3

Пятно света, которое я принял за заблудившийся солнечный зайчик, передвинулось с пола в точку возле моей чашки с кофе. Оно имело форму кольца, и я решил промолчать о нем, потому что остальные, похоже его не заметили.

Я попытался установить связь с Корал, и ничего не нашел. Чувствовалось, как Ясра с Мандором тоже тянутся к ней и, объединив с ними усилия, я попробовал еще раз. Еще настойчивее.

Что-то есть?

Что-то… Я вспомнил, как не мог понять, что чувствовала Виала, когда пользовалась Козырями. Это что-то отличалось от видимых сигналов, знакомых нам всем. Возможно ее ощущения были именно такими.

Что-то было.

Я чувствовал присутствие Корал. Но ее изображение на карте не оживало под моим взглядом. Сама карта стала заметно холоднее, но это не был тот ледяной холод, который обычно чувствуешь, установив связь с кем-нибудь из остальных. Делая новую попытку, я чувствовал, как Мандор с Ясрой тоже умножают свои усилия.

Потом изображение Корал на карте исчезло, но вместо него ничего не появилось. Тем не менее я ощущал ее присутствие, хотя глядел в пустоту. Больше всего это напоминало попытку установить контакт со спящим.

— Трудно сказать, просто ли трудно добраться до этого места, — начал Мандор, — или…

— По-моему, на нее наложили заклятие, — объявила Ясра.

— Это могло бы кое-что объяснить, — сказал Мандор.

— Но только кое-что, — раздался совсем рядом тихий, знакомый голос. — Силы, удерживающие ее, внушают ужас, папа. Ничего подобного я прежде не видел.

— Колесо-призрак право, — сказал Мандор, — я начинаю их чувствовать.

— Да, — начала Ясра, — тут есть что-то…

Но вдруг мы прорвали завесу, и я увидел тяжело осевшую Корал, которая явно без сознания лежала на темной поверхности в очень темном месте, и единственное, что давало свет — подобие огненного круга, очерченное подле нее. Даже захоти она перенести меня туда, ей бы это не удалось…

— Призрак, ты можешь отнести меня к ней? — спросил я.

Прежде, чем он сумел ответить, изображение исчезло, а я ощутил холодное дуновение. Прошло несколько секунд, и только потом до меня дошло, что дует, кажется, со ставшей теперь холодной, как лед карты.

— По-моему, нет, я не хотел бы делать это, и может статься, в этом нет необходимости, — ответил он. — Сила, удерживающая ее, осознала твой интерес и даже сейчас подбирается к тебе. Не мог бы ты как-нибудь отключить этот Козырь?

Я провел рукой по лицевой стороне карты, чего обычно бывает достаточно. Холодный ветер похоже еще усилился. Я повторил жест, прибавив мысленный приказ. И начал ощущать, как, чтобы это ни было такое, оно сосредотачивает внимание на мне.

Потом на Козырь упал Знак Логруса, и карту вырвало из моей руки, а меня отбросило назад, ударив плечом о дверь. Мандор в этот момент откинулся вправо, хватаясь за стол, чтобы удержаться на ногах. Своим логрусовым зрением я увидел, что из карты, прежде, чем она упала, бешено забили светящиеся линии.

— Цель достигнута? — крикнул я.

— Связь прервалась, — сказал Призрак, — из-за нее.

— Спасибо, Мандор, — сказал я.

— Но сила, которая пробиралась к тебе через козырь, узнала, где ты сейчас, — сказал Призрак.

— Почему это ты посвящен в то, что ей известно? — потребовал я ответа.

— Это догадка, а основана она на том факте, что эта сила все еще пытается добраться до тебя, хотя и идет длинным, окольным путем — сквозь пространство. Может, она доберется до тебя только через целых четверть минуты.

— Ты неопределенно пользуешься местоимением, — сказала Ясра. — Ему нужен только Мерлин? Или оно шло за всеми нами?

