Роман 'Петровичъ'

      Вот. Ну да ладно , на чём я там остановился ?
      - Мааа-лаааааакоо-ооо ! - кричал Петрович не щадя лёгких. Лёгкие затыкали уши и убега...
      СТОП! КАКОЕ МОЛОКО ???? От , блин , вот и пиши после этого краси вые отступления !!! Покорно прошу меня простить. А кто простит меня непокорно, я Вам ещё покажу Петровича мать !!!
      - Даааа-моо-оой ! - кричал Петрович не щадя на сей раз ни лёгких, ни тяжёлых ( я рассердился! ).
      - 27
      Было очень весело. Как раненый паровоз, вопил Петрович, значи тельно перекрывая, однако, объект, взятый для сравнения, по количест ву выданных на-гора децибел; носился, как угорелый, у всех под ногами неутомимый Сосипатыч, по-прежнему, вздрагивающий каждые пять секунд он не знал, куда приткнуть обмотанного портянками Толяна, который, вдобавок, умудрился выпутать из своих оков руку и фамильярно захватил ею свое транспортное средство за бороду, периодически совершая кистью вращательные движения (очевидно, репетируя утренний сбор пасхальных яиц в свинарнике); воспрянула народная дружина, уже успешно пережив шая первую волну дикого хохота и уверенно входящая во вторую, куда более мощную; озверевший Степка упрямо лез на столб за Мойшей Ломбар дистом - этот аферист под шумок стянул у доблестного блюстителя по рядка кольт и два самых красивых полицейских значка, забрался на столб и с его верхушки начал плевать Степке на лысину, торжествующе размахивая при этом лазерным принтером и распевая во все горло ка кую-то национальную песню явно национального содержания - и все это на фоне большого количества различных сельскохозяйственных объектов, которые: матюкались, курили, пили, здоровались, толкались, бегали, прыгали, ползали, кричали , мычали, блеяли, гоготали, не вязали лыка и искали вчерашний день ...
      Сытый этим кавардаком по горло, Петрович пошел на крайнюю меру. Встав на спину какого-то живого существа с большими рогами, большим выменем и почему-то в изрядно порванном ватнике, матерый демократ зловеще прокричал:
      - Всем - "Смирно!", ИНАЧЕ ПУЩУ ГАЗ !!!
      Мгновенно воцарилась мертвая тишина. Мало кто поверил в эту дикую угрозу любимого барина, но жить хотелось всем. Селяне хорошо помнили итоги последнего химического выпада Петровича, когда он геройски умо рил все деревенское стадо ... И на фоне абсолютной, жуткой, неестест венной тишины прорезался чей-то одинокий голос:
      - А если бы вы знали, пахари, какие у моей тетки Дормидонтовны в камышах чебуреки водились - из города агрономы посмотреть приез жали ...
      Но на настоящий момент это было неактуальным. Петрович заботливо заткнул рот Толяну портянкой, равнодушно перенес удар пяткой в пах и обратился к тихой и покорной, как макаронное поле в тихую погоду, толпе:
      - Ну, земляки, побузили - и хватит. Очищайте место, не доводите до греха ...
      Следующие несколько минут поле боя напоминало замедленное (но не очень) воспроизведение взрыва противопехотной мины в курятнике. Удов летворенно проводив глазами особенно активно удаляющуюся группу посе лян, узурпатор укоризненно погрозил пальцем притихшему на столбе Лом бардисту, но последний отважно показал помещику язык и запустил в не го принтером. Петрович, нахмурясь, зашвырнул принтер в реку и мощным ударом головы с разворота сломал столб. В полете доморощенный аферист плевался, ругался, корчил рожи и обещал лично контактировать со все ми, кто стоял внизу ... Приземлился он прямо на Елкина. Бывалый борец с правонарушениями среагировал быстро и залег в кювет, якобы без соз нания, а на летуна ястребом бросился Степка, на ходу вытаскивая из штанов ремень - возможно, для воспитательной работы ...
