– Е-мое! – громко высказался вслух Гризов направляясь прямиком к бритоголовым, – мужики, извиняйте конечно, где тут местная дискотека?

Мужик оказались на редкость нервные. Более того, в руках сразу у четверых мужиков Антон разглядел блеснувшие вороненые стволы автоматов Калашникова, – лучших автоматов в мире. С этими автоматами, что хочешь, делай, – не сломаются! Остановился Антон только после того, как первая очередь срубила несколько сосновых веток над его головой. Ветки с легким шелестом опустились рядом. «Странное дело, – подумал Антон, – и чего я такого сказал».

Но адреналин в крови уже подскочил до критической отметки, сделав свое дело. Мозг начал трезветь. «Этак меня ненароком и ранить могут», – снова подумал Антон и, упав на землю, дал задний ход. Скрывшись за ближайшим деревом, Гризов быстро вскочил, бросившись бежать, куда глаза глядят. Над головой засвистели пули, в след загрохотали автоматные очереди.

Сколько он бежал, неизвестно. Но спустя какое-то время снова оказался на побережье залива. Здесь было темно и мокро. Повернув направо. Антон побежал еще быстрее, с трудом переставляя заплетающиеся ноги. И откуда только силы взялись! Долго ему казалось, что бандиты гонятся за ним, слышались за спиной голоса. Наконец, выбившись из сил, журналист рухнул на мокрый песок посреди валунов, и забылся.

Видимо, он пролежал так недолго, поскольку, когда очнулся, было еще темно. Только на востоке уже появилась первая светлая полоска. Антон ее не заметил: он лежал на спине и смотрел в низкое звездное небо. Вряд ли его обнаружат бандиты, и кто-то запомнил лицо, – темно там было. Но маленький червячок страха все же поселился где-то в глубине сознания.

Неожиданно Антон заметил ярко светящуюся точку на небосводе. Точка быстро росла и двигалась, оставляя за собой мерцающий хвост. Гризов даже забыл на радостях про неожиданные проблемы. Редко кому удается в северных широтах узреть падение метеорита, который все почему-то называют звездой. Он даже загадал желание, чтобы все закончилось хорошо. Однако, точка почему-то не растаяла, а наоборот стал увеличиваться в размерах. Более того, скоро стало ясно, что она собирается упасть прямо на Зеленогорск.

– Баста карапузики, – еле слышно прошептал Антон, – кончилися танцы…

Инстинктивно он попытался отползти подальше от падающего метеорита, вокруг которого уже появилось дьявольское свечение, но уперся затылком в мокрый валун, и безнадежно затих. Между тем метеорит начал на глазах менять свои очертания и скоро оформился в летающую тарелку, которая, мерцая бортовыми огнями, зависла прямо над побережьем. При этом Гризов не услышал ни одного звука. Все было по-прежнему, если не считать инопланетного тела над головой. Неожиданно на днище тарелки вспыхнул прожектор, и луч света уткнулся прямо в распластанного на мокром песке Антона. Гризов зажмурился. У него возникло ощущение, что кто-то вежливо просматривает содержимое его мозгов.

– Ну вот, – подумал он с раздражением, – «Секретные материалы» прилетели. Сейчас с собой заберут, а мне завтра еще статьи писать надо.

Луч света исчез также неожиданно, как и возник. Осторожно открыв глаза, Антон увидел чистое звездное небо и вдруг мгновенно уснул, отключился. А когда очнулся, было уже утро. Гризов лежал все там же. «Секретные материалы» улетели, не взяв его с собой. «А может, и не было ничего вовсе, – подумал Антон, – просто выпил лишнего».

Он поднялся, отряхнулся и пошел разыскивать остальных.

Глава третья

Хана Б. Уиллису

Я где-то спал, а где – не помню точно…

Выгрузившись из уютной электрички, где он сладостно дремал почти целый час, Антон вышел на платформу, и потянулся. Легкий ветерок перекатывал по перрону смятые бумажки.

