1

      Главное, не забыть номер. Если забыть, возникнут трудности с выполнением задания, которое, кровь из носа, а выполнить надо.
      А какой номер?
      Хороший. Самый лучший номер из возможных. Последний из первой половины от общего числа, а это означает седьмой и, стало быть, «счастливый».
      Номер группы всплыл сам собой: вторая.
      За ним вдогонку пристроился номер курса — четвёртый, а идентификационному номеру, как оказалось, и всплывать незачем — до того он врезался в память…
      Интересно, в чью это память?
      Вместо ответа забухало.
      Вот так: бух-бух-бух.
      Нет, скорее уж: БУХ-БУХ-БУХ!
      Настырно и методично.
      Так могли забивать сваю в твёрдый грунт, но буханье шло изнутри и с каждым ударом становилось всё навязчивее. Скоро оно могло стать совершенно невыносимым, поэтому справиться с ним нужно было как можно скорее, пока черепная коробка не раскололась. Но как же справиться с этой задачей?
      И тут сама собой объявилась догадка: от буханья следовало отвлечься.
      Чем?
      Не чем, а как! Лучше всего напрячь мозги.
      Железная логика.
      Точнее, не железная, а модифицированная. А если еще точнее — то не логика, а область памяти. Модифицированная Область Памяти. Сокращённо МОП.
      О, МОП, благословенная и чудовищная! Благословенная, потому что хранит подробные сведения из бессчетного множества областей знания и способна за минимум времени обработать их для выявления ассоциативных цепочек и скрытых синэргических связей. А чудовищная, потому что в некоторых случаях (хвала звёздам, что они достаточно редки!) самым непредсказуемым образом способна повлиять на мышление пользователя, заставив его мозг, если применить компьютерную терминологию, «сбоить» и «глючить».
      Но не будем о грустном, ибо настала пора загрузить МОП поиском решения самых насущных проблем. А первая проблема какая?
      Правильно, идентификационная.
      И все же, чьи это были мысли?
      Не все ли равно?
      Нет, а в самом деле?
      Пусть не сразу, а постепенно, то есть растянуто по расплывчатой оси времени, возникло ощущение, что это мысли не чьи-то отвлеченно посторонние, а его собственные.
      Собственные?
      Да.
      А кто в таком случае этот собственник?
      Чётко высветилось внутри переливающейся всеми цветами радуги пирамиды: седьмой номер второй группы четвертого курса.
      А ещё кто?
      Сосредоточиться мешала пирамида. Геометрическое тело, с которым было связано что-то очень важное. До того важное, что сразу заныло в висках, а надсадное бухание мгновенно уплыло далеко-далеко и скрылось в чёрном тумане.
      С туманом оно тоже было связано.
      «…и чёрная вуаль неизведанных далей манит к себе сильнее, чем блеск родных очей». Бертран Фрише. «Послание в далёко».
      Видимо, МОП наткнулась на внутреннюю сноску, ибо всё внезапно встало на свои места. А, может быть, прошли последствия фантомизации, и мозговые ткани, а, следовательно, и нервные волокна восстановились в полном объёме.
      Итак, разрешите представиться: Суровцев, Алексей Степанович. Собственной персоной. Среди друзей известен под кличкой Лёха Бурый, 204 года рождения, чистый вес 108 кило. Рост по утрам 203 см, вечером чуть меньше. Бурым прозван не за цвет кожи или волос, а потому, что является вице-чемпионом «Бирюзовки» по боевому манипулированию, сиречь рукомашеству с целью разбития чужих мордальонов и во время поединков предпочитает идти напролом, подобно своему косолапому тотему. Здоровье практически идеальное. Социальное положение — холост. Ни во вредных привычках (кроме повышенного интереса к прекрасному полу в свободное от занятий и спортивных тренировок время), ни в порочащих связях с «жучками» от наркоэлектроники не замечен. Правонарушений старался не допускать, поэтому органами надзора и контроля к ответственности не привлекался. Так что Лёха Бурый имел все основания воспользоваться своим правом на гиперпрыжок, во время которого зеро-пользователь в старт-точке распадается на элементарные информационные частицы, чтобы практически мгновенно переместиться в пункт назначения. Для инициирования процесса фантомизации следовало проделать простенькую процедуру: ввести в вену содержимое ампулы с транспортным изомером, что и было проделано в стартовом контейнере Бирюзовской высшей школы Звёздного Патруля, курсантом которой АС. Суровцев имеет честь быть вот уже восьмой семестр. А после того, как бесконтактный инъектор пробил кожу в ключичной ямке, произошла вспышка, и наступил провал в ощущениях до тех пор, пока информационные частицы не собрались воедино в финиш-точке, признаком попадания в которую служила радужная пирамида. Эх, знать бы ещё, в какую именно финиш-точку занесло!
