49

Порывистый Собек-Защитник умел быть и терпеливым, и последовательным. Ни одно из его поражений, даже самых болезненных, не лишало его мужества. А его первый настоящий успех дал ему столько энергии, что он был готов неустанно преследовать вражескую сеть в Мемфисе. С его точки зрения, нападение на караулку и попытка подкупа выглядели жалкими поползновениями, недостойными Провозвестника. Видимо, в его отсутствие кто-то из его подчиненных пожелал отличиться, но, в отличие от Провозвестника, был мало на что способен. Собек верил, что след водоноса принесет удачу. Самым уязвимым местом был по-прежнему царский дворец, и он без устали перебирал людей, просеивая их через сито своих агентурных данных. Его интересовали и те, кто был в приятельских отношениях с прислугой. То есть все, кто более или менее часто посещал данный сектор. Один из стражников был переодет в продавца дорогой воды и смешался с профессиональными торговцами.

– У меня, может быть, есть кое-что интересное, – сказал он, зайдя к начальнику через несколько дней такого маскарада. – В районе ходит около тридцати водоносов, но один из них – фигура интересная. Он прямо-таки везде пролезет, просто невероятно! Но описать его вам я, пожалуй, не смогу.

– Это нас не слишком продвинет вперед…

– Я бы его и не заметил, если бы не хорошенькая девчонка, которая его позвала. Они пошли под ручку, подмигивая друг другу.

– Твоя история кажется мне очень банальной. Ну и что?

– Она не так уж проста, начальник. Из-за девчонки. Я ведь ее тут же узнал, потому что… Вот, вы сами увидите…

– Давай, поподробнее. Кто она?

– Прачка, работает во дворце уже давно. Она иногда помогает горничной в царских покоях.

По лицу Собека-Защитника расплылась широкая улыбка.

– Прекрасная работа, малыш! Считай, что ты уже получил повышение. А я расспрошу эту красотку.

Мемфис гудел от слухов: Царский Сын вернулся с баснословным сокровищем, которое он привез из страны Пунт!

Водонос, хоть и был скептиком, но передал эту информацию ливанцу, а потом снова отправился на охоту, чтобы найти подтверждение этим слухам или опровергнуть их. Но разузнать что-либо он мог, конечно, только у своей любовницы…

Эта кокетка все время опаздывала. Кончив свою работу, она любила поболтать с кумушками и собрать все последние сплетни. Она гордилась своей работой, но еще больше была горда тем, что ее приятель так внимательно ее слушает. А ведь она просто так болтать не будет, все, что она слышала, она слышала от горничной фараона!

Сама того не ведая, прачка стала настоящим кладезем информации для водоноса и всей агентурной сети врага…

Наконец она появилась.

Многое вызвало у водоноса сомнение. Она шагала слишком медленно, лицо было беспокойным, натянутым… Да и сама атмосфера площади как-то изменилась. Стало меньше народа, меньше шума, вокруг него стали собираться зеваки…

Промах.

Его единственный промах…

Как можно было предполагать, что Собек заподозрит эту служанку, такую незаметную?!

Но внешне спокойный водонос улыбнулся.

– Пообедаем вместе, моя крошка?

– Да-да, разумеется!

Но тут он резко схватил ее за локоть.

– Убирайтесь прочь, а то я убью ее! – проревел он стражникам.

Площадь мгновенно опустела. Остались лишь стражники, полукругом расположившиеся вокруг пары, которая отступала в направлении ближайших жилых домов.

– Не совершай того, чего нельзя исправить, – посоветовал Собек. – Сдавайся, и с тобой обойдутся хорошо.

Водонос вынул из кармана туники кинжал и приставил его к спине своей заложницы. Прачка вскрикнула от страха.

– Разойдитесь и пропустите нас.

Лучники заняли позицию на террасе.

– Никому не стрелять! – приказал Собек. – Он мне нужен живым.

Бандит втолкнул свою любовницу внутрь строящегося дома.

– Ну что, дура? Рассказала им обо мне? Теперь ты мне мешаешь!