— Точно не знаю. Сосредоточилась она на Мерлине. Понятия не имею, что будет с вами.

Во время этого диалога я склонился вперед и вернул Козырь Корал на место.

— Ты сможешь нас защитить? — спросила она.

— Я уже начал перемещать Мерлина подальше отсюда. Вас тоже переместить?

Когда, спрятав Козырь в карман, я поднял глаза, то заметил, что комната стала чуть менее материальной — прозрачной, как будто все в ней было сделано из цветного стекла.

— Прошу тебя, — тихо сказала Ясра, похожая на витраж в соборе.

— Да, — слабым эхом отозвался мой исчезающий брат.

Потом сквозь огненный обруч я перенесся во тьму. Я наткнулся на каменную стену и ощупью пошел вдоль нее. Поворот — и передо мной светлая зона, испещренная точками…

— Призрак? — позвал я.

Ответа нет.

— Не люблю, когда прерывают разговор, — продолжал я.

Я двигался вперед, пока не дошел до места, где явно находился вход в пещеру. Передо мной нависало ясное ночное небо, а когда я ступил наружу меня овеял холодный ветер. Дрожа, я отступил на несколько шагов.

Черт его знает, где я мог находиться. Не то, чтобы это и вправду имело значение, раз я получил передышку. Я потянулся с помощью Знака Логруса вдаль, и только тогда отыскал тяжелое одеяло. Завернувшись в него, я уселся на пол пещеры. Потом пришлось проделать то же самое еще раз. Найти кучку дров оказалось легче, а зажечь несколько поленьев — и вовсе не фокус. Заодно я поискал еще одну чашку кофе. Меня разбирало любопытство…

А что? Я опять сделал ходку, и в поле моего зрения вкатилось яркое колесо.

— Па! Прошу тебя, перестань! — раздался обиженный голос. — Вытащить тебя сюда, в этот потаенный уголок Отражения, стоило мне кучу неприятностей. Но слишком много перемещений — и ты привлечешь к себе внимание.

— Ладно тебе! — сказал я. — Мне нужна всего-то чашка кофе.

— Я принесу. Только не пользуйся некоторое время собственной силой.

— А почему то, что делаешь ты, не привлечет такого внимания?

— Я пользуюсь обходным путем. Вот!

По правую руку от меня на полу пещеры занял место кубок из какого-то темного камня. От него шел пар.

— Спасибо, — сказал я, поднимая его. — Что ты сделал с Ясрой и Мандором?

— Каждого из вас я отослал в другом направлении среди полчища фальшивых подобий, прыгающих туда-сюда. Все, что от тебя теперь требуется

— посидеть некоторое время тихо. Пусть его внимание уляжется.

— Чье внимание? Чего? Кого?

— Силы, которая держит Корал. Вовсе не нужно, чтобы она нас отыскала.

— Почему бы и нет? Кажется, я припоминаю, как не так давно ты недоумевал, не божество ли ты. Чего тебе бояться?

— Это ого-го что за штука. Она, похоже сильнее меня. С другой стороны, я, кажется шустрее.

— Как бы там ни было, это — кое-что.

— Выспись этой ночью как следует. Утром я дам тебе знать, продолжается ли охота на тебя.

— Не исключено, что я это выясню сам.

— Не обнаруживай себя до тех пор, пока не встанет вопрос о жизни и смерти.

— Я не это имел в виду. Предположим, она найдет меня?

— Делай, что сочтешь нужным.

— Почему мне все время кажется, что ты от меня что-то скрываешь?

— По-моему, па, ты просто подозрителен по натуре. Это, похоже у вас семейное. А сейчас мне нужно идти.

— Куда? — спросил я.

— Проверить, как остальные. Сбегать по нескольким делам. Поглядеть, как там мои собственные разработки. Проконтролировать свои эксперименты. Все в таком духе. Пока.

— Что насчет Корал?

Но маячивший передо мной световой круг начал терять яркость, потускнел и исчез. Невозможно спорить с таким завершением разговора.

