Жесткий опыт… Жесткое, по-крестьянски умное и по-учительски волевое лицо бешенковичского главы, справляющегося с сотней забот белорусского труженика. Да, тут - жесткая “вертикаль” административно-хозяйственного управления. Пожалуй, покрепче друг с другом сверху донизу звенья этой вертикали связаны, чем в партийные времена, - именно потому, что в ее работе нет теперь “двоевластия”, ибо не вмешиваются в работу никакие “идейные” соображения, идея осталась одна: делать дело, заботиться о пользе для людей, об их хлебе и об их душах. Да, эту систему нерасшатанной дисциплины и субординации можно в немалой мере назвать “патерналистской”: тут прежние, корневые, более традиционно-патриархальные, чем даже в российской сельщине, отношения меж людьми. И не случайно же ”первых” - колхоза ли, республики ли - часто в разговорах титулуют словом “батька”. Да, может сегодня районный “батька” созвать “батек” колхозных, совхозных, сельсоветских и фабричных, да не для “разгону” (хоть и без этого не обходится), а для распределения различных обязанностей, кои впрямь подлежат неукоснительному выполнению. Думается мне: попробовал бы в нашей области глава райадминистрации собрать у себя что руководителей немногих уцелевших и “переименованных” колхозов и совхозов, а также “президентов” различных приватизированных производств да фермеров, и попробуй он дай им какие-либо плановые “ц.у.” - пошлют его они гораздо дальше границ области. Но ведь белорусский “батька” собирает актив не для того, чтоб указывать, когда пахать и что сеять… “…Недавно, по весне, был районный сбор председателей, и голова района дал задачу нам - создать спецбригады для работы на личных подворьях и угодьях - пенсионерских, вдовьих, ну и прочих, где пустодомство возможно”. Так говорит председатель колхоза “Сокорово” Алексей Петрович Деревяга, - на землях этого хозяйства живет родная деревня одного из моих витебских приятелей-поэтов, оттого глава “колгоспа” и принимал нас более чем дружески: с длительными посиделками за рыбалкой и ухой на дивном озере лесном. “Ага, вроде тимуровцев, - улыбается он, - и конечно, нагрузка это для нас, но ведь ежу понятно: надо… Ясно дело, живем мы не как раньше; в конце 80-х у нас три тысячи коров было, но не втрое меньше: куда продукцию девать? Но главное, что нас от России отличает: земля у нас не осиротела. Ни один колхоз или совхоз не развалился, не “прихватизирован”, как у вас говорят… Фермерство, спрашиваете? Ну, предлагали - ни в одной веске никто не пошел. Знаете, наш белорусский мужик очень осторожен, а пока он семь раз примерял - увидал, как у вас, рядом, на Псковищне да на Смоленщине, фермеры бедуют… Трудно, тяжко живем: у меня целый сектор в правлении создан по сбыту, молодые парни бегают по нашим городам и в других республиках, ищут, кому нашу бульбу и жито продавать. Но - мы ничего не потеряли из главного! Пахотный клин у нас ни на гектар не сократился. Я в прошлом году ездил на Ал- тай брата навещал, так у меня все нутро переворачивалось - сколько ж в России земли одичало! Вот это-то лихо нас миновало…” ТАК ГОВОРИЛ МНЕ предколхоза Деревяга, подобное слышал я не раз за три дня в белорусской глубинке и еще от нескольких его коллег, и от агрономов, и от рядовых хлеборобов, колеся по району с местным приятелем-поэтом. Миновало лихо… хоть одно из тех, которые обрушились на землю народов разрушенного Союза, но едва ли не главное - лихо полного экономического развала, лихо разрушения, запустения и одичания, лихо, наконец, кровавых сотрясений. Если ж добавить, что сохранились в белорусской сельщине в с е больницы, библиотеки, клу- бы и ДК, существовавшие десятилетие назад, и строятся новые, что отменные дороги содержатся в порядке и новые прокладываются по болотисто-лесной глухомани, - то, думается, будет понятно, какое лихо миновало многострадальную землю белорусскую… То же и в районной “столице”, одном из тех городков, без коих нет жизни и благосостояния ни в больших градах, ни в малых весях. И разговаривая с главой, с Латушкиным и его подчиненными, с жителями Бешенковичей, просто бродя по этому донельзя уютному и спокойному городку (пьяных разборок не было даже в юбилейно-праздничную ночь, что уж совершенная фантастика по нашим временам), я убедился: этот райцентр не прозябает. Безработных практически нет, ибо вся местная промышленность работает на всю катушку. Кожевенное предприятие, к примеру, не знает отбоя от заказов на хомуты - да-да, лошадей-то, как сказано уже было, в Беларуси немало еще бегает. И другие местные промыслы не замерли: купил я тут на память бешенковичский рушник с петухами, подарили мне и симпатичного зубра из здешней глины, которой столь богаты берега “бешени” - излуки Западной Двины, где водовороты да быстрая вода; от нее-то городок и получил свое имя… “Но знали б вы, каких усилий нам эта стабильность стоит!”