Современная электронная библиотека ModernLib.Net

'Двести' (No A, август 1994)

ModernLib.Net / Публицистика / Журнал 'двести' / 'Двести' (No A, август 1994) - Чтение (стр. 18)
Автор: Журнал 'двести'
Жанр: Публицистика

 

 


      "Витражи Патриархов" начинаются как чуть ли как science fiction: патрульный корабль, на котором летел герой, терпит крушение на неизвестной планете (во весь рост - тень Максима Ростиславского). Единожды упомянутый, этот факт более не всплывает. Авторам это, мягко говоря, по барабану. В созданный ими мир помещен герой, ничего об этом мире не знающий - и какая разница, как он туда попал? Они осознанно создали однозначно искусственную ситуацию (у героя, например, никаких проблем с местным языком) - и на этой основе выстраивают все остальное.
      А остальное - концептуальное фэнтези. В мире "Витражей..." Слово имеет почти неограниченную силу, владение Словом здесь равнозначно власти над миром. И магия Слова доступна здесь каждому, но настоящую силу обретает она в устах человека, умеющего плести Витражи - создавать то, что в нашем мире называется поэзией... И человек, владеющий поэтическими сокровищами земной культуры, оказывается могущественным магом, не способным сознательно применять свою власть...
      "Войти в образ" - прямое продолжение "Витражей..." Прошло несколько десятилетий. Мир теряет магию Витражей, но - свято место пусто не бывает, на смену этой магии грядет иная... Какая? Кем она порождена - Бездной Голодных Глаз или человеческим духом? Это зависит только от того, кто выходит на помост. На подмостки. На сцену. И - "зачем" выходит... Открывает ли он путь Бездне к душам зрителей - или, напротив, пытается совершить немыслимое - заполнить Бездну этими душами?
      Г. Л. Олди. "Дорога": Роман, рассказы.- Харьков: "Второй блин", 1994.320 с., ил.- (Серия "Бенефис", т.2)
      Прозе Олди свойственны некоторые странности. Скажем, огромное количество прямых и косвенных цитат из классики. Как правило, цитаты привинчены к тексту достаточно плотно, но с таким расчетом, чтобы "слышащий да услышал". Попадается вдруг эдакое... "Мне скучно, бес..." Пишу на полях: "А.С.Пушкин". "...зелень лавра, доходящая до дрожи..." На полях: "И.Бродский". Заметно это было и в других книгах серии, но в "Дороге" это стало для читателей проклятием.
      Другой странностью романов Олди являются вставные номера. В "Дороге" их на два порядка больше, чем нужно. Такое впечатление, что авторы сделали этот роман кладбищем своих ранних несерийных рассказов. Рассказы выстроены таким образом, что создают видимость пунктирно намеченного "надсюжета" процесса образования на нашей планете Некросферы. Впечатления вся эта шаткая конструкция на меня не произвела. Отдельные рассказы, впрочем, хороши именно как отдельные рассказы.
      Прочие блоки, из которых собран роман, смотрятся не менее эклектично, хотя и написаны специально для него. Эпизод с историей бессмертного Марцелла из Согда хорош, но в более поздних "Сумерках мира" отрывок из него смотрелся куда как более к месту. Кстати, в "Сумерках мира" огромное количество отсылок к описанным в "Дороге" событиям и реалиям - и у читателя не возникает абсолютно никакого желания узнать, кто же такие упомянутые "Порченные Жрецы" и что общего у Пустотников с Некросферой. Захватывает сам роман. "Дорога" же в этом контексте смотрится как комментарии к "Сумеркам мира",- комментарии, в которых читатель, в общем-то, не нуждается.
      (Сразу следует отметить, что сам я прочитал сначала именно "Сумерки мира", а уже после - "Дорогу". Случись наоборот, я, скорее всего, написал бы здесь, что "Сумерки..." - неожиданно сильное продолжение очевидно слабого романа...)
