Мистерии Осириса - Мистерии Осириса: Огненный путь

– Каким образом? – упавшим голосом произнес Секари.

– При помощи унизительного заключения в клетку, которую провезли по всему Сихему. Мы применяем эту меру только в отношении наших ярых врагов. Со стороны ханаанеев ни тени сомнений не должно было возникнуть: они бы наверняка приняли Икера за своего человека.

– Что же произошло дальше?

– Как и любого преступника, приговоренного к каторге, его должны были переправить на место работ. Стражники получили приказ дать ханаанеям возможность освободить пленника. Эта часть плана сработала, но потом произошла катастрофа.

– Как ты ее объясняешь?

– Детали мне не известны. Патруль обнаружил трупы Икера и моего лучшего агента, внедренного в среду ханаанеев. Увы, я должен добавить, что Царского Сына пытали самым жестоким образом.

– Не хотят ли нас заставить поверить в то, что эти двое сами убили друг друга? – спросил Сехотеп.

– Может быть. Но я предполагаю, что они попали в ловушку. Скорее всего, мой агент был разоблачен и получил приказ убить Икера. После чего его так же убили, а трупы оставили на видном месте, показывая тем самым, что провести ханаанеев не сможет ни один египтянин. Конечно, после такого страшного поражения я прошу Великого Царя об отставке.

– Просьба отклонена. Твой агент и Икер рисковали, и ты не виноват в этой трагедии. Убрать тебя с твоего поста означало бы деморализовать армию.

Все члены Золотого Круга Абидоса поддержали это решение.

– Нет никакого сомнения в том, – вступил в разговор Сенанкх, – что оба эти героя были преданы.

– Это невозможно, – возразил Несмонту. – Только я знал об их задании.

– Ну, это не так, – успокоил его Верховный Казначей. – Что касается твоего агента, то либо он совершил какой-нибудь промах, либо какой-нибудь ханаанин его опознал. А вот об Икере… Об Икере знали многие чиновники, ведь многие из них заметили его отсутствие… Царский Сын, тем более недавно получивший этот статус, не покинул бы двор без серьезных причин.

– Но от знания этого факта до вывода, что он отправлен в Ханаанскую землю, – возразил Сехотеп, – еще очень далеко!

– Не так уж и далеко. Если в Мемфисе действительно есть агентурная сеть, то она старается быть как можно ближе к информации обо всех, даже самых незначительных событиях. И в этом случае новость об отъезде из столицы Царского Сына попала как раз по адресу. Будь я на месте заговорщиков, я бы сразу поднял своих союзников по тревоге.

– Если верить тому, что ты говоришь, – добавил визирь, – то миссия Икера провалилась еще до того, как началась! Кроме того, следует предполагать, что у врага есть информаторы во дворце. Другой вопрос, действуют ли они сознательно или по глупости…

– Я бы отдал предпочтение второму варианту, – сказал Сехотеп, – но исключать первый нельзя.

– Ясно! – воскликнул Секари. – Необходимо вывести предателей на чистую воду!

– Это задача Собека, – напомнил фараон. – А всем вам я напоминаю о необходимости хранить тайну. Иначе никакие действия не принесут результата.

– Убедить в этом двор невозможно, – с сожалением сказал Сенанкх. – Он слишком любит болтать. И ничто не изменит его привычек.

– Кто бы ни был тот, кто стал причиной смерти Икера, – пообещал Секари, – я придушу его своими собственными руками!

– Не ставь себя на место правосудия, – посоветовал визирь. – Виновный должен быть предан суду и приговорен по закону Маат.

– Как ты находишь ситуацию в Сирийской Палестине? -

спросил фараон у Несмонту.

Старый генерал не стал скрывать своего беспокойства.

