Глава 30

Мужчина, крепко державший меня на заднем сиденье, повернул меня к себе, как куклу. — Ну хватит, — сказал он. — Успокойся. Подёргалась, и достаточно.

Живчик.

Я повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Лицо было незнакомым, но голос и глаза — огромные, зеленые, с какими-то хитрыми жёлтыми огоньками…

Неужели? Не может быть? И Инга, и кладбищенский бомж дядя Коля…

— Наталья, угомонись, — повернулся водитель.

Теперь я уставилась на него. Ну ничего себе вечерочек!

— Узнала? — усмехнулся дядя Коля — чисто выбритый, в дорогом летнем костюме, благоухающий «Кензо».

Я ошалело кивнула и заметила:

— А вы очень даже ничего. Без грима.

— Ты тоже в естественном обличье гораздо симпатичнее, — заметил дядя Коля и добавил:

— Нет, ты всегда хороша.

— Спасибо, — поблагодарила я за комплимент и повернулась к сидевшему рядом со мной на заднем сиденье мужчине. Он уже обнимал меня за плечи одной сильной рукой.

— Серёжа? — робко произнесла я тихим голосочком.

— На могилку ко мне ходишь, а живого признать отказываешься? — усмехнулся мой предыдущий.

— Э… — промямлила я и грохнулась в обморок — ну совсем как дворянская девушка девятнадцатого столетия.

Я очнулась от дуновения ветерка и запаха моря. Мы уже летели куда-то вдаль на катере. Я приподняла голову: меня положили на застеленную пикейным одеялом койку в задней части катера, изредка капельки воды перелетали через борт и падали на меня. Море было тёплым. Уже спускались сумерки.

— Очухалась, красна девица? — прозвучал у меня над ухом голос дяди Коли. — Сейчас позову твоего милого-ненаглядного. Скоро дома будем.

Интересно, где этот дом, куда меня везут, и что мне теперь вообще понимать под этим словом?

— Хочешь чего-нибудь? — спрашивал уже Сергей. — Может, коньячку?

Прости, но твоего любимого коктейля на катере нет. Дома собственноручно приготовлю.

Я хлебнула коньяку прямо из горлышка, закашлялась, мне тут же протянули стакан апельсинового сока.

— Ещё минут десять — и причалим, — тем временем говорил Сергей.

— Куда? — решила выяснить я.

— На мой остров, — пожал плечами милый. — Прибарахлился я тут. Надо же деньги во что-то вкладывать.

Он улыбнулся. В его улыбке было что-то от прежнего Сергея, но все равно она была другой…

— Никак не признаешь? — усмехнулся он. Я покачала головой.

— Да я это, я. Вот взгляни, — Сергей расстегнул рубашку и показал мне маленький шрамик над левой грудью — след от ножа, как он мне рассказывал. — Ну?

Я кивнула.

— Что киваешь-то, как кукла? — Сергей сгрёб меня в объятия. — Сказала бы хоть что-нибудь. Там типа: «милый, я так рада, я так счастлива», а она то в обморок, то молча кивает.

Я разрыдалась. Сергей рассмеялся и крепко поцеловал меня. Я уткнулась ему в плечо.

Мы подошли к берегу. На причале нас встретили двое крепких ребят.

Сергей на руках вынес меня из катера и поставил на жёлтый песок.

— Идти можешь?

— Угу.

Мы отправились к особняку, возвышавшемуся за зарослями деревьев. В нескольких окнах горел свет. В сумерках я не смогла отчётливо рассмотреть его, но он здорово напоминал «новорусскую» архитектуру, широко представленную в Ленинградской области, например, в тех местах, где до недавнего времени имел дачу Геннадий Павлович.

Дом походил на замок, правда, рва никакогоне было, как и откидных мостов — вообще никаких мостов. Башенки с двух сторон, множество балконов.

Здание состояло из трех частей — вроде человека, слегка раскрывшего руки, на груди которого находятся бассейн и лежаки с зонтиками. Бассейн был с подсветкой; и сверху и под водой.

