Важное место в партийно-политической работе занимал вопрос об отношении воинов Красной Армии к немецкому народу. Исчерпывающий ответ на этот очень сложный в то время вопрос дали наша партия, центральная печать, директивы Главного политического управления Красной Армии.
      " Красная Армия, выполняя свою великую освободительную миссию, ведет бои за ликвидацию гитлеровской армии, гитлеровского государства, гитлеровского правительства, но никогда не ставила и не ставит своей целью истребить немецкий народ", - писала газета "Правда" 14 апреля 1945 года. "Наша армия несет освобождение от немецкого фашизма не только народам сопредельных государств Европы, но и самому немецкому народу", - разъясняли мы бойцам и командирам, призывая их к гуманному отношению к населению Германии. И эта большая политико-воспитательная работа не прошла даром. А что греха таить, выдержка давалась нам порой нелегко...
      3-й гвардейской армии, части которой нам предстояло поддерживать своим огнем, было приказано наступать в составе главной ударной группировки 1-го Украинского фронта. Перед фронтом армии было много заблаговременно укрепленных гитлеровцами мелких и крупных населенных пунктов. Мы понимали, что выбивать их оттуда придется о помощью штурмовых групп. А в эти группы, как правило, выделялись и наши орудийные расчеты.
      Предвидя все это, штаб бригады разработал специальную "Памятку расчету орудия, действующего в составе штурмовой группы в уличных боях в населенном пункте". Ее изучили все бойцы и командиры. Были проведены и практические занятия в составе стрелковых подразделений 329-й стрелковой дивизии полковника Ф. Ф. Абашева, которую бригаде предстояло поддерживать с начала наступления,
      Пять дней - небольшой срок для подготовки к крупной наступательной операции. И мы использовали их с максимальной отдачей. Штабы бригады и обоих артполков под руководством гвардии подполковника Н. А. Дряпака вместе со штабом артиллерии 329-й стрелковой дивизии участвовали в планировании артиллерийского наступления. До исполнителей были своевременно доведены таблицы огня, планы перемещения артиллерийских частей и графики их переправы на западный берег Нейсе, а также другие боевые документы.
      Мы с командирами полков и дивизионов участвовали в рекогносцировке в составе рекогносцировочных групп общевойсковых командиров. Начальник политотдела бригады гвардии подполковник П. С. Беглов и его подчиненные большую часть времени находились в подразделениях. Они проводили беседы, политинформации, партийные и комсомольские собрания, митинги, рассматривали многочисленные заявления бойцов и командиров о приеме их в партию.
      Общая продолжительность артиллерийской подготовки намечалась 145 минут: 40 минут - на артподготовку перед форсированием реки, 60 - на обеспечение форсирования и 45 минут - на артиллерийскую поддержку атаки пехоты и танков за рекой. Учитывая характер впередилежащей местности, поддержку атаки планировалось осуществлять методом последовательного сосредоточения огня. В зависимости от того, как сложится боевая обстановка, мы должны были быть готовыми действовать и в качестве частей и подразделений непосредственного сопровождения наступающих войск.
      16 апреля 1945 года в 6 часов 15 минут земля и воздух задрожали от мощных залпов советской артиллерии. Артиллерийское наступление началось. В 7 часов утра под прикрытием огня и дымовой завесы передовые батальоны 329-й стрелковой дивизии на подручных средствах начали форсировать Нейое в районе Гросс-Бадемейзель. Вслед за ними к реке устремились саперные подразделения. Они тут же приступили к наведению переправ и понтонных мостов, по которым должны были пройти танки, самоходные орудия, артиллерия, машины.
      После наведения переправ полки 3-й легкоартиллерийской бригады вслед за стрелковыми частями дивизии двинулись на левый берег Нейсе. Вместе с командирами стрелковых полков находились гвардии подполковники Батрутдинов и Струн. В боевых порядках стрелковых батальонов двигались командиры артиллерийских дивизионов и взводов управления, с командирами стрелковых рот - командиры батарей. Со всеми ими у меня поддерживалась надежная радиосвязь, а они, в свою очередь, имели проводную и радиосвязь с батареями.
