— О каких событиях идет речь? — не выдержала Зельма.
      Мгибеле предостерегающе поднял руку.
      — Госпожа Кауфман, позвольте господину Дунгалиеву закончить. Вы всё увидите своими глазами.
      — В принципе, — улыбнулся ректор Бирюзовки, — я уже закончил. А сейчас, — он вынул из кармана пенал, достал мнемокристалл и вложил его в прорезь видеопорта, которыми были оборудованы кресла в Малом зале, — прошу просмотреть запись, скопированную с модифицированной памяти одного из наших курсантов, Алексея Суровцева.
      Дрожащая как марево над нагретым асфальтом сфера видеома озарилась ярким соломенным сполохом, и перед собравшимися возникло помещение посадочной станции, каким его увидел курсант Суровцев, когда попал на Марс. Модифицированная область памяти хороша тем, что представляет собой последовательный файл, куда записываются впечатления индуктора: визуальные, слуховые и прочие, и все они в любой момент могли быть протранслированы через видеом. Правда, чтобы ощутить вкус, запах или осязание, следовало подключиться к экзосистеме своего кресла, чего обычно не делали, памятуя как на аналогичном совещании тот же Даниэль Мгибеле во время просмотра не удержался от соблазна испытать все прелести погружения в недавно открытые Садки Эдема и подключил органы чувств напрямую. Всё бы ничего, да только искатель, чьими ощущениями проникся «дядюшка Дэн», неожиданно провалился в логово гигантского скунсоида, залёгшего в сиестную спячку. Можно представить, какой запашок испустил разгневанный вонючка, когда потревожили его безмятежный сон — гендиректор Космофлота не мог принимать пищу целую неделю, так долго не выветривалось у него из мозга кошмарное зловоние!
      Картинка шла в режиме реального времени, но на мнемокристалле запись была подана в урезанном виде: обезвреживание «марсианских заморочек» свелось к нескольким кадрам, а основной упор был сделан на пещеру, где перед Суровцевым объявилась силикарболаудь.
      При появлении ксенофренки Зельма Кауфман не удержалась от непроизвольного ойканья. Остальные в свою очередь не смогли сдержать улыбки, ибо знали, что неуступчивая и даже аскетичная в полевых условиях начштаба по жизни была весьма и весьма эмоциональной дамой, не скрывающей от окружающих ни своих пристрастий, ни своих антипатий. Надо ли говорить, что диалог курсанта и силикарболауди был прослушан с надлежащим вниманием и когда запись оборвалась вместе со вспышкой, знаменующей исчезновение «Принцессы», председательствующий без передышки начал прения:
      — Мне бы хотелось, чтобы уважаемые коллеги поделились своими мнениями по поводу увиденного. Кто желает взять слово первым?
      Как ни странно, первым поднялся Дунгалиев.
      — Чтобы упредить возможные вопросы, заявляю с полной ответственностью: сразу после возвращения на Землю курсант Суровцев прошел полный медицинский осмотр. Никаких отклонений в его психике не обнаружено. Анализ записанных во время рейд-маршрута впечатлений показал, что все события имели место в действительности и не имеют никакого отношения ни к оптическим, ни к слуховым галлюцинациям.
      — Когда имел место этот рейд-маршрут? — спросил Джозеф Лях-Козицки.
      — Курсант отправился на задание позавчера, а его встреча с известной вам особой состоялась вчера ночью.
      — Стало быть, минули сутки, — уточнил командующий Звёздным Патрулем. — Почему не было доложено сразу в Патруль, как только стало понятно, что ваш курсант психически здоров и всё это ему не привиделось?
      Ректор хотел ответить, но Мгибеле сделал красноречивый жест поднятым пальцем:
      — Генерал, господин Дунгалиев доложил своевременно мне. Полагаю, этого достаточно?
      — Достаточно, — буркнул Лях-Козицки под нос, но по его недовольному виду было понятно, что он не удовлетворен.
      — Можно мне? — поинтересовалась Зельма и, не дожидаясь разрешения, взяла с места в карьер: — Насколько я представляю сущность вопроса, это первое появление силикарболауди после «посольского инцидента».