– Несмотря на усилия моих солдат, а я их не щажу, бесчинства бандитов и мятежников не угасают. Разумеется, я провел массовые аресты, и мне удалось выявить небольшие группы в Сихеме и окрестностях. Но выловить более-менее крупную рыбу мне до сих пор не удалось, как не удалось раздобыть точных сведений о местонахождении Провозвестника. Его приверженцы целиком ему преданы и окружают его непроницаемой стеной. Но мне кажется бессмысленным отправлять к нему нового агента, потому что шансы проникнуть в эту среду ничтожны.

– Что ты предлагаешь?

– Во-первых, укрепить Стену фараона. Во-вторых, максимально очистить Сихем, и, наконец, в-третьих, приобщить ханаанеев к труду, чтобы они на себе ощутили, что такое процветание и как оно достигается. Но всего этого недостаточно. Кроме того, я не хочу посылать свои патрули слишком далеко на север. Боюсь, что там они станут жертвами нападений. Итак, я предлагаю, дать чудовищу подрасти. Пусть оно поверит, что мы не способны его уничтожить. Если мы дадим ему какое-то время потешить свое тщеславие, то убережем себя от напрасных жертв. Когда же армия Провозвестника, убежденная, что ей по силам овладеть Сихемом, выйдет из своего укрытия, я дам ей отпор.

– Вы считаете, что это не рискованная стратегия? – спросил Кхнум-Хотеп.

– Мне представляется, что она, тем не менее, лучше приспособлена к месту действия и к обстоятельствам.

Перед тем как вернуться в Мемфис, фараон должен был исполнить еще одну, пожалуй, самую тяжелую задачу.

На закате он отправился к Исиде, которая в этот час гуляла по окраине пустыни с Северным Ветром.

– Это ослик Икера?

– Да. Он поручил его мне перед отъездом. Не так легко было добиться разрешения провести его сюда, на священную землю Осириса. Но Северный Ветер соблюдает правила Абидоса.

– Мне нужно сообщить тебе страшную весть.

Осел и женщина замерли. Северный Ветер устремил взгляд на Сесостриса.

– Ханаанские мятежники убили Икера.

Юной жрице почудилось, что ее пронизывает ледяной ветер. И вдруг ее собственное существование показалось ей абсурдным, словно отсутствие писца отнимало у нее жизнь.

Она невольно опустила голову. И… увидела Северного Ветра.

Его левое ухо было поднято вверх, твердо и прямо.

Исида очнулась.

– Посмотрите, Великий Царь! У Северного Ветра другое мнение!

– Но генерал Несмонту опознал тело.

Левое ухо Северного Ветра снова напряженно поднялось.

– Реальность жестока, Исида, но ее нужно принять.

– Можно ли пренебрегать мнением Северного Ветра? Я считаю его способным знать, жив его хозяин или мертв.

– А что ты сама чувствуешь, Исида?

Юная жрица посмотрела на садящееся солнце, заливавшее западный горизонт золотыми и красными лучами. Потом закрыла глаза и снова пережила тот напряженнейший момент, когда Царский Сын признался ей в любви…

– Икер жив, Великий Царь.

11

Три дня и три ночи община двигалась ускоренным маршем, позволяя себе только краткий отдых. Она прошла лес, степь, зону пустыни, потом прошла вдоль пересохшего русла какой-то реки, а затем остановилась у озера. Кровавый стал лакать воду, и только Икер последовал его примеру, потому что члены ханаанской общины опасались злого духа. Как говорили, этот злой дух живет в глубинах вод и утаскивает ханаанеев на дно.

Потом все вернулось на круги своя: Икер снова превратился в хлебопека и повара, изнывая от своих непосильных трудов.

В Египте все его считали мертвым. Все, кроме – Икер был в этом уверен – Северного Ветра. Но поскольку Северный Ветер жил рядом с Исидой и наверняка виделся с ней, то юная жрица тоже должна сомневаться в его гибели. Но кто его найдет так далеко от Сихема, в затерянной местности, куда не рискует забредать ни один патруль?