Мы поднялись по мраморным ступенькам и проследовали в гостиную.

Появился повар в белом колпаке. Дядя Коля тут же отдал ему какой-то приказ тихим голосом.

— Есть хочешь? — спросил Сергей.

Я подумала и решила, что хочу. В стрессовых ситуациях меня всегда разбирает аппетит.

Дядя Коля тем временем приготовил аперитивы. Мне подал то, что я любила больше всего, — виски со сливками.

— А как же ваша бормотуха? — спросила я его.

Они с Сергеем расхохотались.

— Ну ты же тоже многократно переодевалась, Наталья, — заметил дядя Коля. — Вот и у меня есть маскарадный костюм.

— Но неужели вам самому не противно?

— Если нужно для дела, Наташа, то что ж не потерпеть?

В общем, он был прав. А если за это дело ещё и хорошо платят…

Нам принесли уху из какой-то неведомой мне рыбы. Потом, когда мы уже пили кофе, я поинтересовалась, где Дубовицкий и почему это Сергей находится с ним в столь прекрасных отношениях.

— Гена — неплохой парень, — заметил дядя Коля.

Тоже мне парень! Для его характеристики я могла предложить много эпитетов, только слово «неплохой», как и любые положительные определения, в этом списке не значилось.

— Вообще-то он скоро приедет, — заметил Сергей. — Решит вопросы в своём ресторанчике — и появится.

— В своём ресторанчике? — переспросила я.

— Он — совладелец, — пояснил дядя Коля. — А вообще Гена — наш партнёр.

— Если бы ты не пустилась в бега в несколько странной компании, то давно была бы здесь, — заметил Сергей.

— То есть?

— Гена специально выиграл тебя у Волошина, чтобы ни у кого не возникало подозрений. Выиграл при свидетелях — и увёз бы к себе. Многие в городе знали, что он любит держать женщин в своём доме. В большом количестве.

— То есть гарем, — вставила я, но Сергей продолжал говорить, словно не слышал моих слов:

— Но вместо той дачи повёз бы тебя сюда.

— А раньше ты меня не мог пригласить? — поинтересовалась я.

— Следовало переждать. Работы было много, не до отдыха. И требовалось разобраться кое с какими делами.

— С какими? — не отставала я.

Представленные объяснения меня не удовлетворили. Да, я была очень рада вновь оказаться рядом с Сергеем, но меня беспокоили вопросы, на которые я пока не получила ответов: почему он ждал целый год? Почему теперь прилагал такие усилия, чтобы доставить меня сюда? Это очередная прихоть богатого человека, или и этой команде от меня что-то нужно?

— Не забивай свою очаровательную головку. Это не женское дело. Ты и так уже черт знает во что успела впутаться. Я организовал твой приезд, когда стало можно пригласить тебя на постоянное место жительства. Если, конечно, хочешь остаться.

— Я ещё не решила, — буркнула я себе под нос. Но с другой стороны, я ведь именно об этом и мечтала? А сейчас, сидя напротив Сергея, не знала точно, хочу ли остаться на этом острове. Птичкой в клетке. Я — человек деятельный, сидеть взаперти — не для меня. Остров в Эгейском море — это, конечно, не тюрьма, но я же свихнусь от безделья и скуки, если Серёжа планирует навеки оставить меня здесь… Пусть даже в своём обществе. Надо бы точно выяснить его планы…

— Наташка, да он проверял тебя! — тем временем воскликнул дядя Коля. — Не мог же Серёга довериться бабе, в которой не уверен! А ты год по нему рыдаешь. Вот и позвал. Какую ещё бабу звать? Которая только деньги с мужика вытянуть хочет? А ты все глазоньки выплакала. Что, не правильно сделал?

— Правильно, — сказала я, хотела заметить, что до выплакивания всех глазонек было далековато, но сдержалась.

