Рассеивается перламутровый туман футбольного безумия. Барабанные перепонки отдыхают от рева стадионов. Разум, проскользнувший между инфарктом победы и инсультом поражения, начинает задумываться над реальностью. Гус Хиддинк перестает затмевать Петра Великого, Достоевского и маршала Жукова. Русская действительность обнаруживает свою подлинную сущность, свой истинный орнамент. Так древесный срез, состоящий из концентрических колец, разрывается радиальными трещинами внутренних деформаций. Так благолепный, нарисованный гримерами лик обнаруживает шрамы ранений, складки боли, морщины противоречий.
      Владислав Сурков сообщил о "темных силах" истории, которые пытаются "вбить клин между Медведевым и Путиным". Эти неназванные силы столь сильны, что в состоянии разрушить формулу нынешней власти, равновесие двух центров, баланс аппаратных интересов, а это чревато лавинообразным крушением, государственной катастрофой.
      Чуть раньше Сурков обвинил часть властной элиты в несменяемости, злоупотреблении властью, что напоминает поведение советских "динозавров", не способных к политическому творчеству и блокирующих развитие. Такие элиты подлежат обновлению, или, выражаясь языком аппаратным, чистке. "Динозавры" не преминули откликнуться. Шаймиев, а вслед за ним и Рахимов обвинили Кремль в разрушении федерализма. Президент, по их мнению, не вправе назначать губернаторов и распускать региональные Думы. Губернаторы и, конечно же, Президенты республик должны избираться народом. Так впервые за последние десять лет обнаружил себя конфликт регионов и Центра, централизм Москвы и скрытый сепаратизм окраин.
      Еще один "геронтократ" Лужков, чуя угрозу смещения, включился в конфликт. Как кукушка из ходиков, выскочил со своим заявлением по Севастополю, взбудоражил Россию и Украину и спрятался, предоставив правительству утихомиривать поднятую бучу.
      Президент Медведев обзавелся помощником по вопросам коррупции. Подписал законопроект, который осенью в Думе обретет вид закона и откроет крупномасштабную схватку с коррупционерами в министерствах, судах, прокуратуре, армии, и, весьма вероятно, в Правительстве. Множество чиновников по всей России притаились, готовые дать бой посягателям на их благополучие. Схватка не на жизнь, а на смерть. На жизнь и смерть государства.
      "Исламский комитет" бросил обвинение власти в царящей кругом "исламофобии", в отказе мусульманам участвовать в политической деятельности, пригрозил Кремлю восстаниями, наподобие чеченских войн. Ультиматум, оскорбительный для Кремля, сулящий кошмар экстремизма, напоминающий о Беслане и "Норд-Осте". Симптом межконфессиональных войн, фактор общенациональной беды.
      В Православной церкви, переживающей период экстенсивного расширения и внешнего благополучия, зреют противоречия, воскрешающие распри времен Иосифа Волоцкого и Нила Сорского. Сторонники архиепископа Диомида встревожены чрезмерным сближением церкви и государства, забвением святоотеческого предания, культом стяжательства и экуменизма. Архиерейский собор смиряет "еретиков", предостерегает от раскола.
      Конфликт в спецслужбах не изжит. ФСБ и Наркоконтроль враждуют. Генерал Бульбов по-прежнему в тюрьме. За оперативниками "нарковедомства" установлена слежка, а недавний заместитель главы следственного комитета Довгий рассказал о чудовищном, внеправовом основании "дела Бульбова".
      Армейский генералитет глухо ропщет, недовольный новой волной "военных реформ", которые проводит "невоенный" Министр обороны, когда в войска по-прежнему не поступает боевая техника, стремительно изнашивается парк самолетов и вертолетов и продолжается вакханалия перестановок и сокращений.
      Президент Медведев среди главных проблем России назвал бедность, которая будет только расти при нынешнем взлёте цен на продовольствие и бензин, повышении тарифов на электричество и газ. Ропот народных масс не прорывается сквозь свист футбольных болельщиков и рев жестяных горнов, но карта России искрит от "коротких замыканий" в крупных промышленных центрах.
      И, наконец, Президент Медведев на Петербургском экономическом форуме назвал Америку виновницей мирового экономического кризиса. Это породило в сознании образ раковой опухоли, заражающей метастазами мир. "Империя зла", придуманная Рейганом в период "крестового похода" против СССР, не столь конфликтна, как эта медведевская дефиниция.