Несколько ханаанеев решили ради развлечения поколотить египтянина, но клыки Кровавого отбили у них это желание. Отношение пса к пленнику забавляло вождя племени и нравилось ему, потому что в таком обществе пленник не мог никуда подеваться. Какая охрана может быть лучше любовной?

Община снова взяла направление на север. Вдруг лица у всех помрачнели, не стало слышно шуток, и даже перестали задирать пленника. Да и Кровавый ворчал, показывая зубы.

– Начальник! Там, впереди, облако пыли! – воскликнул дозорный.

– Не иначе как разбойники пустыни.

– Ну что? Будем драться?

– Посмотрим. Приготовимся к самому худшему.

Порой племенам удавалось договориться. Но чаще ожесточенные споры переходили в резню.

На этот раз события развивались стремительно. Отряд бедуинов, вооруженных пращами, палицами и палками, сходу бросился на чужаков в атаку.

Вождь племени, человек храбрый, кинулся в самую гущу схватки. Но его люди побежали.

– Назад! – проревел Икер. – Сражайтесь!

Большинство послушалось этого неожиданного приказа.

Другие стали жертвами кинжалов, которые были брошены бедуинами в спины убегавшим.

– На, возьми вот это, – сказал Икеру вождь, протягивая ему палку.

Царский Сын прицелился в вожака нападавших – разъяренного боем могучего воина, который дикими криками подбадривал своих товарищей.

Икер не промахнулся.

Поверившие сначала в легкий успех разбойники заколебались, и этим замешательством тут же воспользовались ханаанеи.

Удача стала склоняться на их сторону. Орудуя тяжелой дубиной, Икер уложил еще пару нападавших. Все вокруг было залито кровью.

Резня была беспощадной. Опьяненные жестокостью победители не были обременены милосердием.

– Наш вождь! Наш вождь умирает! – вдруг закричал один ханаанин.

С размозженным лбом вождь племени лежал на телах двух убитых бедуинов. Кровавый нежно лизал его холодеющую щеку…

– Поехали отсюда, – приказал старший по возрасту. – Другие грабители наверняка бродят где-нибудь поблизости.

– Сначала нужно похоронить его! – запротестовал Икер.

– Нет времени. Ты хорошо дрался. Мы берем тебя с собой.

– Куда вы собираетесь идти?

– Пойдем к племени Аму, попросим покровительства у него. Икер ощутил радость пополам со страхом.

Аму, Провозвестник!

Аму был высокий, худощавый и бородатый.

Вокруг него плотным кольцом стояли сирийские воины, вооруженные пиками. Ханаанеи сложили оружие и в знак подчинения очень низко поклонились. Икер сделал как они, продолжая исподволь разглядывать этого человека с каменным лицом. Так вот кто виноват в злодеяниях, направленных против акации!

То, что он разыскал этого человека, само по себе было уже чудо. Но нужно ведь было еще найти доказательства его вины. А потом найти способ передать информацию Несмонту. Оставит ли Провозвестник ему на это время?

– Откуда вы? – сурово спросил Аму.

– От горького озера, – дрожащим голосом ответил самый старший ханаанин. – Разбойники пустыни напали на нас, убили нашего вождя. Если бы не этот юный египтянин, наш пленник, нас бы уже не было в живых. Это он собрал беглецов и укрепил наши ряды. Мы сделали из него хорошего раба, он тебе будет служить верой и правдой.

– Как вы дошли сюда?

– Наш вождь знал, что ты кочуешь по этим местам. Он хотел продать тебе нашего пленника. Но я тебе дарю его в знак дружбы.

– Стало быть, вы дрогнули перед лицом врага?

– Бедуины напали на нас неожиданно! Они нарушили закон этих мест и не стали вести переговоры. Это против обычаев.

– Обычаи… А вот обычай моего племени предписывает мне уничтожение трусов! Перережьте-ка их всех, кроме египтянина!