      — Верно, — поддакнул дядюшка Дэн.
      — Только никакого появления ,скорей всего, не было, — быстро вставил Болдин, воспользовавшись секундной паузой, последовавшей за репликой гендиректора.
      — Как не было появления? — высказал общее мнение председательствующий.
      — А вот так, — развел руками в стороны Дьердь, словно собирался пуститься вприсядку. В принципе, если бы он это устроил, никто бы не удивился — начальник ВЦ СКНз славился своей эксцентричностью. Во время одного заседания, например, он сделал стойку на руках прямо во время выступления своего оппонента. — Вы что, уважаемые коллеги, никогда не встречались с видеомными хулиганами? Не знаете, как продвинутая в хайтеке молодёжь развлекается, самовольно подключаясь к закрытым каналам? Что, у вас, госпожа Пак, на Марсе таких нет? И к вам в видеом во время новостных трансляций не влезают молодые люди, на которых кроме солнцезащитных очков ничего не надето?
      Госпожа Пак смутилась.
      — Ага, значит, бывало! — воскликнул Болдин. — Почему же вашим хулиганам разок не сменить тактику и не объявиться в виде представительницы скандально известной расы?
      — Я бы могла с вами согласиться, что это выходка видеомеров, если бы силикарболаудь устроила перед курсантом Бирюзовки стриптиз!
      Болдин хотел что-то добавить, но вмешался Мгибеле.
      — Короче, Дьердь, вы считаете, что явление силикарболауди — это розыгрыш кого-то из марсианских видеомеров?
      — А что ещё? У нас в архиве полно материалов на эту тему. Хулиганствующие молодчики и молодчицы, — Дьердь изобразил поклон в сторону Зельмы Кауфман, которая трепетно относилась к вопросу полового равенства во всех его проявлениях, даже если речь заходила о противоправных деяниях, — за последнее столетие не раз и не два объявлялись в виде несанкционированных видеостолбов («сверкающие мастурбанты», «Покемон — узник джакузи», новозеландская маргинальная группировка «Братва Оккама» и, наконец, чрезвычайно нашумевшее в восьмидесятых годах дело «рыдающей Моны Лизы»). До сих пор эти выходки числились в пределах метрополии, а провинции, в том числе и Объединённые Марсианские, пока не засвечивались, но лиха беда начало!
      — Я наслышана о вашем чувстве юмора, господин Болдин, — язвительно сказала Марианна Пак, — но вы упустили из виду одну маленькую, но существенную деталь.
      — И какую же? — усмехнулся начальник ВЦ СКНз.
      — Продемонстрированную силикарболаудью способность читать мысли. Я прежде не слышала, чтобы видеомеры, кроме умения подключаться к ретрансляции и делать свои фантомы осязаемыми, заодно владели бы телепатией…
      Телепатию Болдин и впрямь упустил.
      — Хм… в этом вопросе местным хулиганам могли поспособствовать товарищи Суровцева, коллеги, так сказать, по рейд-маршруту… Надо бы проверить, не мог ли кто-нибудь из них включиться в игру… хотя это маловероятно, — вынужден был признать Дьердь поражение.
      — Да, — вступил в разговор Тамир Дунгалиев. — Никто из моих курсантов видеомерством не балуется. У нас с этим строго. Как никак будущие патрульные, «оплот и надёжа Космофлота», И кстати, я совсем выпустил из виду, как сказала госпожа Пак, «одну маленькую, но существенную деталь». Куратор Линёв, вызванный Суровцевым на место происшествие, установил, что в момент возникновения в пещере силикарболауди над Хордовым Лабиринтом прошёл Деймос.
      Дьердь присвистнул. Он первым из присутствующих сообразил, что это значит. Все-таки анализ разносторонних сведений был его хлебом.
      — Вы правы, господин ректор! — воскликнул он. — Летающая кегля — это действительно существенная деталь.