      Почему?
      Потому что данный рейд необычен. Причем сразу по двум признакам. Во-первых, в заявке его категория значилась «индивидуальной», а не как обычно, «групповой»; во-вторых, ампулы, рассыпанные перед курсантами на кураторском столе, были не маркированы, так что с равным успехом можно было вытянуть землеподобную планету (на жаргоне межзвёздников «терраморф»), расположенную как неподалеку от родной системы, так и на самом краю галактики, лишь бы там хватало кислорода в атмосфере и имелась в достаточном количестве пресная вода. Почему дело обстоит именно так (наличие кислорода и воды), никто из специалистов, включая Адамовича и Бейкер, открывших изомерный зеро-джампинг, пока вразумительного ответа не дал. Главное, что в незапамятные времена в галактике между терраморфами кем-то (Скитальцами? Огненными Всадниками? Расой Семь? Маленькими зелеными человечками?) была проложена гиперпространственная транспортная сеть. Это факт неоспоримый и доказанный хотя бы тем, что несколько секунд назад некто Суровцев находился в Бирюзовске (Открытый регион Европа), а сейчас — совершенно в другом месте.
      А ещё некто Суровцев никак не мог понять, почему ему дует в ноги, да так, что пальцы приходится подгибать. Правда, с этой неприятностью справиться можно, надо только поотчетливее представить, что загораешь где-нибудь на пляже в Акапулько или на Французской Ривьере и овевает тебя приятный бриз, а не противный сквозняк.
      Сказано-сделано.
      По мышцам потекло выдуманное, но вполне реальное тепло, а заодно окончательно перестало стучать в ушах, да и головная боль пропала — оно и понятно: строго соответствуя синдрому Малишевского— Гануччи: нервная система уже пришла или приходит в норму в результате восстановления физического тела после принудительной фантомизации.
      Тем не менее, противный сквознячок продолжал задувать снизу. Немудрено, если обнаруживаешь себя нагишом. Мало кто из современников Лёхи Бурого слышал о древнегреческом философе Бианте, но его изречение Omnia mea mecum porto знает каждый, кто хоть раз в жизни воспользовался услугами транспортного изомера. Переносясь через сотни и тысячи световых лет в виде информационного потока, нельзя прихватить с собой ни одежды, ни пищи, ни оружия. Мало того, любые инородные предметы, такие, как протезы, контактные линзы, кардиостимуляторы и даже зубные пломбы, остаются на месте старта. Так что использовать для перемещения процедуру зеро-джампинга мог только абсолютно здоровый человек, который объявлялся в конечном пункте, что называется, в костюме Адама.
      Если он, конечно, принадлежал к полу мужскому.
      Или Евы, если соответственно — к женскому.
      Когда первые в мире зеро-физики (от английского zero) Геннадий Адамович и его ближайшая соратница и впоследствии жена Кэтрин Бейкер только-только приступили к изучению феномена межзвездного зеро-джампинга, о таком понятии, как посадочная станция, никто даже не помышлял, и добровольным помощникам гениальной пары, бескорыстным энтузиастам гиперпространственного перемещения, приходилось довольно туго, если не сказать больше. Хорошо, если на финише зеро-пользователя поджидала терпимая погода и, пока его ищет поисковый винтоплан, он под порывами ледяного ветра не успел покрыться гусиной кожей. В противном случае можно было и в «долгий ящик загреметь». Это уже в нынешнем столетии, добравшись на шприц-звездолете до очередного терраморфа, Искатели первым делом пытаются найти тех представителей местной флоры или фауны, у которых в клетках присутствует транспортный изомер. Благо, что искать приходится в строго определённом районе, над которым распростёрла свой шатёр радужная пирамида.
