В древние времена огромные, неповоротливые динозавры, с низкой температурой тела, с толстым хвостом и маленькой костяной головой, вяло жующие траву и листья, стали добычей прожорливых теплокровных хищников. Похожие на крыс, они кидались на скользкие спины гигантов и выгрызали у них внутренности. Сегодня огромная, заторможенная, сонная Россия сжирается маленькой хищной Чечней, выгрызающей у вялого гиганта его отмирающие органы.
      Вооруженные чеченцы, выиграв войну с помощью кремлевских мерзавцев, пользуются плодами победы. Опустошают федеральную казну. Грабят стравропольские земли, угоняя скот и иномарки. Крадут людей, включая российских силовиков, и продают их обратно, чтобы снова украсть. Стреляют и режут непокорных. Обкладывают данью регионы. Контролируют русские порты, гостиницы, казино. Торгуют наркотиками и оружием. Хохочут и плюют в лицо российским политикам, называя их быдлом. Устраивают напоказ Москве шариатские казни. Грозятся привезти на площадь шейха Мансура закованных Ельцина и Черномырдина и расстрелять их, как собак.
      И Россия пыхтит, слабо постанывает, подставляя отточенным клыкам потертый изглоданный бок.
      Русские купцы вошли в долю с чеченцами, грабят вместе бессловесный народ. Армия Кокошина и Сергеева готовится к самоуничтожению, и ни один из действующих офицеров не бросил вызова чеченцам. МВД, разбухшее, как гнилой клубень, сдает чеченским группировкам самые лакомые куски российской экономики. Культура приставкиных и сергеев ковалевых все еще заступается за маленький, обиженный Богом и Россией народ. Рыбкин и Березовский делают вид, что ничего не происходит, усыпляют публику, опаивают ее обезболивающим зельем, чтобы та не чувствовала, как вынимают у нее печень и сердце и кладут в эмалированный таз. И над всем этим — Ельцин, как торчащий из воды топляк, погрузивший свой набрякший комель в донную тину и муть.
      Энтропия, тепловая смерть окутывает Россию, как тусклый, съедающий все очертания туман. В этом зыбком призрачном тумане стираются различия между ложью и правдой, распадом и созиданием, академиком и бомжем, сыщиком и бандитом, “красным” губернатором и ельцинистом, властью и оппозицией. Сопротивление как высшая форма жизни, не дающая остыть Вселенной, уснуть совести, угаснуть разуму, — исчезает на русской земле, уступая место покорному ожиданию конца. Так упавший в сугроб человек, остывая, не желает бороться, грезит сладкими воспоминаниями о Дмитрии Донском, о Минине и Пожарском, и на его мертвой руке все еще тикают часы с портретом Маршала Жукова.
      Роль политической оппозиции — антиэнтропия, постоянное сопротивление, взвинчивание, вспахивание ландшафта, по которому движется асфальтовый каток власти. Ее миссия — в постоянном несогласии, оспаривании. И если этого нет, если она своей деятельностью не разогревает остывающий народ, не повышает температуру общественной жизни, — она не нужна. Признаки этой ненужности, израсходованности оппозиции — налицо. Мертвенный зеленоватый туман пробирается на этажи и в переходы Государственной думы.
      Где сохранилась энергия народа? В каких гарнизонах, казачьих станицах, властных кабинетах, творческих лабораториях?
      Пожалуй, единственный, кто сегодня горяч, подвижен и бесстрашен, — это русский разбойник. Стреляет боевика-чеченца, если тот перешел ему путь. Сам падает от его пули, неосторожно зазевавшись у дверей ночного ресторана. Гоняет по всей России, сбиваясь в ватаги. Знает законы дикого рынка. Рискует, добывая бешеную деньгу. Заступается за вдов и сирот. Хоронит убитых товарищей. Сняв шапку, стоит в храме, им же построенном на неправедные деньги, замаливает грехи.
      Вглядимся внимательно в лицо русского разбойника из малых городков и селений. Не признаем ли в нем черты Пугачева и Стеньки Разина? Не гульба ли это Нестора Ивановича Махно, когда из пролетающей тачанки марки “Джип Чероки” несутся веером пули, и дикая удалая музыка брызжет в сонную промозглую темень, накрывающую Россию?
      Когда власть уходит — приходит разбойник. Когда лидер сникает — является атаман. Время банкира сменяется временем атамана.

      Дмитрий Язов:
      Беседуют Александр ПРОХАНОВ и Маршал Советского Союза Дмитрий ЯЗОВ
      Александр ПРОХАНОВ. Дмитрий Тимофеевич, несколько лет над страной, над обществом, над Вооруженными Силами витает то, что я не могу назвать иначе как блефом реформы. И в этом блефе сгорают человеческие судьбы, сгорает оборонный потенциал России. Свирепым, унизительным образом уничтожен Родионов. Сейчас вслед за Родионовым “зачищен” его главный оппонент Батурин. Армия деморализована и раздавлена. Она не понимает, что к чему, она в подвешенном состоянии. Армия, по существу, перестает действовать и наполнена слухами о реорганизации, о сокращении. И в итоге на выходе какой-то огромный пузырь непрерывной, нарастающей пустоты. Вы военный министр, министр обороны, последний министр обороны Советского Союза, исчезнувшей, истребленной великой Советской Армии. Я знаю, что в период вашего властвования, вашего правления, когда только-только начинались паритетные переговоры с Западом, вы как министр ощущали необходимость реформ. Скажите, пожалуйста, что тогда вызывало ваше внутреннее напряжение, что должно было быть трансформировано, и какие идеи эволюционного превращения армии существовали?
      Дмитрий ЯЗОВ. Александр Андреевич, я бы хотел сразу сказать, что реформирование армии и сокращение армии — это не одно и то же. Любая реформа подразумевает прежде всего проведение таких акций внутри самого государства, которые бы прежде всего не снижали боеспособности армии и государства и обеспечивали последнему необходимую защиту в моменты угрозы.
      

      * На случай возможного захвата чеченцами министра МВД Куликова уже объявлен розыск похищенного.
      * Иван Рыбкин за свои связи с Грозным просит называть его — Иван Грозный.
      * Обувь, сшитая по модели Аллы Пугачевой, оказалась ортопедической.

      l Информация относительно готовящегося покушения на Чубайса, как сообщает источник в ФСБ, возможно, была сфабрикована пропагандистской группой первого вице-премьера для “посильного воздействия на Ельцина” и предупредительного сигнала той группировке, которая успешно “замочила” Маневича. Смерть Маневича трактуется в спецорганах как знаковое давление на Чубайса, хотя стрелять по Чубайсу пока не собираются. Аналогичными мотивами объясняются и вброшенные публикации в трех ведущих изданиях (“Известия”, “Комсомолка”, Интерфакс) по поводу планируемой “атаки” на группировку Чубайса со стороны связки Гусинский-Березовский. Все вышеприведенные маневры, считают в спецведомствах, вызваны полученной информацией из Генеральной прокуратуры о подготовленных “ордерах” на задержание ряда центральных фигур, замешанных в криминальной сделке с Индией по МиГам. В альянсе чубайсовских банков справедливо опасаются, что имеются все юридические основания для начала уголовного дела против Потанина с одновременным его арестом. Выстраиваемая цепочка выглядит следующим образом: сначала задержание Глариозова и Вавилова (первая фаза), а на второй — Потанина и Коха с прямым выходом на Чубайса…
      l Согласно источнику в Генпрокуратуре, Генеральный прокурор оказался зажатым между двумя группировками — Чубайса и Березовского, поскольку имеется достаточно материалов на обе группы для проведения следственных действий и задержания фигурантов. Между тем на Скуратова реально давят из секретариата Черномырдина с требованиями “ускорить дело по Потанину и другим”, в то время как аналогичные требования ему передают от Чубайса в отношении газпромовских банков и Дубинина. Чубайс через своих сторонников в ФСБ, имеющих якобы компрометирующие материалы на сына Скуратова, добивается смягчения позиции прокуратуры…
      l В Москве, как информируют из Академии наук, находится высокопоставленная американская делегация во главе с Дэвидом Рокфеллером, которая обсуждает с влиятельными представителями “демократической общественности” возможные сценарии дальнейшего расчленения России. Одна из главных тем консультаций — преемственность власти после устранения Ельцина в рамках процесса дальнейшего раздробления РФ и взятия под контроль российских ядерных объектов. Еще один аспект — это установление прямых финансовых отношений с главами субъектов РФ. Инициатором приглашения и главным сопровождающим лицом является замдиректора Института Европы Караганов, который долгое время работал совместно с агентом ЦРУ Федоренко в Институте США и Канады по проблемам разоружения. Тот же Караганов активно участвовал и в акциях ельцинского окружения в 1991 и 1993 гг., а также ранее под эгидой А. Н. Яковлева в проталкивании “перестройки”…
      l По информации из Женевы, сюда благополучно доставлены видеоматериалы из архива некоего генерала для создания многосерийного телесериала по Ельцину и его семье. Данная акция проводится в строжайшем секрете от международной общественности. Главным заказчиком телесериала является одна из западногерманских бульварных газет, которая предполагает не только продажу ТВ-компаниям, но и широкую торговлю видеокассетами в Европе, США и России…
      l По имеющимся данным, в Москве будет в ближайшее время зарегистрирован ряд фирм на имя Басаева и других чеченских полевых командиров, которые по предмету деятельности займутся “урегулированием финансовых конфликтов, сопровождением делегаций и туризмом на Кавказе”…
      l Как передают из Грозного, здесь активно отрабатывают военные методы давления на РФ через Дагестан, а также рейды в Москву и другие центральные города для захвата и перевоза в Чечню известных банковских деятелей, а также деятелей культуры. В списке кандидатов на “умыкание” находятся такие лица, как Пугачева, Киркоров, Жванецкий, Задорнов. Предполагается, что их выкуп станет “всенародным делом” с проведением специальных телемарафонов, после чего эстрадные артисты будут возвращены в РФ. Для работы с банкирами предполагается применение других методов: увоз их детей и ближайших родственников. В этой части списка фигурируют такие лица, как Авен, Прохоров, Эпштейн, Ушаков, Бревнов, Смоленский, а также ряд деятелей ГКИ и ведомств, связанных с Чубайсом…
      l Как сообщают источники, в политических кругах Вашингтона обсуждается вопрос о том, насколько будут дискредитированы семья Ельцина и сам Ельцин после полного распространения мемуаров Коржакова, а в особенности после телевизионного сериала. На его показ уже поданы заявки от ряда независимых телевизионных компаний. Основной вопрос, который предстоит решить, состоит в том, что Ельцин и его семья становятся своего рода “париями”, неприемлемыми для “цивилизованного сообщества”…
      l Как передают из окружения Лужкова, последний получил предложение от Чубайса конфиденциально встретиться для “урегулирования противоречий”. По некоторым данным, эта встреча уже состоялась, и Чубайс предложил московскому мэру “сотрудничество в стратегическом плане после падения Ельцина”. В тактическом плане предложение сводилось к совместной “зачистке” Березовского. Стороны пока не договорились об условиях сделки. Вместе с тем, в самой команде Лужкова наметились значительные расхождения по вопросам методов и темпов ведения предвыборной “президентской” кампании. В частности, бывший соратник “лучшего мэра” Шахновский покинул московское правительство из-за несогласия с выбранной Лужковым идеологической моделью (ура-патриотизм и совмещение советского и русского патриотизма)…
      l Согласно информации из спецведомств, Чубайс и Немцов закончили отработку нового пакета предложений по отстранению Березовского от участия во властных структурах РФ и по тотальной проверке его финансовой и налоговой отчетности. Для решения этой задачи предполагается задействовать ФСБ, МВД и прокуратуру. Последняя, по некоторым свидетельствам, оказалась в трудном положении из-за того, что Скуратов сам находится под сильнодействующим прессом со стороны группировки Чубайса вследствие зависимости от Юрченко (замначальника управления ФСБ — сторонник Чубайса), а также через контакты с Потаниным. В том же стиле ведущие банковские группировки постоянно пытаются воздействовать на руководящую верхушку МВД, которая заняла жестко “нейтральную позицию” и ожидает указания “верховного”, кого “мочить” по полному объему. Между тем, в ФСБ явно усилились тенденции к разнобою, когда руководство, делая ставку на Черномырдина, сталкивается с иными намерениями некоторых своих отделов…
      l Диффамация Лужкова его противниками будет проходить якобы через связывание Кобзона и московского руководства с наркопоставками из Таджикистана в РФ и далее в Европу. Здесь будет использоваться факт владения Кобзоном московскими аптеками. Об этом сообщают источники из спецведомств, которые начали разрабатывать данную тематику. Одновременно поверенные семьи Ельцина должны получить поддержку в некоторых отделах СВР, в особенности те, кто работает в структурах и иностранных представительствах фирмы Аэрофлот — Международные линии…
      l В среде интеллектуальных штабов “демократов” отрабатывается новая крупномасштабная идеологическая диверсия, связанная с чисто искусственным разделением формирующегося национального консенсуса в РФ. Это, во-первых, разыгрывание конфликта вокруг захоронения семьи Романовых и создание всеобщего столкновения вокруг удаления тела Ленина из Мавзолея. Целевая установка — поляризовать общество и позволить Ельцину и Чубайсу сцементировать нынешнюю политическую ситуацию…
      АГЕНТУРНЫЕ ДОНЕСЕНИЯ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ “ДЕНЬ”

      Глеб Крылов
      Книга Коржакова о Ельцине неисчерпаема, как электрон, как подлость и глупость власти. Она, эта книга — находка для психиатров, прокуроров, исследователей человеческого греха и порока. Все ее персонажи — образчики уродства. Отклики на книгу разнообразны и постепенно сливаются в общий хор: “Россией правят подонки, тип этого правления напоминает “Коза ностру”, “семью”, где царствует порука на родстве, на крови, на страхе перед неизбежным возмездием”.
      Две детали, однако, все еще ускользают от внимания исследователей.
      Первая — это упоминание о докторе Нечаеве, который, исцеляя опального Ельцина, вогнал в него слоновью дозу транквилизатора, после которой Ельцин на злополучном пленуме нес ахинею и выглядел дефективным. Коржаков пишет, что после этого случая доктора Нечаева стала устойчиво ненавидеть семья — жена и дочь Ельцина, усматривавшие в действиях доктора злой умысел. Позже этот доктор стал лечащим врачом Черномырдина, и Коржаков сообщил премьеру, кого он содержит в качестве лейб-медика. Однако Черномырдин, по обыкновению, что-то невнятно промямлил.
      Вот и вся история — всего два абзаца. Но за ними следует третий, ненаписанный, однако вопиющий, специально пропущенный Коржаковым как фигура умолчания. Дело в том, что доктор Нечаев позже был убит неизвестными, без видимой причины и повода. Не является ли его убийство результатом того неосторожного медицинского действия, которое было истолковано “семьей” как покушение на жизнь пациента, и в конце концов в среде, которая все может и ничего не прощает, получило свое закономерное разрешение?
      Второе любопытное уточнение — вскользь упомянутый факт о том, что муж Татьяны Дьяченко усыновил ее ребенка. Коржаков не пишет, что усыновленный ребенок является сыном Тарпищева, но не Шамиля, а его брата. Сам же Шамиль вошел в предельную близость с “семьей”, получил пост министра, спиртовые льготы — не как теннисист и тренер, а как родственник, член “семьи”. Как таковой он и после отставки сохранил свое общественное положение и статус “неприкасаемого”.
      Два пустяка из множества подобных, которые торчат из книги Коржакова, как голые провода, делающие ее электрическим стулом, на который будет посажен Ельцин.
      Глеб КРЫЛОВ

      В. С.
      Никогда не писал мемуаров. В нашей службе это как-то не принято. Правда, недавно занялся творчеством бывший начальник президентской охраны Коржаков. Прочитал я его воспоминания — грустно и гнусно. Не то, чтобы правду он искажал, нет. По крайней мере, насчет наших подохранных “небожителей” — очень даже похоже. Гнусно от другого. Когда задумываешься надо всем, что проходит перед глазами офицера охраны или телохранителя, то без иллюзий понимаешь, что Россией правят нынче законченные мерзавцы и негодяи.
      За примером далеко ходить не надо. По долгу службы присутствовал я на подписании с чеченцами договора о транзите азербайджанской нефти через Чечню. Проходило оно в апартаментах администрации президента на Старой площади. Внешне все выглядело, как заурядный воровской сходняк: в зале собрались представители нефтяного бизнеса России — через одного теневики или граждане с двумя, а то и с тремя паспортами. Возглавлял же эту сходку ныне весьма популярный и молодой вице-премьер Немцов. С чеченской стороны прибыли вообще по виду уголовники: пальцы в наколках, оружия на каждом — как игрушек на елке…
      Началось все, как и полагается на воровских толковищах, с разборок. Здоровый дебиловатый детина, увидев такое количество народу, хватал за грудки то “нефтяников”, то охрану и орал: “Ты кто такой, да?” Хватаемые представлялись, в ответ на что тут же звучало: “Нэчего тэбе тут дэлат”. Когда же, наконец, его самого спросили: “А кто ты такой?” — он, гордо выпятив грудь, рявкнул: “Я бригадный гэнэрал Ичкерии!” И теперь уже в его адрес от разъяренных “нефтяников” раздалось: “Нечего тебе тут делать!”
      Около получаса утрясали вопрос с чеченской охраной. Боевики с оружием категорически отказывались покинуть зал и ожидать либо в комнате для охраны, либо просто в коридоре. Нам пришлось их просто вытеснять, что вообще едва не привело к перестрелке…
      Когда хватание за грудки кончилось, начались торги. За ночь перерыва чеченцы успели изменить условия договора.
      Немцов выглядел, как половой в кабаке, бегая от одного чеченца к другому, от банкиров и “нефтяников” куда-то к телефону… Спустя час переговоры окончательно зашли в тупик. И тогда опять начались звонки. Угол с телефоном за моей спиной оказался для Немцова самым удобным, и в уши мне попадал его истеричный свистящий полушепот:
      — Анатолий Борисович, они опять изменили условия. Это теряет смысл! Расценки нереальны!..
      Всего абонент “Анатолий Борисович” звонил сюда целых три раза. И с каждым из них Немцов все более сникал. Потом позвонил “Виктор Степанович”, который просто выслушал информацию о ходе дел и отключился, за что заслужил непечатную реплику. Но конец всем метаниям положил звонок какой-то “Татьяны Борисовны”. После него Немцов засеменил к чеченцам и началась церемония подписания договора.
      Домой я ехал в скверном настроении: смесь балагана и воровской сходки под названием “переговоры” не могла не угнетать.
      Дома по телевизору передавали новости. Элегантный, умный Немцов комментировал переговоры. Диктор восторженно внимал. Подписание назвали очередной “победой молодых реформаторов”. Над кем вот только — я не понял.
      В. С., охранник

      Вышел из печати и поступил в продажу 1-й номер специального армейского выпуска газеты “Завтра”
      В номере — материалы о тупике “военной реформы”, о реальной обстановке в войсках, оперативные и аналитические сводки штабов, сенсационные признания военного советника, рассекреченные тайные операции госбезопасности, уникальные кадры Чеченской войны и другие публикации на военные темы.
      Редактор спецвыпуска — Владислав ШУРЫГИН.
      Приобретайте “День воина” у распространителей “Завтра” и в нашей редакции.
      Тел.: 245-96-26

      Покупайте и читайте третий номер ежемесячного приложения к газете “Завтра” -
      Вы найдете блестящие исторические очерки, самые талантливые стихи и рассказы, встретитесь с театральными и музыкальными лидерами России.
      В третьем номере печатается новая проза Василия Белова и Михаила Ворфоломеева, стихи Юрия Кузнецова и Нины Карташевой.
      Вы познакомитесь с послеинфарктными откровениями знаменитого художника Ильи Глазунова, с мрачными предчувствиями трагической Алины Витухновской, с карнавалом русского кумира Толика Крупнова.
      Мы сдираем фальшивые одежды с шестидесятников Булата Окуджавы и Евгения Евтушенко.
      Всегда с нами в третьем номере Владимир Бушин и Валентин Курбатов, Лев Аннинский и Татьяна Глушкова.
      Среди героев “Дня литературы” Александр Пушкин и Лев Толстой, протопоп Аввакум и знаменитая русская певица Надежда Плевицкая.
      Яркие работы Юрия Селиверстова представляют Валентин Распутин и Валерий Ганичев. Новые пародии Евгения Нефедова.
      Главный редактор выпуска — Владимир Бондаренко.
      Спрашивайте “День литературы” N 3 в редакции газеты и у распространителей “Завтра”.
      Тел.: 245-96-26.

      18 сентября в 16.00 в Москве, возле посольства Беларуси, (ст. м. Китай-город, ул. Маросейка)
      ЧЕРНАЯ СОТНЯ
      проводит пикет в поддержку
      СОЮЗА РОССИИ И БЕЛАРУСИ
      и против провокационной
      деятельности руководства ОРТ
      ЖДЕМ русских людей!