– Ну, здравствуй, мой красивый и грязный город! – громко сказал журналист, напугав сидевшего на скамейке бомжа.

В сомнамбулистическом состоянии Гризов добрался до метро и, нырнув в его теплую пасть, кемарил там еще минут сорок, пока не прибыл к родной редакции, которая находилась в окрестностях моста Александра Невского.

Купив по дороге бутылочку «Кокка-Коллы», как ее называли наши финские друзья, Антон неторопливым аллюром вошел в здание деловой газеты «ПД». Уважающие себя журналисты в такое время на работу никогда не приходят, поэтому явление Гризова в редакцию в столь неурочный час вызвало недоумение у крепко спящего охранника. Антон, однако, был слишком озадачен ночными приключениями, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. Пройдя по пустынным коридорам, он, наконец, добрался до отдела «Новостей» и уже увидел у окна свой компьютер, как что-то со звоном покатилось у него из-под ног. Гризов остановился, без интереса посмотрел на пустую бутылку водки, а затем на соседние столы, полные хабариков. Видимо у отдела «недвижимости» вчера был очередной праздник по случаю сдачи номера.

С удовольствием опустившись на единственное в редакции кресло с колесиками, Антон бросил сумку рядом с монитором, снял пиджак, который неплохо сохранился, и вознамерился открыть об стол бутылку «Кокка-Коллы». Стол журналиста был деревянным, поэтому пришлось немного повозиться с подручными железными предметами: ключами, батареей отопления и, неизвестно как оказавшемся в ящике стола, напильником. Через несколько минут пробка была измочалена и с громким хлюпаньем отскочила в сторону, а вслед за ней полилась и теплая «Кокка-Колла». Прямо на стол. Клавиатуру Гризов, конечно, спас, но вот половина бутылки была утеряна безвозвратно.

Наконец, после продолжительной борьбы с «Кокка-Коллой», журналист смог сконцентрироваться на работе. Экран компьютера дружественно замигал. Антон достал диктофон с записью пресс-конференции «Зачинай-БАНКа» и эротическими откровениями про слюнявого Рувва. И совсем уже приготовился делать из этого деловую новость, важную для экономики города, как на столе резко зазвонил телефон. От неожиданности Гризов вздрогнул: все эти звонки в субботу утром не к добру! И правда, это был редактор. Точнее, была.

– Как хорошо, что ты уже на месте, труженик! – поприветствовала его Алеся, судя по голосу только что принявшая ванну, – У тебя есть что-нибудь, чтобы потянуло на околокультурное? Надо срочно помочь Кракатовскому, – у него все гриппом болеют, и полоса горит.

– Но я же не в околокультурном отделе работаю, Алеся, – я же новости делаю. Причем не горячие, а деловые.

– Да знаю, дорогой, знаю. Но, – надо. Может, сообразишь чего-нибудь, а в этом номере новостей поменьше дадим. Там рекламы много насобирали, так что пустое место забьют. А?

Антон поразмыслил медленно соображающим мозгом. Намедни он с друзьями посетил кинотеатр «Кристал-Палас» с новомодной стерео системой «Долби». Захотелось, наконец, посмотреть и послушать чо цэ такэ «Долби»? показывали «Армагедон» с Б. Уиллисом. Впечатлений была масса, особенно понравилась пресловутая «Долби» – бухало так, что Антона иногда сносило потоком воздуха на пол с мягкого кресла. Особенно, когда по экрану пролетали и сталкивались с астероидом отдельные космические обломки.

– Могу рецензию написать на «Армагеддон». Только уж учти, как получится.

– Валяй! Это подойдет. Только ты ее раскатай хорошенько. С подробностями. Редактировать будет сам Кракатовский, если к тому времени выздоровеет. Ты ему текст отдай, как сделаешь. А меня сегодня не будет.

– Угу, – отозвался Антон, – Потом расскажешь, как там в Финляндии.