      Радужная пирамида — это не физическое явление. Её не видно с орбиты. Её нет на поверхности изучаемой планеты в реальности. Это скорее виртуальный знак, который становится видим, если человек вводит себе в кровь транспортный изомер. Если новый мир похож на Землю, можно быть уверенным, что он отмечен этим знаком. Последнее, что видит зеро-пользователь в старт-точке, и первым, чем встречает его финиш-точка — это радужная пирамида. Если это так, значит, зеро-джампинг прошёл успешно.
      А как только установлен носитель транспортного изомера, те же Искатели начинают строить посадочную станцию для приёма зеро-пользователей. Причём в районе, над которым возвышается радужная пирамида, ибо к этому моменту её местоположение определено. Можно плясать и от другого: радужная пирамида обычно размещена там, где в избытке пресная вода. Неизвестная раса, придумавшая и осуществившая идею гиперпространственной сети, связавшей самые удалённые уголки галактики, пеклась о том, чтобы путешественник, попадая в пункт назначения, мог дышать полной грудью и не страдал от жажды. Так что Космофлот выдавал лицензию на присоединение нового узла к гиперпространственной транспортной сети, только если были выполнены следующие условия: известен носитель изомера и оборудована посадочная станция.
      А мог и не выдать!
      Размышления о глобальных проблемах бытия плавно перетекли в мысли о сиюминутном.
      Интересное дело, подумал Суровцев, снизу поддувает, а лоб покрылся испариной. Фу, до чего же душно в этих сталегласовых объятиях… Давайте порассуждаем вместе, дорогой товарищ Алекс, если ещё не разучились. Итак, какие имеются соображения? Исходя из опыта предыдущих гиперпрыжков, в голову приходит одно — приёмный контейнер установлен не строго параллельно полу, горловина приподнята и в ней собирается нагретый дыханием воздух. Надо будет после рейда поставить в известность куратора, пусть накатает телегу в транспортное Управление на местное руководство. Эх, кабы ещё знать, по какому адресу катать!
      Ну да ладно, разберёмся, в конце концов, мы не какая-нибудь маргинальная шушера, в сырых подвалах мегаполисов вдыхающая через спиральку «райский порошок» или лопающая горстями эйфориак последней серии, а без пяти минут звёздный патрульный.
      Пора на волю!
      Суровцев протолкнул ладони за голову, уперся покрепче в крышку и напряг бицепсы, чтобы вытолкнуть себя из «пенала», как в просторечье именовали курсанты приёмный контейнер посадочной станции. Процедура должна была пройти без особого напряга — последние месяцы он только тем и занимался в тренажерном зале, что впихивал себя в эмулятор «пенала» за шесть секунд, а покидал и того быстрее.
      Время пошло!
      Алексей выскользнул из тесных объятий «торпедного аппарата» (ещё одно прозвище приёмного контейнера), как кета из гидрожелоба, идущая по рыбопроводу на нерест. Обычно восстановившийся после прыжка зеро-пользователь выпадал на кушетку, установленную под «пеналом», но в данном случае голые пятки ухнули на полметра вниз, потом упёрлись во что-то шершавое и мягкое одновременно и по инерции протянули это «что-то» за собой. Хвала звёздам, что протянули не до конца, иначе пришлось бы основательно приложиться спиной к керамическим термальным плиткам, какие космофлотчики обожали применять для внутренней облицовки посадочных станций. Он открыл глаза и обнаружил у себя под седалищем махровое полотенце с вышитым по центру кокетливым сердечком.
      Ну-ну, и на том спасибо. Когда рейд закончится, надо будет доброй самаритянке из числа обслуживающего персонала плитку газированного шоколада отжалеть.
      Суровцев огляделся.
