Но массовой наркомании - не было. Надежным заслоном проникновению наркотиков извне служили "железный занавес" и "непрозрачная" госграница. Выявленные наркоманы ставились на учет в психоневрологических диспансерах. Потребление наркотиков приравнивалось к административному преступлению и не исключало принудительного лечения (как и алкоголиков) в трудовых колониях.
Социокультурный шок обрушения "железного занавеса" и "открытия страны цивилизованному миру" принес в СССР (и затем в Россию) набор новых "плюралистических ценностей", в котором особое место занимала нарко-субкультура. Эта субкультура, зародившаяся в Европе и США в "бурных 70-х" и пережившая на Западе своего рода "ренессанс" в 80-х - 90-х годах, начала буквально "захлестывать", начиная с крупных городов, молодежь новой России.
"Псевдорелигиозная атмосфера" и странные звуки синтезаторов создавали "магию", которая, по выражению исследователя "культуры экстази" и рейв-музыки М.Коллина, "выходила за пределы возможности слов". А одним из центральных атрибутов этой "магии" стали наркотики.
Для особо чутких к "новому западному" представителей молодого поколения 90-х наркомания фактически приобретала черты идеологии (со своей метафизикой), которая якобы защищала "демократические ценности". В том числе - право свободы выбора человека "жить или умереть". Все это очень активно подпитывалось интеллектуально. На голодного до знаний о "непознанном" российского молодого читателя обрушился вал литературы, раскрывающей перед ним "новые богатства иллюзорного наркотического мира" К.Кастанеды, У.Берроуза, Т.Маккены, Т.Лири и многих других.
Использовать "дурь" для раскрепощения и освобождения во многих российских молодежных "тусовках" стало не только модно, но и престижно. "Словить кайф", "заторчать", "улететь", "расколбаситься" - наркосленг настойчиво входил в массовый обиход, причем не только у потребителей наркотического зелья. Как на дрожжах, вырастали свои российские кумиры.
"Напудрив ноздри кокаином,
Я выхожу на променад.
И звезды светят мне красиво.
И симпатичен ад…
Давай вечером
с тобой встретимся,
Будем опиум курить…" - пела популярная некогда группа "Агата Кристи". И этот "хит" 1994 года стал, по сути, гимном определенной части "освобождающегося" поколения 90-х - начала 2000-х годов.
Все постсоветские годы множество социологов, культурологов, наркологов буквально кричали о том, что наше общество, и прежде всего молодежь - настойчиво и целенаправленно "сажают на дурь". Но власть столь же настойчиво - а как иначе! - защищала эту "свободу" вместе со всеми другими постсоветскими "свободами".
И теперь мы имеем то, что имеем.
Руководство ФСКН утверждает, что государство осознает угрозу и намерено в корне переломить ситуацию. Глава антинаркотического ведомства В.Иванов признает, что действующая с 1993 года концепция государственной антинаркотической политики безнадежно устарела и неадекватна современной ситуации, и потому разрабатывается новая концепция. Ее детали пока не разглашаются. Однако приоритетные направления уже озвучены на заседании Государственного антинаркотического комитета (ГАК) 3 декабря 2008 года.
Признано, что основная наркогеополитическая угроза для России - Афганистан, откуда в Россию через Таджикистан ежегодно поступает не менее 12 тонн чистого героина. Также признано, что такие совместные операции стран-членов Организации договора о коллективной безопасности, как "Канал-2008", - не решают проблемы наркотрафика в Россию и лишь заставляют наркоторговцев менять традиционные центрально-азиатские маршруты (в частности, на маршруты через Закавказье).
Кроме того, говорится, что особого внимания требует увеличение наркопотока (героина и синтетических наркотиков) в Россию из стран Юго-Восточной Азии и Китая, а также рост транзита с Запада (из Прибалтики и Польши через Украину и Белоруссию) латиноамериканского кокаина.
Но это - констатации "ужаса ситуации". А какие будут меры борьбы?
Прежде всего глава ФСКН В.Иванов предлагает закрыть въезд в страну мигрантам-наркоторговцам, а также выдворять из страны уже осевших в России наркоторговцев без права на возвращение. Однако специалисты - не без оснований - сомневаются в действенности этих ограничений. Дело в том, что большинство наркодилерских организаций - очень закрытые и практически непроницаемые для правоохранительных органов "этнические" группировки. А потому, как правило, выявляются лишь отдельные курьеры и розничные торговцы (которых такие группировки "набирают" из почти неограниченного контингента "гастарбайтеров"), но не реальные организаторы наркотрафика и дилерских сетей.