      Вскоре поле боя полностью опустело, как и все село. Тихая субкон тинентальная ночь опускалась на этот истерзанный людскими страстями небольшой кусочек биосферы, который забылся тяжелым сном ... Наполо вину протрезвевший, вновь забытый всеми Толян лежал в традиционной для злопукинского гостеприимства луже, обмотанный портянками и тихо, но грозно улыбался. Завтра Злопукину предстоял тяжелый день ...
      - 28
      Но никто ещё ( даже мой соавтор ) не знал, что наступающему дню будет предстоять ещё более тяжёлая ночь ... Об этом смутно догадывал ся лишь залегший в сточном кювете Елкин. Только этот любитель природы заметил, что вместо тихой и субконтинентальной на Злопукино опус тилась совсем другая ночь - громкая и континентальная. Ночь опусти лась даже до того, что на улице стало темно и очень холодно. Ветер рвал в клочья модельную прическу Елкина и сдувал с его лица пудру. Пудра красиво улетала в страшную темень. Такую темень Елкин видел только раз в Тюмени, еще будучи любящим пельмени студентом.
      Пошёл крупный град. Потом блеснула своим грохотом молния. Елкин подумал, что неплохо было бы её застегнуть, а то перед муравьями уж больно неудобно. Град перестал. Стало тоскливо и мокро. По телу по ползли мурашки, побежали судороги и пошли конвульсии. Все эти зага дочные фишки встретились в районе горла, и к ним сразу подкатил лип кий ком. "Это конец",- меланхолично подумал Борька. От этой мысли у него что-то отлегло от сердца и ушло в пятки. Но Елкин ошибался - это был не конец, конец я рассчитываю поместить в самом конце, а сейчас, в конце концов, в лучшем случае, середина !
      Тем временем ночь набирала обороты и, порядком набравшись, утих ла. Стало светать и совсем не страшно. Закричали первые петухи. Сразу же, как бы обидившись на их первенство, заблажили вторые. И тем самым разбудили третьих. А третьи петухи в Злопукино были, мягко выражаясь, супер-ядрёные ! Колонки " MARSHAL " на фоне грозных фигур этих поко рителей куриных сердец любым мало-мальски шарящим в аудио-перегрузках чуваком не могут восприниматься, как источник звука вообще, (даже шум Ниагарского водопада в сумме с рёвом взлетающего ядерного истребителя не имел бы никаких шансов соревноваться по громкости с тем, как Фень кин племенной петька прочищал горло перед своим первым кличем !)
      Итак, грянул сводный петушиный хор. Мирно спящий до этой минуты, Толян шестым чувством и средним ухом почувствовал, что пора просы паться. Находясь в эпицентре ораторского прессинга, он только сейчас понял, почему во всей деревне не было ни одного застеклённого окна.
      Злопукино оживало. На самодельных скейтбордах к речке пронеслось двенадцать старушек с вёдрами в руках. За ними с громким лаем промча лась свора собак. " От сучки ... ",- подумал Толян , - " ... совсем озверели ! Уже и на старушек бросаются !!! "
      Хлопали ставни, звенели коромысла, плакали дети и мычали козы. Шумным гомоном ( просьба особо развитым читателям не ставить в этом слове ударение на последнем слоге ) народ встречал въезжавших в де ревню спортсменов и спортсвуменов.
      - 29
      Думается ... Вслушайся, читатель: какое слово! Ёмкое, выразитель ное, красиво звучит, да, к тому же, описывает процесс, за который, фактически, никто и не отвечает! Одно дело - сказать: "Я думаю". По навыдумываешь чего не надо, еще и по шее могут надавать. А скажешь: "Мне думается", - и любой собеседник, даже полный кретин, сообразит, что процесс этот у тебя нерегулярный, можно сказать, спонтанный, воз никает сам по себе и не подчиняется никакой необходимости (даже ост рой производственной!) Так вот ...
