Цилиндр ван Троффа

Не прошло и получаса, как вновь появились два «гробовщика» со скафандром. Как мы и думали, баллонов не было. Однако, на этот раз с гробовщиками пришли еще двое, явно охранники, переодетые обслуживающим персоналом, их подозрительно свежие комбинезоны, очень неестественно оттопыривались на груди. Видно, им поручили проследить, чтобы скафандр сгорел вместе с телом… Мы были готовы. Украденный покойник уже был одет в макет шлема, завернут в тряпки, имитирующие скафандр и упакован в непрозрачный мешок. Именно на нем, прикрытом сверху подушками я и лежал в маленькой комнатушке в квартире Командора.

Я был соответствующим образом загримирован, искусственная бледность на лице, укол дезактина, который только начал действовать. Последняя мысль заставила меня содрогнуться, а если что-то не получится… Получилось… Остальное рассказали коллеги после моих «похорон». Кражи проверенного покойника никто не заметил, и кукла отправилась в печь. В принесенный скафандр коллеги одели меня, лежащего без сознания, на глазах у заглядывающих внутрь охранников. Теперь настала кульминация всей церемонии. Бен и Паво заступили в почетный караул, а Командор произнес прощальную речь, так убедительно, что обе женщины из экипажа «Гелиоса» по-настоящему плакали. Кажется, никто никогда не слышал столько похвал, сколько Командор произнес в мой адрес.

Естественно, в маленькое помещение набился весь экипаж (метраж помещения стал частью нашего плана), выставив лунатов за дверь, не давая им следить за моими «останками». Во время церемонии меня всунули в пластиковый мешок, а когда Командор завершил речь, все направились к двери, оттолкнув четырех представителей властей, которые, будучи невысокого роста, временно потеряли всякий контроль над вверенным им покойником. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы я оказался под простыней и подушками, на которых до сих пор лежал, а мешок с настоящим покойником, добытым Беном и Паво, отправился на тележку. Далее все прошло гладко, для контрольного автомата в мешке было действительно мертвое тело. Охранники напряженно следили за судьбой «скафандра» с содержимым и никто не интересовался мною, лежащим под кучей подушек… Так закончился первый этап моего побега. С этого момента меня не было в Поселке Луна I. Теоретически…

* * *

Карс был почти уверен, что штольни, по которым выбрасывали породу при проходке коридоров, шли наклонно, его профессионализм не подлежал сомнению, а аргументы убедили и меня и Бена. При подобных работах пользуются двумя способами: скальная порода удаляется либо лифтом по вертикальной штольне, либо ленточным транспортером. При неглубоких разработках, таких, как этот Поселок, транспортер намного удобнее, поскольку действует непрерывно. Из экономических соображений этот способ выгоднее, хоть и требует штольни побольше. Но здесь, при слабой гравитации, угол наклона транспортера может быть большим, следовательно – меньше длина…

– Надеюсь, инженер, – остановил его рассуждения Бен, – что через несколько десятков лет после нашего отлета, когда все это строилось, основы инженерных расчетов существенно не изменились.

– Несомненно.

– Хорошо. Допустим, штольня идет под наклоном. Как думаешь, Карс, куда делся транспортер по окончанию проходки?

– Его использовали для доставки вниз частей машин и механизмов.

Монтаж производили еще до герметизации подземелий, поэтому можно было свободно пользоваться всеми выходами. Доставлять большие части через все подземелье от главного входа невыгодно. Потом вспомогательные штольни замуровали.

– Сверху или снизу?

– Думаю, с обеих сторон.

– А может только снизу, а сверху засыпали? – подсказал Бен.

– Лишняя работа. Кроме того, всегда должны оставаться аварийные выходы, пути эвакуации. Согласно правилам безопасности, которые действовали в наше время, такой аварийный люк должен отпираться с обеих сторон.

– Ну, хорошо. Допустим, правил придерживались и здесь. Значит, открыть нижний люк можно. Чего ждать внутри? Пустоты?

– Скорее воздуха под нормальным давлением.