      Мягкий свет струился из-под потолочных панелей, под ними ритмично шелестел лопастями вентилятор. Возможно, это из-за него было так зябко в контейнере, а не из-за перекоса горловины. Никаких окон в помещении не наблюдалось. Оно и понятно — транспортное управление предпочитало утапливать приёмные станции в почву. На всякий пожарный случай. Историю этого вопроса курсантам прочли ещё на первом курсе — на двойной планете Маринда-Маренго гигантская приливная волна прошлась по станции, не оставив камня на камне. Потом Большое Жюри долго мытарило архитекторов-проектировщиков, дизайнеров и эксплутационников, пытаясь найти виновных, не предусмотревших последствий сезонного цунами, но в итоге так никому обвинения и не предъявило, поскольку сезон приливов на этом оригинальном небесном теле наступал раз в сорок лет. Естественно, что этого не сумели предвидеть ни на стадии проектирования, ни на стадии строительства, ни на стадии эксплуатации, поскольку по причине систематического недофинансирования Искательской Службы, ставшего притчей во языцех, из штатного расписания маринда-маренгового полевого отряда была вычеркнута должность ксеноклиматолога.
      Алексей уже более внимательно окинул взглядом интерьер.
      Как и следовало ожидать, приёмник действительно был слегка наклонён. Значит, вентилятор можно все-таки реабилитировать. Зато кушетка, которая должна была располагаться прямо под контейнером, нашлась поодаль. Это кто ж такой умный догадался её отодвинуть?
      Надавать бы ему по шее за подобные художества!
      Хотя, с другой стороны, возможно, шутник руководствовался соображением, что курсант, травмированный падением, поохает от боли, но вспомнит золотое правило «семь раз отмерь, один отрежь». А то бывали случаи, когда путешественник, благополучно покинувший торпедный аппарат, считал, что ему море по колено и, не экипировавшись соответствующим образом и не выяснив, куда его занесло, покидал станцию. И хотя теперь для курсантских рейдов не выбирают планет, на которых наступил сезон зимних холодов, а маршрут тщательно готовится и по нему накануне проходит куратор, это вовсе не означает, что зеро-пользователь застрахован от неожиданностей. Например, от встречи с такой симпатягой, как «энергетическая змея» Навсикаи или эркшайский «гоблин-призрак». За примерами ходить далеко не надо: в позапрошлом году шалопаи из пятой группы после группового прыжка на Форт-Спеллмиш не нашли ничего лучше, чем устроить марш-бросок на базу «Дымное Лекало», что называется, а ля натурель. Прослышали, что там отдыхает женская сборная по гормональной оркестровке, и решили подшутить. На свою беду шутники-эксгибиционисты повстречали в окрестностях базы «паучью невесту», которая вот уже несколько месяцев пребывала в поисках брачного партнера. Итог рандеву оказался плачевен: семеро из списочного состава с разного рода травмами угодили в ведомственный госпиталь, а улыбчивый Гога Цискариани и вовсе отправился в родное селение в виде груза-200. Вряд ли его родных удовлетворил тот факт, что паучата, появившиеся на свет ровно через три четверти года после трагедии, общаются между собой исключительно на грузинском.
      Да ладно с ней, с «паучьей невестой», в конце концов, её можно и уболтать, если не принимать всерьез двусмысленного предложения перекусить «чем бог послал» сразу после спаривания, а вот во время предстоящего рейда можно ожидать и более серьёзных сюрпризов. Причем, не только и не столько естественного происхождения. На заключительном семинаре Пётр Аркадьевич пообещал выписать на один из возможных маршрутов не кого-нибудь, а пресловутого «громыхающего дэва». А ведь с него станется, лишь бы подопечный растерялся и не сразу сообразил, как с подобной напастью сладить. Впрочем, на то и поставлен куратор, чтобы строить козни курсантам.
      — А у, люди! Есть кто живой?
      Но людей, тем более живых, как и следовало ожидать, в помещении не оказалось. Тот, кто отодвинул кушетку, с возможными жертвами своих гнусных устремлений встречаться не пожелал, а добрая самаритянка, видимо, вышла на минуточку. Носик попудрить или сигаретку кислородную выкурить на свежем воздухе, только бы не стеснять своим присутствием голого мужика. Впрочем, чего там выдумывать — в служебных помещениях станции во время появления курсанта никого и не должно быть.