- выдохнул голова района, когда я в последний день, уже на празднике, поделился с ним этими впечатлениями. И мысль “батьки” как бы продолжил местный пожилой учитель, что после войны был наставником моего приятеля-поэта, ныне уже далеко не юного - но все еще работает: “Конечно, очень бедно живем. Очень трудно живем. Но в нищету не впали, в разор не ухнули. Отчаяния в народе нет. Ясно, без земли не прокормиться: и пенсии, и зарплаты тощие. Но если на полмесяца задержат, это уже ЧП, голова райисполком на уши ставит…” Вот это, по-моему, точнейшее “сравнительное” определение: да, белорусская провинция живет трудно и бедно, но созидательно и с надеждой, а наша, великорусская - в нищете, все более увязая в безнадежности. …Слышу язвительные голоса “со стороны”: значит, для тебя лишь бы “порядок”, лишь бы “строй”, неважно какие. Нет, говорю, важно: ибо, во-первых, тот строй, тот порядок, которые ощущаются на белорусской земле во всем, являются действительно н а р о д н ы м и - в единственно верном смысле сего слова, их цель и сущность - забота о тех, кто трудится. Все прочее - литература, говоря строкой великого поэта, словесные декорации… …И думалось ли мне, снилось ли, даже в страшных снах, что когда-либо, говоря с “сябрами”, обсуждая бытие нынешнее, пути-дороги двух наших республик, стану хоть и осторожно, негромко, да все ж убежденно, излагать им такое свое мнение: да, ребята, все мы за Союз, но… не торопитесь пока, не дай Бог, чтобы нынешние кремлевские постояльцы навели бы у вас свои порядки; не дай Бог, чтобы ельцинско-чубайсковская банда уничтожила то доброе, что с таким трудом сохраняет и созидает Лукашенко… Есть отчего быть такому мнению. Есть что сравнивать… Перед моими глазами - детское звонкоголосье, невероятное множество “малят”, ребятишек в белорусских райцентрах и селах - словно поляны белоголовых одуванчиков. И да не сочтется это шовинистическим выпадом (а пусть и сочтется!): ни в Бешенковичах, ни в округе, ни даже в Витебске не видел я “кучкования“ приезжих с Кавказа. Нет, я не против их присутствия и тем паче их труда на славянских землях, но чему радоваться, если они в превеликом числе начинают править свой криминальный бал аж в самых глубинных псковских райцентрах. …И вот еще что запомнилось удивлением радостным. Беседы, разговоры по душам - одно дело, а когда тебе как представителю России и ее литературы дают слово на праздничном стадионе, куда пришло чуть не все население городка-юбиляра, люди с окрестных сел да гости из Витебска и соседних райцентров - тут иные слова нужны. И я после нескольких приветственных слов прозой прочитал стихотворение с рефреном: “Возродись, Империя моя, Русская Великая Держава!” Не без волнения читал - по правде сказать, не был уверен, как примут в нынешней Беларуси такой клич. Да простится мне сия нескромность: стадион взорвался овациями. Потом меня не раз просили прочитать это стихотворение в более тесном кругу, дать его для районной газеты… “А чему ты удивляешься? - сказал один из новых моих друзей-сябров, - мы ведь все из Руси, здесь народ этого не забывает…” Что верно, то верно: не только никакого чувства “заграницы” не возникло у меня за эти несколько дней - напротив, все время со мной было ощущение, что я среди своих. На родной славянской земле. Но да не обидятся россияне - на той земле, что сохранила себя Русью более славянской, более светлой, чем другие наши земли и края. Белой Русью… Белой березовой свечой славянства. Да не погаснет она… Псков сентябрь, 1997 P. S. И все же не обойтись в этих заметках без постскриптума, ибо писались они по горячим следам, сразу после поездки. А еще через неделю начала разыгрываться “защитниками прав и гласности” в Москве, Минске и на Западе многоступенчатая мерзопакостная провокация с участием тележурналистов ОРТ во главе с Павлом Шереметом. Об этом грязном антибелорусском скандале сказано уже столько, что добавлять