Значит, дядя Коля донёс, что я регулярно ходила на могилу. Поэтому и позвал меня Сереженька. А так, наверное, и не думал. Никогда не поверю, что он мне тут верность хранил. Свалил Бондарь из России год назад один — а ты, Наташенька, выкручивайся, как знаешь. Намекнул бы хоть… Я бы, может, все бросила и за ним поехала на край света. Черт побери, даже на Северный полюс бы поехала! Но это год назад. Полгода. Месяц… А вот теперь… Когда меня, можно сказать, заманили в ловушку… Да ещё с участием этого негодяя Дубовицкого.

Почему Сергей захотел видеть меня на острове именно сейчас? Да и так ли он любит меня? Нужна ли я ему — я сама, такая, как есть? Пли меня просто решили оставить на этом острове, чтобы не мешала, не лезла не в своё дело, ну и заодно, конечно, насладиться моим телом? Ситуация начинала мне нравиться все меньше и меньше. Для начала я решила разобраться с хотя бы одним мучившим меня вопросом и поинтересовалась у Сергея:

— А кого убили-то вместо тебя?

— Моего двойника.

Я посмотрела на милого округлившимися глазами. Он пояснил, что заранее готовил того самого двойника, даже шрам ему обеспечил над левой грудью, как у него самого. Нашёл он того мужика среди бывших ментов, изгнанного из органов за пьянку и блуд. Хорошо платил, много работал с ним, тот иногда появлялся вместо него в ряде мест. Практически никто не мог отличить их друг от друга — только голос и глаза были другими. Поэтому киллер специально и стрелял двойнику в глаза, чтобы не опознали.

— Да, личико-то твоё было неузнаваемо, — заметила я.

— Не моё. Тогда не моё. А теперь и моё неузнаваемо: как видишь, я пластику сделал.

— А кто тебя заказал?

— Водолей.

Значит, Сергиенко был прав. Хорошо знал и мог оценить обстановку в родном городе Питере. Не в нефти дело. Хотели убить посредника между заказчиками и киллером, а не новоявленного нефтяного магната.

— А кому, знаешь?

— Знаю, только опять же тебе свою головку не следует этим забивать.

Я задумалась. Я была практически уверена, что новым связным после Сергея, стал дядя Коля. В таком случае все объяснимо: кладбищенский бомж берет записочку из плиты, доводит до сведения…

Но до чьего сведения?

— Ну а киллер-то кто? — Я переводила взгляд с дяди Коли на Сергея.

Они оба рассмеялись, потом я заметила, что они смотрят куда-то за моей спиной. Я резко повернулась. В дверях гостиной стоял Геннадий Павлович. Он слышал мой последний вопрос.

— Ну какая ты любопытная, Наташа! — воскликнул он вместо приветствия. — Все-то тебе знать надо. Киллера ей, видишь ли, подавай.

— Вы, что ли? — от балды спросила я, ни секунды не веря в то, что нефтяной король ещё и постреливает заказанных бизнесменов и авторитетов на досуге.

Трое мужчин молчали. Неужели я попала в точку? Неужели Геннадий Павлович? Зачем ему самому? Но неужели сам?! Но с другой стороны… Не пьёт, даже на банкетах-фуршетах, не курит, выглядит великолепно, находится в прекрасной физической форме, то в тир, то в спортзал заниматься ходит… Я внимательно оглядела его.

— Ну как, удовлетворена осмотром? — насмешливо спросил Дубовицкий, устраиваясь рядом с дядей Колей.

— А стресс снимаете с девчонками? — уточнила я.

— Ну, у каждого есть свой маленький пунктик… Мне нужен вот такой отдых… У богатых свои привычки.

Бедные девки, служат для расслабления этого чудовища… И Сергей был у него посредником? Держит он его, что ли, чем-то? Или это была плата за долю в нефтяном бизнесе?

