В рамках общей логики событий победы при Садове и Седане имели второстепенное значение. Не прусская армия, а бюргеры, получившие существенные выгоды от развития общего рынка, строительства новых железных дорог и развития промышленной зоны Рура, стали основной ударной силой политической интеграции. Процесс увенчался успехом — созданием империи, что было бы невозможно, если бы не заинтересованность больших и малых "Тиссенов" и "Круппов".
Россия рискует потерять свое традиционное геополитическое пространство, если будет продолжать играть роль крестного отца для различных режимов, вместо того, чтобы создавать надежды на будущее и перспективы экономического и социального развития в союзных странах. Характерно, что наиболее критическое отношение к Москве существует в Западной Украине, где практически отсутствуют работающие предприятия, участвующие в кооперации с Россией. В этом плане ставка должна делаться на частно-государственное сотрудничество, в рамках которого бизнес в своей экономической экспансии будет учитывать геополитические интересы. В свою очередь государство должно гарантировать бизнесу определенные преимущества (кредитные линии, компенсацию политических рисков, создание инфраструктуры).
Такие проекты, предполагавшие логистически сложную кооперацию с предприятиями из разных регионов и республик, были приоритетом в Советском Союзе. В этом плане проект поворота сибирских рек в Среднюю Азию был важен, прежде всего в рамках задач интеграции. России необходимо привлекать страны СНГ к реализации больших экономических проектов, подобных авиастроительным проектам с Украиной (самолеты "Ан" и вертолеты "Ми") и Узбекистаном (вхождение Ташкентского авиационно-промышленного объединения в Объединенную авиастроительную корпорацию).
Среднесрочной целью подобного сотрудничества между Москвой и ее партнерами по СНГ может быть их экономическое развитие в привязке к России. Перспективы такого развития, в свою очередь, должны быть ключевыми при принятии политических решений руководством этих стран. Риски, связанные с потенциальными экономическими кризисами, оказались бы естественным барьером в отношении попыток определенной части элиты республик бывшего СССР (Украина, Грузия) заявить о вхождении в НАТО или ЕС как о стратегическом приоритете. С другой стороны, Кремль был бы свободнее в своем политическом выборе, играя более подходящую роль умного и справедливого отца. Для дальнейшего усиления интеграционных процессов параллельно с экономическим сотрудничеством возможно использование оргоружия — soft power. При этом в "либеральных странах" это могут быть инвестиции в неправительственные организации, политику, медийный бизнес. В свою очередь, в "консервативных странах", в условиях цензуры и отсутствия политической дискуссии, речь может идти об образовательных и культурных программах, которые бы позволили в среднесрочной перспективе подготовить ориентирующиеся на Россию кадры.
Подходя к своим союзническим отношениям только исходя из интересов своих добывающих компаний, Россия не будет существенно отличаться от США или Китая. Наоборот, создавая новые (или восстанавливая оказавшиеся в кризисе после 1991 г.) промышленные объекты и вовлекая союзные государства в собственную экономическую систему, Россия постепенно превратится для них в незаменимого партнера. Незаменимость в данном случае является геоэкономическим консенсусом, позволяющим корректно (то есть не отключая газ) создать полноценный союз на пространстве бывшего СССР.
ЕВРОПЕЙСКАЯ ОСЬ
Противоречия между Европой и Россией объясняются в том числе отсутствием общих долгосрочных проектов и ясных перспектив сотрудничества. Существует логика компаний, направленная на завоевание рынков (российского, европейского), однако отсутствует логика компаний, ставящих перед собой общие евразийские цели, предполагающие вовлечение различных стран в единый взаимовыгодный промышленно-экономический цикл. В этом контексте показательно, что ключевые европейские страны фактически не допустили Россию к кооперации в авиапромышленном секторе, проигнорировав инвестиции ВТБ в EADS.
Примеры ВТБ, Северстали (попытка поглощения Arcelor), Аэрофлота (вынужденный отказ от участия в тендере на Alitalia) в том числе демонстрируют неэффективность работы российских компаний с целевыми группами в Европе. В то же время реализация собственных проектов в этой области является нормальной практикой для крупных западных компаний, таких, как ExxonMobil и Microsoft. Таким образом, чтобы иметь возможность защищать свои интересы, российские компании в Европе должны вкладывать в свой имидж. В свою очередь, заинтересованным в реализации проектов soft power (формирование позиции общества и элитных групп европейских стран) является не только бизнес, но и Кремль.
