Мы третьи! Вползли! Вскарабкались наверх, обогнав британцев в предпоследний день! Сегодня эти восклицательные знаки оправданы. Третье место для России в 2008 году — это и достойно, и справедливо.
      Можно ли говорить об успехе? Можно. Посмотрите на таблицу неофициального командного зачета. Китай, США, Россия, Великобритания, Германия, Австралия, Южная Корея, Япония, Италия, Франция… Итоговая таблица Олимпиады — это расклад сил не только в мировом спорте, но и в политике, и в экономике. И в техносфере. И в дипломатии. Стоять так высоко в подобном списке супердержав — очень почетно.
      В выступление российской сборной в Пекине много всего вместилось. И чудеса вроде победы женской эстафеты бегунов 4х100 метров. И высший класс, как, например, в синхронном плавании и художественной гимнастике, где мы до сих пор весь мир имеем с потрохами. И имперскость России, в результате которой треть медалей принесли русскому флагу кавказские борцы.
      Можно ли говорить о неудаче? Конечно. В 2000-м году мы были вторыми (88 медалей, из них 32 "золотых"), в 2004-м — третьими (92 медали, из них 27 "золотых"). На этот раз мы "на тоненького" влезли на пьедестал с 23 золотыми медалями (всего медалей — 72, то есть на восемь штук меньше запланированного).
      Мы с треском провалили такие наши традиционные "золотые угодья", как, например, мужская и женская спортивная гимнастика. В командных видах спорта мы "слили" буквально всё. Мы не выиграли ничего в таких "благодатных до золота" дисциплинах, как плавание (одно из 34-х первых мест), стрельба (ноль из 15-ти), тяжелая атлетика (ноль из 15-ти), дзюдо (ноль из 14-ти) и академическая гребля (вообще ничего из 14 комплектов наград). А в менее традиционных для нас видах спорта вроде парусного спорта (11 разыгрываемых медалей) прорыва тем более нигде не случилось.
      В чем причина множества русских неудач в Пекине?
      Сегодня спортивные победы — это сплав тренировочных методик, инфраструктуры, фармацевтики и психологического настроя спортсмена перед стартом. Увы, но пришло время признать: сегодня Россия потеряла "школу" в целом ряде видов спорта. Советский запас, который в некоторых дисциплинах мы умудрились растянуть аж на пятнадцать лет, больше не работает. Показательным примером здесь является спортивная гимнастика. По признанию специалистов, проиграли мы во многом оттого, что сложность выступлений российских гимнастов была заведомо ниже, чем у конкурентов. Что ж теперь, ехать учиться в Китай, у наших прежних учеников?
      Спортивная инфраструктура в России более-менее отстраивается, но лишь на федеральном и республиканском уровне. Детский массовый спорт, основа основ олимпийского резерва любой спортивной сверхдержавы, по-прежнему испытывает острую нехватку новых, на уровне общеобразовательных школ и дворов спальных кварталов, спорткомплексов. Пока что государство не продвинулось дальше строительства песчаных коробок с баскетбольными кольцами, что выглядит как нонсенс.
      Очередная наша "дыра" — это спортивная медицина, разгромленная в середине 90-х. Сегодня во многих видах спорта спортсмены подошли фактически к пределу возможностей человеческого организма, и дальнейшее совершенствование возможно лишь с помощью "высоких спортивных технологий", в которые миллионами вкладываются те же Китай и США. У нас же методиками восстановления после травм, расчетами оптимальных нагрузок и функциональности спортсменов, фармацевтическим "колдовством" занимаются единицы "мастодонтов", и просвета не видно.
      Наконец, если посмотреть на многих наших пекинских неудачников, то не скажешь, что они на голову слабее тех, кто, скажем, взял хотя бы "бронзу". Просто — "что-то не сложилось сегодня". "Не выполнили то, что сотни раз повторяли на тренировках". "Не смогли настроиться". Глянуть четвертые, пятые, шестые места — сколько же там россиян! Но они отчего-то оказались не готовы сражаться в конкретных соревнованиях в данном месте и время. Десятки раз такое на пекинских Играх с нашими было.
      Не знаешь даже, отчего больше горевать: от того, что мы растеряли всё в гимнастике и плавании, или от того, что почти вся Олимпиада у нас прошла так, как выступала в прыжках в длину наша Татьяна Лебедева. Считаться фаворитом Игр, четыре года готовиться, чтобы совершить заступ в четырех прыжках из шести (упасть с бревна, попасть под хук, выронить булаву, отлететь на край батута, поставить "дырявый" блок и т.д.) и в заключительной попытке вырвать всего лишь "серебро"? Что же случилось?! "Что-то пошло не так…"
      Аппаратные игры помешали? Естественно. Олимпиада еще не кончилась, как спортивные чиновники принялись сводить друг с другом счеты. Министерство спорта, федеральное агентство Росспорт, НОК России в лице, соответственно, Вячеслава Фетисова, Виталия Мутко и Леонида Тягачева стали лягать друг друга. Из их слов вдруг выяснилась куча неприятных вещей. Оказывается, комплектование сборной строилось далеко не всегда по спортивному принципу. Спортивные федерации неоправданно завышали свои прогнозы на Игры, чтобы добиться госфинансирования. Многие тренеры оказались не в чести у чиновников. Перед произволом международных спортивных структур мы по-прежнему беззащитны, словно какая-нибудь Буркина-Фасо. На спортсменов перед стартами слишком давили…
      "На спортсменов давили". Да неужели?! Скажем честно: вряд ли давление это было выше, чем во времена Советского Союза. Более того, со стороны показалось, что давление это — по крайней мере, со стороны российского общества — сильно снизилось после первой недели Игр, когда окончилась война в Осетии.
