32

Икер следил за установкой царского ложа на флагманском корабле, который поведет военный флот Египта на Нубию. Это был шедевр. Ложе, вырезанное из эбенового дерева, было изящным и простым, лишенным каких-либо сложных украшений, но по своей удивительной прочности могло бы устоять перед любым испытанием. Оно давало отличный отдых царственному колоссу. Матрас был набит сухой коноплей и прикреплен к каркасу двумя ремнями, придающими гибкость всему сооружению. Четыре резные ножки в виде львиных лап гарантировали прочность и к тому же обеспечивали бдительность хищного зверя, которому было поручено охранять сон фараона, как и богу Бесу, вооруженному ножами и готовому прирезать любое дурное сновидение.

Царский Сын уложил вещи царя в сундуки из сикомора и еще раз проверил, все ли на месте. На всякий случай он проверил, достаточно ли крепки сандалии фараона, завязывающиеся на тройной шнурок и прошитые специальным укрепленным швом.

Полк за полком солдаты Несмонту в полном боевом порядке садились на корабли. Следуя за своим знаменосцем, каждый полк строевым маршем проходил перед своим строгим генералом. Писцы интендантства работали вместе с Жергу, и поэтому на кораблях было предусмотрено все необходимое из продовольствия. Были организованы также запасы вооружения: луков, стрел, щитов, метательных копей, пик, кинжалов и коротких мечей.

– Наша армия воплощает собой не только силу, – сказал Несмонту Икеру. – Она является также и одним из выражений мирового порядка, который устанавливает фараон. Поэтому мало кричать слова «любовь, мир, братство», чтобы заставить их уважать. Человек добрым не рождается. Его природные наклонности – это зависть, жестокость и жажда власти. Ведь и боги не ведут борьбу с силами тьмы. Поэтому хозяин Обеих Земель подражает их примеру.

Подошел доктор Гуа со своим тяжелым кожаным мешком за плечами. Он обратился к Царскому Сыну:

– Говорят, где-то здесь находится корабль для госпиталя?

– Это сзади.

– Как вы думаете, у меня там будет достаточно лекарств, перевязочного и хирургического материала? Может быть, нужно что-нибудь захватить в Элефантине?

– Этого проверить никто, кроме вас, пожалуй, не сможет, – отозвался Икер.

Икер проводил доктора Гуа на госпитальный корабль.

Там они обнаружили человека, который сортировал мешочки с травами. Человек занимался своим делом так серьезно, что заметил доктора не сразу.

– Я – доктор Гуа. А ты кто?

– Я – фармацевт [9] Ренсенеб.

– Где ты получал образование?

– Я обучался в Доме Жизни при храме Хнума в Элефантине. Я умею готовить лечебное питье, настои, пилюли, пастилки, притирания и свечи.

– У нас на корабле достаточное количество лечебных средств?

– Я предусмотрел, что наше путешествие может оказаться долгим, а больных много.

– Давай проверим все вместе.

Икер оставил обоих докторов заниматься своим делом и вернулся на пристань.

Он увидел, как Исида, сопровождаемая жрицами богинь Сатис и Анукис, наполняла водой сосуды на год вперед.

– В этой воде больше всего КА, – сказала Икеру Исида. – Она омолаживает организм, снимает усталость и лечит незлокачественные болезни. Внутренние перегородки сосудов сделаны из глины, что делает их непроницаемыми и позволяет добиваться отличной сохранности. Одна капля миндального масла на литр позволяет избегнуть неприятных сюрпризов. Самое сложное – это пробки. Для их изготовления потребовались почки финиковых пальм и целебные травы. Для больших кувшинов мы используем полусферические конусы из гончарной глины, которые кладутся на плетеный диск размером с горлышко. Такая техника обеспечивает герметичность и одновременно позволяет жидкости дышать.

На каждой емкости был порядковый номер и дата заполнения. И теперь можно было быть уверенными, что даже в невыносимо жарком климате Нубии у каждого солдата будет питья вдоволь.

– Исида… Мы еще раз расстаемся, на этот раз, может быть, навсегда.