– Так это же почти шлюз!

– Да, недоделанный шлюз, без насосов. Позволяет пройти в обе стороны, но только между объемом заполненным воздухом и вакуумом. В газовых атмосферах…

– Ясно. Не понятно одно – почему они так охраняют шлюз, а на штольни не обращают внимания…

– Дело не в шлюзе, а в скафандрах. В районе главного входа собраны все, что есть в Поселке.

– Интересно, сколько их здесь?

– Наверняка, немного.

– То есть эвакуация жителей невозможна!

– Всех сразу, конечно нет. Думаю, что при заселении людей привозили прямо с корабля в общих герметичных контейнерах. Эту операцию повторяли многократно. Так же можно и покинуть Поселок.

Бен подвел итог:

– Советую получше зарядить батареи плазменного резака, скорее всего они приварили люк, чтобы какой-нибудь экстремист не угрожал разгерметизацией Поселка!

* * *

По нашим расчетам, на поверхности как раз заканчивался второй лунный день – самое время провести планируемую операцию. Собравшись для выхода, еще не одевшись в компенсационный костюм, со шлемом под мышкой, с резаком в руке, я спрятался в душе для обслуживающего персонала, в нескольких метрах от двери, ведущей через помещение теплообменника на верхний уровень Поселка.

Я слышал шаги прохожих. Как бы случайный стук в дверь, за которой я прятался, дал знать, что мимо прошел Паво, направляющийся со своей бригадой на работу.

Я ждал и слушал. Одновременно со стуком в дверь раздалась пожарная сирена. Значит Бен исполнил свою роль: горящий комок промасленных тряпок упал в один из близлежащих складов одежды.

Из динамика, в перерывах между сигналами сирены, слышался настойчивый призыв автомата: «Пожар в секторе B-3! Работникам секторов B-1, 2 и 3 – тревога!»

Топот ног по коридору, а через несколько секунд опять стук в дверь – Паво.

– Можно, – сообщил он, когда я приоткрыл дверь.

Я оглянулся. Густые клубы дыма слева затянули весь коридор, в дыме маячило несколько силуэтов.

– Туда, – подтолкнул меня Паво.

Дверь в обменник была только прикрыта. Паво нагнулся и поднял мелкий предмет, мешающий двери захлопнуться. Сигнала, предупреждающего, что дверь не закрыта, в шуме сирены почти не было слышно.

– Я старался выбежать последним, – объяснил Паво.

Он быстро направился в сторону пожара, а я, захлопнув дверь, побежал наверх по крутой лестнице и по пути разбил лампочку, освещавшую это место. Я нащупал первую ступеньку лестницы, свисающей со стены шахты и, вставив голову в неудобный шлем, поднялся на несколько метров вверх. Шлем встретился с горизонтальной преградой. Чтобы рассмотреть плиту надо мной, пришлось зажечь фонарь и тут же его погасить – снизу донеслись голоса возвращавшихся техников.

«Слишком коротким был этот пожар,» – подумал я.

Техники из бригады Паво были того же мнения.

– Вот и весь пожар! А так хорошо горело! – с сожалением сообщил один из них, проходя подо мной, висящим на верхушке лестницы.

– Здесь и гореть нечему, все трудновоспламеняющееся! – вздохнул другой.

Я понял, что лунаты почти никогда не видят настоящего открытого пламени. Помню, какую радость нам доставил первый костер, разведенный на Дории сразу же после посадки… Как чудесно взлетали в небо снопы искр от пылающих сухих сучьев местных растений! Мы радовались как дети, потому что за много месяцев пути, да и потом, на планетах без кислородной атмосферы и растений, мы не видели другого огня, кроме пламени зажигалки, когда Командор раскуривал свою трубку…

– Лампа погасла, – заметил кто-то, споткнувшись на лестнице.

– Сейчас поменяю, – предложил Паво, отставая от них.

Все пошли дальше. Когда их шаги затихли, послышался приглушенный голос Паво:

– Как там?

– Темно, сейчас посмотрю.