      М. Мамиконян
      5 августа — Чечня потребовала от России выплаты компенсаций за войну — 25 миллиардов 800 миллионов долларов.
      19 августа — визит А.Масхадова в Москву. Чечня настаивает на дипотношениях. Ельцин намерен обсудить “независимость, или как там ее называть”. Рыбкин уверяет, что при любом договоре территориальная целостность России сохранится;
      — освобождены журналисты НТВ и “ВИД”.
      20 августа — Б.Березовский заявляет, что чеченские спецслужбы не имели отношения к освобождению журналистов, глава НТВ И.Малашенко называет Удугова “доктором Геббельсом чеченской пропаганды”, обвиняет вице-президента Чечни В.Арсанова в причастности к бизнесу на людях.
      4 сентября — в Грозном публично расстреляны женщина и мужчина, обвиненные шариатским судом в убийстве на бытовой почве.
      9 сентября — В.Арсанов обещает публичный расстрел руководства России, против которого Ичкерией уже возбуждено уголовное дело по факту геноцида. Москва требует официальной дезавуации высказывания до начала очередного раунда переговоров.
      13 сентября — в Дагомысе начались переговоры по подготовке подписания полномасштабного политического договора между РФ и ЧР.
      — А.Масхадов наградил участников налета на Буденновск орденами “Герой нации”. Ш.Басаев заявил, что солидарен с высказыванием Черчилля, что цена любого договора с Россией равна цене бумаги, на которой он написан.
      Последний этап “русско-чеченского диалога”, как никогда, выразителен. Фоном к переговорам о транспортировке каспийской нефти стали недвусмысленные (очередные) заявления о независимости Чечни, подкрепленные совсем уже недвусмысленными внеочередными жестами — публичной казнью в Грозном по законам шариата, открытием уголовного дела против российского руководства по факту геноцида и награждением басаевцев орденами “Герой нации”. При всем богатстве и разнообразии унижений, уже испытанных российской стороной, данные “плевки в глаза” следует отнести к особо крупным. При всем том переговоры продолжаются. И даже, как говорят, идут успешно. И стороны в Дагомысе, помимо тарифов, договорились, что не следует обзываться. Значит ли это что-нибудь, и вообще — что это значит?
      В части, так сказать, символической, нематериальной — и все, и ничего. Все — для чеченской стороны, давно и с успехом действующей на символическом поле. Ничего — для российской, полагающей за хороший тон данное поле игнорировать. Причем раньше просто не замечали, а теперь подводят научную базу — дескать, негоже большой сильной (?) России размениваться на мелочи — чьи-то жесты. Все равно им от нас экономически не открепиться, а материя, как известно, первична.
      Но что же в части “материальной”? Здесь нелишне вспомнить предшествующие (тоже яркие) события середины августа. Когда одновременно с московскими переговорами Ельцина — Масхадова нашим главным материалистом Б.А.Березовским был совершен неожиданный (и неприличный в контексте “успешных” переговоров) демарш против доселе обожаемой им Чечни. Действительно, президент уверяет россиян в нерушимости дружбы с Чечней, для пущей убедительности чего-то там руками показывает, а замсекретаря СБ, вместо ликования по поводу счастливого избавления подопечных журналюг, дает пресс-конференции, на которых изобличает лживость чеченского руководства, объявляет о выкупе “в семизначных цифрах” и вообще — “бьет посуду”. С чего бы?
      Оговорюсь, пристальный интерес к данной политической фигуре продиктован не экзотичностью фигуры (мало ли что рождает монструозное время!), а уверенностью, что фигура эта, будучи чуткой и подвижной, всякий раз оказывается хорошим индикатором идущих подспудных процессов и тенденций. Интересно и то, что обозреватели ведущих СМИ явно избегают анализа произошедшей с Б.А. перемены.
      Так что же породило беспрецедентные заявления? Быть может, это эмоциональная реакция импульсивного человека, у которого не вытанцовывается некая кавказская политическая комбинация, и весь гениальный проект удержания Чечни терпит фиаско? (К слову — по поводу “гениального” с непередаваемым презрением сказал на следующий день Масхадов: “Березовский думал купить чеченцев, а чеченцы хотя деньги берут, но не продаются”).
      Думается, предположение несколько идеалистичное. Борис Абрамович хоть и “отморозок” (в том смысле, что не будучи человеком системы, чиновной опасливостью не грешит и разное-страстное учудить может), но все же не идеалист, скорее, прагматик. Коммерсант.
      Тогда что — месть за понесенные на журналистах расходы? Выкуп “в семизначных цифрах”, конечно, может дестабилизировать. Опять же, не первый раз человек тратится — помнится, несколько месяцев назад он уже давал выкуп (ходили слухи), а его нагрели… Это ж обидно! И вот он сидит ночами и метит, метит доллары… Картинка выразительная, но неправдоподобная. Потому что за расходы не мстят, а выставляют счет. Опять слишком идеалистично.
      Третье, что приходит на ум — как-то все это одновременно со “Связьинвестом” произошло. С победой ОНЭКСИМбанка и, соответственно, поражением Березовского. И вот здесь чудится некий смысл, хотя нефтяные пироги там не делили. Разве что грядущая битва за “Роснефть” и высокая вероятность очередной победы противника заставили Березовского отступиться от региона, на который он поставил? И это сомнительно, поскольку до “Роснефти” много воды утечет, а Б.А. не похож на заведомого пораженца.
      Но что-то же откинуло его от Чечни! Тайна сия велика, можно лишь порекомендовать особо любопытным поразмышлять на тему о том, что перераспределение весов в нашем (и не нашем! — вспомним Сороса) экономическом пространстве после скандальных аукционов породило новую ситуацию, при которой “труба” в Чечне может стать неактуальной. И Березовский это мгновенно понял. Однако оставим яркую фигуру “злодея на все времена”.
      Вернемся, собственно, к Чечне. Итак, полным ходом, несмотря на вызывающие демарши, идет подписание договора о транспортировке ранней нефти и подготовка полномасштабного межгосударственного, как не устают повторять чеченцы, договора. Что до первого, то все подписанное, включая отторгованные у Чечни тарифы, касается лишь первых 200 тысяч тонн нефти, а затем возможен любой пересмотр позиций. Что до “полномасштабного межгосударственного”, то российская бесхребетность, о которой уже нет мочи говорить, материализовавшись в Рыбкине, видимо, лелеет возможность сознательной двусмысленности, трактуемой каждой из сторон в свою пользу. То есть, РФ будет считать ЧР “в составе” и “давать субвенции”, а Грозный будет считать себя независимым и получать “репарации”. Все это очевидно.
      Менее очевидны конкретные очертания завтрашнего дня зависимо-независимой Ичкерии. Российские политики не устают твердить, что вне России Чечне не прожить. И они правы — в случае, если Чечня намерена стать государством. Но то, что сейчас доформировывается, ничем, кроме “пиратского королевства”, быть не может. И не хочет. Обрыв связей с Россией (если желеобразное существо среагирует на какую-либо очередную порцию вызывающих демаршей) такому королевству не страшен. Покуда есть аэропорт и, главное, страны, готовые спонсировать — ну, не все королевство, конечно — его элиту и его головорезов. Вопрос — будут ли такие страны, хоть бы и из экстремистски ориентированных арабских, которые захотят подобной гремучей “экзотики”?
      Пока что налицо прямо обратное — президент Масхадов не смог получить обещанных избирателям денег, в том числе арабских. Что, кстати, породило свой комплекс проблем. Масхадов (“умеренный Масхадов”, на которого рассчитывали) ведет сегодня откровенно антироссийскую линию. Самое яркое на этой стезе — награждение басаевцев с извинениями, что их подвиг не был отмечен своевременно. Умеренный Масхадов, не обеспеченный поддержкой мощных религиозных или тейповых структур, в ответ на жестокую критику оппозиции (на учредительном съезде “Партии независимости” 2 августа) заявил о ликвидации представительств Чечни в российских регионах. Полевые командиры (“военно-политический совет”) уже требуют разделения полномочий президента и премьера. Так что миф об умеренном Масхадове пора забывать. Но, повторим, вряд ли “неумеренность” отольется в классические формы “пиратского королевства”.
      Вероятнее другое. Август знаменовался обострением отношений между Москвой и Тбилиси и бурным романом между Тбилиси и Грозным. Два в течение десяти дней визита в Грузию А.Закаева и встреча Шеварднадзе с Масхадовым сдвинули конфигурацию сил в регионе. Грузия заручилась поддержкой Чечни в абхазском вопросе, а в ответ на намерение Москвы снять блокаду Абхазии началось обсуждение проекта транспортной магистрали из Чечни через Грузию к Черному морю. То есть, того единственного, что может обеспечить Чечне действительную независимость от России.
      Россия зациклилась на идее чеченского нефтепровода. Но Кавказ уже вовсю обсуждает варианты транспортировки в обход России. Чечня же вполне может обойтись без “трубы”. Ее собственную нефть можно вывозить и цистернами — была бы дорога. А нарко- и оружейный транзит обеспечит аэропорт “Джохар”. Главное, у Чечни есть свежие идеи, которые, пока российская власть умывается росой чеченских плевков и размышляет о роли материальных факторов в привязывании субъектов Федерации, помогут ей стать не только региональным, но и, не дай Бог, мировым субъектом.
      Бывший президент Яндарбиев 18 августа объявил о рождении новой политической партии. Ее цель — создание “федерации кавказских народов, свободных от влияния России”. На учредительном съезде присутствовали делегаты из республик СНГ и (!) России. Еще через несколько дней на конгрессе партий и движений Дагестана и Чечни учреждена общественно-политическая организация “Исламская нация”. Инициатор конгресса — союз “Исламский порядок”, возглавляемый Удуговым. Согласно резолюции, “Исламская нация” будет “противодействовать антиисламской экспансии на Кавказе, способствовать консолидации общественно-политических сил исламской ориентации и реальному объединению народов Кавказа”. Конечная цель — “единение исламской нации всего мира”.
      Вот под такую мировую цель, возможно, спонсоры и найдутся! Тем более, что вектор удуговского единения четко обозначен и виден всем. Кроме, разве что, наших политических персонажей, до сих пор протирающих глаза.
      М. МАМИКОНЯН

      В. Сорокина
      Начало августа — член Европарламента Й.Доннер, посетивший с инспекцией Эстонию — кандидата на вступление в ЕС, заявил, что страну можно сделать двуязычной.
      2 августа — На конференции “Балтийский транзитный путь-97” в Риге российские представители заявили о создании Балтийской трубопроводной системы в обход прибалтийских республик.
      5-6 сентября — В Вильнюсе прошла конференция “Содружество народов и добрососедские отношения — гарант безопасности и стабильности в Европе”.
      8-11 сентября — В Латвии прошли международные военные учения “Cooperative Best Effort-97” с участием 14 стран.
      После мадридского саммита стало очевидно, что Запад страны Балтии “кинул”. Кинул в объятия России.
      Вначале вашингтонский либеральный мозговой центр КАТО предлагает: “Страны Центральной и Восточной Европы должны осознать, что нельзя верить западным гарантиям, признать свою врожденную геополитическую слабость и изучить вариант финляндизации региона. То есть принять нейтральный статус и предоставить России доступ к определенным военным объектам, равно как и права на транзит и облет во время кризисов в обмен на согласие России уважать их независимость в мирное время и их права на сохранение своих собственных политических, социальных и экономических систем”.
      Это, конечно же, вовсе не рекомендация к сближению стран Восточной Европы с Россией, вплоть до военного, а отказ Запада от включения в себя столь любимой им ранее Прибалтики, готовность иметь ее лишь в качестве особой, низкостатусной части европейского целого. В чем выражается низкостатусность? Откуда проистекает подобное “опускание” ранее любимой дочери “свободного мира”? Все это заслуживает самого пристального внимания.
      Итак, сначала американский намек о бросающей своих прибалтийских котят кошке “Великого Запада”. Затем Черномырдин в Литве на конференции 12 глав государств Восточной Европы предлагает странам Балтии следование нейтралитету Швеции и Финляндии (та же финляндизация) и гарантии безопасности, призывает к общему контролю за воздушным пространством, совместным военным учениям. Что это значит? Как бы поделикатнее выразиться… В одном детском садике советской эпохи девчурка, разучивая “Хотят ли русские войны”, сказала маме, что они учили песню о русских котятках, которые вольны. То есть Виктор Степанович предложил брошенным балтийским котяткам стать русскими. Но — теми, которые, мол, “вольны”. А затем командующий силами НАТО в Северной и Западной Европе Д.Чешир (вот улыбка чеширского кота!) рекомендует Литве укреплять оборонное сотрудничество с Россией.
      Вряд ли это цепочка случайностей. США как бы самоустранились от решения проблем Балтии, более года назад предложив функции координатора по безопасности в регионе сначала Швеции, а затем Дании. Долгожданная для Балтии хартия с США будет подписана в конце года, но без гарантий безопасности. Как уже сообщил президент Латвии Улманис, это лишь акт поддержки и доброй воли.
      Дело вовсе не в том, что США вдруг полюбили Россию. Просто высший приоритет в их политике уже отдан не деструкции сильно ослабленной “царицы Севера”, а строительству выгодных европейских отношений. Что немыслимо без введения в политический оборот новой категории европейских “брошенных котяток”, которые, мол, пусть развлекаются как хотят. Кроме того, США сейчас незачем усугублять трения с Россией, ибо и так под угрозой нератификации находятся договор СНВ-2, конвенция по химоружию и другие соглашения в области контроля над вооружениями. Далее — задача ремилитаризации Восточной Европы, которую поставил перед собой американский ВПК (естественно, в основном американскими вооружениями), предвещает такие “драки” с европейскими военно-промышленными гигантами, что там не до безденежных прибалтов с их карликовыми армиями.
      И, наконец, очевидно и то, что Балтии как политической “горячей зоне”, от инициации которой США в свое время получили навар в виде процесса распада СССР, американцы сегодня предпочитают экономические “горячие зоны” на Кавказе и Каспии, от поддержки которых можно получить навар в виде нефти и крупных геополитических приобретений. Вот котятам и говорят “Как хотите, мол…”. Прекрасно зная, что русскими они никогда не захотят стать, но пищать начнут. Что вообще-то и нужно “архитекторам новой Европы”.
      Несомненно, балтийские государства прекрасно понимают сущность новой политической игры Запада. Но понимание пониманием, а проклятая сила политической инерции, несмотря на осознание реальности, постоянно играет с ними злые шутки. Инерция эта основана на многовековой ставке балтийских стран на единственный козырь, который был всегда любезен для Запада — ненависть к России. Именно ненависть к России всегда была (или казалась) карликовым балтийским анклавам, обуреваемым непомерными амбициями, лучшим билетом в “царство Запада”. Но эта карта антироссийскости, с которой всегда “ходили” в трудных случаях все три республики Прибалтики, сейчас для Запада уже не является козырной. Западу пока нужно “спокойствие” (относительное и специфическое) в этом околороссийском регионе. Во-первых, “мавр сделал свое дело” (разрушил СССР). Во-вторых, безопасность Балтии вряд ли кого интересует. В-третьих, “балтозаврам” пора приспосабливаться к постледниковой эпохе и как минимум учиться самообеспечению.
      А как максимум — еще и понимать, что в “цивилизованном” мире делать определенные вещи все-таки неприлично. Неприлично слишком рьяно и открыто поддерживать преступную (уже и для Запада) Чечню, или “не замечать” проблемы русскоязычного населения, которого в иных республиках более трети. В качестве особо кричащих парадоксов укажем на то, что в Прибалтике есть города, в которых русскоязычных “неграждан” до 95%.
      Между тем, остывающая от прибалтийских страстей Большая Евро-американская Кошка ставит испуганным прибалтийским котятам условие за условием. Для Эстонии при вступлении в ЕС оказывается обязательным решение ряда внутренних проблем — равномерного развития столицы и провинции, вопроса о государственной границе и… РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ РУССКОЯЗЫЧНОГО НАСЕЛЕНИЯ, ВПЛОТЬ ДО ВВЕДЕНИЯ ВТОРОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ЯЗЫКА! Это рекомендует эстонцам не кто-нибудь, а эксперт Еврокомиссии Й.Доннер. Его предложение восторгов в Эстонии, понятно, не вызвало. Но видя, что при старых “козырях” в рай (ЕС) не попадешь, — Л.Мери, наступая на горло собственной песне, заявляет в Дании, что Эстония решит “проблему гражданства так, что это сделает нас примером для всей Европы”.
      Но главное, конечно, не в этом, а в том, что только теперь восточно-европейцы, “балтийцы” и “прочие разные” поняли, что единая Европа — это не рай для всех, не “белая зона на черной карте мира”. Что “белой” будет лишь часть Европы, другая часть будет, так сказать, “серой” (с существенными градациями оттенков внутри), но будет, видимо, и Европа… если не “черная”, то, как минимум, “совсем-совсем темно-серая”. Поняли “балтийцы” и то, что за место в “белой Европе” им и драться-то нечего. А вот за оттенок “серого”, в который попадешь, драться как раз придется. Да еще как!
      Более того — эта “серая Европа” становится предметом борьбы разных членов Европы “белой”. Борьбы в духе того самого раздела колоний, который привел, как мы помним, к Первой мировой войне. И эта борьба за собирание под свою эгиду брошенных, опущенных и оставивших упования серых котят Европы, или, что то же самое, за обладание тем или иным куском новых евроколоний, уже идет, что называется, полным ходом.
      Теперь объявлена новая конкуренция — в части иерархии “серости”. И чтоб шевелились! А не то, мол, русским вновь отдадим! Поняли… Шевелятся. Да еще как! Литва и Польша, главные клиенты Германии, видимо, по согласованию с ней, договорились не ворошить прошлое, не колоть друг другу глаза нерешенными межгосударственными проблемами и принялись дружить, чтобы выполнить задание по собиранию стран “серой зоны” в немецкую пользу и за счет этого стать самим “почти белыми”. Именно частью такого проекта собирания “серой зоны” стала конференция “Содружество народов и добрососедские отношения — гарант безопасности и стабильности”, прошедшая 5-6 сентября в Вильнюсе по инициативе литовского и польского президентов. Среди руководителей 12 стран был и Черномырдин, который, видимо, не понял, “кто, как, зачем и под кого ложится”, и стал предлагать российские гарантии безопасности странам Балтии. Они, конечно, были “с омерзением отвергнуты”.
      Тем самым Черномырдин (то ли случайно, то ли по согласованному плану) стал страшным волком, призванным перепугать и приручить к новой “серой” роли как бы отпущенных на свободу котят вольной Балтии. Ведь собравшихся, “вольных на 100%”, интересовала вовсе не возможность заползти в ухудшенный старый советский дом в новой редакции, а шансы выторговать светлый оттенок “европейской серости” для себя в обмен на пришвартовывание к одной из борющихся “белых сил”. К германской — в данном конкретном случае.
      А нашему ЧВС как бы и невдомек, что и США, и Западная Европа равно заинтересованы не в патронаже России над Восточной Европой, а в запугивании капризных “серых” европейцев какой-либо русскостью. Но в остальном задачи США и Европы диаметрально противоположны. Западно-европейцам, и главным образом архитекторам “европейского дома” Германии и Франции, необходимо воссоздание хоть в каком-то виде модели автономного и самодостаточного объединения серой (то бишь Восточной) Европы, находящейся на гибкой связке с “белой Европой” и под ее патронажем. Необходимо далее, чтобы этот “новый СЭВ без России” поменьше досаждал своими заботами Западной Европе. Одновременно он должен быть для “белой Европы” (как призналась бывшая премьер-министр Литвы К.Прунскене) барьером, противостоящим потоку эмигрантов с Востока — иначе западные соседи “могут отреагировать нежелательным образом”. А США, напротив, надо буквально вбить Восточную Европу в Западную, и как можно плотнее. Ведь это (и только это) неминуемо ослабит “белый европейский дом”, а то и вовсе не даст ему состояться, что и является главной целью.
      Литва, в отличие от Эстонии и Латвии, не является “неразумным дитятей” в сфере государственности (у нее есть вековой исторический опыт государственности и налаживания международных связей) и хотя бы осознает сложность ситуации. Правда, политическая инерция антироссийскости не исчезает и у нее.
      Но она выглядит умеренной по сравнению с поведением Латвии. Вскормленное Россией латвийское “котя”, чувствуя сомнительную, но все-таки поддержку США (приз Ассоциации американских адвокатов Улманису за значительные достижения в строительстве правового государства — подумаешь, всего 700 тыс. неграждан, — и хартию-отписку США-Балтия), а также безальтернативность для РФ своих путей транзита, изображает свирепого антирусского тигра.
      Чрезвычайно “бескомпромиссное” поведение Риги по отношению к России и русскоязычным соотечественникам, которых на территории Латвии более 40%, демонстрирует обновленный и гиперконцетрированный заряд антирусской ненависти. И это при том, что в стране почти нет бытового национализма, что “латвоисключительность” полностью зависит от директивного “напряга” власть предержащих. Очередное правительство возглавил представитель крайне националистических сил, член партии “Отечеству и свободе” Г.Кратс. Латвийские законодатели в первом чтении приняли закон “О государственном языке”, полностью запрещающий использование негосударственных языков в сфере труда, публичной информации, в госучреждениях. Даже надписи на могильных плитах должны выполняться на латышском, хотя он родной только для половины населения и государство практически не оказывает помощи в его освоении. А зачем стараться? Все равно ЕС не светит, а Россия… Эта, видимо, готова и в подобной ситуации “отстегивать” латвийским портам свои нефтедоллары.
      Именно через созданные СССР терминалы Латвии, орущей на весь мир о ненависти к России, и сейчас идет основной нефтяной российский грузопоток! Только Вентспилский порт перерабатывает 30% российского нефтяного экспорта. Во времена СССР восемь балтийских портов пропускали 90 млн. тонн грузов в год. Из них сейчас у России осталось три, способные пропустить лишь 18 млн. тонн. Остальное же сливается щедрой рукой того же Черномырдина и его нефтяных коллег основным и наиболее злобным носителям антироссийской активности на всем северо-западном направлении.
      В интернациональную бытность СССР Россию называли “старшим братом”, и она действительно была таковой в семье народов советской империи. Империи нет. Старшинство продано Западу. Братья отказались от родства. А “старший брат” все не откажется от странной заботы и потакания уже и небратьям? По-прежнему из России текут грузопотоки через страны Балтии, но не бесплатно (не брат же): транзит тонны нефти через Прибалтику обходится порой в 20 долларов. В результате доля транспортных расходов в себестоимости российского нефтеэкспорта через балтийские порты превышает 20%, а балтийским республикам российский транзит только в прошлом году дал 60% национального дохода. Так может, часть этой непомерной “маржи” застревает в карманах российских “паханов” и их политических приспешников, орущих на каждом углу о своем патриотизме?
      Западная кошка хочет приручить балтийских котят и демонстрирует им цену брошенности. А мы облизываем все нами вскормленное и нас ненавидящее и остаемся столь же ненавидимыми… Да еще с физиономией, искарябанной до крови кошачьими коготками обласканных прибалтов… Это и называется “учиться у Запада”?!
      Но отбросим полезные “зоологические” метафоры и вернемся в мир собственно человеческой дури. Не кажется ли вам, что и Прибалтика, и Россия существуют все в том же проклятом поле политической инерции! “А ведь это, господа, уже не жизнь, а начало смерти”, — писал Достоевский о жизни в инерции. В этом смысле неважно, о какой инерции идет речь — инерции “старшего брата” или инерции русоненавистничества в обмен на западные “коврижки”.
      И, напротив, стоит лишь преодолеть инерционность, и многие проблемы решаются сами собой. Например, достаточно было Белоруссии углубить железнодорожное сотрудничество с Калининградской областью, как Литва и Латвия тут же сбросили тариф на рефрижераторные перевозки на …44%! С готовностью инвестировать и расчетом на отнюдь не грабительские проценты ждут транзитного сотрудничества страны Скандинавии. На Финляндию делают ставку губернаторы северных российских провинций: речь идет о строительстве железной дороги через Пермскую, Архангельскую области, Карелию и Финляндию. Вся Сибирь может получить дорогу в Европу, минуя Прибалтику и Украину! Шведские компании готовы прокладывать газопровод Россия-Финляндия-Швеция-Западная Европа. Губернатор Ленинградской области В.Густов предлагает построить в Приморске порт только под нефть Тимано-Печорского региона. А в августе российские представители заявили на конференции “Балтийский транзитный путь — 97” о проекте Балтийской трубопроводной системы, включающей три порта для перевалки нефти и сухих грузов на побережье Финского залива.
      Конечно, проще делить криминальную “маржу” сверхвысоких транзитных тарифов и ссылаться на то, что у России “нет денег”. Конечно, проще ссылаться на подкормленных за счет этой же “маржи” экспертов, компрометирующих новые проекты как неэффективные. Но ведь это — не просто новые порты и железные дороги, господа. Это, опять же по классику, путь из нынешнего инерционного небытия России к ее очень непростой, но ведь все же “живой жизни”.
      В. СОРОКИНА