ничего не хочется. Одно лишь замечу, так как очень хорошо знаю порядки и ситуацию на псковском участке нашей границы с Эстонией и Латвией. А именно: попробуй Шеремет или кто иной со товарищи “попрыгать” через этот кордон и обратно в районе печорской и пыталовской застав - арестовывать и сажать было бы некого по причине отсутствия нарушителей в числе живых. Либералы они, эти белорусские погранцы… И еще одно стоит добавить. Когда вернулся из Беларуси, знакомый журналист, часто там бывающий, с улыбкой спросил меня: “Ну что, снова пожил при Советской власти?” Определение вроде бы доброе, но как всегда словцо “почти” в общественно-политическом словаре непригодно. Нет, не стоит определять социальную систему сегодняшнего Минска как вчерашний коммунистический режим. В ту реку второй раз не вступим - да и не надо… Мне после нового гостевания в глубинке у “сябров” думается так: именно Беларусь со всей своей прежней историко-национальной спецификой с ее нынешним президентом, с ее сегодняшней - почти “блокадной” ситуацией, когда ее люто репрессируют и московские “либералы”, и западные ненавистники самостоятельного курса Минска, - именно Беларусь сегодня создает (обре- чена создавать) некий п р о о б р а з той грядущей системы подлинного народовластия, который во многом, конечно, основан на прежних, советских параметрах социальной политики. Эта система еще в “эмбрионе” находится, но, судя по всему, ее развитие неизбежно и в других республиках - со всей жесткостью, со всем антагонизмом по отношению к псевдодемократиям западно-парламентского типа… Не люблю ссылаться на авторитеты, но слова, которые хочу привести, принадлежат человеку, коего вряд ли кто упрекнет в “красно-коричневых” воззрениях - академику Борису Раушенбаху. Совсем недавно (в интервью “НГ”) ученый обрушился и с русской яростью, и с немецкой систематикой на западную “цивилизацию”, пожирающую мир. “Выход один, - говорит Раушенбах, - во введении жесточайшего режима правления на земле, полного отказа от демократической болтовни… Многолетние дебаты, референдумы в условиях демократии - верная дорога к неминуемой гибели нашей цивилизации”. Не знаю, как там насчет всей планеты, но то, что сегодняшняя Беларусь становится своего рода социально-экономическим и духовно-политическим корнем, из которого поднимается древо грядущего союза народов, - несомненно. Дай Бог сил этому корню!
ОТ ИНТИФАДЫ - К ПОБЕДЕ! ( Беседуют Александр ПРОХАНОВ и Чрезвычайный и Полномочный посол Палестины в России Хайри АБДЕЛЬФАТТАХАЛЬ-ОРАДИ )
Александр ПРОХАНОВ: Обыкновенный русский человек не всегда может понять закономерности ближневосточного урегулирования, его синусоиды, его всплески и его провалы. То нам кажется, что дело палестинской суверенизации, автономии идет очень хорошо, что народ Палестины обладает уже почти полным набором государственных признаков, то вдруг этот процесс у нас на глазах срывается, и все падает в бездну. То представители Израиля и палестинцы жмут друг другу руки, улыбаются, а то вдруг вновь возникают кровь, катастрофа, беда. Не могли бы вы объяснить динамику этих процессов, обозначить те силы, которые влияют на становление палестинской государственности. Хайри АБДЕЛЬФАТТАХ альОРАДИ. Спасибо вам за этот вопрос. Все средства массовой информации должны нести людям правду о том, что происходит в мире, в том числе и на Ближнем Востоке. Но и в России, и во всем мире есть газеты и телевизионные каналы, которые своими сообщениями наносят вред мирному процессу, дают тенденциозную оценку событий, в угоду которой часто извращают и сами события. С тех пор, как премьер-министром Израиля стал Нетаньяху, мирный процесс испытывает большие трудности. Сейчас у нас, и не только у нас, есть сомнения в правильности политического курса Нетаньяху, сущность которого в замораживании мирного процесса. Есть две причины, объясняющие, почему Нетаньяху пошел против мирного процесса. Первая причина это идеология, а его идеология это непризнание мира и мирного процесса, и он об этом открыто заявляет. Нетаньяху верит только в силу и открыто заявляет об этом например, в своей книге “Место под солнцем”, которая недавно вышла и на русском языке. Вторая причина это взгляд Нетаньяху на ту политику, которую он получил от правительства, возглавляемого Рабином. Как только Нетаньяху встал во главе правительства, он стал активно действовать против мирного процесса: конфисковывал земли у палестинцев, расселял на эти земли израильских поселенцев, применял силу против палестинского народа, устанавливал блокаду и т.