При этом финансовые капиталовложения российских инвесторов в Европу и, наоборот, не привели к изменению политического климата. В этом плане показателен кризис в отношениях между британским правительством и Кремлем, который развивается, несмотря на значительное присутствие капиталов из России и IPO российских компаний на Лондонской бирже. Таким образом, и политические отношения остаются хрупкими и персонифицированными, ограничиваясь отдельными странами и лидерами.
Трубопроводы (газовые, нефтяные) не могут сами по себе создать почву для более тесных отношений. Количество людей, вовлеченных в энергетические проекты, недостаточно для изменения политического климата. И, кроме того, при отсутствии иных средств сотрудничества европейцы видят в трубопроводах скорее угрозу, чем символ сотрудничества. В этом плане предложения, выдвинутые Дмитрием Медведевым в отношении обмена активами между Россией и странами ЕС в энергетической сфере, соответствуют политике, лежавшей в основе евроинтеграции.
Россия также может использовать нынешний Косовский кризис для того, чтобы на примере развития экономических проектов в Сербии представить модель сотрудничества для Европы. В этой связи важно, чтобы сотрудничество вышло за рамки трубопровода Южный поток. Так, Аэрофлот может расширить свою деятельность в Европе и Азии, используя возможности сербской авиакомпании JAT и белградского аэропорта в качестве регионального хаба. В Сербии есть перспективные для российских компаний активы в сфере телекоммуникаций, электроэнергетики и металлургии. При этом необходимо учитывать, что если не будет кооперации, Сербия, как это неоднократно по экономическим причинам случалось в истории, очень скоро может перейти в разряд противников Москвы.
Для того, чтобы говорить о Евразии, необходимо создание евразийских компаний в приоритетных секторах. Это, в свою очередь, позволит создать более подходящую почву для сотрудничества между ЕС и Россией. В свою очередь, увеличение числа европейских избирателей, вовлеченных в совместные проекты, упростило бы политический диалог. В этой связи сближение между Италией и Россией могло бы стать не только позитивным примером, но и основой для более широкого взаимодействия в Евразии. Примерами такого сотрудничества являются российско-итальянские холдинги в металургической сфере, проект принципиально нового российского регионального самолета Корпорации Сухой, в работу над которым вовлечены европейские производители, среди которых итальянская Finmeccanica. Сферой сотрудничества может быть и атомная энергетика, как в случае с французской Areva и Техснабэкспортом. В этом плане речь должна идти не просто о покупке зарубежных активов российскими компаниями, а о "слияниях и поглощениях" в зоне геополитических интересов.
Основой Евразии являются общие интересы и риски. Как Россия, так и ЕС оказываются уязвимы перед лицом рисков глобализации и перспектив американо-китайского проекта двухполярного мира. Однако эти угрозы могут подтолкнуть к объединению усилий и созданию евразийских экономических субъектов. В свою очередь о геополитическом взаимопонимании позаботится логика геоэкономики.
Валентин Пруссаков ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА
Отвечая недавно на вопросы журналистов в связи с провозглашением независимости Косово, Владимир Путин справедливо напомнил им о существовании Северного Кипра — непризнанного мировым сообществом государства, являющегося фактически независимым уже в течение нескольких десятилетий.
Как бы в подтверждение этих слов российского президента, буквально на днях в Москве было опубликовано уникальное во многих отношениях исследование политолога Фуада Гаджиева "Независимость де-факто. Турецкая Республика Северного Кипра" /Regnum, 2008/.
Кипрская проблема возникла прежде всего из-за того, что на этом острове живут два народа /греки и турки/, которые никогда не ощущали единой гражданской идентичности. В то же время Конституция Республики Кипр, возникшей в 1960 году, основывалась на двухобщинности и предоставляла равные права обоим народам. Однако, как отмечает Ф. Гаджиев, "греческое большинство острова, составлявшее 82 процента населения, было несогласно с несправедливым, по его мнению, наделением турецкого меньшинства /18 процентов от общего количества населения/ равными с греками правами. Со своей стороны, турки не желали довольствоваться статусом меньшинства и ратовали за выполнение условий кипрской Конституции".