      Впрочем, одну коллизию "Дорога" мне все-таки прояснила. Читая "Сумерки...", я никак не мог взять в толк, какого черта авторы вставили в текст такое количество аллюзий (Марцелл, Согд, Даймон - все это из истории и культуры нашего мира), почему бессмертный цитирует русские былины и вспоминает подвиги Геракла и так далее. В "Дороге" связь мира "Сумерек" и нашего мира выволакивается на свет божий и предъявляется читателю. И оказывается, что все это менее интересно, чем... чем то, что читатель ожидал.
      Пожалуй, самый большой интерес во всем романе представляет очень красивый и вполне эстетически завершенный фрагмент о Зале Ржавой Подписи. Это то, ради чего "Дорогу" стоит читать. Рекомендую.
      На чем позвольте откланяться.
      --------------------------------------------------------------------------
      Александр БОРЯНСКИЙ. "Змея, кусающая свой хвост." / Худ. А.Близнюк. Кировоград: ОНУЛ, 1993 (Отечественная фантастика). - ISBN 5-7707-1727-0. 320 с., ил.; 35 т.э.; ТП; 84х108/32. --------------------------------------------------------------------------
      Дебютный сборник одесского автора Александра Борянского составили три повести, две из которых являются фантастическими (в той или иной степени), третья же фантастической не является ни с какого боку, а является, наоборот, эротикой средней крутизны.
      Начнем, естественно, с эротики.
      Повесть "Теннис в недавнем прошлом" рассказывает о чувственных удовольствиях, которым предавались в 1979 году дочка второго секретаря обкома и сын проректора интститута. Написано все это со вкусом, со знанием дела и не без психологических тонкостей. Читал я повесть с удовольствием (чувственным). Не будучи близко знаком ни с одним шедевром мировой эротической литературы (на мой взгляд, хорошая фантастика интереснее, а реальный секс дает большее удовлетворение), я не берусь определить для повести Борянского достойное место среди "Эммануэлей" и "Машин любви". Я ее просто рекомендую вниманию читателей обоих полов - не разочаруетесь.
      Нуте-с, а теперь перейдем непосредственно к фантастике.
      Заглавная повесть сборника посвящена... м-м-м... восточным единоборствам. Главный герой (рядовой такой студент без особенных комплексов) вдруг узнает, что он, возможно, новое земное воплощение величайшего мастера кунг-фу, погибшего триста лет назад при таинственных обстоятельствах. Мастер этот обитал в сокрытой от внешнего мира части Тибета (см. "Шамбала"), где процветала всяческая восточная философия совместно с боевыми искусствами (какая же без них, в самом деле, может быть философия). После исчезновения Мастера в Шамбале царят разброд и шатание. Герою предстоит "вспомнить" свои прежние навыки и вернуть таинственной стране спокойствие духа.
      Повесть местами сильно напоминает фильмы о ниндзя, хотя Борянский всеми силами уклоняется от черно-белой логики карате-фильмов (очень хороший парень против очень плохого) - все-таки, на уровне "янь-ин" философию Востока он знает. Получается это у него средне. Чувствуется, что герою проще дается тоби-маваши, чем созерцание гармонии сфер. Кстати, для приведения Шамбалы к исходному умиротворенному состоянию тоби-маваши оказывается гораздо более эффективным средством, нежели всяческие созерцания.
      Если смотреть на эту повесть как на несложный боевик, то она заслуживает оценки "нич-чо". При прочих способах осмотра до таких высот восприятия подняться трудно.
      Зато следующая повесть, которая называется "Еще раз потерянный рай", сделана в совершенно другом ключе.
      Неведомая катастрофа уничтожает большую часть человечества. Главный герой переживает холокост в подземном бункере, где он на многие годы вперед обеспечен пищей телесной и духовной. Там, в бункере, он и вырастает во вполне интеллигентного хранителя погибшей культуры. Сюжет повести постепенно ускоряется - длиннющая статичная экспозиция переходит постепенно в динамичный приключенческий финал, впрочем, все это весьма органично, к месту и в полной гармонии с философией вещи. По ходу дела герой пишет рассказ - совершенную по замыслу и исполнению психологическую притчу, прекрасно вписывающуюся в повесть, но великолепно смотрящуюся и вне ее контекста. Пожалуй, именно этот рассказ я назвал бы самым удачным произведением сборника.