д. Политика Нетаньяху ясна заставить голодать народ Палестины, разрушить ее экономику, расширить свою территорию за счет палестинских земель. Вот причины, которые касаются непосредственно премьер-министра Израиля. Но есть и другие моменты, которые замедляют мирный процесс. Например, Америка смотрит на него двояко. С одной стороны, она активно выступает как спонсор мирного процесса, а с другой тормозит его, принимая сторону только Израиля, закрывает глаза на нарушение им соглашений. И когда это действительно нужно, не выступает на защиту мирного процесса, даже не соблюдает нейтралитет, а принимает позицию только одной стороны, забывая о своем спонсорстве. Надо сказать и о другом спонсоре мирного процесса - России. В отличие от США, у России есть оправдание забота о собственном внутреннем положении, а это большая проблема, которая существенно снижает активность России на международной арене. Но сейчас мир ждет от России большей активности в международной политике. До недавнего времени Америка работала в одиночку. В настоящее время в европейских странах не могут не видеть того, что Израиль замедляет ход мирного процесса и нарушает соглашения. Это почувствовала и госсекретарь США Олбрайт в ходе своего визита в Израиль. А после шпионской акции, совершенной в Иордании против одного из руководителей “Хамас”, большинство людей, даже в самом Израиле, увидели, что Нетаньяху разрушает мирный процесс. Россия также выступила против деконструктивной политики Израиля. Все это оказало давление на правительство Израиля и помогло мирному процессу сдвинуться с мертвой точки. Возобновились переговоры между ООП и Израилем. За последнее время прошло несколько встреч: между министрами иностранных дел Дэвидом Леви и нашим доктором Махмудом Аббасом в Вашингтоне, а также между Ясиром Арафатом и Беньямином Нетаньяху. Также планируется еще одна встреча между Махмудом Аббасом и Дэвидом Леви в Вашингтоне, состоялся визит на Ближний Восток и министра иностранных дел России Е.М.Примакова. Вся эта активизация нас радует и мы надеемся, что все усилия стран-спонсоров будут успешными. Хотя всего этого, конечно, мало. А надо бы сделать больше, в том числе остановить строительство новых израильских поселений, и это надо сделать для того, чтобы переговоры между Палестиной и Израилем шли спокойно. Мы, кроме того, надеемся, что убеждения Нетаньяху изменятся и он поймет, что без мира в регионе не будет безопасности и в самом Израиле. А.П. Вот если кратко сказать, в каком состоянии сейчас находится палестинская государственность, какие очевидные черты государственности удалось приобрести и какой будет следующий этап по наращиванию вот этого контура палестинской государственности? Х.А. Когда мы получили власть на нашей территории, мы смогли восстановить почти всю инфраструктуру, разрушенную войной. Мы вновь наладили систему образовательных учреждений, перестроили здравоохранение, создали органы государственной безопасности, а самое главное строим демократическое государство, которое заботится о развитии всех областей нашей жизни. Мы уважаем права человека, мы уважаем нашу демократию, права женщин. Мы построили также и аэропорт, который Израиль пока запрещает нам использовать. Основная трудность для Палестинской автономии продолжение оккупации (до сих пор подавляющее большинство территории Западного берега и 40% сектора Газа находятся под израильским контролем), отказ Израиля выполнять соглашения, строи- тельство поселений и конфискация земель палестинцев. В руководстве автономии нет экстремистов. Но, если говорить откровенно, приостановка Израилем мирного процесса лишает палестинцев надежды, увеличивает их сомнения в верности Израиля своим обязательствам. Поэтому каждый акт насилия имеет прямую связь с практикой Израиля. Это ответ на нее. Что касается экономического положения автономии, то его трудности являются следствием израильской блокады, из-за которой прерывается импорт и экспорт, останавливается перемещение товаров и людей между сектором Газа и Западным берегом, а палестинцам, работающим в Израиле, запрещается пересекать границу, нарушается поступление продовольствия и медикаментов в населенные пункты. Часто израильтяне не пропускают даже машины “скорой помощи”, из-за чего увеличивается число смертных случаев. Во время блокады замирает экономическая жизнь на палестинских территориях, и мы ежедневно несем убытки в 79 млн.