Словно из тумана, выплыли лица моих друзей. Наташи Стоун не было в нашей комнате. Костя сказал, потягиваясь:

— Надо заранее выработать общую тактику, а не вести себя так, как мы вели себя в вечернем сражении. Странно, что мы так легко отделались. Но тогда был один пришелец, а сейчас пока три. Слышишь, Тосик, — три!

Тосио ответил:

— У тебя, Костя, мышление полководца. Да, нам нужна стратегия борьбы с пришельцами и сносное оружие. Натали сейчас ведет переговоры со штабом, она сторонница автономных действий в том же составе.

Вошла Наташа, щеки ее пылали.

— Уф, насилу удалось отстоять вас, ребята! Хотели всех троих зачислить в дружину самообороны при штабе, а нас держать в резерве. Но теперь мы опять вместе. Наш отряд будет вполовину меньше. Всех, кто не оправился от потрясения и по другим причинам не жаждет встречи с пришельцами, я оставляю в резерве, а мы сейчас выступаем. Наша зона — центр города. Остальные отряды, прибывшие из Лусинды, взяли на себя окраины и подступы к городу. Вы, надеюсь, готовы?

— О, Натали! — воскликнул Тосио. Костя добавил:

— Вот только Ив окончательно проснется, и мы готовы к встрече с пришельцами. Только с чем мы их встретим?

Наташа сообщила, что штаб пришлет в наше распоряжение четыре тяжелых штуцера, из которых стреляют акул, и еще двух Тритонов, но она решила их не брать, так как пользы от них никакой. На что она надеется, так это на ультразвуковой монитор, который используется для дробления скальных пород под водой. Монитор остался еще от строительства города и сейчас извлечен из музея Лусинды.

— По описанию, это настоящая пушка, — заключила она.

Вздрогнул пол, погас светильник, спрятанный где-то меж потолочных балок, за окном разлилась угольная чернота; там изредка вспыхивали и гасли комочки голубого пламени, извергаемые креветками и крохотными кальмарами. Тигровая звезда, как гигантская драгоценность, переливалась разноцветными огнями, рубинами горели се глаза на кончиках щупалец.

Наташа сказала очень тихо:

— Наверное, пришельцы разрушили канал энергоснабжения: он идет по поверхности рифа, его желтая светящаяся оболочка очень заметна.

Не зажигая фонарей, мы поспешно готовились к выходу в Лагуну. Тосио не мог найти маску, куда-то завалился мой иголочный пистолет. Костя ворчал, что кто-то (видимо, мы с Тосио) переложил куда-то со стола все его снаряжение. Внезапно сразу несколько кальмаров с разлета ударились о стекло и осветили всю комнату. Несколько секунд достаточно, чтобы обнаружить пропажу.

— У нас, — сказал Костя, — никогда и ничего не теряется. Хотя последнее можно объяснить только чудом, да еще с помощью черной магии нашего сенсея.

Наташа не могла оторваться от окна, рассматривая тигровую звезду.

— Смотрите, у нее все время меняется рисунок, — сказала Наташа. — Колдовство какое-то! Неужели мы уничтожим такую красоту, пусть и ядовитую? Все же она порождение природы. Может, в ней есть смысл, непонятный еще нам?

— Как ты права, Натали! — взволнованно отозвался Тосио. — И все же у нас нет выбора…

Окно вновь скупо осветилось, на этот раз источник света исходил неизвестно откуда. Готовые выйти из комнаты, все мы невольно замерли у окна. Свет становился ярче.

— Нет, это не зажглись подводные луны, — сказала Наташа. — Мне что-то страшно, мальчики.

Тосио положил ей руку на плечо:

— Ничего особенного. После того, что мы видели, пугаться вообще нельзя…

Он замолчал. Свет становился не ярче, а как бы гуще, неестественный свет морских глубин. Метрах в двадцати от окна, очень медленно, проплывал пришелец.