В 1963 году греческое большинство предприняло попытку лишить турок прав, предоставленных им Конституцией. Турки были вооруженным путем удалены из государственных структур управления. При этом турецкое меньшинство было изгнано из большинства населенных пунктов, лишено собственности и загнано в небольшие анклавы, занимавшие 3 процента от общей территории острова.
В 1974 году "черные полковники", правившие тогда Грецией, попытались присоединить Кипр к себе. В связи с достигнутыми ранее соглашениями, запрещавшими объединение острова с каким-либо государством, Турция ввела на него свои войска. В результате чего примерно 35 процентов северной части Республики Кипр оказалось под контролем турецких вооруженных сил. Эта акция Анкары привела к падению военного режима в Афинах. После чего, однако, Турция отказалась вывести свои войска с Кипра, объясняя это необходимостью защиты прав турецкого населения.
В связи с этим большинство турок перебралось на север острова, а почти все греки переселились на юг. Эта ситуация сохраняется и по сей день.
Что происходило в дальнейшем, и каково положение сейчас? Об этом Ф. Гаджиев сообщает, в частности, следующее: "В ходе переговоров по урегулированию, начавшихся после 1974 г., стороны прояснили свои позиции и даже достигли компромисса по будущему устройству единого Кипрского государства. Оно должно быть федеративным, двухобщинным и двухзональным. Однако разное видение кипрской федерации не позволило сторонам прийти к соглашению. Греки видят ее как государство с общей территорией и прозрачными границами между двумя частями, турки — как конфедерацию двух самостоятельных государств. Противоречия между общинами по этому вопросу привели к провозглашению турецкой общиной в 1983 г. независимой Турецкой Республики Северного Кипра /ТРСК/ — первого в послевоенной Европе непризнанного государства. Образование ТРСК было отрицательно воспринято мировым сообществом. Совет Безопасности ООН принял резолюции 541 и 550, призывающие мировое сообщество не признавать ее и не устанавливать с ней никаких политических, экономических и культурных контактов. Вместе с тем ТРСК была признана Турцией в качестве независимого государства. Она пользуется всесторонней дипломатической, экономической и военной поддержкой этого государства.
Переговоры по урегулированию кипрской проблемы ведутся в рамках миссии добрых услуг Генерального секретаря ООН. /…/
Изменение геополитической ситуации в резвала распада СССР привело к большей самостоятельности на международной арене Евросоюза, что было в полной мере использовано Грецией и Республикой Кипр, вступившей в ЕС в качестве полноправного члена. В этой связи следует отметить смену руководства ТРСК, чему в немалой степени способствовали США, Великобритания и Турция. Новое руководство ТРСК, пришедшее к власти на волне борьбы за объединение острова в соответствии с планом урегулирования ООН /планом Аннана/, провозгласило своей целью объединение острова, а не его раздел…
Провал референдума по плану Аннана в греческой части острова и его успех в турецкой привели к изменению отношения мирового сообщества к ТРСК и перехвату Турцией и ТРСК инициативы в сфере международных отношений. Международно признанная Республика Кипр в настоящий момент расценивается на международной арене как сила, препятствующая объединению острова. Это и прочие обстоятельства геополитического характера дали старт процессу фактического признания ТРСК со стороны мирового сообщества. США, Великобритания, Франция, некоторые страны ОИК стали признавать паспорта ТРСК. Эти же страны имеют в северной части острова представительства, частично выполняющие дипломатические функции. В 17 странах мира действует 22 дипломатических, торговых и почетных представительства ТРСК. Расширяются двусторонние контакты ТРСК с ЕС, Советом Европы, ОИК, лидеры и официальные лица этого непризнанного государства принимаются на высоком государственном уровне в США, Великобритании, Пакистане, Саудовской Аравии и других странах мира. Это является свидетельством серьезного тренда в международных отношениях в сторону определенных форм признания непризнанных государственных образований".