– Наш долг выше наших чувств.

– Вы сказали: наших чувств? Я не ошибся?

Она отвела взгляд.

– Пока вы будете рисковать своей жизнью, я буду на Абидосе подле Древа Жизни исполнять свое предназначение. Нынешняя ситуация не оставляет нам времени на мечты. И все же я должна сделать вам важное признание.

Сердце юноши едва не выпрыгнула из груди.

– Этот конфликт совершенно не похож на обычные. Вы готовитесь к сражению, которое не будет походить на все предыдущие. Речь идет не о том, чтобы отбить простого захватчика или самим завоевать территорию. Нужно спасти таинства Осириса. Враг подпитывается силами тьмы и принимает различные формы. Он хочет распространить власть изефет. Нубийцы в его руках – всего лишь инструмент, лишенный собственного сознания. Вы же, полагая, что находитесь вдали от меня, на самом деле будете совсем близко от Абидоса. Земное расстояние значения не имеет. Важно только то, что существует общность взглядов, наше взаимопонимание, которое мы обретаем вместе в борьбе.

Теперь Исида не казалась Икеру такой далекой как раньше.

– Можно… можно я поцелую вас в щеку? – робко спросил он.

Она не ответила, и он решился…

Его поразил тонкий аромат ее кожи, ее атласная нежность. Голова закружилась…

Он никогда не забудет, что пережил в это краткое мгновение!

– Снимаемся с якоря! – прогремел мощный голос генерала Несмонту. – Все по местам!

Пристань словно закипела. Каждый спешил к себе на место, потому что всем было известно, что старый генерал с дисциплиной не шутит.

– Будьте чрезвычайно осторожны и осмотрительны! – посоветовала Исида Икеру, который медлил с возвращением на корабль.

– Если я вернусь живым, Исида, вы меня полюбите?

– Возвращайтесь живым и каждое мгновение помните: на карту поставлена жизнь Осириса!

Разве ее взгляд, одновременно нежный и серьезный, не свидетельствует о том чувстве, в котором она пока не соглашается сознаться?

Флагманский корабль начал поднимать якорь. Ждали только, чтобы по трапу поднялся Царский Сын. Потрясенный Икер оказался на борту в то самое мгновение, когда на носу корабля появился Сесострис.

Фараон был в царском облачении. Над его лбом грозно поднялась золотая кобра, украшенная ляпис-лазурью. Ее гранатовые глаза горели зловещим огнем. Смертоносная змея словно предшествовала флотилии, прокладывая дорогу среди врагов.

Царственный гигант потрясал копьем – таким длинным и тяжелым, что никто другой с ним бы не справился.

– В этот восьмой год моего царствования, – объявил он, – мы впервые плывем по новому каналу, который носит название «Прекрасны пути могущества света, который поднимается в славе» [10]. Благодаря этому каналу Египет и Нубия отныне окажутся вечно связанными воедино. Но наша задача будет сложной. На этот раз нам предстоит действительно усмирить этот очаг волнений…

Северный Ветер искоса глядел, как Медес корчится в приступе рвоты. Осел не испытывал к этому человеку сочувствия. Но люди все еще ошибались…

– Идите со мной, – сочувственно сказал Медесу доктор Гуа.

Секретарь Дома Царя с зеленым лицом, на негнущихся дрожащих ногах, шатаясь, поплелся за ним. Ему было не до смеха. Он с удовольствием проглотил бы любое, даже самое горькое лекарство, лишь бы вернуть себе нормальное самочувствие и воинственный вид.

Икер внимательно изучал вид непривычных нубийских пейзажей. В самый разгар жаркого сезона, который можно было переносить единственно из-за легкого северного бриза, облегчавшего навигацию, солнце иссушило редкие растения. Зато финиковые пальмы, наоборот, отлично переносили жару, и их плодам это было только на пользу. На каждой остановке солдаты с удовольствием лакомились этим замечательным фруктом, легко усваивающимся и полном энергии. Это был настоящий дар богов. Плоды «пальмы дум», ветви которой напоминали волшебную палочку, в отличие от фиников, были несъедобны. Зато в тени этих деревьев любил отдыхать бог Тот. Дерево любили и все молчаливые писцы, потому что под ним замечательно думалось. Оно встречалось и на юге Египта, но в Нубии произрастало повсюду.