Призрак все больше и больше делался похожим на всех нас — трусливым и водящим за нос.

Я пил кофе. Не такой хороший, как у Мандора, но приемлемый. И начал задумываться, куда же отосланы Ясра с Мандором, но решил не пробовать связаться с ними. В сущности, решил я, идея самому защититься от магического вторжения не так уж плоха.

Я снова вызвал Знак Логруса, которому позволил исчезнуть пока Призрак переносил меня. Им я воспользовался, чтобы расставить стражу у входа в пещеру и возле себя, внутри. Потом я отпустил его и сделал еще глоток. И тут понял, что вряд ли этот кофе не даст мне уснуть. Нервное напряжение, достигшее было своего пика, стало спадать, и внезапно на меня навалилось бремя всех моих деяний. Еще пара глотков — и я едва мог удерживать чашку. Еще один — и я заметил, что каждый раз, как моргаю, глаза куда легче закрываются, чем открываются.

Отставив чашку в сторону, я покрепче завернулся в простыню и относительно удобно устроился на каменном полу — в этом я стал докой за время, что провел в хрустальной пещере. Перед моими закрытыми глазами собрались мириады мигающих призрачных огоньков. Трещало пламя, как будто кто-то хлопал в ладоши, в воздухе пахло смолой.

Я отключился. Наверное, среди наслаждений этой жизни сон — единственное, что не должно быть кратким. Он заполнил меня, и я уплыл по его волнам, как далеко и надолго ли, не знаю.

Что разбудило меня, я тоже не знаю. Знаю только, что был где-то в другом месте, а в следующее мгновение вернулся. Во сне я чуть изменил позу, ноги замерзли, и я чувствовал, что уже не один. Глаз я не открыл и не изменил дыхания. Возможно, ко мне просто решил заглянуть Призрак. Но могло быть и так, что кто-то проверял мою охрану.

Я приподнял веки буквально на волосок, поглядев сквозь завесу ресниц наверх. Снаружи, у входа в пещеру, стояла маленькая фигурка неправильных очертаний, а догорающий костер слабо освещал его странно знакомое лицо. В нем было что-то от меня самого и от моего отца.

— Мерлин, — тихо сказал он. — Проснись-ка. Тебе есть, куда пойти и что сделать.

Я широко раскрыл глаза и уставился на него. К нему подходило определенное описание… Фракир запульсировал, но я утихомирил его.

— Дворкин?… — сказал я.

Раздался смешок.

— Ты назвал меня, — ответил он.

Он шагал туда-сюда вдоль входа в пещеру, время от времени останавливаясь, чтобы протянуть мне руку. Но каждый раз медлил и убирал ее.

— Что такое? — спросил я. — В чем дело? Почему ты здесь?

— Я пришел за тобой, чтобы ты продолжил поход, который забросил.

— Что же это может быть за поход?

— Поиски заблудившейся где-то леди, которая позавчера прошла Лабиринт.

— Корал? Ты знаешь, где она?

Он поднял руку, опустил, скрипнул зубами.

— Корал? Ее так зовут? Впусти меня. Нам нужно поговорить о ней.

— Мне кажется, мы и так прекрасно беседуем.

— Ты совсем не уважаешь предков?

— Уважаю. Но у меня еще есть братец, двигающий отражения, которому очень бы хотелось снять мне голову с плеч и вывесить ее на стене своего логова. А если дать ему хоть полшанса, он сумеет управиться по-настоящему быстро. — Я сел и протер глаза, заканчивая собираться с мыслями. — Итак, где же Корал?

— Идем. Я покажу тебе дорогу, — сказал он, протягивая руку вперед. На сей раз она миновала мою стражу и ее контуры тут же вспыхнули. Он, казалось, не замечал этого. Глаза его, подобные двум темным звездам, заставили меня подняться на ноги, притягивали. Рука Дворкина начала плавиться, плоть стекала и капала с нее, как воск. Костей внутри не было, там оказалась весьма странная структура — словно кто-то быстро набросал руку в трех измерениях, а потом наплавил на нее какое-то, подобное плоти, покрытие. — Возьми меня за руку.