Напрашивается естественный вопрос: если Соединенные Штаты и основные страны ЕС считают законным признание независимости Косово, то почему же упорствовать в признании ТРСК, являющейся независимой де-факто уже почти четверть века?! Откровенно слабы аргументы тех, кто твердит об уникальности "косовского прецедента". Главный из них заключается в том, что "сербы виноваты как народ". Эту откровенно расистскую и антисербскую формулу, между прочим, изобрел и публично отстаивал никто иной, как специальный представитель ООН по Косово Марти Ахтисаари. Очевидно, что пользоваться такого рода аргументами в ХХ1 веке недопустимо и даже позорно кому бы то ни было, тем более политикам, обладающим властью, авторитетом и соответствующими полномочиями.
Признание "независимого Косово" стало возможным только потому, что США, решив, что они победили в "холодной войне", уверовали в собственную непогрешимость, посчитав, что только их политическая система имеет право на существование. Потому любое несогласие с позицией Вашингтона незамедлительно объявляется "попранием свободы и демократии".
В реальности же, конечно, в подобном поведении нет ни свободы, ни демократии. События вокруг Косово стали ярчайшим олицетворением данного стиля поведения, основанного на принципе, "что хочу, то и ворочу".
В то же время американскому президенту, предопределившему еще в июне 2007 г., что "независимость Косово неизбежна", и всем тем, кто его поддержал, ради элементарной объективности и справедливости следовало бы признать и независимость ТРСК. А российским властям, в свою очередь, — быть еще решительнее и в вопросе признания "непризнанных" республик на Кавказе.
Владислав Шурыгин В ПЛЕНУ «РЕФОРМ»
От высоких амбиций — к утрате традиций
ЕСТЬ НЕСКОЛЬКОключевых проблем военной реформы: первая — организационная реформа. Нужно создать современные эффективные Вооружённые Силы, способные решать весь спектр задач, которые могу быть поставлены перед ними. Для этого их организация и управление должны быть приведены в соответствие с требованиями к вооружённым силам XXI века и вызовам, с которыми Россия может столкнуться в обозримой перспективе.
Вторая проблема — техническое перевооружение Армии и Флота. Сегодня российские Вооружённые Силы фактически превратились в громадный склад устаревшей техники и вооружения. Ни по одному из параметров наша армия не дотягивает до права называться современной и отвечающей времени. Всё это усугубляется тем, что даже имеющиеся вооружение и техника много лет не ремонтировалась и не модернизировалась, и это привело к массовому выходу её из эксплуатации. Сегодня не больше 30-35% имеющейся по штату боевой техники соответствует современным требованиям.
Третья проблема — мобилизационно-кадровая реформа. Затянувшиеся до неприличия попытки перехода комплектации армии от призывной к контрактной. Неспособность поднять престиж службы в армии до уровня, который бы обеспечил её комплектацию высококачественным людскими ресурсами. Падение престижа офицерской карьеры, как следствие распад и деградация офицерского корпуса.
Четвёртая проблема — низкий морально-нравственный уровень существующих Вооружённых Сил. Рост военной преступности. Неспособность победить "дедовщину", "землячество" и прочие неуставные взаимоотношения. Страх общества перед армией.
Все эти проблемы в течение вот уже пятнадцати лет пытаются решить различные "реформаторские команды" — от Кокошина и Батурина, до Иванова и Сердюкова. И все пятнадцать лет ситуация в Вооружённых Силах медленно меняется в худшую сторону.
В РЕЗУЛЬТАТЕ ТАКОГО"естественного отбора" часть высшего эшелона российских Вооружённых Сил перестала быть кланом военных управленцев, как это было все годы советской власти, и приобрёла ярко выраженные черты коррупционно-лоббистской группы. Уже в начале девяностых в российском генералитете и стали формироваться "кланы".
…Нельзя сказать, что сегодня все генералы разбиты по кланам. Это не так. Вполне достаточно людей, которые самостоятельно и независимо пытаются строить свою карьеру. Нельзя также и утверждать, что раньше, при СССР, этого явления не было. Кумовство и зачатки нынешней "клановости" появились уже в середине восьмидесятых. Но совершенно точно можно утверждать, что сегодня это явление приобрело масштабы, угрожающие нормальному функционированию Вооружённых Сил.