Допив теплую шипучую жидкость, Антон почувствовал тошноту, скоро сменившуюся на легкость в мозгах. Видимо, смоляная шипучка содержала таки, как поговаривало народонаселение, какую-то наркоту, – в голове после ее принятия напрочь исчезали все серьезные мысли. «Интересно, а что будет, если смешать «Кока-Колу» с «Пепси-Колой»? – подумал Антон, – Наверное, коктейль «Прощай башня!» или «Пузырики форевэр!».

Однако, пора было приниматься за работу. Гризов открыл новый файл, назвал его для краткости «Хана Б. Уиллису», сохранил в папке «Фигня всякая» и начал писать.

Лебединая песня нефтяника

Рецензия на кинофильм

«Армагеддон»

США, 1998

Режиссер – Майкл Бей

В ролях: Брюс Уиллис

Стив Бьюзи, Лив Тайлер, Петер Стомаре.

Очередной конец света

Как известно из достоверных источников, параллельно концу двадцатого столетия должен наступить конец света. Наступить он должен во всем цивилизованном мире, где его очень ждут. Не ждут его только в Японии, Китае, Индии, Тайланде, Средней Азии, Ближнем Востоке и на некоторых островках жизни Африканского континента. Не ждут по той причине, что не подозревают о его наступлении. Обитатели этих мест имеют неосторожность верить в своих богов и вести счет дням отталкиваясь от другой даты, не вникая в проблемы христианской религии. Видимо они его и не заметят. Нам же остается только ждать и готовиться.

Колосальную работу по подготовке к концу света уже давно ведет «Голливуд». Американцы активно тренируются по любому случаю, и, естественно, к концу света все должно быть готово наилучшим образом. Суперобщество должно точно знать, где ему следует находиться и что надо делать, когда наступает расплата за грехи. В качестве ученических пособий один за другим сходят с киноконвейера фильмы-катастрофы, затмевая друг друга количеством разрушений и пролитой крови. «Голливуду» необходима кровь, ибо а Америке случается так мало интересного, что огромному населению, состоящему по большей части из президентов, менеджеров, банковских клерков, стриптизерш, наркоманов, киллеров и добропорядочных фермеров, безумно скучно жить в рамках закона. Как и в былые времена, простому народу нужны зрелища. И «Голливуд» снабжает их зрелищами.

Итак, вернемся к нашим баранам. Кино так кино. Гигантский астероид, размером со штат Техас (отметим, что не с Гренландию и, тем более, не с Кольский полуостров) несется к земле, разбрасывая на своем пути огненные протуберанцы…

Антон чуть посмаковал слово «протуберанцы» и представил, как они разлетаются. Разлетелись здорово.

…После прохождения астероидом метеоритного кольца поблизости от Сатурна, часть мелких метеоритов срывается со своей орбиты и бомбардирует Землю, а именно Нью-Йорк, частично превратив его в дым и пепел. Америка в шоке. Предполагается ядерная бомбардировка русских, которая, к счастью для Америки, не подтверждается. «НАСА» принимается за дело и, спустя короткое время, в ближнем космосе обнаруживает суперстероид (естественно, не просто астероид). Рассчитать его траекторию, имея в запасе продукцию Билла Гейтса, не проблема, и вскоре светлым насовским головам становится ясно, что эта здоровая штука столкнется с землей через две недели. Итак, день Армагеддона ясен. Остается либо расплачиваться за грехи, либо – искать героя.

Гризов на минуту прервался и пересчитал свои вирши. Понравилось. Начал хорошо. Он похвалил себя историческим «Ай да Гризов, ай да сукин сын!», мельком взглянул на часы, и стал писать дальше.