Я обнаружил, что вопреки собственной воле, поднимаю руку и тянусь к загогулинам, похожим на пальцы, и заменяющим кости завиткам. Он опять издал смешок. Я ощущал влекущую меня силу. Непонятно было, что же произойдет, если я возьму эту странную руку.

Поэтому я вызвал Знак Логруса и послал его вперед, пожать руку вместо меня.

Может, я выбрал, как поступить, не лучшим образом.

Меня на мгновение ослепила яркая шипящая вспышка, последовавшая за этим.

Когда мой взор прояснился, я увидел, что Дворкин исчез. Быстрая проверка показала, что моя охрана по-прежнему была на месте. Простым коротким заклинанием я раздул пламя повыше, заметил, что чашка с кофе пуста только наполовину, и тем же способом — только в более кратком варианте — подогрел ее тепловатое содержимое.

Потом я встряхнулся, уселся и отхлебнул. Как мог, я анализировал только что случившееся, но не представлял себе, что же это такое. Было известно, что давным-давно никто не видел этого полусумасшедшего демиурга, хотя, если верить россказням моего папаши, когда Оберон починит Лабиринт, разум Дворкина изрядно прояснится. Если на самом деле это Юрт пытался обманом пробраться ко мне, чтобы прикончить, странно, что он выбрал такую личину. Задумавшись об этом, я не получил уверенности в том, что Юрт вообще знал, как выглядит Дворкин. Я прикинул, насколько разумно будет вызвать Колесо-призрак, чтобы узнать мнение нечеловека. Однако, не успел я на что-нибудь решиться, как вход в пещеру заслонила другая фигура, куда крупнее Дворкина, и пропорций просто героических.

Один-единственный шаг — и он оказался в пределах досягаемости света от костра. Вспомнив это лицо, я пролил кофе. Мы никогда не встречались, но в Замке, в Эмбере, я видел множество его изображений.

— Я считал, что Оберон погиб, переделывая Лабиринт, — сказал я.

— Ты присутствовал при этом? — спросил он.

— Нет, — ответил я, — но раз уж вы пришли вот так, по пятам за довольно причудливым призраком Дворкина, вы должны простить мне сомнения насчет того, настоящий ли вы.

— Это ты столкнулся с фальшивкой. А я настоящий.

— Что же тогда я видел?

— Астральную форму настоящего джокера… колдуна по имени Джолос из четвертого круга Отражений.

— А, — отозвался я. — А откуда мне знать, что вы — не проекция какого какого-нибудь Джолоса из пятого круга?

— Могу рассказать наизусть всю генеалогию королевского дома Эмбера.

— Как и любой приличный писец у меня дома.

— Я включу и незаконнорожденных.

— Кстати, а сколько их было?

— Тех, о которых мне известно, сорок семь.

— Да ладно вам! Как вам это удалось?

— Разные временные потоки, — сказал он, улыбаясь.

— Если вы пережили переделку Лабиринта, почему же вы не вернулись в Эмбер продолжить свое царствование? — спросил я. — Почему вы позволили Рэндому короноваться и еще больше изгадить положение дел?

Он засмеялся.

— Но я не пережил ее, — сказал он. — Я был уничтожен в ходе переделки. Я — призрак, вернувшийся, чтобы потребовать от живых бороться за Эмбер против растущей силы Логруса.

— Arguendo, считаю доказанным, что вы — тот, кем объявили себя, — ответил я, — но, сэр, соседство у вас по-прежнему неподходящее. Я — посвященный Логруса и дитя Хаоса.

— Но ты еще и посвященный Лабиринта и дитя Эмбера, — ответила величественная фигура.

— Верно, — сказал я, — тем больше у меня причин не выбирать, на чьей я стороне.