      Мне , дорогой читатель, д у м а е т с я, что в ъ е х а т ь в Зло пукино вряд ли смог бы сейчас даже матерый Intel-лингвист (этакая помесь лингвиста с интеллигентом, происхождение неизвестно - не иск лючена оборонная промышленность). На данном временном отрезке это бы ло бы тяжелее, чем в ъ е х а т ь в содержание страстной речи Вар лама Сосипатыча перед односельчанами по поводу отсутствия горячо лю бимого им кокаина в местной амбулатории. Двадцать минут этого шедевра ораторского искусства были записаны шустрыми радиорепортерами на пленку и затем воспроизведены в процессе пробного радиосеанса при большом стечении народа, причем Петрович, горячий поборник демократи ческих принципов, твердо настаивал на сохранении конфиденциальности респондента; в результате речь бойкого деда для исключения опознания была запущена в несколько замедленном варианте и задом наперед...Ито ги этого проЭкта ( по поводу слова "проЭкт" - несколько ниже !) были несколько неожиданными. Наслушавшись этой блевотины, народ (имеются в виду те, кто сохранил рассудок до конца сеанса) надел репродуктор на голову фельдшеру, а амбулаторию разнесли в поисках кокаина ...
      Так вот, о "проЭктах". Мне, как квазитворческой личности и лите ратору - домушнику в одном лице очень грустно бывает слышать, как ка кой-нибудь жлоб, пойманный на крыльце своей халупы с ночным горшком в руках в ответ на вопрос : "Что поделываешь?", - уже не отвечает чест но, что говно, мол, на огород под кустики выношу, а обязательно сощу рит многозначительно глазки и с туманной улыбкой говорит: "Да вот, подумываю я над осуществлением нового с о б с т в е н н о г о про Экта ..." По-моему, так: если, к примеру, поставили "Аиду" Верди на фоне настоящих пирамид, или реставрировали, скажем, собор Святого Петра в Риме - это ПРОЕКТ , а если говно на огород - то это ГОВНО, хоть и на огород ...
      Как в ъ е х а т ь в село, в котором половина жителей, судя по их поведению, уже в ы е х а л а ? Этот вопрос неминуемо возник бы у лю бого, даже самого навороченного спортсвумена (VIVAT, соавтор, слово хоть куда!), захотевшего пересечь границу этого благословенного и процветающего края географии. В деревне творился такой бедлам, что сравнить его просто не с чем, поэтому и сравнивать мы его ни с чем не будем, а просто расскажем, что и как.
      Народ в селе, который начал еще в конце прошлой главы активно пробуждаться, в настоящий момент достиг пика этого процесса, то есть, можно сказать, находился на пике своего пробуждения (читатель, ты это переваришь? Если нет - см. рис. 1) Пейзане с заспанными рожами не большими толпами сползались на центральную площадь и шумно размеща лись на периферии сего достойного архи-тектурного образования, в се редине коего, в большой луже, сидел Толян и задумчиво жевал портянку. Над народом реяли знамена и транспаранты - их успел вчера вечером из готовить Варлам Сосипатыч после генеральной репетиции торжественного банкета по случаю победы злопукинского образа жизни, которую провели у Дэвица в несколько урезанном составе ...
      Сосипатыч стоял и остолбенело смотрел на плоды своего творчества. Над народом развевались тщательно вырисованные, хоть и с небольшими проекционными искажениями, разнообразные предметы быта внеземных ци вилизаций вперемешку с зажигательными лозунгами, которые отражали глубокое, скорее, подсознательное отношение изготовителя к членам оргкомитета, их близким родственникам, всему Злопукино и сегодняшнему спортивному празднику в частности ... Сосипатыч, удрученно помарги вая, глядел, как несколько мужиков, поплевав на руки, поднимают над головой длиннющий транспарант, на котором аршинными буквами было вы ражено его, Варлама Сосипатыча, отношение к собственному барину после того, как последний харькнул ему на лысину (в тринадцатой, кажется, главе ...) , выдержанное в лучших традициях настенно-заборной лексики и содержащее только три слова, которые не стыдно было бы прочитать подрастающему поколению: "барин" , "в" и "на". А на площадь в это время входили с другой стороны барин со Степкой и бандой дружинников.