…Ясное дело, кому же хочется расплачиваться за грехи. Вот тут-то, по всем канонам и должен появиться супермен. И он, естественно, появляется. Нет, не угадали, это не Шварценеггер. Это, – Брюсс Уиллис, в образе главы нефтяной компании и шефа буровой платформы. Несильно бритый, просоленный всеми ветрами нефтяник, который развлекается, пытаясь подстрелить из ружья жениха своей дочери и закидать шариками для гольфа судно организации «Гринпис». Такой герой куда интереснее американскому, да и любому другому простому народу, чем группа специально обученных космонавтов «НАСА», на подготовку которых ушло астрономическое количество долларов. Ушло, так ушло. Черт с ним. Не в деньгах счастье Америки! Единственная, но роковая ошибка космонавтов заключается в том, что – ОНИ НЕ НЕФТЯНИКИ! А главный герой «Армагеддона» обязательно должен уметь бурить. Ибо гениальный план спасения Земли, разработанный «НАСА», как раз и заключается в том, чтобы послать на перехват приближающегося астероида два космических челнока с нефтяникам на борту, пробурить там дырку, засунуть в нее атомную бомбу, взлететь и взорвать все к чертовой матери!

Антон опять оторвался от экрана. «Про нефтяников. – это хорошо». – подумал он.

Немного поколебавшись (астероид все-таки не стоит на месте), главный специалист «НАСА» выбирает группу нефтяников во главе с Б. Уиллисом. Выбирает именно группу, поскольку один Брюс туда лететь отказался. Спасать землю в одиночку можно только в обычном боевике, но никак не в эпохальной страшилке, суперзадача которой осчастливить мир с помощью новейшей американской техники. Для того, чтобы показать как можно больше техники, герою нужна команда. Она нужна еще и потому, что уродился он американцем. А раз так, то обязательно нужна команда. Американцы ничего не могут без команды, им обязательно нужно чувствовать тот самый team-spirit, без которого они ощущают себя словно одетый на нудистском пляже. А вдруг, кто-то спросит, сколько звезд на небе или сколько будет шестью восемь? Что тогда делать? А командой как-нибудь справятся.

Русскому, кстати сказать, команды не надо. Он и один прекрасно выкрутится. Американцы – это коллектив. В Америке говорят: не хорошо отличаться от других. Ну не хорошо, так не хорошо. Только команда должна быть подстать герою и отвечать условиям жанра: это крепкие и веселые тупенькие ребята без особых планов на жизнь. Любят выпить и заняться сексом, любят бурить землю, делать в ней большие дырки, обожают гонять на «Харлей Девидсоне» уходя от полиции, вводить себе стимуляторы доя лошадей и балдеют т всяких механических погремушек, как папуас от радиоприемника.

Антон посмотрел в окно. Утреннее солнце робко разгоралось. Вдоль здания редакции уже фланировали бабули с колясками, выгуливая своих внуков. Неподалеку, на поваленном телеграфном столбе сидели два небритых кочегара и выпивали, щурясь на солнце.

По мнению создателей «Армагеддона» именно простые люди должны выполнить космическое задание, точнее, миссию, хотя они с трудом выговаривают это слово. Для такого тонкого дела, как спасение мира, профессионалы уже не подходят. Знания, – вчерашний день. Сегодня, если верить кино, для всех суперсложных космических задач нужны дилетанты: дворники, таксисты, трубочисты. Видимо они нутром чуют то, чему учат в университетах. Но, странное дело, чаще всего оказываются нужными профессиональные киллеры и маньяки, чуть реже – хакеры и рокеры. Умников с экрана давно вытеснили жизнерадостные троечники (надо сказать, что в «Армагеддоне» даже советник президента США по техническим вопросам – троечник). ИТАК: В КОНЦЕ ДВАДЦАТОГО ВЕКА, В ПЕИОД НЕБЫВАЛОГО ТЕХНИЧЕСКОГО РАССВЕТА, ДЛЯ СПАСЕНИЯ МИРА НЕ НУЖНО БЫТЬ УМНЫМ! УРА! Достаточно уметь кидать навоз на заднем дворе и быть профессионалом своего дела.

Немного потренировавшись надевать скафандры, не забыв засунуть в один из потайных карманчиков на рукаве пузырек любимого «Виски», герои-астронавты отправляются на космодром. Их провожает благодарное человечество.