Вытянутые вперед «руки» чудовища отливали тусклым серебром. На его словно прозрачном светящемся теле четко обозначался странный рисунок из ярких зеленых точек и линий, рисунок то разгорался, то мерк.

Пришелец исчез, оставив в нас щемящую тревогу.

— Уф! — произнесла Наташа. — Вот страшилище! Я думала, что он разобьет наше окно, и не могла пошевелить пальцем, даже не надела маску.

— Я надел, — сказал Костя. — Вот взял и наперекор ему надел. Я и вам кричал, чтобы вы также надели маски, да вы все были как завороженные.

Никто не слышал спасительного голоса Кости, может быть, ему показалось, что он кричал.

В секции моллюсков, где находились девушки, никто не заметил появления пришельца, их большие апартаменты с плотными шторами на окнах были освещены двумя аккумуляторными фонарями. Геи и Лины мы не увидели среди девушек, спавших на ковре и в креслах. Их мы нашли в вестибюле возле шлюзовой камеры, в обществе двух аквалангистов, доставивших сюда тяжелые штуцера, пушку и ружья, стреляющие реактивными снарядами.

Один из аквалангистов, очень высокий и худой, увидев нас, сказал, с надеждой кивая на Гею и Лину:

— Ну хоть вы им скажите, что теперь они могут с чистой совестью оставаться здесь. Нас за этим и прислали сюда.

— Ни в коем случае, — ответила Лина. — Мы вас не гоним и все же будем тоже сражаться. У нас есть на это больше прав, чем у вас, Питер.

Второй аквалангист, пониже ростом, с могучей грудью, махнул рукой:

— Пусть. Только чтобы не соваться куда не надо и слушать главного. — Он обратился к Косте, посчитав его командиром группы: — Не так ли, друг?

— Хорошо сказано, — в тон ему ответил Костя и представил ему Наташу Стоун.

Узнав, что она — командир группы, Питер смешно сжал губы и еле выговорил:

— Очень приятно. Так это вы напугали первого пришельца?

Второй, желая сгладить двусмысленность Питера сказал:

— Он не думает, что вы испугали его своим видом, наоборот — пришелец явно не разглядел вас, а не то у нас был бы другой командир.

Вмешался Тосио:

— Давайте, ребята, выбираться из дебрей комплиментов, надо действовать. Один из пришельцев только что прошел мимо наших окон.

В ответ плечистый аквалангист протянул Тосио руку:

— Рой Смит!

Всем нам он так же церемонно представился, а Наташе сказал:

— Нас с Питером сняли с «Коллинза». Гидрографическое судно «Коллинз»…

— «Антони Коллинз», — поправил Питер.

— …Да, «Антони» вам на подмогу. Дьявольски интересно. Мы уже видели ваши звезды, а пришелец, говорят, еще побольше?

— Да, это чудовище, — ответила Наташа и приказала выходить в открытую Лагуну.

— Одно мгновение, — остановил Рой. — Я насчет распределения функций. Предлагаю нам с Питером доверить гидропушку и по штуцеру в придачу. Парни пусть возьмут реактивное ружье, остальные штуцера и другую мелочь, а вы, девочки, — коробки со снарядами; игольчатые ружья и пистолеты, а также ампулометы надо оставить как ненужный груз. Судя по рассказам, иголки лишь слегка щекочут пришельцев, а от ампул они кашляют.

Все засмеялись, и не столько его остроте, сколько странной манере строить свою речь из английских, французских и русских слов.

Поняв, над чем мы смеемся, Рой сказал;

— Извините, привычка. У нас интернациональная команда, и вот мы решили изучить языки всех плавающих на «Коллинзе», и вот что получилось за полгода плавания — мне все труднее становится говорить по-английски.

— Мы тебя великолепно поняли, — сказала Наташа. — Язык действительно очень пестрый. — Затем она спросила, кто против распределения сил, предложенных Роем. — Никого! — Наташа нажала желтую кнопку на панели выпускного люка.

Двери медленно разошлись, из камеры пахнуло сыростью, водорослями и другими запахами моря.