      "Дорепитировался!", - раздраженно подумал Сосипатыч и из осторож ности потерял сознание.
      Ждали гостей ...
      - 30
      Ладно, я согласен, гости ещё не въезжали, их ждали ... Угу, ждали здесь их... Триста лет они тут были надо. Но, к сожалению, я не успею открыть вам наболевшие чувства злопукинистов, потому что на деревенс ком горизонте я первый заметил две, быстро приближающиеся, брички. Они неслись во весь опор, подобно двум чемоданам в руках опытного но сильщика. Уставшие, в мыле коллекции "Camay Classic" , верблюды на тужно тащились, и , видимо, вследствие этого, бежали очень медленно. Протащиться покруче им мешали привязанные к шорам две трескучие ка лымаги, полные участников предстоящих соревнований. А участники , как теперь уже увидели все, были не на шутку здоровые. Как говорится, в здоровом теле - здоровый вес ! Это была сборная атлетов из Писипив нинска, городка-геройчика, расположенного двадцатью пятью ( красиво звучит ! ) верстами ниже по течению Гнилушки.
      Город этот был основан еще Симеоном Крусарди в XIV-м веке 1897-го года. Это очень трогательное и поучительное событие произошло, когда гордый, но трусливый Симеон, скрывался от воинской обязанности в женском монастыре на горе Ёханы-Бабай в Турции. И, несмотря на то, что на самом деле звали его Монтимар-Абу-Ивануськи, он был публично пойман и тайно казнён в Италии японскими даоносцами. Правда, это слу чилось гораздо позже основания Писипивненска. Последний факт не особо смущал свободолюбивых жителей этого славного своей дурной славой го рода, и правдивая история основания Писипивненска передавалась из уст в уста, и дожила таким своеобразным образом до наших с вами дней. Хотя, надо быть до конца откровенным , распространению этой скверной истории помогало и то, что, как только недавно обнаружили новозеланд ские учёные, история передавалась ещё и через переливание крови, и бытовым путём.
      Жители Злопукино не очень любили писипивненских. Может быть за то, что никто из них не знал красивой истории возникновения своей деревни, может быть за их дебильный характер, из-за проявления кото рого происходило немало кровавых побоищ между городскими и нашими. Побоища происходили нечестно - не стенка на стенку , а деревенских об стенку. Городские здоровяки , особо не напрягаясь, размазывали по городским стенкам хилых тружеников полей, и этим до сих пор недоволь ны дворники Писипивненска. Игра шла, как говорится, в одни ворота, и этими воротами чаще всего оказывались центральные городские. После разборок местные дворники смотрели на них , как новые бараны, и , наматерившись вволю , шли за новой краской и сварочным аппаратом. Но об этом как нибудь в другой раз ...
      Итак, брички шумно въехали на центральную площадь и тихо встали. Клубы вонючей пыли оседали на головы встречающих. Зазвучал гимн Зло пукино. Сгорбившиеся верблюды, отплёвываясь, передыхали от быстрого бега. Не прошло и пяти минут, как они передохли. За это время городс кие по шурику заточили традиционный хлеб с пожаренной солью, побрата лись с злопукинчанами и, разминая отсидевшиеся члены, затеяли неболь шую потасовку. Замолк гимн и заиграла народная песня " Кота, меня ты позовёшь ...". Петрович влез на плечи Лебединскому и сказал пламенную речь.
      - Чуваки ! Сёдня у нас праздник ! Щас мы начинаем Олимпиаду !! А Олимпиаду начинать - это вам не в лифте кататься ! Сразу хочу предуп редить, шоб не напрягать органы власти ... ( Петрович указал на орга ны скрюченным пальцем ) ... в период народных гуляний запрещаица пор тить стены и обижать ближних своих ...