Правда, судя по дальнейшей беседе и отношениям между Сергеем, Дубовицким и дядей Колей, я поняла, что они не только партнёры, но и друзья, а Геннадий Павлович, объективно говоря, может быть очень мил. Но я его ненавидела так, как только можно ненавидеть человека. Такие монстры просто не должны ходить по земле. Мне хотелось его убить. Перед глазами проплывали картины: ванна, полная крови, и труп Лили в ней; Рута, безвольно лежащая на кровати в огромной комнате; Катя в бассейне; обнажённая Мулатка, появляющаяся из своей комфортабельной камеры. Оксанка, Сулема, Лютфи и снова Л идя, покончившая с собой…

Пока я сидела, погрузившись в свои размышления, мужчины обсуждали случившееся в ресторане после нашего срочного отъезда. Джон бросился меня искать, попытался устроить дебош, Дубовицкий вызвал полицию. Бедный Джон. Что его теперь ждёт? Правда, жалела я его преждевременно. Когда я поинтересовалась, почему господа так ополчились на ни в чем неповинного американца, мужчины долго смеялись. Наконец Сергей заявил:

— Нам, Наталья, совсем ни к чему, чтобы ни в чем неповинное, по твоему выражению, ЦРУ ходило по нашим пятам.

У меня опять округлились глаза, и я переводила ошалелый взгляд с Бондаря на дядю Колю, а потом на Дубовицкого.

И тут из памяти опять всплыла та статья, которую на берегу речки читал Вахтанг Георгиевич. Как он тогда сокрушался, что сам раньше не сообразил провернуть сделку: обойти санкции ООН и «толкнуть» иракскую нефть. По всей вероятности, поиметь с этого можно было очень много, и у кормушки хотело оказаться слишком большое количество лиц, но кто-то среагировал первым.

— У нас была партия нефти из Ирака, — подтвердил мои подозрения дядя Коля.

Значит, первыми сообразили мой Серёжа и компания. Но это, естественно, не давало покоя конкурентам и американцам.

Оказалось, что американцы ошиблись в определении виновных. На самом деле следовало обратить свои взоры на Сергея Бондаря, Геннадия Павловича, дядю Колю и Волошина, а они посмотрели не туда… Может, просто ещё не успели во всем разобраться? Им бы объединить усилия с Никитиным и Шулманисом, а они, наоборот, их разработку начали…

В общем, Серёжа бросил свои компьютеры и окунулся с головой в это рискованное, но сверхприбыльное дело. Да, ради таких прибылей (остров смог купить!) стоило устраивать исчезновение и жить в эмиграции. Но может, все-таки убивали новоявленного «нефтяника», а не посредника, знающего слишком многое? А в принципе, какая мне разница? Заказчика-Водолея тоже заказали, а теперь уже и заказ выполнили…

— Хорошенькая компашка, правда? — тем временем спрашивал Сергей. — И как ты во все это влезла? Агенты ЦРУ, бывший кагэбэшник, латышские спецслужбы и бандитская команда банкира Сергиенко, усиленная бойцами Водолея? Представляешь вопли западной прессы, если журналюги что-то пронюхают и ещё приплетут сюда белокурую Наташу?

Да, просто сценарий о русской мафии. Западная пресса могла бы штамповать миллионные тиражи.

И тут я вспомнила про заколку. Должна ли я предупредить Сергея? И дядю Колю? На Дубовицкого мне было плевать, я как раз хотела, чтобы ему хорошенько досталось.

Я долго мучилась, но так ничего и не сказала, решив: будь, что будет.

Как судьба распорядится… Никитин столько для меня всего сделал и человек он хороший, как второй отец мне, да и к Марису Шулманису душа лежала. Я ведь могла с ним остаться. Я вспомнила наши приключения на заводе, на даче Дубовицкого, в Финляндии… Но Сергей, с другой стороны… Я же только о нем и мечтала, чтобы он жив был… Нельзя же допустить, чтобы его теперь в самом деле убили! И Вахташу жалко! Вахташу, наверное, больше всех. Он мне как второй отец, нет третий, второй — дядя Саша. Отцов-то у меня сколько, прости Господи! Из памяти всплыло время, проведённое вместе с Чкадуа в Латвии, наши долгие разговоры…

Дубовицкий пусть подыхает. Вот дядя Коля вызывает симпатию. Про Сергея не говорю… Но почему Сергей и дядя Коля связались с Дубовицким?! Почему я должна выбирать: они или дядя Саша с Вахтангом? Кто мне дороже?! Да провалилась бы эта нефть к чёртовой матери! Правда, именно оттуда её и добывают.