Более действенный эффект может дать предлагаемое главой ФСКН В.Ивановым ужесточение антинаркотического законодательства.
Действительно, в нынешнем уголовном кодексе контрабанда наркотиков приравнена к контрабанде продуктов питания и культурных ценностей и предусматривает наказание лишением свободы сроком от трех до пяти лет. ФСКН предлагает увеличить наказание за сбыт наркотиков вплоть до пожизненного заключения, и при этом справедливо ссылается на богатый (причем нередко гораздо более "жесткий") мировой опыт.
Например, в Малайзии (как и в Иране) за хранение 50 грамм марихуаны или 15 грамм героина виновных вешают. В Китае (который хорошо помнит трагедию опиумных войн XIX века) за хранение наркотиков в количестве 500 грамм расстреливают. В более близкой нам Туркмении только в 1996 году за распространение наркотиков было казнено 123 человека.
Скажут, что это "нецивилизованные" примеры. Однако смертную казнь за наркоторговлю предусматривает и уголовное законодательство многих штатов Америки. И в России, как показывают данные опросов, ужесточение мер наказания наркоторговцев поддерживают не только почти все занятые проблемой наркомании специалисты, но и подавляющее большинство общества.
Еще одна инициатива ФСКН - введение так называемой "альтернативной ответственности для наркозависимых". Фактически предлагается взять на учет всех российских наркоманов и поставить их перед выбором: либо тюрьма - либо принудительное лечение. При этом ФСКН ссылается на опыт Швеции. Там наркотестирование (по сути, регистрация наркоманов) формально добровольное, однако отказ от него приравнивается к обнаружению наркотиков и карается штрафом в 500 евро или шестью месяцами тюрьмы.
По поводу действенности этой меры мнения специалистов разделились. Если глава МВД Р.Нургалиев давно призывает Госдуму срочно принять закон о принудительном лечении наркоманов и алкоголиков в профильных лечебных учреждениях, то многие эксперты, ссылаясь на международный опыт, утверждают, что эффект дает только адресная индивидуальная работа с наркоманами (хотя опыта такой работы в России практически нет). Кроме того, против выступают и многие правозащитники (для них такие меры - это "возврат к советской эпохе вопиющих нарушений гражданских прав"), и некоторые профессионалы. Они убеждены, что в нынешней России, в отсутствие необходимых квалифицированных кадров, система подобных диспансеров вполне может превратиться в "кормушку" коррупции и "распила" бюджетных денег.
А пока что по всей России, в том числе в Подмосковье, на территориях полуразрушенных заводов и просто на удобных площадках работают и широко пропагандируются вечеринки под открытым небом ("Open air"), где молодежь танцует ночь напролет, и где наркотики раздают почти даром. А кто не хочет "открытого неба" - копит деньги на гламурные "найт клабы", где за очень умеренную плату посетителям предлагают таблетку экстази, "марку" ЛСД и т.п.
Подчеркнем, что на "свободном Западе" (в том числе в США) подобные "предприятия массового развлечения" в случае их выявления без промедления закрываются, а их владельцы получают несколько лет тюрьмы. В России же (прежде всего в столичных городах) такие заведения, как утверждают эксперты, делают огромные прибыли на продаже так называемых "клубных наркотиков".
При этом у нас идут нескончаемые "правовые" дискуссии о том, должен ли владелец ночного клуба или дискотеки отвечать хотя бы административно за факты распространения наркотиков в его заведении. И, судя по накалу и характеру этих дискуссий, предложение главы ФСКН В.Иванова лишать владельцев таких клубов лицензии может остаться лишь благим пожеланием.
Почему?
Потому что еще в начале 90-х годов доклад ООН предупреждал о том, что "свободное" пространство постсоветских стран становится одной из главных целей мировой наркомафии, которая намерена расширить глобальный наркорынок на 20-30%. Потому что ежегодный доход этой мировой наркомафии, по последним официальным данным той же ООН, превысил 600 миллиардов долларов. Представители этой мафии могут предложить российскому чиновнику такое "искушение" коррупционными доходами, перед которым ему трудно устоять. Не случайно глава ФСКН назвал коррупцию одной из основных причин больших объемов поступления наркотиков в страну, и уточнил, что с 2006 по август 2008 года было выявлено более 300 должностных лиц, причастных к незаконному обороту наркотиков.