      А.Батурин
      8 сентября — Зампред ЦБ Алексашенко объявил, что с 1 января все отделения Федерального Казначейства в Москве будут обслуживаться в ЦБ. Туда же перейдут основные счета Таможенного комитета.
      9 сентября — По данным Ассоциации промстройбанков “Россия”, в первой половине 1997 г. суммарная кредиторская задолженность предприятий перед промстройбанками превысила ВВП.
      12 сентябре — Правительство представило инвестиционную программу на период до 2000 года. Программа включает и “бюджет развития” в объеме 16 трлн.р. на 1998 г.
      Призрак бродит по России, призрак экономического роста. Бродит уже два года. Два года он маячит перед правительственными экспертами, и те, неизменно принимая его абсолютно всерьез, включают в годовые бюджетные и производственные планы. Увы, до сих пор это ему не помогло материализоваться. А недавно его видел г-н председатель Госкомстата, который поспешил поделиться открытием с министром экономики, — пока на всякий случай решено отнести это видение на погрешности отечественной статистики. Но тем не менее, в Бюджет-98 снова заложили двухпроцентный рост. Многие серьезные эксперты и на этот раз не верят. Но тема экономического роста обсуждается уже так долго и страстно, что, не став еще экономическим фактом, уже оказалась вполне ощутимой политической реальностью. Во всяком случае политический дележ ожидаемого роста идет уже полным ходом.
      Политика начинается там, где можно обозначить различие позиций по вопросу, который договорились считать важным. Политическое противостояние по критерию “наличие роста или его отсутствие” сегодня стало слишком призрачным и неперспективным. А это нехорошо, ибо сейчас закладываются основы для политического размежевания на несколько лет вперед — до президентских выборов. Поэтому политическая риторика начинает развертываться вокруг вопроса о качестве роста, о его типе.
      По сути, речь идет о двух вариантах роста — условно говоря, “бразильском” и “южнокорейском”. И там, и там в середине 60-х годов военные сменили коррумпированный гражданский режим, потерявший способность контролировать социальную обстановку. Они начали жесткую фискальную политику, ограничили заработную плату, разогнали профсоюзы, и на этом добились международной конкурентоспособности экспорта и соответственного быстрого роста экспортоспособных производств.
      В Бразилии был сделан упор на иностранные инвестиции в сырьевые отрасли. Рост начался, но социальные издержки были предельными: 40% населения оказалось охвачено безработицей, при росте производительности труда в промышленности в 9 раз заработная плата выросла лишь в 4 раза. Но самое главное, на этом пути так и не удалось избежать жесточайшего кризиса внешней задолженности, который до сих пор не преодолен.
      Корейский путь, путь “азиатских тигров”, тоже пролег через военную диктатуру и жесткий антирабочий прессинг. Но, в отличие от Бразилии, в основу роста была положена активная промышленная политика. Социальные издержки были сравнимы с бразильскими, но результат диаметрально противоположен: неудержимая экспортная экспансия, положительное сальдо внешней торговли и высокая инвестиционная привлекательность — в кратчайшие сроки в этих бедных странах выросли, по выражению известного исследователя, “финансовые баобабы”. На этом пути есть свои рифы, что стало ясно, в частности, в свете последних событий на финансовых рынках стран Юго-Восточной Азии, и тем не менее нам, по крайней мере, есть из чего выбирать. (Как известно, главный правительственный теоретик Е.Ясин еще в 1995 г., в бытность министром экономики, сделал выбор в пользу латино-американского варианта, и позиция эта, судя по всему, осталась неизменной).
      Очевидно, в предстоящие три года будет идти политическая и социальная обкатка названных вариантов, а президентские выборы подведут черту. Впрочем, не исключено, что демократические институты не протянут три года, что они успеют “протухнуть” в обстановке коррупции и криминализации властных структур. Тогда все завершится диктатурой, “как в нормальной слаборазвитой стране”. Но это будет завтра, а сегодня идет разведение политических линий и фигур относительно будущего гипотетического выбора.
      Первыми в этой ведомости отметились Чубайс и Черномырдин.
      Чубайс публично объявил, что промышленная политика пока правительству не по карману, и посоветовал не рассчитывать на рост прямых инвестиций в реальный сектор экономики в 1998 г. Ему должно предшествовать стимулирование платежеспособного спроса через увеличение денежной массы и ограничение импорта. Инвестиции пойдут на рубеже 1998-99 гг., вслед за началом экономического роста.
      Черномырдин в ответ встал в позицию государственного романтизма, заявив, что инвестиции должны идти впереди или параллельно с экономическим ростом (“экономический рост и инвестиции — близнецы-братья”), пробивая для него перспективное русло.
      Что ж, Чубайс играет наверняка. Он выступает как прагматик, предпочитающий эволюционный, “естественный” ход событий. Иной сценарий при нынешнем правительстве и в самом деле трудно представить. Вопрос в другом: куда заведет этот “естественный ход событий”, и так ли уж он естественен в России, где половина хозяйства живет в “зазеркалье” безденежья и неплатежей. Е.Ясин, представляя правительственную инвестиционную программу, признал, что неплатежи до сих пор остаются самой тревожной проблемой, ставящей под вопрос эффективность денежного стимулирования производства.
      А кому вообще может быть адресована эта “прагматическая” эволюционная политика? Адресат известен — это финансовые группы крупных банков, занятые сегодня приватизацией и коммерческими проектами в экспортно-ориентированном и потребительском секторах хозяйства. Активность их растет, они концентрируются, разбирают остатки госсобственности, создают монополии. Беда в том, что банки по определению не являются эффективными инвесторами. Они способны оседлывать товарно-финансовые потоки, в лучшем случае создавать условия для роста котировок приватизированных пакетов акций, чтобы в перспективе продать их стратегическому инвестору. Но чтобы акции росли, нужны не столько прямые инвестиции, сколько стабильность, низкие риски. Стремление же к низким рискам, как правило, несовместимо с прямыми инвестициями, которые как раз и являют собой риск в чистом виде — в нынешних-то условиях тотальных неплатежей!
      Эти финансовые группы с энтузиазмом воспримут грядущие внеинвестиционные эмиссионные вливания Центробанка, которые в конечном счете все равно придут к ним. Препятствия для таких вливаний сняты: с переводом бюджетных счетов в ЦБ Минфин становится его исключительным клиентом, а денежная реформа сделает невозможным эффективный внешний контроль за эмиссией. Эмиссия даст в руки Чубайса удобный инструмент для решения бюджетных проблем, а расширение платежеспособного спроса и впрямь сделает вполне вероятным некоторый экономический рост в будущем году. Вот только каким будет качество этого роста и каковы будут его перспективы?
      Теперь зададимся вопросом: кому может быть адресована промышленная политика “государственного романтизма”, которую пытается декларировать Черномырдин? Ответ на этот вопрос, к сожалению, не так прост и однозначен. Частные промышленные корпорации пока не готовы к инвестиционной активности, у них нет для этого денег. Они погружены в неплатежи и находятся в глубокой тени. Естественным проводником инвестиций могли бы стать крупные госкорпорации, способные работать на перспективу, задавая высокое структурное качество экономическому росту. Но где они, эти корпорации?
      Госкомимущество уже не первый год разрабатывает концепцию управления госимуществом. На этот раз оно намерено рекомендовать правительству объединить госпредприятия в вертикально-интегрированные промышленные структуры, использующие госимущество на правах доверительного управления. В них, очевидно, придется задействовать остатки отраслевых министерств. Станет ли эта структура эффективным проводником промышленной политики — это, слава Богу, зависит не только от ГКИ, но и от самой технократической элиты и от эффективности ее думского прикрытия.
      Вопрос в том, какую политику выберет левое большинство Думы в борьбе за бюджет развития, сумеет ли заложить достаточные организационные опоры для промышленной политики будущего правительства (нынешнее правительство вообще не рассчитано на такую деятельность). Сумеет ли оно найти адекватное применение Черномырдину, который вновь, как и в прошлом году, предлагает себя в качестве локомотива идеи развития? Теперь-то есть все основания критически оценить надежность этого “локомотива”, чтобы вновь не остаться на запасном пути, глядя вслед уходящему поезду.
      А. БАТУРИН

      Дмитрий Язов:
      
      Начиная с 85-го года, когда пришел на должность генерального секретаря Горбачев, начала надвигаться идея необходимости реформирования армии. Но Горбачев не понимал и не знал отличия реформирования от сокращения. Для него реформирование — это просто сокращение армии с целью уменьшения расходов на содержание. Если в 85-м году и в последующие годы речь шла о том, что ни мы не собираемся ни на кого нападать, и на нас не собирается никто нападать, то, следовательно, надо было проводить в армии реформу. К примеру, у нас на тот момент были войска, предназначенные только для наступления — воздушно-десантные. Но если ни на кого не собирались нападать, не собирались проводить крупномасштабные наступательные операции, логично, что в таком количестве, воздушно-десантные войска были не нужны. И видимо, Игорь Николаевич Родионов совершенно правильно поступил, приняв решение о сокращении значительного количества воздушно-десантных войск. Я бы тоже так сделал, потому что содержание одной воздушно-десантной дивизии обходится стране намного дороже, чем содержание танковой дивизии. Для того, чтобы перебросить одну воздушно-десантную дивизию — нужно четыре военно-транспортных авиационных дивизий. А у нас их было аж целых восемь. Вот и посчитайте, во что это обходится? Защитники ВДВ говорят, что армия должна быть мобильной. А разве танковая дивизия или мотострелковая дивизия не мобильные? И если мы никуда не собираемся лететь, то где мы эту мобильность воздушно-десантных войск будем использовать? Это как один из примеров реформирования армии.
      Другой пример. Нам было крайне невыгодно, чтобы на наших границах стояли такие ракеты, как “Першенги”, которые за две, три, пять минут могли долетать до главных целей Советского Союза. И мы пошли на то, чтобы Советский Союз и США сократили ракеты меньшей и средней дальности.
      А попытка поставить свои ракеты на Кубе сыграла свою роль, но вместе с тем она не являлась необходимой. И это сняло огромное политическое и военное напряжение. Изменило ситуацию. Такое “сокращение” и называется реформой. Не подрыв боеспособности Ракетных войск стратегического назначения, а именно — реформа.
      Другой пример военной реформы — это реформа Фрунзе после гражданской войны. Тогда в 10 раз сократили количество войск, но была продумана система подготовки личного состава на случай войны. Были созданы территориальные полки, куда на период месяц-два призывали граждан, и те там проходили необходимую подготовку.
      На базе этой мини-армии легко было потом разворачивать новую регулярную Красную армию.
      Армия — такой атрибут государственного аппарата, который выделяет народ для своей защиты. И раз рухнуло государство, вместе с ним начала трещать по всем швам армия.
      За счет чего жила Советская Армия? Армия жила за счет того, что социалистическая система хозяйствования давала возможность и содержать армию, и обновлять технику, и в конце концов оплачивать жизнь военнослужащих, начиная с генералов и кончая солдатами. И когда я был министром, с этим не было больших проблем. Но тогда нефть и газ нам продавало государство, а не Рем Вяхирев, алюминий производило государство и использовало на строительство самолетов. Лес продавало государство, и все это шло в доход государству. А когда стали создавать класс собственников, все пошло в доход собственников, а они не привыкли платить налоги, на которые, собственно, и содержалась армия. А нет налогов, — нет достойного бюджета. А значит, нет новой боевой техники, новых самолетов, новой формы. В конце концов, нет масла на солдатском столе.
      А. П. Предположим, что мы поверили Чубайсу, который сказал, что бюджет 98-го года будет бюджетом экономического роста. В его бюджете предусмотрено аж на целых 4 процента увеличить расходы на оборону. Предположим, что так и будет. Предположим, что будет военный заказ. Предположим. Как ими распорядиться в этих условиях, с чего начать? В чем алгоритм этого нового (в третий раз за этот век) строительства армии? Если бы вы были министром, как начать это строительство? Каковы его краеугольные камни?
      Д. Я. Я, как и вы, не верю в чубайсовскую реформу и в его “бюджет развития”. Это пшик. Фикция. А вот о путях восстановления армии с удовольствием скажу. Конечно, первое, что надо делать — это работать над более совершенными видами оружия и над формами и методами перспективы использования этого оружия в интересах обороны. Просто делать танки или самолеты — сейчас бессмысленно. Не это главное сейчас, а главное — работать на перспективу и часть средств использовать на оживление именно военной экономики. Но более всего надо работать над тем, как изменить в обществе отношение к человеку в погонах, человеку с винтовкой. И часть средств надо выделить на восстановление авторитета военнослужащего. По Версальскому договору немцам разрешили держать армию всего-навсего в 100 тысяч человек, и они содержали армию практически из 100 тысяч офицеров. А потом за 2-3 года развернули такие Вооруженные Силы, что Австрию подчинили, а через 6-7 лет и всю Европу. А суть в чем? В том, что они смогли сохранить престиж и авторитет офицерского звания, военной службы. И у них офицеры тогда не стеснялись служить даже рядовыми, лишь бы не расставаться со службой, с армией. У нас же сейчас офицер — самая непочитаемая профессия в обществе и государстве.
      А. П. Но ведь немцы, когда они сохранили 100-тысячный офицерский корпус, и Гитлер, когда восстанавливал офицерский корпус вермахта, знал, к какой войне он будет готовить свою армию. Разрабатывались доктрины танковых ударов Гудериана. Разрабатывались концепции массированных бомбардировок городов, стратегическое подавление противника, разрабатывались концепции ракетного оружия — удары через океан. То есть Гитлер планировал европейскую мировую войну, и характер этой войны ему был понятен. А потому легко готовил свое офицерство под будущие сражения Второй мировой. К какой войне мы сейчас должны готовить нашу армию?
      Д. Я. Мы провозгласили оборонительную доктрину, но оборона — это не значит не наступать вообще. Что такое оборонительная доктрина? В конце концов это защита своего Отечества. А уже в этой оборонительной доктрине можно было бы разработать тактические приемы: как обороняться, как наступать, как наносить удары. Это дело самой военной науки. Но главное в доктрине — все же политическая сторона: чего хочет или добивается от своей армии правительство. Вот мы говорим: “У нас такая вот оборонительная доктрина!” Но даже Ельцин задумывается: с какой стати блок НАТО подвигается все ближе к нашим границам, почему мы вывели войска из Германии, а Америка не выводит? Почему не уходит оттуда Англия? Почему они сохраняют свое военное присутствие не только в Европе, а на всех континентах? В чем дело? Значит, у Америки, Англии, НАТО есть план по защите своих национальных интересов. А у нас никаких нет планов, просто одна строка: “оборона собственного государства”, только из собственного государства Чечня уходит. Республики одна за другой получают все больше автономии и вот-вот вообще заявят: “да мы и защищать-то не хотим вашу Россию!” У нас нет концепции, взгляда руководства на оборону государства.
      А. П. Сейчас уже известно, что чеченская война началась как бы под одеялом в Барвихе. Никто не знал, когда она начинается, никто к ней не готовился. Институты государственные, такие, как Дума, Совет Федерации, они не были вообще привлечены. Они узнали обо всем, когда войска уже начали свой поход. Сегодня решения по военным вопросам, включая принятие решения на начало боевых действий, у нас принимаются каким-то кулуарно-бандитским способом, на сходке, на пьянке, в бане, как это видно из коржаковской книжки. Как в ваши времена принимались военные решения? Вот когда вы были министром обороны. Как решались проблемы военного строительства, введение войск в ту или иную “горячую точку”: вывод войск, скажем, из Афганистана, паритет, сокращение массового оружия? Что это был за механизм?
      Д. Я. Как участник некоторых событий, могу рассказать, как в 62-м году я с полком в составе довольно солидной группы войск был отправлен на Кубу. Мне в то время не было известно, каким образом готовилось это решение, но сейчас я хорошо себе это представляю. Была инициатива Никиты Хрущева, но не Хрущев самолично принимал решение. Оно обсуждалось на Политбюро, потом пригласили представителей Генерального штаба. В течение довольно большого времени разрабатывались планы, определялись силы и средства, каким образом, когда, кто, что будет делать, то есть тщательнейшим образом готовилась операция. Первые мероприятия были выполнены еще в апреле, а осуществляли ее в июле-августе-сентябре. Операция по нашей высадке на Кубе прошла, я считаю, весьма успешно. И вопрос маскировки продумывался, вопрос материального обеспечения продумывался, и все до деталей.
      Второй пример. Как только меня назначили министром обороны, уже через неделю я имел длительную беседу с Горбачевым на предмет вывода наших войск из Афганистана. Кстати, если мы закончили выводить свои войска в 89-м году, то это не значит, что мы ничего не делали в 87-м и 88-м годах. Начиная уже с 87-го года, мы готовили этот вывод, знали, кто, когда будет выводиться, где и кому что передавать и т. д. И вы знаете, что вывод войск, несмотря на все угрозы афганских моджахедов, прошел практически бескровно. Погибло всего 7 человек, но не от вражеского огня, а в результате несчастных случаев: ночью вертолет разбился, машина перевернулась. В те годы любое мероприятие, касающееся Вооруженных Сил, всегда готовилось обстоятельно. План примерно разрабатывался на год вперед, утверждался на Совете обороны, где, как правило, с докладом выступал министр обороны в присутствии всех главкомов и членов Совета обороны. Членами Совета обороны, как всегда, были генсек, он же председатель и верховный главнокомандующий, премьер-министр, министр иностранных дел и еще несколько членов Политбюро.
      Даже большие учения никогда не проводились спонтанно. Они тоже заранее планировались, потому что под любое учение нужны определенные материальные средства: и горючее, и перевозка по железной дороге, и возвращение после учений. Это стоило больших денег.
      А теперь, если судить по тому, как Коржаков описал ввод войск в Чечню, он готовился абсолютно спонтанно и некомпетентно: Грачев что-то там нарисовал на карте, потом объявил, что за два часа десантным полком возьмет Грозный. Это была не просто ошибка, это — преступление. Преступление министра обороны и тех должностных лиц, кто его послушал.
      В годы Великой Отечественной войны перед проведением любой операции разрабатывалась и отдавалась специальная директива, и там расписывалось, как должны действовать войска. К примеру, при операции на Карельском перешейке, когда нужно было прорвать в 44-м году линию Маннергейма, была разработана директива, каким образом штурмовать долговременные огневые сооружения, что должно было входить в штурмовую группу, каким образом она должна действовать, как должна действовать артиллерия и т. д. А что было сделано в Чечне? Ничего! Никто ни к чему войска не готовил. А ведь Грачев, не скажу, что профан в военном деле. Но одно дело — закончить академию, другое дело — руководить Вооруженными Силами. Грачев же всю жизнь занимался десантными войсками. А десантные войска никогда не штурмовали города. Я не знаю, откуда взял Павел Сергеевич какой-то положительный опыт в использовании воздушно-десантных войск как основной ударной силы армии, но это была ошибка, а судя по тому, какие понесли потери десантники и в целом армия — преступление.
      А. П. Сейчас у нас существует Совет обороны, секретарем которого до недавнего времени был Батурин, а главой Совета — Ельцин. Полагалось, что вся проблематика, связанная с реформой армии, осмысление всего, что связано с военным строительством, находится в этой структуре. Там был аппарат, была прекрасная связь с Генштабом, министерством обороны, теоретики. Вдруг после уничтожения Родионова, возведения Сергеева и бурного объявления военной реформы, по которой округа начинают сливаться, сухопутные войска исчезают, флоты начинают резать корабли, вдруг оказывается, что Батурин выбрасывается из Совета обороны, а рядом с ним создается какая-то загадочная, новая инспекция с функциями проведения военной реформы, Кокошин переходит в эту инспекцию, возникают два органа, которые курируют проблемы реформы. Есть ощущение, что на Ельцина давят различные группировки и различные лоббистские группы, побуждая его на какие-то сверхспонтанные, реактивные, непродуманные решения в военной сфере. И эти решения, предполагаю, планируют люди, безумно далекие от армии и проблем военного строительства, его жена или дочь, группы каких-то банкиров. Это порождает ощущение того, что вообще военная реформа невозможна, что в военную реформу вмешались силы, которые хотят окончательно запутать идею военного строительства, окончательно дискредитировать армию в глазах народа. Вы с высоты своего положения понимаете, что все-таки происходит в сегодняшних военных коридорах власти.
      Д. Я. Александр Андреевич, разрешите коснуться моей личной практики. Я знаю, что секретарем Совета обороны всегда был один из самых осведомленных людей Генерального штаба, или начальник Главного оперативного управления, или заместитель начальника Генерального штаба, или сам начальник Генерального штаба. При мне секретарем Совета обороны являлся начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Сергей Федорович Ахромеев. Секретарь Совета обороны — не формальное лицо, а человек, который обобщает принятое решение на Совете обороны и он же предлагает меры по реализации принятых решений. На ваш поставленный вопрос я могу ответить прямо: все дело в том, что президент Ельцин — Верховный главнокомандующий — никому не верит. И больше всего не верит своей армии, которую не знает и не понимает. Не верил он Родионову, не верит он и Сергееву, не верит он и Батурину, а потому создает все новые и новые структуры, ищет какие-то рычаги, с помощью которых он мог бы управлять Вооруженными Силами. И в силу этого строительство армии идет не по какому-то плану, а по воле тех, кто сегодня удачнее доложит, а докладывают-то лакеи то, что хочет он услышать, с лестью и угодничеством. Ну, к примеру, опять же история с десантными войсками.
      Родионов принял решение сокращать, но кто-то что-то напел, и решение Родионова отменяется: оставить воздушно-десантные войска. Или какие округа слить? Мы в свое время сделали на Урале и Волге один округ. Слили Куйбышев и Свердловск. А на базе Уральского округа сделали армию, которая могла заниматься мобилизационной работой. Российская глубинка. Зачем там было громоздить военные структуры? Мы пошли на сокращения, и они были оправданы. Но если Ельцин стал президентом, то как же так нет Уральского округа? Сделать Уральский округ! Сделать Приволжский округ! И все это не потому, что надо, а потому, что президент так хочет!
      Армию нельзя строить по принципу “я так хочу”, процесс строительства Вооруженных Сил должен быть объективным, подчиняться логике необходимости обороны и возможности государства. Придумать любую доктрину можно, но не любую доктрину можно материально обеспечить. К примеру скажем, Швейцария могла бы написать в своей доктрине: “Опираясь на ядерное оружие…”, но ядерного оружие у нее нет. Поэтому надо исходить не из желания, а из возможности. Что сейчас возможно? Сколько надо иметь Сухопутных войск? 50 дивизий. Нет, не потянем материально. Но вы сохраните технику на эти 50 или 100 дивизий, сохраните офицерский состав, а людей потом в любое время можно подготовить. Ликвидация Сухопутных войск в нашем сухопутном государстве мне видится огромной ошибкой.
      А у нас в каждом округе остается по одной дивизии, сливают ПВО и ВВС, Ракетные войска стратегического назначения с Космическими войсками, кстати, это слияние, наверное, оправдано. Еще в мою бытность шла речь о нем. Но вот войска ПВО и ВВС сливать… ПВО — это стационарные войска, которые охраняют в основном территорию страны. Ведь нужно нам защитить военную промышленность, защитить города, политические и экономические центры.
      А ВВС выполняет задачи в интересах Сухопутных войск. Это войска — поля боя. Теперь в чьих интересах они будут выполнять свои задачи? Сами по себе? У истоков создания противовоздушной обороны стоял маршал Говоров. Артиллерист. Тогда вся система ПВО основывалась на ствольной артиллерии. И вот благодаря тому, что этот вид Вооруженных Сил стал самостоятельным, быстро перешли от ствольной артиллерии к ракетам, и в конце концов пришли к С-300 — самой лучшей противовоздушной системе. Так же и ВВС. Они стали самостоятельным видом и развивались как система, которая должна была бы использоваться в интересах Сухопутных войск. Задача ВВС — завоевать превосходство в воздухе, уничтожать противника на земле, подавлять экономический и оборонный потенциал в глубине его территории. У ВВС и ПВО совершенно разные задачи. И сливать их — глупо.
      А. П. Дмитрий Тимофеевич, интересна ваша характеристика современного генералитета. Ведь некоторые генералы, вы их помнили еще майорами, следили за их продвижением, некоторых генералов вы пестовали, у вас были любимцы, многие нынешние генералы обязаны вам своей карьерой. Не могли бы вы дать несколько характеристик чисто психологических, человеческих Павлу Сергеевичу Грачеву. Что из себя представляет министр обороны, который вас сменил. Кто такой Шапошников? Кто такой Родионов? Кто такой Сергеев? Что это за люди, что за типы личностей, чем они наполнены?
      Д. Я. Знаете, мне очень интересно было читать книгу Коржакова, который по-новому открывает для меня Павла Сергеевича Грачева. Я его таким не знал. В мои годы он был честный служака, хорошо знал свой род войск, довольно неплохо руководил им. Предложил мне его на пост вместо Владислава Ачалова — Дмитрий Семенович Сухоруков.
      Из всех нынешних руководителей, я хорошо знаю начальника Генерального штаба Анатолия Васильевича Квашнина. Когда я командовал Центральной группой войск, он был командиром танкового полка 18-й дивизии. Потом, после окончания академии Генерального штаба, Квашнин пришел в Среднеазиатский округ командиром 78-й танковой дивизии и очень хорошо командовал этой дивизией. Потом уже, после того как я вышел из Лефортова, узнал, что он заместитель начальника главного оперативного управления. А когда начались события в Чечне, его послали туда наводить порядок, и потом он стал командующим войсками Северокавказского округа. У меня о нем за время службы были только самые хорошие впечатления, и моя оценка его была самая положительная.
      А. П. Дмитрий Тимофеевич, ваши суждения интересны и точны, обращается ли нынешнее руководство армии и государства к вам, ищет ли советов, обобщают опыт? Есть ли сегодня, извините за такое слово, спрос на вас?
      Д. Я. Ко мне никто ни разу не обращался, кроме Кокошина. Где-то в 94-м или в 95-м годах он позвонил и хотел встретиться со мной. Тогда стоял вопрос о том, кому подчинить Генеральный штаб. Прорабатывалась идея подчинить Генштаб непосредственно главнокомандующему, то есть президенту. Я ему высказал свою точку зрения: если Генеральный штаб будет подчинен президенту, то, значит, все проблемы, которые решает Генеральный штаб, должен решать президент. Кокошин высказал точку зрения, что министр и его аппарат будут заниматься только боевой подготовкой. Но и для этого министру какой-то орган управления армией нужен. Если Генеральный штаб отдать президенту, то министру придется создавать нечто подобное, и вновь получится дублирование. Я не посоветовал этого делать. Через некоторое время я встретил Сергея Леонидовича Соколова, и он рассказал, что к нему обращались с тем же вопросом. Он поддержал мою точку зрения. Но я уволен в отставку, на мне клеймо “гэкачеписта”, никакого отношения к армии я сейчас не имею. А вот Соколов, Куликов и Петров, Маршалы Советского Союза, являясь советниками и президента, и министра обороны, остаются невостребованными. За эти годы с ними никто ни разу не посоветовался. Знаете почему? Потому что они дают разумные советы и объективные оценки происходящему. А это очень неприятно слышать тем, кто сегодня стоит у руля страны, им не нужны разумные советы, им нужны лесть и покорность. Президент, Чубайс, Березовский не верят и боятся своей армии. А значит, ее нужно просто уничтожить, что, собственно говоря, сегодня и делается…