Царский Сын чувствовал легкое недомогание. Поездка не была для него ни отдыхом, ни путешествием. Над этим унылым краем словно висела невидимая гнетущая тень. Как только флотилия поплыла по каналу, египтяне точно попали в иной мир, такой отличный от Обеих Земель!

– У тебя озадаченный вид, – заметил Сехотеп.

– А ты не чувствуешь в воздухе что-то вроде злых чар?

– Ах… И ты тоже почувствовал?

– На мой взгляд, все это как-то неестественно… Словно вокруг затаились и выслеживают нас разрушительные силы…

– Это Провозвестник… Интересно, его власть действительно так далеко простирается?

– Лучше предполагать худшее.

– Царь разделяет твою осторожность. Именно в этих местах был убит генерал Сепи. Мы направляемся к крепостям Иккур и Кубан, гарнизоны которых сторожат множество троп и дорог. В частности, Уади– Аллаки, которая ведет к заброшенным золотым копям. Вот уже два месяца как они не шлют ни единого рапорта в Элефантину. Возможно, их гонцы заблудились, а может быть, солдат убили. Иккур и Кубан расположены к северу от нашего основного плацдарма в Нубии – крепости Бухен, которая, кажется, еще не занята нубийцами. Впрочем, скоро мы узнаем, почему они молчат.

Кровавый вдруг стал неистово лаять, подавая сигнал об опасности.

Все тревожно оглядывались по сторонам.

– Смотрите! Вон там! Гиппопотамы! – крикнул впередсмотрящий.

Толстокожие животные терпеть не могут, когда их тревожат во время нескончаемого послеобеденного отдыха, и часто нападают на суда, которые их нервируют. Своими длинными зубами они таранят самое крепкое и толстое дерево обшивки судов.

Лучники заняли боевую позицию, но вдруг с флагманского корабля зазвучала томительная и прекрасная мелодия…

Сидя на носу корабля, Секари играл на инструменте длиной в два локтя. Ряд дырочек, проделанных в нижней части тростникового стебля довольно крупного диаметра, позволял ему извлекать богатую гамму звуков, громкость которых постоянно менялась.

Кровавый перестал лаять, успокоился и устроился рядом.

Гиппопотамы собрались плотной группой. Их вожак – чудовище тонны в три весом – в ярости разинул пасть.

– Давайте бросим гарпун! – предложил один из солдат. Секари отрицательно покачал головой и продолжал играть на своей флейте.

Вожак замер, и его стая замерла тоже. Видны были только их глаза, ноздри и уши, потому что кожа у гиппопотамов слишком чувствительна в отношении солнечных ожогов.

Вскоре на берегу появилось неожиданное существо.

– Белый гиппопотам! Еще один! – закричал один моряк. – Мы спасены!

Самец был покрыт специальным секретом, цвет которого походил на кровь. Это воплощение бога Сета питалось злаковыми культурами. Самка, которую сочли белой, воплощала собой благодатную силу Туэрис – великой покровительницы плодородия и деторождения. Ежегодно фараон, носящий красную корону и побеждающий опасного самца, празднует день белого гиппопотама.

Вожак первым вышел из воды, за ним все остальные. Они покорно двинулись за самкой, которая увела их в камыши.

Дорога свободна. Флотилия снова двинулась в путь.

Настроение команды поднялось, каждый вспоминал подвиги Сесостриса. Разве не подчинил он своей власти одного за другим правителей провинций и не потерял при этом ни одного солдата? Под предводительством такого царя нубийская кампания обязательно будет победоносной.

Зазвучали гимны в честь Сесостриса…

– Ну вот мы узнали и еще один из твоих многочисленных талантов! – улыбнулся Икер своему другу Секари. – Скажи, эта мелодия всегда успокаивает гиппопотамов?

