Глава 10

Когда мы снова сидели в моей старенькой «бээмвэшке» с Марисом за рулём (появление на месте водителя бабушки могло бы вызвать ненужный интерес и привлекло бы хоть чьё-то внимание), я поинтересовалась у напарников (или сообщников?), едем ли мы сейчас прямо на квартиру моего брата или у нас запланированы какие-то дополнительные остановки. Мне хотелось поскорее попасть к Андрюше. О его судьбе я не прекращала думать ни на минуту.

Дядя Саша взялся за трубку и стал кому-то звонить. По междометиям, которые он произносил, я не смогла понять ничего.

— К Андрею, — велел Никитин Марису, отключая связь, и повернулся ко мне:

— Скажешь, что в Латвию уезжаешь завтра вечером. Попрощаешься. Каким видом транспорта — уточнять не будешь. На всякий случай.

— Дядя Саша…

— Брат твой цел, а что невредим, сказать не могу, остались кое-какие следы на теле… Как и на его приятеле. А так: все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!

— Я не понимаю… Никитин усмехнулся.

— Ну что ж тут непонятного? Оказываем и мы иногда услуги младшим братьям. Как и они нам. Или вначале они нам, а потом мы им. Как и наша компания Вахтангу, а Вахтанг теперь — нам. Жизнь так построена, Наташа.

— И какую услугу оказали вам или нам ваши младшие братья? — хотя я уже догадалась, о ком идёт речь.

— Ребятам нужен определённый процент раскрываемоcти преступлений. А тут им такой подарок. Те орелики, которых ты сегодня лицезрела, Наташа, к твоему брату не к первому в гости пожаловали. Как ты, наверное, догадываешься.

Я догадывалась.

— За ними хвост тянется. Ну, может, им ещё чего припишут, чего они не делали. А им удастся скрыть то, что делали. В общем, им будет о чем подумать, — да и времени на это окажется достаточно.

— Но их начальники?.. — заговорила я. — Адвокаты могут их тут же вытянуть, и тогда Андрюша…

— Да кому они нужны? Пушечное мясо, как это ни прискорбно. Влипли пацаны, а они ведь такие же пацаны, как и многие их сверстники, которые сейчас или в институте гранит науки грызут, или уже в бизнесе крутятся. Это только простые обыватели приписывают «быкам» какие-то сказочные богатства из пещеры Али-Бабы или огромную власть. Власть у вышестоящих, как и деньги. А на судьбу своих подчинённых им плевать. На место этих пацанов тут же придут другие.

Накачанных тел и крепких кулаков сейчас избыток. Вот умных людей, с по-настоящему высокой квалификацией сейчас нехватка. Как в бандитах, так и в органах, да и на «гражданке».

— Но все равно в бандитах зарабатывают больше, чем на заводе у станка, — заметила я. Марис поддакнул.

— Согласен, больше, — кивнул дядя Саша. — И больше, чем в той же ментовке, которая их ловит. Но жизнь-то у ребят коротка и изломана: или посадят (это, кстати, лучше), или застрелят. Третьего не дано. На зоне раньше «быками» рабочую силу называли, а теперь так рядовых пацанов в бандитских группировках зовут. И само слово показывает отношение к ним — как к мясу, пушечному мясу.

— Короче, тяжела жизнь рядового советского бандита, — усмехнулась я.

— Почему советского? — удивился Марис.

— Потому что у нас слишком много всего совкового осталось, — ответил вместо меня Никитин. — Правильно Наташа сказала. — Дядя Саша помолчал немного и добавил:

— А вообще мне этих пацанов жалко. Сколько их погибло ни за что? А ведь пошли бы другой дорогой — все мог-то бы совсем иначе сложиться.

— Да. в газетах пишут только о гибели крупных авторитетов, — сообщил криминальный репортёр Шулманис, явно со знанием дела. — А кто станет считать потери простой братвы? Никто и не найдёт их никогда: кто на дне озера лежит, кого уже в море унесло, рыбы съели, кого под асфальт закатали, в погреб закопали, подхоронили к какой бабульке… Ладно, хватит о грустном. Думай, Наташа, что сегодня взяли тех, кто обидел твоего брата и его друга. Они поплатились за дело.

Андрюша с его милым другом Серёжей были пьяны. Меня не узнали вообще, дядю Сашу они раньше никогда не видели, с Марисом расцеловались, как с одним из своих.

Из пьяных бредней я поняла, что вначале к ним позвонилась та компания, что прибыла на «девятке», которую я видела внизу. Андрюша с Серёжей сдуру открыли дверь: им показалось, что это звонит сосед. Парень так и представился, соду спрашивал, говорил, что у него молоко пригорело, жена придёт, ругаться будет, надо кастрюлю с содой прокипятить. Серёжа открыл — и получил в глаз.