Я смолчала, понадеявшись, что у дяди Саши и компании не найдётся достаточных ресурсов и средств для организации атаки на остров, а Никитин, Шулманис и Сергиенко — люди умные, своим животом рисковать не станут, если не уверены в победе.

Я зря надеялась.

Атака началась в три часа ночи: любит дядя Саша ночные выступления.

Правда, тут, конечно, следовало какие-то суда нанять, да и находились мы все-таки не у родных берегов, где на стрельбу на острове никто может вообще не обратить внимания.

…Прошлым летом, помню, поехала к подружке в гости, дом её пятиэтажный — в смысле «хрущевка» — стоит на берегу карьера в городской черте. А на другой стороне — лодочная станция и пустырь, за пустырём — забор, потом — железная дорога. Приехали ребята на «стрелку», чего-то не поладили, стрелять начали, дежурного на станции заодно подстрелили, лодки все сожгли. Жители дома припали к окнам, наблюдая за сценами боевика в природных условиях, а милиция даже не приехала. Пожарные прикатили, лодки потушили, мужика «скорая» забрала. А ментам-то что было там делать? Рядовое происшествие…

Но мы находились в Греции, и я подозревала, что греческие полицейские не воспримут перестрелку между гостями страны в порядке вещей. Кстати, надо будет потом выяснить, гражданином какой страны теперь является Сергей и как его звать-величать. Какую фамилию мне брать придётся, если замуж возьмёт.

Как я поняла, Сергей, дядя Коля и Дубовицкий знали о том, какой арсенал может быть у нападающих, и были готовы отразить атаку. Дядя Саша привёз в Грецию свои любимые «сюрпризы» в бутылках из-под шампуня, в подвале виллы я видела полный комплект стреляющих приспособлений. «Станет ли Вахташа участвовать в штурме со своим фамильным кинжалом, спасая меня?» — подумала я.

И тут я вспомнила, что совсем недавно видела Чкадуа, беседующего с Сергеем и дядей Колей. Я задала интересовавший меня вопрос.

— О, Вахтанг Георгиевич! Вай, какой мужчина! — рассмеялся Сергей.

— Вахташа — мой друг и названый отец, — заявила я. Как я уже говорила, мне совсем не хотелось, чтобы с ним что-то случилось и он пострадал от одной или другой стороны.

— Пошли, что-то покажу, — позвал Сергей, пока Дубовицкий с дядей Колей готовились к встрече Никитина и компании.

Я не знала, за кого болеть. Я многое отдала бы за то, чтобы эта встреча закончилась мирно, но на подобный исход рассчитывать не приходилось.

Мы с Сергеем поднялись на второй этаж. Милый тихо распахнул одну из дверей, приложил палец к губам и кивком головы показал, что следует заглянуть внутрь.

Вахтанг Георгиевич спал, разметавшись посреди широченной кровати, по обеим сторонам его посапывали две грации.

Я с большим трудом сдержала смех и почувствовала огромное облегчение.

Хоть Вахташа здесь. И не участвует в штурме острова. Но тогда… Всевозможные мысли проносились у меня в голове. Мне стало понятно, откуда Сергей, Дубовицкий и дядя Коля знают про арсенал Никитина и Шулманиса. Вахтанг их продал? Но как же так?! Они же ему помогли! А он платит им чёрной неблагодарностью. Или его с самого начала внедрили во вражеский лагерь? Он — человек Дубовицкого и работал только на него? Но кто тогда стрелял в Чкадуа на территории металлопрокатного завода?

Я не успела найти ответов на свои вопросы, потому что Сергей взял меня за руку и повёл назад. Мы не стали спускаться вниз. Остановившись у двери напротив лестничной площадки, Сергей толкнул дверь — и мы оказались в спальне, похожей на ту, где мирно спал Вахташа.

Мы пропустили и атаку, и отпор, полученный нападавшими. Честно признаюсь, что в те минуты мне было все равно, кто победит, а кто проиграет.