И тогда вряд ли стоит удивляться тому, что совсем недавно по Москве были развешены рекламные щиты фирмы мобильной связи с призывным лозунгом "ВнеПЛАНовое обслуживание" ("план" - одно из названий марихуаны) с изображением зеленого листика, очень напоминающего лист марихуаны. Возможно, конечно, это всего лишь глупая шутка… Но вряд ли…
Не стоит удивляться и тому, что наркобизнес все более активно (и прибыльно) осваивает наше интернет-пространство. По данным специалистов, только в русскоязычном Интернете "висит" более 600 сайтов с пропагандой наркотиков, а также рецептурой домашнего приготовления "дури". Отследить такие сайты, а также их потребителей, как признаются представители правоохранительных органов, - задача крайне сложная. Большинство из них "запускается" с иностранных серверов и, кроме того, часто меняет свое местонахождение в интернет-сети.
Сегодня уже понятно, что лишь усилиями национальных антинаркотических органов или даже международными операциями в рамках ОДКБ - проблему не разрешить. Как пишет бывший канадский дипломат, писатель и исследователь Питер Дейли Скотт, "…подобно тому, как нефтяные деньги в течение двух десятилетий создали огромные скрытые и полускрытые по своим реальным очертаниям транснациональные "нефтяные" финансово-экономические империи, так и новые наркоденьги стали делать то же самое".
Учитывая объем этих наркоденег, следует признать, что они просто не могли не стать одним из очень весомых компонентов мировой финансовой системы. А учитывая кризисное "сдувание" мировых пузырей "легальных" финансов, мировая роль наркоденег будет лишь возрастать.
Не случайно Корпус карабинеров Италии недавно сообщил, что итальянская наркомафия, несмотря на кризис, скорее всего, получит запланированные ею на этот год 59 млрд. евро наркоденег. Дело в том, что основной объем наркорынка определяется так называемым "несжимаемым спросом". В период кризиса семья может отказаться от покупки новой машины, телевизора или холодильника. Но наркоман не откажется от необходимой ему "дозы".
Тем временем в США уже вспомнили о том, что потребление наркотиков и преступность в стране резко возросли в период Великой депрессии, когда миллионы людей оказались "на улице" или хотя бы в ситуации полной неопределенности своего будущего и способности прокормить семьи. И уже примеривают это обстоятельство к наступающей нынешней "Великой депрессии". А потому российские эксперты очень опасаются того, что массовые увольнения и кризисная неуверенность в будущем уже в ближайшее время начнут пополнять ряды российских наркоманов.
Сегодня проблема наркомании стоит перед Россией как никогда остро. Во всяком случае, не менее остро, чем проблемы собственно экономического кризиса. Под ударом наркотизации находится прежде всего самый ценный демографический ресурс страны - ее молодое поколение.
А особый трагизм ситуации заключается в том, что никакими "точечными ударами", ужесточением наказаний или массовой "изоляцией" наркоманов эта проблема не решается. Нужен комплекс мер, главными из которых являются меры по принципиальному изменению общего и, в особенности молодежного "культурного пространства" России. Но этим, увы, пока что даже "не пахнет"…
Тит ПРОВОЗВЕСТНИКИ
"Русский Букер" в этом году преподнёс сюрприз, напоследок взорвав литературный сезон. Лауреатом стал апологет советской империи, "авангардный традиционалист" писатель Михаил Елизаров со своим романом "Библиотекарь".
Параллельно в самом коротком листе соискателей на премию Кандинского, к ужасу либералов, был "обнаружен" никто иной, как основоположник концепции "Атомного православия" художник Алексей Беляев-Гинтовт. Его, выполненная в оригинальной технике, картина "Братья и сестры", на которой советские люди слушают знаменитую речь Сталина о начале войны, произвела сильное впечатление не только на публику, но и на экспертное сообщество. Когда до сознания определенных кругов дошел смысл этих двух, внутренне связанных между собой, событий, то разразился грандиознейший скандал…
Когда выяснилось, что "в голове Михаила Елизарова концепции русских философов-евразийцев причудливым образом переплелись с учением основоположников марксизма-ленинизма, а после наложились на взгляды редколлегии газеты "Завтра", - раздался вопль.