Я зажег фонарь. В плите был круглый люк, висящий на четырех петлях, закрепленный четырьмя болтами. Кроме того, как и предполагал Бен, люк дополнительно защитили двумя приваренными крест накрест полосками металла.

– Четыре болта и четыре разреза, – сообщил я вниз и попробовал пошевелить один из болтов, он легко поддался. Остальные тоже вышли без сопротивления, они были хорошо смазаны.

– Еще пять минут.

– Торопись, я иду за лампой. Еще до того, как он вернулся, люк повис на петлях, а я сидел с другой стороны. Карс был прав, в штольне был воздух. Угол наклона был около половины радиана. Я передал через отверстие полоски и мы пожали руки.

– Привари их по свободе. Может, не разберутся.

– Держись! Я тебе завидую. Пришлешь открытку!

Он закрыл люк снизу. Я услышал шум закручиваемых винтов и прощальное постукивание по металлу.

Я глубоко вдохнул холодный немного застоявшийся воздух штольни. В нем был слышен запах металла, смазки, перегретой изоляции, все, что ассоциировалось с кораблем, машинным отделением и свободой открытого космоса.

Почти бегом, большими прыжками, я добрался до вершины штольни.

Верхний люк даже не был заварен.

«Как просто, – подумал я, – даже не верится!»

Как было бы трудно одному…

«Я их оттуда вытащу, всех, весь экипаж. Надо. Я задолжал им как минимум это…» – мысленно повторял я, чтобы заглушить другую мысль, выползающую из подсознания.

Воздушный клапан. Свист выходящего воздуха. Мягкое давление заполняющегося скафандра. Болт… Второй… Третий… Четвертый…

* * *

Только теперь, когда ракета вышла на траекторию свободного полета к Земле, я почувствовал себя свободным. Чувство это продержалось всего мгновение. Расслабившись, развалившись в кресле, я не мог заглушить голос совести. Мы провели лунатов. Воплотили в жизнь смелый план побега. Внешне все было в порядке… Внешне. Я хорошо знал, что над всеми мотивами, управляющими мною со дня заточения на Луне, преобладал один, очень личный, эгоистический…

Я чувствовал себя должником. Это не я, а кто-то из них должен лететь сейчас в сторону Земли. Прежде всего, мои мысли были поглощены желанием найти цилиндр. Исполню ли я надежды своих товарищей? Вернусь ли, забрать их? Я не был уверен. Мой побег наверняка усилит бдительность охраны и Совета. Трудно будет для них что-нибудь сделать. Я не мог избавиться от мысли, что бросил их там навсегда, без шансов… Как неожиданно может измениться человек, поставленный перед трудным выбором. Там, на планетах Дзеты, мы не колеблясь приходили на помощь товарищам. Мы рисковали жизнью для спасения жизни. Рисковали даже тогда, когда самым вероятным исходом наших действий была смерть… Может здесь, в Солнечной Системе, действует другая шкала ценностей? Или я так сильно изменился после возвращения? Откуда взялся эгоизм, на столько лет подавленный чувством локтя?

Может быть там, предоставленные самим себе, мы руководствовались эгоизмом в облагороженной форме: сегодня я тебе, а завтра, если нужно, поможешь ты…

Нет, слишком угнетающе, чтобы быть правдой. Почему теперь я бегу к своей цели, используя помощь коллег? В одиночестве долгих дней возвращения к Земле появлялись мысли и образы, к которым я никогда больше не возвращался…

Тогда, на Белле, их было пятеро. Они отправились на одну из измерительных станций, довольно далеко от основной базы. До сих пор планета не проявляла враждебности. Никто не чувствовал опасности, вернуться планировалось через несколько часов. Группой руководил Дэйв. Он и рассказал мне эту историю. Потом, до того как пропал без вести на Арионе. Меня с ними не было, но прослушав Дэйва, я пережил эти события так, словно был там.

На пороге камеры застыл Дэйв. Остальные сидели и стояли, задыхаясь после сильного напряжения. Они смотрели на него сквозь стекла шлемов.