– По правде говоря, она просто привлекает самок. И, если повезет, самки успокаивают самцов.

– Где ты выучил эту мелодию?

– Знаешь, моя работа заставляет меня постоянно сталкиваться с тысячью опасных ситуаций. И жестокость – не всегда самое лучшее решение. К несчастью, эта флейта не является панацеей, потому что люди гораздо менее восприимчивы к красоте, чем гиппопотамы.

– Это Золотой Круг Абидоса посвятил тебя в тайны музыки?

– Во время своего земного царствования Осирис научил людей преодолевать варварство путем созидания – строительства, создания скульптур, картин, музыки. Мы приближаемся к Абидосу опасным путем и ведем не совсем обычную войну. Цена ей – воскрешение Осириса!

Эти слова Секари прозвучали как эхо того, что перед расставанием сказала ему Исида! И тут Икер впервые уверенно ощутил, что принимает участие в сверхъестественной экспедиции. Грохот оружия станет завесой для другого конфликта, который будет решать, быть или не быть тому человечеству, для которого Осирис открыл гармонию. Да-да! Под угрозой именно гармония!

– Меня тревожит поведение нубийских наемников, – признался Секари.

– Ты опасаешься предательства?

– Нет, им хорошо платят, и у них нет никакого желания возвращаться к их племенам, в которых на них смотрят как на предателей. Просто они стали нервными и раздражительными. А ведь раньше они были веселы и спокойны!

– Не мог среди них оказаться какой-нибудь заговорщик, решивший посеять смуту?

– Я бы его давно вычислил.

– Ты сообщил об опасности генералу Несмонту?

– Разумеется. Но он смущен не меньше меня. Он знает этих людей уже давно и всегда им доверял как самому себе.

– Значит, обычным путем эту проблему не решить. И, если здесь есть измена, она не будет похожа ни на что, что встречалось ранее.

– Возможно.

– Я сейчас попрошу Великого Царя немедленно предпринять предупредительные меры исключительного характера.

Пока Икер объяснял Сесострису свой план, на горизонте показались крепости Иккур и Кубан.

Они выглядели, как и раньше. Но ни один солдат не поднялся на верхний этаж сторожевых башен.

– Это откровенно попахивает засадой, – сказал Секари.

33

Обычно в крепостях Иккур и Кубан находили приют караваны и изыскатели, отправлявшиеся на поиски золота. Когда в них складывали запасы драгоценного металла, предназначенного для храмов Египта. План крепостей был прост: прямоугольник кирпичных стен, над которыми возвышаются бастионы. К ним приделан крытый проход, ведущий к реке. Таким образом солдаты могли брать воду, не опасаясь стрел неожиданных противников.

Сейчас над крепостями тысячами кружили грифы и вороны.

– Сначала я отправлю туда лазутчиков, – решил Несмонту.

Десять солдат высадились на западный берег, а двадцать – на левый. Они рассеялись и бегом бросились к своим целям.

Секари глаз не спускал с корабля, на котором были размещены нубийские лучники.

И вдруг некоторые из нубийцев стали выть, другие бросились рвать паруса, третьи стали ломать свои луки.

Вперед выступил офицер:

– Прекратить! Немедленно успокоиться!

Пока он ходил между рядами, наводя порядок и решая, кого из зачинщиков наказать, один высоченный негр всадил ему в спину нож.

Раздался звериный вой.

Будучи не в силах в одиночку совладать с мятежниками, Секари прыгнул в воду и поплыл к флагманскому судну. По веревкам он быстро забрался на борт.

– Нубийские наемники сошли с ума! – быстро шепнул он Икеру. – Нужно немедленно вмешаться.

– Какой позор для нашего элитного полка! Катастрофа! – простонал Несмонту.

– Если мы сейчас же не отреагируем, они нанесут непоправимый ущерб!

Взбунтовавшийся корабль стремительно плыл к флагманскому судну.

– Поднимайтесь против фараона! – ревели нубийцы. – В наших сердцах свирепый огонь! Победа протягивает нам свои объятья!

