - Уважаемый! Это одна из немногих действительно хороших и оригинальных вещей в стиле фэнтези, выходивших в последнее время...
      - И формат какой-то...
      - Так вам читать, или полку украшать?
      Клиент гордо поворачивается в профиль, делает шаг вправо, и покупает "Первые войны пустыни" за без малого червонец.
      4. Клиент крайне подозрительно относится к новым, незнакомым именам со славянскими окончаниями. И наоборот, готов покупать без разбора авторов раскрученных. Я готов замазать на любую сумму, что если взять какое-либо дерьмецо, обозначить его "А. и Б.Стругацкие. Из неизданного", то пройдет это на ура. А если еще и сделать его как том тринадцатый, дополнительный, так и "два к одному" готов забиться.