      Эти трещины разной глубины и протяженности раскалывают общественный и государственный массив России. Одно противоречие питает другое, и вместе они усиливают третье. Возможен момент, когда возникнет "резонанс противоречий", равносильный взрыву. Об этом знают строители мостов и небоскрёбов, падающих от малых вибраций. Об этом знают ликвидаторы чернобыльской аварии. Об этом не могут не знать политики Кремля.
      Бессмысленно конопатить трещины, замалевывать их перламутровой краской. Только Развитие, только мощный общенациональный порыв, направленный на преображение страны, только огромное Общее дело, нагружающее имперской работой все сословия, все народы, все страты многорелигиозной и многоязыкой России, сплавят кромки распадающегося социума, претворят омертвелую материю в лучистую энергию исторической Победы.
      Так следует понимать намеки, раздающиеся из Кремля в это прохладное лето, сулящее жаркую осень.

      * На саммите Россия-ЕС и состоявшемся следом за ним V Всемирном конгрессе финно-угорских народов в Ханты-Мансийске страны "новой Европы" с подачи США попытались подорвать российский суверенитет при помощи тезиса о "нарушении прав малых народностей", причем "этнически близкие" Эстония, Финляндия и Венгрия фактически не только изъявили готовность стать плацдармом для такой "правозащитной работы" и обеспечения независимости "коренного финно-угорского населения" нынешней РФ, но и обозначили свою заинтересованность и "родственные права" на нефтегазовые месторождения, расположенные на территории соответствующих национально-административных субъектов Федерации. Той же цели служит демарш президента Эстонии Томаса Ильвеса, фактически призвавшего своих "братьев по крови" стремиться к независимости, а затем демонстративно покинувшего зал заседаний, и бойкот идеи о территориальной ротации исполнительных органов конгресса, ныне находящихся в Хельсинки, отмечают эксперты СБД…
      * Избрание Виктора Зубкова председателем совета директоров "Газпрома" не только усиливает контроль "путинской" группы над крупнейшей российской корпорацией, но и может кардинальным образом изменить характер её отношений с газодобывающими республиками Центральной Азии, а также государствами-транзитёрами, в первую очередь Украиной, такие оценки содержатся в поступившей из Лондона аналитической записке. Утверждается, что еще до начала осени российский посол и "отец "Газпрома" Виктор Черномырдин может быть отозван из Киева…
      * Детективный оттенок, который в связи с якобы нелегитимным избранием нового совета директоров приобрела "битва за ТНК-ВР" между его акционерами, "British Petro*eum" и российским холдингом AAR (A*faAccessRenova), может указывать на "двойную игру" со стороны "Газпрома", который намерен при помощи Кремля стать заменить "команду Фридмана" в роли стратегического партнера британской корпорации, получив от неё гарантии своего доступа на энергетический рынок "туманного Альбиона", сообщают из Франкфурта-на-Майне…
      * Согласно мнению наших информаторов из Токио, итоги парламентских выборов в Монголии могут быть поставлены под сомнение проигравшей Демократической партией, получившей в Великом народном хурале всего 21 из 76 мест, однако вряд ли эти протесты станут прологом очередной "оранжевой революции", поскольку ни Москва, ни особенно Пекин не заинтересованы в появлении новой опорной точки для США в непосредственной близости от своих границ и имеют все экономические рычаги (продовольствие и энергоносители) для контроля за ситуацией…
      * Провокационное по сути приглашение Тбилиси к фактическому разделу Абхазии между Грузией и Россией не нашло никакого понимания в Кремле, поскольку, с одной стороны, даже намёк на согласие рассмотреть подобное предложение может привести к серьёзному осложнению обстановки на российском Северном Кавказе, где родственные абхазам народности неизбежно воспримут это как очередное проявление слабости и "предательства" Москвы; а с другой стороны — будет использоваться грузинской властью, европейской и американской дипломатией, а также западными масс-медиа как доказательство наличия у России "агрессивных имперских амбиций" и презрения к судьбе малых народов, утверждают инсайдерские источники…