      Вскоре полки 329-й дивизии после огневого налета всей дивизионной артиллерийской группы (ДАГ) с ходу овладели населенным пунктом Шаксдорф, а затем и Зиммерсдорф. 167-й и 200-й гвардейские легкоартиллерийские полки заняли огневые позиции на западной окраине Зиммерсдорфа, продолжая оказывать огневую поддержку стрелковым подразделениям.
      Гитлеровцы пытались контратаковать выдвинувшиеся вперед стрелковые батальоны, но эти попытки своевременно пресекались массированным огнем всех частей ДАГ. Передовые артиллерийские наблюдатели и стреляющие командиры зорко следили за поведением противника и своевременно принимали меры для поражения обнаруженных крупных и мелких вражеских подразделений и огневых средств.
      Так, командир взвода связи 167-го гвардейского легко-артиллерийского полка гвардии младший лейтенант В. И. Машалин с артиллерийскими разведчиками гвардии рядовыми Краюшкиным и Доткупасом, прокладывая связь к позициям батарей, обнаружили за перелеском большую колонну вражеской пехоты с несколькими штурмовыми орудиями "фердинанд". Сообщив на НП командира дивизиона точные координаты цели, офицер немедленно вызвал огонь и корректировал стрельбу до тех пор, пока колонна противника не была рассеяна с большими потерями в личном составе и технике. Прицельный огонь по этой колонне вела и батарея гвардии капитана Д. И. Матрешива из 200-го гвардейского легкоартиллерийского полка.
      Командир 186-го стрелкового полка объявил благодарность младшему лейтенанту В. И. Машалину и капитану Д. И. Матрешину. Он представил обоих офицеров и их подчиненных к правительственным наградам.
      Начальник разведки 200-го гвардейского полка гвардия лейтенант И. М. Плохотнюк и разведчик гвардии ефрейтор Т. Я. Василенко вели наблюдение из радийного танка и вызвали сосредоточенный огонь всего полка по скоплению вражеской пехоты.
      Разведгруппы гвардии старшего лейтенанта А. В. Куликова и гвардии лейтенанта И. М. Плохотнюка, двигаясь в боевых порядках стрелковых батальонов, оперативно передавали координаты замеченных ими целей в штаб полка, а когда требовалось, принимали участие в боях в составе стрелковых подразделений.
      18 апреля полки 329-й стрелковой дивизии, наступавшие в направлении города Котбус, встретили организованный огонь гитлеровцев со стороны поселка Адлик Дубрау, превращенного ими в сильный узел сопротивления. По боевым порядкам наступающих открыли огонь минометы и две артиллерийские батареи противника. Мы с полковником Ф. Ф. Абашевым договорились с находившимся при дивизии авиационным командиром о нанесении по узлу сопротивления немцев согласованного удара авиации и артиллерии.
      Через двадцать минут десять наших штурмовиков появились над поселком и начали обрабатывать позиции гитлеровцев. С бреющего полета штурмовики обстреляли немецкие артиллерийские батареи. Вслед за этим по вражеским укреплениям открыли огонь гаубичные и пушечные дивизионы нашей бригады и артполка 329-й стрелковой дивизии, а по траншеям переднего края - полковая артиллерия и минометы стрелковых частей. Особенно эффективной оказалась стрельба орудий, стоявших на прямой наводке. Лишь один орудийный расчет гвардии сержанта Д. А. Плужникова, непрерывно менявший позицию, уничтожил пять станковых пулеметов и до взвода вражеской пехоты.
      Всего же в бою за Адлик Дубрау бригада уничтожила 17 пулеметных гнезд, одно самоходное орудие "фердинанд" и более роты гитлеровцев.