      На молчаливое недоумение аудитории, он пояснил, каким образом появление спутника Марса связано со звездолётом силикарболаудей.
      — Постойте, постойте! — Дюшамп сел на любимого конька — бремя землян лидировать в деле освоения галактики. — Это что же получается?! О чём мы тут талдычим? Ясно как божий день — ксенофрены пошли в атаку! Они хотят отодвинуть нас на задворки!
      Присутствующие знали, что утихомирить легионера практически невозможно, но тут на полном скаку его остановила начальник штаба искателей.
      — Послушайте, Фил! — раздраженно воскликнула Зельма Кауфман. — Вы не на партийном съезде. Причем здесь атаки ксенофренов и задворки?! Не мешайте в кучу свои воззрения и обсуждаемую ситуацию! Говорите по существу!
      — Я и говорю по существу, — возмутился Дюшамп. — Разве непонятно, что нас, людей, хотят сбить с пьедестала! Силикарболауди были мне подозрительны ещё когда они свободно разгуливали по Земле…
      — Ну, конечно, — съязвил Болдин, — нас хотят сбить с пьедестала ведущей расы, но заранее предупреждают, что нужно постелить соломку!
      — А я, — неожиданно для всех подал голос известный молчун Лях-Козицки, — согласен с господином Дюшампом! Не стоят ли за этими событиями наши оппоненты из сектора Скорпиона?
      — Вряд ли, зачем им это? — Мгибеле с сомнением покачал головой. — После печального инцидента с «перепутанными трупами» мы приняли дипломатическую миссию империи Кахоу и сумели заключить договор о нейтралитете. Мы не лезем в сферу действия их интересов, а они вот уже более полувека не суются в наши дела. Конечно, мы вынуждены были разрешить инспекционные визиты их кораблей в район Потустороннего Зеркала, где на спутнике Зет-03 в качестве наблюдателей постоянно присутствует ограниченный контингент имперских подданных. За всё это время со стороны кахоутов никаких враждебных действий зафиксировано не было. И потом, не надо забывать, что их военный потенциал на порядок ниже нашего.
      — Зато мы так и не выяснили, какими силами располагает Силикарболаудея, — парировал командующий Звездного Патруля. — А вдруг за нашей спиной возник и окреп нежелательный для Федерации альянс?
      — Позвольте полюбопытствовать, а как могли стакнуться кахоуты и силикарболауди, если их секторы размещаются по разные стороны Дальнего Круга?
      — Старинный принцип: «не дружи с соседом, дружи через соседа», — задумчиво произнёс кварт-генерал Лях-Козицки.
      — А я о чём толкую! — взвизгнул Дюшамп. — Ксенофренам нельзя доверять!
      — Господин Болдин, — произнесла Марианна Пак, — почему молчите вы, разве вопрос безопасности Федерации не входит в компетенцию вашей организации?
      Болдин вздохнул:
      — Сведений, подтверждающих мнение господ Лях-Козицки и Дюшампа, у нашей службы не имеется.
      — Плохо работаете, ВЦ СКНз! — набросился на него патриот Солнечной системы.
      — А у вас, господин легионер, — лучезарно улыбнулся Дьердь, — есть такие сведения?
      — Сколько угодно! В отличие от вас мы внимательно отслеживаем неадекватное поведение наших так называемых «союзничков»!
      — И вы можете привести хоть один пример? — не унимался Болдин.
      — Пожалуйста. Вот самый свежий, и ходить далеко не надо. — Легионер прикрыл ладонью глаза и зачастил словно по писаному. Сразу стало ясно, что и его родители поддались в свое время модному поветрию и наградили отпрыска модифицированной областью памяти: — Двадцать третьего мая в самый разгар светового дня, дремлин Варсонофий, работающий сменным стартёром резервного генератора на космодроме в Папуа-Бич, был замечен в неумеренном поглощении мороженого сорта «киви-кокосовый звекс», какового за час с небольшим употребил в количестве трехсот двадцати двух с половиной порций, что для существа мощностью в полторы тысячи кулонов является абсолютным мировым рекордом.