Время остановилось для нас обоих. Нефть, «сюрпризы», киллеры остались где-то далеко. Вахтанг Георгиевич тоже ничего не слышал, но это было ему свойственно.

Я помнила Латвию, где он так же проспал все на свете.

Лёжа в объятиях Сергея, я все-таки решила уяснить ситуацию с Вахташей — чтобы поставить все точки над «i».

— Взяли его в дело, — сообщил Бондарь. — Но влез случайно. Ох, мужик пронырливый!

— Купец, — заметила я.

— Проходимец, — высказал своё мнение Сергей. — Хоть и мой будущий названый тесть.

Это следует понимать как предложение руки и сердца? Я пока не стала уточнять вопросы личной жизни — было не до них.

— Но куда же он все-таки влез?

— Да этот кретин Волошин отправил две цистерны не туда, куда следовало.

Ну мы Чкадуа вначале приструнить пытались, а потом… Требовалась замена Волошину: за их проколы, во-первых; сюда его нельзя было приглашать, если я тебя решил перевезти, во-вторых, а потом выяснилось, что он ещё и крысятничать любит. Такое не прощается… В общем, решили взять Вахташу в дело, тем более, паспорт у него греческий имеется, бизнес с цистернами налажен… Поедет в Питер, будет водочкой своей торговать, ну и на нас подрабатывать.

Молодец Вахтанг Георгиевич. Я была за него искренне рада. Ну хитрец…

Купец, хитрец и проходимец. Но я его все равно люблю. В общем-то, каждый преследует свои личные корыстные интересы…

Я поняла, что атака закончилась. Больше никакой шум не нарушал тишину ночи. Победили островитяне? Господи, как там дядя Саша? Как Марис? Я чувствовала себя виноватой. Тем временем следовало все-таки разобраться с ситуацией.

— Но кто заказал Водолея? Волошин? — спросила я у милого.

— Да, — кивнул Сергей. — Но он был исполнен по другим причинам. Все равно был бы исполнен — и без Волошина.

Я уже открыла рот, чтобы уточнить, по каким и зачем Олегу Николаевичу было заказывать авторитета, но Сергей перебил меня:

— Хватит вопросов, девочка. Ты и так знаешь слишком многое.

Я была не очень глупой девочкой и понимала, что на рынке нефти места всем не хватает и ряд проблем, возникающих в связи с торговлей этим продуктом, можно решить лишь кардинальным способом. Здесь нет и не может быть места деликатности. А я сделала свой выбор. Или ещё не сделала? Меня просто заманили в золотую клетку. Только вот хочу ли я из неё вырваться? И куда я тогда пойду?

Когда мы спустились вниз, Дубовицкий, дядя Коля и человек пять крепких парней распивали в гостиной коньяк. Дело близилось к утру. Пора было бы лечь и поспать, но спать не хотелось. Меня мучили сомнения. И я очень беспокоилась за тех людей, с которыми провела последний месяц.

— Пожаловали, голуби? — спросил Дубовицкий. — Утолили первый голод?

Сергей улыбался по-идиотски, как счастливый американец, я тоже улыбалась на публику, но мне все равно было не по себе.

— Мы пробили их лодки, не дав приблизиться к берегу, — сообщил дядя Коля. — Господам придётся добираться домой вплавь.

— Но тут же далеко! — воскликнула я. Собравшиеся усмехнулись.

— Тут уж как кому судьба улыбнётся, — сказал мой предыдущий, нет, теперь уже нынешний, обнимая меня за плечи и увлекая назад в спальню.

Глава 31

Проснувшись на следующий день (вернее, в тот же самый), мы с Сергеем отправились искупаться в теплом Эгейском море. Первое, что я сделала, — выбросила заколку, вручённую мне в своё время дядей Сашей. Нечего ему меня больше искать, пусть считает, что я лежу на дне морском. Правда, и сам дядя Саша, может, сейчас уже кормит рыбок. Мой выбор сделан, пусть не мною, но выхода вроде бы пока нет… И примет ли меня назад дядя Саша, даже если он жив, если я вернусь, если… Слишком много «если» и «бы». Мне, откровенно говоря, так хорошо с Сергеем… Но мучает совесть. Только бы дядя Саша остался жив!