      Валерий Осипов
      Человек должен сам определять место для отдохновения души. Если бы это было возможно, я выбрал Карелию. Знаете, там летом белой вьюгою проходят по озерам кувшинки. Колют глаза сосновые леса. Полирует охотничьи сапоги вереск. А воздух! Э… одно слово — вкуснотища.
      Несколько тысяч лет назад здесь прошел ледник и оставил твердые костяшки гранитных пальцев. Они всюду. На мху, под землей, в фундаментах домов и береговых укреплениях. В граните сокрыта вечность. Вечность этой спокойной северной природы. Таков карельский городок Высоцк.
      Но не за природными красотами приехал я сюда. Здесь, в Высоцке, начинается пограничная зона. Отсюда на охрану морской границы России уходят пограничные катера. Пограничники гордо именуют их кораблями 3 ранга проекта “Стенка”.
      Центр города — всего несколько пятиэтажек, но он знаменит. Занесен в книгу Гиннесса. Это самый маленький в мире город-порт. От главной улицы до грибных или ягодных полей можно добросить палку.
      Эпицентр жизни городка — морская пограничная бригада. Одна из самых старых в пограничных войсках. Стоит на этом месте с 38-го. Ее матросики не подметают клешем городские улицы, как многие их “братки” в военном флоте России, замершем без топлива у причалов. Они служат и служат так, как это и положено на флоте, — сияет начищенная корабельная бронза, дрожат палубы от прогреваемых двигателей, трепещет на ветру Андреевский флаг. С выходными, но почти без увольнительных. Уходят только по самым важным обстоятельствам. По другим не отпускает магнит границы, кораблей и, конечно, строгий флотский устав.
      В 1987 году бригада получила Знамя Верховного Совета. К слову, Боевое знамя бригада просит себе лет двадцать. Еще с брежневских времен. Не дают. Трудно объяснить мотивировку. Где же наша государственная мудрость и ответственность? Держать без знамени целую боевую часть. Пограничную морскую бригаду. Кто-то пошутил, что корабль для морского пограничника в море заместо собаки. Он по приборам и след возьмет, и нарушителя догонит. Только “обслуживает” эту “собаку” целый экипаж “собаководов”. Экипаж и корабль — одно целое. Когда нужно быстро выйти на рубеж, то зевать не приходится, только успевай поворачиваться. Подводные камни и банки в заливе на каждом шагу. Маневрировать кораблю надо, как танцору в фигурном катании. Нужно быть мастером, чтобы за полтора часа выйти на боевую позицию к “нейтралке”. Капитан 3 ранга Александр Верещагин, командир 205-го, четырнадцать лет ходит на нем в море. Катер, по меркам человеческой жизни, в предпенсионном возрасте. Бригада, как и страна, стареет. Из “молодежи” только один корабль. Получили в прошлом году.
      Катера проекта “Стенка” рассчитаны на 10 лет непрерывной эксплуатации. По истечении их проектировщики приехали, осмотрели катера и увеличили срок эксплуатации еще на пять, а потом еще на столько же. Новых катеров нет. Более того, поставлена задача реанимировать старые катера, которые отходили свое. Возможно, для музея они еще годятся, но выходить на них на “большую волну” опасно, рассыплются. Днища можно пальцем проткнуть.
      Восстановление “ветеранов” легло на специалистов БЧ-5 (боевая часть). Руки матросов, мотористов, механиков. А теперь еще и новые лимиты топлива пришли. Да такие, что останется только красить катера в доках да разок на парад выйти.
      Верещагин — фамилия известная. Только в фильме он таможенник, а в бригаде — пограничник. Командир катера. Ни один дембельский альбом экипажа не обошелся без обыгрывания в рисунках образа командира 205-го. В них он то гонится за пиратами, то контрабандистов берет.
      Но с недавних пор появился в экипаже еще один Верещагин. В команду несколько месяцев назад пришел однофамилец командира.
      Матрос Алексей Верещагин-младший стойко переносит добрые подколы товарищей по поводу такого совпадения. А что, в жизни и не такое бывает. Службе это не помеха, а даже польза, когда фамилия капитана звучит на корабле в два раза чаще.
      “Я на службу ставки уже не делаю”, — сказал недавно в откровенном разговоре мой коллега. Понятно почему. Когда выбирал ее, было другое время. Успешная карьера приносила деньги, славу и весь джентльменский набор — квартиру, машину, дачу. Можно было жить скромненько, но со вкусом. Аппетит приходит во время еды. Сегодня моему приятелю хочется иметь 300 баксов в день. Вольному воля, блаженному рай.
      Сереже Жаворонкову нет двадцати, но он живет уверенностью, что именно служба поставит его на ноги, сделает человеком. Два года оттарабанил срочную и еще хочет остаться на три по контракту. Деньги надо ковать пока горячо, а не с железками возиться. У парня мечта. Стать морским офицером-пограничником. Не пугают его переводы и переезды, неустроенность быта. Он каждый день видит своих офицеров и представляет, на что идет и что выбирает. Но решение уже принял. Написал домой, подал рапорт по команде… “С такими ребятами — хоть куда. Золото мужики у меня в экипаже”, — говорит Верещагин. Может быть, поэтому, несмотря на многие лестные предложения о переводе на штабную работу, он не оставляет командирский мостик 205-го.
      — Куда я от них, от границы? Не привык я к земле, к штабам.
      Командир автоматической тридцатимиллиметровой артиллерийской установки матрос Сурен Богдасаров — внук легендарного штангиста 60-х Сурена Богдасарова, многократного чемпиона Советского Союза. У него не было проблем с тем, чтобы “закосить” от службы. Связей семейных хватало, как говорится. Но на семейном совете решили иначе — Богдасаровы всегда Родине честно служили. И потому ушел служить Сурен на Балтику морским пограничником. Трудно было поначалу после домашних-то разносолов и маминой заботы. Да теперь привык. Возмужал. Полюбил море, службу.
      Недавно Сурен стрелял боевыми. До мишени один кабельтов, то бишь 182 метра. Цель — буй, под ним подразумевалась всплывшая мина. Выдали ему тридцать патронов-снарядов на уничтожение объекта. Оценка — “хорошо”. Еще не снайпер, но все впереди, как 10 месяцев до дембеля.
      Сама бригада по стрельбам заработала пятерку. Высший балл.
      Недалеко от расположения бригады — братская могила. На ней одиннадцать тысяч фамилий тех, кто сложил здесь свои головы в далеком 40-м на “неизвестной” Финской войне. Моряки, как могут, ухаживают за солдатским кладбищем, да вот беда — старый обелиск разрушился от времени, а на новый денег нет.
      Но пока одни солдаты ждут креста памяти, над другими заносит меч лихая военная реформа. На финской стороне стоят в полной боеготовности четыре армейских корпуса. На нашей — один. Стоял…
      Теперь он попал под секвестр. Корпус сокращают. Армия уходит от границы. Уходит от пограничной бригады. На ее плацу остается огромный плакат: “За спиной пограничника — огромная Россия. Она знает и верит — мы защитим ее покой и безопасность”. Подпись — Б. Н. Ельцин. Россия-то огромная.
      За спиной у пограничной бригады нет армии. А значит, случись что, и это будет либо вторая Брестская крепость, либо еще одна братская могила, вроде той, что сейчас рядом с бригадой. Четыре армейских корпуса — это слишком мало на тысячу моряков.
      Матросы-пограничники служат не за страх, а за совесть. Но горькое чувство охватывает их, когда они смотрят, как “закрываются” военные городки армейцев, гаснут огни казарм. С армией как-то спокойнее было, увереннее в себе. Теперь на сотни квадратных километров земли и морских миль пограничники — последняя вооруженная сила России…
      А работы здесь им хватает с избытком. Недавно взяли “контрабандиста” на борту — груз фальшивых эстонских крон. Спустя пару дней задержали баржу с шампанским. В цене наше шампанское у эстонцев… Сообщения о судах, идущих к государственной границе, поступают по нескольку раз в день. Пока мы сидели в кабинете начальника штаба бригады капитана 2 ранга А. Малышева, в течение пятнадцати минут дважды заходил дежурный офицер. Доклад короток и лаконичен: пеленг, курс. Опознание. И приказ такой же — “продолжать наблюдение”. Коротко. Емко.
      Следить, чтобы не открывались бреши на границе — это долг. Он исполняется на совесть. Но, пока пограничники прочесывают каждую милю залива, за их спиной вместе с “огромной Россией” остается квартирный вопрос. Он их не портит, как иных московских граждан. Есть офицеры, которые по 7 лет живут на кораблях.
      Бывший комбриг, капитан 1 ранга Дубинин почти закрыл жилищную брешь. Собрал из матросов строительную бригаду и построил в Высоцке несколько пятиэтажек. В год по дому на 30 квартир, но время идет. Сегодняшним лейтенантам уже придется ютиться по чужим углам.
      Начальника штаба бригады сегодня беспокоит будущая смена. У морских пограничников нет своего училища. Пополнение поступает из флотских кадров. Их надо переучивать. На это уходит время. И далеко не каждый из прибывших способен стать настоящим пограничником.
      А что будет завтра? Трудно сказать. Служба не планируется как времена года. Как шутят в бригаде — мы предполагаем, а граница — располагает.
      Москва — Высоцк — Москва
      Валерий ОСИПОВ