Сегодня принадлежность к такому клану облегчает продвижение наверх и получение новых званий вне зависимости от таланта и заслуг. А с определённого уровня вообще становится определяющим в дальнейшем карьерном росте. Но в то же время это приводит к параличу какой-либо внятной кадровой политики. Заслуги и талант перестают быть определяющими при назначении на ту или иную должность. Вместо этого на первое место выходят личная преданность тому или иному военному руководителю или принадлежность к тому или иному клану, что приводит к интеллектуальной деградации высших эшелонов управления армии.
Эти негативные процессы резко катализируются тем, что вот уже целых полтора десятилетия кланы ведут между собой беспощадные войны за власть. За это время у руля Вооружённых Сил России сменилось уже как минимум пять "кланов". "Грачёвцев" зачистили "сергеевцы", "сергеевцев" — "квашнинцы", "квашнинцев" зачистили "ивановцы", теперь всем рулят "сердюковцы". Кланы сменяют друг друга с такой скоростью, что, пока на окраинах страны предыдущий клан "дочищает" своих предшественников, новый клан, придя к власти, уже начинает свою зачистку.
За прошедшие полтора десятилетия были отставлены и уволены в запас на самом пике своей карьеры, задолго до истечения предельных сроков службы, сотни генералов, тысячи старших офицеров. По своим масштабам эти клановые чистки могут вполне сравниться со знаменитыми "сталинскими чистками" 30-х годов, когда были репрессированы тысячи офицеров и генералов. Разница сегодня лишь в том, что теперь репрессированных офицеров никто не вывозит "в расход" на бутовский и прочие полигоны, а их просто тихо выкидывают из армии. Но масштаб урона для армии вполне сопоставимый.
Фактически бесцельно и бесследно утрачен драгоценный военный опыт десятилетней афганской войны, локальных войн в Приднестровье, Абхазии. Даже две недавние чеченские войны почти не оставили своего следа ни в боевых уставах, ни в учебниках, ни в наставлениях. Носители этого опыта давно на пенсии, не у дел. И в лучшем случае пишут личные мемуары или рассказы.
Всё это не могло не отразиться на состоянии Вооружённых Сил.
В ХОДЕ ЭТИХкланово-феодальных войн фактически переродилась кадровая система Вооружённых Сил.
Традиционно чрезвычайно уязвимые к коррозии коррупции кадровые управления всех уровней превратились за это десятилетие в огромный коррупционно-взяточный аппарат. Если раньше, в 70-80-е годы, для "ускоренного" продвижения по службе традиционно использовались родственные и дружеские связи, но число обладателей таких "волосатых рук" было невелико, то с началом 90-х их резко потеснили деньги, а к концу 90-х денежные поборы и откровенные вымогательства стали уже настолько массовым явлением, что теперь, наверное, невозможно уже найти офицера, который бы не сталкивался с этим видом коррупции. И сегодня именно деньги стали играть определяющую роль в успешной карьере офицера.
Хочешь сделать удачную карьеру — плати! Таков теперь лозунг дня.
Есть отдельный "прейскурант" кадровых услуг для солдат: определение в "неопасные" (не связанные со службой в "горячих точках") войска, перевод ближе к дому, перевод в конкретную часть, досрочное увольнение и проч., есть таксы для офицеров: перевод в хорошее место службы, назначение на престижную должность, получение очередного и внеочередного звания, даже на получение боевой награды есть своя такса.