      На подступах к реке Шпрее юго-восточнее Котбуса 329-я дивизия встретила отчаянное сопротивление противника. Комдив Абашев приказал мне и командующему артиллерией дивизии нанести по позициям врага одновременный удар артиллерии с закрытых позиций и из орудий, поставленных на прямую наводку.
      Полки бригады находились на позициях в трех километрах от того места, где решено было форсировать Шпрее. Невдалеке развернулись и дивизионы артполка дивизии. Подполковник Дряпак, как начальник штаба Дивизионной артиллерийской группы, быстро спланировал огонь всех подразделений ДАГ, и через четверть часа группа начала двадцатиминутную артподготовку. Затем передовые стрелковые подразделения устремились к реке, к заранее разведанным переправам. Вражеские части были опрокинуты. Дивизия успешно преодолела и эту водную преграду.
      Вместе с пехотой в числе первых из артиллеристов форсировали Шпрее командир 2-й батареи 200-го гвардейского легко-артиллерийского полка гвардии капитан В. Е. Фокин, командир взвода управления гвардии лейтенант А. С. Лыков и гвардии старшина Меерманов. Они обеспечили непрерывное и эффективное управление огнем батареи, а также корректировали стрельбу всего дивизиона. К сожалению, гвардии капитан Фокин получил тяжелое ранение и был эвакуирован в тыл.
      329-я стрелковая дивизия в этот день перерезала важную коммуникацию немцев - шоссе Шпремберг - Котбус и завязала бой за пригород Котбуса поселок Галлинхеи. В это время мы с комдивом Абашевым увидели большую колонну пехоты на бронетранспортерах, которая медленно двигалась к Галлинхену. Батрутдинов, а вслед за ним и Струк тоже доложили мне об этой колонне. Полетели команды на позиции. Через несколько минут колонну буквально разорвали на части мощные взрывы: оба полка бригады открыли беглый огонь из всех орудий осколочными снарядами.
      - Молодцы артиллеристы! Ай да молодцы! - восхищенно воскликнул Абашев. Скуп был комдив на похвалу, а тут даже он не удержался.
      Вскоре над вражеской колонной появились наши "илы" и с бреющего полета довершили начатое артиллеристами дело. На лугу осталось несколько сгоревших танков, броневиков, две самоходки. Остальные скрылись на улицах города...
      В боях за Котбус его южные и юго-западные пригороды отличились батарейцы гвардии старшего лейтенанта Ф. И. Черноокова, гвардии лейтенантов А. В. Гога и В. П. Бинде. Уничтожая огневые тючки гитлеровцев, засевших в подвалах домов, они обеспечивали успешное продвижение вперед стрелковых батальонов дивизии.
      Утром 22 апреля после переговоров с командиром корпуса полковник Абашев сообщил присутствовавшим на его НП офицерам, что 3-я и 4-я гвардейские танковые армии обошли Котбус с запада, овладели Люббенау, Луккау, Барутом и находятся уже на подступах к пригороду Берлина Цоссену.
      - Достаньте свои карты и посмотрите, - сказал комдив, - с севера, им навстречу, идут танковые соединения 1-го Белорусского фронта. Так что франкфуртско-губенская группировка немцев находится уже в полуокружении и нет сомнения, что скоро она окажется в котле.
      - Но это значит, товарищ комдив, что нам с вами придется здесь жарко, - сказал я. - Немцы ведь попытаются вырваться из котла. А куда им идти, как не через нас?
      - Что верно, то верно, - согласился полковник Абашев. - Об этом нас и предупреждает командование. Так что бдительность и еще раз бдительность. И полная готовность ко всяким неожиданностям!
      В тот же день фашисты оставили Котбус - крупный узел их обороны на автостраде Берлин - Бреелау. К этому времени франкфуртско-губенская группировка противника была полностью окружена. Для ее ликвидации вместе с другими стрелковыми и танковыми объединениями была привлечена и часть сил 3-й гвардейской армии, в их числе 1-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва.