      Сборник в целом выглядит достаточно небанально и я искренне рад, что в русскоязычной литературе появился еще один дебютант, достойный заинтересованного внимания читателей.
      ************************ ЕСТЬ ТАКОЕ МНЕНИЕ! *****************************
      Н.ПЕРУМОВ
      "Монахи под луной" - взгляд неангажированного
      Заранее прошу прощения у читателей, что взялся не за свое дело и заверяю, что автор сиих строк никак не помышлял о том, чтобы втиснуться в ряды славной когорты признанных фэндомом критиков, отпихнув одним плечом доктора Каца, а другим - Р.Арбитмана. Напротив...
      Это - взгляд человека, пишущего фантастику, но при этом не имеющем ни малейшего представления о том, как ее, фантастику, следует критиковать. Хотелось бы, однако, возразить тем, кто стал огульно обвинять вещи А.М.Столярова в "нечитабельности", притом призывая Андрея Михайловича написать "космическую оперу со скрытым смыслом". Позвольте, господа фэндом, неужто вы забыли "Ворона", "Альбом идиота", "Изгнание беса" или "Третий Вавилон"? Не говоря уж о "Мечте Пандоры"! Так что я бы поостерегся утверждать с такой категоричностью, что А.М.С. "не может" конкурировать с англо-американской "сюжетной" фантастикой. Может, и даже очень. Когда захочет. А "Изгнание беса", по-моему, одинаково хорошо будет читаться и в России, и в Австралии... Или я что-то не понял?
      Обидно стало за "Монахов под луной". Да, вещь не из разряда "легкого чтения". Да, почти бессюжетная. Но сюжета от нее, по моему, в данном случае и не требуется. Пусть, эт-та, значить, сюжеты на сию тему авторы "Банды" или "Срока для Бешеного" измысливают. То-то в тех произведениях "психологизьму" - море! Утонуть можно. (Это наезд!) Странно, что критики "Монахов" не заметили, на мой взгляд, очевидного - Столяров берет навязший как будто в зубах сюжет - крах тоталитарного социализма - и несколькими мазками уверенного импрессиониста (или постимпрессиониста - кому что нравится) превращает банальную историю в невероятное буйство красок, образов, ритмов...
      Очень может быть, что "Монахов" я понял неправильно. Очень может быть, что я в них вообще ничего не понял и авторский замысел остался для меня тайной за семью печатями. Но мне, видите ли, не слишком-то интересно играть в игру под названием "угадай, что хотел сказать "Монахами" Андрей Столяров?". Я читаю книгу - и у меня возникает свое собственное мнение, восприятие, ощущение... Даже "точка сборки" (как учит Карлос Иванович Кастанеда) смещается. Вот только крыша не едет. Крепко, видать, приколочена... И как я могу пройти мимо необычайно плотного, упругого слога, коротких, энергичных - но притом не кургузых и не рубленных по живому - фраз! Мимо предложений, каждое из которых - рассказ-картинка в миниатюре, готовый "имаж"! Мариенгоф, полагаю, без колебаний записал бы Столярова в союзники - "образноживопись" в "Монахах" выдержана в лучших традициях российского имажинизма. Столяров возводил "Монахов", словно мозаичную башню. Или - снимал, точно кинокартину. В романе мне оказались интересны именно образы, а не сюжет. Какового сюжета там, по-моему, минимальная доза - и это хорошо. Я следил за судьбой плавно перетекающих друг в друга изображений, каждое из которых ожившая узнаваемая деталь нашего недавнего быта, но переродившаяся, прошедшая некое магическое горнило и зажившее своей собственной жизнью.