Гризов выдохнул, оттолкнулся руками и отъехал на своем замечательном кресле с колесиками на метр от стола. Глаза уже слегка устали, надо было передохнуть. Он встал и пошел бродить по коридорам «ПД». В это субботнее утро коридоры по-прежнему оставались пустынными, только из отдела доставки доносился громкий разговор и загадочный перезвон, видимо, раскладывали пачки с тиражом, прибывшим вечерней машиной. Постепенно Антон дошел до доски с объявлениями, висевшей, напротив входа в основное помещение редакции. На доске висел приказ об усилении борьбы с ошибками при подаче информации и постановке кому-то чего-то на вид за что-то непотребное. Ознакомившись со всем этим, Гризов добрел до поста охраны.

Охранник возлежал на стуле, положив свои ноги в хайкингах на пульт с кнопками, словно крутой Уокер после свершения правосудия по-техасски. По стоявшему рядом с ним телевизору показывали какой-то эротический триллер.

– Привет Витек! – окликнул его Антон, – Граница на замке?

– На трех замках, – не оборачиваясь, ответил Витек, поскольку не мог оторваться от экрана, на котором вот-вот должно было состояться нападение на томную блондинку с последующим покушением на ее честь и стрельбой во все стороны, – Садись, акула пера. Дерни чефира! С утра бодрит.

Витек пододвинул Антону банку с круто заваренным чаем. Гризов мельком взглянул на цвет пойла и согласился. После первого же глотка шарики заехали за ролики, потом разъехались и все встало на место. Гризов почувствовал в себе силу былинного богатыря, настроение резко поползло вверх.

– Ух, ты! – выпалил он от неожиданности.

– Ну, так, – подтвердил качество напитка Витек, – Бодрячок! Это тебе брат не «Кака-Кола»…

– Да уж, – согласился Антон и, присев рядом на топчан, спросил, – Ты «Армагеддон» смотрел?

– Угу, – пробормотал Витек, напрягаясь, – нападение на блондинку вошло в самую середину и ему не хотелось отвлекаться.

– Ну и как тебе?

– Круто конечно, хотя… козлы они все!

– Я так и думал. Спасибо, брат.

Гризов вернулся за компьютер и с новой силой застучал пальцам по клавиатуре.

Космический комплекс неполноценности

Суперплан по спасению земли начинается с колоссального маневра по облету Луны и заходу в тыл гигантского астероида, на котором предстоит высадиться. Но прежде, чем осуществить все это, по пути предстоит заправиться топливом на российской космической станции «Мир». Итак, в фильме появляются русские. Это отдельная тема. Как ни крути, а русских в космосе не обойти молчанием. Но, не будем забывать, кино американское, и раз невозможно умолчать о русских, значит надо, как обычно, показать их полными идиотами.

Два великолепных, блистающих лакированными боками даже в космосе, американских челнока, приближаются к российской станции «Мир», тускло отсвечивающей ободранным фюзеляжем. По радио астронавты-нефтяники ведут веселый треп о том, как круто в космосе, где много всяких блестящих штучек и, что станция «Мир» сделана так давно, что и не понять, почему она до сих пор не рассыпалась. Тем не менее, как ни странно, заправится по пути больше негде, поэтому приходится, скрепя сердце, пользоваться помощью русских.

После стыковки, астронавты попадают в святая святых отечественной космонавтки, которая выглядит изнутри как нечищеный коровник. Свисающие со всех стен потертые кабели, легкий туман, система подтекающих труб – «кошмар водопроводчика», и первый русский космонавт в ушанке и, естественно, с гаечным ключом. Зовут космонавта Лев, естественно Андропов. Странно, что не Александр Пушкин или Владимир Ульянов-Ленин. Из всех известных американцам русских фамилий неиспользованными осталось только две: Гоголь и Достоевский. Но их приберегли для других фильмов.