      Служба безопасности газеты “Завтра”
      Сейчас, пожалуй, только информированные историки помнят о том, что одной из основных привилегий, которую получил от Золотоордынского хана Московский царь Иван Калита, было право самому собирать дань для ежегодного ясака орде. На деле, “привилегия” Калиты явилась огромной дипломатической и политической победой русского князя. Ведь из московских земель ушли самые страшные, самые жестокие и беспощадные иноземцы — “баскаки” — сборщики дани. До сих пор рядом с названиями деревень Баскаково всегда стоят Веригино, Оковы, Кресты. Именно баскаки своей свирепостью и беспощадностью чаще всего вызывали народный гнев, восстания, которые давали ордынцам повод еще крепче затянуть на русской шее удавку ига. Прибыльная это была работа — быть “баскаком”. Не зря в их отряды так легко вливались уцелевшие после олеговых походов хазарские жиды…
      Ну да это, скажет читатель, дела давно минувших дней. От Калиты до нас аж целых семь веков. Семь-то оно семь, да вот как бы вновь России не пришлось вспомнить о баскаках…
      Первый раз идею “расплатиться” с Чечней за проигранную войну долгами регионов центру высказали в Кремле как бы невзначай. Вот, мол, есть идея. Ха-ха! Регионы должны в казну деньги, но не платят. Отдадим эти деньги чеченцам. Пусть — ха-ха! — подавятся. Денег-то этих в природе нет. А вот обязательства свои выполним. Да только рано радовались в Кремле.
      Тот, кто предложил Чубайсу и Ко такую форму расчета с Чечней, был далеко не дурак и уж тем более не “враг Ичкерии”. Ведь, по сути, он предложил Чечне официально выступить в роли государственного рэкетира. (Не секрет, что половина обычного уголовного рэкета связана именно с “выбиванием” долгов из должников.) Что это значит? А это значит то, что целые регионы и области со всеми домами, жителями, администраторами, губернаторами и проч… отдавались чеченцам на откуп за долги.
      Должен, к примеру, Воронеж центру сто миллиардов рублей, а не отдает. Долги передаются чеченским аскерам. Добывайте, джигиты. И джигиты едут эти деньги добывать. И ведь добудут! Можно не сомневаться. Когда у губернатора увезут в неизвестном направлении внуков, когда начальнику милиции пришлют в конверте ухо жены, когда областному банкиру начнут делать “обрезание под корень”, — найдутся деньги. Заводы заложат, рудники продадут. Но деньги найдут.
      Читатель скажет — бред. И будет опять не прав. Уже сегодня в Москве зарегистрированы и действуют несколько десятков фирм, которые являются попросту “крышами” чеченских и ингушских преступных группировок. Часть из них действует под видом охранных предприятий и зарегистрирована на русских.
      Чеченцы и ингуши в этих фирмах держат в своих руках бухгалтерский контроль и выступают в роли третьих-четвертых лиц…
      По данным МВД, в Москву после окончания войны уже прибыло больше двухсот боевиков, имеющих серьезную подготовку. Сами чеченцы не стремятся занимать ключевые позиции в “долговом” рэкете, а уступают их ингушам, которые “почему-то милицией считаются более “лояльными” России, чем “непримиримые” ичкерийцы.
      Уже сейчас в Москве действует около десятка “ингушских” фирм, специализирующихся на выбивании долгов из регионов. Пока эти акции осуществляются на уровне “региональных разборок”, когда некоторые главы администраций, мэры и губернаторы обращаются в эти фирмы за содействием в выбивании долгов из должников. Процент, взимаемый рэкетирами, колеблется от 30 до 50 процентов, не считая того, что они еще сами посчитают нужным забрать в качестве “штрафа”.
      Некоторые источники утверждают, что нашумевшее убийство известного петербургского чиновника — дело рук именно такой “фирмы”. Чиновник и его покровители задолжали одному из регионов крупные суммы, взятые под операции с недвижимостью.
      Отчаявшись вернуть долг, некое должностное лицо обратилось к ингушам… Источники утверждают, что после “демонстративного” убийства долг — почти пять млн. долларов — был возвращен с процентами…
      Перевод бюджетных долгов регионов на счета чеченцам помог бы легализовать деятельность преступных группировок, которые “официально” были бы “вынуждены” заняться возвращением федеральных долгов в бюджет Ичкерии.
      Жди, Россия! Скоро поедут по твоим городам и весям новые бородатые баскаки с криками: “Аллах акбар!” под зеленым знаменем, с которого беспощадно смотрит на русских рабов белый ичкерийский волк…
      По данным МВД, ингушская организованная преступная группировка структурно организована в три группы.
      Назранская группа. 150 человек. Сфера деятельности: преступления в финансовой сфере, экономике, прямыми уголовными преступлениями практически не занимается.
      Грозненская группа (в основном жители г. Грозного) — 70 человек. Сфера деятельности: торговля крадеными автомобилями, “киднеппинг”, контроль банков.
      Малгобекская группа (в основном жители Сунженского и Малгобекского районов Ингушетии и Мартановского района Чечни). Более 30 человек. Сфера деятельности: рэкет торговых, посреднических и коммерческих структур в районе парка “Сокольники”.
      Ингушская ОПТ в своей деятельности имеет определенные особенности. Так, “назранская” группа имеет четкую политическую ориентацию: организационную, финансово-хозяйственную и пр. “работу” по созданию независимой Ингушской республики, решению проблем Пригородного района Северной Осетии (поставка оружия, боеприпасов, вербовка и направление боевиков, финансирование операций). Наличие определенного покровительства со стороны политических лидеров Ингушетии, члены тейпов которого входят с состав данной преступной группировки. Поддерживаются устойчивые отношения с Беларусью, прибалтийскими республиками, Испанией, Швейцарией.
      Грозненской ОПТ присуще членство родственных связей и наличие чеченцев, попытки контроля над серьезными коммерческими структурами, в т. ч.: “Инвестбизнесбанком”, КБ “Останкино”, Международным фондом им. Станиславского, АО “Транссервис” (бывший 20-й таксопарк), внедрение своих людей в кредитно-финансовые структуры (в частности, отмечена попытка захвата руководящих постов в банке “Стройновация”).
      Почему мы упомянули названия некоторых фирм и их учредителей? Да потому что очень уж эта схема напоминала структуру по отмыву неких денег. Разветвленную, сплоченную и весьма запутанную.
      Поэтому, пользуясь возможностью, мы обращаемся к перечисленным фирмам с вопросами:
      Правда ли, что ЧОП “Секьюритер” и возглавляющий его Тамбиев занимаются выбиванием долгов? И, в частности, действуют в интересах администрации Таймырского и Ямало-Ненецкого округов?
      Связано ли ЧОП “Секьюритер” и другие перечисленные фирмы с чечено-ингушскими преступными группировками?
      Правда ли, что с помощью всех этих ЧОП, АОЗТ, ЗАО и т. д. идет отмывание криминальных денег?
      Насколько достоверны слухи, что все перечисленные компании и фирмы являются “крышей” чечено-ингушской преступной группировки?
      Эти же вопросы мы адресуем и ГУВД Москвы, Уголовному розыску и РУООПу.
      СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ ГАЗЕТЫ “ЗАВТРА”

      Александр Рябцев
      ПОЗИЦИЯ СТАРООБРЯДЦЕВ ПО НОВОМУ ЗАКОНУ О СВОБОДЕ СОВЕСТИ
      Спасибо газете “Завтра”, согласившейся опубликовать этот полемический материал об отношении православных старообрядцев к принятому Федеральным Собранием закону “О свободе совести и о религиозных объединениях”…
      Обнародовать позицию старообрядцев в российских СМИ крайне сложно. Не удалось, например, опубликовать обращение старообрядческого митрополита Московского и всея Руси Алимпия к президенту в “Независимой газете”, несмотря на обилие в ней материалов, посвященных данному закону и на пламенные призывы газеты присоединиться к дискуссии. Сотрудники “Независимой” заявили, что старообрядческий митрополит — не Папа Римский и не президент Клинтон, чтобы публиковать его обращение. Видимо, существует негласная установка: убедить общественность в том, что все традиционные российский конфессии поддерживают закон “О свободе совести…”, а против выступают только пришлые проповедники и Аум Синрике.
      Хочу заранее объяснить, почему эта статья местами написана достаточно резко, иначе у читателей может возникнуть превратное впечатление о мотивах, которыми руководствовался автор. Дело в том, что текст закона “О свободе совести и о религиозных объединениях” в своих основных положениях был написан, как нам представляется, отнюдь не в Государственной думе, а в московской Патриархии. Этого текста, за исключением узкого круга лиц, до момента принятия никто и не видел. Представители Патриархии вводили в заблуждение как депутатов, так и широкую общественность и когда говорили, что данный закон обсуждался с руководством традиционных конфессий и получил их одобрение, и когда утверждали, что целью принятия закона является-де противодействие чуждым верованиям и тоталитарным сектам… Со старообрядцами этот закон никто не обсуждал! А основная, на наш взгляд, цель этого закона — дальнейшее усиление московской Патриархии и упрочение ее привилегированного положения. Беспрецедентен тот нажим, граничащий с шантажом, который оказывается Патриархией и на власть, и на оппозицию, и на неподготовленное общественное мнение. Оппозиция попала в ловушку, расставленную РПЦ, став фактически заложницей тех высказываний, которые сделали ее лидеры как под влиянием недобросовестной информации, так и в пылу полемики с президентом. Большую услугу Патриархии в ее пропагандистской кампании оказали обращения президента Клинтона и Папы Римского. Хочется в связи с этим напомнить, что настоящая независимость заключается в спокойном игнорировании иностранного нажима. Поступать же всегда не так, как советуют из-за рубежа, а наоборот, есть такая же зависимость, как и покорное следование иностранной воле.
      Никаких помех деятельности тоталитарных сект типа Аум Синрике закон “О свободе совести…” не создает. Еще раз подчеркнем — никаких! Те, которые принимали закон, ошибались, а те, кто писали, — лгали, когда утверждали, что деятельности вредных сект будет мешать та громоздкая система регистрации религиозных организаций, которая предусматривается данным законом. В обоснование этой громоздкой системы выдвигается совершенно абсурдное утверждение: вредные секты, дескать, не смогут зарегистрироваться, не смогут получить юридического лица и поэтому исчезнут из нашей жизни. Да откуда известно, что сектанты жаждут зарегистрироваться? Они и без регистрации превосходно живут. Это государству необходимо, чтобы любая более или менее значимая общественная организация была зарегистрирована. Незарегистрированных контролировать значительно труднее, практически невозможно. О незарегистрированных же ничего неизвестно. Ни место обитания, ни состав руководства, которое можно было бы в случае чего привлечь к ответственности, ни основ вероучения. Поэтому регистрация должна быть максимально облегчена. Максимально затруднена должна быть деятельность без регистрации.
      Теперь о юридическом лице. Ну ладно, не дадут вредной секте права юридического лица — разве она не сможет покупать, продавать, получать в дар, владеть собственностью? Да еще как сможет! Организует какое-нибудь акционерное общество с ограниченной ответственностью, благотворительный фонд или иную, внешне нерелигиозную организацию. Значит, дело не в “тоталитарных сектах” и ограничении прав иностранцев. А в чем? Попытаемся разобраться.
      Начнем с преамбулы: “…Уважая православие как неотъемлемую часть общероссийского исторического, духовного и культурного наследия, равно как и многомиллионный ислам, а также буддизм, иудаизм и другие традиционно существующие в Российской Федерации религии…” Правда, Российская Федерация существует всего несколько лет, и “традиционно существующих” религий у нее в принципе быть не может. Правильнее было бы написать “в России”. Ну да ладно — второпях писали. Но где же старообрядцы?
      Митрополит Кирилл на пресс-конференции сказал, что, мол, не надо беспокоиться — они входят в число православных. Во-первых, уважаемому митрополиту Кириллу никто не давал права толковать законы — это чисто государственная функция, а во-вторых, старообрядцы не признают за представителями московской Патриархии права решать, кто православный, а кто нет. В современных же условиях большинство чиновников будет понимать “православие” как “московская Патриархия”. В правовых актах термины должны быть предельно ясны. Законодатели Индии, например, понимая, что слово “индусы” будет непременно толковаться как “индуисты”, внесли в Конституцию (в Конституцию!) пояснение: “название “индусы” должны толковаться как включающее и лиц, исповедующих сикхскую, джайнистскую и буддийскую религию…”
      Хочется обратить внимание еще на одно обстоятельство. Смысловой ряд “православие, ислам, буддизм, иудаизм” составлен заведомо некорректно. Ведь ислам, буддизм и иудаизм — это обобщенные названия мировых религий, а православие — одна из частей христианства (здесь не рассматривается, какая вера истинная, а какая ложная, а приводится общепринятая классификация). Если бы хотели написать корректно, то написали бы: “христианство, ислам, буддизм, иудаизм”; или: “православие, ислам суннитского толка, ламаизм, ортодоксальный (или реформаторский) иудаизм”.
      Говорят, что преамбула не имеет никакого юридического значения. Да, не имеет, если взять ее саму по себе. А если вместе со статьей 8-й рассматриваемого закона, то очень даже имеет. По этой статье появляются конфессии общероссийского и регионального значения с весьма различными правами. Чтобы стать общероссийской, конфессия должна иметь местные организации не менее чем в 45 субъектах Российской Федерации. Но это еще не все, необходимо также решение правительства. Русская православная Старообрядческая Церковь имеет приходы в 43 субъектах, не считая приходов в Белоруссии, на Украине, в Молдавии, в Казахстане, в Румынии, в США, в Канаде и в Австралии, так что ей общероссийский статус не грозит, придется довольствоваться региональным…
      В общем, конфессией общероссийского значения у нас будет все та же московская Патриархия. Для тех же, кто не захочет признать главенствующую роль синода, имеется и кнут. Если по старому закону прекратить деятельность религиозной организации мог только суд, то теперь еще до суда эту деятельность можно “приостановить” по произвольному решению прокурора или чиновника “органа регистрации”. Сознательно выброшено из нового закона положение, существовавшее в старом, а именно: “Нарушение законодательства отдельными членами религиозных объединений не влечет ответственности всего объединения в целом”. Представляете, какая благодать — внедряется свой провокатор во враждебную религиозную организацию, хулиганит там, а всю конфессию “приостанавливают” к вящей славе святейшего синода РПЦ.
      Если кто-то из многочисленной паствы РПЦ радуется тому, что другим (особенно соперничающим) конфессиям будет плохо, а в самой РПЦ всем будет хорошо, то он сильно ошибается. Отнюдь не всем. В статье 3-й пункт 5-й принятого закона значится: “Никто… не может подвергаться принуждению… к неучастию в богослужениях, иных религиозных обрядах и церемониях, в деятельности религиозных объединений”. Во-первых, это значит, что никого нельзя исключить из религиозной организации никаким способом, что бы он ни творил. Во-вторых, это значит, что в храме нельзя вводить для посетителей особые правила, отличающиеся от общепринятых правил поведения на улице, то есть требовать от некрещеных, чтобы они не присутствовали на литургии верных и т.д. А в-третьих, это значит, что создана правовая база для экуменических молений, ибо никому, даже иноверному, нельзя запретить молиться вместе с православными в православных храмах, причем тем способом, каким этот иноверец хочет, лишь бы этот способ не слишком сильно нарушал общественный порядок.
      Составители закона побеспокоились о том, чтобы собственность РПЦ была под жестким контролем синодального руководства и никуда не уплывала, а наоборот, прирастала подарками от государства. Не забыли и о возможности прихватывать чужое. Дело в том, что большая часть передаваемого государством в РПЦ имущества имеет старообрядческое происхождение. Это имущество либо было ранее национализировано, либо похищено из старообрядческих храмов и жилищ, а потом конфисковано на таможнях и в других местах. У этого имущества (особенно у медного литья) имеются четкие признаки, позволяющие утверждать, что данные иконы, другие предметы культа ранее принадлежали старообрядцам и к РПЦ никакого отношения не имеют. Более того, на некоторых имеются надписи, ясно говорящие о том, что это собственность конкретного старообрядческого прихода. Тем не менее представители РПЦ бессовестно присваивают подобные предметы.
      Самый яркий пример подобной практики — история с трехтонным колоколом, переданным в недавно построенную копию Казанского собора на Красной площади. На колоколе имеется литая надпись, гласящая о том, что это дар семьи Морозовых московскому кафедральному старообрядческому Покровскому собору в память об умерших родственниках, имена которых перечислены тут же на колоколе (в том числе и знаменитый Савва Морозов). Колокол долгое время стоял на площади у Казанского собора, где его и обнаружили московские старообрядцы. Митрополит Алимпий написал очень спокойное и доброжелательное письмо патриарху Алексию с просьбой отдать колокол законным владельцам. Представители митрополита отвезли это письмо в приемную в Даниловом монастыре. В приемной их продержали, не дав присесть, несколько часов, а потом объяснили, что просьба напрасна. Патриархия, мол, достаточно сильна, чтобы игнорировать любые, в том числе и справедливые обращения. Колокол остался у захватчиков. Он, правда, из-за своей большой величины никак не помещался на миниатюрной колокольне Казанского собора. Ничего, разломали колокольню, втащили колокол, а колокольню построили заново…
      Чтобы исключить подобные эксцессы в будущем, в декабре 1996 года было организовано обращение старообрядческих конфессий в Государственную думу. Старообрядцы просили законодателей внести в правовые акты положение о том, чтобы передаваемое в религиозные организации имущество проверялось на конфессиональную принадлежность, и только после такой проверки передавалось законным владельцам. Авторы текста закона проигнорировали это обращение.
      Принятие закона “О свободе совести…” будет означать откат (в деле веротерпимости и свободы совести) за 1905 год! И что это за издевательство — каждые семь лет менять основополагающие законы? Только-только закончили перерегистрацию, согласно предыдущему закону (в некоторых приходам несколько месяцев назад), как начинай все сызнова! Выделено на перерегистрацию два года. Вроде бы много. А на деле? Возьмем пример Москвы. Больше тысячи религиозных организаций. В Управлении юстиции три приемных дня в неделю. Четыре приемных часа в приемный день. То одного чиновника нет, то другого. Для оформления документов надо наведаться минимум шесть раз (собственный опыт). Несложный подсчет показывает, что на каждую религиозную организацию отведено десять минут на прием! За это время не то что устав прочесть — разглядеть посетителя не удастся. Значит, надо увеличивать штат чиновников. А кому-то надо раньше всех, а у кого-то еще какие-нибудь проблемы. Вот вам и дополнительная подпитка коррупции. Это в Москве. А в “субъектах Федерации”? Представьте себе несчастных старост общин (как правило, это старые бабки), которым надо по десять раз таскаться в областной центр, двадцать раз переделывать непонятные бумаги. Они найдут для благодетелей слова благодарности, не сомневайтесь! Причем это касается всех вероисповеданий. Это только верхушка РПЦ будет довольна. А приходам на местах правительство разъяснит через свои СМИ (и будет абсолютно право), кто это устроил верующим такую радостную жизнь с перерегистрацией…
      15 августа 1997 года состоялось заседание Совета Митрополии Русской Православной Старообрядческой Церкви. Вот выдержка из его решения: “Новый Закон по сравнению с действующим Законом “О свободе вероисповеданий” (1990-95 гг.) значительно осложняет отношения Церкви и Государства… Считаем действующий Закон более приемлемым. А для решения проблемы новообразующихся нетрадиционных для России религиозных групп, а также для регулирования экспансивных действий иностранных проповедников чуждых России религий, глубоко тревожащих и нас, может быть принят особый Закон, направленный на решение именно этих задач и не затрагивающий нынешнее свободное положение традиционных конфессий”.

      Владимир Бондаренко
      Когда-то в Ясную Поляну к великому писателю земли Русской Льву Николаевичу Толстому приезжали на поклон многие писатели самых разных взглядов. От Тургенева до Мережковского…
      Может быть, эту яснополянскую традицию и решил продолжить нынешний директор музея-заповедника Владимир Ильич Толстой, праправнук нашего классика.
      Владимиру Ильичу удается на редкость многое. То ли судьба благосклонна, то ли Ясная Поляна давно заждалась своего хозяина и сама потворствует всем его начинаниям, но за годы директорства нынешнего Толстого дела музея явно пошли к лучшему…
      Знало старшее поколение рода Толстых, кого предлагать министерству культуры на место руководителя музея. Милейший, добрейший, интеллигентнейший, влюбленный в свою жену Катю и в своих детей, Владимир Ильич оказался решительным, уверенным в себе и даже в чем-то жестким директором. Ему мало хорошего толстовского музея, он замахивается на большее — на новый центр современной русской культуры, он хочет из Ясной Поляны влиять, в самом прямом и хорошем смысле, на современный литературный процесс.
      Долго по Москве ходили слухи, что Толстой вместе с Анатолием Кимом задумали новый литературно-художественный журнал. И не просто еще один из толстых журналов, а журнал нового типа. Никто не верил в его рождение в пору, когда и старые известнейшие журналы еле выживают. Но появился первый номер “Ясной Поляны”, и все любители литературы ахнули, замерли, затаились. Случайность или на самом деле новая традиция? И вот сейчас вышел второй номер, в работе — третий…
      Подробнее о журнале я расскажу в следующем номере “Дня литературы”, а сейчас поделюсь впечатлениями о другом, столь же трудновыполнимом замысле Владимира Толстого, который тем не менее уже второй год блестяще реализуется.
      Дело в том, что праправнук Льва Николаевича не только любит и ценит своего великого предка, но любит и ценит современную русскую литературу. И будучи знатоком русской прозы, он не может и не хочет делить по непонятным причинам Распутина и Маканина, Белова и Битова, Бородина и Кима, Курбатова и Басинского, Личутина и Быкова, Бондарева и Астафьева… Писатель имеет право ясно выражать свою гражданскую позицию, быть приверженцем той или иной идеологии, но цена его как писателя определяется книгами… И на книжной полке у Владимира стоят рядом творения этих блестящих мастеров русской прозы. Одних книжных полок ему мало. Он с непосредственностью провинциала заманивает к себе на яснополянские встречи наших ведущих художников слова самых разных политических взглядов.
      Планка высоты определяется сама собой как в журнале “Ясная Поляна”, так и на яснополянских встречах. Скажем, журнал начинается малоизвестными вариантами из великих толстовских творений… Как после этого поместить по протекции или ради эксперимента какие-нибудь пробы пера или поиски жанра? Трудная досталась доля Анатолию Киму, выбирающему современную прозу для “Ясной Поляны”! Эта яснополянская планка высоты определяет и встречи писателей под раскидистой сосной. Как-то неловко и себя восхвалять, и поносить кого-то, и делить писателей на кланы и союзы, когда прямо за тобой окна кабинета великого старца. Он как бы наблюдал за нами, решал: примет у себя или откажет, как пустомелям и болтунам. Лев Николаевич не очень любил так называемых “литературных людей”.
      Может быть, поэтому и на первых, прошлогодних, и на этих сентябрьских встречах “литературные люди” из разных газет, телекомпаний, секретариатов сами не появлялись. Никто не кричал: “раздавите гадину”, никто не боролся с шовинизмом. Таких борцов просто не было, их дух Льва Толстого не допустил.
      Мне понравилось, что не было ни одной телекомпании. Не знаю, звал Владимир Толстой телевизионщиков или нет, но их присутствие сняло бы некую высокую мистику яснополянских встреч. Это был гамбургский счет современной литературы. В прошлом году центром дискуссии о судьбах русской литературы были выступления Владимира Личутина и Андрея Битова. Сегодня яснополянская планка высоты поддерживалась Леонидом Бородиным и Владимиром Маканиным, Валентином Курбатовым и Анатолием Кимом, Тимуром Зульфикаровым и Львом Аннинским… Важным было и то, что в Ясную Поляну приехало много молодых талантливых писателей, легко отбросивших былое противостояние своих старших собратьев. Антон Уткин и Владимир Карпов, Владислав Отрошенко и Олег Павлов, Петр Алешковский и Владимир Сотников… Может быть, эти чтения под сосной и дадут импульс новым творениям молодых прозаиков России?
      Да и что им было делить? Все равно к Толстому никакие постмодернисты, садомазохисты, ревизионисты и прочие выпендрежники не поехали. Петр Алешковский и Антон Уткин свою современную реалистическую прозу могут свободно печатать и в “Москве”, и в “Новом мире”, и в “Нашем современнике”, и в “Ясной Поляне”. Так же, как Михаил Попов и Александр Сегень, Петр Паламарчук и Сергей Сибирцев. Встречи становятся традиционными и, естественно, приурочиваются к дню рождения Льва Николаевича Толстого — 8 сентября. Когда-то великий музейщик Семен Гейченко сделал неотъемлемой частью пушкинского Михайловского ежегодные Дни поэзии. С трудом, но они проходят и в наши тревожные годы. Сейчас Владимир Толстой закладывает новую яснополянскую традицию, превращая день рождения Льва Толстого в праздник всей русской культуры. Так писательские яснополянские встречи плавно перетекли в открытие фотовыставки одного из лучших фотохудожников мира Павла Кривцова. Тем более, что среди работ Кривцова, кроме чудного яснополянского цикла, который будет целиком опубликован в будущем номере “Дня литературы”, немало и портретов лучших писателей России: Леонид Леонов, Юрий Бондарев, Евгений Носов, Виктор Астафьев, Валентин Распутин… Такую выставку обязательно надо бы провести по городам России, а для начала показать и в Союзе писателей на Комсомольском проспекте…
      После открытия фотовыставки Кривцова — концерт нашей народной певицы Татьяны Петровой. На другой день — премьера прямо в Ясной Поляне спектакля Тульского академического театра “Семейное счастье” по прозе Льва Толстого. А еще поездки — в Никольское-Вяземское, второе имение Толстых, в Поленово… Все — усилиями худенького, влюбленного в свое дело не меньше, чем в свою любимую жену, настойчивого в воплощении замыслов Владимира Ильича Толстого. Он осел в Ясной Поляне надолго и всерьез. Не случайно он отказался от тульской пятикомнатной квартиры и предпочел поселиться в самой Ясной Поляне, в чудном деревянном доме на окраине деревни. Думаю, этот дом со временем станет еще одним памятником литературы. Гостеприимный дом для русской литературы, построенный каким-то изобретательным умельцем: с балконами и террасами, с потайными комнатами и подземными люками, с резной мебелью и дубовыми потолками. Говорят, этот дом предлагали купить Александру Солженицыну, когда он вернулся в Россию. Но, думаю, соседство с яснополянским мудрецом давило бы на Александра Исаевича. А вот приехать на третьи яснополянские встречи ему было бы полезно. Как и другим нашим патриархам литературы — Юрию Бондареву, Евгению Носову… В данном случае можно и поучиться у молодых прозаиков мудрости соучастия, взаимодействия, взаимопонимания… Под сенью яснополянской сосны много мудрых мыслей пришло бы в голову.