      Вспомните бессмертный "Сталкер" Тарковского. Вспомните, но отнюдь не для того, чтобы сравнивать с ним Столярова и его "Монахов". В "Сталкере" важен был, по-моему, не сюжет (который поместится на одну страницу) - а именно те неподражаемые образы, образы, донесшие до нас нечеловеческое дыхание Зоны. У меня на "Сталкере" кровь леденела в жилах. И притом куда сильнее, чем от каких-нибудь "Кошмаров на улице Вязов - Х", где "Х" стремится к бесконечности. И, главное - хорошо известно, что после очень и очень многие режиссеры стали преспокойно "цитировать" Андрея Арсентьевича. Кадры из его работ растасканы по десяткам, если не сотням, фильмов. Один его знаменитый пол, залитый водой, чего стоит!
      Я пишу это к тому, что всегда были и будут вещи (и в кино, и в литературе), где НОВОЕ сгущено, стянуто в точку до предела. Часто, очень часто подобные произведения остаются непонятыми и непризнанными. Непонятное в них шокирует, раздражает ("Он что же, гад, думает, что умнее меня?! На осину!"), вызывает кое у кого неподдельную зевоту. Вспомните, сколько людей уходило с сеансов, когда показывали "Сталкера"! Сам видел, не спорьте. Но!
      Сила "Монахов" - именно в густоте, плотности сделавшихся осязаемыми видений. Это вам не раскрытие тайн золота партии или интимной жизни вождей. Это мчащийся поток сознания человека, запертого в клетку совковой жизни. Быть может - горячечный бред доведенного до умоисступления. Видения вспыхивают одно за другим, выстраиваются в причудливые ряды, вызывая неожиданные ассоциации... И я не сомневаюсь - многие из этих образов будут подхвачены. Нет, не читателями - братьями-писателями, подобно тому, как братья-режиссеры заимствовали у Тарковского, Феллини, Вендерса, Фосса... Это отнюдь не лесть в адрес Столярова и не попытка поставить его на какой-то пьедестал. Я говорю сейчас о принципе, самом принципе заимствования. Сейчас трудно сказать, что именно будет почерпнуто из "Монахов", но так произойдет. Несомненно.
      (Тут меня могут упрекнуть в отсутствии аргументации. Увы, все вышеизложенное - лишь мое субъективное мнение. Чем подтвердить интуитивную догадку?)
      И еще одно. Мне не показалось, что А.М.С., как пишет В.Владимирский в "Двести-А", "халтурно заимствовал атрибуты бульварной литературы "ужастей". Уважаемый В.Владимирский, на мой взгляд, ошибается. Упомянутые им Младенец, Железная Дева, Черное Одеяло, не упомянутые Красные Волосы - пришли отнюдь не из Лавкрафта или Кинга. Они - из памяти каждого. Это атрибуты детского "страшного" фольклора, знаменитых "страшилок", от которых каждый из нас дрожал в детстве. Появление именно этих структур в контексте романа совершенно понятно и оправданно. Детские страхи не покидают нас и, когда начинают рушиться скреплявшие Реальность скобы, поток сознания поднимает на поверхность именно эти, таящиеся в укромных уголках души, почти забытые воспоминания. Мир "Монахов" распадается - и почетным караулом вдоль дороги во тьму выстраиваются они, пугавшие нас в детстве, и наконец-то обретшие свободу...
      А теперь - "мораль, свежая и оригинальная". Буду ли я часто перечитывать роман А.М.Столярова? Признаюсь, что нет. Вкусы у меня примитивные (почти как у Феликса Сорокина - "инфантильный милитаризм" называются). Я люблю фэнтэзи, мечи, магию, драконов и прочее. Но порой, когда нужно дать хорошего пинка застоявшемуся воображению, когда нужно ощутить на губах вкус живого слова - я сниму с полки "Монахов под луной"... --------------------------------------------------------------------------
      Н.Резанова
      СДЕЛАЙ КНИГУ САМ, или БОЛЕЗНЬ СИКВЕЛА
      Нынешнее состояние книжного рынка заставляет предположить, что оригинальная литература куда-то исчезла, остались одни продолжения. Продолжается все, сколько-нибудь известное от мировых классиков до мексиканских телесериалов. Причем у последних - в двух-трех вариантах. На тему же под - и по истории "Унесенных ветром" автор уже опасается острить. Каждая дикая хохма мигом обращается былью.