      Болеть за наших — болели. Но давить… Август-2008 показал, что Олимпиада перестала быть главной ареной сражений для нации. Победа в Грузии и последующие горячие дипломатические деньки ясно обозначили, что у России появились куда более серьёзные вызовы, чем Олимпиада. Теперь не сильно нужно "тащить победу на зубах" в спорте: с войной у нас появились другие, более осязаемые цели…
      Наверное, правы те, кто говорит, что настоящий русский вид спорта — стрельба из "Калашникова…" Не зря первое "золото" мы получили в первые же часы после прекращения огня в Осетии — до этого России везло не в Пекине, а в Цхинвале, и это, как ни крути, действительно важнее.
      Конечно, и в спорте нужны победы. Нужно и детские секции развивать, и тренерские школы возрождать. Всё так. Но в этот август в общественном сознании русских спорт откатился на периферию. Вопросы войны и мира стали важнее. И это, наверное, правильно.
      Впрочем, стоит порадоваться хотя бы тому, что заглохли те, кто привычно считал спорт "отвлекаловкой для бедствующего народа". От чего на этот раз нужно было "отвлекать население"? От блестяще проведенной военной операции на Кавказе?
      Интересно, что, по данным центра Левады, успешными для нас Игры в Пекине назвали лишь 27% опрошенных россиян. При этом во время Олимпиады-2004, на которой мы также заняли третье место, выступлением российской сборной были довольны целых 53% жителей России. Вывод очевиден: страна стала такой, что третье место уже не радует. Выше подавай!
      Что вообще доказывает 3-е место? Что мы — спортивная держава? Или, наоборот, перестаем быть таковой? А двухсотмиллионная Бразилия, которая вся поголовно пинает футбольный мяч, — она что, неспортивная держава, раз на Олимпиаде не выиграла практически ничего, и даже не смогла в футболе победить? А поголовно-лыжная Норвегия, которая рвёт многих на зимних Играх, а летом ничего не показывает, — тоже "со спортом не дружит"?
      Словом, ничего третье место не доказывает. Куда важнее внутреннее самоощущение нации. И то, как расставляет она свои приоритеты. Если Россия решила наплевать на спортивные развлекаловки и сосредоточиться на куда более серьезных вещах, вроде войны и мира, — то победы в будущих Играх, как ни парадоксально, придут быстрее, чем кажется. Потому что Развитие, при котором только и можно будет побеждать на полях сражений, неминуемо приведет к восстановлению, в том числе, и русского спорта. Если же Россия продолжит, как и прежде, пиариться на полувиртуальных, "телекартиночных" достижениях, то побед: хоть в спорте, хоть на дне Байкала, — будет всё меньше и меньше. Потому что банально всё купить — нельзя.

      О Младомире Джорджевиче, всемирно известном сербском кинорежиссере, учителе Эмира Кустурицы, я знал давно, помню его фильмы, ставшие классикой "новой волны" балканского кинематографа: "Утро", "Мечта"… И вдруг в свои 84 года кинорежиссер обращается к прозе, пишет и выпускает под именем Пуриша Джорджевич дебютный роман "Косовский одуванчик", который и сюжетом, и энергетикой своей, скорее можно отнести к прозе молодых. Роман заметили, перевели на многие языки, дошла очередь и до русского издания — в издательстве "Лимбус-пресс". Вышло уже и несколько рецензий в нашей либеральной прессе. Роман все хвалят, но как? Карнавальный сумбур, яркая красочность, любовная история, сентиментальность… Почитаешь ту же "Афишу" — и не понять, о чем речь. О том, кого предпочтет сербская красавица Мария Лепич во время бомбежек и оккупации Косово натовскими войсками: капитана-англичанина из лихих "красных беретов" Гарольда Кина, немца майора Шустера или американского сержанта Джона? Роман о неразборчивой девице, подкладывающей себя под оккупантов? О политике и позиции автора молчат.
      Но если роман таков, как описывают его либеральные рецензенты, почему сам автор, бывший партизан и узник нацистского концлагеря, приговоренный немцами к смертной казни, считает, что "из-за романа "Косовский одуванчик" я опять предстану перед "чрезвычайным трибуналом"? И далее: "Но мне плевать, осудит ли чрезвычайный трибунал Европейского сообщества мои фильмы… А от романа "Косовский одуванчик" я не могу отказаться, что бы о нём ни говорили и ни писали, как не могу отказаться от Косово и своего деда…"
      За сентиментальные любовные треугольники под европейский трибунал не отдают. Это еще заслужить надо, как заслужил Радован Караджич, или как старается заслужить кинорежиссер и писатель Пуриша Джорджевич. Конечно, в своем романе косовский серб и патриот не мог обойтись без прямой политики. Пусть её и не заметили либеральные рецензенты, рассматривающие слона под микроскопом и считающие его волосинки.