      Оборвалась песня и опять зазвучал гимн Злопукино. ( Дело в том, что сидящий в это время в радиорубке с электробалалайкой, плотник Ан тип знал всего две мелодии - гимн и народную песню ... )
      Петрович прокашлялся и продолжил.
      - За пьяный дебош, коллективное употребление транквилизаторов, анаболиков, аналёликов и других подобных княрисов, команда снимается с соревнований и жестоко избивается ... Отмазки не проканывают, базар окончательный и наездам не подлежит ! Я кончил !!!
      Все захлопали. Петровичу поднесли цветы и ценные подарки от спон соров. И тут произошло неожиданное.
      - Сладко гутаришь !!! - прозвучал скрипучий и до боли знакомый голос.
      Все вздрогнули.
      Никем не замеченная во время выступления барина, в деревню заеха ла колонна повозок из Печкино. Команда мужиков и баб в красных одеж дах выгружали на землю привезённые с собой штанги, мячи и спортивную форму - кожаные шорты и фуражки.
      Впереди стояла Ульяна и страшно улыбалась.
      - 31
      Ах, как быстро летит время !
      Казалось, еще совсем недавно это, в принципе, мирное, чудаковатое существо было подлинным украшением злопукинской популяции гомо сапи енсов (или, точнее, злопукинской гомопопуляции, так как с сапиенсами в этой благословенной дыре всегда была напряженка); в свободное от борьбы за счастье трудового народа время она тусовалась на кухне, ставила капканы на сельских ребятишек (всегда охочих до тухлой свини ны и гнилой капусты), лупила совковой лопатой незаслуженно нами забы тую Федору и даже иногда, в охотку, занималась врачеванием (Петрович на всю жизнь запомнил, как она его, умирающего от ящура, буквально подняла на ноги, растерев ему суставы своей фирменной смесью из иода, скипидара и аккумуляторного электролита). Даже когда она плюнула на кухню и по уши влезла в политическую борьбу, ей это сошло с рук, пос кольку гомо, отведавший хотя бы пару раз Ульянину жратву, не доживал не только до сапиенса, но и, частенько, до третьего приема пищи ...
      И теперь все это кануло в лету. Это Петрович понял, разглядывая новый Ульянин макияж... Исчезла засаленная кепка и помятый лапсердак; исчезла козлиная бородка, уступив место громадным полуметровым усам и здоровенным кустистым бровям (на момент осмотра правая как раз начала отваливаться, и бабушка, деловито поплевав на нее и как следует раз махнувшись, с треском прилепила ее на место, немного, впрочем, про махнувшись и попав почти посредине лба); на носу появилась горбинка величиной с грецкий орех, на плечах появился почти новый зеленый ват ник, со всех сторон увешанный орденами, медалями, значками, жетонами и номерками от гардероба; картину довершали зеленые наградные галифе Петровича, пропавшие у того несколько дней назад и имевшие славную историю - их Петрович получил в награду от заехавшего как-то в гости на огонек главы министерства по созданию чрезвычайных ситуаций, с ко им Петрович плодотворно сотрудничал еще в дремучей молодости, занима ясь различными более или менее забавными вещами: дестабилизацией обстановки в обществе, созданием революционных ситуаций, транспортных катостроф, землетрясений и наводнений, искусственным вздутием цен на предметы первой необходимости и организацией коррупции и взяточни чества в особо крупных размерах - и из которого вылетел, сорвав, что обиднее всего, им же тщательно спланированное второе татаро-монголь ское иго, по пьянке перессорив монголов с татарами (ух, вот это выдал - предложение-то , не считая знаков препинания , на 178 слов получи лось!)...
      Сладкий дурман воспоминаний прервала Ульяна. Скрипнув начищенными до дыр зубами, она сунула в уголок рта курительную трубку, и , взяв вторую, такую же, в правую руку, произнесла язвительным тоном:
      - Гамарджобат, пиндосы! Шо уставились, как гомо на сапиенса ? Я вам теперича не хрен в пальто, не супомешалка какая - нибудь, а за конченный единогласный председатель правления Печкинской Народной Ди аспоры ...