В квартиру ворвались трое. Любовников быстро скрутили, отволокли в комнату и стали выпытывать, где я. Пьяными голосами Серёжа с Андрюшей клялись, что никогда бы не раскололись, если бы об них не стали тушить окурки, предварительно залепив пластырем рты.

Потом они долго разыскивали Сережиного бывшего, сдавшего нам с Марисом квартиру, что оказалось делом не таким уж простым. Мучители уже стали подумывать, не разыгрывают ли их. Наконец хозяин квартиры был найден и стал известен адрес на Благодатной. В это самое время в квартиру ворвались люди в пятнистых комбинезонах — словно подгадывали момент. Но это было просто совпадением, которые в жизни случаются гораздо чаще, чем принято думать.

Ореликов повязали и отправили в места, где можно долго и хорошо подумать.

Андрюша с Серёжей кое-как прибили вышибленную дверь, и принялись отмечать успешное завершение мероприятия. Непривычного к алкоголю братца развезло мгновенно. Но вот ведь сволочь, пронеслось у меня в мозгу, даже не додумался позвонить и предупредить, что меня усиленно ищут! Правильно говорят: своя рубашка ближе к телу! Слабые все-таки существа мужики: это родную сестру продать только потому, что об него окурки тушили, а потом даже не позвонить!

Ведь адрес-то узнали, значит, и телефон выяснить не было проблем. Может, на тех «быках» какие датчики были, кто-то слушал их разговор… Хотя, конечно, нет.

Это просто мой полет фантазии — после общения с Никитиным и Шулманисом.

Дядя Саша, Марис и я переглянулись. Мы поняли, что больше нам у Андрея делать нечего. Никитин мигнул нам с Шулманисом, приглашая выйти на кухню.

— Марис, — обратился он к Шулманису, — своим почерком оставь записку.

Неизвестно, вспомнят ли они, что мы приезжали или нет, а Наташу они точно не узнали. Напишешь что-то типа: Наташа уехала, когда вернётся, не сказала.

Просила передать привет. Дозвониться не смогла. Подпись свою оставь.

Марис кивнул, сделал, как велел дядя Саша, и мы покинули не очень гостеприимный дом моего брата, надеясь в ближайшем будущем испытать на себе грузинское гостеприимство.

Теперь наш путь лежал на дачу Вахтанга Георгиевича.

Глава 11

Домоуправляющий Вахтанга Георгиевича оказался молодым человеком лет тридцати по имени Вадим. По всей вероятности, этот самый Вадим дело своё знал хорошо, иначе Чкадуа не стал бы оставлять дом на его полном попечении. Как мы выяснили в дальнейшем, Вадим приглядывал ещё за одним домом в посёлке. На даче (правильнее будет сказать: загородной резиденции) кроме Вадима проживали две женщины — горничная и кухарка — и ещё один мужчина, что-то типа дрессировщика собак. То есть две пары, явно коротавшие время в обществе друг друга в отсутствие хозяина.

Вахтанг предупредил нас, что при подъезде к даче мы должны позвонить Вадиму из машины, чтобы Заперли собак. Уже оказавшись на территории за высоким забором, я поняла, что здесь не требуется никакой специально обученной охраны: служба безопасности, состоящая из четвероногих охранников под руководством одного бывалого охотника обеспечивала гораздо более надёжную защиту, чем десяток молодых крепких парней.

Дядя Саша, видимо, знавший толк и в собаках (хочу заметить, что старая кагэбэшная школа вызывала у меня все большее и большее уважение — по мере того, как я все лучше и лучше узнавала полковника Никитина), высказался, обращаясь к Вадиму, что четвероногие охранники больше напоминают волков, чем овчарок.

Вадим усмехнулся и подтвердил:

— Специально выведены. Собаковолки, вернее, волкособаки. Может, слышали?

— Доводилось, — кивнул дядя Саша. Доводилось не только ему, но и Марису, правда, только слышать, а не видеть. Как я поняла, Дядя Саша видел подобных метисов где-то в Сибири.

— А что это за порода? — поинтересовалась я, сгорая от чисто женского любопытства.

— Суку во время течки отводят в лес и привязывают. Результат — у нас во дворе.

— А волки её не раздирают? Вам не жалко собаку, если её…

И Вадим, и дядя Саша рассмеялись.

— Ни разу не слышал, чтобы такое случилось. Кобеля, наверное, могли бы… Но сейчас и дворовые псы прибиваются к волчьим стаям. Их принимают. Не всех, конечно. А уж суку во время течки — это совсем другой разговор. Собака с волком успешно скрещиваются.