      Александр Синцов
      Когда сына арестовали, она попала в автокатастрофу, переломала ноги. Спустя полгода едва выкарабкалась из инфаркта. А потом вдруг вся покрылась экземой. Кажется, что она помечена этими незаживающими язвочками на руках, на лице. Сын будто опять заразил ее родовой горячкой. Хотя уже тридцать лет прошло, как он отпочковался, а ее откачали, вытащили с того света после полного переливания крови.
      Младенчиком он был обыкновенным, но уже в первом классе в него закралась какая-то тайна, так что ей все хотелось к нему в душу “залезть” — так она говорила, и посмотреть, что там?
      А духовно он от нее оторвался еще раньше, кажется, в ясельках, когда она со всей страстью кинулась от пеленок к “служебной деятельности”, определив, наконец, его в “детское учреждение”. Тогда она с облегчением перестала чувствовать его. Потом спохватилась, устрашившись одиночества, но ласковость в нем уже окостенела, он никак не хотел целовать ее, а если и тискал, то слишком шаловливо и грубо.
      Он рос и взращивал эту тайну в себе.
      Она давно смирилась, думала, что у всех так бывает.
      Он уже учился на третьем курсе заочного юридического, имел “ауди”, говорил ей, что занимается частной адвокатской практикой. Она верила. Настораживало ее только обилие “черных” друзей у него. “Валера, у нас в городе что, вторая Чечня?” — спрашивала она. Он говорил, что они отличные, смелые ребята.
      Местная газета писала про убийства, но она думала, что “сплетница” просто подражает столичным.
      А потом пришла милиция с обыском, и она узнала, что сын — организатор покушения на одного “нового” в их городке и уже сидит в тюрьме.
      Именно тогда, через неделю после обыска, в Москве, куда она приехала “хлопотать”, ее и сшибла машина.
      Только через два месяца на костылях она смогла опять прийти к сыну с передачей и повыть у тюрьмы вместе с другими матерями.
      Тюрьма — старый острог с новейшими телекамерами на углах и у въездных ворот — была теперь ее клубом. Еще издали, на подходе, выцеливал ее волоокий глаз объектива, брал на мушку, вел до дверей в приемное отделение. И она опять скандалила с контролером, не могла понять, почему можно только “фабричную выпечку”, а не любимые сыном пирожки ее собственного изготовления.
      Вообще, она теперь стала часто ссориться по мелочам — в автобусе, электричке, во дворе, и совсем потеряла интерес к битве за “народную идею”, чем занималась последние пять лет. Она еще ходила на заседания Движения, выступала там так же горячо, как прежде, в защиту обездоленных, но уже не могла затеять ни одной громкой акции в своем городке, на которые была большая мастерица.
      На даче у нее был отменный, культурнейший малинник, смородинник, а нынче вдруг, в столь урожайный год, она не “закрутила” ни одной банки варенья, все раздала — соседям, в больницу, в церковь, в редакцию местной газеты…
      Она теперь жила в мире недосказанности, юридических крючков и лжи.
      Правды не было ни в письмах сына из тюрьмы, ни в ее “кассациях”, ни в прокурорских отписках. Не будет правды и в суде — она чувствовала — и в приговоре.
      Правдива была только ее боль, потому она дорожила своей болью, жила ею, понемногу от нее сходила с ума.
      Ее нисколько не успокаивало, что жертва ее сына — выжил. Киллер не попал в голову, его спугнули. И уже через месяц этот крутой “подранок” снова сидел в своем офисе и под прикрытием рекламного агентства опять держал лапу на перевалке маковой соломки из Таджикистана в Москву.
      В каждом из кольцевых московских райцентров есть такие заставы.
      Потому здесь и происходят бои столичных заказчиков с местными перехватчиками. Бьется молодежь насмерть, как на войне. Бывшие пионеры стреляют в пионеров, комсомольцы — в комсомольцев. И вот чада, единственного, хорошо пристроенного этого “нового”, вдруг находят с тремя дырками. И у его матери, бывшего главного идеолога района, нынешней хозяйки местной газеты, отнимается речь.
      Немая редакторша не первой молодости вдруг начинает не в меру краситься и пудриться по утрам. Бывшая голосистой повелительницей в семье, становится жалкой наймичкой, с невиданной страстью стирает и перестирывает, задумывает капитальный ремонт совсем новой квартиры.
      Ее-то сын на свободе и жив, но она чувствует его кабалу, которая пострашней острожной. Хотя знающие люди и успокаивают ее, передают верные сведения из воровских законов, что дважды в одного не стреляют, но она не верит, а лишь благодарит за помощь и изображает облегчение.
      По ночам ей не спится, и она сочиняет сценарный проект на двухсотсерийный (!) фильм о судьбах русских женщин, вклеивает в текст иллюстрации, беспощадно выкрамсывая их из энциклопедии. Ездит с бумагами на “Мосфильм”, над ней там посмеиваются за глаза как над очередной шизой. Она не замечает этого, продолжает сочинять какие-то неправдоподобные счастливые истории.
      Через несколько месяцев от ее душевной травмы остается только сильное заикание.
      Нынешним летом она уже пишет свои “Июньские тезисы” и приносит к нам в редакцию:
      “За последние три-четыре года в стране осознанно и весьма профессионально был создан и незаметными для простого обывателя шагами укрепился неведомый доселе по своей изощренности и цинизму криминальный режим, насаждающий и использующий идеологию криминального мира как основу государственной власти. Использующий криминальные элементы в судебном, карательном и других аппаратах государственного регулирования. Большинство бандитов уверены (поговорите с любым), что ими никто не управляет, и что чуть ли не они сами управляют чиновниками и государством — разумеется, никто из них не задумывается, кому и по каким причинам было выгодно создать такую ситуацию (уж не они ли сами ее создали?). Чтобы управлять беззаконно и неограниченное время — нужен террор. Как создать террор в государстве, где официально вроде бы “демократия”? Как сделать так, чтобы все боялись в отсутствии концлагерей? Надо лишь внедрить криминальную идеологию во все сферы человеческого бытия!
      Надо твердо понимать, что даже если бы завтра поймали убийцу Листьева, на этом дело не кончилось. Концепция террора заставляет найти оправдание содеянному — если убийство успешно состоялось, убитый автоматически становится героем (пример Листьева). Если убийство сорвалось, существует два варианта — все тот же Березовский и Федоров.
      Березовский втягивается в олигархию, всячески содействует укреплению режима, получает, соответственно, все блага от режима: безопасность, доступ к госресурсам, власть (при этом неважно, что об этом думают люди) — он хороший, но чуть не стал жертвой случайного криминала.
      Федоров — переходит в оппозицию к режиму, его карьера кончена, его имя очернено, его предприятие разорено, сам он непонятно где живет, он плохой, так ему и надо, не будет заниматься своими черными делишками (при этом неважно, что об этом думают люди — еще вчера он вроде бы был очень хороший)…”
      После опубликования этих “тезисов” в районной газете к редакторше пришла с трехлитровой банкой малины “рябая” мать замыслившего убийство. Они обнялись и плакали, соединенные страшным родством.
      В порыве просветления редакторша даже написала письмо прокурору, чтобы сыну “рябой” заменили меру пресечения на подписку о невыезде. Стала просить сына простить стрелков. Но сын сказал: “Мама, это не твое дело. Ты устала, я понимаю. Съезди куда-нибудь. Денег я тебе дам”.
      Но она ездит теперь только на дачу новой подруги.
      * * *
      От автора: обе женщины — друзья нашей редакции, одна из них даже публиковалась в “Завтра”, о другой мы писали. Но по понятным причинам сейчас я не называю их имен.
      Егорьевск

      Константин Ли
      Автор этих заметок — один из тех одиноких русских молодых людей, коих в большом количестве наплодил на улицах наших городов ельцинский режим. Ранняя комсомольская юность закончилась у него бродячей молодостью: студенчество оборвалось на третьем курсе, семья — на четвертом году супружества, собственное дело — в зародыше. Было падение вниз, потом толчок о дно и подъем к свету. Короче говоря, у Константина Ли хватило сил отряхнуть прах “демократических преобразований”, личных бед и, написав несколько очерков уездной жизни последнего времени, появиться с ними у нас в редакции.
      1.
      Я шел мимо единственной светящейся палатки и вдруг услышал звуки, которым сначала не придал значения. Но через несколько шагов я остановился. Какая-то возбуждающе-нервная, приятно-волнующая дрожь пробежала по спине и вырвалась через руки. Закурил последнюю сигарету, пустую пачку сунул в карман. Еще пьяная моя голова вдруг заработала с невероятной скоростью. Догадки моментально переросли в уверенность, желание — в действие. Все еще стоя спиной к источнику этих звуков, я, переработав очередную порцию “явского” дерева, вновь прислушался. Да, это был храп.
      Буквально через секунду после того, как меня осенила эта догадка, я уже знал, что буду делать дальше.
      Подошел к ларьку. Продавец, молодой парень лет двадцати, развалившись на топчане, спал. Руки подметают пол, рот ловит ворон, грудь, как настольная книга, открыта на любимой главе. На прилавке полупустая бутылка водки, пластмассовый стаканчик, огрызок “сникерса”. В общем, вполне нормальный, не отличающийся оригинальностью пьяный заснувший продавец.
      Всю эту картину я наблюдал сквозь запотевшее стекло закрытой форточки, которое в данный момент интересовало меня больше всего.
      Постучал. Никакого эффекта. Постучал сильнее. Храп чуть стих, но через пару мгновений возобновился с еще большей громкостью.
      Железная дверь не поддалась. Нажав на окошко, убедился, что и оно закрыто. А как насчет покрепче? Рассмотрев повнимательнее механизм удержания рамы окошка в закрытом положении, я нашел ее оригинальной, до совершенства простой и в то же время вполне надежной. Весь замок состоял из столовой вилки, воткнутой в щель со внутренней стороны форточки. Парень знал свое дело — вилка была из нержавейки, и загнуть ее без лишнего шума было невозможно.
      Ножа я не носил, а из всего, что могло бы пригодиться, в карманах я обнаружил только ключи от моего сарайчика с частичными удобствами. Голова трезвела и стала работать медленнее. Еще раз осмотрев окошко, я буквально сразу понял, что минуты через три у меня будет и закурить, и выпить, и закусить. Рама была плотно закрыта и подперта столовым прибором, это верно. Но вот начинка этой рамы — стекло, крепилось тремя гвоздиками, и эти гвоздики, вот они, снаружи, у меня перед носом.
      Три гвоздя — три минуты, никакого шума, никакого сломанного инвентаря — погнутой вилки — и стекло у меня в руках. Через секунду оно утонуло в снегу на крыше палатки.
      Я обчистил все в радиусе, равном длине моей руки, умноженной на два. Люблю геометрию. И рыночную экономику. Об одном пожалел: от геометрии у меня голова большая, а от рыночной экономики руки короткие. Не смог я влезть со своей головой в окошко и радиус моих действий оказался невелик: не смог дотянуться до кассы. Остатки пиршества — недопитую водку и кусок шоколада, решил оставить — пусть парнишка, когда проснется, опохмелится, а остальное уж извини, брат, разделил по-братски.
      2.
      Всех преступников тянет на место преступления, всем это известно с детства. Знаю об этом и я. Теперь уже не из книжек и фильмов, а по собственному опыту. Тянет, как детей к запрещенной родителями вазочке, как альпинистов к вершине, на которой уже был сломан не один человеческий позвоночник, как к любимой женщине, с которой только вчера поссорился, распрощавшись навсегда. И я, как художник, сотворивший гениальную картину и выставивший ее на всеобщее обозрение и вдруг испугавшийся, что ее не поймут, не примут, решил пойти посмотреть на реакцию зрителей, да и на свое произведение — так ли оно на самом деле совершенно.
      Хоть и был уверен, что меня никто не видел, все же решил замаскироваться. Грязная рабочая телогрейка, черная вязаная шапочка, валенки и подросшая за ночь щетина составили весь мой камуфляж.
      Стрельнул по дороге у мужика “Беломор”, хоть в кармане и лежал дорогой “PARLAMENT”. Береженого все бережет. Вот и мое поле деятельности. Штук пять мужиков местного прикида кучкуются, сердце у меня расходится. Но я иду, курю и, стараясь беззаботно улыбаться, протягиваю руку Женьке, моему старому дружку, одному из тех пяти.
      — Что за толпа, больше трех не собираться, — плоско произношу дежурное приветствие. Мужики, все знакомые, кивнули в ответ. — Есть чего опохмелиться? — этот вопрос здесь как пароль, как ответ на вопрос о здоровье, он никого и ни к чему не обязывает, задавая его, все знают ответ: “Да откуда, сам болею”. Так было и в этот раз.
      — Во, видал, Серегу бомбанули. — У Женьки все продавцы в палатках были Сереги. Считавшийся “авторитетом” среди этих пяти и еще нескольких им подобных, он не вправе был не знать “элиту” своего района, состоявшую из палаточников и продавцов продовольственных магазинов, у которых можно было взять иногда под “тады” бутылку водочки.
      — Как бомбанули, когда? — удивление, как мне показалось, получилось почти настоящим, похмельным.
      — Да никак, — продолжал другой из пяти, — ночью подошли четверо, в окно автомат — и все.
      Теперь я удивился уж точно по-настоящему, но поймал себя на том, что это удивление, вылезшее на мое лицо, какое-то не подходящее к услышанному. Я улыбался. Взяв, как мог, себя в руки, я взглянул на ларек. Железные ставни, которые должны были спасти и уберечь от меня табачно-алкогольно-продовольственную продукцию этой ночью, были сейчас закрыты. Около железной двери стояла белая “девятка”.
      — Много унесли?
      — Много. Все. Весь товар и выручку — миллион двести.
      — Миллион восемьсот, — с неопровержимой уверенностью вставил еще один из пяти.
      — Бутылку Сереге оставили, сказали, чтоб выпил за удачу.
      — Милиция приезжала?
      — Какая милиция, вон машина стоит, хозяева приехали — Принц Витька, никакой милиции не надо. — Женька знал не только Серег-продавцов, но и всех Принцев. Я тоже знаю Майка Тайсона. И он меня. Но мы просто об этом молчим.
      Вышел Серега (пусть будет Серега), я его не узнал, а скорее почувствовал как родного, с которым был разлучен долгие годы. Выражение его физиономии было однозначно: нервный стресс вследствие испуга. Не думаю, что он так сильно испугался тех четверых, державших его на мушке сегодня ночью, хотя все восприняли это именно так. Я был склонен думать либо о его хороших актерских способностях, либо о страхе перед своим Принцем, что для меня было более очевидно.
      — Мужики, есть чего закурить?
      Во, даже сигарет не оставили, бессовестные! Я, у которого на душе уже стало легко и спокойно, совсем расслабившись, достал пачку “парла” и угостил погорельца, закурил сам, предложил Женьке. Четверо затянулись “Примой”.
      — Блин, первый раз под дулом был. Думал, хана. Ведь как хозяина просил дать пистолет, отстрелялся бы. А то теперь спрашивает, как выглядят. А черт его знает, все в масках. Да тоже сам сглупил, надо было закрыться да спать, да ведь ему норму подавай.
      Ну Серега, ну молодец. И руки дрожат, и волосы дыбом, и язык не слушается. Напугали.
      У меня тоже такое бывает. С перепоя.
      — Нет ничего выпить, братки?
      Нет, Серега, это не ко мне. Я бы с радостью, у меня полно, но я тебе не дам. Не потому, что я жадный, нет. Ты бы понял, я знаю, ты ведь сам такой. Спроси у хозяина в качестве возмещения морального и психического ущерба, а мне пора. Отозвав Женьку в сторону, предложил ему выпить. Отказаться он не мог. Привычка. Дают — бери.
      С Женькой я знаком уже лет десять. Он года на три старше меня по возрасту и лет на пятнадцать по стажу употребления винно-водочного ассортимента, и, наверное, поэтому, хотя он и выше меня на полголовы, в драках я его побиваю. Все считают нас братьями, какими-то там юродными, мы не отрицаем, и даже как-то во время очередного загула решили это закрепить. Мы резали друг другу руки тупым ножом, соединяли кровоточащие раны и целовались, называя себя кровными братьями и торжественно повторяли какие-то клятвы…
      — А ведь это я палатку взял, — совершенно спокойно, не понижая голоса, затягиваясь сигаретой, как бы мимолетом сказал я Женьке по дороге ко мне домой.
      — Ладно, давай, — усмехнувшись и с небрежной повелительностью махнув рукой, ответил Женька. — Молчи громче, — взял. Слушай, ко мне вчера Макс приезжал, на работу к себе зовет… — дальше пошел знакомый уже, женькин монолог, в котором меняются со временем только имена работодателей, о том, что его зовут в какую-то фирму, президентом которой его приятель, что он подумает об этом предложении, так как есть другие. Мне стало еще легче, Женька не поверил, да, наверное, просто не мог себе и представить, что такое крутое дельце мог сделать я без него. Убеждать я его не собирался.
      3.
      Сначала я почувствовал ужасную резь в районе почек, потом начал просыпаться от боли в моей единственной нижней челюсти, а полностью проснулся — от удара по моему красивому затылку.
      Нет, я уже не спал и, судя по тому, что я ощущал, понял — меня били. Били сильно, точно и молча. Очень больно. Кто и за что? Я лежал на полу лицом вниз и старался подтянуть ноги к груди, локтями закрыть почки, ладонями виски. Но удары сыпались в таком порядке и с такой интенсивностью, что все мои попытки защиты еще более возбудили этих садистов. Что надо мной трудился не один человек — это я уже просек. Единственное, что просек. Все остальное для меня было покрыто не туманом, как у всех нормальных, еще живых тварей, а жидкостью красно-бурого цвета, маслянистой на ощупь, с запахом человеческой плоти с температурой выше комнатной при нормальном отоплении и с учетом заделки оконных щелей на 10-15 градусов по Цельсию.
      Ой, попали в глаз. Промахнулись, значит, по челюсти-то. Да и то верно, били бы с двух сторон, а то ей, бедной, и осталось только что вылететь.
      — Хорош пока, парни!
      Ну наконец-то, хоть я узнал, что это люди. Человеки. Да вообще-то, кто же другой еще так может. Порадовало, что “хорош”, сгрустнулось после “пока”.
      — Э, придурок, вставай.
      Если это мне, так скажите тогда, какому месту первому вставать. Сначала все мои внутренности и внешности разбросали по углам, а теперь “вставай”. Соберете — встану.
      — Посмотри, дышит?
      “Парни, я сам-то в этом не уверен”.
      — А что с ним будет, алкаши от этого не умирают.
      “Алка-а-аш. Сам ты алкаш. Я зем, “ABSOLUT” попиваю, а ты алка…”
      — Мужики, выпить дадите, встану, — на одном дыхании выпалил я.
      Мужики услышали следующее: “Му…Ы…А…Ну”. На звуке “ну” у меня челюсть открылась в последний раз, закрыть я ее уже не мог, да и ходила она как-то странно, не сверху вниз, а справа налево и чуть с юго-запада на северо-восток. Может быть, это все-таки сон?
      — Вставай, падла!
      “Ой, почки. Честное слово, ребята, встал бы, да не могу. Дышу через раз, нет, пожалуй, через два, в легкие вонзилось несколько моих собственных ребер, голову не поднять — челюсть отвалится, на руке один из вас, идиотов, стоит”.
      — Сима, давай, берем его, времени нет.
      “Вот это другой разговор. Сами нагадили, сами убирайте, только аккуратнее, ребятки, и повнимательней — всего меня берите”.
      Взяли под руки, подняли и выматерились, обругав мой, как им показалось, лишний вес.
      Значит, все подобрали, но извините, парни, помочь я вам ничем не могу, мне очень больно и я теряю сознание”.
      4.
      Очнулся, лежа на чем-то твердом. Странно. Странно не то, что на твердом, а то, что очнулся.
      После третьей попытки открылся один глаз, второй не захотел, а, может, не смог.
      Дальше все происходило, как во второсортном фильме ужасов или в дешевом детективе с заезженным сюжетом. Кто-то приходил и уходил, смотря на меня, кто-то цокал языком, кивая головой, кто-то злорадно-брезгливо улыбался, плюя мне в ноги. Иногда приходил какой-то дядя и делал мне укол то в правую, то в левую руку, после чего я ловил кайф то с девчонками из Лас-Вегаса, то с крокодилами из Воркуты. В промежутках между этими путешествиями моя голова размышляла об утраченном теле, со всеми прилагающимися к нему аксессуарами. Уколов я не чувствовал, пятки не чесались, в туалет уже не ходил, кажется, целую вечность, и ничего, никакой сырости не ощущаю, хотя одних вакцин в меня всадили литра два.
      С головой Доуэля хоть разговаривали, да и ей иногда давали поболтать о том о сем, а мою бесцеремонно игнорируют. Челюсть не открывается, язык, похоже, я съел.
      “Раннее, весеннее, солнечное утро. Еще не до конца проснувшись, не открыв глаз и не потянувшись навстречу прекрасному, новому дню, я нежусь в теплых, ласковых ручонках веселого солнышка, улыбающегося мне и всему миру своей доброй, милой, желтозубой улыбкой…”
      Тьфу, какая дрянь. Каждое утро я начинаю с сентиментальной разминки, а каждый раз заканчиваю ее травмой.
      Желтозубая улыбка…
      Да, у этого типа были действительно желтые зубы. Он стоял сейчас у меня в ногах и держал во рту сигарету, широко раскатав свои губища.
      — Помнишь, как тебя зовут?
      — А ты что, экстрасенс? Или следователь?
      Я действительно хотел узнать, кто он, я не шутил и не дерзил, но они этого, наверное, не поняли. Желтозубый устало, лениво ухмыльнулся, а я получил хорошего тумака по затылку. Мне это кое-что дало: он не шарлатан и не мусор, боль все же я ощущаю, вопросов мне больше задавать не стоит.
      — Ну ладно, через неделю принесешь мне десять штук и можешь ехать лечиться.
      — Десять чего, яиц?
      Да, долгое молчание сказывалось не в мою пользу, но и в этом случае я тоже хотел уточнить, правильно ли я понял предложение. Мне объяснили, через мой затылок, что это не предложение и что десять штук это не десяток яиц.
      — Тогда давайте уточним все до конца: неделю считать по-новому или по-старому стилю, и за чей счет я поеду лечиться?
      5.
      В общем наш разговор тогда получился не таким коротким, как Он предполагал, и закончился не с таким результатом, на какой он рассчитывал. Хотя одно вышло так, как Он хотел: я поехал лечиться, и вот уже полгода после этого работаю с желтозубым в одной команде. Под началом у меня четыре точки, в том числе и та, серегина, который оказался Юркой и который еще три месяца будет пахать бесплатно, через день, отрабатывать проспанное. Говорит, что он даже бросил пить. Дурак.
      Женька за последнее время очень вырос в глазах своих корешей. Он может запросто поздороваться с хозяином палатки, взять у него бутылочку, а иногда и вместе с ним ее тяпнуть. Я как-то раз намекнул ему, что могу устроить на работу к себе, но, как я и предполагал, ему уже предложили вакантное место в инофирме, где директор его двоюродный племянник, уехавший в Канаду лет восемь тому назад, и что он ждет вызова для подписания контракта.
      Я сейчас живу в двухкомнатной квартире, пока еще не моей, и тихими вечерами, в одиночестве, иногда стараюсь вычислить, кто меня застучал: Женька, с кем вместе пили, тетя Вера, которой раздарил все кексы и конфеты, дядя Гена, которому предлагал выпить со мной коньяк стоимостью в одну его пенсию?
      Желтозубый молчит, глупо, притворно посмеивается, предлагая замочить мне всех троих. Наверно, так и сделаю, только наоборот. Я обязан всем троим не только тем, что кто-то из них предал меня в мою же пользу, но и тем, что такие, как они, просто необходимы: это дополнительные глаза, уши и руки — то, что нужно мне сегодня.
      Сегодня рано утром меня разбудил телефонный звонок взволнованного продавца одной из “моих” точек. Из всего, что он мне прохрюкал, я понял: пятеро с оружием, в масках только что ограбили “точку”. Вынесли почти все, его не тронули.
      — Ментов вызывать? — спрашивал “испуганный”.
      — Успокойся и выпей за удачу, сейчас приедем. Разберемся.
      Серпухов