Статья критика Немзера называется просто: "Забыть бы". Немзер исследует ситуацию вокруг "Русского Букера" с элементарной - как он пишет - брезгливостью. По Немзеру, все романы "Букера" вредные, потому как Владимир Шаров, написавший книгу "Будьте как дети", тайно воспевает Ленина, "Армада" Ильи Бояшова есть ничто иное, как "взвинченная антиамериканская агитка", а Герман Садулаев в своей "Таблетке" посмел обличать офисную цивилизацию. Но итоги! Елизаров!!! Немзер пишет в своей статье: "Меня тошнит…"
Да, серьёзный аргумент и повод задуматься. Но в своей желудочно-кишечной реакции Немзер далеко не одинок. Со слов очевидцев, после оглашения мнения букеровского жюри редактор упитанного железнодорожного журнала "Саквояж" Александр Кабаков орал во весь голос: "Я выйду из Букеровского комитета! Это позор! Премировать низкопробный фашистский трэш!"
Подобные рискованные формулировки, приправленные прокурорской лексикой ("Библиотекарь" - роман со специфическим идеологическим душком"), всю неделю кочевали по страницам либеральной прессы. Дошло дело до любимых в некоторых местечковых средах разговоров о дальнейшей "нерукопожатности" тех, кто "выступил за Елизарова"(?!).
Ситуация вокруг Беляева-Гинтовта - аналогична, а в чем-то даже более вопиюща. Художник испытал на себе столь же массовую атаку взбешенных "либерастов". Вот портал openspace.ru вопрошает: "Может ли ультраправый почвенник получить премию Кандинского?" А затем ябедничает: "Художник Беляев-Гинтовт известен своими державными политическими взглядами и дружбой с евразийцами и газетой "Завтра". "Не случится ли так, что художник Беляев пожертвует полученную премию на какую-нибудь фашистскую партию?" - вопрошает встревоженная арт-критикесса.
Еще памятный всем бывший руководитель отдела новейших течений Третьяковки, ныне "свободный куратор" Андрей Ерофеев негодует: "Беляев - сторонник ультраправых националистических политических идей. Я считаю, что премия имени Кандинского такому человеку присуждена быть не может. Я считаю, что ему следовало бы дать премию имени Лени Рифеншталь".
Любопытно, что сам Ерофеев, признанный обвиняемым "в разжигании религиозной вражды" имеет наглость приклеивать Беляеву ярлык фашизма за антифашистскую по смыслу картину.
Иосиф Бакштейн, комиссар Московской биеннале современного искусства, в каком-то смысле превзошел всех, сказав о творчестве Гинтовта следующее: "Его высказывания представляют собой апологию самых мрачных страниц российской истории. И ирония здесь не просматривается".
Последнее обстоятельство, как мы видим, особенно ранит Бакштейна. Как же так? О Великой Отечественной Войне - и без иронии?
Бакштейн тут же грозит: "Решение жюри может быть истолковано как солидарность с позициями Гинтовта".
Критик Ковалев вопиет совершенно в духе своего однофамильца, сына Адамова: "Стремительная фашизация правящего класса стала очевидной. Очень всё похоже на 1933 год в Германии. Карты раскрылись, и раскрылись они на нашей территории - территории современного искусства. Мне всё страшнее и страшнее!"
Симптоматично, что Ковалев заканчивает свой пассаж следующей дилеммой: "Или мы художников считаем священными идиотами, которым позволяется любая "нетрадиционная политическая ориентация", или же мы их считаем ответственными гражданами?"
Вот же как интересно заговорили господа Ковалевы. Когда на холсте "Братья и Сестры", то это - неправильная политическая ориентация. А если целующиеся взасос сержанты милиции от группы "Синие носы", то это смелый художественный ход.
Да, успехи Елизарова и Беляева симптоматичны. В конце концов, за того и за другого голосовали многие члены жюри обеих премий. Диктат в российской культуре определенных групп постепенно сходит на нет.
Казусы, возникшие вокруг "Русского Букера" и премии Кандинского, отчетливо продемонстрировали, что либеральная культура изживает себя. В самых её интимных и мягких зонах, в нежных перламутровых складках её мантии прорастает с неизбежностью новое, совершенно иное. Речь идет о новых людях, новых смыслах, новых веяньиях. О непонятной, клубящейся и в небе, и в прахе, новой красоте, в которой сквозит, блестит день завтрашний. Мы поздравляем Михаила Елизарова и Алексея Беляева-Гинтовта с тем, что именно они стали его провозвестниками.