Кровавый прижался к ногам Икера и, ощетинившись, показал клыки, всем видом показывая, что он своего хозяина тронуть не позволит.

Сирийцы легко перебили ханаанеев. Между двумя народами не было ни уважения, ни дружбы. Кроме того, Аму не упускал случая потренировать своих воинов. Останки несчастных ханаанеев были брошены на съедение гиенам.

– А твой защитник опасен! – сказал Аму Икеру. – Пес такой величины, как этот, даже пронзенный несколькими стрелами продолжает сражаться! Твое имя?

– Икер.

– Где эти крысы тебя украли?

– Они освободили меня.

Аму удивленно поднял брови.

– Освободили? А кто тебя взял в плен?

– Египтяне.

– Твои соотечественники? Не понимаю!

– Я безуспешно пытался уничтожить фараона Сесостриса и стал ему заклятым врагом. Мне удалось бежать из Мемфиса, преодолеть Стену фараона, но стража Несмонту поймала меня в Сихеме. Я надеялся, что ханаанеи дадут мне возможность присоединиться к освободительной борьбе. Но вместо того чтобы помогать мне, они сделали меня своим рабом.

Аму сплюнул.

– Эти трусы ничего не стоят! Союз с ними равноценен катастрофе.

– Я поставил себе целью, – сказал Икер, – служить Провозвестнику.

Маленькие черные глазки Аму блеснули огнем возбуждения.

– Провозвестник – это я! И я держу свои обещания!

– Вы все еще полны решимости лишить власти Сесостриса?

– Его власть уже колеблется! Тлетворному влиянию, направленному на Древо Жизни, недостает эффективности. Но ничего, скоро я напущу на него другие беды! Египтяне давно стараются меня захватить, но им это никогда не удастся! Мое племя господствует в этом районе, и женщины рожают мне многочисленных сыновей! Скоро они образуют огромную победоносную армию!

– Не думаете ли вы, что следует объединить разрозненные общины? Тогда вы смогли бы атаковать и смести войска генерала Несмонту!

Аму, казалось, был озадачен.

– Племя – это племя, община – это община. Если поменять их местами, что станет с этой землей? Нет, лучший вождь навязывает свою волю остальным – вот единый и единственный закон! А самый лучший вождь – это я. Скажи, ты умеешь действовать пращой, мой мальчик?

– Умею.

– У тебя два дня на тренировку. Потом мы атакуем лагерь разбойников пустыни, только что разграбивших караван. Но на моей территории только я имею право грабить и убивать!

Икер заснул под охраной своего пса. С утра он часы напролет тренировался, метая камни из пращи по все более мелким и отдаленным целям. За ним следили, и он не имел права на ошибку. Отточенный и уверенный бросок – он не разочаровал своего нового патрона.

Аму оставлял ему свободу действий, но Икер все время чувствовал, что за ним следят. Если бы он попытался бежать, то был бы убит. Племя будет судить о нем по сражению с бедуинами. И под страхом той же участи, что постигла ханаанеев, он должен был доказывать свое преимущество.

Что делалось в этот час на Абидосе? Где Исида? Совершает ритуал? Размышляет в храме? А может быть, читает какой-нибудь старинный текст, в котором повествуется о богах, святилище и сражении между светом и тьмой? Вероятно, она о нем не думает. Когда ей сообщили о его смерти, взволновалась ли она, пусть даже на мгновение?

Некоторые из ее мыслей будут постоянно с ним… В самые худшие минуты только эта связь с миром спасала его. В самой глубине его одиночества Исида продолжала внушать ему надежду. Надежда рассказать ей, как велика сила его любви, что он не может жить без нее!

– Проснись, парень! Уезжаем. Мой дозорный только что просигналил о том, что заметил лагерь бедуинов. Эти идиоты считают, что они в безопасности!

Аму не отягощал свою голову стратегиями.