— Приходит время, когда мужчина должен сделать выбор, — заявил он. — Для тебя оно наступило. На чьей ты стороне?

— Даже если бы я верил, что вы тот, за кого себя выдаете, я не считал бы себя обязанным делать подобный выбор, — сказал я. — А при Дворе существует предание, что Дворкин — сам посвященный Логруса. Если это правда, то я всего лишь иду по стопам почтенного предка.

— Но он отрекся от Хаоса, когда создал Эмбер.

Я пожал плечами.

— Хорошо, что я ничего не создал, — сказал я. — Если вам нужно от меня что-то особенное, расскажите мне, что это, чтобы у меня были все основания поступить так, как вы желаете — и, может быть, я помогу вам.

Он протянул руку.

— Идем со мной, и ты ступишь в новый Лабиринт, по которому должен пройти по правилам той игры, что должна быть сыграна Силами.

— Я по-прежнему не понимаю вас, но уверен, что настоящего Оберона не остановила бы столь несложная охрана. Подойдите ко мне, пожмите мне руку, и я с радостью буду сопровождать вас и взгляну на то, что вы хотите мне показать.

Он стал еще выше ростом.

— Ты непременно хочешь проверять меня? — спросил он.

— Да.

— Будь я из плоти и крови, вряд ли это встревожило бы меня, — заявил он. — Но поскольку теперь я сделан из этой призрачной ерунды, то не знаю. Я бы предпочел не рисковать.

— В таком случае, мне следует согласиться с вашим мнением по поводу вашего предложения.

— Внук, — ровным тоном сказал он, а в глазах появился красноватый огонь, — никто из моих потомков не смеет так обращаться ко мне — даже к мертвому. Теперь я иду за тобой не как друг. Теперь я иду за тобой и сквозь пламя протащу тебя я в сем странствии.

Он приближался. Я отступил на шаг.

— Зачем же все принимать на свой счет… — начал я.

Когда он наткнулся на мою охрану, эффект был как от фотовспышки, и я прикрыл глаза. Щурясь от избытка света я увидел фрагменты точного повтора того, как огонь сдирал плоть с руки Дворкина. Оберон в некоторых местах стал прозрачным, а кое-где расплавился. Когда внешнее сходство сошло, внутри него — сквозь него, — я увидел абстрактно расположенные внутри контуров крупной, благородной фигуры завитки и загогулины, перемычки и канавки. Несмотря на это, в отличие от Дворкина, видение не исчезало. Миновав мою охрану, оно замедлило движение, но, тем не менее продолжало идти в мою сторону, протягивая руки. Чем бы оно ни было на самом деле, оно было одним из самых пугающих созданий, с которыми мне приходилось сталкиваться. Продолжая пятиться от него, я воздел руки, вновь заставив появиться Логрус.

Знак Логруса оказался между нами. Абстрактная версия Оберона продолжала подбираться ко мне, небрежно обрисованные руки духа столкнулись с извивающимися отростками Хаоса.

Я не пытался сделать с этим призраком что-нибудь на расстоянии. Даже с помощью Логруса. Я чувствовал, какой необычайный ужас внушает это существо. Вот что я сделал: я швырнул Знак в этого фальшивого короля. Потом я прошмыгнул мимо обоих наружу и покатился, царапая ступни и руки, когда упал на склон, сильно ударился о валун и крепко обхватил его, в тот момент, когда пещера взлетела на воздух с таким шумом и вспышкой, словно прямым попаданием накрыло склад аммонита.

Я лежал, плотно зажмурившись и вздрагивая, наверное, с полминуты. Меня не покидало ощущение, что в любую секунду что-нибудь может цапнуть меня за задницу, если только я не буду лежать совершенно неподвижно, изо всех сил стараясь казаться еще одним камнем.