      А поэтому, по-моему, пришла пора поговорить о природе подобных продолжений. Причем собственно авторские продолжения останутся вне сферы нашего внимания. Рассмотрим продолжения, написанные другими лицами. А чтобы отличать их от авторских продолжений (сериалов), примем на вооружение английский термин "siquil". Но, несмотря на это, не будем останавливаться на западных примерах, ибо там история сиквелов традиционна, развивается давно и под угрозой авторского права вынуждена сохранять какой-никакой цивилизованный вид. Все же, что сейчас захлестнуло прилавки, за исключением "Скарлетт" - изделия вполне отечественные. Не дожидаюсь, пока в меня ткнут пальцем сама, мол, не без греха! Mea culpa, mea maxima culpa. Но как же понять природу греха, как не поддавшись ему?
      Оговоримся, что большинство этих самопальных сиквелов к фантастике отношения не имеют (к литературе, впрочем, тоже. Если бы существовал термин "чтение для неграмотных", я бы им воспользовалась. А если нет, его следует выдумать.). Но вы помните, как все начиналось? Именно с фантастики.
      Еще в далекие восьмидесятые годы загуляли в списках по стране самопальные продолжения "Трилогии о Максиме" Стругацких. Одно из них даже анонсировал - но не издал - Борис Завгородний. Причем интерес к ним поддерживался постоянными разговорами о том, что, мол, вот-вот выйдет "настоящее продолжение", уж тогда сравним. Не остался без продолжателей и другой отечественный мэтр - Кир Булычев. На излете восьмидесятых в известном альманахе "Бойцовый кот" была напечатана повесть Всеволода Мартыненко "Мир под острым углом", продолжающая булычевскую повесть "Перпендикулярный мир". Это, кстати, единственный известный мне сиквел, который по свои достоинствам не только равен оригиналу, но даже кое в чем превосходит его. Но тут вообще особая статья - автор не скрывался, публикация была в фэн-прессе, и, насколько я знаю, "добро" на нее дал сам Кир Булычев. Что же касается сиквелов западников, то более всего известна история с самопальным продолжением "Королевы Солнца", которое неграмотные пираты-издатели уже в иную эпоху тискали, приняв за натуральную Нортон.
      А дальше - оковы рухнули... и понеслось. Правда, как уже говорилось, впереди всех сочинители дамских и приключенческих сиквелов. Но, тем не менее, кругом мы видим "Чужих", о которых слыхом не слыхал Алан Дин Фостер, и "Горцев", не виданных в Голливуде. "Северо-Запад" и его дочерние фирмы лепят Ричарда Блейда отечественного разлива, хотя о нем и в оригинале-то читать тошно. А, оттянувшись на масскульте, можно приняться и за великих. И вот уже издан сиквел "Мастера и Маргариты". Сразу два - "Властелина колец" (и Н.Перумов явно не намерен останавливаться на достигнутом). А сколько их еще ходит среди фэнов (и некоторые гораздо лучше опубликованных)! И последняя новость с издательского фронта - вышел сиквел беляевского "Человека-амфибии". Впрочем, оного мне не жалко. Причем я вовсе не хочу сказать, что ВСЕ перечисленные здесь книги плохи (но большинство). Вопрос, а точнее, два вопроса, напрашиваются следующие: В чем причина? И что будет дальше?
      Позвольте ответить на них в обратном порядке.
      1. Обсиживание классики пойдет по возрастающей. Уже появились сиквелы "Тихого Дона" и "Бравого солдата Швейка". Я с интересом жду выхода объявленного продолжения "Войны и мира" (хотя читать не собираюсь - я не самоубийца). Вон, в Англии уже спохватились и нацарапали сиквел "Доктора Живаго". Правда, наследники Пастернака пока держат круговую оборону и не допускают публикации, но у нас-то этот номер не сработает!
