В моей трудовой книжке, отразившей этапы полувекового рабочего стажа, всего три записи: грузчик-такелажник шестого разряда завода внутришлифовальных станков; художник-реставратор высшей категории Всероссийского реставрационного центра, а затем заведующий отделом и ведущий научный сотрудник ГосНИИреставрации. Большая часть службы - восемь месяцев в каждом году - командировки в древнерусские города и работа в тамошних музеях.  
Начиналось же моё посвящение в реставраторы - профессию, которую считаю одной из самых интересных областей созидания и познания истории Отечества - в стенах Марфо-Мариинской обители на Большой Ордынке. Читавший спецкурс по реставрации живописи на искусствоведческом отделении МГУ Виктор Васильевич Филатов, сам не знаю почему, предложил мне, студенту-вечернику, освоить вторую профессию во Всероссийском реставрационном центре. Выслушав возражения, сводившиеся к отсутствию художественного опыта, молодой, прошедший войну и сохранивший на всю жизнь офицерскую выправку учитель заверил меня, что прилежание и любовь к древнерусскому искусству - главные составляющие в деятельности реставратора. "Художественные амбиции иногда даже мешают возрождению подлинных творений старых мастеров".  
В алтаре Покровского храма - любимого детища Св. княгини Елизаветы, основавшей Марфо-Мариинскую обитель, тогдашние руководители центра - директор С.П.Сидоров, один из специалистов, спасавших сокровища Дрезденской галереи и учёный секретарь Ю.Э.Осмоловский подписали моё заявление о приёме на работу, отнесясь ко мне по-отечески. В этом же алтаре позднее Комиссия по аттестации присвоит мне высшую реставрационную категорию. В.В.Филатов, заведовавший отделом темперной (древнерусской) живописи, вверил меня заботливым рукам Е.М.Кристи. О таком учителе можно было только мечтать. Высокий профессионализм сочетался у Евгении Михайловны с необычайным тщанием при общении с бесценными шедеврами иконописи и чисто женским терпением при воспитании и обучении такого непростого субъекта, каким был ваш покорный слуга.  
Четверть века, проведённая в Марфо-Мариинской обители, - лучшая часть моей жизни. Любимая работа, замечательные люди, трудившиеся рядом, сочетались с монастырским прошлым, словно растворённым в самом воздухе обители. Тихая пешеходная Ордынка, утопавшая в густой зелени лип; почти первозданно сохранившееся Замоскворечье, по которому на велосипеде добирался я с Павелецкой набережной в альма-матер, вспоминаются нынче всё чаще и чаще, являясь в сказочных снах. Рядом Третьяковская галерея, где одна из главных знатоков иконописи, дочь владельца самых крупных дореволюционных иконописных магазинов Е.И.Силина - Н.Е.Мнёва проводила с нами занятия по атрибуции древних иконных образов. Нередко водила она нас и в мастерскую П.Д.Корина, что рядом с Новодевичьим монастырём, знакомиться с уникальными иконами из его собрания. Потом, получив благословение мэтра, долгие вечерние часы проводил я в тишине уютного дома, описывая наиболее ценные экспонаты коринской коллекции.  
В отделе иконописи работали в основном преданные реставрации подвижники - от потомственных семей, уроженцев Палеха и Мстёры, до выпускников художественных институтов, профессионально-технических училищ и начинающих искусствоведов. Со многими из них я сошёлся близко, разделяя не только рабочие заботы, но и подружившись по-настоящему. К сожалению, их остаётся всё меньше и меньше. Годы и болезни берут своё. Были на Ордынке и люди, считавшие, что не они должны делу возрождения древней иконописи, а сами памятники обязаны им своим существованием. В любом раю найдётся Вельзевул, способный и саму святость обратить в средство к самовозвеличению, ведущему зачастую к гибели доверенных ему шедевров.  