По его приказу началась атака. Поскольку большинство берберов крепко спали, перебить их было проще простого. К тому же, эти разбойники привыкли иметь дело в основном с безоружными караванами и оказывали яростным сирийским воинам лишь слабое сопротивление.

Один из бедуинов изловчился ускользнуть из гущи побоища, убежав внутрь лагеря и спрятаться. Краешком глаза он следил за Аму, который был от него в двух шагах. Спрятавшись, он хотел отомстить за своих товарищей. Его укрытие было идеальным, и ему оставалось лишь вонзить кинжал в спину Аму.

Икер, ошарашенный жестокостью своих новых товарищей, в бой не вступал. Он стоял позади, и вдруг обратил внимание на человека, только что изображавшего труп. Вот тот приподнялся, занес руку для удара… Царский Сын прицельно метнул из пращи камень, и тот угодил бедуину прямо в висок как раз в тот момент, когда роковой удар был уже в пути.

В ярости Аму пнул раненого бедуина и всадил ему в грудь нож.

– Этот мерзавец пытался меня убить! А ты, египтянин, меня спас!

Во второй раз Икер пришел на помощь врагу. Но ведь дать Провозвестнику умереть, не получив от него максимум информации, означало способствовать катастрофе! Царский Сын должен завоевать его доверие и узнать, каким образом тот вредит акации Осириса!

Пока его люди собирали вещи в мешки, Аму пошел с Икером к остававшемуся еще нетронутым шатру. Другие шатры уже горели.

Кинжалом Аму разрезал ткань и проделал себе вход. Из шатра раздались крики ужаса.

Внутри сидели с десяток женщин и столько же детей. Все сгрудились в одну кучу.

– А ну, посмотрели на меня! Самые красивые из женщин войдут в мой гарем и заменят собой тех, к кому я больше не испытываю желания. Мои храбрецы будут довольны добычей!

– Вы пощадите детей? – забеспокоился Икер.

– Самые крепкие станут рабами, а слабаков под нож. Ты приносишь мне удачу, малыш! У меня никогда не было столь легкого успеха. И не забудь, я твой должник. Я обязан тебе жизнью!

В возбуждении Аму притянул к себе за волосы одну из женщин и прижал к груди.

– Сейчас ты оценишь, как я могуч!

Отряд занял высохшее русло реки, пролегавшее между двумя скалами. Русло, казалось, никуда не вело. Далеко вперед были выдвинуты часовые. Арьергард расположился с удобствами.

– Я дарую тебе огромную привилегию, – объявил Аму писцу. – Ты станешь первым чужаком, кому доведется увидеть мой тайный лагерь.

Икер не пожалел, что умело использовал дубинку. Заслужив милости Провозвестника, он наконец узнает, где тот прячется!

Место оказалось одновременно довольно укромным и легким для охраны. В самом центре жаркой пустыни находился маленький оазис, который давал воду и пищу. Старики и рабы выращивали там овощи. На заднем дворе было полным-полно птицы.

– Здесь вместе живут сирийцы и ханаанеи, – уточнил Аму. – Но этот случай исключительный. Здесь те, кто научились слепо мне повиноваться и не роптать.

– Но, чтобы атаковать Сихем, возможно, потребуется создать большой союз племен, – настаивал Икер.

– Об этом мы еще поговорим. Сначала мы отпразднуем нашу победу!

Все воины отряда были преданы своему вождю душой и телом. Они собрались в его шатре. Вождя умастили душистым маслом, и он уселся на мягких подушках. Вокруг стояли слуги с опахалами. Целая процессия ханаанейских рабов вносила и уносила блюда с едой. Финиковая водка лилась рекой.

Четыре пышнотелые наложницы увлекли своими ласками объевшегося и пьяного Аму на ложе.

Икер и представить не мог, что Провозвестник был именно таким.