Антон взглянул на кочегаров за окном: к ним прибавился третий с початой бутылкой «Столичной» в одной руке и колбаской в другой. Кочегары уже слегка покачивались даже сидя, тыкали друг друга кулаками в грудь, а затем широко разводили в стороны, мол, была «Во-о-о-т такая!». Посмотрев на них с минуту, Антон вернулся в космос.

Справедливости ради надо заметить, что Россия и США шли в космос разными путями. Затратив колоссальные мани на создание нескольких челноков. Взлетающих через раз, Америка так и не смогла построить в космосе ничего похожего на действующую станцию. О ракетоносителях и говорить не приходится. В этой ситуации висящая в космосе многие лета, постоянно достраиваемая и перестраиваемая, словно кубик Рубика, станция «Мир», это же настоящее бельмо на глазу! Постоянный раздражитель, напоминание о неправильно выбранном пути и зря потраченных миллионах долларов. США давно привыкли считать себя супердержавой, для которой отставание от России невозможно. А в космосе – даже обидно. Остается одно, – замазать конкурента в глазах мирового сообщества прямой дезинформацией и широкой рекламой своих ошибочных детищ. Ничего другого, когда деньги уже истрачены, уже не остается.

Поэтому станция «Мир» спешно уничтожается в кино, предрекая ее скорый конец в жизни. Действительно, некоторые товарищи планируют затопление станции «Мир» в океане. Но США хочет представить это чуть ли не своей идеей. А может это действительно ее идея? Очень уж неловко видеть русскую орбитальную станцию, и хочется поскорее избавиться от этого комплекса неполноценности.

Антон снова сбегал к Витьку, подкрепился чефиром, и вернулся на место. «Хана Б. Уиллису» входила в завершающую стадию. Ему оставалось жить минут тридцать, больно хорошо шла работа шариков после чифира.

Наконец-то, Армегеддон!

После взрыва «Мира», челноки едва успевают отстыковаться, и отчалить в космос, прихватив с собой русского полковника Андропова. Дальше. Как всегда, идет сплошной экшн и дистракшн, уже ставший родным нашему зрителю.

Страшный астероид нарастает, челноки лавируют между миллиардами обломков. Один из «Шатлов» теряет управление и пропадает в тумане. Но сразу ясно, – это не навсегда. Он просто не может погибнуть, поскольку зрителям этого не хочется. Кроме того, одного из астронавтов ждет на земле невеста, ей тоже этого не хочется. Если астронавт не вернется, то зрители просто не простят такого режиссеру. Его обвинят в излишней драматизации кино. Зрители ждут хэппи энда, но до него еще далеко! Сначала надо вдоволь помучиться и поужасаться. У героев обязательно должно что-нибудь сломаться и выйти из строя. Так и есть, периодически прерывается связь, ломается бур. Но они профессионалы своего дела, настоящие нефтяники. Они меняют бур и бурят дальше. Бур ломается снова. Все конец. Земле не спастись.

Но тут на помощь, как всегда неожиданно, приходит неизвестно откуда приехавший космический трактор со второго челнока, который все считали погибшим. Трактор добрался сюда перелетев страшную пропасть и пережив поломку двигателей. Естественно, его отремонтировал на лету никто иной, как русский астронавт Лев Андропов, что, как ни крути, приятно.

Но и это еще не хэппи-мил: астероид начинает бороться за свое существование. Разыгравшееся землетрясение снова все ломает, гибнет несколько астронавтов. Времени до пересечения DEAD-LINE остается все меньше, а дело не двигается. Дырка не становится глубже! Наконец, ценою нечеловеческих усилий, скважина пробурена, атомный заряд в нее, естественно застряв по дороге дважды, опущен. Но, случилось страшное! Не действует дистанционная связь. Бомбу можно взорвать только вручную, а это значит, что КОМУ-ТО НАДО ОСТАТЬСЯ! НАВСЕГДА!