Даже если ты не хочешь окунаться во взятки, тебе придётся платить. Всё чаще офицеры жалуются на то, что в кадровых органах деньги начинают требовать за то, чтобы «не мешать» офицеру служить. Мол, если ты такой гордый и не хочешь проплачивать свою карьеру, заплати за то, чтобы тебе не мешали служить спокойно…
Ещё в 1998 году один из лично знакомых автору выпускников Академии имени Фрунзе заплатил взятку в 50 тысяч долларов США за то, чтобы быть назначенным военным комиссаром в одну из южной областей России. По его словам, "свои деньги" он вернул на ближайшем призыве всего за пару месяцев. Генерал-майор Н., выпускник Академии генерального штаба, отвоевавший восемь лет в "горячих точках" в Средней Азии, Чечне, Афганистане, был назначен командующим миротворческими силами на гене- рал-лейтенантскую должность. За три месяца до истечения срока выслуги на присвоение звания генерал-лейтенант ему поступило недвусмысленное предложение чиновника из ГУКа — заплатить десять тысяч долларов за ускоренное (в течение месяца) присвоение звания генерал-лейтенант. Генерал отказался. Через два месяца вышла директива, снижающая должность, на которой он находился до генерал-майорской…
Я ТАК ДОЛГО И ТЩАТЕЛЬНОанализировал состояние высшего эшелона управления Вооружёнными Силами для того, чтобы показать всю ошибочность ставки политического руководства России на военную реформу "сверху" руками очередного "комиссара" или фаворита. Все они традиционно повторяют одни и те же ошибки и наступают на одни и те же грабли. Каждый из двух министров обороны Путина начинал с того, что пытался в короткий срок (чтобы не разочаровать президента!) сформировать собственную «команду» реформаторов, в которую как на пожар отбирались люди из самых разных социальных сфер — от деятелей шоу-бизнеса и уголовного розыска до юристов международного права и торговцев газом. Объединяло их с армией только одно — личное знакомство с главным "реформатором". При отсутствии какой-либо компетенции в военной отрасли этой "группе реформаторов" приходилось искать в аппарате Министерства обороны и Генеральном штабе некий "актив", на который она могла бы опереться. Выискивать по аналитическим центрам и прочим интеллектуальным запасникам "консультантов" и "специалистов" по военным вопросам.
И с каждой новой командой уровень этих "консультантов" становится всё слабее.
Всё это почти сразу приводит к тому, что вокруг этой команды "инфильтруется" очередной клан, который, борясь за выживание, тут же начинает заниматься тем же самым, чем занимался предыдущий:
— захватывать власть в военном ведомстве;
— захватывать источники финансирования;
— захватывать кадровые органы;
— освобождаться от "наследства" предыдущей команды.
Собственно, эта "программа минимум" любой очередной команды реформаторов. И с ней все они более или менее удачно справились. Но как в своё время метко заметил Генри Киссинджер: "Советская Армия может за неделю захватить всю китайскую в плен. Вот только что она потом с ней будет делать?»
СЕЙЧАС В ПОЛНОМ РАСЦВЕТЕтак называемая "военная реформа Сердюкова".
Одна из самых масштабных кадровых перетрясок за все последнее десятилетие.
Пока вся реформа идёт лишь по двум направлениям. Это сокращение и "переформатирование" органов военного управления и распродажа имущества министерства обороны. Всё это называется красивым словом — оптимизация".
Сейчас в рамках подписанной министром обороны директивы идут заслушивания руководителей центральных органов военного управления (ЦОВУ). По итогам этих заслушиваний, некоторые из управлений сокращаются на 30% и даже на 50%. В июне начнутся заслушивания по структурам органов военного управления (ОВУ). В итоге к концу июня приказано из ЦОВУ (10 000 человек) и ОВУ (20 000 человек) создать лишь одну структуру, численностью всё те же 10 000 человек. Остальные будут сокращены или "оптимизированы" — переведены в другие структуры, "демобилизованы" и т.п.
И всё это происходит келейно, в авральном порядке, без какого-либо обсуждения и серьёзного анализа.
…Вмешательство в любую систему разумно и оправданно, если система функционирует недостаточно эффективно или имеет серьёзные недостатки. Какие "недостатки" нашёл в системе функционирования органов военного управления новый министр обороны — никто не знает. Ведь ни открытого, ни закрытого обсуждения их деятельности не проходило. Какова цель его "реформ" — неизвестно. Вся реформа сосредоточена в головах пары десятков чиновников из ближайшего окружения Сердюкова.
До военных доводятся лишь готовые решения — как, например, известная директива от 21 февраля 2008 года о замещении должностей офицеров и прапорщиков гражданскими специалистами.
После изучения директивы эксперты пришли к единодушному мнению: масштабные кадровые изменения — перевод ряда тыловых структур и систем обеспечения из военных в гражданские структуры — являются непродуманными и содержат серьёзнейшие ошибки. Каждое из них должно иметь под собой логику, экономический обсчёт, а главное — не нарушать систему боевого управления. То же, что предлагается сейчас, приведёт лишь к дезорганизации и деградации этих систем.