Не обращая внимания на мольбы, он зарезал ее. Потом влез на лестницу и выбрался на крышу. Прыгая с крыши на крышу, он вполне мог скрыться в соседнем квартале, который знал, как свои пять пальцев.

В тот момент, когда он перелетал через узкий переулок, стрела одного из лучников, не пожелавших упускать беглеца, ударила его в висок. Потеряв равновесие, водонос промахнулся. Его нога соскользнула с карниза, он сильно ударился о стену и упал, не сумев сгруппироваться. Стукнувшись затылком о камень мостовой, он раскроил себе голову…

– Мертв, – констатировал подбежавший стражник.

– Две недели ареста и строгого содержания нарушившему мой приказ. Обыскать труп.

Никаких документов.

И снова след оборвался…

– Вас срочно требуют во дворец, – предупредил Собека специально присланный писец. – Получено официальное подтверждение: прибывает Царский Сын.

В присутствии безмолвных от изумления придворных Сесострис обнял и поцеловал Икера.

– Я признаю в тебе постоянство, надежность и исполнительность, – объявил фараон. – Я дарую тебе радость своего сердца и признаю тебя Единственным Другом.

С этого момента Икер принадлежал к Дому Царя – самому узкому кругу советников монарха.

Потрясенный юноша подумал о том, сколько новых обязанностей у него будет.

Придворные, желавшие поздравить Единственного Друга Великого Царя и воздать хвалу его бесчисленным качествам за пиром, были разочарованы: фараон и Царский Сын немедленно покинули тронный зал и уединились в дворцовом саду. Они сели в беседке с колоннами в форме стеблей лотоса, украшенными головами Секхмет, богини-львицы. На крыше грелся урей в короне из солнечных лучей.

– Не доверяй своим близким и своим подчиненным, – посоветовал Сесострис Икеру. – Пусть у тебя не будет ни советчика, ни друга. В день несчастья никто не станет рядом с тобой. Тот, кому ты дашь больше всего, больше всего тебя и возненавидит. Он больнее всех и предаст тебя. Когда ты немного отдохнешь, пусть твое сердце – и только оно! – бдит над тобой!

Эти суровые слова больно поразили Икера.

– Но эту угрозу я не могу отнести ни к Исиде, Великий Царь, ни даже к Секари!

– Секари – твой брат, а Исида – твоя сестра. Вы вместе прошли опасные испытания, и между вами сложились особые отношения.

– Она уехала на Абидос?

– Она должна испытать золото Пунта.

– Значит, Древо Жизни скоро будет спасено!

– Не раньше, чем Исида пройдет огненный путь. И никто не знает, вернется ли она оттуда живой.

– Боги, какие требования! Великий Царь, какие требования…

– Решается судьба нашего мира, сын мой, а не судьба одного человека. Все, что рождено, умрет, чего никогда не было, не умрет. Жизнь бьет из еще не созданного и развивается в акации Осириса. Плоть и дух неделимы. Так же, как и сущее, и первобытная субстанция, из которой сотворен мир. Духовное устанавливает границы между царствами минеральным, растительным, животным и человеческим. И все же каждое царство проявляет собственную творческую энергию. Из океана энергии исходит пламя, укротить которое придется Исиде. Она отыщет там, в сердце Нун, первобытную материю и познает мгновение, когда смерть еще не появилась…

– Хватит ли ей сил? – забеспокоился Икер.

– Она будет использовать магию, силу света, способную отвести удары судьбы, и бороться с изефет. Ей понадобится использовать интуицию и разум, обдумать созидающие заклинания и победить бесплодие, познав то, что находится за пределами видимых вещей. Человеческое знание ограничено и только вселенское знание излучает свет. И, наконец, Исида будет должна передать вложить в слово то, что узрит там, сложить свои слова в строки и обработать их, как обрабатывает ювелир грани камня-самоцвета. Справедливое слово содержит истинную силу. Когда тебя призовут участвовать в совете, будь сдержан, избегай многословия. Говори только тогда, когда выносишь решение. Потому что нет дела превыше слова. Открой свои уста для истины, замкни негодное слово внутри своего живота. И питайся мудростью Маат.