Светящиеся стрелки часов показывали четыре, когда мы вышли из шлюза и, построившись в боевой порядок, медленно поплыли к границе нашего квадрата. Внизу рдели тигровые звезды, уничтожая аллеи водорослей, клумбы анемонов, коралловые полипы, рыб, моллюсков, крабов — все неисчислимое население рифа. Слышался говор, стук, где-то поблизости работал отряд истребителей тигровых звезд. Штаб передал, что двое из пришельцев, напуганные реактивными петардами, ретировались к востоку, их преследуют три «летающих блюдца», вооруженных пушками. Один из пришельцев проследовал — так и объявил диктор: «проследовал» — в сторону городского парка. В парке находилась злосчастная телевизионная башня.

— Наш квадрат, — сказала Наташа Стоун. — Думаю, что мы его не прозеваем, уж очень он нарядно выглядит. Что его тянет к развалинам?

Никто ей не ответил: разговаривать в строю не разрешалось, только командир мог позволить себе подумать вслух. Замолчала и Наташа, подчиняясь общему настроению. Мы плыли над погруженными в полную тьму домами. Только иногда кое-где вспыхивал в незанавешенном окне тревожный огонек испуганного «любителя тишины» и мгновенно угасал, чтобы не привлечь внимания пришельца. Тигровые звезды служили нам хорошими ориентирами, а не то легко можно спутать верх с низом, потерять направление в среде, где чувствуешь себя почти невесомым да еще в полной темноте.

Из штаба самообороны передали, что летающие блюдца, успешно применяя отпугивающие реактивные мины, обратили в бегство двух пришельцев. В числе других экипажей диктор назвал экипаж Веры и Антона, они находились в десятитонном батискафе под номером 1001.

— Счастливое число, — шепнул Тосио и умолк. После небольшого перерыва, когда мы уже подплывали к разрушенной башне Видеоцентра, тот же голос из штаба самообороны обратился к Наташе Стоун, рекомендуя ей только в крайнем случае применять боевые мины и снаряды.

— Наша цель, — сказал он, — удалить пришельца за пределы города. Создано Общество охраны пришельцев, и его члены прислали многочисленные протесты против уничтожения нового вида глубоководного животного. В настоящее время, — продолжал штабист, — продолжается совещание Всемирной ассоциации защиты природы, где вырабатывается отношение к пришельцам. Учтите сложившуюся обстановку: огонь открывайте сразу по обнаружении противника с дальних дистанций. Информируйте нас обо всем.

Капитан рефрижератора передал, что его ловцы тигровых звезд заметили вблизи места работ большое световое пятно; по окраске оно отличается от излучений гигантских фосфоресцирующих медуз. По всей вероятности, наблюдался пришелец…

Действительно, много появилось светящихся медуз, и они сбивали нас с толку. Все же у нашего командира хватило выдержки не открывать огонь по каждому подозрительному пятну.

Наконец в двухстах метрах от развалин башни мы все одновременно увидели пришельца; судя по шуму и щелчкам в наушниках, он обстреливал руины. Что-то ему там не нравилось, и он посылал мощные ультразвуковые заряды на груду битого стекла и исковерканных конструкций.

Контуры пришельца различались слабо, вдали как бы пульсировало голубое пламя.

— Стреляйте хлопушкой! — приказала Наташа Стоун.

— Есть хлопушкой!

Гея подала цилиндр со светящейся желтой головкой. Рядом с ней парила Лина; у нее в сетке тускло светились убийственные рубиновые цилиндры боевых зарядов.

Резкий удар от выстрела отозвался во всем теле. Свет, источаемый пришельцем, закрыло яркое желтое облако.

— Попали! Прямо в него! — крикнула Гея.

— Еще выстрел!

Первое облако еще не рассеялось, как вспыхнуло новое, еще более яркое.

— Недолет! — сказал Питер, закладывая новую петарду.

— Удрал! — проронил Рой. — Хотя…

Действительно, из-за правого края желтого облака затеплился свет, и оттуда вылетел пришелец. Вначале он шел, удаляясь от нас, затем круто развернулся и стремительно помчался на нас.