12

Исида следовала за фараоном. На ней было белое одеяние, перехваченное на талии красным поясом. Волосы ее были распущены. Они вошли в часовню Храма Миллионов Лет Сесостриса.

Потолок был расписан как звездное небо. Часовню освещал только один светильник.

– Пройти путем таинств означает распахнуть новую дверь, – торжественно произнес фараон. – Это опасный момент, потому что, чтобы встретиться со злодеем, использующим против Осириса силу Сета, ты должна научиться творить чудеса. И тогда скипетр, что я вручил тебе, станет сверкающим словом и действенным светом. Лучом, способным отвести любые удары судьбы. Согласна ли ты принять на себя такую ответственность?

– Согласна, Великий Царь.

– Перед тем как соединить тебя с силой Божественной Девятки, я должен попросить тебя прополоскать твой рот свежим раствором соды и обуть белые сандалии.

Ритуал был исполнен. Монарх поднес к губам Исиды статуэтку богини Маат.

– Внемли тайным заклинаниям Осириса. Он произнес их, когда царил в Египте. Он ими воспользовался, чтобы создать золотой век и передать жизнь поколениям египтян. А сейчас – пронзи тьму.

Монарх поднял над головой Исиды вазу. Из глубины вазы хлынула сияющая энергия, окутав тело юной жрицы.

В глубине залы на балдахине наоса возвышалась царская кобра. Ее стойка говорила о том, что, сделай Исида еще один шаг, и она бросится на девушку.

– Дотронься до портала и подчини себе кобру, – приказал Сесострис.

Страх не помешал юной жрице сделать шаг вперед.

Змея приподнялась и была готова к броску.

Исида больше не думала о себе. Ее мысль была посвящена борьбе за Древо Жизни. Почему же обязательно, чтобы страж подземного мира, опасная и чарующая рептилия, принадлежала лагерю разрушителей? Разве без нее земля, почва не осталась бы бесплодной?

Исида медленно протянула правую руку, и кобра успокоилась.

Когда Исида дотронулась до портала, луч света обвился вокруг ее головы, образовав белую корону.

– Созидательная сила Великой в магии течет в твоих жилах, – объявил царь. – Приведи ее в движение, используй систры!

Монарх протянул юной жрице два золотых предмета, один из которых был выполнен в форме наоса, по бокам которого находились два спиралевидных стебля, а второй состоял из покрытых отверстиями брусков, в которых помещались металлические стебли.

– Когда они зазвучат в твоих руках, ты услышишь голос Сета. Тот голос, который оживляет четыре стихии. Так ты развеешь инерцию. Благодаря вибрации просыпаются жизненные силы. Только посвященная может решиться на такое, эти инструменты опасны. Они хранят в себе вечную причастность к движению созидания и могут ослепить неумелую музыкантшу.

Исида взяла цилиндрические ручки инструментов.

Систры показались ей такими тяжелыми, что она чуть было, не выронила их. Она справилась с волнением, и ее руки стали воспроизводить привычные движения… И зазвучала странная мелодия. Систра-трещотка издавала резкие и пронизывающие звуки. Систра-наос, напротив, пела нежно, проникновенно. Исида нашла верный ритм, и звуки слились в гармоничное звучание.

Спустя несколько мгновений зрение ее затуманилось. Потом она услышала, как мелодия набрала силу, и в ответ завибрировали камни храма. Жрице было так сладко, что она хотела навечно слиться с этими звуками…

Мелодия замерла. Исида открыла глаза, отдала систры фараону. Тот положил их перед статуей коронованной кобры.

Они молча вышли из храма, и Сесострис повел Исиду к священному озеру.

– Успокаивая великую в магии, твой взгляд видит то, что не различит глаз непосвященного. Посмотри на середину озера.