      * Открытие в Казани первого "исламского банка", работающего в соответствии с принципами шариата и на деньги арабских, в первую очередь — саудовских, шейхов, отражает готовность Эр-Рияда от поддержки чеченских сепаратистов и террористов-ваххабитов перейти к более мирным и массированным способам "исламизации" Российской Федерации. В частности, предполагается, что "исламский банк" будет массово выдавать беспроцентные кредиты новообращенным, что еще более ускорит увеличение доли мусульман в населении России. Таким образом, Казань, уже получившая право представлять РФ в международной Организации Исламской Конференции (ОИК), становится вторым — наряду с Грозным — центром мусульманского влияния в стране, такая информация поступила из Бейрута…
      * Как сообщают наши околокремлевские источники, политическая борьба кланов в регионах резко обостряется. Одним из наиболее ярких проявлений стала инициатива самарского губернатора Владимира Артякова по передаче области территорий общей площадью 2,4 тысячи квадратных метров, где расположены нефтяные месторождения Нурлатское и Ромашкинское с запасами 8,5 млн. тонн "черного золота", которые пока входят в состав Республики Татарстан. Этот санкционированный сверху пограничный спор рассматривается в качестве воспитательной меры по отношению к президенту Татарстана Минтимеру Шаймиеву, который, как известно, выступил с заявлением о целесообразности возвращения к прямым выборам глав регионов. Эту позицию поддержал и его коллега из Башкортостана Муртаза Рахимов. Первой реакцией Кремля на формирование альянса лидеров двух национальных республик, похоже, и стала инициатива самарского губернатора. Отмашка на отчуждение нефтеносных территорий в пользу Самарской области преследует и другую цель — поощрить губернатора Артякова, который давно находится в кремлевском кадровом резерве на повышение…
 
      Агентурные донесения Службы безопасности «День»

      Министр финансов США Генри Полсон, в прошлом глава Goldman Sachs, внезапно появился в Москве. Его визит трудно назвать случайным. Мировые цены на продовольствие и нефть растут, учетная ставка не снижается, доллар и фондовые рынки Америки падают. Таковы, вкратце, главные новости глобальной макроэкономики за две последние недели. А если посмотреть на происходящее в более широком временном контексте, то мы увидим типичную "пилу кризиса", когда глубокие провалы важнейших экономических показателей сменяются периодами относительного подъёма, впрочем, не достигающими исходных значений и прерываемых новыми, еще более сильными провалами.
      Есть ли России дело до этих проблем? Несомненно, есть. "Пила кризиса" работает не только против мировой, но и против внутренней стабильности. По итогам полугодия инфляция в России вышла на уровень 8,3-8,5% — это официальные цифры, которые, уже по всеобщему признанию, занижены почти вдвое. Премьер Путин, в отличие от президента Путина, раздает множество весьма конкретных обещаний: и насчет повышения зарплат бюджетникам почти на треть, и насчет 6%-й инфляции по итогам года, — это лучше всего говорит о серьёзности ситуации.
      Надеюсь, перспектива того, что "бегущие" с фондовых рынков сотни миллиардов и триллионов долларов будут вкладываться прежде всего в самые реальные и ликвидные активы: сырье, электроэнергию, продовольствие, лекарства и тому подобное, — из Кремля видна достаточно хорошо. А равно и перспектива того, что в Америке, которая на сегодня объективно обладает самой мощной военной машиной мира, рано или поздно попытаются использовать эту "козырную карту" для выхода из кризиса.
      В результате верхушка российской "властной вертикали" оказывается перед необходимостью пройти между Сциллой отъёма у неё реальной власти и собственности "мирным путем", через свободную скупку активов иностранными собственниками, прежде всего американскими, и Харибдой распада страны вследствие войны, революции или этнорегиональных конфликтов: отработанные в США способы воздействия на неугодные иностранные правительства достаточно эффективны и разнообразны.
      Поэтому безусловные улыбки Кремля в сторону "вашингтонского обкома" — наподобие обещаний Алексея Кудрина направить чуть ли не все деньги бывшего Стабфонда на поддержку американского фондового рынка и перейти на торговлю российскими энергоносителями за рубли "в течение десяти лет" — сопровождаются вполне ощутимым пощелкиванием зубами: мол, всё видим, всё понимаем и нас не тронь — ответим. Отсюда и жесткие антиамериканские высказывания Медведева, и не менее жесткая реакция на любые "шевеления" по периметру национальных границ, и максимально возможное "закручивание гаек" во внутриполитической жизни.