      Во избежание возможной утечки информации.
      Да и на стенах не висели постеры с местными видами, по которым можно определить, где ты очутился. Зато на столике в углу призывно чернела космическим мраком сфера включенного, но не активированного видеома.

2

      Алексей кое-как пристроился за консолью, размеры которой не позволяли вместить слишком голенастые мослы, резко взмахнул ладонью, привлекая внимание сенсорных датчиков, и нарисовал в воздухе код родного учебного заведения. Сфера подёрнулась серебристыми разводами и посветлела, в её глубине возникло миловидное девичье личико.
      На секунду кровь прилила к лицу Алексея — зеро-пользователь при всём своём желании не мог одеться до того момента, как отметится у дежурного оператора, и теперь ощущал себя чрезвычайно неуютно, представ перед милашкой с голым торсом. Но девушка и глазом не моргнула — должно быть пообвыкла, что её респонденты облачены отнюдь не в смокинги.
      — Добро пожаловать на наш… — последовала легкая запинка, после чего Алексея одарили обворожительной улыбкой, — гостеприимный мир.
      Аборигенка опустила ресницы, должно быть, сверяясь с каким-то не видимым в поле зрения курсанта списком:
      — Желаю вам, господин Суровцев, успешно справиться со своим рейд-заданием. Меня зовут Милана. Я готова ответить на все ваши вопросы, за исключением тех, на какие отвечать не положено.
      — Приятно, — заулыбался в свою очередь «господин Суровцев», — что после гиперпрыжка тебя встречают такие красавицы и такие умницы, как вы, Миланочка. До чего же ловко вам удалось обойти то, что меня интересует в первую очередь, — название вашего гостеприимного мира.
      Миланочка кокетливо стрельнула глазками:
      — Надеюсь, что из вас выйдет отличный патрульный.
      Потом сменила игривый тон на официальный:
      — Отсчет времени пойдёт с момента получения вводной записки. После этого у вас на выполнение задания останется двадцать четыре стандартных часа. Если в ходе рейда возникнут какие-то проблемы, можно связаться со мной на фиксированной частоте, и я переадресую вызов вашему абоненту. Мобильный телефон входит в комплект экипировки. Помните, вы имеете право только на один звонок.
      — А могу я воспользоваться мобильником не во время, а после рейда?
      Девушка удивлённо подняла бровки:
      — Зачем?
      — Чтобы выяснить, не будете ли вы заняты через двадцать четыре стандартных часа. И где вам удобнее будет встретиться со мной, милая Милана.
      Перед тем, как сфера потемнела вновь, Милана ещё раз улыбнулась, явив жемчужное ожерелье из не знающих кариеса зубок, и сердечно пожелала удачи. Не успел Алексей спросить, а где же обещанная вводная, как перед ним материализовался запечатанный конверт.
      Внутри оказался лист плотной полилипидной бумаги. Алексей узнал ровный почерк и телеграфный стиль куратора второй группы:
 
       Господину курсанту…
       Думайте, анализируйте, но постарайтесь принять верное решение. Третий слева, 700, прямой контакт недопустим, финал — on . «Освобождение „Принцессы“
 
      Третий слева?
      Что это такое — третий слева? Вход, выход, посадочный перрон рейсового экобуса?
      Хорошенькое дело, ничего не понять. Тоже мне инструкция называется. С равным успехом можно было написать не по-русски, а, скажем, на протомонгольском, как на основании Золотой Бабы, которую раскопали пять или шесть лет назад родители Суровцева в самом центре Алтая, — всё равно не дотумкаешь. Зато сокращение расшифровывается однозначно: оп. — это, несомненно, операция. Интересно, а что означает число 700?
      С другой стороны, дружище Алекс, ты ещё не экипирован для выполнения задания, а уже взялся за гадание. Так не годится. Решать проблемы надо по мере их поступления и желательно в обратном алфавитном порядке. Сперва э-кипироваться, потом г-адать.