На глазах изумленной Исиды гладь озера разрослась так, что вода слилась с небом. Исиде открылась богиня Нун – океан первозданной энергии, из которой все произошло. Воду освещал огонь, из него, как и в первый день творения, расцвел золотой лотос с лепестками из ляпис-лазури, из лотоса родился пылающий остров…

– Пусть он поднимается каждое утро в Долине Света, – прочел заклинание фараон. – Пусть возродится этот Великий живой бог, пришедший с Острова Огня, дитя золота, вышедшее из лотоса! Исида, вдохни! Вдохни, как вдыхают созидательные силы!

Над островом, где находился Абидос, разливался сладкий обволакивающий аромат…

Лотос увял, священное озеро вновь приняло свои обычные очертания… На поверхности воды появилось и задрожало чье-то лицо. Изображение быстро смыла волна, поднятая набежавшим ветерком.

И все же Исида успела его разглядеть – это было лицо Икера.

– Он жив, – прошептала она.

– Ложись! Все на землю! – скомандовал Аму.

Как и все воины-сирийцы, Икер растянулся на горячем золотом песке.

– Ты видишь, юноша? Вон там, впереди!

С вершины дюны Икер разглядел лагерь бедуинов, уверенных в собственной безопасности. Женщины варили еду, дети играли, мужчины спали, часовые стояли на постах.

– Мне ненавистно это племя! – сказал Аму. – Его вождь украл у меня шикарную бабенку, которая нарожала бы мне крепких ребятишек. К тому же у него лучшие колодцы в округе! Вода в них сладкая и свежая. Я хочу завладеть его землей и расширить свою территорию!

«Да, план, достойный Провозвестника!» – подумал Икер. Сомнения его все росли. Аму проводил все свое время в сражениях с красотками из своего гарема, пил и ел. Ни слова о завоевании Египта, низложении фараона! Он, обласканный женщинами и почитаемый воинами, вел спокойное существование грабителя-богача. Когда же, наконец, он решится действовать!

– Давайте сначала уберем часовых, – предложил Икер.

– Мысль, достойная египтянина! – иронично отозвался Аму. – Плевать я хотел на эти предосторожности! Перевалим через дюну и с воем бросимся вниз! Они и моргнуть не успеют, как мы их перебьем!

Сказано – сделано.

Полетели вперед ножи, и почти все бедуины были перебиты. Атака встретила вялое сопротивление со стороны уцелевших. Не пощадили даже мальчишек. Забавляясь, сирийцы выкалывали глаза полуживым бедуинам, их агония была нескончаемо долгой. Гарем Аму был полон, а потому не пощадили и женщин.

– И не жалею об этом, – сознался Аму Икеру, который ошалел от ужаса. – Действительно, слишком уродливы! Что, тебе нездоровится, мой мальчик?

Аму дружески хлопнул Икера по плечу.

– Нужно закаляться духом! Жизнь – это жестокая борьба. Бедуины? Да не жалей о них! Это ведь воры и убийцы! Если бы генерал Несмонту встретил их раньше меня, он приказал бы своим лучникам сделать то же самое. А так, видишь, я уже очистил для него эти места!

– Когда же, наконец, вы объедините племена, чтобы изгнать захватчиков?

– Слушай, эта мысль становится у тебя навязчивой!

– Разве это не единственное, ради чего стоит бороться?

– Единственное, единственное… Не будем преувеличивать! Главное в том, чтобы я мог безраздельно царствовать на своей территории. Чтобы эти скоты не посмели больше усомниться в моей власти. Вот ими и нужно заняться, мой мальчик.

Аму дал Икеру изогнутую метательную палку.

– Она воплощает дух умерших. Этот дух проходит сквозь озера и долины и гневом поражает врага, возвращаясь к тому, кто ее метнул. Заботься о ней и используй только для лучшей цели!

Царский Сын вспомнил рекомендацию Сесостриса: «Мы должны раздобыть оружие, исходящее от невидимых сил». Не это ли первое такое оружие, которое попало к нему в виде вражеского подарка?