      - Это ПНД, что ли?, - невинным тоном переспросил бывалый Жиряков ский. Масла в огонь подлил еще и Толян, умудрившийся к тому времени прожевать и проглотить портянку и занять более-менее вертикальное по ложение ... Услышав знакомое словосочетание "председатель правления", он быстро принял деловой и озабоченный вид и, судя по всему, пригото вился к длительной беседе. Степка, с ужасом наблюдавший за действиями юного бизнесмена, увидев, что Толян уже набрал в грудь воздуха, зас тонал и схватился руками за голову - он был далеко и явно не успевал заткнуть оратору рот ... К тому же, схватившись за голову, он быстро вспомнил, что у него в руке дымится шикарная самокрутка. Его лысине это почему-то не понравилось. Зашипев от боли, он резко отбросил руку в сторону ... и угодно же было дураку - случаю, чтобы она попала в абсолютно новое лицо, а, точнее сказать, рожу, которое (или которую?) мы временно выведем на сцену нашего повествования. Впрочем, почему обязательно "временно"? Если уважаемому соавтору понравится ...
      Новое лицо звали "Бармаглот". И если злопукинцам это слово почти ни о чем не говорило, то в Писипивненске этим звукосочетанием почтен ные мамаши пугали особо недостойных ребятишек, а трактирщики города, прослышав, что Бармаглот направляется в сторону их заведения, обре ченно вздыхали и, отослав родню на пару недель в деревню к бабушке, брали в руки порядочных размеров дрын и начинали громить свой собс твенный кабак - какая разница, если визит сего почтенного гражданина всегда и без исключений приводил абсолютно к тем же итогам ?
      Бармаглот был крайне колоритной фигурой, даже внешне. Его росто весовые показатели были на диво гармоничны - при росте в сто пятьде сят шесть сантиметров он умудрялся весить сто пятьдесят шесть кило граммов, причем это не мешало ему уверенно пробегать стометровку за полчаса. Детство у него было тяжелым. Старший сын в семье, он проби вал свою дорогу в жизни исключительно за счет собственных усилий, своей головой - а голова у него была большая и прочная и неоднократно выручала его в трудных ситуациях. В шесть лет, например, ему удалось пробить головой стену шлакоблочного дома, причем с первого удара, и спасти от пожара целую семью! Этим единственным в жизни положительным поступком он всегда очень гордился и постоянно ставил его в пример своим многочисленным приятелям (добродушно пропуская мимо ушей возг ласы типа "Замучил, козел!", "Задолбал ты уже своим домом!", "И чего у тебя тогда голова не треснула ..." и т. д. , и т. п.)
      Бармаглот мужал не по дням, а по годам. Тот момент, когда он пе рестал проходить в двери родного дома не только прямо, но и боком, стал переломным в его жизни. Он покинул родных пенатов и отправился в большую жизнь - трудную, но прекрасную, полную опасностей и приключе ний жизнь беспризорного оболтуса ... Первые проблемы, которые возник ли после этого мужественного решения, встали перед полицией Писи пивненска. Если стреножить и захомутать Бармаглота пятерым дюжим го родовым еще кое-как удавалось, то затащить его в каталажку не было ни малейшей возможности. После первой бесплодной попытки пропихнуть юно го сорванца в двери тюрьмы, промучавшись около четырех часов, началь ник полицейского участка, отирая со лба трудовой пот, произнес:
      - Не будешь же этому бугаю тюрьму новую строить ... Нехай болтает ся по городу. А попадется еще раз - в силосную яму забросим, будет там срок тащить ...