      В принципе, выбор, сделанный республиканской администрацией США, уже понятен: поскольку процесс снижения учетной ставки и, соответственно, политики "слабого доллара" прерван — следует ожидать очередного (и куда более масштабного, чем в Афганистане или Ираке) военного удара. К этому "команду Буша" толкает и логика предвыборной борьбы (без "врага у ворот" Барак Обама гарантированно обходит Джона Маккейна), но куда в большей степени — логика кризиса: "мягкую посадку" доллара без "маленькой победоносной войны" обеспечить уже не удаётся.
      Вопрос заключается только в том, против кого окажется направлена эта война. Самой вероятной целью был и остаётся Иран. Прежде всего потому, что "образ врага" в лице "международного исламского терроризма" уже сформирован, зафиксировано и полностью подтверждено наличие у Тегерана собственной "ядерной программы", да и ударный военно-морской и военно-воздушный "кулак" Пентагона давно сосредоточен не где-нибудь еще, а именно у границ Ирана. Поэтому и Полсон в Москве, утрясает последние детали акции, роль инициатора которой, судя по всему, возложена на Тель-Авив.
      Однако сомнения в том, что именно страна первой "исламской революции" окажется главной мишенью "клана Бушей" всё-таки существуют. Иначе бы в КНДР не взрывали срочно охладительную башню ядерного реактора в Йонбене и не передавали бы всю свою "атомную" документацию Пекину — китайские товарищи в преддверии Олимпиады, которая должна пройти с 8 по 24 августа, явно намерены исключить даже малейшую возможность перенацеливания военных планов американцев на Азиатско-Тихоокеанский регион. Кстати, учитывая этот "олимпийский фактор", следует предположить, что временем гипотетической агрессии со стороны США станет даже не конец августа, а первая половина сентября — конечно, если американская спортивная делегация выедет в Пекин и против нее не будт предпринято никаких террористических актов, подобных Мюнхену-1972.
      Однако не стоит забывать, что второй из "запасных" и альтернативных Ирану "зон конфликта" остается Кавказ, а именно — Абхазия и Южная Осетия, два "непризнанных государства" на территории бывшей Грузинской ССР, а эта возможность уже напрямую касается Российской Федерации.
      Мир приближается к порогу больших перемен. Найдется ли на них у России адекватный ответ?

      САМОЕ ТРУДНОЕ
      — не потерять связи между теорией развития и текущей политикой. Теория развития интересна сама по себе. И так легко увлечься ею… Мне — так, наверное, еще легче, чем моему читателю.
      Столь же легко превратить обсуждение развития в предлог для тех или иных политических игр. Или даже для сведения каких-либо счетов: политических, идеологических и так далее.
      Кто-то скажет: "А вы не шарахайтесь из крайности в крайность! Избегайте и метафизических абстракций, и участия в слишком злободневных дискуссиях". Мудрый совет… Только вот понятно, каков будет интеллектуальный продукт, если его создатели к такому совету прислушаются. Тот, кто будет избегать крайностей, никогда не получит никакого синтеза. Ибо синтез как раз и требует работы с этими самыми крайностями (тезисом и антитезисом — так ведь?).
      И опять-таки кто-то скажет: "А тот, кто увлекается крайностями, не получит вообще ничего". Совершенно справедливая констатация. Увлекаться крайностями ни в коем случае нельзя. С ними надо работать. Весь вопрос в том, ради чего.
      У меня на этот вопрос ответ есть. Я работаю с крайностями для того, чтобы построить политическую теорию развития. Именно политическую! Само это название — "политическая теория развития" — как раз и связывает крайности: теорию развития и политику.
      Другой вопрос, зачем нужна политическая теория развития. Понятно, что, вообще-то говоря, она нужна. Но зачем она нужна сейчас? Почему сейчас есть особая необходимость в построении именно данной теории?
      Академическому ученому такой вопрос покажется диким. Политическая теория развития — это "терра инкогнита". Желание посетить такую "терра" для ученого столь естественно… Но я не академический ученый. И никогда не стал бы десантироваться на эту "терра" из одного лишь интеллектуального любопытства. Не хочу сказать, что оно отсутствует. Но оно никак не исчерпывает мою мотивацию.
      Мне кажется, что ход вещей неумолимо требует этой самой политической теории развития. Именно политической! Без нее мы можем оказаться в положении, не намного лучшем, чем в конце 80-х годов ХХ века. Мотив "не оказаться в этом гнусном положении" — для меня ничуть не менее силен, чем самодостаточное интеллектуальное любопытство.