долларов. Нетрудно представить масштабы и характер трудностей, переживаемых автономией, если сказать, что из полутора лет правления Нетаньяху целый год был для палестинцев блокадным, а сейчас мы живем в условиях так называемой “облегченной блокады” Но, вопреки всему этому, палестинцы при национальной власти возрождают свою землю, много строят, установили на территории автономии безопасное стабильное положение, добились развития в большинстве областей. А.П. Мы недавно были в Ливии. и нас поразила джамахирия вот этот тип государства, который представлен уникальным социально-политическим изобретением под названием джамахирия. Как бы вы описали идеал государственности, которую вы хотите создать? На что это будет похоже? На государство, близкое к Египту Насера, или на ливийский вариант, или нечто, напоминающее жизнь в Иордании, или. возможно, это прообраз процветающего в прощлом Ливана, или это компоненты Ирака? Что это за тип общества и государства, которое вы строите? Как его можно было бы определить? Х.А. Все государства, которые вы назвали это братские нам страны. А наше государство будет основано на многопартийности, на свободном выборе народом президента и парламента. Государство будет по-настоящему демократическое. Но нам надо еще много времени, чтобы построить такое государство. Мы должны и будем его строить и нам предстоит большая борьба, чтобы этого достичь. Наш строй основывается на политическом плюрализме, свободе слова, свободных выборах президента и представительных органов. У нас самоуправление. Думаю, что мы прошли большой путь: наш президент избран народом прямым голосованием. Наш национальный палестинский совет (парламент) избран также народом. Таков тип нашего государства, как мы его видим. Но нам нужно еще время для созидания, для продолжения борьбы во имя строительства нашего государства, чтобы вернуть признание и достоинство нашему народу, который принес многочисленные жертвы и жаждет свободы, свободы выбора своего главы и своих представителей, чтобы самому управлять собой. Думаю, что мы сделали большой шаг к осуществлению этого. А.П. Каково сегодня положение вокруг Иерусалима, который Израиль считает столицей своего государства? Х.А. В Вифлееме родился Иисус Христос, а с аль-Халилем связана жизнь отца пророков Ибрахима/Авраама. Претензия на историческое право владения Палестиной в качестве земли, предназначенной Богом, это претензия чисто религиозная, как по форме, так и по содержанию. Но международное право в Новое время признает государства, исходя из чисто светских основ. Оно полностью отделяет политику от религии. Исходя из этого, сионистское требование возврата на землю, связь с которой была потеряна евреями 2000 лет тому назад, является неприемлемым. Установлено, что историческое право на Палестину имели ханаане и, следовательно, его имеют их потомки арабы. А владельцами Иерусалима и его хранителями были ябусы (одно из ханаанских племен), и именно на его земле выросли арабы. Когда Герберт Самуэль вступил в должность Верховного комиссара Палестины, евреям была предоставлена возможность въезжать в район Иерусалима по пятьдесят тысяч человек и, несмотря на это, собственность евреев не превышала 7% общей площади района. Это заставило Израиль применить силу, чтобы в сговоре с Великобританией изгнать палестинский народ, освободить землю и вернуть вопрос 2 апреля 1947г. в ООН. Израиль стал проводить “ползучую” политику захвата Иерусалима. До 30 июля 1966г. израильский парламент заседал в Тель-Авиве, а после этой даты стал собираться в Иерусалиме. Однако большое число парламентариев мира отказались участвовать в церемонии его открытия в Святом городе. Оккупация Иерусалима и палестинских земель в 1967 г. отвергнута с международной точки зрения в соответствии с пактом Келлога-Бриана, подписанным 27 августа 1928 г., который запрещает войну в качестве орудия национальной политики. Создание государств, основанных на праве завоевания и захвата, отвергнуто международным сообществом. Статья 2/4 Устава ООН запрещает использование силы, когда это не соответствует целям ООН. Международное право рассматривает оккупацию как временное состояние, при котором нельзя