      Ага, чувство юмора в результате фантомизации «господина Суровцева» не покинуло, стало быть, всё в порядке.
      Итак, что мы имеем? А имеем мы стандартный приёмный блок из сталепласта. Примерно полсотни стандартных квадратов площади с двумя выходами, за одним из которых должна находиться душевая кабинка, а за вторым…
      Суровцев поднес ладонь к термозамку — дверь, снятая Миланой с блокировки, плавно скользнула вбок. Ага, так и есть: «предбанник», где хранится одёжка-обувка.
      Алексей прошёл внутрь и встал на пенолитовый коврик, который приятно холодил ступни. Вот же необъяснимые странности зеро-джампинга: сразу после того, как соберёшься воедино, иногда зябнет спина и дует в ноги, и ощущаешь себя ужасно некомфортно, а когда выберешься из «пенала» и под ногами окажется коврик с охладителем, то это даже приятно. Доктор Чагин говорит, что подобные тактильные ощущения связаны с асинхронной адаптацией нервной системы, которая во время фантомизации обязательно испытывает травму.
      Так что тут у нас приготовлено для бравого курсанта?
      В крайнем левом шкафчике — бронелитовый костюмчик артикула «Добрыня». Конечно, этот цельноклёпаный клифт в принципе неплох, но с примеркой спешить не след, может быть, отыщется что-нибудь более современное. Например, многофункциональный «Бэтмэн» четвёртой модели, снабжённый антигравом типа «ковёр-самолет» или «ифрит-ликвидатор» со встроенными плазмомётами.
      Однако инвентаризация остальных секций показала, что здешний администратор, к сожалению, заботился о чём угодно, только не о нуждах будущих патрульных, предпочитающих в дизайне боекостюмов последние веяния. Во всех шкафчиках висели одни и те же распяленные на стальных вешалках «Добрыни», варьировавшиеся только размерами.
      В конце концов, Алексей отобрал нулевой — самый большой из имеющихся, развернул костюм к себе тылом (поворотись, избушка, к лесу передом, а ко мне… ) и проткнул пальцем тонкую полилипидную перепонку, опоясывающую бронелит в области крестца. Из дырки сразу потянулся густой белый дым — газ-дезинфектор. Ну, хоть с этим было всё в ажуре. Алексей не считал себя брезгливым, но влезть в использованный до него костюм его не смогло бы заставить и Большое Жюри.
      Ещё с пяток минут ушло на подгонку множества застежек, ремней и клапанов, зато, когда он предстал перед зеркалом, скрытом в нише за шкафчиками, на него пялился натуральный былинный богатырь, упакованный в чешуйчатую кольчугу с головы до ног. Если быть совсем точным, то голову Суровцева защищала не чешуя, а шлем из наборных титанитовых пластин, оставляющий открытыми лицо и уши, а на ногах красовались высокие десантные башмаки типа «минус-нейчур» с подошвой, которая нейтрально настроена по отношению к любому типу микроорганизмов. Из наружных карманов, кроме мобильника, торчали саперно-монтажные инструменты, с помощью которых можно без особого труда взломать, взорвать, разрезать или расчленить хитроумную преграду, возведенную из любого мыслимого материала, к поясному ремню приторочен спиральный меч, а из-за левого плеча выглядывала ракетная установка ЩБН, известная среди специалистов под ласковым прозвищем «щелбан», — устройство безотказное и для своих габаритов на редкость мощное. Алексей сам был очевидцем, как год назад на третьекурсников, расположившихся за свежевыструганными столиками летнего лагеря на Джиневре, из степи неожиданно налетело стадо разъяренных буйволов Шенгреева. Обычно они мирно паслись на привольных равнинах, но в этот раз тысячи копыт неистово молотили землю, вздымая серебристую пыль. Животные вели себя так, будто в одночасье стали невменяемыми: глаза налились кровью, с вывороченных мясистых губ опадали клочья пены… И вот, когда казалось, что Патруль не досчитается почти сотни своих будущих членов, преподаватель оперативной тактики, фирст-майор Ганитуллин сдёрнул со стола учебное пособие, по счастью оказавшееся ЩБН, в одно мгновение взял на изготовку и разрядил стоп-ракету в передового быка. Очень долго потом Комондор планеты пытался выяснить, с какой целью руководство лагеря в ясный день напустило столько тумана, оградив территорию лагеря от любых попыток визуального контроля с орбитальных спутников. Такие вот в «щелбан» были встроены тактико-тактические возможности.