– Может быть, в ходе своего посвящения Исида ведет последний бой с Провозвестником?

– Она полностью осознает важность своей миссии. Провозвестник хочет навязать слепую веру, похожую на погасшее холодное светило, каменную глыбу… Он хочет, чтобы люди оказались замкнутыми в темницу без какой-либо надежды ее покинуть, потому что не увидят даже ее стен. Да, созидание обновляется в каждое мгновение, и каждое утро встает новое солнце – торжество основных ритуалов Маат. И вера остается живой и насыщенной. Познавать веру, утверждать ее собственным опытом, делиться ею с людьми, с поколениями прошлого и будущего, запечатлевать ее в мысли, слове, камне, музыке – вот наследие Египта, хранителем которого является Осирис – вечно возрождающаяся сущность.

– Не могу ли я помочь Исиде?

– Разве ты уже этого не сделал там, в Пунте?

– Это она вела корабль и знала, как раздобыть зеленое золото. Рядом с ней нет страха, и темная дорога становится светлой.

– Исида не советовала тебе забыть ее?

– Да, Великий Царь. Именно из-за того ужасного испытания, которое предстоит ей на Абидосе. Теперь я знаю, что это испытание – огненный путь. Она либо исчезнет, либо ее примет Золотой Круг.

– Ты не ошибаешься.

– Но и в том, и в другом случае я ее теряю.

– Почему бы тебе от нее не отказаться?

– Это невозможно, Великий Царь! На каждом этапе моей жизни, при каждой опасности она появляется! С нашей первой встречи я полюбил ее той роковой любовью, которая не ограничивается страстью и созидает целую жизнь. Вы, без сомнения, считаете, что лишь юность диктует мне эти слова, но…

– Если бы я так думал, назвал ли бы я тебя Единственным Другом?

– Почему вы держите меня вдали от Абидоса, Великий Царь?

– Твое воспитание должно быть завершено и дойти до определенного момента…

– А этот момент еще далеко?

– А как ты думаешь?

– Ваши назидания, а не мое любопытство влекут меня к Абидосу. Там находится самое главное. Удаляясь от него, я не стал бы вашим сыном!

– Абидос по-прежнему подвергается серьезной опасности, так как неудачи не лишают Провозвестника возможности нести зло. И Древо Жизни остается его целью.

– Но целительное золото поразит его!

– Будь благоразумен, Икер. Ты станешь одним из первых, кто вместе с Безволосым и Исидой узнает это. Но при условии, что Исида вернется с огненного пути целой и невредимой.

– Вы хотите сказать…

– Скоро я поручу тебе еще одну важную миссию. Она приведет тебя в священную землю Осириса. Как мой Единственный Друг ты будешь меня там представлять.

От такого счастливого известия у Икера закружилась голова. Но почти тотчас же тоска заставила его настаивать на своем.

– Я понимаю глубокие причины вашего решения, касающегося Исиды, Великий Царь. И

– Это не мое решение, Икер. Исида сама приняла его. Безволосый тоже пытался ее отговорить. Но она никогда не откажется. Она с детства во всем идет до конца. И вместо того чтобы жить при дворе и вести здесь спокойную жизнь, достойную ее ранга, она выбрала путь Абидоса с его опасностями и высокими требованиями.

Безумная мысль пронзила разум Икера.

– Великий Царь, если вы наблюдаете за Исидой с ее рождения, не значит ли это, что…

– Я ее отец, она моя дочь.

Царский Сын и Единственный Друг хотел бы сейчас провалиться сквозь землю!

– Простите мне мое неуважение, Великий Царь! Я… я…

– Не узнаю тебя, Икер. Что стало с храбрецом, без колебаний рисковавшим своей жизнью ради истины? Любить мою дочь – не преступление. И неважно, крестьянин ли ты, писец, чиновник или знатный человек. Решение за Исидой.