      — Надеюсь, бедняга не застудил себе гланды? — вкрадчиво поинтересовался Болдин, которого особенно умилила половинка триста двадцать третьей порции.
      Все заулыбались, поскольку прекрасно знали, что дремлины — коренные жители Розового Феникса — представляли собой энергетические сгустки.
      Правда, энергетические сгустки со склонностью к сладкому.
      — Не вижу ничего смешного, — надулся Дюшамп. — Вы прекрасно знаете, что у дремлинов нет не только гланд, но и вообще горла. Вопрос в другом…
      В разгар оживленной перепалки за спиной генерального директора Космофлота бледной тенью возник андроид-секретарь и склонился к уху своего начальника.
      Практически сразу после этого Мгибеле резко встал и, прекращая споры, произнёс:
      — Объявляется перерыв. Я вынужден отлучиться на некоторое время

3

      Участники совещания, воспользовавшись неожиданным перерывом, пришли к выводу, что лучше всего успокаивает нервы лёгкий перекус. Каждый из них был сорван с места неожиданным вызовом и не успел позавтракать, пообедать, а то и поужинать, в зависимости от местного времени. Опять же, безопасность галактики может и подождать, а пожрать — дело святое. В этом плане высшие чины Космофлота ничем не отличались от дуболома Суровцева.
      Они перешли через дорогу и устроились под полосатыми маркизами летнего кафе, благо солнечная погода располагала к отдыху на свежем воздухе, а демократия в обществе взлетела так высоко, что даже в управлении Космофлота не было закрытого ресторана, и высшее руководство вынуждено было жевать всухомятку или питаться в общедоступных забегаловках. Разумеется, оппоненты землян из империи Кахоу утверждали, что не демократия взлетела высоко, а авторитет власти у демократов упал невиданно низко. Впрочем, кухня в забегаловке была весьма приличная, поскольку соседство центрального офиса Космофлота заставляло радушного хозяина «Сытого разума» держать в штате высококлассных поваров-лишевичюсов, способных изготовить деликатес из чего угодно, лишь бы нашлись охотники это попробовать.
      Расположившись поблизости от маленького фонтанчика в центре заведения, Болдин экспериментировать особо не стал. Русскую половину своего желудка он побаловал заливной осетриной под хреном, венгерскую — гуляшом по-балатонски с паприкой, а вот для оставшейся космополитической части нутра не удержался — заказал экзотическое блюдо «ферпрахтганг цу штелле», которое, несмотря на немецкое название, никакого отношения к немцам не имело, ибо представляло собой лишевичюсианский десерт, более всего напоминающий пирог. Но пирог не простой, а на воздушной подушке.
      Когда сидящие за соседним столиком Зельма и Марианна увидели, как «ферпрахтганг» парит сантиметрах в десяти над тарелкой, и ловко увёртывается от попыток ухватить себя за бочок, обе пришли в неописуемый восторг и в свою очередь заказали андроиду-официанту «эту глайдерную кулебяку».
      — Нет, девочки, — громко произнес Болдин через пару минут, отказавшись от дальнейших попыток опробовать капризный гастрономический артефакт, — что ни говорите, а привычная земная еда не только утоляет аппетит, но к тому же не заставляет зря растрачивать эмоции на свою поимку!
      — И это заявляет один из самых опытных в Солнечной Федерации мужей по поимкам, — ухмыльнулась Зельма.
      — Я не пищи ловец, я ловец маленьких зелёных человеков, — промокнув губы салфеткой, промолвил начальник ВЦ СКНз, втайне надеясь произвести сей псевдобиблейской сентенцией впечатление на хорошенькую марсианочку.
      — Ой-ой-ой, какие все-таки мужики самовлюбленные и хвастливые! — высказалась Кауфман, очевидно, не разгадав тайного замысла мужика. А, может быть, напротив, потому что разгадала. — А ведь Марианночка не зря задала вам вопрос относительно внутренней безопасности Добровольного Содружества. Как вы считаете, Дьердь, мы готовы дать отпор внешней угрозе?