Михаил Елизаров: «БАРДАК ОСТАНОВЛЕН»
"ЗАВТРА". В чём ты видишь симптоматику получения "Русского Букера"? Нас она никогда не интересовала, в силу своей узкой либеральной инерционности. Но объективно название на слуху, сама премия в определённом смысле элитарна.
Михаил ЕЛИЗАРОВ. Предположим, что "Букер" - это живой организм. Премия претерпевает трансформацию, приходит другая элита. Или меняются представления о писателе, получающем Букер. И одет он - не в костюм с бабочкой, а в штаны "милитари" и высокие шнурованные ботинки. Соответственно, и в центре внимания - не книги о столичной жизни, описывающие быт определённых слоёв, а человек, который пишет о провинции, о людях, которых посчитали скотом, отодвинули, вычеркнули из жизни.
Есть и другой вариант - случайность. Вполне возможно. Но меня как писателя, получившего премию, все эти перипетии совершенно не волнуют - я просто рад.
"ЗАВТРА". Одно время в Москве ты работал обычным продавцом книг. Потом активное сотрудничество с журналами. То есть нельзя сказать, что писатель Елизаров - хорошо и надёжно обеспечен. Существуют ли в связи с получением Букера для тебя какие-то, условно говоря, социальные перспективы?
М.Е. Я не воспринимаю премию как достижение статуса, получение неких погон. Отмечен текст, который мне очень дорог. Возможно, это мой лучший текст на сегодня.
Контекст престижа, денег - вторичен. Возможно, на Западе меня бы отнесли к люмпенам. Я живу в комнате без двери, у меня нет письменного стола, пишу на крышке секретера. Крышка короткая, и мне некуда положить мышь, и локти не положить - мебель ветхая - обвалится. У меня нет настольной лампы, я просто перебрасываю через латунную ножку, которая придерживает дверцу, лампу в патроне. Так я писал свою последнюю книгу. Живу в старом доме около одной из окраинных станций метро, снимаю там комнату.
Я сотрудничаю с журналами, зарабатываю умеренно, так что премия просто кстати.
Меня в одном издании обозвали "безработным", действительно я - "фрилансер", без постоянной работы. Эта премия мне подарила полтора года спокойной жизни. Я могу спланировать свой быт на какое-то время вперёд. Это творческий подарок для меня, могу писать дальше.
"ЗАВТРА". Значительная часть комментариев на твою победу - резкий негатив . Но прошёл и ряд таких специфических похвал навроде "тонкое издевательство над советской литературой".
М.Е. Я бы никогда не позволил себе издеваться над советской литературой. К той истории, стране я испытываю чувство сокрушительной жалости. И к литературе тоже. Мне кажется, она незаслуженно обижена. В своём тексте я хотел что-то сделать и для неё.
Касательно иронии. Я вообще не люблю людей, издевающихся, язвящих. Не ценю "тонкий изящный юмор", который непонятен человеку простодушному. Любителей подобных подколов надо бить корешком толстой книги по физиономии. Если какая-то ирония и появляется в моих книгах, то непреднамеренно. Вообще, смех - дело очень серьёзное.
Меня не особо беспокоит неприятие моего творчества. Каждый человек имеет право отрицательно отнестись к моему роману. К этой негативно-истерической вакханалии отношусь хладнокровно. В Москве я прожил очень хороший год. Я счастлив, как может быть счастлив человек в восемнадцать лет. Москва подарила мне вторую юность.
Меня охватывают ощущения сродни тем, что испытываешь в лесу. Да, каркают вороны, но это не может быть неприятно. Это органическая часть леса, как завывания, хруст коряг, уханье болот. Так что не мешает, это часть окружающей меня природы, которая принесла счастье.
"Букер" для меня просто чистая радость, не омрачённая ответственностью. Когда родилась моя дочь, к радости примешивалась естественная тревога ответственности. В случае "Русского Букера" я понимал, что не нужно куда-то бежать, что-то делать. И я безумно благодарен проголосовавшим за меня членам жюри, они подарили мне капсулу чистой радости, которую не могут испортить любые истерики окололитературных деятелей.
"ЗАВТРА". Было бы логично, пусть коротко, узнать мнение лауреата "Русского Букера" о состоянии современной русской литературы.