— Боевым… Красным… Стреляйте… Лучше цельтесь… — с расстановкой, борясь с волнением, проговорила Наташа.

Костя, Тосио и я открыли огонь еще до ее команды. Автоматы посылали десятки снарядов навстречу огненной лавине. Как и в первой стычке, я почувствовал недомогание. Лина медленно стала идти ко дну. Если бы Костя не успел подхватить ее, мы остались бы без снарядов.

Штуцера оказались бессильными против пришельца. Он приближался, только почему-то очень медленно; может быть, разрывы снарядов об ультразвуковой барьер все-таки сдерживали его.

Теперь нас стреляло двое: Костя перехватил у Лины сетку со снарядами, а Лину передал Гее и велел им отойти в тыл.

Рой медлил. Наташа молча посылала очередь за очередью в надвигающегося пришельца, понимая, что Рой должен стрелять наверняка. И вот с дистанции в пятьдесят метров первый рубиновый снаряд с шипением полетел навстречу чудовищу, раздался сильный взрыв. Пришелец стал медленно подниматься, его щупальца расходились, образуя купол парашюта, свет, исходивший от него, стал настолько резок, что невольно щурились глаза.

— Еще… — начала Наташа.

Но в это время грянул второй выстрел. Прошло несколько секунд, и мы увидели, как пришелец буквально рассыпался на части; его щупальца, мантия, также испуская голубой свет, медленно опускались на дно.

— Все! — выдохнула Наташа.

Больше никто не произнес ни звука. Нас тянуло к останкам пришельца. Мы поплыли вперед, забыв о благоразумии, и чуть было не поплатились за это.

Спас положение Тосио:

— Стойте! Подплывать близко опасно. Его кровь должна быть ядовита!

Мы как раз подплыли к причудливому голубому кружеву — сгустку крови. Кровь светилась.

Разорванное на куски чудовище продолжало жить, конвульсивно сжимались двадцатиметровые щупальца, на их концах горели добавочные рубиновые глаза. У меня не оставалось сомнений, что пришелец сродни тигровой звезде, одна из ее более совершенных разновидностей.

Наташа передала в штаб самообороны о гибели пришельца.

Ей ответил все тот же знакомый голос:

— Вы находите, что иначе поступить не могли?

— Да.

— Ну что ж, ничего теперь не поделать. Достанется нам от этих двух покровителей пришельцев, но как-нибудь отобьемся. Направляйтесь к нам, тут заваривается новая каша…

Мы развернулись на 180° и поплыли к штабу самообороны, занимавшему здание муниципалитета. Лина почти оправилась. Она плыла, держась за скобу пушки, укрепленной на электромониторе. За скобу уцепились также Наташа с Герой. Костя плыл рядом с ними, развлекая красочными подробностями битвы, которые ускользнули от нашего внимания. Как он уверял, пришельцев было два: один, более робкий, удрал после первого разрыва желтой петарды, второй решил разделаться с нами и поплатился за это.

— Как все же это жестоко с нашей стороны! — сказала Лина. — Может быть, это единственные экземпляры нового вида и с ними можно было найти контакты.

Костя ответил:

— Что касается гибели, то боюсь, что все произойдет наоборот: из каждого кусочка вырастет новый пришелец. Разве ты не видишь явную связь между тигровкой и этим джентльменом?

Мы вчетвером плыли замыкающими.

Вспыхнули луны, светильники вдоль аллей, появился свет в окнах. Город Осьминогов стряхивал с себя оцепенение.

В муниципалитете наши устроили торжественную встречу. В зале заседаний был накрыт стол. Мэр, видный океанограф Артур Волчин, потомок русских эмигрантов, переселившихся в Австралию еще в начале XX столетия, произнес прочувствованную речь, всячески подчеркивая боевые качества наших воинов и патриотов. Он уверял, что благодаря нам отбиты все атаки пришельцев. Он предложил членам совета установить памятный обелиск с нашими именами на берегу при входе в туннель.