      — Разумеется, — ответствовал Дьердь, — но именно поэтому я не стану разглашать секретные сведения здесь, где за любой занавеской может прятаться вражеский агент. Только не говорите об этом господину Дюшампу, а то ведь он может посрывать все тенты, и нам придётся сидеть под палящим солнцем.
      В этот момент сидящий у выхода Джозеф Лях-Козицки показал глазами, что хочет пообщаться с главой параллельного ведомства.
      Ни для кого не представляло секрета, что отношения Звездного Патруля и ВЦ СКНз напоминают одновременный выгул кошек и собак. Джозефу Лях-Козицки не всегда нравились резюме Болдина, которые тот выдавал руководству Космофлота и ООРАН, проанализировав факты, добытые подчинёнными кварт-генерала. К тому же, абсолютно лишённый чувства юмора, он недолюбливал Дьердя не только как конкурирующую фирму, но и как человека. Поэтому начальник ВЦ СКНз извинился перед дамами и перебазировался за столик кварт-генерала.
      — Чем могу служить? — усаживаясь напротив, поинтересовался Болдин.
      — Мы все служим Объединенным Человечествам, не так ли?
      — Ого, какое высокопарное начало! Интересно, что последует за сим?
      — Не ёрничайте, Болдин. У меня серьёзный разговор.
      — А я уж было решил, что вы свеженький анекдотец из жизни Патрульных решили рассказать… А хотите я сам расскажу. Звёздный Патрульный возвращается домой из очередного рейда, а в это время его жена…
      Кварт-генерал откинулся на спинку кресла и изучающе уставился на собеседника.
      Дьердь замолчал.
      — Продолжайте, продолжайте, — поощрил глава Звёздного Патруля, — я вас слушаю.
      — Не вижу заинтересованности и сопереживания! Ладно, генерал, так о чём вы хотели поговорить?
      — Какие у вас соображения по поводу случившегося с этим курсантом?
      — Если в двух словах, то рвать волосы на голове и посыпать её пеплом пока рановато. А у вас, как я понимаю, иное мнение?
      Джозеф заложил руки за голову.
      — Я хорошо знал вашего отца, — начал он издалека. — Отличный был специалист, настоящий боец и большой весельчак. Последним качеством вы пошли в него. Наверное, это у Болдиных генетическое. Но я хотел сказать о другом. Фёдор бы меня, наверное, понял. Послушайте, я не паникёр. Но что-то в этом дурацком представлении меня настораживает. И неважно, видеостолб это или реальная силикарболаудь.
      Он пробарабанил крепкими узловатыми пальцами по краю столешницы.
      — Вы, молодёжь, практически не сталкивались с серьёзными трудностями, с какими довелось встретиться лицом к лицу нашему поколению…
      — Как же, как же, — с пониманием подхватил Болдин, — я хорошо знаю современную историю. Сперва на сцену выполз агент Рокового Предупреждения со своим инфернальным списком, потом косяком пошли террористические акции возвращенцев Леблана. Из-за них Мэссенджеру так и не удалось завершить свою теорию параллельных пространств. А жаль, ведь «нырки» в экзокапилляры с каждым разом становились всё глубже.
      — Если вы хорошо знаете историю, то должны помнить, что тогдашнее руководство ООРАН пришло к выводу, что некоторые теоретические разработки, особенно в области Ди-физики, следует временно заморозить. Во избежание неприятных последствий.
      — Да уж, — Болдин прикрыл веки, представляя внутренним зрением, как на границах омикрон-окрестностей экзокапилляров, пронизывающих галактику подобно кровеносной системе, готовятся ко вторжению орды вооруженных до зубов ассасинов, горящих святым огнём мести за своих предков, изгнанных с Земли в самом начале космической эры. Честно говоря, Болдин не очень верил в Роковые Предупреждения (именно такие, с заглавной буквы), а предпочитал опираться на выводы аналитического отдела ВЦ СКНз.