Мне вспомнился Джек Лондон, которым я зачитывалась в детстве. Только, помнится, тогда я все думала, возможно ли такое на самом деле. Оказалось: возможно, да и не где-нибудь в Америке, а у нас, неподалёку от родного града Питера. Сколько ещё разных интересных зверьков охраняют недавно построенные многочисленные виллочки, в которых новые господа предаются своим утехам…

Нас ждал великолепно накрытый стол: Вахтанг Георгиевич велел с душой принять дорогих гостей. Несмотря на то, что прислугу, скорее всего, разбудили, чтобы это все приготовить, все нам улыбались, принимая как родных. По всему было видно, что работающие на Вахтанга люди жизнью довольны и за место своё держатся.

Когда я вышла из гостиной, где уютно потрескивал камин и стол ломился от яств, в поисках удобств, Вадим деликатно поинтересовался, сколько комнат нам готовить. Я задумалась на мгновение и ответила:

— Три.

Вадим кивнул с ничего не выражающим лицом и удалился. Я решила, что в случае возникновения желания всегда смогу зайти в гости к Марису, но я очень устала и хотела нормально выспаться.

Сняв маскарадный костюм, смыв грим и приняв душ, я упала на белоснежные простыни и мгновенно заснула.

Когда я на следующий день спустилась вниз, Марис с дядей Сашей уже позавтракали, а нормальные люди, наверное, в это время уже пообедали. Может, кто и ужин готовил. Моё появление без маскарадного костюма произвело впечатление. Хотя удивление в глазах прислуги читалось лишь в первые мгновения.

Выдрессированы были как надо или уже привыкли ничему особо не удивляться.

Дядя Саша с Марисом сидели за столом вместе с Вадимом, обсуждая дальнейшие планы. Вахтанг сказал нам, что его домоуправляющий окажет нам всяческое содействие и что на него можно полностью положиться.

Нас интересовал другой посёлок, к которому вела новая дорога. Вадим и Чкадуа так и именовали её — Новая, потому что другого названия не было. Ни там шоссе имени Защитников Белого дома, ни хайвей Разгула Демократии, ни Рэкетирский проспект, ни переулок Разборок. Я называю скопление «новорусских» вилл посёлком, потому что никакого специального названия для этого ещё не придумали, может, появится вскоре что-нибудь, обозначающее места застройки загородными резиденциями, принадлежащими представителям властных структур, шоубизнеса, силовых ведомств, воротилам криминального мира, которые почему-то очень дружненько кучкуются.

К нашему большому сожалению, Вахтанг Георгиевич возвёл свой особняк не в той куче, где стояла дача Геннадия Дубовицкого. Но, может, так и лучше. А то ещё кто-нибудь увидел бы «проповедников», выходящих из одной виллы, заходящих в другую, а потом возвращающихся обратно. Вызвало бы удивление, что компания юродивых пущена на побывку к господину Чкадуа, религиозностью не отличающемуся.

Марис, дядя Саша и Вадим обсуждали, как лучше подобраться к даче Дубовицкого и вообще появиться во втором посёлке, чтобы не вызвать особых подозрений.

— Здесь есть где-нибудь поблизости железнодорожная станция? — спрашивал Никитин, пока я уплетала бутерброд с ветчиной, просто таявшей на языке.

— Километров семь-восемь до неё, — ответил Вадим. — Все же на машинах.

Даже прислуга. Там несколько дачных кооперативов. В смысле «шестисоточных». Вам нужно появиться именно со стороны этих дач.

Дядя Саша кивнул, соглашаясь. Мысль была мудрая.

— Но, к сожалению, вилла Дубовицкого стоит последней — с другой стороны, — продолжал Вадим. — Чтобы не привлекать внимания, вам придётся пройти и по другой. Их двенадцать. Его тринадцатая.

— Ну что ж, пройдём. Странно было бы, если бы мы только в один дом заявились.

— А откуда ты знаешь, где стоит дом Дубовицкого? — поинтересовался Марис. — Ты всех хозяев знаешь?

— Ну личным знакомством ни с одним похвастать не могу, — усмехнулся Вадим. — Но знаю. Работа такая. Ничего удивительного: практически в каждом из этих домов есть человек, знающий кто в какой вилле проживает. Это нормальная практика.

Дядя Саша кивнул и попросил Вадима нарисовать план посёлка, где находился интересующий нас дом. Вилла Геннадия Павловича стояла у леса.

— Может, из лесочка её оглядеть сегодня ночью? — размышлял вслух дядя Саша.

— Что вы ночью увидите? — подала голос я. — Хоть они и белые, но не настолько же. Тем более, лес.

— Я — увижу, — рассмеялся Никитин. — Ты же знаешь, какая у меня вместительная сумка и что в ней лежит много всяких нужных и интересных вещей.

Да, полковник Никитин подготовился к делу тщательно. Вот только к какому?

— А если просто проехать мимо дома? — предложил Марис.

Вадим покачал головой.