– Но как я осмелюсь теперь обратиться к ней?

– Пусть лишь боги позволят ей пройти до конца огненный путь! Когда ты отправишься на Абидос, – если она будет жива! – никто не помешает тебе говорить с ней. Тогда ты и узнаешь ответ.

50

После гибели своего лучшего связного, водоноса, ливанец был не в состоянии даже думать о еде. Диета – диетой, но худеть хотелось бы все-таки при других обстоятельствах!

– Вот что значит преданность, – похвалил его Провозвестник. – Умер, не проболтавшись.

– Иначе стража была бы уже здесь.

– Наши связи, господин, обнаружены, наши ячейки изолированы друг от друга и вынуждены бездействовать. Я потерял свою правую руку. Я не говорю уже о препонах в нелегальной торговле, которая финансирует наше движение.

– Разве ты сомневаешься в нашей конечной победе, мой верный друг?

– Мне бы очень хотелось вам ответить отрицательно!

– Я ценю эту искренность и понимаю твое смятение. И, тем не менее, все идет по моему плану, и твое беспокойство беспочвенно. Наша единственная цель? Абидос и таинства Осириса. С какой стати печалиться мне о каком-то сборище ханаанеев и нубийцев? Когда-нибудь, сегодня или завтра – какая разница? – они обратятся. Пусть Сесострис их покоряет, это неважно. Он растрачивает себя, поддерживая порядок и каждое мгновение опасаясь, что будет атакован на севере или на юге. Наш диверсионный маневр прекрасно удался и достиг верной цели.

– Разве у фараона не появилось золото, способное исцелить акацию Осириса?

– Это действительно успех, я признаю. И все же, если Сесострис надеется на полное исцеление, он ошибается.

Привратник предупредил хозяина о госте.

– К вам посетитель. Он представился, как условлено, все в порядке.

– Пусть войдет.

Медес вошел и снял клаав. Несмотря на то, что теперь он уже находился на твердой земле, выглядел он не лучше ливанца. Однако встреча с Провозвестником ободрила его.

– Я всегда верил в вас, я…

– Знаю, мой храбрый друг, и ты не пожалеешь.

– Новости отвратительные. Стража прочесывает город, многих вызывают на допросы. Возобновить сообщение с Ливаном невозможно, потому что Защитник реорганизовал всю таможенную службу. Но еще важнее то обстоятельство, что Икер привез зеленое золото из страны Пунт! И он теперь Единственный Друг.

– Замечательная карьера, – невозмутимо заметил Провозвестник.

– Этот парень мне кажется очень опасным, – продолжал Медес. – Согласно последнему царскому указу, он вскоре отправится с официальной миссией на Абидос, где будет представлять фараона. А вдруг он раскроет оккультные махинации Бега? Этому жрецу не хватит мужества молчать. И он расскажет о Жергу, Жергу – обо мне…

– Но ты будешь молчать! – сказал Провозвестник.

– Да… да, будьте уверены!

– Питаться иллюзиями означает идти к поражению. Никто не сумеет выдержать допрос Собека. Ты и Жергу под руководством ливанца восстановите связи между нашими верными сподвижниками, спровоцируете точечные волнения в Мемфисе. Так фараону станет ясно, что мы остаемся активными в самом центре столицы.

– Слишком большой риск, господин!

– Союзники Сета боятся опасности? Вспомните о знаке, вырезанном на ваших ладонях!

Стоя у стены, Медес думал, как бы ему узнать больше. Наконец он решился.

– А где во время этой диверсии будете вы, господин?

– В месте нашего конечного сражения – на Абидосе.

– Почему же вам не сосредоточить ваши усилия на этом городе?

«Неслыханная дерзость Медеса будет сейчас сурово наказана!» – пронеслось в голове у ливанца. Однако Провозвестник отреагировал на удивление мягко.

– Мне нужно было нанести фатальный удар, но предусмотренная для этого жертва еще не была готова его принять.

– О ком вы говорите?