      Питая в глубине души подсознательное отвращение к корму крупного рогатого скота, наш герой намотал на пробивающийся ус предупреждение стража порядка и ушел в подполье. В Писипивненске, бывшем во времена доисторического материализма и задолго до своего открытия родоначаль ником ацтекской цивилизации (ацтеки, приплывшие сюда с попутным вет ром по Гнилушке и столкнувшись с героической тупостью местного насе ления, с горя изобрели самолет, паровоз, телевизор и политэкономику и свалили из этих краев с максимальной скоростью, унося в глубинах огорченных душ глубокое восхищение людьми, способными изготовлять и потреблять в таком количестве такие спиртные напитки), остались кое-какие катакомбы. В них-то и дернул наш молодой человек. Естест венно, пройти там он мог далеко не везде, и Бармаглот решил несколько расширить подземные коридоры. На несколько ушедших под землю кресть янских лачуг городские власти поначалу не обратили внимание, но когда в разверзшуюся твердь ухнула новая мэрия, а из получившейся при этом дырищи вылез, почесывая ушибленную голову, Бармаглот с совковой лопа той, начальник полиции вспылил и произнес историческую фразу:
      - Хрен с тобой, бегемот чертов! Уродится ж такое - в тюрьму не за пихнешь ... Живи где хочешь и как хочешь, но попадешься на чем-нибудь серьезном - пристрелим, как собаку !!!
      Бармаглот проникся важностью момента и начал праведную жизнь. Он устроился ночным сторожем ... и горожане забыли, что такое сон: го лос Бармаглота , требующий от какой - нибудь парочки, бредущей из гостей, ночной пропуск, будил все живое и неживое на восемь кварталов вокруг; к тому же, бедняга не умел читать , с горя цеплялся к любой предъявленной ему бумажке, находя в ней какие - нибудь неточности, и волок парочку в полицейский участок как нарушителей общественного по рядка. Начальник участка скрипел зубами, но продолжал нахваливать Бармаглота за стремление жить честной жизнью. Одобренный и ободренный страж ночного порядка трудился с каждой ночью все интенсивнее и ин тенсивнее, и в одно прекрасное утро, обнаружив в каталажке сто двад цать четыре собранных за ночь нарушителя во главе с угрюмым мэром, который чудной ночью вышел на порог подышать свежим воздухом, началь ник полиции обреченно простонал:
      - Слушай , Бармаглотик ... шоб ты пропал ... Живи - как хочешь! Гуляй - где хочешь! Твори - что хочешь! ТОЛЬКО ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ !
      Итак, бессердечное общество отвергло своего члена ... Бармаглот , изнывая от безделья, несколько недель бродил по городу , сшибая голо вой телеграфные столбы, пока не случилось неизбежное - он снюхался с даоносцами, всегда в изобилии водившимся в Писипивненске. Это пошар панное и никем не любимое племя, известное лишь своей врожденной уз коглазостью и приобретенной, с оглядкой на местное население, любовью к самогону и вообще ко всему, что горит, научила Бармаглота самому дурному из всей той мерзости, что только могло зародиться в грязных умах этого богопротивного народа: оно пристрастило Бармаглота к борь бе сумо ... С тех пор Бармаглот , перед тем, как начать с кем-нибудь разговор, очерчивал вокруг будущего собеседника круг диаметром в семь метров и молча выбрасывал последнего из него, а затем уже открывал рот. Характер его резко испортился, он стал угрюмым и раздражитель ным. Довольной осталась только местная мафия - она выбрала отвержен ного своим главарем, и , хотя тот не согласился, стала вести себя еще более нагло и вызывающе ...
      Легко понять, что отъезд такого горожанина , даже на самое корот кое время, из родного города не может вызвать иной реакции, кроме всенародного праздника. А если учесть, что Бармаглот уехал на олимпи аду на несколько дней ... Вам все понятно, дорогой читатель !
      Итак, вернемся к нашим бара ... к нашим героям. Степка вгородил свою самокрутку прямо Бармаглоту в глаз. Сей достойный гражданин взревел утробным голосом и двинул своей колонноподобной рукой Степку в ухо - вернее, хотел двинуть. Степка автоматически нагнулся (чтобы сорвать цветок), и сия мощная длань влипла в затылок Горбунковскому, который, профессионально сбив на взлете нескольких представителей разных команд, в отличном стиле просвистел над площадью, и, сгруппи ровавшись в конце траектории, эффектно сшиб с ног великого вождя и учителя всех времен и народов, самого смертоносного представителя злопукинской кулинарной школы - сами знаете, кого ...