Антон в мандраже снова сбегал к Витьку. Нападение на блондинку закончилось изнасилованием маньяка и пятью трупами на дороге маньяка к выходу. Маньяком оказался лучший друг блондинки, обпившийся накануне «Спрайта» и как следствие неделю наблюдавший из-за занавески за ее ежедневным туалетом. После такого, кто угодно сойдет с ума, – столько «Спрайта» без вреда для здоровья не выпить. Не помогли даже кубики льда для коктейлей, которыми лучший друг блондинки ежедневно посыпал себе голову, – они таяли еще на подлете к голове от эротического жара.

Витек сидел в расслабленной позе довольного жизнью охранника. Гризов внимательно осмотрел стол, но увидел, что опоздал, – чефир скончался. Этого Б. Уиллису нельзя было простить никак. Витек с виноватым видом протянул Антону пластинку «Риглей Спермин», – «на, мол, не горюй».

Скрипя зубами, Анотн в очередной раз уселся за компьютер.

Астронавты кидают жребий на спичках. Хорошо, что они хотя бы решили не играть в карты. Миссия спасения человечества выпадает молодому нефтянику, тому самому, которого ждет на земле невеста. Но Брюсс настоящий герой, более того, что странно для современного героя, он еще и отец. А потому предпочитает отдать собственную жизнь взамен жизни человека, которого любит его дочь. Сильная сцена. И странная. Впервые за весь фильм возникает непонятное ощущение – неужели американцы способны чувствовать что-то кроме вкуса «Риглей Сперминт»? Хочется плакать от такого неожиданного открытия.

Но это скоро проходит. Челнок взлетает, и экшин с дистракшеном затмевают все. Секундные проявления чувств захлестывает поток протуберанцев. Да, все радуются. Да, астероид взорвался, а Брюс погиб. Его жалко, хоть он и козел. Но остальных этот ничуть не изменило. Они возвращаются на землю такими же тупенькими, какими улетали с нее. Сцена встречи астронавтов-нефтяников по помпезности превосходит все виденное прежде. Количество звездно-полосатых флагов, чтобы не оставалось сомнений в том, кого именно должно благодарить человечество за свое спасение, не поддается исчислению. Уничтожение обломками астероида Парижа и Шанхая выглядит как-то тускло. Ну, сгорели французы с китайцами, и Бог с ними. Двумя конкурентами меньше. Остальным же, надо быть благодарными, что у них есть такие продвинутые звездно-полосатые друзья!

Антон в изнеможении опустил голову на стол. Полежал так чуть-чуть. Потом переслал файл «Хана Б. Уиллису» по сети на сервер, откуда Ктакатовский мог достать его в любое время. Затем, с чувством выполненного долга пошел на улицу подышать свежим воздухом.

Редакция выходила окнами на Малоохтинский проспект и раздолбанную набережную, по которой, словно вагоны бронепоезда, ползли одна за другой, грязно-серые фуры дальнобойщиков. Невдалеке масляными пятнами весело переливалась грязными пятнами мутная Нева. Рассекая ее седые волны, пыхтели по своим делам буксиры, таща куда-то баржи с астраханскими помидорами. Субботнее утро переходило в день, но город четырех революций, включая сексуальную, в большинстве своем еще спал глубоким хмельным сном.

Антон перекусил в недорогом кафе, находившемся в квартале от набережной, свежими пирожками с мясом загадочного происхождения. Как говаривал его знакомый менеджер Вася Утякин, работавший посредником между мясокомбинатами и продуктовыми ларьками, – «То, что ты можешь позволить себе на зарплату, делается обычно из мелких грызунов». Если не развивать Васину мысль, то пирожки были очень даже ничего, горячие.

Запив эти размышления замечательным бразильским кофе «Марадонна» с привкусом металлических опилок, Антон снова отправился к станку и стучал по клавишам до пяти вечера, выписывая экономическую новость о судьбе особняка барона Гросса с участием «Зачинай-БАНКа», Штольценбергера и итальянских брюнетов-зоологов. Рувва он опустил. К экономической ситуации в Петербурге слюнявый ротвейлер не имел никакого отношения. Во всяком случае, пока не стал членом семьи извращенца-наследника.