      26 апреля начались бои по уничтожению франкфуртско-губенской группировки. Сопротивление врага на нашем участке было сломлено в тот же день. Гитлеровцы стали отступать к Берлину. Бои вновь приняли ожесточенный характер, когда войска 9-й немецкой армии снова стали предпринимать отчаянные попытки разорвать кольцо окружения и пробиться на запад.
      Лишь несколько дней спустя мы узнали, что с запада на помощь войскам, окруженным в Берлине и юго-восточнее его, пытается прорваться 12-я фашистская армия Венка.
      Бои с противником на нашем участке носили своеобразный характер. В густонаселенном лесном массиве перемещались воинские части и подразделения обеих сторон. Никто точно не знал, откуда следует ожидать неприятеля. Фашисты, чувствуя близкий конец, зверствовали, прибегали к коварным методам борьбы. Был случаи, когда они выходили из леса с поднятыми руками и белыми флагами, а подойдя вплотную к позициям наших подразделений, выхватывали спрятанные под шинелями автоматы, гранаты и пускали их в ход... Но ничто не могло помочь фашистам. Их крах был неминуем.
      Ненависть к врагу удесятеряла силы воинов. Даже оставаясь в значительном меньшинстве, проявляя смекалку, хладнокровие и решительность, они побеждали противника.
      Разведчики бригады гвардии рядовые Д. Казаченко и Т. Василенко, действуя из засады, вынудили сдаться в плен более сотни гитлеровцев, а разведчики М. Николаев и А. Евдокимов пленили 40 вражеских солдат я офицеров.
      Вместе с частями 21-го стрелкового корпуса соединения 1-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва громили вырывавшиеся из окружения группы немцев, рассеивали их по лесам и рощам. В это время пришлось вести преимущественно встречные бои, непрерывно продвигаться за стрелковыми частями из одного района в другой, не позволяя пехоте и танкам противника прорваться к автостраде, ведущей к Дрездену.
      26 апреля 3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада вместе со стрелковыми и артиллерийскими частями 21-го стрелкового корпуса перекрыли дороги севернее Краусник-Одерин, по которым ожидалось продвижение нескольких пехотных и танковых соединений франкфуртско-губенской группировки немцев.
      Гитлеровцы шли скученно, напролом. Советские пехотинцы, артиллеристы и танкисты вынуждены были вести борьбу с фашистскими танками и автоматчиками в ближнем бою, уничтожая их с коротких расстояний, так как по обе стороны автострады стоял могучий лес, мешавший применению артиллерии, особенно крупнокалиберной.
      По этой причине в тяжелом положении оказались подразделения 167-го гвардейского полка. В ночь на 29 апреля крупные силы пехоты гитлеровцев с танками и артиллерией неожиданно вышли из леса и устремились к позициям артиллеристов, прикрывавшим подступы к автостраде на Дрезден. Батареи полка стояли плотно, интервалы между орудиями не превышали 50 метров. В этих промежутках командир полка гвардии подполковник Батрутдинов расположил личный состав взводов управления, связистов, шоферов, разведчиков - всех, кто мог стрелять из личного оружия, пулеметов, противотанковых ружей, трофейных фаустпатронов. Пушки вели огонь прямой наводкой.
      Ночная атака гитлеровцев была отражена. Но утром 29 апреля они снова лавиной пошли на гвардейцев.
      Парторг 5-й батареи гвардии старший сержант Свинухов возглавил один из расчетов, заменив раненого командира этого орудия. Пушка стреляла по гитлеровцам прямой наводкой. Когда же она была разбита фаустпатроном, расчет продолжал уничтожать фашистов гранатами и из личного оружия. Геройски погиб в этой схватке парторг Свинухов, но его товарищи не пропустили гитлеровцев к автостраде.
      К орудию гвардии сержанта И. Гончарова бросились 50 немецких автоматчиков. Оставшись у пушки вдвоем с наводчиком гвардии рядовым Горзиновым, они продолжали вести огонь по гитлеровцам даже тогда, когда те приблизились к орудию на 50-30 метров.