      Всего лишь несколько минут приглушенных матюков - и воплощение светлого будущего бойко выбралось на спину залегшего (из осторожнос ти) в глубокую отключку Горбунковского и гордо и гневно оглядело ок рестности. Разглядывая сбившиеся на нос брови и застрявшую в правом ухе курительную трубку, грубые писипивненцы завыли от хохота, а дели катные и демократичные злопукинцы сдержанно улыбнулись и громко зар жали. Пожелтевшими от бешенства глазами она окинула веселящуюся пло щадь , и из перекошенного от злобы и второй курительной трубки рта вырвался даже не голос, а какой-то скрежет:
      - Ну ты, Степка, и гад! Пожилую бабушку с ног такими бугаями сби вать - энто где ж такое видано! Да мы ж тебе, заразе, за оскорбление в моем лице всей нашей ПНД таку щас войну до твово победнова конца объявим ...
      Монолог прервал Толян. Желая выяснить все о интересующем его но вом акционерном обществе в Печкино (а именно так он трактовал новую Ульяшкину профессию), он дружелюбно улыбнулся и деловым тоном начал:
      - Акции продаете ? Или покупаете ? Интересно, а почем у вас в Печ кино индекс Доу-Джонса ? Акцями , вообще-то , торговать - выгодное дело ! Мой дядя по соседской линии, крутой предприниматель был, на этих акциях большие бабки делал. Кажный день, помню, их продает, а кажную ночь рисует ! Умнейший был мужик - жаль, пропал на каторге ... А почему пропал ? Поленился, вишь, на акциях "Philips" голландские буковки выписывать - да и подписал по-нашенски, по-русски ...
      Ульяна, не имея сил на какие - либо членораздельные замечания, бешено взвизгнула, и, затрясшись от немой ярости, сделала два жеста: хлопнула кулаком по ладони и ткнула пальцем в гогочущую толпу. Молча ливые печкинцы, надвинув на лоб кожаные кепки, сплоченным строем дви нулись на всех остальных. И вел их ни кто иной, как товарищ Крупский, хищно скалясь остатками поредевших в классовых битвах, прокуренных и пропитых зубов и бешено вращая кожаным шестом. Обстановка на глазах накалялась ...
      ... И накалилась! Все смешалось в доме ОблоМских (как сказал классик, и он был прав)!
      Петрович, быстрее других разобравшись в ситуации, сообразил, что без организованной обороны на данном историческом этапе не обойтись. Рывком подняв Толяна на ноги, он поставил его на место правого край него, отрядив ему в помощь оставшуюся бесхозной сборную гонщиков за лидером; сборная, признав в Толяне нового вождя, стала обрадованно поскуливать, радостно прыгать и преданно заглядывать тому в глаза. Дошедшему до белого каления Бармаглоту он отвесил пинка, и, используя самого себя в качестве приманки, вывел сего монстра вместе со всей его писипивненской кодлой на место левого защитника. Сборную Злопуки но по десятиборью он поставил в резерв, а свое самое боеспособное со единение, сборную по таиландскому боксу пустил в обход вокруг площа ди, в глубокий тыл противника. Сам же он героически занял место цент рального защитника - напротив церковных ворот ...
      У некоторых вдумчивых и несообразительных читателей мог бы воз никнуть вопрос: да как же он успел все так лихо организовать ? И ког да ? Должен заметить, что последний, кажущийся самым трудным вопрос, на самом деле является наиболее глупым. И вот почему: тот читатель, который полагает, что Ульяна с товарищем Крупским могли бы начать свою внезапную ураганную атаку без предварительного партсобрания и политзанятий, может, по весьма точному выражению моего достопочтенно го соавтора, "просто отдыхать"! И в этом (как, впрочем, и во всем ос тальном), мой уважаемый СоПерник (т.е. сотоварищ по перу) беспрекос ловно прав.