Не везло нам с директорами. Все они были чиновники и пустобрёхи с партбилетами, заменившими совесть и любовь к порученному делу. Целую книгу можно написать об их деяниях и поверьте, она не уступит по остроте рассказов о мрачных нравах горе-начальников щедринскому "Городу Глупову". Один из таких "мудрецов" заставил дворника к 50-летию Октября спилить двуглавых орлов с ручек Покровского храма, а на следующий день вышел том истории русского декоративного искусства, где эти орлы красовались на репродукциях. Сей же "муж злой и глупый" уволил с работы художественного руководителя центра П.Д.Корина за нерегулярное появление на служебном посту. Другой шустрячок, начав свою карьеру с главного хранителя, при котором пропало немало икон, вывезенных северными экспедициями, дослужился до директора, потом пересел в кресло начальника главка в Министерстве культуры РФ, и затем вместе со своим покровителем вице-премьером России В. Кочемасовым уехал работать в Дом культуры (ГДР). Всплыл "курилка" после перестройки в качестве руководителя курсов, за несколько месяцев обучавших всех желающих профессии знатоков-антикваров, превративших нынешний художественный рынок в барахолку, где за огромные деньги можно прикупить фальшачок пятой свежести.  
Ушел я из милого Покровского храма на Ордынке во Всесоюзный институт реставрации из-за таких вот вельзевулов и глуповцев, поддерживаемых тогдашним министром культуры - сероватым квасным патриотом Ю.С. Мелентьевым. Все у меня на новом месте сложилось прекрасно: одна Всесоюзная выставка реставрации, которую я курировал, вошла в историю отечественного искусства как явление знаковое. Но скучал я все время по монастырскому двору, рабочему отделу, где столы были расположены в трапезной, украшенной блестящей картиной М.В. Нестерова "Путь ко Христу". Тянуло меня к родному гнезду. Хотелось не просто заглянуть сюда на минутку, а придти по делу и снова почувствовать поддержку стен, так мастерски выложенных А.В.Щусевым и расписанных М.В.Нестеровым. И Господь услышал мою просьбу.  
В нынешнем году исполняется 100 лет со дня закладки Св. княгиней Елизаветой Марфо-Мариинской обители. Ведутся грандиозные работы по воссозданию ее первозданного облика. Владыка Алексий, наместник Новоспасского монастыря и настоятельница (начальница) обители Наталия Молибога пригласили моего учителя В.В. Филатова и меня проконсультировать реставрационные процессы восстановления живописного ее убранства, которые, кстати, ведутся под руководством сына Виктора Васильевича - Сергея Филатова.  
Войдя в Покровский храм, я увидел вместо рабочих наших клетушек торжественное пространство "Дома молитвы" и почувствовал присутствие в нем души Св. Елизаветы, к мощам которой мне посчастливилось приложиться двадцать лет назад в Гефсиманском саду Иерусалима. Осматривая ордынскую усыпальницу, которую Св. княгиня готовила для своего вечного покоя и поручила расписать П.Д. и А.Д. Кориным, я проникался уверенностью, что завещание устроительницы сбудется и Святые мощи ее вернутся в родные стены.  
А минувшим воскресеньем, в четвертую седмицу Великого поста сподобился я исповедоваться и причаститься Святых Тайн в любимом своем храме. Это было ни с чем несравнимое состояние. Когда я вышел на улицу и увидел, как преображается воскресающая святыня, то вспомнил день открытия памятника Св. Княгини Елизаветы, с тонким вкусом и изяществом исполненного В. Клыковым, и еще раз убедился в непреложности Божественного провидения. Было ведь принято решение поставить в монастырском дворе бюст И.Э.Грабаря - знатока древнерусской живописи, но и сотрудничавшего с супругой Троцкого Седовой, помогавшей спекулянту Хаммеру грабить наши святыни. То был светлый праздник, ознаменовавший начало Воскресения Святыни, возвращение в обитель ее основательницы и окормительницы.
 

Тит ТАК!