      Как связывают крайности?
      Всё начинается с организации формально-лингвистической связи. Связи слов, обозначающих крайности, через соединительный союз "и".
      Есть "политическое слово" — Медведев.
      И есть "высоколобое слово" — развитие.
      Поставь между ними соединительный союз "и" — и формальная связь возникнет ("Медведев И развитие"). Но толку ли от этой формальной связи?
      Для того, чтобы такая связь наполнилась хоть каким-то содержанием, надо от лингвистической формализации перейти к чему-то другому. К чему?
      Если не перейти ни к чему по-настоящему содержательному, то слова съедят друг друга. И неважно, какое из слов окажется поглощенным. Важно, что никакой связи между словами не будет. И политической теории развития не будет. Будет либо нечто сугубо конъюнктурное ("отдадим дань новой политической моде"). Либо что-то из разряда тех или иных игр. Когда одно из слов произносится с пафосом, а другое с уничижением.
      Но если не игра и не мода, то что?
      Поиск смыслов! Только за счет такого поиска может возникнуть политическая теория развития. И если ради нахождения смыслов надо работать с крайностями (метафизикой и политической злобой дня), то и надо работать. А как иначе?
      Итак, каковы политические смыслы, востребованные разговором о развитии, который повели сразу два (подчеркиваю — два) главных действующих политических лица текущей российской политики — Путин и Медведев?
      ПЕРВЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ — прямой и буквальный. Политики, отвечающие за страну, которая их избрала (все видели, что страна именно их избрала), говорят, что нужно развитие. Почему нужно считать, что они несерьезны? А что, развитие не нужно? Мы можем без него обойтись? Нет, не можем. Нет сейчас для России более острой проблемы, чем проблема развития. Но — "ох, какой моветон!". Об этой проблеме заговорили ключевые официальные лица. Разве можно после этого проблему серьезным образом обсуждать?
      Можно, можно. И без разговора этих лиц можно и должно было ее обсуждать. Но коль скоро разговор состоялся, то тем более. Какой бы смысл высокие официальные лица в свое заявление ни вкладывали — буквальный или иной. Они имели в виду буквальный смысл — то есть что развитие нужно нам дозарезу? Тогда нужно переводить обсуждение в политическое русло. Они не вкладывали в свое заявление этот буквальный смысл? В принципе, такое возможно. Никто не может доказать, так это или нет, ибо сие по определению недоказуемо. Но если возможность отсутствия буквального смысла есть, то и ее надо рассматривать.
      Начинаем рассматривать — и что получаем? А то, что и в этом случае обсуждать развитие необходимо ничуть не в меньшей степени. Ибо ВТОРОЙ МАСШТАБНЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ, который может быть вложен в обсуждение развития, носит операциональный характер. (Есть такая дисциплина — теория операций.)
      С операциональной точки зрения, слово есть способ влияния на реальный процесс, а значит, и способ управления этим процессом. Как именно вы влияете на процесс с помощью слова — это отдельный вопрос. Слово "развитие", разным образом вбрасываемое в процесс, может оказать на процесс то или иное воздействие.
      Оно может (а) ускорить развитие, (б) замедлить развитие и (в), коварно легитимировав нарушение функциональной нормы, породить очередную деструкцию.
      Ведь функционирование и развитие — это два абсолютно разных (системщик скажет — ортогональных) "вектора". Возможно интенсивное развитие при минимуме функциональной активности. И наоборот — можно так наращивать функциональную активность, что для развития места вообще не останется.
      Любой, кто занимался этим самым развитием профессионально, — поймет меня с полуслова. Но ведь им мало кто занимался подобным образом. И потому необходимы поясняющие примеры.
 
      РЕБЁНОК НАХОДИТСЯ
      под опекой родителей, которые частично избавляют его от трат энергии на обеспечение функционирования. Но ребенок — существо с огромным профицитом энергии. Зачем ему профицит? Для развития. Старик, став беспомощным, тоже находится под опекой. Но по причине дефицита энергии. Есть разница?
      Больному человеку облегчают функционирование в санатории или на больничной койке потому, что у него дефицит энергии. Но отшельник — часто полный сил человек — тоже начинает экономить энергию, переходя на упрощенное функционирование. Это называется "освободиться от суеты". У отшельника огромный профицит энергии. На что он ее тратит? На развитие.