      В течение суток 167-й гвардейский легкоартиллерийский полк отбил 14 атак, уничтожил около 1000 вражеских солдат и офицеров, 2 самоходных орудия "фердинанд", 2 бронетранспортера. В плен было взято 200 гитлеровцев. Храбро сражались все воины полка, и среди них гвардии сержанты Карташов, Коломиец, Крючков, Тимофеев, офицеры И. Фомин, Г. Власов, заместитель командира 1-го дивизиона гвардии капитан И. Г. Скрипка, который управлял огнем подразделения, несмотря на ранение. Да разве всех перечислишь!.. Благодаря массовому героизму воинов полка враг вновь был вынужден отойти в лесной массив.
      Не менее тяжкое испытание выпало и на долю гвардейцев 200-го легкоартиллерийского полка, который перекрывал пути выхода из окружения гитлеровцев на смежном участке. Подразделения части отразили пять вражеских контратак, уничтожили до батальона пехоты, 250 гитлеровцев захватили в плен.
      3-5 мая, не дойдя нескольких десятков километров до Берлина, 3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада в составе своей артиллерийской дивизии совершила 150-километровый марш под город Дрезден. Теперь мы входили уже в оперативное подчинение командующего войсками 5-й гвардейской армии генерал-полковника А. С. Жадова, которая сосредоточивалась на этом направлении для ликвидации продолжавших сопротивление частей и соединений фашистского вермахта на юге Германии.
      К вечеру 5 мая оба полка бригады развернули свои боевые порядки на западном берегу реки Эльба, южнее города Риза. Артиллерийские батареи заняли здесь противотанковую оборону с задачей прикрыть плацдарм от возможных контратак пехоты и танков противника, стремившихся соединиться с дрезденской группировкой гитлеровцев, упорно не желавшей сложить оружие, несмотря на неоднократные предложения на этот счет нашего командования.
      В течение 6-8 мая полки бригады несколько раз меняли свои огневые позиции, вели бои то на восточном, то на западном берегу Эльбы, неуклонно приближаясь к Дрездену. Стычки с врагом носили порой ожесточенный характер, но кончались, как правило, полной капитуляцией фашистских подразделений.
      В самом предместье Дрездена - Целкерозе штаб бригады неожиданно подвергся артиллерийскому налету, продолжавшемуся около четверти часа. Спасли нас крепкие стены кирпичного особняка, в котором разместился штаб. Да и батарейцы 200-го гвардейского легкоартиллерийского полка быстро нащупали вражескую батарею и заставили ее навсегда замолчать.
      К вечеру 8 мая 1945 года военный комендант Дрездена отдал наконец, приказ гарнизону о безоговорочной капитуляции. Сотни гитлеровских солдат и офицеров, бросая оружие, начали сдаваться в плен.
      Многие жители Дрездена, центр которого был до основания разрушен американской авиацией, безбоязненно выходили на улицы, смотрели на ликовавших советских воинов.
      В полках состоялись митинги личного состава. На них был зачитан приказ Верховного Главнокомандующего от 8 мая 1945 года, в котором объявлялась благодарность воинам 5-й гвардейской армии, овладевшей Дрезденом. В числе других отличившихся частей и соединений в приказе называлась и наша 3-я гвардейская легкоартиллерийская Краснознаменная, ордена Кутузова Бахмачско-Киевская бригада...
      На помощь братской Чехословакии
      После полковых митингов, проходивших на берегу живописного городского озера с хорошо оборудованными пляжами и набережными, солдаты и офицеры долго не расходились, пели фронтовые песни, взволнованно обсуждали события последних дней. Все понимали, что войне приходит конец...
      Стоя у парапета на берегу озера, мы с Бегловым и Дряпаком беседовали в кругу штабных сослуживцев. В это время к нам подбежал дежурный офицер:
      - Товарищ гвардии полковник! Разрешите обратиться?