– Связался. Уже отправляются. Приедут на втором мувере…

Он на мгновение остановился, словно боялся вспугнуть огоньки надежды, загоревшиеся в устремленных к нему взглядах. Он закрыл глаза и выпалил:

– Но это будет не раньше, чем через четыре часа.

Все поняли. У каждого вертелся вопрос: «когда?», и только боязнь услышать правду заставляла молчать.

– Значит… – сказал Лукас.

– Не хватит! – вдруг остановил его Эбер, отодвигаясь под стены камеры, прижимая к себе баллон с жидким воздухом.

– Спокойно! – резко бросил Дэйв. – Всем проверить, сколько осталось…

– На два часа… – тихо сказал Леман, поднимая голову от индикатора.

– Почти на три, – пробормотал Эбер.

– На два с половиной, – безразлично, не поднимая глаз, сообщил Лукас.

Дэйв перевел взгляд на четвертого, но Сейга молчал, забившись в дальний угол камеры.

– Сейга, – прикрикнул Дэйв, – я к тебе обращаюсь!

Согнутая спина Сейги медленно распрямилась, из-под шлема заблестели широко раскрытые глаза.

– Не дам! – прохрипел он чужим голосом. – Сколько бы ни осталось, вас это не касается…

Дэйв сделал два шага в его сторону, но Сейга выхватил пистолет и направил на командира.

– Бунт? – спокойно спросил Дэйв, хотя лицо его и налилось кровью. – Хорошо, у меня на три часа.

– Не успеют… – вздохнул Леман. – Я буду первым, потом Лукас, Эбер и ты. А эта свинья выживет, – он качнул головой в сторону Сейги. – Свинья всегда выкрутится. Это называется «иметь счастье»… Я знаю – у него как минимум на четыре.

– Неправда! – вдруг запротестовал Сейга, – Не на все четыре… Они могут опоздать.

– Хватит! – отрезал Дэйв. – Напоминаю, запас рассчитан на пассивное состояние организма. Всякое движение и даже эмоции сильно сокращают…

– …нашу жизнь! – едко заметил Лукас. – Думаю, это не имеет значения. Все равно помощи не дождаться. Можно попросить их не торопиться.

– Нет! – заорал Сейга, вскакивая на ноги. – Ты этого не сделаешь!

Лукас безразлично глянул на ствол направленного на него оружия, потом на искаженное лицо Сейги.

– По твоей настоятельной просьбе… – процедил он, – я этого не сделаю. Только не пугай меня оружием, мне все равно умирать, а ты выживешь и вернешься на базу. Как убийцу тебя не простят… Сейга рухнул на свое место. Леман, словно желая убедиться, сколько часов жизни ему осталось, взглянул на индикатор и громко сообщил:

– Свой баллон могу отдать сразу. Два часа. Мне без разницы, а вам… может продержитесь…

Сейга быстро посмотрел на него. Леман взялся на кран.

– Дай! – прошипел Сейга, протягивая руку.

– Тебе хватит. Итак, больше всех.

– Им не поможет, а я…

Дэйв взял руку Лемана и снял ее с крана.

– Не надо, – сказал он. – Дыши, пока есть. Потом я отдам тебе половину своего запаса.

– Зачем? – зарычал Сейга. – Это его личное дело! Зачем переводить воздух, ему все равно умирать. Мне не хватает на пол часа, ясно? Умирать за пол часа до прибытия помощи? Ты хочешь, чтобы я умер? Ты… ты убийца… Разреши ему отдать баллоны. Поделим по справедливости, на четверых… Ну, говорите! – они испуганно смотрел на остальных, ища поддержки.

Лукас уставился в землю. Эбер язвительно усмехнулся.

– Правильно… – пробормотал он, закрывая глаза. – Тебе хватит. Тебе не хватает пол часа, чтобы потом жить. А для нас эти пол часа – просто запоздавшая смерть. Хороший пример перехода количества в качество!