М.Е. Русская литература всегда, по крайней мере, с середины девятнадцатого века, находится в прекрасном состоянии. Куда ни ткни, всегда довольно сильно. И сейчас работает, по крайней мере, пять живых классиков. Уже одного этого достаточно, чтобы сказать - литература в полном порядке.
Появилось много новых интересных авторов. И я довольно комфортно себя чувствую в этом потоке. У меня есть своё место, свои читатели. Голова в порядке, фантазии не занимать. Чего ещё желать? Тем более литературный бардак девяностых остановлен. Он был обречен на гибель, сам себя изничтожил. Всплывают ещё какие-то элементы у начинающих ребят. Я, будучи в жюри одной премии, ознакомился с некоторым числом рассказов. Увы, у многих сохраняется уродское наследие девяностых, когда вместо истории мне предъявляют свой интеллект. Это печально, но локально. В серьёзной зрелой литературе - по-моему, всё в порядке. То, что должно уйти - уходит. Пусть неохотно, скандально. Как набузившего пьяницу выставляют из ресторана, он кричит, цепляется за стулья, бьёт тарелки, пытается укусить, но его неизбежно выносят из зала. Так и литературу девяностых тоже просто выносят из зала.
Беседу вёл Андрей Смирнов
Алексей Беляев-Гинтовт: «НАСТУПАЕТ ЯСНОСТЬ»
"ЗАВТРА". Алексей, как ты оцениваешь свое попадание в яблочко - вхождение в число трех претендентов на звание лауреата премии имени Кандинского?
Алексей БЕЛЯЕВ-ГИНТОВТ. Само то, что я оказался в главной тройке - меня немного удивило. Но это было моим первым удивлением, за которым последовало второе, совершенно органически вытекающее из первого. Дело в том, что все три номинанта так или иначе связаны с советской эстетикой которая, в свою очередь, наследует мощные традиции русского авангарда. Так что, мое попадание в шорт-лист премии вполне можно объяснить принципиальным выбором экспертов, которые сознательно или подсознательно находятся в поисках утраченной преемственности.
"ЗАВТРА". А нет ли у тебя ощущения, что твое выдвижение есть ничто иное, как компромисс жюри с исторической, политической и эстетической реальностью сегодняшней России? Ведь посредством этого решения премия сдвигается в сторону подлинной актуальности и начинает соответствовать комплексу общественных настроений и ожиданий.
А. Б-Г. Так или иначе, премия Кандинского представляет нашу страну. И для меня чрезвычайно важно, что, вне зависимости от личных предпочтений судий, мое искусство получило такое признание. Я всегда хотел выступать от лица большинства.
Я ни в коем случае не отделяю себя от страны, от нашего народа.
"ЗАВТРА". Алексей, твое выдвижение вызвало неутихающий скандал в среде адептов "современного искусства"…
А.Б-Г. Я бы сказал так: на безоблачном небосклоне современного искусства прорезалась черная молния моей альтернативности.
"ЗАВТРА". Но все же. Некоторые монополисты на все современное в искусстве были так уязвлены твоим триумфом, что в ход пошли личные оскорбления. Не обошлось дело без обвинений, смахивающих на доносы. Как ты ко всему этому относишься?
А.Б-Г. Я рад, что началась дискуссия. Пусть и таким парадоксальным образом. Эта дискуссия совершенно необходима, и я уверен, что она продолжится, но уже в другом, более серьезном формате. Список претензий ко мне, список обвинений удивительным образом совпадает с претензиями, которые предъявляются сейчас России извне. Это и врожденный тоталитаризм, и систематическое нарушение прав человека, и тяга к неограниченной экспансии.
Ко всему этому прибавились обвинения в фашизме, что было для меня полной неожиданностью. Я вынужден каким-то образом реагировать, и в поиске возможных реакций я буду исходить из масштаба предъявленных обвинений. Я занят поиском ответных шагов, проецируемых на ситуацию в стране в целом.
"ЗАВТРА". После устроенной тебе коллективной обструкции, как ты будешь дальше взаимодействовать с ополчившимися на тебя "актуальщиками"?
А.Б-Г. Чем дальше живу, тем интенсивнее ищу площадку, максимально независимую от состоявшихся уже традиций - московских и питерских. Пока она не найдена, я пользуюсь любой площадкой, приемлемой для высказывания. Я страшно далек от каких-то там интриг и страшно благодарен всем поддержавшим меня, а так же всем атаковавшим. Всё, что не убивает нас, делает сильнее. Мой ответ не заставит себя ждать.