      - Пожалуйста. Что случилось?
      - Вас и гвардии подполковника Беглова. Срочно вызывают в штаб армии.
      Штаб армии располагался через квартал от нас, и мы с начальником политотдела отправились туда пешком. Когда в просторном зале собрались все командиры и начальники политорганов общевойсковых, танковых и артиллерийских соединений, командарм сделал сообщение. Он сказал, что группировка вражеских войск, оккупировавшая Чехословакию, не сложила оружия и народ этой братской страны восстал. Жестокие бои с оккупантами шли всюду, и особенно в Праге. Фашисты зверствовали, разрушали памятники культуры, взрывали мосты, промышленные предприятия, жилые дома, расстреливали ни в чем не повинных людей. Восставшие пражане по радио обратились к командованию советских войск в Германии с просьбой об оказании срочной помощи.
      ...Бригада получила приказ войти в состав передового отряда, которому предстояло в течение 24 часов преодолеть Рудные горы, вступить на территорию Чехословакии, достичь города Мельник, овладеть им и удерживать до подхода главных сил армии.
      Отряд наш должен был действовать в качестве левой подвижной группы (стрелковый, танковый полки и 3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада). Более мощная подвижная группа была нацелена на Прагу с задачей разгромить немецко-фашистскую группировку войск и освободить город.
      По возвращении в часть я объявил тревогу. Пока полки собирались на одной из ближайших площадей Дрездена и строились в походную колонну, мы с Бегловым собрали в штабе всех командиров частей, их заместителей по политчасти и начальников штабов. Поставили задачу. Я приказал довести ее до всего личного состава.
      Когда все было готово к маршу, к колонне бригады подошли батальоны стрелкового полка, входившего в нашу подвижную группу. В этом полку было немало трофейных грузовиков большой вместимости, поэтому лишь меньше половины личного состава шло в пешем строю. Согласно указанию командира подвижной группы эту часть бойцов и командиров мы посадили на бригадные "студебеккеры".
      Наконец в 22.00 8 мая мы покинули Дрезден. На выходе из города к отряду присоединились танкисты. Два танковых батальона пошли в голове колонны главных сил группы. В головную походную заставу были выделены танковая и стрелковая роты, одна батарея 167-го гвардейского легкоартиллерийского полка и минометное подразделение.
      Еще утром 8 мая я почувствовал себя плохо. Вдруг поднялась температура, начало знобить. Несколько таблеток аспирина помогли продержаться на ногах до вечера. Но когда я сел на заднее сиденье трофейного "оппеля", мне стало совсем плохо. Вновь температура, вновь лихорадка. Андрей Шаповаленко позвал фельдшера гвардии лейтенанта медицинской службы П. Д. Шкваренко - опытного, знающего медика.
      Дорога через Рудные горы оказалась извилистой, разбитой, машину бросало из стороны в сторону, и я никак не мог уснуть, несмотря на то что Шкваренко все время просил меня соснуть хоть на часок. Вею ночь колонна отряда медленно двигалась через горный перевал, преодолевая заминированные лесные завалы и отдельные участки дороги, рассеивая небольшие вражеские группы огнем танковых пушек и пулеметов.
      К рассвету мы вышли наконец на равнинную местность и на предельных скоростях устремились вперед. Потери в личном составе были небольшие, но переживали мы их особенно тяжело. Ведь каждый из нас знал - это последние дни войны...
      Но и радости было много: от Рудных гор до самого конечного пункта вашего маршрута по обеим сторонам дороги стояли ликующие толпы народа. Люди забрасывали наши машины цветами, горячо приветствовали своих освободителей.
      - Наздар! Наздар! Да здравствует Красная Армия, наша освободительница! - кричали жители сел и городов, через которые двигался наш отряд.
      - Да здравствует свободный народ братской Чехословакии! - отвечали мы.