Вахтанг Георгиевич покинул остров и вернулся через пару дней, чтобы сообщить о судьбе наших общих знакомых. Ночной заплыв окончился успешно для Мариса Шулманиса (все-таки вырос в Риге, на море) и полковника Никитина (как-никак столько лет ходил в загранку от своей «конторы»). Слава тебе, Господи! Двух сергиенковских подобрал какой-то пассажирский лайнер, Гунара — катер. Сергиенко оставался в ту ночь на вилле — наверное, дежурным. Остальных списали как боевые потери. Меня искали, наводили какие-то справки, но безрезультатно. Заколка больше не работала, а поэтому Никитин и компания уже выпили за упокой моей души и на следующий день собирались покинуть берега столь негостеприимной для них Греции. Только Сергиенко думает подзадержаться, но, естественно, не из-за меня. Может, каким-то образом сообщить дяде Саше, что я жива?

Соседняя вилла опустела: Пола там уже не было, когда вернулся Вахтанг.

Про судьбу Джона он ничего узнать не смог, да особо и не старался. Господин Чкадуа украдкой сложил моё барахлишко и документы и привёз на остров. Я была ему искренне благодарна: люблю я свои родные вещички. Правда, Сергей уже подготовил для меня новый гардероб, и ведь в размерах не ошибся! Но он сказал, что когда знаешь тело любимой женщины, выбирать вещи легко. По новому паспорту, который Сергей вручил мне через три дня, я тоже стала гречанкой (белокурой, но вроде бы древние греки были блондинами, или я ошибаюсь?). С нефтяными деньгами можно сделаться гражданкой любой страны. Мой русский паспорт (вернее, паспорта) хранился в моем многострадальном рюкзаке, в потайном кармане.

— КГБ, или ФСБ, или как там его теперь, будет сильно разочаровано, — заметила я после того, как Вахтанг Георгиевич закончил свой рассказ.

— А они-то тут при чем? — удивился Сергей. Я вопросительно приподняла брови. Проанализировав наши приключения, я пришла к выводу, что дядя Саша трудился для своей «конторы» — в особенности после того, как узнала про участие ЦРУ.

— Твой Никитин действовал частным образом. Да, конечно, за ним стоял кто-то из верхушки, но это не вся «контора» старалась, лишь отдельные её представители, в целях личного обогащения.

Дубовицкий, присутствовавший при разговоре, кивнул.

— Твой дядя Саша уволился из органов, — сообщил он. — Но старые связи — они и есть старые связи. В этом деле все старались для себя лично, кроме американцев. Но в их головы твёрдо вбита необходимость соблюдения законности, такие вещи, которые наш бизнесмен просто не станет принимать в расчёт. У нас каждый старается нажиться сам, а на государство всем плевать.

— А Марис, — вдруг мелькнула у меня мысль, — он в самом деле журналист?

— Скорее всего, он не Марис, и уж точно не Шулманис, — ответил Сергей, — Да, в латышской прессе появляются статьи под таким псевдонимом, но кто их пишет, неизвестно. А твой знакомый, как и все остальные, охотился за чёрным золотом.

— Но он же приехал в Петербург спасать Руту! — воскликнула я.

— Это было просто удачным стечением обстоятельств. Не для Руты, для Мариса. Но и Руте, конечно, повезло. У Шулманиса появилась правдоподобная легенда.

Я вспомнила, как Марис говорил, что учился на факультете журналистики вместе с последним любовником моего брата, и тот это подтвердил, и заявила об этом мужчинам. Неужели латыши завербовали Андрюшиного друга?

— Учился какое-то время, завёл контакты, связи, оброс биографией. Но разве тебя не удивляло, Наташа, как он быстро решал вопросы? Не странно ли для журналиста? Ты же сама рассказала, как он мгновенно оформил вам латышские визы, потом организовал «отдых», у него был дом под Хельсинки, да и греческие визы оформлял он…