      — И рад бы разделить вашу гордость за пытливый разум землян, да только когда слишком хорошо, это тоже плохо. С тех пор как мы подписали с Кахоу договор о разделе сфер влияния, у нас в пределах расширяющегося Ближнего Круга царили тишь да гладь. У моих предков, этнических поляков, бытует пословица: «Цо занадто, то не здрово», что в приблизительном переводе звучит как «Что слишком, то не впрок». Когда отсутствует раздражитель, притупляются реакции. Если мускулы покрываются жирком, а в голове теснятся одни благостные мысли, жди беды. Большой беды.
      — Откуда такой пессимизм, генерал?
      — Я сужу по настроениям верхов. Лидеры Объединенных Человечеств слишком беспечны. Как и все наши службы.
      — У вас есть что-то конкретное? Вы на самом деле считаете, что за появлением силикарболауди торчат уши кахоутов?
      — А вы не исключаете, что угроза исходит изнутри, а не снаружи Дальнего Круга?
      — Высотник с вами, неужели и вас заразило бациллой ксенофобии? Планируете после ухода на пенсию продолжить карьеру в Галактическом Легионе? Но Гутука не из тех, кто позволит выбить себя из партийного седла, — усмехнулся Болдин. — Дышать себе в жирный затылок сей фарисействующий популист ещё может разрешить, а вот стать с ним рядом и тем более опередить…
      — Да хрен с ним, с Гутукой! — по-солдатски рубанул кварт-генерал. — Будто я не знаю, что его вопли — обычная предвыборная трескотня. Когда на выборах-224 у него, можно сказать, выскользнул из рук пост генерального секретаря ООРАН, он два года отсиживался, собирая и перегруппировывая силы, а теперь надувает щёки, стараясь показать всем и каждому, что Легион — главный борец за лидерство землян в деле освоения Большой Высоты. Бей ксенов, спасай Содружество! Лозунг старый как мир, готовый к употреблению во всех обстоятельствах и при всех режимах, меняй только названия врага и объекта спасения.
      — Что-то не улавливаю связи с событиями в Хордовом Лабиринте, — поморщился начальник ВЦ СКНз.
      — Я и сам не могу чётко сформулировать, но чувствую, что мирной передышке конец.
      Болдин поёжился. Не только он один, оказывается, обладает предчувствием наступающей опасности:
      — И что вы предлагаете?
      Лях-Козицки пожал плечами:
      — В том-то и дело, что я не знаю, что предложить. Я генерал и привык знать врага в лицо. Как воевать с фантомами? Но всё равно Федерации надо готовиться к грядущим неприятностям. Вы меня поддержите, если я предложу Мгибеле объявить циркулярную тревогу на форпостах по ноте «фа»?
      — Ну это слишком. Не вижу оснований. Чем будем мотивировать, своими предчувствиями? Так их к делу не подошьешь. Полагаю, дядюшка Дэн согласится максимум на «ре».
      — Как знаете… Авось Высотник поможет, дальше «ре» дело не зайдёт, и разыгрывать всю гамму степеней опасности нам не придётся!
      — Будем надеяться, — ответил Дьердь и посмотрел на часы. — Похоже, дядюшка Дэн нас уже заждался.

4

      Надо сказать, что на этот раз хваленая интуиция Болдина дала сбой — участники совещания наличия дядюшки Дэна — даже в телевизитном исполнении — в Малом зале не обнаружили. Робот-секретарь, виновато улыбаясь пластиковыми губами, отделался дежурной фразой, что, дескать, пути начальства неисповедимы, но доктор Мгибеле настоятельно просил без него не начинать.
      Ха, можно подумать, кто-то из его подчиненных, а здесь присутствовали только подчиненные генерального директора Космофлота, за исключением Марианны Пак и Дюшампа, найдёт в себе смелость нарушить субординацию и попытается взять бразды правления в свои руки!
      Дядюшка Дэн отсутствовал не более четверти часа, так что когда он появился, изящный и стремительный, как фотонный фрегат лазерной поддержки, участники не сразу поняли, что пора входить в рабочий ритм.
      — Прошу простить за опоздание, у меня состоялся неотложный разговор, — сообщил он ровно столько, сколько хотел сообщить.