      Возможно, все будет не столь примитивно, и вместо сиквелов - внимание! - появятся "альтернативные варианты" классических произведений под девизом "не так это все было, совсем не так". И в фантастике, наряду с "альтернативной историей" появится жанр "альтернативная (или "параллельная") классика". Меня лично после последней американской экранизации "Трех мушкетеров" уже никакими альтернативными вариантами Дюма не испугаешь.
      2. Почему? Проще всего ответить - это болезнь. Заразная и носящая обвальный эпидемический характер. Можно даже присвоить ей умное научное название "болезнь Сиквела".
      Рискуя навлечь на себя всяческие обвинения (нам не привыкать стать), можно предположить и другое объяснение. Создателей сиквелов формирует то же, что и революционеров. Ведь что нам твердили бородатые дяди-теоретики? Главное - изменить мир. Писатель - это творец в первоначальном смысле этого слова, создатель реального собственного мира. Продолжатель имеет дело с реальностью уже сотворенной. Причем чем выше талант творца, тем достовернее реальность - и тем сильнее соблазн в эту реальность вмешаться. Создается иллюзия влияния на реально существующий мир. Можно, конечно, назвать это и бегством от реальности. Но - рискну предположить - войдя в чужую реальность и подчиняя ее своей воле, продолжатель испытывает чувства, сходные с чувствами завоевателя, политического реформатора, революционного деятеля... А для государства безопаснее, когда человек с подобным темпераментом строит не баррикады, а - пусть не самоценные - книги. И для нас с вами, в конечном счете, тоже...
      Если же это болезнь - что ж, только переболев ею, мы сможем приобрести к ней иммунитет.
      ************************** ВЕЧНЫЙ ДУМАТЕЛЬ ******************************
      Александр ТЮРИН
      ФАНТАСТИКА - ЭТО ВАМ НЕ БАЛЕТ, ТУТ ДУМАТЬ НАДО
      (манифест доморощенного киберпанка)
      Ко времени кончины СССР наша родная фантастика лежала в бреду и перемежала конвульсии с трупным окоченением. Как впрочем и другие отрасли и ответвления народного хозяйства: индустрия, агрикультура и такое прочее. (Все эти объекты и субъекты относились к разряду вурдалаков, которые много лет экстенсивно объедали имеющиеся демографические, природные, информационные ресурсы, оставляя после себя лишь кучи кала. Естественно, что у вурдалакского правила были свои исключения, коих сейчас перечислять не будем.) И вот, как выяснилось при третьем крике петуха, не имели наши "неживые-немертвые" собственной жизненной силы. Окидывая просторы родины даже непристальным взглядом, мы до сих пор видим многочисленные смертные одра, вокруг которых толпятся то ли плакальщики, то ли падальщики, то ли кормилицы и пытаются реанимировать дорогие полутрупы, вливая добытые где-то на стороне порции "свежей крови".
      Отечественная фантастика находится именно в том же состоянии, что ВПК-АПК с их тракторами-циклопами и танками. Ушла по уши в дерьмо "дважды краснознаменная" литература, та самая, которая заселяла Коммунистическое Завтра грядущими беспорочными партийцами в белых одеждах, беспокоилась телесным воскрешением почивших вождей, а также происками галактической буржуазии, закладывающей разнообразные мины под всеобщее братство-сестринство-отцовство-материнство, социальный и всяческий другой прогресс. Не спасали "дважды советскую" номенклатурные связи, прихват типографских мощностей и запасов бумаги. Поэтому перестала она пользоваться на космических просторах тремя составными членами марксизма и начала перенимать лихие приемчики из американских видюшек. В конце концов научилась даже варить крутую бузу из всяких бластерных перестрелок и нуль-пространственных перепрыгов. Однако, как и прежде, делает то без добавления ума и совести, на которые никогда не распространялся известный призыв "учиться, учиться и учиться".