– О юном писце, который сегодня стал Царским Сыном и Единственным Другом. О юноше, который оказался способным ускользнуть от прожорливого бога моря, добраться до острова КА, избежать тысячу смертей! Отправляя его на Абидос, Сесострис доверяет ему миссию чрезвычайной важности. Пусть фараон сегодня лично недосягаем, это неважно. Мы разрушим его через его духовного наследника, терпеливо воспитывавшегося и готовившегося ему на смену. Царю не удастся его заменить. Икер надеется в священной земле Осириса найти счастье и достичь понимания таинств. Но там ждет его смерть, а вместе с ней – затопление Египта.

– Каждый может ошибиться, – сказал Икеру Собек. – Я злопамятен и пойму, если ты сохранишь ко мне холодность. Твое недавнее назначение не превратит меня в букет извинений. Будь ты простой рабочий, я вел бы себя точно так же. Только твое поведение и твои действия убедили меня в том, что я ошибался.

Царский Сын обнял начальника стражи.

– Твоя строгость была всем нам примером, Собек. И никто не имеет права тебя упрекать. Твоя дружба и твое уважение для меня самые лучшие подарки.

Суровый воин с трудом сдерживал эмоции. Он не привык к изъявлениям братских чувств и предпочел заговорить о делах.

– Несмотря на то, что водонос мертв, я не могу найти покоя. Это крупная рыба, конечно. Но есть и покрупнее.

– Ты арестуешь главные звенья этой сети, я уверен.

Вошедший писец спросил у Икера совета относительно одного деликатного дела, потом о другом, потом о третьем… Когда Икеру удалось вырваться, он отправился к визирю, которому было поручено объяснить Царскому Сыну его новые обязанности в Доме Царя.

Но не успел он дойти до его апартаментов, как повстречал восторженного Медеса.

– Мои самые искренние поздравления! О, это без лести! После стольких подвигов, Икер, ваше назначение выглядит заслуженной наградой. Ну, конечно, вечные завистники будут перешептываться. Экая важность! Я вручаю вам текст указа, которым вам позволяется въезд на священную землю Осириса. Но вот дата… На какой день назначен ваш отъезд?

– Дата еще не определена.

– Вот и я думаю, почему ее нет в указе? Ну что ж, когда будет, тогда и будет. В любом случае эта миссия будет, к счастью, менее опасной, чем предыдущие! А я надеюсь, что мне не придется больше возвращаться в Нубию. Ха-ха-ха! Страна не такая уж и красивая, а плавание и вовсе лишило меня всякого удовольствия! Если я вам понадоблюсь, только скажите, я всегда к вашим услугам, если необходимо!

В самом начале обеда Секари как-то странно взглянул на Икера.

– Странно… Ты вроде бы такой же, как всегда. Поразительно – для Единственного Друга! Ты позволишь мне с собой говорить?

Икер решил подыграть и принял высокомерный вид.

– Может быть, тебе следует лобызать землю в моем присутствии… Я подумаю…

Оба друга расхохотались.

– Когда я буду уезжать из Мемфиса, я доверю тебе своих зверей – Кровавого и Северного Ветра.

– Это отличные помощники! Их повысили в содержании и наградили после блестящей кампании в Нубии, – сказал Секари. – А зачем нам расставаться?

– На Абидос я должен отправиться один. Но потом, если все сложится счастливо, они ко мне приедут.

– Абидос… Наконец-то тебе придется увидеть его!

– Скажи мне правду: ты знаешь, кто такая Исида?

– Это юная и прекрасная жрица.

– И ничего больше?

– Уже сделала много замечательного, да?

– Ты и в самом деле не знаешь, что она царская дочь?

– Нет, точно не знаю.

– Значит, знаешь! Знал и молчал!

– Этого требовал фараон.

– А другие осведомлены?

– Только члены Золотого Круга. Тайна была главным условием ее послушания, и она соблюдалась.

Икер был поражен.

– Она никогда не полюбит меня! Вернулась ли она живой с огненного пути? Мне не терпится поехать! Но какое ужасное путешествие, если несчастье…

Секари попытался утешить своего друга.