      Интересно, подумал Болдин, а с кем именно состоялся? Уж ни с Клаусом ли Цвингером?
      — Итак, продолжим, — энергично возвестил гендиректор Космофлота. — Я вижу по вашим лицам, что вы времени зря не теряли и основательно подкрепились в «Сытом разуме», чтобы со свежими силами наброситься на стоящую перед нами проблему. Пожалуй, её надо как-то обозначить. Условно, но чтобы отражалась суть. Я подумал на досуге и пришёл к выводу, что лучше всего должно подойти «Возвращение блудной дочери». Есть другие варианты?
      Он испытующе обежал глазами круглый стол.
      Других предложений не последовало, и Мгибеле довольно улыбнулся.
      Улыбнулся и Дьердь. Он один из присутствующих знал, что в молодости Даниэль подвизался на ниве перцептуалистской поэзии и даже издавал в Сиэттле собственный журнальчик. Потом блажь, казалось бы, прошла и бывший поэт подался в большую политику. Но даже заняв высокий пост в структуре исполнительной власти Содружества, он в душе остался натурой поэтической, так что удачная метафора, точная строка или остроумное название порой значило для него больше, нежели уменьшение трудозатрат при транспортных перевозках или введённый на неделю раньше новый маршрут к какому-нибудь из миров Дальнего Круга.
      «Возвращение блудной дочери».
      Похожее название у картины Рембрандта, только речь там шла, помнится, о блудном сыне.
      Хм, в предложенном названии заложен определенный смысл, к тому же он полностью соответствует истине.
      Силикарболаудь вернулась после нескольких лет полной неизвестности?
      Вернулась.
      Называют они себя дочерьми?
      Называют.
      Правда, в сочетании слова «дочь» с характеристикой «блудная» слышится некая двусмысленность, но… оставим её на совести поэтической натуры председательствующего.
      Важнее другое, судя по игривому тону, какой появился у Мгибеле после перерыва, неотложный разговор у него состоялся ни с кем иным, как с генеральным секретарем ООРАН. И высокие стороны явно пришли к соглашению. Но осторожный дядюшка Дэн не спешит выкладывать козыри — хочет сначала выяснить, что думают подчинённые.
      Стройный ход логической цепочки оборвался, поскольку попросил слова… кто бы мог подумать? Арнольд Фриски. Раньше у них с Болдиным дорожки не пересекались, и немудрено: разведка Искателей имела дело с вещами специфическими, связанными с поиском артефактов Скитальцев и прочих перворас, и никогда особо не напрягала ВЦ СКНз своими проблемами. Так что Фриски он знал только понаслышке. Специалистом Арнольд слыл грамотным, перед начальством не гнулся и всегда стоял на своём. Хорошо было бы, если он поддержит инициативу Лях-Козицки. Однако желательно предварительно послушать, что он скажет…
      — Конечно, название для ЧП в Хордовом Лабиринте — штука важная и обойтись без неё никак нельзя, — без капли иронии начал Фриски, — но, увлекшись вопросом, а было ли явление курсанту силикарболауди или нет, присутствующие, как мне кажется, упустили из виду один прелюбопытнейший аспект.
      — Какой именно? — грозно вопросил председательствующий.
      — Сейчас поясню, — кивнул в ответ Фриски. — Чтобы освежить память тех из нас, кто не был модифицирован, попрошу повторить запись с вашего мнемокристалла.
      Дядюшка Дэн приподнял бровь, и понимающий шефа с полуслова андроид включил видеом в режиме прокрутки. Как только так называемая «Принцесса» своим петрушечьим голоском дошла до слов: «… изоляция. Причём, полная. Скоро вы останетесь на крохотном пятачке, окружённые со всех сторон выжженными дотла терраморфами…», Фриски попросил замедлить скорость. Картинка сразу стала четче, фигурка ксенофренки перестала дергаться как при стробоскопическом эффекте, а тембр её голоса понизился до обычного сопрано. Только сейчас до участников совещания стало доходить, что она имела в виду, когда стращала Суровцева.