— Конечно, по традиции, в честь великих граждан города памятники осьминогам устанавливались в самом городе, да вы видите, что получается с таким памятником ровно через неделю: его покрывают мшанки, моллюски, известковые водоросли, и через год он превращается в каменную глыбу. Только чудо может помочь нашим далеким потомкам найти обелиск и отдать должное памяти героев…

Он все больше и больше распалялся, а мы сидели и с плохо скрываемой алчностью смотрели на аппетитные блюда — горы устриц, заливное, лангустов, салат, похожий на миниатюрную клумбу. Нестерпимо вкусно пахло черепаховым супом…

Костя шепнул мне, еле ворочая сведенными челюстями:

— Он нас уморит со своим обелиском!

Один из членов муниципального совета, старичок, похожий на Вольтера, предложил:

— У молодых людей да и у всех присутствующих выдалась нелегкая ночь, и я думаю, будет вполне целесообразно, если желающие приступят к ужину и в то же время будут наслаждаться красноречием нашего мэра.

Члены совета захлопали в ладоши. Зазвенели ножи и вилки.

Мэр сделал длительную паузу, ожидая тишины, и затем продолжал свою затянувшуюся речь. Неожиданно для всех он стал говорить о предстоящем строительстве гигантского дома на окраине Города Осьминогов, нижние этажи которого будут находиться под водой, а верхние, как выразился мэр, «купаться в лучах солнца и благодатных дуновениях пассата».

Мы набросились на еду. Трудно было представить, что такой изысканный завтрак (была уже половина шестого) приготовил повар-автомат. В бокалах пенилось удивительное розовое вино, приготовленное из морского винограда; оно обладало тонизирующим действием и возбуждало аппетит. Хотя в данный момент мы в этом и не нуждались.

Входили аквалангисты из других отрядов, мэр вскакивал, пожимал им руки, приглашал к столу. Чтобы всех усадить, члены совета принесли стол для игры в пинг-понг и стулья из кинозала, куда изредка собирались любители уединения.

— Кинозал существует здесь только для того, чтобы, собираясь в нем, ощутить еще больше прелесть одиночества, — сказал мой сосед слева, круглолицый человек с веселыми глазами, уписывая лангуста под индийским соусом.

Костя спросил его:

— Но вы-то, судя по всему, не принадлежите к числу подводных затворников?

— Я-то? — Он засмеялся. — Теперь нет. С этой минуты у меня все покончено с жизнью осьминога, теперь я «вольный сын эфира», — пропел он тоненьким голоском; должно быть, на него сильно подействовал шипучий напиток, а может быть, ему передалось общее приподнятое настроение.

Рой, например, все время порывался произнести спич, наши девушки раскраснелись и смеялись над каждым Костиным словом, хотя в его словах подчас не было ничего смешного. Все мы переживали счастье победы, радость избавления от опасности, глубокое чувство дружеской солидарности.

— Ну, как здесь условия? — спросил Костя толстяка.

— Сам видишь. Стол отличный. Аквариумные пейзажи, прогулки в соленой воде. Тишина. Я, собственно, из-за этой тишины и подался сюда. Дядя меня сманил, брат матери, Серафим Петрович Дрозд. Древнейшая фамилия, должен сказать. Серафим Петрович прямого отношения к морю не имеет, он энтомолог и систематизирует здесь своих букашек, собранных где-то в Бразилии, а я тоже чисто земной человек, инженер-строитель шоссейных дорог. Дядюшка Дрозд уговорил меня отдохнуть в абсолютной тишине, да и по заключению моего врача мне следовало подлечить нервную систему. Вначале я блаженствовал. Сами понимаете: необычность обстановки, тишина, медузы и прочие обитатели моря вокруг… Но однажды я увидел настоящую акулу, а теперь вот всякая чертовщина полезла из глубин. Того и гляди, сожрут. Или, думаете, нет? — Он захохотал, поднимая бокал. — Ничего у них не получится, я больше в воду ни ногой. Сегодня же ринусь в шум и грохот. Знаете, что я наблюдаю? Здесь у меня с нервами стало еще хуже. Раньше я был несколько замкнутым человеком, жена называла меня молчальником, а сейчас я превратился в болтуна, целый час жужжу всякую ерунду. Ну, давайте выпьем за нормальный шум, за солнце и ветер!..