осуществлять изменения в географическом, этническом и административном состоянии региона, установленном суверенными властями коренного государства. Суверенитет коренного государства продолжается, так что какие бы приказы ни издавали оккупационные власти, они считаются временными и их действие заканчивается с прекращением оккупации. Подводя итог, скажем, что законный постоянный суверенитет арабского государства над Иерусалимом и Палестиной ни в коем случае не может быть уничтожен фактом их оккупации и присоединения этих земель к государству-оккупанту. Это отвергается международным правом, которое запрещает вести войны ради территориальных приобретений. Американский конгресс еще в 1932 году поддержал так называемый принцип Стимпсона, который был опубликован тогдашним госсекретарем США и содержал непризнание территориальных изменений, последовавших в результате применения силы. Резолюция ООН 4 июля 1967 года N2253 по Иерусалиму, а равно и последующие резолюции ООН в подтверждение данной, являются базовыми в отношении международного статуса этого города. Сейчас мы являемся свидетелями новой атаки на Иерусалим со стороны правительства Нетаньяху, которое хочет построить там новый еврейский квартал и увеличить число еврейских поселенцев в арабской части города. Оно пытается оторвать Иерусалим от Западного берега реки Иордан, тем самым угрожая судьбе мира в регионе. Главными опасностями, созданными для нас израильской политикой в Иерусалиме, являются: подготовка к разрушению мечети аль-Акса и всех святынь в ее окружении; изменение арабской идентичности города путем прорытия туннелей и присвоения им еврейских названий; разрушение и уничтожение мусульманских, христианских и ханаанских памятников; пренебрежение к арабскому, мусульманскому и христианскому духовному достоянию в Иерусалиме. А.П. Как вам видится вообще ситуация в исламском мире, которая, быть может, определяет и мировое развитие в целом. Здесь тоже много неясного. Например, ислам выработал в своих недрах такое мощное движение, как радикальный исламизм, который сейчас сотрясает проамериканские режимы в Северной Африке. Это с одной стороны. А с другой, исламская цивилизация выработала и такую политическую силу, как талибы, которые рвутся чуть ли не к границам России через республики Средней Азии… Наконец, у ислама есть не только такие важные и во многом загадочные для нас группировки, как “Хамас” или “Хезболлах”, но здесь же и ваххабиты, находящиеся под американским контролем. Что же такое исламский мир сегодня? Как он соединен, и какое место занимают в нем палестинцы? Х.А. Мы уважаем свободу религий. Арабы охраняли места религиозного поклонения в Иерусалиме, не делая разницы между исламскими, христианскими или иудейскими святынями. Это делалось в соответствии с известной охранной грамотой Омара бен аль-Хаттаба, составленной для патриарха Сафрония в 636 г.н.э. Сэр Вильям Фицджеральд, главный судья Палестины в 1946 г., отзываясь о льготах, которые были предоставлены неисламским религиозным общинам в вопросах судопроизводства, охраны храмов, торговли, собственности и жизни их членов, писал, что здесь арабы задолго до Нового времени предвосхитили появление публичного права и понятия о правах человека. Мы уважаем все силы, борющиеся за национальные цели. Мы хотим общества, свободного от религиозного фанатизма, потому что вера в Бога и Родину присуща всем палестинцам, каким бы ни было их вероисповедание. И мусульмане, и христиане Палестины борются за право самостоятельно решать свою судьбу и во имя создания современного палестинского государства, в котором они могут свободно исповедовать свою религию. Мы похожи на русский народ: служение Родине долг каждого, и здесь нет различий между мусульманами и христианами. Что касается экстремистских организаций, действующих на религиозной основе, то они существуют не только в Палестине, но и в Америке, и в Европе, и в самом Израиле. Однако внимание сегодня концентрируется лишь на нескольких исламских организациях. В Ливане это “Хезболлах”, организация шиитской общины. Почему она сражается? Да потому что земли, на которых живут шииты, фактически оккупированы Израилем. Так что “Хезболлах” восстал по совершенно понятным причинам и возглавляет сегодня ливанское сопротивление. У “Хамас” своя точка зрения на процесс палестинского урегулирования, на характер взаимоотношений