Тишина была абсолютной. Когда я открыл глаза, свет исчез, но вход в пещеру сохранил свои очертания. Я медленно поднялся на ноги и еще медленнее пошел. Знак Логруса пропал и, по непонятным причинам, мне до отвращения не хотелось еще раз вызывать его. Когда я заглянул в пещеру, в ней не оказалось никаких признаков того, что что-то вообще произошло, не считая моей взорванной охраны.

Я ступил внутрь. Одеяло так и лежало там, куда упало. Протянув руку, я потрогал стену. Холодный камень. Должно быть, взрыв произошел не в этом уровне, а в каком-то другом. Мой маленький костер все еще слабо мигал. Я все-таки еще раз вызвал его к жизни. Но единственным, что я увидел в его свете и чего не замечал раньше, была моя чашка кофе, которая упала и там разбилась.

Я так и оставил руку на стене. Нагнулся. Немного погодя диафрагма у меня неуправляемо сжалась. Я захохотал. Не знаю точно, почему. На меня навалилось все, что выяснилось после тридцатого апреля. И вышло так, что этот смех вытеснил иной вариант — заколотить себя в грудь и завыть.

Мне пришло в голову, что все участники этой непростой игры мне знакомы. Люк с Ясрой, похоже, сейчас были на моей стороне вместе с моим братом Мандором, который всегда немного остерегался меня. Мой безумный брат Юрт хотел моей смерти, а теперь он заключил союз с моей бывшей любовницей, Джулией, которая, кажется, тоже была настроена ко мне не слишком-то доброжелательно. Была еще ти'га, — которую я оставил спать в Эмбере, спутав заклятиями, — сверхзащищающий демон, влившийся в тело сестры Корал, Найды. Был еще наемник Далт — подумав о нем теперь, я понял, что он, к тому же, приходится мне дядюшкой, — который неизвестно зачем и почему разделался с Люком, после того как в Ардене надавал тому пинков по заднице, а две армии наблюдали за этим. Относительно Эмбера у него были гнусные планы, но ему не хватало военной мощи, чтобы добиться большего — поэтому он ограничивался периодическими партизанскими вылазками, чем досаждал нам. Еще существовало Колесо-призрак, мой кибер для работы с Козырями, механический полубог низшего разряда; он, похоже, развивался от опрометчивости к расчетливости и паранойе. Как я мог быть уверен, куда его унесло отсюда? Но он, по крайней мере, наконец-то обнаружил какую-то уважительность, на данный момент смешанную с трусостью.

Во многом дело было именно в этом.

Но события последнего времени, похоже, свидетельствовали, что в игре участвовало нечто еще — нечто, желающее вытащить меня отсюда совершенно в ином направлении. Призрак утверждает, что оно обладает немалой силой. Я понятия не имел, что оно представляет на самом деле, и не имел никакого желания ему доверять. Это сделало бы наши отношения неловкими.

— Эй, парень! — раздался снизу знакомый голос. — Трудновато тебя найти. Тебе в одном месте не сидится!

Быстро обернувшись, я прошел вперед и пристально посмотрел вниз.

По склону взбиралась одинокая фигура. Крупный мужчина. Около шеи у него что-то вспыхивало. Различить его черты не удавалось — было слишком темно.

Я отступил на несколько шагов, начав заклинание, которое восстановило бы мою охрану.

— Эй! Давай не убегай! — крикнул он. — Мне надо потолковать с тобой.

Стража заняла свое место, а я вытащил свой клинок и зажал острием вниз в правой руке так, что его совершенно не было видно от входа в пещеру, и повернулся. Заодно я приказал Фракиру стать невидимым и свисать с моей левой руки. Раз вторая фигура оказалась сильнее первой и прошла мимо моих стражников, эта третья может оказаться сильнее второй, и тогда мне понадобится все, что я сумею собрать.

— А? — крикнул я наружу. — Кто ты и чего тебе надо?

— Черт! — раздалось в ответ. — Я не представляю ничего особенного. Я всего-навсего твой папаша. Мне нужна кой-какая помощь, не хотелось бы выносить сор из избы, оставить все в семье.