      Девушки, женщины, дети, старики тянулись к нашим воинам, чтобы пожать им руку, многие плакали от радости.
      К исходу дня 9 мая наш отряд достиг города Мельник, в коротком бою разбил его гарнизон. Полки, входившие в отряд, развернулись и заняли круговую оборону, оседлав все перекрестки дорог, шлюзы у устья реки Влтава.
      9 мая нам стало уже известно, что в Берлине подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Все мы с огромной радостью и душевным волнением восприняли эту весть.
      10 и 11 мая стрелковый и танковый полки отряда при огневой поддержке нашей бригады занимались ликвидацией отдельных разрозненных групп противника. 12 мая бои прекратились. Военные действия для нас закончились.
      В подразделениях бригады царило всеобщее ликование, проходили митинги личного состава. Воины обменивались домашними адресами, договаривались о послевоенных встречах. Словом, радовались, смеялись и плакали, праздновали долгожданную Победу...
      Пожалуй, только влюбленные (а их у нас было немало) рели себя как-то необычно смирно, обсуждали будущее... В тот чудесный майский вечер эту проблему решали немало солдат и офицеров бригады, встретивших, как говорится, свою судьбу на фронтовых дорогах. Во всяком случае, я знаю однополчан и однополчанок, которые сберегли свою любовь и дружбу, создали после войны крепкие семьи, вырастили прекрасных сыновей и дочерей и, безмерно счастливые, нянчили и продолжают нянчить внучат, приходят с ними на встречи с фронтовыми друзьями.
      Весь советский народ, воины Красной Армии праздновали в те дни Победу. Солдаты и офицеры спешили сообщить родным, что живы, здоровы и скоро будут дома, а я все же заболел. 13 мая врачи вынуждены были отправить меня в госпиталь в Дрезден.
      Как только я поправился, меня вызвал командующий артиллерией фронта генерал-полковник артиллерии С. С. Варенцов (штаб 1-го Украинского фронта в те дни тоже находился в Дрездене) и вручил правительственную награду орден Кутузова II степени.
      Первые дни после Победы прошли как во сне. Бригада передислоцировалась на территорию Австрии, в город Аленштайн, где уже находились другие соединения и части 1-й гвардейской Глуховской ордена Ленина, Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого артиллерийской дивизии прорыва. Но здоровье мое сильно пошатнулось, и пришлось оставить строевую службу. Меня перевели в Москву, в Главную инспекцию Сухопутных войск. Затем я служил в одном из учреждений Главного артиллерийского управления, а в 1961 году ушел в запас и переехал на постоянное место жительства в город Брянск.
      В народе об участниках войны часто говорят: "Не стареют душой ветераны". И, думаю, не зря. Сколько знаю оставшихся в живых фронтовиков, однополчан и не однополчан, - все они оказались на переднем крае строительства коммунизма: кто продолжал служить в рядах Советских Вооруженных Сил, а кто сразу же включился в активную, созидательную работу по восстановлению разрушенного гитлеровцами народного хозяйства, возведению послевоенных новостроек. Ветераны - активные общественники, пламенные пропагандисты политики Коммунистической партии, надежные хранители славных боевых и трудовых традиций нашего народа.
      Ветераны 1-й гвардейской артиллерийской дивизии частые гости городов и поселков, в освобождении которых участвовало соединение: Волгограда, Троены, Глухова и Бахмача, Шостки и Киева, Тернополя, Бучача, Збаража. В разные годы в этих городах мне довелось встретиться со многими героями моих воспоминаний. Наш бригадный разведчик, беззаветной храбрости человек, Виталий Степанович Осьмачко поселился в Бучаче, работает преподавателем в местном совхозе-техникуме. Он стал инициатором сбора документов и подлинных экспонатов из боевой истории соединения, розыска ветеранов, создания Музея боевой славы 1-й артиллерийской дивизии прорыва.