— Там дорога заканчивается. Дальше — лес. Вот это как раз может показаться странным. Если бы Геннадий Павлович с другой стороны жил — другое дело, но не так, как есть.

— Обидно, досадно, но ладно, — сказал Марис.

Дядя Саша тем временем изучал нарисованный Вадимом план.

— Ты высадишь меня вот здесь, — ткнул он пальцем. — Потом я прогуляюсь по лесочку, проведу рекогносцировку, посмотрю пути отхода и вернусь тем же путём.

— Вы что, один собрались идти? — спросили мы одновременно с Марисом.

Никитин кивнул.

— Я пойду с вами, — сказал Марис.

— И я тоже, — добавила я.

— Мариса я ещё могу с собой взять, — заявил дядя Саша, — но тебе, Наталья, ночью в лесу делать нечего.

— Я везде найду, что делать, — заметила я. — И женский глаз может заметить то, что пропустит мужской. Вы от меня так просто не отделаетесь. Я иду — и точка.

Дядя Саша, уже на личном опыте испытавший моё упрямство, махнул рукой, понимая, что я все равно увяжусь следом. Марис пожал плечами, принимая моё желание не отставать от мужской компании, как должное. Вадим сидел молча, без выражения на лице.

Затем Никитин решил, что нам стоит проехать до железнодорожной станции, посмотреть на дачные кооперативы и вообще на окрестности при свете дня. Вадим пошёл за машиной (это оказался «лендровер» — как раз та машина, на которой стоит выезжать за город: мало ли какие дороги попадутся на пути), вывел её из гаража. Мы забрались внутрь — Марис спереди рядом с водителем, мы с дядей Сашей — сзади, и Вадим начал экскурсию по окрестностям.

Дачные кооперативы были самыми обычными, рассказывать про них, в общем-то, нечего. Одни домики побольше, другие поменьше, но это были именно дачные домики, поставленные на шести, в лучшем случае, на двенадцати вспаханных сотках. Увиденное же нами при свете дня в двух «посёлках» вызывало совсем другое впечатление.

Каждая вилла стояла за забором — повыше или пониже, кое-где этажи возвышались над ограждениями, кое-где забор скрывал весь дом. Около ближайших к ведущей на станцию дороге ворот в интересующем нас посёлке стояли и курили молодые солдатики, лениво обозревая окрестности.

— А что здесь делает наше доблестная армия? — поинтересовался дядя Саша.

— Ребята срочную службу несут, — пояснил Вадим. — Дом генеральский.

— А… — протянул дядя Саша.

— Хозяин что, пару-тройку танков да пяток ракет продал за бугор, чтобы этот домик построить? — спросил Марис.

Вадим пожал плечами.

— Вообще-то этот дом и соседний строили ребята-срочники. Несли свою почётную обязанность перед родиной. Под руководством прапорщика. Кстати, соседний дом, следующий за генеральским, принадлежит бывшему прапору — конечно, не тому, что строительством руководил.

— И дружат с генералом? — спросил дядя Саша.

— Он на побегушках у прапора. Ну не совсем на побегушках, — поправился Вадим. — Но бывший прапор командует действующим генералом.

— Каким образом? — в разговор вступила я.

— Прапор быстро сориентировался, когда вся чехарда началась, — и уволился из армии. Ну и как многие предприниматели начала перестройки заработал свой капитал вывозом сырья за границу. Брат его жены работал на каком-то оборонном заводе. Организовали своё производство. Теперь, кстати, они там на пару директорствуют. А генерал продукцию им поставляет для переработки.

— Что за продукция? — спросил дядя Саша.

— Снарядные гильзы. Из них выплавляют медь, которая, естественно, идёт за бугор. Ну, может, по ходу ещё какие снаряды освоили. Или сейчас уже оптом танковые дивизии гонят. — Вадим пожал плечами. — Но начинали с малого — с гильз.

«Толковый наш народ», — подумала я, вспоминая своего предыдущего, который начинал с алюминия — вывозил его в виде солдатских ложек. Сколотил первоначальный капитал таким же образом, как и прапор, а потом почему-то перешёл на компьютеры, а в конце — на нефть. Многостаночник! Дядя Саша тем временем разглядел возвышавшийся в отдалении небольшой пригорочек и велел Вадиму ехать туда.

— Далековато, — заметил служащий Вахтанга Георгиевича. — С такого расстояния ничего не разглядите.

Но у полковника Никитина был с собой бинокль с шестидесятикратным увеличением. Разглядеть удалось многое.

С пригорочка при помощи бинокля можно было заглянуть за заборы.

Охраняющие виллы люди прогуливались по территории только трех из тринадцати участков. Солдатики несли службу у генерала и бывшего прапора, а молодые люди в пятнистых комбинезонах — у Дубовицкого. Ещё в трех домах за заборами прогуливались крупные псы, остальные не охранялись.