На него упал свет костра и, должен признаться, это оказалась отличная имитация принца Корвина Эмберского, моего отца — вплоть до черного плаща, сапог, штанов, серой рубашки, серебряных запонок и пряжки, была даже серебряная роза, — он улыбался той самой быстрой улыбкой, которая иногда освещала лицо Корвина в те давние времена, когда он рассказывал мне свою историю… Увидев все это, я ощутил внутри какой-то спазм. Мне хотелось узнать его получше, но он исчез, и мне так и не удалось разыскать его вновь. И вот теперь эта штука — чем бы она ни была на самом деле — приняла его облик… Сказать, что я был раздражен такой попыткой играть на моих чувствах, значит не сказать ничего.

— Первой фальшивкой был Дворкин, — сказал я, — а второй — Оберон. Карабкаешься вверх по генеалогическому древу, да?

Не останавливаясь, он прищурился и недоуменно вскинул голову — еще одна реалистическая черта.

— О чем это ты, Мерлин, не пойму, — отозвался он. — Я…

Тут это существо вошло в охраняемую зону и дернулось, будто дотронулось до раскаленной проволоки.

— Твою мать! — сказало оно. — Ты что, никому не доверяешь?

— Семейная традиция, — ответил я, — подкрепленная недавним опытом.

Тем не менее я недоумевал, почему это столкновение не вызвало очередного фейерверка. Еще я не мог понять, почему эта штука до сих пор не начала превращаться в орнамент из завитков.

Выругавшись еще раз, оно взмахнуло плащом так, что тот обернулся вокруг левой руки, а правая потянулась к великолепно воспроизведенным ножнам моего отца. Серебряное гравированное лезвие со звуком, подобным вздоху, описало дугу, после чего обрушилось на защитный экран. Когда они встретились, сноп искр поднялся на целый фут, а клинок зашипел, словно был раскален, а теперь окунулся в воду. Узор на мече засветился и опять полетели искры, на сей раз — на высоту человеческого роста. В этот миг я ощутил, что охрана сломлена.

Потом оно вошло в пещеру, а я развернулся всем корпусом, взмахнув клинком. Но похожий на Грейсвандир меч опустился и снова вознесся, сужая круги, уводя острие моего собственного клинка и проскальзывая прямо к моей груди. Я парировал это простым приемом «ин кварте», но оно прошмыгнуло понизу и продолжало заходить вглубь пещеры. Я ответил ударом «сиксте», но моего противника там не оказалось. Его передвижение было лишь обманным маневром, он незаметно прокрался в пещеру справа от меня, перехватил свой меч за острие, а левой рукой размахивая перед моим лицом, я же сделал полный оборот и опять парировал удар.

Я слишком поздно заметил, что, покуда левая рука мелькала возле моей головы, правая поднималась. Прямо мне в челюсть держала курс рукоять Грейсвандира.

— Ты и правда… — начал я, и тут последовал удар. Помню последним, что я увидел, была серебряная роза.

Такова жизнь: доверяй — и тебя предадут, не доверяй — и предашь сам. Это, как и большинство моральных парадоксов, ставит вас в неудобное положение. Было слишком поздно, чтобы принимать нормальное решение. Я не мог выйти из игры.

Очнулся я темноте. Настороженный и недоумевающий. Как всегда, когда я чего-нибудь не понимаю и осторожничаю, я лежал абсолютно неподвижно и продолжал дышать в естественном ритме. И слушал.

Ни звука.

Я чуть приоткрыл глаза.

То, что виднелось, приводило в замешательство. Я снова зажмурился.

Телом я ощущал вибрацию внутри каменистой поверхности, на которой я был распростерт.

Я до конца раскрыл глаза, подавив внезапное желание закрыть их. Приподнявшись на локтях, я подтянул к себе колени, потом выпрямил спину и повернул голову. Очаровательно. До такой степени потерять ориентацию мне не удавалось с тех самых пор, как я напился с Люком и Чеширским Котом.