– Давай поедим, – решил Аму. – А потом продолжим зачистку местности.

Сириец, упорный и жестокий, одну за другой прикончил группки ханаанеев и бедуинов, виновных лишь в том, что пили из его колодцев или украли одну из его коз. Икер, внешне свободный, но охраняемый и защищенный Кровавым, не стал проявлять никакой активности, которая могла бы вызвать подозрение его новых товарищей по оружию. День за днем он добивался поставленной задачи – заставить принять его и одновременно о нем позабыть…

Аму, верный своей единственной стратегии, набрасывался на свои жертвы словно смерч, сеял по всей округе ужас, от которого цепенели даже самые отчаянные воины.

Писец оставался озадаченным.

Сильный, жестокий, безжалостный, деспотичный… Это действительно свойственно Аму. Но почему он продолжает упорно скрывать свои истинные намерения? Он все еще относится к египтянину с недоверием? Или ждет от него первой ошибки, после которой должен будет его прирезать? Значит, Икер все-таки для чего-то нужен ему. Может быть, для того, чтобы передать Несмонту ложные сведения и тем ускорить поражение египетской армии? И потому Царский Сын не должен спешить с отправкой зашифрованных донесений. Вначале нужно было раздобыть более точные сведения.

Однажды, когда самые смелые бойцы племени, собравшись вокруг костра, с аппетитом поглощали жаренного на вертеле барана, Икер подошел к полупьяному вождю.

– Вы, конечно, пользуетесь магическим покровительством.

– Каким же, на твой взгляд?

– Царской бирюзы.

– Царской бирюзы? – ошеломленно повторил Аму. – А на что она похожа?

– Я нашел этот камень в одном из рудников Синая, куда фараон отправил меня в рабство. В общем-то, по праву она принадлежала мне. Но, убив стражников и рудокопов, банда головорезов увела у меня это сокровище.

– И ты хочешь его вернуть… Но, у меня его нет. Наверняка это проделки кочевников! Скажу тебе прямо: шансов вернуть царскую бирюзу у тебя немного. Такое сокровище, в конце концов, заставляет о себе заговорить!

– Один высокопоставленный египетский чиновник, генерал Сепи, был убит в самом сердце пустыни. Не вам ли принадлежит этот подвиг?

Сириец казался ошеломленным еще более.

– Я? Убил генерала?! Да если бы это было так, я бы этим все время хвастался! Меня бы восхваляла вся округа, и десятки племен простерлись бы передо мной ниц!

– И все же никто не сомневается в том, что убийца генерала Сепи – Провозвестник.

Разъяренный Аму поднялся и сгреб Икера одной рукой, а вторую занес для удара.

Кровавый немедленный вскочил и грозно оскалился.

– Пусть заткнется этот паршивый пес!

Икер взглядом приказал Кровавому успокоиться.

– Идем в мой шатер.

Пес пошел за ними.

Пинком Аму выгнал из своей постели спавшую там ханаанскую красавицу, которая быстро оделась и скрылась из виду.

Сириец выпил большой бокал финиковой водки.

– Я хочу понять, что у тебя на уме, мой мальчик!

– Я все время задаю себе вопрос, действительно ли вы – Провозвестник… Или вы ломаете передо мной комедию.

Говоря так откровенно, Икер играл по-крупному.

– А ты отважен!

– Мне всего лишь хотелось бы знать правду.

Ворочаясь как медведь в клетке, Аму пытался отвести глаза.

– А тебе не все равно, Провозвестник я или нет? Какая разница?

– Я рисковал своей жизнью, чтобы служить ему.

– А служить мне тебе не достаточно?

– Провозвестник хочет уничтожить Египет и захватить в нем власть. А вы… Вы думаете только о захвате земли.

Сириец тяжело опустился на подушки.

– Давай поговорим начистоту, мой мальчик. Твои подозрения справедливы, я не Провозвестник.