      Что такое нынешняя Россия? Старик, дитя, отшельник, белка, крутящая гигантское функциональное колесо? Есть ли энергетический профицит? Если нет, то какое развитие? А если есть? Любой специалист знает, что профицит энергии или будет направлен на развитие, или взорвет систему. У СССР 1985 года был профицит энергии. И что же произошло?
      В апреле 1985 года состоялся пленум ЦК КПСС, вошедший в историю под названием Апрельский. На нем был провозглашен абсолютно позитивный и спасительный для страны курс на УСКОРЕНИЕ социально-экономического развития страны. Рычагами ускорения назывались научно-техническая революция, технологическое перевооружение и активизация "человеческого фактора". Если бы хватило политического мужества не отступать в дальнейшем от заявленных целей, страна не только бы сохранилась, но и завоевала новые позиции.
      В любом случае следует констатировать, что в апреле 1985 года началась короткая, но важнейшая в политическом и историческом плане фаза периода перемен. И борьба за оценку этого исторического периода является политической борьбой, имеющей значение для будущего. XXVII съезд КПСС (февраль 1986 года) тоже, по сути, был съездом, проходившим под флагом этого самого совершенно позитивного УСКОРЕНИЯ.
      Всё подорвал Октябрьский пленум 1987 года, на котором Ельцин бросил вызов Горбачеву. Профицит энергии перенаправили — с развития на деструкцию, с "ускорения" на "перестройку".
      И когда я слышу о деструктивных силах, вбивающих клин между Путиным и Медведевым, я сразу вспоминаю этот самый Октябрьский пленум. Тогда мы поняли — РАЗВИТИЕ подорвано. Окончательный демонтаж РАЗВИТИЯ происходил на XIX партийной конференции, состоявшейся в июне 1988 года. Тут-то страна и завалилась в перестройку как таковую ("гласность", сведение политических счетов, "Борис, ты не прав!"… и понеслось).
      Итак, с апреля 1985 года началась недолгая позитивная фаза процесса перемен… Она не была свободна от самых разных двусмысленностей и внутренних противоречий. Но она БЫЛА. И содержала она в себе, в числе прочего, вполне серьезную и единственно спасительную заявку на РАЗВИТИЕ. Как только энергию перенаправили с развития на что-то другое (политическое "бодание" на высшем уровне) — этот позитив обнулили. Игра случая? Или спецтехнология?
      "УСКОРЕНИЕ"… То бишь пролог к РАЗВИТИЮ! Сначала научно-техническому, а потом и другому… Если это произойдет, Советский Союз сохранится, укрепится, получит новый исторический шанс! Госдеп США, ЦРУ, Пентагон, администрация президента США, спецслужбы НАТО захлебнулись в экспертных записках, живописующих "ужасные последствия" этого самого ускорения. Наш геополитический противник бросил все силы на то, чтобы сорвать ускорение. Точнее, не допустить, чтобы оно перешло в нечто большее. Во что же большее?
      В ПРОРЫВ.
      И тут необходимы определенные теоретические пояснения.
      Слово "ускорение" может сбить с толку тех, кто не понимает различия между сложными системами (например, автомобилем) и системами сверхсложными (человеческим обществом). Для того, чтобы детально разъяснить эти различия, нужно написать отдельную книгу — а значит, уйти от политической теории развития к теории развития как таковой. Но если вообще эти различия не обсуждать, то общество окажется сбитым с толку.
      Ну так вот, даже в самых сложных автомобилях все обстоит очень просто. И совсем не так, как в сверхсложных системах. В автомобиле вы жмете на газ и за счет этого ускоряетесь. Машина едет быстрее… Потому что вам нужно быстрее добиться определенной цели. Какой цели? Если совсем буквально — то некоего географического пункта (например, вашего загородного дома, в котором вас гости ждут).
      Но ведь никто, надеюсь, не находится в абсолютной зависимости от такой избыточно банальной буквальности… В принципе речь идет о любой цели. Например, о прибытии нашего общества в точку определенного материального благополучия. Для прибытия в эту точку нужно иметь такой-то валовый внутренний продукт и таким-то образом его распределять. Но искомого валового внутреннего продукта нет. И движение от имеющегося продукта к искомому идет слишком медленно. А значит, движение надо УСКОРИТЬ. То есть осуществить формальное ускорение.