Наташа Стоун остановила словоохотливого инженера:

— Я усну сейчас, мальчики, вот здесь, за столом. Есть здесь диваны или кресла? Гея с Линой уже спят!

Действительно, Гея и Лина спали, откинувшись в кресле.

— Надо перебазироваться, — сказал Костя. В это время часы в виде золотого диска на стене проиграли вступление к гимну солнца и поздравили с наступлением нового дня.

Инженер, недовольный, что его перебили — вначале Наташа, затем часы, — сказал:

— Я еще ни разу в жизни не пировал в столь ранний час. Уверен, что мне никто не поверит.

И опять его перебили. На этот раз кто-то из штаба самообороны:

— Возвратилось «Летающее блюдце-105». Команда чувствует себя удовлетворительно. Капитан Хуан Фаллада наблюдал четырех пришельцев, которые, как и преследуемый, скрылись в северо-восточном направлении. Второй батискаф не вернулся. Связь с ним прервана. Начаты розыски…

— Но там Вера и Антон! — глухо сказал Костя, пытаясь уложить Наташу в кресло.

— Не сметь! Не разрешаю! Спать… Потом. И я с вами, — проговорила Наташа. Она открыла глаза и сидела, безнадежно борясь со сном.

Встали из-за стола и подошли к нам Питер и Рой. Питер спросил:

— Вы не против, если мы также отправимся с вами на розыски?

Тосио ответил:

— Благодарим вас, да в «блюдце» может разместиться от силы три человека, а сами знаете, как следует экономить кислород в таком походе.

Рой сказал:

— Тосио прав, но вы можете рассчитывать на нас и, если что, ждите нас на другом «блюдце».

Мы пожали им руки. Девушки расцеловали их. Второй этаж мэрии занимала гостиница для туристов. Мы проводили туда наших спутниц и передали роботу-горничной, а сами пошли искать видеофон, чтобы связаться со штабом самообороны. Казалось, что во всем здании был только один переговорный аппарат — чтобы как можно меньше нарушать тишину и покой Города Осьминогов, видеофон использовали только в экстренных случаях. В одном из пунктов правил поведения в этом городе говорилось, что обмен информацией между членами Общества тишины производится письмами, а в экстренных случаях телеграммами, что телесвязь предназначена главным образом для служебного персонала.

— Вот заведение! — ворчал Костя. — Я бы тут и дня не прожил. Полюбуйтесь! — Он показал на табличку, прикрепленную к стене возле кабины для переговоров.

«Громкое слово — как выстрел над ухом».

«Думайте беззвучно».

«Словом можно сразить, как атомным пистолетом».

«Учитесь властвовать собой!»

И ниже:

«Для словесной разрядки пользуйтесь герметическими комнатами, они расположены на каждом этаже, их двери окрашены в желтый цвет».

Тосио вошел в прозрачную кабину для переговоров. Ни один звук не просачивался из-за ее толстой, плотно пригнанной двери, мы только видели, как Тосио шевелил губами. Разговаривал он около двух минут, что для Города Осьминогов очень долго. Наконец он вышел и сказал:

— Разрешили, когда узнали, с кем имеют дело. Вот одно из преимуществ славы!

Нас вытолкнуло сжатым воздухом из выходного шлюза, и мы попали в голубые утренние сумерки. Столб воды, давивший на каждую клетку нашего тела, как бы выталкивал из нее крупицы накопленной усталости. Через каких-нибудь пять минут я почувствовал себя так же, как во время ежедневного утреннего купания после семичасового сна.

Не проплыли мы и ста метров, как нас встретил один из дружинников на открытом гидрокаре.