      …в самом ближайшем будущем вам, граждане Солнечной Федерации, предстоит столкнуться с чудовищными катаклизмами, объяснение которых лежит не только за гранью вашего, но и нашего разума, разума Дочерей-Матерей Священной Яйцеклетки! Избранник должен поверить моему предсказанию и доложить о том, что услышал, лицам, которые облечены доверием общества. Если промедлить, любые усилия задним числом окажутся бесполезными.
      Яркая вспышка, уносящая изображение распадающейся на отдельные лучи силикарболауди, совпала с протяжным вздохом марсианки Пак.
      — Возможно, не все ещё осознали, о чём толковала пророчица, — сказал Фриски нарочито безразличным тоном, — я поясню: опасность, даже гипотетическая, не должна остаться без всестороннего рассмотрения. А мы отнеслись к самому пророчеству ксенофренки, как к балагану. Вы только представьте, что терраморфы, эти краеугольные камни зеро-джампинга, кем-то или чем-то — об этом Принцесса умолчала — начнут выжигаться. Насколько я понимаю, речь идет об уничтожении кислородной составляющей их атмосферы. В таком случае об успешном расселении наших сограждан по галактике можно забыть. Да, можете возразить вы, но у Федерации солидный космический флот, шприц-звездолёты, эффекты капиллярного просачивания, принцип Надя-Мэссенджера… Но эти транспортные средства хороши для разведки, для первичного исследования новых планет, в конце концов для защиты освоенных миров, но ни в коем случае не для переброски большого числа колонистов. С центробежными транспортными потоками (от метрополии к границам Дальнего Круга) способна справиться лишь гипер-пространственная сеть, а она завязана сугубо на терраморфы и только терраморфы.
      — Второй постулат зеро-джампинга, — понимающе поддакнула Зельма Кауфман и процитировала: — «Вода и воздух суть условия открытых врат Большой Высоты». Вот только одно непонятно, откуда «принцессе» известно про гиперсеть и ее зависимость от наличия в той или иной звездной системе терраморфов?
      — Это действительно очень серьёзный вопрос, — ответил Мгибеле, — откуда телепатка может разузнать государственную тайну, известную всякому курсанту, и вообще любому школьнику? Собственно говоря, фундаментальные труды Адамовича и Бейкер хотя и не афишировались среди ксенофренов, входящих в ООРАН, но и особой тайны не представляют. Однако описания технологии того же зеро-джампинга вы не отыщете нигде. Только земляне владеют тайной мгновенного перемещения на терраморфы, ведь химический состав транспортных изомеров — один из самых охраняемых секретов Федерации. Всего лишь несколько миллиардов человек знают, откуда берётся транспортный изомер. Курсантам Бирюзовки эту тайну сообщают лишь на втором курсе! К тому же, сами изомеры словно специально приспособлены к физиологии гуманоидов. Не представляю, каким инъектором можно вколоть полкубика этой биологически-активной пакости энергетическому сгустку типа дремлина.
      — Вот и сошлись концы с концами! — выкрикнул Дюшамп. — Разве те же кентвуши и кахоуты — не гуманоиды? Про толмачей ничего плохого не скажу, они проверены многими годами сотрудничества, а вот если хоть один из имперских подданных прошёл через зеро-джампинг, то разгадать принцип гиперпространственной сети — пара пустяков. Учтите, их дипломаты не зря торчат на Политауне. Собирают сведения, — свистящим шепотом произнес он и снова продолжил обычным голосом: — Ну а потом кто-то из кахоутов проболтался силикарболаудям.
      — Мы опять забыли, что силикарболаудь может читать мысли, — подняв руку, сказала Пак.
      — Вот вам и ответ на все вопросы! — снова взвился Дюшамп. — Чего ради их посольство ошивалось у нас, а потом свалило в полном составе, будто им пятки намазали? А потому, что делать здесь им было больше нечего. Все узнали, прочитав из мозгов землян, и рванули в Кахоу, ибо являлись агентами империи!