– До сегодняшнего дня Исида проходила испытания, какими бы суровыми они ни были! Ее ясность духа, ум и мужество – вот ее оружие, а это немало.

– А ты проходил эти жуткие испытания?

– Двери для всех одни и те же, но для каждого свои.

– Без нее моя жизнь не будет иметь смысла. Но почему она должна заинтересоваться мною? Кто я для нее такой?

Секари сделал вид, что раздумывает.

– Как Единственный Друг и Царский Сын ты неопытен. Но как писец, наоборот, обладаешь определенными познаниями. Может быть, ты можешь быть ей полезен, если, правда… у нее нет аллергии к длинным титулам! Есть чем испугать бедняжку, правда?

Веселое настроение Секари передалось и Икеру. Несколько кубков прекрасного вина, такого ароматного и вкусного, ослабили тревогу.

– Как ты думаешь, Провозвестник и его последователи ушли из Египта?

– Если бы он был обычным человеком, – ответил Секари, – он признал бы свое поражение и укрылся где-нибудь в Сирийской Палестине или в Азии. Но он ни простой бандит, ни обычный завоеватель. Ему нужно разрушить нашу страну. И он продолжает использовать силы тьмы.

– Значит, ты опасаешься новых волнений.

– Царь и Собек тоже убеждены, что нас постигнут новые удары, затеваемые сторонниками Провозвестника. Поэтому бдительность является настоятельным условием. Но, по крайней мере, на Абидосе ты будешь в безопасности. Там полным-полно солдат и стражников, которые охраняют остров, поэтому ты ничем не рискуешь.

Но, произнеся эти слова, Секари почувствовал что-то вроде предчувствия…

Поездка Икера вдруг показалась ему большой угрозой. Ему стало не по себе, но, не имея возможности объяснить свои страхи, он предпочел умолкнуть и не беспокоить своего друга…

Ни одного раза во время пребывания Провозвестника ливанцу не было позволено говорить с Биной. Когда она возвращалась домой, выполнив задание, то укутывалась в покрывало и закрывалась в комнате, где иногда ее навещал хозяин.

Дух подданных Провозвестника постепенно поднимался. Благодаря бродячим торговцам, которым Бина – с виду такая же клиентка, как и другие, – давала указания, контакты между различными группами заговорщиков Мемфиса снова были восстановлены. Провозвестник, живой и здоровый, продолжал проповедовать истинную веру и призывать к продолжению борьбы.

Медес и Жергу уже предложили несколько схем точечных ударов, способных посеять панику в городе.

– Тебе выбирать, какие из них удачнее, – сказал Провозвестник ливанцу.

– Господин, я коммерсант и…

– Ты хочешь большего. Я за это тебя не ругаю. И не сержусь за некоторые неудачи. Если хочешь стать моей правой рукой – человеком, который будет знать все о каждом жителе этой страны, отделять верных от неверных, тебе нужно идти вперед. Завтра, мой храбрый друг, ты возглавишь стражу нового режима и будешь сурово карать тех, кто его не соблюдает.

В несколько секунд ливанец представил себе ту власть, которая сосредоточится в его руках… Рядом с ним Собек будет выглядеть игрушкой.

Эта почти абсолютная власть, о которой он так долго мечтал, была вовсе не миражом. Только Провозвестник мог ему ее дать!

Голос Провозвестника вернул его с облаков на землю.

– Мы с Биной уезжаем на Абидос.

– Сколько людей вам нужно с собой?

– Нам хватит постоянного жреца Бега.

– По словам Жергу, это место строго охраняется и…

– Он все подробно мне рассказал. Займись хорошенько Мемфисом, а я подстерегу Икера. На этот раз никто и ничто его не спасет. Одновременно я разобью сердце Абидоса, а заодно и сердце Сесостриса. Хрупкая Маат разлетится на части, и поток изефет хлынет отовсюду! Никакая плотина его не удержит! Древо Жизни превратится в древо смерти!