      Его героиня, загадочная и обаятельная Мария, умеющая прыгать с парашютом, знающая еще и европейские языки, и многое другое, за что и была уволена с должности переводчика генералом Кларком, ибо "слишком красивая для переводчицы, и к тому же сербка". Кто она на самом деле, так и остается загадкой: то ли сербская разведчица, то ли мистический летописец истории своего народа, уносящая летопись прямо на небо вместе с английским капитаном, по уши в неё влюбленным Гарольдом Кином? Почему она не уезжает из родного Косово вместе с потоком сербских беженцев? Мария говорит, что ищет пропавших родителей, но американский сержант Джон легко установил, что её родители давно уже живут в Белграде. Оккупационные друзья Марии тоже где-то за кадром занимаются чем-то иным: они связаны то ли со своими разведками, то ли с бизнесом, то ли с политикой. При этом все как-то легко и весело общаются между собой, но каждый отстаивает свои взгляды и принципы.
      Сам стиль романа, о чем бы там ни повествовалось абсолютно неполиткорректный. Наполнен клубком различных национализмов. Англичане по-прежнему не любят немцев, и капитан Гарольд Кин отказывается подчиняться немецкому генералу. Евреи по-прежнему отчуждены от всех, и прежде всего от албанцев. Остается загадкой не только в романе, но и в жизни, как антисемитски настроенные косовары получили независимость прямо из рук либерального западного мира. Или для разрушения славянских держав, России ли, Югославии, все средства хороши? Сербы, как всегда, всечеловечны, и Мария является олицетворением сербского характера. С одной стороны, всё готова отдать за родину, не стесняется в лицо говорить пришельцам о том, как "девятнадцать демократических государств начали бомбить Югославию… Вы победили, не так ли? И с помощью ваших самолетов и танков, вместе с вами победили и албанцы — вернулись в Косово, и теперь вы гаранты того, что они отмстят нам…"
      С другой стороны, нет в ней особой вражды и к оккупантам. Она не то что увлекается ими, она за ними присматривает.
      На первый план и на самом деле у писателя выходит гротескно-карнавальная линия, любовно-лирическая, приперченная сербским юмором. И все герои для автора вполне вроде бы приемлемы. Что из того, что новый албанский владелец кафе назвал его "Гитлер"? Это тоже карнавал. И зачем Марию и Гарольда, решивших перебраться всё-таки в Сербию, на вертолете отслеживают Скендер и сержант Джон? Хотят убедиться, что те подорвались на минах? В результате весь грустный карнавал прочитывается , как сербская национальная особенность — смеяться в самые трудные минуты. И при этом не лгать. Герои так и не добежали до Сербии, перепрыгнули через одуванчик и унеслись вместе с взорвавшимися минами на небо, чтобы и там защищать Сербию. На поле остался сербский косовский одуванчик, как победитель.
      Косовские сербы до сих пор верят: у того, кто растопчет одуванчик, мать умрёт.

      Я знаю, никакой моей вины — в том, что я не был в эти дни войны в родной России. Так сложилось лето, что довелось мне быть в краях других. И всё же, всё же, всё же… каждый миг искал возможность узнавать об этом.
      Передо мною был телеэкран одной из самых европейских стран, в которой знают нас не по рассказам… Но там всё время шёл официоз, что мало вразумительного нёс уму и сердцу о делах Кавказа…
      Одни и те же кадры там и тут показывали несколько минут — потом часами шла Олимпиада. Ещё строка бегущая была, что в адрес русских день и ночь несла США и Европы грозные тирады…
      Они о том вопили, что Москва грузинские нарушила права, имперский курс беря определённо… Ну, в общем-то, набор привычных фраз, которыми обычно и у нас потявкивает "пятая колонна"…
      Но я встречался с немцем-стариком, что ногу потерял в сорок втором, воюя с нами. Он не без усилий сказал по-русски, что не первый год война уже на всей земле идёт, но победить обязана(!) Россия.
      Вы справедливы — пояснял он мне, за вами правда на любой войне, я думаю об этом год за годом… Когда сильна Россия — это гут, иначе скоро всем придёт капут: и вам, и нам, и янки-идиотам…
      Я что-то говорил ему в ответ, а сам подумал: это сколько ж лет ему тогда, обманутому, было? И сколько было бате моему, когда в огне сражений и дыму на вражью силу наша встала сила?…
      Сражались вместе — русский и грузин, татарин, украинец, армянин, сплотило всех страны Советской братство… Когда ж пришли предатели на трон — страну загнали за монетный звон тем, чей "порядок": разделяй и властвуй!
      "Я знаю, никакой моей вины… И всё же, всё же…" — горечи полны у воина-поэта строки были. Но мы, увы, в отличье от него, виновны с вами — все до одного! — в том, что с родной Отчизной сотворили…