– Этому не бывать! – резко сказал Дэйв. – Слышишь, Леман? Ничего не отдавай. Самое большее… Я отдам половину своего запаса, когда кончится твой. Содержимое баллонов – не частная собственность. Надо разделить весь запас на пять равных частей…

– Вздор! – выкрикнул из угла Сейга. – Всего вместе даже на четверых не хватит. У нас запас на четырнадцать с половиной часов…

– Четырнадцать с половиной часов жизни, разделить на пятерых… – меланхолично произнес Лукас. – Около трех часов на душу.

– Я же сказал, даже для четверых мало, чтобы дождаться помощи! – кричал Сейга. – Подохнем, все вместе или поочередно!

– Значит, подохнем… – согласился Леман.

– Не каждому безразлично, как тебе! – Сейга вскочил на ноги. – Трое могли бы дышать неполные пять часов. Если двое отдадут свои баллоны сразу. Лукас выпрямился и, опершись спиной о стальную перегородку, уставился на мечущегося по камере Сейгу.

– Ты хочешь сказать, что двое из нас уже сейчас бесполезно переводят воздух… Двое – это я и Леман, так?

– Может вытянем, кому? – предложил Эбер внимательно наблюдая за лицом Сейги, который, реагируя на его слова, прижал к себе баллоны. – Так будет справедливее, тебе не кажется?

– Нет… – пробурчал Сейга. – Что имею – то мое.

– А знаешь, почему у тебя больше всех? – продолжал Эбер подойдя к Сейге, отодвинув в сторону ствол пистолета. – Когда мы пробивали проход к радиостанции, чрезмерно расходуя воздух, ты лежал и дышал ровно и экономно… Ушибленная нога, тоже не совсем правда?

– Уйди… – Сейга воткнул ствол ему в живот. Руки его немного тряслись. – Отодвинься, а то…

– Брось его, Эбер, – тихо предложил Дэйв. Ссорясь мы сокращаем свою жизнь. Сядьте спокойно и отрегулируйте краны на минимальную подачу. Они легли под стены, время от времени поглядывая на Сейгу, который напряженно бдил, не выпуская оружия из рук.

– У меня есть несколько ампулок дезактина, – сообщил Дэйв, запуская руку в карман скафандра. – Если получится сделать уколы, можно и продержаться эти четыре часа. Во сне воздух расходуется намного меньше. Боюсь только, что… мы не можем сделать уколы. Скафандры не разгерметизируешь – смерть за несколько минут. Что скажешь, Леман?

– То же, что и ты… – получил он ответ. – Кончай выдумывать, сам знаешь – ничего не поделаешь…

– Может шлюз? – начал Эбер. – Вдруг получится закрыть шлюзовую камеру и заполнить ее частью воздуха из баллонов… Выпустим, из каждого понемногу… и там сделаем уколы?

– Атмосферу из шлюза не выкачаешь, – напомнил Дэйв. – Насосы не работают. Кроме того, непонятно, хватит ли воздуха его заполнить. Они вновь опустились на пол, медленно вдыхая, словно пробуя на вкус каждый глоток ценного воздуха.

– Кстати, – произнес Эбер через минуту. – Эта скотина зарежет нас во сне и заберет баллоны… Интересно, а сколько у него на самом деле?… На этот раз Сейга не отреагировал, лишь бросил ненавидящий взгляд в сторону Эбера и перевернулся на спину, уставясь в потолок.

– Схожу еще раз, – сказал Дэйв поднимаясь.

– К радиостанции? – заинтересовался Лукас. – Расскажи им, пусть хоть знают…

Ствол пистолета Сейги легко качнулся в сторону Дэйва.

– Нет, – сказал Дэйв, – пойду наружу, вдруг…

– Не обманывай себя, до склада не добраться, – Лукас сидел склонившись к земле, опершись лбом о согнутую руку. – Останься.

– Зачем переводить воздух на движение? – вдруг забеспокоился Сейга. – Сядь Дэйв и не шевелись. Все удивленно посмотрели на него.

– Останься, – сказал он громче, когда Дэйв уже исчезал в проеме люка.