На переносной алтарь Сесострис поставил глиняные фигурки, слепленные Икером. Они изображали побежденных – без ног, со связанными за спиной руками. В их головы вонзилось страусовое перо – символ Маат. Их тела были покрыты заклинаниями. Фараон громко прочел их, и его голос звучал так величественно и мощно, что нападавшие дрогнули.

– Вы – слезы божественного ока, множество, которое он должен сдержать, чтобы оно не нанесло вреда. Пусть враг рассыплется!

Своей белой палицей фараон ударил по фигуркам и бросил их в огонь жаровни.

Тем временем корабль мятежников продолжал двигаться вперед.

Нубийцы плясали и изрыгали ругательства.

Лучники на флагманском корабле заняли боевую позицию.

– Ждать моего приказа и целиться метко, – приказал Несмонту. – Сейчас они прижаты друг к другу – тем лучше. Пока они возбуждены, поразить их легко.

Вожак расхаживал на носу корабля, кривляясь и сквернословя.

И вдруг – от неожиданности генерал даже вскрикнул – его голова лопнула, как спелый фрукт.

Пляски немедленно прекратились. Большинство нубийцев бросились прятаться, некоторые, петляя, в панике бегали по палубе, некоторые падали в воду.

– Взять управление судном! – скомандовал Несмонту. Несколько моряков, осмелев, послушавшись приказа и исполнили то, что от них требуется в подобной ситуации. Никакого сопротивления не было. Ни одного солдата-нубийца не осталось в живых.

– Это коллективное помешательство, – заключил Сехотеп.

– А с другими полками не случится чего-нибудь в этом же роде? – забеспокоился Икер.

– Нет, – ответил фараон. – Нубийские колдуны, совершившие это преступление, оказали воздействие на разум именно этих несчастных, потому что они – их братья по крови. Колдунам хотелось ослабить нашу армию.

Вернулись лазутчики.

– Иккур и Кубан совершенно пусты, – рассказал офицер. – Но везде следы высохшей крови. Скорее всего гарнизоны вырезаны, но нет ни одного трупа.

– Нет ли каких-нибудь следов, по которым можно было бы судить о нападавших?

– Только клок шерстяной ткани, Ваше Величество. Должно быть, он был вырван из очень толстой туники. Но нубийцы такого рода одежду не носят.

Сесострис потер между пальцами кусок переданной ему ткани. Он показался ему похожим на тот, что когда-то был обнаружен на острове Бигжех, оскверненном демоном, тогда надсмехавшимся над ритуалом, а теперь жаждавшим погубить Египет наводнением.

– Провозвестник… Он снова совершил свое гнусное дело и поджидает нас в глубине Нубии.

Все, кто слышал эти слова, вздрогнули. О боги! В какой ад превратится эта экспедиция!

– Вон, смотрите! Там бежит человек! – предупредил часовой. – Сейчас он скроется из виду!

Один из лучших стрелков натянул лук.

– Он нам нужен живой, – потребовал Несмонту.

Несколько пехотинцев бросились в погоню. С ними Икер.

Солдаты побежали слишком быстро, поэтому скоро у них не хватило дыхания. Жара обжигала легкие и подгибала ноги, но Икер не сдавался.

Хотя расстояние казалось довольно большим, Царский Сын не сменил ритма бега на более быстрый. Он был отличным бегуном на большие дистанции, экономил силы.

Расстояние постепенно уменьшалось.

И вот беглец упал, не в силах больше подняться.

Когда Икер добрался до него, то увидел рогатую змею с широкой головой, узкой шеей и толстым хвостом, которая уползала прочь…

Несчастный был укушен ею за ногу, и мгновения его были сочтены.

Это был молодой нубиец, смотревший на Икера растерянно и испуганно…

– Меня наказали боги! Я не должен был грабить трупы в крепостях Иккер и Кубан… Я не знал, что она вернется их пожирать!

– О ком ты говоришь?