"ЗАВТРА". В августе наша газета вскользь писала о твоей поездке в район боевых действий во время кризиса в Южной Осетии. В двух словах расскажи о своих впечатлениях.
А.Б-Г. Наконец-то я увидел, что Юг России выглядит так, как он должен выглядеть. Я увидел множество воинов, с каждого из которых можно лепить статую… Ведь мужчина в бронежилете, в портупее, с гирляндой гранат для подствольника, с ножом, пистолетом и пулемётом достоин увековечивания. После этого чрезвычайно жалко и нелепо выглядят безоружные люди на фоне гор, нелепо выглядит небо, в котором нет вертолёта, бездарно выглядит горная дорога, по которой не идут российские танки…
"ЗАВТРА". По слухам, после этой твоей творческой командировки президент Южной Осетии Эдуард Кокойты пригласил тебя принять участие в разработке архитектурного плана нового Цхинвала. Каковы идеи на сей счет?
А.Б-Г. Я думаю, ничего благороднее сталинского архитектурного проекта быть не может. Идеальным проектом для восстановления Цхинвала был бы стиль Сталина. Сталинская архитектура - это эманация Солнца, а святость осетинской земли очевидна для каждого, бывавшего там.
"ЗАВТРА". В мире, в России, в среде художников сейчас происходят удивительные метаморфозы. Есть ощущение, что мы живем на стыке больших исторических эпох. Что подсказывает тебе твоя художественная интуиция?
А. Б-Г. Да, наступает ясность. Наступает кристаллическая ясность, ибо мы все понимаем, что впереди непредсказуемое время. Очевидно, что все, к чему мы так привыкли, - заканчивается. Привычный мир тает на наших глазах. Для меня, например, совершенно очевидно, что мы живем не в послевоенное, а в предвоенное время. Хотя будущее вариативно. Единственное, чего можно ожидать определенно, так это Конца света и Второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа.
Беседу вёл Андрей Фефелов
Анатолий Туманов БЫТЬ! Кризис и культура
В октябре текущего года средства массовой (и не только) информации неизменно уделяют внимание теме мирового финансового кризиса. Пресса, комментарии телерепортажей, записи разнообразных авторов с сети Интернет полнятся прежде непостижимыми обыкновенным читателям фразами. Например: индекс РТС потерял с начала 2008 года 66,75%, достигнув отметки 761,63 пункта. Или: фондовый индекс ММВБ в начале открытия торгов вырос сразу на 10,18% и его показатель составил соответственно 659,33 пункта.
Эти словосочетания только в периоды социально-экономических катаклизмов обретают почти магическую власть над умами и душами. Эту терминологию, особенно сложную для человека непосвящённого, употребляют даже те, кто никогда не интересовался экономикой. Те "посторонние", в чьих силах - только наблюдать, осознавать свою беспомощность, и… преодолеть её.
В оценке сложившейся исторически ситуации превалируют две крайности. Предельный пессимизм, совмещённый с непреходящим раздражением. И крайний оптимизм, граничащий со слепотой. И то, и другое сопровождается всплесками эмоциональности, - например, злорадством. "Наконец-то олигархия одумается! Наконец-то государство ощутит угрозу своему существованию! Наконец-то!..", и тому подобное. В условиях "экономической энтропии", когда сама материя, регулируемая и управляемая экономией, сжимается, принуждает к ограничению. Ограничению своих потребностей и желаний.
Что с современным человеком случается довольно-таки редко - человек современный привык к тому, что ему доступен наиболее широкий спектр необходимого и желаемого, по сравнению с неким ужасающим прошлым.
Прошлое. Оно продолжает внушать крайне противоречивые чувства и мысли. В период кризисов неизбежно возникает коллективный невроз, заключающийся в назойливой эхолалии, - как недавно было хорошо, и как сейчас стало плохо. В различных ладах и с разнообразным синтаксисом эту фразу подхватывают, как болезнь, и вот уже эпидемия распространяется в крупных метрополиях и крохотных городках.
Современный человек очень быстро забывает своё очевидное благополучие здесь и сейчас, равно как и сиюминутное острое неудовлетворение окружающей действительностью. Очень немногие помнят кризис 98-го года, и - не могут передать словами свои ощущения того времени.