В СВОЁ ВРЕМЯ РЕШЕНИЕсделать военнослужащими военных чиновников (финансисты, врачи, юристы, тыловики, переводчики, журналисты) имело целью максимально унифицировать существовавшую кадровую систему и упростить механизм управления в боевой обстановке. Именно поэтому были отменены различные специальные звания и сложилась существующая структура Вооружённых Сил. В основе этой конструкции лежал опыт самой кровавой и масштабной в истории войны — Великой Отечественной (Второй мировой). Я не абсолютизирую опыт этой войны, но считаю разумным уважать опыт предыдущих поколений военных реформаторов и руководителей, которые смогли добиться уникального единства войск, боевого управления и тылового обеспечения.
Большинство экспертов считает непродуманным и и неоправданным предлагаемое максимальное насыщение структур управления и тыла гражданскими специалистами. В боевой обстановке это неизбежно приведёт к хаосу и дезорганизации, т.к. не связанный присягой и обязанностью подвергать свою жизнь риску, гражданский персонал может игнорировать любые приказы, следствием которых может стать угроза жизни. Командир не имеет конституционных полномочий командовать такими людьми так же, как военнослужащими. Причём уровень штаба или органа управления в условиях современной войны не определяется понятием "боевой" или "не боевой" в зависимости от его близости или удалённости от передовой. Напомню, что опыт последних войн (Югославия, Ирак) свидетельствовал как раз об обратном — в первую очередь удары наносились по системам боевого управления в тылу, и их функциональная живучесть является определяющим для хода и исхода войны. Даже гипотетическая возможность нарушения функционирования этих систем по причине "человеческого фактора" должна быть исключена.
Например, сегодня одной из немногих эффективно функционирующих систем остаётся военная медицина. В ходе последней войны (Чечня) военные медики смогли добиться впечатляющих результатов, когда уровень смертности раненых, доставленных в госпитали, снизился до менее чем 1 процента. В военной медицине сегодня сосредоточены блестящие врачебные кадры, развёрнуты и функционируют высококлассные лечебные учреждения. И ничем неоправданное вмешательство в работу этой структуры — ликвидацию ряда центральных госпиталей, перевод остающихся (центральных) на гражданскую службу и массовый перевод в гражданские служащие военных врачей центральных госпиталей, эксперты считают волюнтаризмом и преступной глупостью, которая как минимум серьёзно нарушит нормальное функционирование одной из немногих эффективно работающих систем.
Но не только в организационно-структурных мероприятиях проявляется энергия нового министра. Так, совсем недавно он приказал выделить в этом году на закупку продукции завода КамАЗ ни много ни мало, а 8 млрд. рублей. После озвучивания этой цифры в ГАБТУ схватились за голову. Столь очевидный "уклон" в сторону КамАЗа ломал всю структуру закупок автотехники для Вооружённых Сил. Все попытки объяснить министру, что такое количество КамАЗов, тем более за счёт других, не менее важных для армии типов автомобилей, просто не нужно, ни к чему пока не привели.
В ближайшем окружении министра пояснили, что министра обороны связывают давние дружеские связи с руководством завода КамАЗ. Поэтому вопрос, что называется, закрыт. То, что на языке юристов это называется "лоббирование и протекционизм", все предпочитают замалчивать.
Вторым скандалом стала история инициативы Анатолия Сердюкова вооружить армию английскими снайперскими винтовками. После рассказа одного из бывших офицеров "Альфы" о качестве английских снайперских винтовок Сердюков решил взамен существующей армейской снайперской винтовки СВД и перспективных снайперских комплексов закупить несколько тысяч английских снайперских винтовок L96.
Тяжба продолжалась больше трёх месяцев. Все попытки доказать вредность и непродуманность такого решения разбивались о непоколебимую убеждённость министра в своей правоте. Только когда специально для него на полигоне устроили сравнительные стрельбы имеющихся и перспективных российских винтовок и английской, по итогам которых серьёзного превосходства "англичанки" над отечественными образцами не было выявлено — министр на тему "англичанки" успокоился.