– О львице! Об огромной львице! Она растерзала два гарнизона! Ее не брали стрелы, не ранили кинжалы…

Умирающий хотел еще что-то сказать о чудовищной львице, но задохнулся, и его сердце остановилось…

– Мне кажется, что этот человек сказал правду, – высказал свое мнение Икер, передав фараону слова нубийца.

– Ситуация гораздо сложнее, чем я предполагал, – признался Сесострис. – Нубийские племена восстали под предводительством Провозвестника. Он подготовил целую серию ловушек и хочет нас уничтожить, а потом захватить Египет. Кто другой осмелился бы вызвать львицу-убийцу, которую не может остановить ни одна армия?! Отныне убийца терроризирует весь великий Юг. Значит, мы заранее обречены на поражение…

– Нет ли какого-то средства, которое бы могло повелевать ею? – в тревоге спросил Сехотеп.

– Только царская бирюза может усмирить ее и превратить ее ярость в нежность и покладистость.

– Такой камень существует, – напомнил Икер. – Я добыл его в рудниках Серабит-эль-Кхадим. – Мы были там с Секари.

– Но, к несчастью, этот камень сейчас в руках Провозвестника, – печально констатировал Сесострис.

– Итак, мышеловка захлопнулась! – подвел итог генерал Несмонту. – Провозвестник хочет нас заманить к Бухену, а стало быть, почти на тот свет. Ведь это самое средоточие большинства нубийских племен. С помощью этой неуловимой львицы они нас уничтожат… И перед ним больше никаких препятствий!

– Не лучше ли в таком случае повернуть назад и постараться хорошенько укрепить Элефантину? – спросил Секари.

– Я уже сталкивался с такого рода ситуациями, когда превосходство противника должно было убедить меня отказаться от моих планов. Если бы я всякий раз уступал страху и отчаянию, что стало бы с Египтом? Вы все констатируете, что наши противники – это не только люди, которые жаждут завоевать нашу землю. Они стремятся уничтожить Осириса, помешав исполнению его таинств. Только его учение позволит нам действовать правильно.

– Я немедленно отправлю отряд изыскателей собрать как можно больше красной яшмы и сердолика, – сказал старый генерал. – У каждого солдата с собой должен быть такой кусочек, чтобы держать львицу на расстоянии. Это животное боится кровавого глаза бога Хора, который застыл в яшме, и пламени, скрытом внутри сердолика. Конечно, этого мало, чтобы убить львицу, и потому те, кто будет плохо экипирован, рискуют стать ее жертвой. Но по крайней мере мы сможем двигаться вперед.

– Вы хорошо знаете эту тварь! – сказал Икер.

– В моем возрасте, мой мальчик, я уже многое повидал… Мне даже будет приятно повстречаться с ней второй раз… Надеюсь, я заставлю ее проглотить ее же хвост!

– Меня заинтриговала одна деталь, -вмешался Секари. – Почему нужно было врагам захватывать крепости Иккур и Кубан и тем самым предупреждать нас об опасностях, которые нас подстерегают? Было бы гораздо уместнее дать нам забраться в глубь территории и застать нас врасплох.

– Провозвестник предвидит нашу решимость идти вперед, – ответил Икер. – Значит, он хочет, чтобы мы как можно быстрее ушли с этого места.

– Какую тайну он прячет?

– Дорога Уади Аллаки ведет к золотым рудникам, – ответил царь. – Не будем забывать, что Провозвестник убил генерала Сепи именно на этой дороге.

– Но ведь этот рудник уже исчерпан, а дорога, как сказали наши изыскатели, стала непроходимой, – подчеркнул Несмонту.

– Разве изыскатели порой не ошибаются? – с иронией спросил Секари.

– Я вызываюсь добровольцем разведать местность, – заявил Икер. – Должно быть, мой учитель, генерал Сепи, нашел здесь что-то очень важное.

– Главная цель нашей экспедиции – найти золото богов, – напомнил фараон. – В нем овеществлен, материализован огонь воскрешения! Это золото – синтез и связь элементов, составляющих жизнь. Оно заключает в себе свет, передающий таинства Осириса. Иди, сын мой, и дойди до конца по этому пути.