      Н. Г.
      Генеральному Прокурору России
      Ю.И. СКУРАТОВУ
      ЗАЯВЛЕНИЕ
      Я являюсь издателем газеты “Псковский курьер”. Эту газету я начал издавать на собственные средства для информирования жителей города Пскова и области о реальных событиях, происходящих в городе и области. Газета носила патриотический характер, в публикациях использовались материалы московских и санкт-петербургских изданий.
      В газете подвергалось обоснованной критике бездействие областных и городских властей по выведению Псковской области и г. Пскова из экономического и социального кризиса. Правоту этой критики подтвердили сами псковичи, не пожелавшие на выборах главы администрации области видеть прежнего главу В. Н. Туманова.
      Газета публиковала материалы, рассказывающие о деятельности представительного органа городского самоуправления — псковской городской думы. Отдельные факты из деятельности этого органа власти подтверждаются письмами руководства УВД Псковской области — когда председатель думы “отдыхал” на природе и забыл уведомить об этом депутатов, был объявлен его розыск, затрачены большие средства и силы, отвлечен от исполнения своих обязанностей личный состав правоохранительных органов. Принципиальной оценки эта история не получила нигде. И подобных примеров о подобной деятельности городской думы и мэра города — не счесть.
      Вся эта критика, инициатива автора этого заявления по проведению городского референдума об отставке мэра города вызвала согласованные действия городских властей по обвинению меня в разжигании межнациональной вражды, клеветы и оскорблений в адрес должностных лиц городского самоуправления. По этому поводу депутатами городской думы и мэром города Пскова было подано заявление в прокуратуру г. Пскова с требованием возбудить в отношении меня уголовное дело, что и было исполнено городской прокуратурой.
      В подконтрольной городским властям газете “Новости Пскова” за 22.08.97 г. N 160 под рубрикой “Главные новости” за подписью председателя городской думы была опубликована информация под названием “Свобода слова — это не вседозволенность”, где до предъявления мне официального обвинения утверждаются юридически значимые факты о совершении мною преступления и дается оценка моих действий как исключительно противоправных. Подобное нарушение моих процессуальных прав проходит мимо внимания городской прокуратуры. Кроме того, обвинение мне предъявлялось без наличия с моей стороны защитника, и фактически весь процесс осуществлялся не на гласных, а на инквизиционных началах.
      Думаю, что городская прокуратура могла бы сосредоточиться на преследовании уголовных преступников, а не нарушать конституционные основы Российской Федерации о свободе слова и свободе печати, идеологическом многообразии. Во Пскове же главенствует только точка зрения господина мэра города, являющегося поклонником воззрений своего советника, председателя псковского “Яблока” Л. М. Шлосберга, о противоправной деятельности которого я также писал. Это и неисполнение им судебного решения по призыву студентов его частного вуза — Вольного университета, дача советов и консультаций по уходу от призыва и прочее.
      26 августа 1997 года газета “Новости Пскова” публикует материал о нарушении г-ном В. С. Асадчим — председателем городской думы и по совместительству директором АО “Псков-Лада” — действующего налогового законодательства. Почему бы прокуратуре г. Пскова не сосредоточиться на расследовании этого дела, так и бюджет государства пополнить можно за счет укрытых от налогообложения сумм. Видимо, проще и безнаказаннее заняться моим делом.
      Уважаемый Юрий Ильич! Уважаемые сотрудники аппарата Генеральной прокуратуры!
      В связи с тем, что объективность городской прокуратуры и суда г. Пскова по рассмотрению моего дела вызывает у меня сомнение и это подтверждается наличием зависимости горпрокуратуры и горсуда от мэра г. Пскова в предоставлении жилья, льгот и других социальных благ, и у меня нет уверенности в объективности и качестве проводимого расследования, прошу Вас защитить мои конституционные права, проверить наличие оснований для возбуждения уголовного дела, и в случае их наличия для объективности расследования передать дело на рассмотрение в прокуратуру города или района другой области.
      Убедительно прошу Вас принять участие в моей судьбе, так как общественно опасным я не являюсь и своими публикациями выражал только свои собственные взгляды, тиражируемые в том числе и средствами массовой информации Москвы и С.-Петербурга. Прошу Вас защитить мои конституционные права и нормы Конституции РФ о свободе слова и свободе печати, идеологическом многообразии. Кроме того, указанным уголовным преследованием нарушаются мои конституционные права на местное самоуправление. Как житель муниципального образования г. Пскова я вправе критиковать органы местного самоуправления и выражать собственные взгляды на их деятельность в интересах города и населения.
      Убедительно прошу Вас не пересылать мое письмо на рассмотрение во Псков, так как оснований доверять заказному псковскому следствию я не могу, да и просто боюсь мстительности псковских властных структур, а ответить мне по существу поставленных мною вопросов.
      Д. В. БЕЛЯЕВ
      * * *
      Газета “Псковский курьер” во главе с Дмитрием Беляевым бесстрашно поднимает и ставит перед властями острые вопросы, на которые у тех нет ответа. Это и незаконная приватизация псковского хлебокомбината, и незаконное использование городского имущества, и квартирные махинации мэра Пскова как в личном плане, так и со спевшимися с ним “народными” избранниками — депутатами псковской городской думы. А эта “песня” того стоит — депутаты получают вне очереди по личному капризу мэра квартиры, высокую зарплату и ровным счетом ничего не делают. Куда уж им и контроль осуществлять? Посадили лису в курятник кур сторожить!
      Дело доходит до анекдотов. Весь город знает историю про председателя городской думы и по совместительству директора АО “Псков-Лада” Асадчего и его заместителя Левченко. Упившись в стельку и не явившись на сессию гордумы, они своей пропажей вызвали большой переполох. В перевернутом сознании псковских демократов истерично билась одна мысль: “Асадчего украли враги псковской демократии!” В поиске были задействованы все силы правопорядка, обошлось все это в копеечку, но все прошло бесследно для наших героев. А бюджетники города в очередной раз лишились зарплаты.
      Вообще вся эта новоявленная “демократическая” власть, особенно эти мэры и сэры, убедительно показывают, что не всякая вчерашняя кухарка способна управлять государством, городом или районом. Бездарность же городского руководства среди горожан стала уже притчей. Господин Прокофьев правит городом без малого 6 лет, а городу все хуже и хуже. Бюрократические структуры развиваются, в аппарате мэра уже есть один зам. по экономике и один советник по экономике, причем оба ни дня даже по своей специальности новой не отработали, теоретики, одним словом. Ну а господин Прокофьев и инженером-то на радиозаводе был неважным. А тут городом управлять…
      Все это правдивое освещение, факты коррупции местных вождей, а также раскрытие Д. Беляевым мрачного оскала местных демократов и вызвало у последних мстительную коллективную жалобу городскому прокурору с требованием привлечь его к уголовной ответственности. Псковский мэр, грозно сдвинув брови и дернув за поводья местной Фемиды, прошепелявил свое любимое слово: “Посадить!”
      Городская прокуратура возбудила против 25-летнего талантливого журналиста Дмитрия Беляева уголовное дело по факту “разжигания национальной вражды” и оскорбления представителя власти — мэра Прокофьева (ст. 282, ч. 1 и 130, ч. 2 УК). Ему вменяется в вину, в частности, высказывание в одном из номеров “Псковского курьера” (причем не доказано, что оно принадлежит именно ему) в адрес все того же демократического мэра, содержащее фразы, упоминающие о “заикатой пропаганде” мэра одного города, о его помощниках с толстыми золотыми цепями на шеях.
      Расследование этого важного “государственного дела” поручено вести следователю С. П. Петрошенко. Осознавая всю долю возложенной на него ответственности, он взял с журналиста Дмитрия Беляева как особо опасного обвиняемого подписку о невыезде! Факт сам по себе весьма показательный на фоне разгула настоящей преступности с ограблениями, крупномасштабными мошенничествами и заказными убийствами. Но, видимо, таковы плоды и потребности буйного расцвета в последнее время в Пскове “демократической гласности”, усердно пестуемой заезжими представителями всякого рода столичных “фондов”. Поражает и то, что городская прокуратура сама не знает законов России или сознательно пренебрегает ими.
      Первым пунктом обвинения, предъявленного Дмитрию Беляеву, значится перепечатка из газеты “Возрождение”. Русского журналиста псковские власти хотят посадить в тюрьму за высказывание: “Власть сейчас насквозь гнилая, слабая. Натовец хлещет ее по щекам, чеченец бьет по яйцам, хохол норовит вдарить под дых”.
      Может быть, городская прокуратура Пскова уже работает по шариатским законам? Ведь в российском законе о печати четко сказано, что любая перепечатка из официального издания не может служить поводом для обвинения.
      Видно, городничий во Пскове устанавливает свои порядки. Не пора ли ехать ревизору?
      Псков
      Н. Г.

      Николай Баранов
      Трагедии, связанные с авиационными происшествиями, за последние три года унесли более 1000 жизней. Можно предположить, что экипажи и пассажиры, пилоты и штурманы отечественной авиации в ближайшие годы обречены гибнуть, если безопасность полетов не станет объектом постоянного внимания государственных органов, правительства и законодателей на самом высоком уровне.
      Гибель человека в любом нормальном государстве становится объектом пристального внимания, а значит, зрелости обеспокоенного общества. Вывод из этого только один: безопасность полетов — категория политическая и следовательно, руководство страны должно быть обеспокоено положением дел в российской авиации. Им должны быть совершены определенные шаги, чтобы изменить ситуацию.
      Достаточно внимательное, на наш взгляд, изучение деятельности служб безопасности различных ведомств за последние четыре года дает основание говорить о нижайшем уровне их технической и информационной обеспеченности. Возможности этих служб, их статус не влекут за собой предпосылок для глубокого изучения причин аварий и катастроф.
      Зависимость их от различных начальников коренным образом может изменить ход расследования.
      Как правило, изучение причин авиационных происшествий сводится к статистическому отчету о поверхностных недостатках. В названных службах, в том числе и в федеральной, просто отсутствует оборудование современного моделирования полета судна, терпящего бедствие.
      Выступление представителей служб безопасности полетов сводится к анализу летных происшествий только в одном ведомстве ВВС, в котором безопасность полетов, даже по мировым параметрам, выглядит неплохо.
      Прямым следствием грамотного анализа авиационного происшествия становится прогресс в авиационном приборостроении на основе выводов инженеров-психологов. В то время как в названных службах совершенно отсутствуют отчеты психологов по исследованию причин, связанных с “человеческим фактором”. Все, по-видимому, просто забыли, что за штурвалом человек с повседневными проблемами, которых сейчас у пилотов всех ведомств достаточно. Кроме того, те же военные летчики лишены своевременной финансовой поддержки. Их уподобляют механическим манипуляторам. В первую очередь, это создает потенциальные возможности ошибок в технике пилотирования, недостаточно острого внимания в воздухе.
      Исследования сводятся чаще всего к определению семи основных причин, которые дают основание закрыть дело о летном происшествии. Эти же причины становятся основными в определении восприятия информации человеком в воздухе и его права на ошибку. Отсутствие возможности “глубинных” исследований причин летных происшествий, отсутствие инженеров-психологов в группах и отделах безопасности полетов, принижение понятия взаимосвязи “человек — машина” ведет к торможению на пути развития авиационного приборостроения и радиолокационного оборудования.
      Ведь до чего дошло: один из “специалистов” по безопасности полетов, старший научный сотрудник одного из московских аэрокосмических НИИ в одной из известных газет советует пилотам на взлете и в наборе высоты “часами, уткнувшись, смотреть в радиолокационную трубку”. Такая утомительная работа, говорит он, уберегла бы от гибели не один самолет.
      Так вот, если экипаж “часами будет смотреть в радиолокационную трубку”, то самолет, на котором сидит такой экипаж, заблудится в районе аэродрома вылета, забыв при этом убрать закрылки, набрать высоту полета и выдержать заданный курс. Кроме того, есть ряд параметров, которые столь же жизненно необходимы для выполнения нормального полета, как и выдерживание заданной высоты в период взлета, набора высоты, на предпосадочном снижении и маршруте.
      Невнимание к авиационным службам безопасности — это “плевки” в собственный колодец, особенно если это делают те, кто пользуется воздушным транспортом. Последствия этого очень предсказуемы.
      Отсутствие сводной, открытой информации о летных происшествиях по однотипным машинам во всех ведомствах, несвоевременность их доведения ведут к повторению тех же ошибок, причем в короткие промежутки времени.
      Необходимость освоения и эксплуатации многорежимных авиационных комплексов требует изменения отношения к службам безопасности. Определенные положительные достижения, как это ни странно звучит, есть в наших ВВС. По сравнению с ВВС Соединенных Штатов, которые в 1995 году имели налет 33 тысячи часов на одно летное происшествие, наши Военно-Воздушные Силы в этом же году добились того, что одно летное происшествие определялось налетом в 58 тысяч часов.
      Неблагополучное положение сложилось в авиации ПВО России, где уже в 1996 году налет на одно происшествие составил всего 16 тысяч часов. Гораздо хуже состояние дел в Гражданской авиации, которая ответственна за гибель 292 человек только в 1996 году. За последние 4 года в этом ведомстве погибло 1283 человека!
      Анализ катастроф в российской авиации говорит о том, что во многих случаях можно было избежать фатального исхода, если бы экипажи правильно оценивали ситуацию, знали свое положение относительно препятствий и не допускали ошибочных действий и решений.
      В США службы безопасности, их структура и штатный состав специалистов очень похожи на наши, за исключением того, что у них за все отвечает одна служба — федеральная. (В России ответственных служб — три. Межгосударственный авиационный комитет, Российская транспортная инспекция при Минтрансе и Федеральная авиационная служба). Ни одно из подразделений федеральной службы безопасности полетов у них не работает без специалистов по инженерной психологии. У нас была провозглашена необходимость привлечения к работам по безопасности полетов авиационных психологов еще в 1991 году, но они, к сожалению, не находят пока своего места в обеспечении профессионального анализа причин летных происшествий. Но эта причина не является главной.
      Интересны исследования служб авиационной безопасности в подразделениях ВВС НАТО. Несмотря на уменьшение общего числа летных происшествий, у них продолжается относительный рост потерь летного состава. Но они больше летают, отсюда и увеличение просто вероятного возникновения аварийной ситуации. Вот с возможностью появления ее, с попаданием летчика в такую ситуацию, они и борются. В авиакатастрофах американские ВВС теряют до двух полков летного состава ежегодно. Как и у нас, эксперты отмечают, что значительная часть инцидентов происходит по вине летного состава. Основными причинами называют недисциплинированность и самоуверенность летчиков.
      В американских ВВС при расследовании воздушных инцидентов становятся закономерными нарушения по скорости летательных аппаратов. Геройства у них поменьше. В таких ситуациях, в какую попал майор наших ВВС А. Стрижак, посадив самолет без шасси, они, не задумываясь, покидают самолет. Наши же технику берегут. Причем наши берегут не только технику, но и экономят на повторных заходах в сложных метеоусловиях. Это, правда, уже касается пятисот российских гражданских авиакомпаний, которым техника в 1991 и последующих годах досталась даром.
      Наши пилоты часто рискуют жизнью, и не только своей, из-за недостатка финансирования. Вот когда бедность становится пороком авиакомпании. Это еще одна причина аморального использования дешево эксплуатируемой техники, полученной даром.
      Принимая во внимание фатальные исходы, связанные с авиапроисшествиями, имеет право на существование еще одно направление с предложениями по исследованию и внедрению систем моментального предупреждения от столкновения с землей. В мире, в США в том числе, очень близки к решению задачи внедрения приборного оборудования, обеспечивающего решение задачи автоматического изменения траектории полета при угрозе столкновения с землей.
      По сравнению с нашим приборным оборудованием у них изменен и сам алгоритм восприятия поступающей на борт самолета информации. Специалисты по инженерной психологии настаивают на замене алфавитно-цифрового способа представления информации на экранах графическим.
      Известно, что и у нас, в России, есть интересные разработки в области инженерной психологии и, прежде всего, в морской авиации. К сожалению, и они уже начинают устаревать. Эти разработки связаны с исследованием скорости восприятия человеком в воздухе графической информации и быстрой ее отработкой.
      Летчик-инспектор ВВС Черноморского флота Владимир Андреев первым “застолбил” тему исследований по “отрицательному влиянию адаптации” летчиков к условиям, месту эксплуатации авиационной техники и количеству лет службы в одной должности как одну из причин летных происшествий, еще в 1991 году. Но, к сожалению, исследования никем не изучаются, не публикуются, к внедрению в ближайшее время приняты не будут. По нашему мнению, исходя из публикаций в зарубежной прессе, в исследования по разработкам российской авионики заложена бомба замедленного действия в виде “пробела финансирования российского приборостроения”, которое уже безнадежно отстало от уровня претензий мировых держав к безопасной эксплуатации современной авиационной техники, возможностей человека в связи с увеличением сложности управления современными летательными аппаратами. Мечтать о новейшем приборостроении не приходится, глядя на тяжелое положение в самолето- и двигателестроении, а ведь еще 7 лет назад наши отечественные разработки БРЗО, подобные нашлемной системе целеуказания (СНЦ), были одними из лучших в мире.
      Специалисты, профессионально изучающие безопасность полетов и авиационное приборостроение, уже сейчас предупреждают о предстоящем ухудшении положения с безопасностью в ближайшие годы и даже месяцы. Уменьшится налет на одно летное происшествие, увеличится количество отказов на определенное время налета, ухудшение эксплуатационной технологичности, возможности ошибок экипажей в результате неправильной оценки ситуации приведут к ошибочным действиям и решениям.
      Уже сейчас отсутствие стандартной формы отсчета о летном происшествии из-за того, что не вовремя и без учета опыта летных происшествий, несвоевременного внедрения в приборостроение выводов инженеров-психологов, дают право говорить о небезопасной эксплуатации авиационной техники во всех ведомствах.
      В военной авиации за последние пять лет погибло 323 человека, произошло 132 летных происшествия. Не лучшее состояние с безопасностью и в 418 независимых авиакомпаниях на территории России, где произошло за последние 2 года 110 учтенных летных происшествий и аварий. Погибло 539 человек!
      Радует принятие федеральных законов “О государственной политике в области развития авиации” и “Воздушного кодекса РФ”, но не обязательно быть бабушкой Вангой, чтобы предсказать, что пройдет немало времени, прежде чем эти законы начнут действовать. А пока 33 миллиона пассажиров, которых в этом году планирует перевезти Минтранс, становятся игроками, где ставкой будет жизнь людей, ставших заложниками недофинансирования и дешевой эксплуатации авиатехники.
      Николай БАРАНОВ