      В 1973 году в Тернополе состоялась трогательная встреча с бывшим командиром 6-й батареи 167-го гвардейского легкоартиллерийского полка Героем Советского Союза полковником в отставке Сергеем Ивановичем Родионовым, бригадным разведчиком, кавалером трех орденов Славы майором милиции Мурманом Давидовичем Джапаридзе, бывшим начальником политотдела генерал-майором в отставке Андреем Романовичем Позовным и секретарем дивизионной парткомиссии майором в отставке Иваном Григорьевичем Орапом.
      Все вместе мы поехали в Бучач, посетили музей нашей дивизии и его директора В. С. Осьмачко. Мы с радостью узнали, что музей стал одним из центров туристских маршрутов, местом частых посещений жителей Тернополя и области, членов семей ветеранов соединения. Очень важную роль он играет в жизни совхоза-техникума.
      В музее много фотографий однополчан. Вот командир 167-го гвардейского Краснознаменного Висленского легкоартиллерийского полка А. А. Бутко, а рядышком всегда улыбающийся его друг и боевой соратник командир 200-го гвардейского Краснознаменного, ордена Богдана Хмельницкого Келецкого легкоартиллерийского полка Ю. И. Артеменко.
      С Александром Андреевичем Бутко мне довелось увидеться и быть его гостем в Киеве в 1954 году. Уже тогда он тяжело болел, и через два года его не стало. С Юрием Ильичом Артеменко послевоенная судьба нас не свела, и я не знаю, как сложилась его жизнь в эти годы. Навсегда остался в моей памяти и Семен Лаврентьевич Маградзе, наш начальник штаба, который погиб в конце войны, не дожив до светлого Дня Победы.
      В марте 1975 года накануне 30-й годовщины Победы мне довелось в составе делегации трудящихся Брянщины побывать в городах-героях Севастополе и Волгограде. В Севастополе после митинга я услышал вдруг возглас из толпы:
      - Жагала! Виктор Макарьевич!
      Всматриваюсь в колышущееся людское море и вижу протискивающегося ко мне мужчину со Звездой Героя на груди. Лицо очень знакомое. Неужели Миша Вовк, мой славный комбатр из 201-го гвардейского пушечного полка? Так и есть. Он самый - сильный, возмужалый и... уже наполовину седой.
      Крепко обнимаем друг друга. Более тридцати лет прошло, как виделись. У обоих глаза, что называется, на мокром месте. Но как это радостно, какое счастье после стольких лет разлуки встретить однополчанина!
      В Севастополе Михаила Павловича Вовка, полковника в отставке, Героя" Советского Союза, знают многие. Он и трудится, и ведет большую общественную работу. Михаил Павлович всегда желанный гость на кораблях, предприятиях, в школах. Пионеры окружили нас с ним плотным кольцом, не отходили ни на шаг, сопровождая по памятным местам Севастополя.
      На мемориальном кладбище я пошел на могилу брата Георгия, матроса с эсминца "Быстрый", погибшего под Севастополем в 1941 году. Пока я сидел у могилы, ребята - пионеры и комсомольцы встали в почетный караул у его надгробия, сменяясь через каждые две минуты. Их внимание взволновало меня до глубины души. Было очень приятно сознавать, что молодежь свято чтит память защитников Родины.
      В городе-герое на Волге посланцы Брянщины посетили мемориальный комплекс на Мамаевом кургане. У Вечного огня - тысячи горожан. Среди них я встретил своего однополчанина Героя Советского Союза полковника Н. Г. Посохина. Как и Михаил Павлович Вовк, Николай Григорьевич продолжает трудиться и ведет военно-патриотическую работу среди населения и молодежи.
      С Николаем Григорьевичем мы побывали в памятной нам школе No 14, в подвале которой в 1943 году был штаб 1107-го пушечного артиллерийского полка РВГК. В Музее обороны Царицына - Сталинграда осмотрели пушку 167-го гвардейского легкоартиллерийского полка, прошедшую путь от Сталинграда до Праги и вернувшуюся на почетное место в музей.