      Что ж, коль в броне укрыты чресла, то можно смело в бой идти!
      Суровцев прислушался к внутреннему «я», как оно прореагировало на желание выйти за пределы станции.
      Ничего, нормально среагировало.
      Без надрыва, без мандража, но в рамках осторожности и бдительности. Как любил повторять Пётр Аркадьевич, если вы в ладах с самим собой, стало быть, нечего страшиться внешних воздействий. Легко быть в ладу с собой, находясь в аудитории, а Суровцев представления не имел, куда занёс его немаркированный инъектор. В обычных условиях всё просто как дважды два, прочёл этикетку, засандалил в вену стандартную дозу и отправляйся, куда выпишет путевку транспортный изомер. А сегодня это не катит — Лёхе Бурому предстоит вылазка в неведомое…
      Хотя почему в неведомое?
      Вон костюмчики заготовлены, и стоп-выстрел припасен, а в навесной «аптечке» на противоположной от шкафчиков стене наверняка выстроилась целая обойма полных инъекторов, и все они промаркированы конечным пунктом с согревающей душу надписью «Земля».
      Он не отказал себе в удовольствии проверить это предположение. Внутри аптечки и в самом деле были закреплены в кронштейнах медицинские инъекторы с вытяжкой из байкальского омуля. Именно из этой рыбёшки был выделен транспортный изомер и страшно подумать, что было бы, стань нежная рыбка жертвой браконьеров и загрязнения окружающей среды. Земля разом бы лишилась всех преимуществ зероджампинга.
      Алексей поправил амуницию и открыл дверь, снабжённую массивным компенсатором — на кислородных мирах могла наличествовать агрессивная биосфера. Но всякой дряни вроде панцирных волков бояться — в Патруль не ходить!

3

      Он предполагал, что придётся встретиться лицом к лицу с чем угодно: бешеной круговертью атмосферы, хороводом призрачных теней или даже стаей плотоядных хищников, сидящих кружком в ожидании добычи, и внутренне приготовился к этому, но за дверью его встретил не порывистый ветер или бушующая гроза, а затхлый воздух подземелья. Значит, строители приемной станции не просто углубили её в почву на несколько метров, а полностью спрятали под поверхностью. При этом и воздух, и подземелье явно были рукотворными. Последнее представляло собой туннель, прямолинейный и тускло освещенный, в четыре метра диаметром, который начинался сразу за порогом и терялся в полумраке, сгущавшемся в отдалении до чернильной густоты.
      Прежде чем отправляться на поиски приключений, следует все же попытаться выяснить, куда он попал. Итак, порассуждаем. Для этого у него имеется такая замечательная штука, как МОП. Напоминаю тем, кто забыл: Модифицированная область памяти, этакий справочник на все случаи жизни. Удобная штука; курсант может проспать все лекции до единой, но МОП помнит их дословно. Итак, принцип отбора объектов предельно ясен: какие миры славятся подземными ходами?
      В первую очередь это знаменитая Джиневра, потом Розовый Феникс, а также Великолепная Обитель, а из новых — Матрёшкин Двор. Но на Джиневре хитроумный лабиринт, созданный предположительно Скитальцами, самой известной и самой загадочной из перворас галактики, на всем своем протяжении был намного шире, а штрековые вырубки — намного уже, чем то, что наблюдал сейчас Суровцев. Стало быть, Джиневра, как искомый объект, отпадает.
      Возьмем теперь изрытый наподобие швейцарского сыра Феникс. Пронизывающие всю его твердь туннели являлись результатом жизнедеятельности дремлинов, странных созданий, которые были больше энергетическими сгустками, нежели белковыми существами, хотя это обстоятельство не помешало им вступить в ООРАН и стать верными союзниками Солнечной Федерации.