Командир окинул взглядом туманный пейзаж. Низкие тучи заслоняли солнце. Плавные склоны кратера серебрились прожилками влаги, стекающей по камню. Он обернулся и посмотрел на расщелину, по которой шесть часов назад сошла эта чертова лавина.

Остов мувера лежал так, как они увидели его, когда оглушенные и перепуганные выскочили из станции. Просто чудо, что они еще не успели проникнуть внутрь… Река каменных обломков, устремившаяся на кровлю, прорвала ее и заполнила складские помещения, засыпав абсолютно все. Взрыв на химическом складе завершил остальное. И лишь входной шлюз, как нарочно, ничуть не пострадал… В мувер попал только один обломок, но так неудачно, что сразу же лопнул бак с жидким кислородом, покрыв все пенящейся ледяной пленкой. Глядя на это, все думали об одном: «Что с радиостанцией?» Непоколебимая вера в то, что достаточно вызвать помощь и тут же получить ее, заставила из вручную разгребать покореженные панели и перегородки… Радиостанцию удалось включить…

Дэйв вспоминал это так, словно с того момента минула бесконечность. Он взглянул на часы и индикатор воздуха. Это был приговор – до прибытия помощи оставалось три часа! А для него, всего два с половиной… он подумал о других, кому осталось еще меньше, и вздохнул. Как они спокойны, несмотря на неотвратимость конца… Что же, они не однажды пережили его в воображении, еще до прибытия сюда. Теперь не оставалось ничего другого, как ждать и ни о чем не думать. Вот только Сейга… Как все таки ненадежны методы психических исследований! Он сломался, стал агрессивным… Неудивительно: защита собственной жизни – самый естественный человеческий инстинкт. Не каждый годится в герои. «Но откуда такая забота обо мне?» – подумал он, вспомнив последние слова Сейги.

Он оглядел пустой горизонт, словно пытаясь убедиться, что обещанная помощь каким-то сверхъестественным образом не прибыла раньше. Когда он покидал руины, в голове его вдруг возникла новая мысль. Он быстро вернулся к выходу из камеры, остановился в дверях и произнес:

– С юга приближается какая-то машина…

Сейга сорвался первым, за ним Эбер. Но Дэйв не освободил узкого прохода, а ударив Сейгу плечом, вырвал у него пистолет. Леман даже не поднял головы, а Лукас недоверчиво смотрел на него.

– Стойте! – сказал Дэйв. – Извините, ребята… Я должен был это сделать…

Он покачал пистолетом и оттолкнул Сейгу. Эбер вернулся на свое место и сел, понимающе кивнув головой.

– Я должен был это сделать, – повторил Дэйв. – Меня вынудила его забота. Знаете, что он надумал? Он рассчитал, что когда вас… не станет, он останется со мной. Воздуха у нас останется на пол часа каждому, а помощь прийдет через час. Понимаете?

– Ах, ты… гад… – шипел Сейга дрожа от ярости. – Теперь пистолет у тебя?

– Нет, – спокойно ответил Дэйв, разряжая обойму. Он собрал патроны на ладонь и отшвырнул их в сторону Сейги, который упал на колени, собрал их, пересчитал и спрятал в карман.

– Теперь никто не будет стрелять, – Дэйв заткнул пистолет за пояс.

– Он сильнее тебя, Дэйв. он убьет тебя руками, это же псих… – тихо сказал Лукас.

– Знаю, – кивнул Дэйв. – Поэтому… поменяемся баллонами, Леман! Ты ему не поддашься. Пусть хоть… Леман! – Леман лежал неподвижно. Дэйв прыгнул к нему, но столкнулся с Сейгой, который тоже заметил, что кран на баллоне Лемана завернут, указатель подачи воздуха стоял на нуле.

– Пусти, – зарычал Сейга, когда Дэйв дрожащей рукой попытался открыть кран. – Если он сам…

– Убирайся! – крикнул Дэйв. – Он еще жив!

– Брось его! – Сейга дернул командира за руку. – Оставь! Это его личное дело! Не выпускай воздух, ему уже не поможет, а я… а мы… Эбер завернул ему руки и придавил к полу. Некоторое время они барахтались. Дэйв открыл кран, но Леман уже умер.