К вечеру подошла гулявшая вчера «недвижимость» почти в полном составе и тоже принялась приходить в себя с помощью новой порции чефира. Ей предстояло еще работать и работать, а у Антона уже был готов задел. Поэтому, распрощавшись с коллегами, он отправился домой. По дороге к метро Гризов услышал призывно запиликавший мобильник и, включившись, услышал голос Васьки Утякина.

– Алле, привет Тоха, ты чего делаешь?

– Переставляю ноги по направлению к метро.

– Работу закончил?

– Да какая работа. Можно сказать одно удовольствие. Разбирался сегодня с Брюсом Уиллисом.

– Ну и как он там?

– Разобрался. Все. Хана ему.

– Больше сниматься не сможет?

– Да куда там. Ему бы с женой отношения оформить.

– С какой женой?

– С очередной. Деми Мур зовут. Играет хорошо, но пьет много.

– Кто, Деми Мур? Да и черт с ней, слушай у меня тут билеты на «Скутера» образовались. Сегодня выступает в «Юбилейном», через час. Пошли с нами! У нас один парень отказался в последний момент. Надо срочно заменить.

– Да я не очень «Скутера» уважаю. Он только про рыбу и поет. А мне лучше русскоязычное чего, – «Алису» там, «Чайф» или «Наутилус».

– Да ну тебя. Будет «Наутилус» сообщим дополнительно. А пока «Скутер» есть, потрясешь костями. Решай быстрее, билет пропадает, да тебе что за мобильник фирма платит?

– Угу, целых две фирмы. А вас там сколько?

– Трое, я и две девушки.

– Так бы сразу и сказал. Ну, ради тебя и «Скутера»…

– Через полчаса у входа в «Юбилейный».

«Юбилейный» был набит до отказа. Ни «СКА» ни «Зениту» такого количества фанатов и не снилось. Хотя Антон с удивлением увидел, что «зенитовцев» здесь была масса. Бело-голубые фанаты бродили по залу толпами, орали «Зенит-Чемпион!!!» и пили пиво пенное. Создавалось ощущение, что скоро на сцену выйдет не бритоголовый крашенный блондин по кличке «Скутер», а вся питерская футбольная команда и начнет на бис выполнять штрафные удары прямо в зал. Вот бы народ порадовался!

Еле освещенный зал колыхался перед концертом, словно волны финского залива. Видимо «зенитовцы», не расставались со своими бело-голубыми шарфами даже ночью, а не то, что на каком-нибудь концерте. Здесь ведь тоже можно было всласть покричать и выработать лишнюю порцию адреналина. Разницы между матчем и концертом типа «Скутер» нет никакой, кроме национально-патриотической.

Девушки были веселые, пиво свежее. Вася Утякин в ударе и Антон тоже не грустил. Они покричали вместе со всеми «Зенит-Чемпион!!!» – стадное чувство давало о себе знать, а когда, наконец, на сцену вышел бритоголовый крашеный блондин, все стали кричать «И-И-Й-Й-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!!»

Свет погасили, и началось буйство. Почти два часа «Скутер» мелькал на сцене между вспышками лазерной световой установки, исправно отрабатывая гонорар. Махал руками, прыгал до потолка, ломал гитары и пинал синтезаторы (все равно «фанера» работала исправно). Хотел даже выехать в публику на настоящем «скутере», но вовремя одумался.

Публика зверела и заводилась. Адреналин пер наружу. Хотелось все ломать и крушить, а инстинкты овладели телом. Дружная четверка тоже сорвалась со своих мест и смешалась с толпой. Перед сценой больше не было людей. В одно мгновение пропал тысячи парней и девчонок, став единым организмом, который раскачивался, и прыгал, в такт бешено колотившемуся ритму драм-машины. И владел этим организмом сейчас один человек – бритоголовый блондин на сцене. По его желанию организм менял свою форму, вскидывал вверх руки и колыхался в разные стороны. А в ответ на любой выкрик блондина, истово и надсадно откликался зычным «И-И-Й-Й-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!!».