      Впрочем, и фрондирующей ветви советской фантастики немногим легче. Вроде не боролась она с межпланетными вредителями, а напротив эзоповым языком клеймила грязные подштанники "великого и могучего" Советского Союза, а также живописала убожество, лживость и неработоспособность ржавой государственной машины. Соответственно была любима народом за вскрываемые политгнойники и выдавливаемый соцгной. Ей привилось официальное имя - фантастический реализм, но практически это - "фантастика сегодняшнего дня".
      Многое осталось из того, с чем она боролась, но сделалось более изощренным, сокрытым, менее поддающимся иносказанию. В отсутствие ЦК КПСС нет ясного антимаяка, от которого надо плыть, и заболталась фантастика сегодняшнего дня в изматывающей болтанке нынешней бестолковой реальности.
      Естественно, это мало кого устраивает, и фантастический реализм пытается выйти из кризиса за счет ужесточения сюжета, огрубления героев, оквадратнивания их нижней челюсти, отрывистости авторского языка, бранности прямой речи, простоты фантастических допущений. Но по-прежнему, нет ориентиров, руля и ветрила, нет замаха на перспективу, нет, если хотите, общественно-полезной нагрузки. А есть скатывание в сторону триллеровидного мэйнстрима - до полного растворения в нем без пузырей и осадка.
      Так вот, я смею утверждать, что фантастика сильна лишь когда в ней проглядывается мессианское, или по крайней мере, квазимессианское начало.
      А время, в которое мы живем, вполне мессианское, ведь нашу страну должны омыть три социально-технологические волны, символами которых выступают массовый автомобиль, массовый компьютер и глобальные компьютерные сети. И в эти волны мы, благодаря стараниям товарищей большевиков, так и не нырнули, оставшись на уровне 1917 года.
      В любом случае к началу следующего века период нынешнего одичания страны закончится, власть устаканится, рубль укрепится, Крым приплывет обратно, и массовое интеллигентное сознание врежется в проблемы постиндустриального и постколлективистского общества. Тогда и понадобится принципиально иная литература.
      Усадьба рождает одного писателя (и читателя), коммуналка - другого. Соответственно, третьего писателя (и читателя), требует себе искусственная среда, синтезированный мир, состоящий из синтезированных ощущений, техносфера, живущая по своим мудреным законам. Причем эта грядущая техносфера нуждается во внимании уже сейчас. Ведь синтетический мир доведет часть граждан до состояния управляемых или даже совершенно анархичных дегенератов, другую часть превратит в крутейших суперменов (сканнеров, капитанов пауэров, скайуокеров). Кстати, дебилов уже сейчас хватает, они вам у знаменитого забора Гостинки объяснят, что компьютеризация есть иудейская ересь (цитирую дословно), а девичьи фамилии всех программистов - Финкельштейн и Канторович.
      Именно для того, чтобы дегенератов оказалось поменее, а в населении численно преобладали супермены, и должна возникнуть "фантастика завтрашнего дня". Другие жанры будут, конечно же существовать и плодить произведения, возможно, более значимые в эстетическом, гуманистическом, атавистическом и прочих планах. Только вот спасения от техносферных ужасов они не принесут.
      Фантастику завтрашнего дня я обозначаю словом "киберпанк" за неимением другого подходящего термина и используя название во многом аналогичного американского течения (да сменят гнев на милость строгие киберпанковеды). Собственно, cyperpunk состоит из двух иноязычных корней, означающих соответственно - умение (знание) и свободу выражения. Да-да, термином "панк" на древнехеттском обзывалась толпа, занимающаяся демократическим волеизъявлением.