– Он сэкономил нам… запас на полтора часа… – сообщил Дэйв поднимаясь, глядя на индикатор баллона в руках. Лукас, возьмешь две трети, Эбер – остальное.

– Оставь… – отозвался Лукас. – Я уже привык… к мысли, что… я следующий. Этого как раз хватит вам двоим, протянете четыре часа…

– Нас трое! – напомнил Сейга.

– Это достанется вам, Дэйв и Эбер. Переживете гада… – повторил Лукас.

– Нет, – твердо возразил Дэйв. – Делайте, как я сказал. Это приказ.

Так у всех нас будет поровну, при экономном дыхании, есть шанс…

– А кто тебе сказал, что они будут через три часа, – проворчал Сейга садясь в стороне от всех. – Вдруг, прилетят через пять? Сейга беспокойно поглядывал на часы. Прошло уже достаточно времени, чтобы двое неподвижно лежащих под стеной исчерпали свой запас… Живы ли они? Сейга боялся подойти и проверить… Помощь должна прийти с минуты на минуту… Что делать? Если они каким-то чудом еще живы, если хоть одного спасут, он обо всем расскажет. Про пистолет, про истерику Сейги… Пистолет торчал из-за пояса Дэйва. Сейга нащупал в кармане патроны.

Достаточно будет… Нет… Как потом объяснишь… Стоп. А если так… вставить пистолет в руку Лемана? Он умер от удушья. Можно сказать, что сошел с ума и стрелял куда попало, а Сейга как раз вышел на минутку… Ничего не получится: если бы Леман стрелял, он бы забрал баллоны убитых и выжил. В такое головоломное объяснение никто не поверит. Да и проверить можно, кто когда умер… Сейга взглянул на индикатор своего баллона. Еще на полтора часа… Они думали, что у него столько же, как у них, а было на полтора часа больше… Если бы он отдал им по пол часа, сейчас все умирали бы вместе, оправдывался он перед собой.

А если они… прийдут через несколько минут и найдут у меня столько воздуха, когда у остальных пустые баллоны?… Громыхнул входной люк. Мы ворвались с носилками, кислородом и герметичными спасательными контейнерами. Перед входом, опершись спиной о стальную стену, стоял Сейга. Широко раскрытыми глазами он уставился в пол, руки его застыли на кране баллона. Перед ним, на стальной плите, кипело голубое озерцо быстро испаряющегося жидкого воздуха… Мы спасли троих. На Белле остались Леман и Эбер… Дэйв погиб позже, на Арионе. Лукас вернулся, теперь он в Поселке. А Сейга… Через несколько месяцев он свалился в пропасть в горах планеты Клео. Он торопился на помощь к перевалу, где разбился вертолет с экипажем из трех человек. Я был одним из этой тройки…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ГОРОД

Спуск с орбиты я просчитал очень тщательно, экономил на поправках курса и маневрах над поверхностью. Место для посадки выбрал как можно ближе к городу, чтобы добраться до него максимум за несколько часов. Было непонятно, можно ли рассчитывать на какие-нибудь средства наземного сообщения.

Ракета вошла в стратосферу, до сих пор молчавшие датчики температуры низко загудели, сообщая о наличии разреженных газов. Проверка скорости – все по программе. Я оставил управление автомату, а сам наблюдал за экраном, где перемещались знакомые силуэты континентов. Океаны и моря имели цвет запомнившийся по орбитальным полетам. Только суша выглядела несколько иначе. Ее покрывали огромные черные матовые пятна. Угнетающее впечатление, как пожарища… Кроме того, на видимой сверху карте, не хватало некоторых рек и озер. Самые большие города сверху выглядели как развороченные остатки муравейников… Все внизу проносилось с такой скоростью, что детали пейзажа почти не различались, наблюдению мешала сильная облачность. Я оторвался от экрана. Свистели датчики температуры, временами неуверенно зажигались и гасли лампочки сигнализирующие об опасном перегреве оболочки.