нашего народа с Израилем. Но “Хамас” только часть народа, и далеко не определяющая часть. На выборах в Законодательный Совет она получила всего два места это незначительное представительство. Конечно, между Палестинской автономией и арабскими государствами существуют хорошие отношения. Мы постоянно и непрерывно координируем наши усилия, которые основаны на убеждении в нашем единстве по вопросу о прекращении израильской оккупации арабских земель. Мы представляем собой часть арабского мира и не можем быть ничем иным. Необходимо специально выделить огромную роль Египта в поддержке нашей государственности. Это старший брат в семье арабских государств, который возглавляет их движение со времен президента Насера. Нас поддерживает и президент Сирии Хафез аль-Асад, который обусловил возобновление переговоров с Тель-Авивом выполнением израильтянами последнего соглашения с палестинцами, заключенного в Осло. Ту же позицию занимают и все арабские государства, что подтвердила недавняя экономическая конференция в Дохе (Катар). Несомненно, эта позиция братских арабских государств оказывает влияние и на отношение к Палестине во всем мире. Можно сказать, что имидж Израиля в Европе сильно переменился после того, как европейцам открылась правда о расистском, экспансионистском характере деятельности израильского государства при правительстве Нетаньяху. Большим вопросом для США на Ближнем Востоке становится его преимущественное партнерство с Израилем, дискриминирующее других участников мирного процесса на Ближнем Востоке и прежде всего Палестину. Оправдание израильской агрессии и защита Израиля со стороны США в связи с каждой резолюцией органов ООН давно перестали оправдывать себя со всех точек зрения, кроме точки зрения произральского лобби в Америке. Мы надеемся, что США вскоре займут более взвешенную позицию на Ближнем Востоке, чему в немалой степени будет способствовать и включение России в процесс ближневосточного диалога. К тому же, в самом израильском обществе существуют достаточно широкие слои, которые поддерживают мирный процесс и создание палестинского государства. Более 60% граждан Израиля, согласно последним социологическим данным, выступают против политики Нетаньяху, которая не только направлена на конфронтацию с Палестиной, но и вызвала очевидный спад в экономике. В результате наблюдается реэмиграция еврейского населения в Европу и особенно в Россию. Нынешнее правительство, к сожалению, самое экстремистское в истории Израиля за последние тридцать лет. В идеологии Нетаньяху нет места мирному процессу, и поэтому существует очень слабая надежда, что его кабинет будет выполнять достигнутые ранее соглашения. А.П. Послеельцинский период российской дипломатии делится как бы надвое. Здесь есть “козыревский” период, когда в России если и была какая-то внешняя политика, то полностью прозападная; и “примаковский” период, когда определилась более уравновешенная система приоритетов. И мы понимаем, что разницу между этими подходами вы, палестинцы, ощущаете острее, чем кто бы то ни было. Как бы вы определили совершившуюся перемену российской внешней политики? Х.А. Да, проводя внешнюю политику России, господин Козырев уделял мало внимания Ближнему Востоку, и это играло на руку тем международным силам, которые фактически пытались устранить российское влияние в регионе. Поэтому нет смысла задерживаться на “козыревском” периоде его результаты для России уже очевидны по всем направлениям. Что касается Евгения Примакова, то это человек, который очевидно руководствуется государственными интересами России и заботится о том месте, которое она занимает в международных делах. Примакову удалось планомерно, шаг за шагом возвратить России ее традиционно высокий статус на Ближнем Востоке. И это внимание к нашему региону закономерно: ведь он практически граничит с Россией, и безопасность его важна для России в большей степени, чем для какого-либо другого государствапостоянного члена Совета Безопасности ООН. Поэтому мы убеждены, что справедливый всеобщий мир на Ближнем Востоке действительная политическая цель России, соответствующая ее долгосрочным государственным интересам. Очевидно, что у России есть возможность влиять на развитие событий именно в таком направлении. Это показал и доказал всему миру визит Примакова, который имел очень широкий отклик и в нашей стране, и на всем Ближнем Востоке.