      Конечно же, невозможно писать на русском языке таким же макаром, что Гибсон со Стерлингом на своем английском. У них нет традиций литературного авангарда, Платонова, Хармса, Заболоцкого, Введенского, и Саши Соколова, у нас нет хаккерского жаргона и нью-йоркского (ванкуверского, остинского) слэнга. Короче, английский и русский - это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
      Общее с заморскими братьями по разуму может быть в другом - в изобилии достоверных фантастических идей. Этим, кстати, киберпанк отличается от НФ, где, как правило, имеется лишь одна фантастическая "ось", вокруг которой вертится, пытаясь приноровится или сломать ее, обычная жизнь. [Достаточно вспомнить "Города в полете" старика Блиша - у него с помощью антигравитации отправляются куда-нибудь на Бетельгейзе целые сталелитейные заводы с мартеновскими печами и бессемеровскими ковшами. Жалко только, что мавзолей Ильича никуда не летит.) В киберпанке осей много, они образуют, сплетаясь, целую жизненную ткань. Измененная психология, физиология, - там даже справить малую нужду по-простецки нельзя, - принципиально иной антураж, непривычный язык героев. В отличии от нынешнего фантреализма, который раскладывает пасьянсы из известных аксиом, знакомых ярлыков и готовых схем, киберпанку приходится гораздо больше доказывать и тщательнее обрисовывать. К тому же он часто выступает в роди Джека-Потрошителя, раскурочивая человеческую натуру до последнего гормона, чем другие жанры предусмотрительно не занимаются, дабы не вызвать у публики чувства омерзения.
      Киберпанк требует более плотного языка автора (что иногда раздражает не столько читателей, сколько критиков и издателей). Плотность эта - от большей, чем в других жанрах, информационной насыщенности текста, что, как правило, связано с новаторством темы и принципиальной новизной создаваемого мира.
      Да, доморощенный киберпанк еще вызывает ненависть так называемых гуманистов с большой буквы "Гэ", ему делают подсечки, его пытаются утопить легким нажатием в область темечка, его пытаются выдавить из писателя.
      Да, отечественный киберпанк еще не накачал мускулы настолько, чтобы засиять боди-билдерскими рельефами.
      Но!..
      Р.S. Господам критикам, несмотря на их гуманитарное образование, я бы все-таки предложил хоть немного аргументировать свои доводы. Тогда, возможно, появится тема для оживленной полемики. Нужны разумные аргументы, литературный и концептуальный анализ, а не выкрики типа "вообще ни в какие ворота не лезет", "бред", "дрожь в коленках", "Господи". Такого сорта стилистика нам досталась от Ульянова-Ленина - кто не верит, прошу приложиться к сочинениям вышеуказанного товарища, особенно обратить внимание на так называемые "философские" работы. Впрочем, будем оптимистами. Слабая начитанность, недостаточная эрудиция, узкие культурные ассоциации, отсутствие навыков логического мышления, догматизм, все эти качества весьма пригодились бы некоторым педагогам для тесного и плодотворного сотрудничества с г.Прохановым.
      Александр Тюрин, приват-доцент --------------------------------------------------------------------------
      Вячеслав РЫБАКОВ
      ИДЕЯ МЕЖЗВЕЗДНЫХ КОММУНИКАЦИЙ В СОВРЕМЕННОЙ ФАНТАСТИКЕ
      Популяризаторская функция научной фантастике была оправданной и важной на определенных этапах развития общества. Потребность в популяризации основ научных представлений, уже общепризнанных и не являющихся предметом научных дискуссий, возникает, когда культурный уровень большинства населения еще чудовищно низок, практически - феодален, но нужды промышленной революции уже подталкивают это большинство к начаткам естественных знаний, к минимальной тренировке ума. Для Франции, например, этот период пришелся на вторую четверть XIX века (классическим примером писателя, удовлетворившего этот никем не названный, но не менее от этого ощутимый социальный заказ, является Жюль Верн), для России - на начало XX века и, главным образом, время первых пятилеток, то есть конец 20-х - начало 30-х годов.
      Главными героями таких произведений становятся не люди (хотя Жюль Верну или Александру Беляеву в своих наиболее художественных произведениях удавалось создавать запоминающиеся человеческие образы), но много-много разрозненных научных и технических данных.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50