Автомат включил стабилизаторы и вспомогательные двигатели. Вид Земли исчез с экранов, закрытый клубами облаков. Вдруг экран погас. Это камера спрятала свой кварцевый глаз под защиту. Коротко раздался сигнал превышения температуры, почти одновременно включились на полную тягу главные двигатели. Луч локатора, ощупывающий поверхность до далекого горизонта, сообщил о препятствии, на экране радара оно выглядело группой правильных прямоугольных блоков. В остальном территория была плоской и гладкой. Я переключил двигатели на ручное управление и потянул ручку тяги. Трудно отказаться от удовольствия собственноручно посадить ракету на родную планету, хотя я неоднократно делал это на многих других… Стабилизаторы включились, ракета установилась вертикально. Теперь надо следить только за индикатором наклона и высотомером. Спуск шел по баллистической траектории до высоты тысячи метров, подо мной была гладкая равнина. На тысяче я уменьшил тягу и вышел на пологую параболу, чтобы через минуту на полной мощности остановиться над самой поверхностью, яркое желтое пламя облизывало грунт под кормой. Включилась видеокамера, сквозь дрожащий перегретый воздух показывая панораму места посадки. Все было одинаково черным. Если бы не отражение на локаторе, казалось бы, что ракета зависла над бездной…

Я уменьшил тягу, ракета опустилась ниже и через мгновение тяготение вдавило меня в кресло. Двигатели погасли, отключенные системой защиты управляемой динамометрами системы амортизаторов. Несколько секунд длилась пляска мигающих индикаторов пока не зажглась зеленая надпись: «посадка закончена». Ракета стояла твердо, наклонившись на неполные два градуса – почти идеально.

Несколько минут я не вставал из кресла, погрузившись в парализующую неподвижность. Это не притяжение мешало мне двигаться. В какое-то мгновение даже захотелось включить стартовый автомат, вывести ракету в пространство, сбежать отсюда…

По привычке, а может из-за противоречивости и неясности информации, полученной на Луне, я включил анализатор среды. Он ответил красным сигналом и через минуту выбросил распечатку с колонками цифр и символов, пробежав по ней я увидел что атмосфера снаружи насыщена небольшими количествами отравляющих веществ: мышьяк, селен, окислы металлов… Через несколько минут я снова включил анализатор. Теперь в пробе воздуха всего этого было намного меньше… Я облегченно вздохнул. Понятно! Известное явление, хотя и неожиданное для Земли. Пламя двигателя попало на материал, содержащий в себе все эти элементы, привело к его термическому распаду и испарению некоторых веществ. Достаточно потерпеть, пока остынет грунт, и ветер отнесет ядовитую атмосферу от ракеты.

«Интересно, куда это я сел?» – думал я всматриваясь в экран, на котором до самого горизонта протянулась гладкая как стол черная поверхность. Я вспомнил большие черные пятна на материках, виденные с орбиты. Видно, на такое пятно я и приземлился. Где-то через пол часа анализатор признал атмосферу безвредной, и я включил прокачку для выравнивания давления. Приходящий снаружи воздух еще содержал остатки чужого запаха, смеси селено-водорода, гари и чего-то там еще.

Я натянул старый поношенный рабочий комбинезон и подпоясался ремнем от скафандра, за который заткнул излучатель. Через плечо перекинул сумку, набитую тем, что показалось полезным, и ступил на платформу подъемника, чтобы через минуту появиться на ней из открытого люка. Черная плоскость, по мере приближения превращалась в мозаику из одинаковых шестиугольных плиток, уложенных ровно, как кафельный пол. Пламя моих дюз выплавило почти правильный круг диаметром в несколько десятков метров. Здесь обнажился обычный песчаный грунт, края отверстия завернулись и расплылись черными потеками, приподнявшись над поверхностью почти на пол метра, открыв тонкий узор в виде сетки из проводков или трубок, на которых лежала плитка. Края плиток прилегали друг к другу не плотно, оставляя на поверхности мозаики узор из щелей.