      Низкая скорость движения экономического автомобиля? Например, три процента роста ВВП в год? УСКОРЯЕМСЯ! Обеспечиваем рост в четыре, пять процентов. Мало? Жмем еще сильнее на педаль нашего экономического автомобиля. Получаем шесть процентов. Мало?
      Жмем еще сильнее. Но оказывается, что "педаль" нажата до предела, а "скорость" (рост валового внутреннего продукта или другой материальный показатель) не увеличивается. Что вам надо делать? Вам надо менять конструкцию автомобиля. То есть, останавливать движение и переходить к созданию другой конструкции. Например, рыночной экономики. Или политической демократии.
      НО ЭТО В СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ВЫ ИМЕЕТЕ ДЕЛО С АВТОМОБИЛЕМ КАК С ОБЫЧНОЙ СЛОЖНОЙ СИСТЕМОЙ, А НЕ С ОБЩЕСТВОМ КАК СО СВЕРХСЛОЖНОЙ СИСТЕМОЙ. И ЕСЛИ ВЫ ПУТАЕТЕ АВТОМОБИЛЬ С ОБЩЕСТВОМ, А СЛОЖНУЮ СИСТЕМУ СО СВЕРХСЛОЖНОЙ, ТО ВЫ ОБРЕЧЕНЫ.
      В сверхсложных (социальных и иных) системах наращивание задания, увеличение нагрузки (прессинг, разогрев или же социальное ускорение) не выводят систему в простой режим насыщения. Автомобиль выводят — нажал газ до конца, и все. Но это потому, что он сложная система, а не сверхсложная. А в сверхсложных системах это самое наращивание задания, как его ни назови, подводит систему не к точке насыщения, а к точке СОВСЕМ ИНОГО РОДА…
      Увы, сейчас все говорят о точке бифуркации. Но вряд ли хотя бы один процент говорящих понимает, что конкретно имеется в виду. Гуманитарии, впрочем, и не обязаны понимать. Не обязаны-то они не обязаны… А как без этого понимания разобраться в политическом процессе? И потому я хотя бы "на пальцах" попытаюсь что-то объяснить, прося прощения у тех, кто и без объяснения "на пальцах" все понимает.
      Если правильный рост задания, даваемого сверхсложной системе, называть ее ускорением, то по ту сторону ускорения наступает не насыщение, а прорыв. Или же коллапс… Но это если задание будут наращивать неправильно.
      Как же происходит прорыв?
      Вы даете задание сверхсложной системе: надо, мол, перенести столько-то тепла с уровня А на уровень Б. Система, приняв ваше задание, использует известный ей механизм передачи тепла. И до тех пор, пока она его использует, она является сложной, а не сверхсложной. То есть ее потенциал сверхсложности спит. Но систему можно разбудить! Как?
      Вы наращиваете задание. Система не хочет использовать свой потенциал сверхсложности. И пытается с помощью привычного механизма выполнить ваше задание, то есть передать больше тепла с уровня А на уровень Б.
      Но вы еще наращиваете задание! Причем правильным образом, то есть понимая, чего хотите. Понимая, что система сверхсложная, что ее надо разбудить, и в этом ваше спасение. Понимая, что разбудить спящий потенциал сверхсложности — это совсем не то же самое, что сломать, растоптать, отжать досуха, повысить норму эксплуатации и так далее.
      Итак, вы настойчиво и правильно повышаете задание, а система уже не может — ну, совсем не может — с помощью привычного для нее механизма выполнить задание, передав столько, сколько вы требуете, тепла, с уровня А на уровень Б. Если вы НАСТАИВАЕТЕ на своем задании, причем настаиваете именно ПРАВИЛЬНЫМ образом, и если ваша система сверхсложная (даже обычная, физическая, но сверхсложная), то сверхсложная система, разбудив свой потенциал сверхсложности, сама найдет новый механизм передачи тепла, обеспечивающий выполнение вашего задания. Например, система начнет передавать тепло не хаотически (нормальным термодинамически-стохастическим образом, что для нее привычно), а через механизмы турбулентности, создавая упорядоченную структуру шестигранных или цилиндрических вихрей (так называемые "ячейки Бенара").
      Что значит подойти к точке бифуркации? Это значит разбудить спящий потенциал сверхсложности. Что значит начать прорыв через зону бифуркации? Это значит правильно задействовать потенциал сверхсложности (например, через эти самые "ячейки Бенара"). Задействовали его правильно — прорвались.