— Садитесь, ребята, — пригласил он нас, разворачиваясь и сбавляя ход, — вам еще понадобятся силы.

Через прозрачное стекло виднелось совсем юное лицо, хотя сложен он был, как греческий дискобол.

Тигровые звезды встречались редко, и то возле них уже находилось два-три человека, налаживающих стропы для подъема хищниц. Одну тигровую звезду мы совсем случайно заметили, уже поднимаясь на поверхность; она присосалась к днищу рефрижератора и уже порядочно очистила его от ракушек и водорослей.

— Оказывается, и эти твари могут быть полезны, — сказал Костя и добавил: — Если бы…

Все поняли это «если бы»…

Водитель гидрокара доставил нас в небольшую гавань, где стояло несколько яхт, требующих ремонта, туристские катамараны, скутеры и прочая водяная мелочь — собственность Города Осьминогов, здесь же выглядывали из воды «летающие блюдца», и между ними покачивался на легкой зыби глубоководный батискаф, похожий на марсианский вездеход ярко-красного цвета; на его рубке стояла метровая буква «Б» и таких же размеров цифры «08». Это была последняя модель, хорошо зарекомендовавшая себя более чем в ста погружениях почти во всех морях.

На палубе батискафа находилось несколько человек. Судя по направляющим желобам, два инженера устанавливали реактивную пушку. В распахнутый люк грузили небольшие контейнеры с продуктами и аккумуляторы.

Мы подошли к борту «Б-08». Моряк в желтых шортах и тропическом шлеме поднял руку, приветствуя нас.

— Вот и отлично! — сказал он. — Через пятнадцать минут мы установим пушку и загрузим все необходимое. — Он несколько критически рассматривал нас.

Когда мы поднялись на палубу, он сказал:

— Мы получили множество предложений от весьма опытных акванавтов, но Совет Лусинды предпочел вас, и я одобряю его выбор.

Взгляд этого человека говорил совсем о другом.

Тосио сказал ему:

— Ваша тревога делает вам честь, но..,

— Извините, я отвечаю за всю операцию по спасению экипажа.

— Там наши друзья, — закончил фразу Тосио. — Очень близкие нам люди.

— В данном случае не это имеет значение.

— Вы еще хотите спросить, есть ли у нас права на вождение батискафа.

— Да, подумал и это.

— Права у нас есть.

— Класс?

— Первый «А», все типы машин.

Моряк в желтых шортах с облегчением вздохнул:

— Отлично, ребята! У меня больше нет вопросов.

— И у нас их нет.

— Можете выходить из гавани, правда, это довольно громкое слово для нашей загородки. Вам следует спешить. Вы идете первыми. Извините, я, кажется, загородил вам вход. Человек в желтых шортах как бы нехотя пропустил нас в прозрачную рубку из кварцевого стекла и стали.

В батискафе было просторно. Удобные сиденья, круговой обзор. Нам уже приходилось плавать на таких кораблях в начале этого лета. Они очень послушны и надежны, их литой корпус выдерживает колоссальные давления.

Часть специального оборудования из батискафа вынесли, его кабина стала больше и удобней. Пульт управления напоминал панель компьютера, да здесь и находилась счетно-решающая машина, позволяющая молниеносно решать задачи. Инженеры подключили к ней механизм управления пушки. ЭВМ прокладывает курс, ведет корабль, фиксирует глубину, силу течений, анализирует состав воды и выполняет еще множество операций. Перед пультом — пять вращающихся кресел; нажатием рычажка они превращаются в удобные кровати.

Тосио занялся проверкой навигационного оборудования, картами, Костя — размещением грузов, я проверил работу двигателей и доложил Тосио об их полной готовности. Костя принял последнюю коробку с питательными тюбиками и также сообщил об этом Тосио. Никому из нас никогда не приходило в голову оспаривать у нашего сенсея пост капитана.

В свою очередь Тосио сказал моряку в желтых шортах самым будничным голосом:

— Все в порядке, разрешите отваливать?

— Счастливо. Вы не особенно обижайтесь на мою подозрительность. Сами понимаете, что дело очень серьезное, а вам мы даем самую лучшую машину. — Он кивнул, и на лицо его легла прежняя озабоченность.

Нас взял на буксир быстроходный катер. Он доведет нас до кромки Барьерного рифа, где его отвесная стена уходит в глубину до трех тысяч метров. Здесь оборвалась связь с батискафом Антона и Веры.

Катер быстро помчал нас на восток. В открытый люк летели брызги, врывался теплый ветер.

Мы с Костей в бездействии сидели в креслах. Тосио, повернувшись к штурманскому столику, внимательно изучал внешнюю сторону Большого Барьерного рифа.

Костя сказал весело:

— Вы только посмотрите, кто нас так стремительно мчит!

Действительно, на корме стояло: «Дядя Петя» и порт приписки — Одесса.

Костя тут же завел разговор с командой катера.

Капитан, помощник и механик «Дяди Пети» были с «Симферополя», гигантского холодильника, перевозившего продукты Лагуны в Европу.

Капитан «Дяди Пети» сказал:

— За ночь мы подняли на борт более трехсот ваших звезд. Скоро мы загрузим ими все камеры. Что мы с ними станем делать?

— Найдется применение, — успокоил Костя, — хотя бы получать из них удобрение, но думаю, этим не ограничится их полезность. Вот сегодня мы видели, как одна звездочка очищала подводную часть от ракушек, может быть, даже у вашего морозильника.

— Неплохая мысль, да как ими управлять? Сегодня передавали, что есть новые случаи нападения звезд на людей. — Сделав небольшую паузу, он спросил:

— Это правда, что вы сражались с пришельцами?

— Небольшая стычка. У нас случались встречи и посерьезней… — вмешался Костя.

Тосио помешал ему поведать экипажу «Дяди Пети» одно из захватывающих приключений, происшедших с нашим Костей, он сказал с тревогой в голосе:

— Только бы у них не вышла из строя система регенерации воздуха!

Все притихли, стремясь разгадать, что же произошло с нашими друзьями. Мы гнали прочь черные мысли. Костя нарушил тягостное молчание:

— Скорее всего, у них испортился передатчик. С «блюдцами» это случается. Помните, как мы потеряли связь близ Плавающего острова и какой потом получили нагоняй?..

Из репродуктора послышался тихий, внятный голос, а на экране видеофона появилось похудевшее лицо Чаури Сингха.

— Экипаж «Б-08». Говорит инспектор Чаури Сингх. Вы меня слышите?

— Отлично, Пьер, — ответил Тосио. А Костя добавил:

— И даже видим.

— Ах, это ты, Костя! Приятно слышать твой голос, полный оптимизма. Вот сейчас я и тебя прекрасно вижу, а также Ива. Помните, друзья, что рубеж поисков — на глубине два пятьсот. И ни метра больше.

Тосио ответил:

— Больше «блюдце» не выдержит, знаю, Пьер.

— Отметь координаты района поисков.

Инспектор назвал координаты, и Тосио обвел квадрат на карте красным фламастером. Инспектор повторил:

— На глубине двух с половиной. Предполагается, что у основания рифа база пришельцев. Приемники не выключать. За рифом пользуйтесь гравитатором.

— Есть, Пьер!

Теперь каждое наше слово, каждый звук в кабине слушали десятки людей; судя по нацеленным на нас объективам, поблескивающим в потолке, нас также и видели, даже если бы мы выключили видеофон.

Костя спросил Тосио:

— Ну, а если мы заметим пришельца?

За него ответил Пьер:

— Сделайте вид, что не видите его.

— Но это невежливо.

— Что поделать. При следующей встрече попросите извинения.

Прилив почти закрыл пеструю поверхность рифов, все явственней слышался грохот океанского прибоя. Батискаф стал зарываться носом в волнах. Тосио сказал капитану «Дяди Пети», что отдает буксир и дальше пойдет своим ходом.