      Сергей Бабичев
      И все же нынешнее состояние российской авиации напоминает маятник в мертвой точке. С одной стороны — ощутимые подвижки к стабилизации положения в отечественном авиастроении, с другой — инерция “смутного времени”. Последние годы уходящего в Лету ХХ века будут решающими.
      До благополучия еще далеко. “Авианаследство, доставшееся России после раздела Вооруженных Сил, до сих пор не приведено в порядок. Ведь были распылены пестуемые десятилетиями авиационные группировки, разрушены системы базирования и управления, тылового и материально-технического обеспечения, подготовки авиационных кадров. Ощутимо сузилась авиаремонтная сеть, ослабли производственные связи между предприятиями авиационной промышленности стран СНГ…
      Авиагруппировки из Прибалтики, Белоруссии, Украины, республик Средней Азии, с территорий бывших стран Варшавского Договора пришлось выводить в российскую глубинку на совершенно неподготовленную в авиационном отношении инфраструктуру…
      Ситуация в отечественном авиастроении складывается так. В 70-80-х годах в России создано четвертое поколение боевых самолетов и вертолетов (МИГ-29, МИГ-31, Су-27, Ту-160, Ка-50, МИ-28), которые по техническим характеристикам и боевой эффективности находятся на уровне лучших мировых образцов. Начатые в стране работы по боевой авиации пятого поколения из-за резкого сокращения финансирования НИОКР в области авиастроения ведутся низкими темпами, а в ряде случаев практически приостановлены.
      Сохранение тенденции к снижению уровня разработок в области военной авиации приведет к тому, что в ближайшие годы авиационные НИИ и КБ не будут способны вести перспективные разработки, прекратится — даже при возобновлении полнокровного финансирования — пополнение ВВС эффективными образцами вооружения. Заметно снизится экспортный потенциал нашей авиационной техники. Если сегодня не профинансировать отечественную авиационную промышленность, то в 2005 году летать будет не на чем, и нам будут поставлять всякую рухлядь из-за рубежа.
      За последние несколько лет ВВС “подсушились” количественно. По личному составу — без малого в десять раз, в два — по летательным аппаратам. Сегодня в строю по нескольку сотен МИГ-29, Су-27, Су-24, Ил-76, несколько десятков “Русланов”, Ан-22, небольшой танкерный флот. Дальняя авиация представлена Ту-160 и Ту-95МС — в пределах ограничений международных договоров.
      День ото дня усложняются проблемы поддержания исправности авиатехники. Катастрофически снижается уровень подготовки личного состава. Многие летчики месяцами не летают вообще, а у некоторых, кто и летает, средний годовой налет сегодня не превышает 15-20 часов. Это в 10 раз меньше, чем в странах, которые в недавнем прошлом были нашим вероятным противником.
      Недостатки в боевой подготовке приводят к высокой аварийности, гибели людей и техники. Плюс бесквартирье, многомесячные невыплаты денежного содержания, прочие бытовые неурядицы…
      Не лучше обстоят дела в дальней и военно-транспортной авиации. Причина причин многих бед и напастей здесь та же: нищенское финансирование…
      Так или иначе, но форсированное начало военной реформы, во-первых, в одночасье предельно обнажило все болевые точки ВВС, а во-вторых, поставило Военно-Воздушные Силы между “молотом” чересчур поспешных решений и “наковальней” здравого смысла, экономической целесообразности намеченных преобразований.
      Как в условиях “шагреневого” финансирования сохранить уникальные КБ, НИИ, производства? На каких приоритетных направлениях сконцентрировать усилия ВВС и промышленности? Как строить экспортную политику? Нет ли опасности, что при таком темпе реформ будет нанесен непоправимый урон военной науке, системе заказывающих управлений ВВС?..
      Чрезвычайно высока цена ответов на эти и другие вопросы, касающиеся будущего военной авиации.
      По словам заместителя главкома ВВС по вооружению — главного инженера ВВС генерал-лейтенанта Юрия Клишина, основная задача в условиях реформирования — обойтись минимальными потерями, в полном объеме сохранить функциональное предназначение ВВС. Сколь скудным ни было бы финансирование авиаотрасли.
      Среди приоритетов ВВС в развитии ударной авиации — создание авиакомплекса Cу-34, продолжение работ по проведению летных испытаний машин, имеющих значительный экспортный потенциал — Су-27М, МИГ-29М, глубокая модернизация существующей авиатехники.
      К слову сказать, сегодня ни один истребитель в мире, кроме Су-27 и МИГ-29, не способен выполнить такие фигуры высшего пилотажа и боевого маневрирования, как “колокол” и “кобра”.
      Имея большой радиус действия, способность дозаправляться в полете, состоящие на вооружении ВВС России всепогодные самолеты могут в сжатые сроки маневрировать с одного театра военных действий на другой. А значит, позволяют концентрировать усилия для массированного применения авиации на важнейших стратегических направлениях. Примером тому служат результаты исследовательских учений “Восход-93”. В ходе их проведения самолеты Су-24 и Су-27 с тремя дозаправками от танкеров Ил-78 преодолели расстояние в семь тысяч километров в течение 12 часов.
      По практически единодушному признанию авиационных специалистов в России и за рубежом, Су-27 — наиболее совершенный в мире тактический истребитель. По совокупности боевых характеристик он превосходит свой аналог — американский самолет Макдоннел-Дуглас F-15 “Игл”. (Это не только теоретические выкладки. Во время визита летом 1992 г. летчиков липецкого Центра боевого применения ВВС на американскую авиабазу Лэнгли было организовано “совместное маневрирование” — учебные воздушные бои самолетов Су-27УБ, которые пилотировали полковник А. Харчевский и майор Е. Карабасов, и F-15D. Все они завершились полной победой российских асов).
      В интересах транспортной авиации разрабатываются самолеты Ил-76МФ, Ан-70, для авиации Сухопутных войск — вертолеты Ка-50, Ка-52, Ми-28Н, ряд перспективных систем вооружения.
      Широкое поле для творчества дает фантастическая сверхманевренность всепогодного многоцелевого истербителя Су-37, который был звездой первой величины на недавнем Московском авиационно-космическом салоне.
      Есть неотложные задачи в двигателестроении, которое в свое время недальновидно обошли должным вниманием. Авиации Флота необходим патрульный самолет, актуальна проблема поиска подводных лодок…
      На завершающей стадии находится разработка новой концепции инженерно-авиационной службы ВВС, которая будет максимально адаптирована как раз к условиям экономики переходного периода.
      Модернизация самолетного и вертолетного парка, о которой шла речь выше, при сравнительно малых затратах позволит увеличить боевые возможности, летно-технические характеристики авиационных комплексов. В частности, улучшить показатели применения как обычного, так и высокоточного оружия, повысить точность навигации, поднять уровень безопасности полетов. Здесь есть большой научно-производственый задел, есть специалисты, которые соответствуют самым высоким мировым стандартам, а по ряду показателей и превосходят их. Наглядно возможности модернизации были неоднократно продемонстрированы на самых представительных авиасалонах.
      Экспортная политика оформляется сегодня под знаком интеграции не только со странами СНГ, но и с “дальним” зарубежьем. На авиарынке с Россией активно работают Франция, Словакия, Италия. Налаживаются взаимовыгодные связи с США. Традиционные партнеры — Китай, Индия, Малайзия. Прибыль от экспорта авиатехники — одна из гарантированных статей дохода, которая помогает развивать отечественную авиацию. Кроме того, как подчеркнул генерал-лейтенант Юрий Клишин, каждый контракт расширяет сферу деятельности наших специалистов, высочайшая квалификация которых признана уже во многих странах. Красноречивый пример международного сотрудничества — работа над созданием учебно-тренировочных самолетов МИГ-АТ и Як-130.
      Что ж, всей нашей страны “главная военная тайна” — высокие профессионалы, сохранившиеся во властных, силовых, производственных вертикалях и горизонталях государства. Они же из последних сил держат на плаву, точнее — в воздухе — и военную авиацию. Тем не менее, схема жизнедеятельности ВВС все более смахивает на кардиограмму инфарктника. Сегодня больной скорее жив, чем мертв. А завтра?..
      Сергей БАБИЧЕВ

      генерал Виктор Филатов
      [gif image]
      Славный 1937 год! В этот год Сталин окончательно понял: в СССР строится не коммунизм, а сионизм — и разгромил его. После 1937 года в страну вернулись Суворов и Кутузов, Нахимов и Ушаков, Богдан Хмельницкий и “Витязь в тигровой шкуре”… Из лагерей выпустили русских, украинцев, белорусов, — всех, кого сионисты с 1918 года гноили и уничтожали по статье “националист” или “антисемит”.
      Славный 1937 год! В этот год были открыты почти все наши военные академии и военные училища — кузницы военных кадров. Молодежь хлынула в военные аудитории. К началу 1941 года первокурсники военных академий и военных училищ, открытых в 1937 году, поголовно — командиры взводов, рот и батальонов. Именно эта категория офицерского состава решает судьбу каждой схватки на поле боя. Без командира взвод — это только толпа вооруженных мужиков. Когда на поле боя убивают командира, солдаты мгновенно разбегаются кто куда — в этом вся истина войны.
      Славный 1937 год! Славное 60-летие! Оно должно праздноваться нами, как мы праздновали 50-летие Победы над фашистской Германией.
      …В последнее десятилетие существования Советской Армии она была исключительно профессиональной и офицерской. Солдаты срочной службы выполняли роль охранников военных объектов, ходили в караулы, работали на кухнях. Для 18-летних ребят двухгодичная служба в армии была продолжением их пионерских лагерей или спортивно-оздоровительных лагерей молодежи и студентов — с той только разницей, что каждый солдат бесплатно приобретал в армии какую-то конкретную гражданскую специальность. Об этом даже были стихи у поэта Игоря Шиляревского, вспоминавшего свой “осенний призыв”:
      “А баба плачет и кричит:
      — И слава Богу, не сопьются!
      И твой болван, и мой бандит
      Со специальностью вернутся…”
      Действительно, кроме всего прочего, парней учили в армии тому, чему не хотели учить дома сами мамы и папы: пришивать себе оторвавшиеся пуговицы, подшивать белые свежие подворотнички, стирать себе трусы и майки, владеть утюгом и веником, половой тряпкой, чистить картошку, убирать за собой в казарме, а главное — учиться отвечать за свои поступки. Сумасшедшие мамы появились в качестве “женского батальона смерти” уже на заключительных боях по окончательному разгрому СССР. Женщины-матери из сыновей-мужчин делали своими руками дезертиров, клятвопреступников, “спасая” своих чад от армии, а чада те, спасенные, уже через считанные дни оказывались в местных бандах и притонах наркоманов. Армия — организм динамичный, каждый здесь еще и при оружии, естественно, бывали несчастные случаи со смертельными исходами. Но в бандах — от наркоты, от пьяни погибало уже тогда неизмеримо больше, чем в армии.
      О военном училище в былые времена не мечтал разве что инвалид детства или сын секретаря райкома партии. Военной академией грезил каждый офицер. Вся наша так называемая оборона — самая умная в мире, весь наш космос вышли из военных училищ и академий. И умы из военных академий не виноваты, что гражданские завлабы не способны ни на какую конверсию, даже когда им, завлабам, сказали: на, возьми задарма лучшую в мире технологию, созданную военными, и клепай на своих заводах самый лучший в мире ширпотреб для гражданского населения!.. Не умеют.
      Славное 60-летие наших военных училищ и военных академий — время блистательных открытий мирового уровня, время блистательных воплощений в жизнь чудес вроде полета старшего лейтенанта Гагарина, время мужского интеллекта, одетого в военную форму — это время бесславно заканчивается. Принято решение разогнать военные академии, оставив только одну, в которой будут факультеты, изображающие эффект присутствия уничтоженных военных академий и училищ с таким сроком обучения, когда слушатель только и начнет без посторонней помощи находить свою аудиторию. Назначен и начальник этой академии — генерал Золоторев.
      У армии вырезают мозг. Из армии делают ВОХР — вневедомственную охрану. Уничтожается уникальная живая система глобального мышления, созданная русским гением. Уникальность ее в том, что она была создана мужчинами для реализации мужского интеллекта и таланта, мужской мечты и мужского способа ее воплощения. Прощай, здоровое мужское начало. Наступает ОНО — верх взяли лесбиянки и гомосексуалисты. Ваше слово, господа белобилетники!
      А в это время… Самый миролюбивый солдатский сапог в мире — сапог США — рвется провести первые испытания лазерного оружия в космосе. В ходе этого эксперимента “луч смерти” будет нацелен с земли на спутник… Как сообщил представитель Пентагона, “США будут разрабатывать, эксплуатировать и поддерживать в рабочем состоянии потенциал, обеспечивающий свободу действий в космосе, а также, если будет такой приказ, лишать противника такой возможности действий”. Дай Бог, чтобы это был очередной блеф из серии американских блефов о высадке американцев на Марс или “звездных войн”. Но даже если это блеф, то для кого? Для всех, кроме тех, кто громит и уничтожает армию на территории России. Этот блеф для них — железный аргумент: в XXI веке будут воевать не дивизиями, а лазерными лучами. Нужна “маленькая, но компактная и оснащенная новейшим оружием армия”, например, с одной лазерной пушкой и обслугой, разумеется, в гражданских пиджаках. Военные академии, мол, не нужны, потому что лазерный луч открыли ученые “пиджаки”, они и доведут его до ума, т. е. до пригодности на поле боя, которое теперь, мол, не на земле, а в космосе. По этой идиотской логике совсем не нужны не только солдаты, но и офицеры, и военные вообще. Американцы нам показывают очередной мультфильм-страшилку, а для таких, как Кокошин, — это аргумент в пользу “реформирования”, то бишь уничтожения армии.
      Уникальность нашей военно-образовательной, военно-научной системы была в том, что она вытаскивала из самых глухих углов одной шестой части суши людей с Божьей искрой, но без средств и надежд на то, что когда-нибудь кто-нибудь из них сможет попасть, к примеру, просто только на экскурсию в МГУ. Система отбирала их, сортировала, как сортируют алмазы по величине, гранила их в “ящиках” — в секретнейших военных лабораториях и закрытых военных НИИ. Уникальность ее в том, что она и была зримыми извилинами мозга нации, мозга человечества. Она, кстати, ни дня не работала в недрах партии, на партию. Она всегда стояла выше, будучи противоположностью стае, в которую сбивается самое серое и беспомощное. С сентября 1993 года, когда прилюдно, демонстрируя по всем каналам ТВ, публично расстреливали наш Парламент, мы живем по шариату, а по нему, как известно, самая угодная Аллаху мужская профессия — торговец в лавке и пастух своего гарема…
      Натовские военные учебные заведения уже работают с приставными стульями — столько туда понахлынуло слушателей. Русские, украинцы, грузины, прибалты — все бывшие советские, которые во время оно были хозяевами аудиторий лучших в мире военных академий: Жуковского, Фрунзе, Дзержинского, Можайского, Нахимова, Гречко, в Монино, хозяевами аудиторий уникальных по своему интеллекту и масштабу мышления Академии Генерального штаба. Против кого учат в натовских американских военных школах воевать тех же русских? Против Ирана, Ирака, Китая, против своего народа? Против кого учат воевать украинцев? Против русских? Против кого учат воевать там грузин? Есть старый анекдот. Спросили у армянина, что такое дружба народов, и тот ответил: дружба народов — это когда армяне, грузины, чеченцы, татары, русские, украинцы, крепко обнявшись, дружно идут бить азербайджанцев.
      В армии русского генерала Власова, которую до сих пор лютой ненавистью ненавидят американцы (это ведь армия генерала Власова уничтожила почти 500 тысяч их американских вояк, рвавшихся на встречу с Советской Армией, чтобы остановить наше наступление не на Эльбе, а на Днепре или хотя бы на Буге), так вот, славный русский генерал Власов строжайше запретил кого-либо из своих офицеров посылать в немецкие военные учебные заведения, и в тех тяжелейших условиях, в самом логове врага, под Берлином создал свое чисто русское военное офицерское учебное заведение, в котором суворовскую науку побеждать преподавали исключительно русские офицеры и генералы.
      По моим сведениям, сейчас идет битва криминальных кланов за обладание комплексами зданий, корпусов, военными городками, в которых размещались военные академии и военные училища. А это Москва, Питер, Нижний Новгород, Владивосток, Челябинск, Омск… Между криминальные кланами, военными и гражданскими, идет битва за инфраструктуру, составлявшую материальную основу этой уникальной, единственной и лучше в мире системы. А та военная академия, которая останется единственной на всю Россию, разместится в том здании, которое окажется ненужным ни одному криминальному клану. Битва идет за Петровский Дворец, в котором сейчас академия Жуковского, битва идет за гигантский комплекс зданий на Плющихе, в котором размещается академия Фрунзе и так далее…
      Наш враг предлагает нам войну электронную, мы навяжем ему войну партизанскую, подпольную, группами в 3-5 человек. Именно такую войну навязал маленький Ирак банде армий 29 стран Запада во главе с американцами. Где сегодня американцы и их наемники в войне против Ирака — Польша, Англия, Франция, Египет, Чехия, Венгрия, Сирия и пр.? Черт знает где, но только не в Ираке. А Ирак живет и здравствует без единого оккупанта, со своим национальным лидером во главе.
      Мы не будет взрывать колеи железных дорог, мы будем перерезать кабели, питающие их электронику, мы не будем взрывать мосты, мы будем обесточивать их электронику, выводить блоки в их аппаратуре. Против лома — нет приема: в этом сегодня все наше военное искусство. Мы не станем захватывать “мосты, почту им телеграф”. Мы станем для оккупантов тем, чем натовцы сделали чеченцев против нас, чем являются палестинцы для евреев. Мы создадим народные, массовые, лесные военные академии. Мы создадим массовые лесные военные школы и полевые лагеря. Комплексами зданий наших русских военных академий станут леса Брянщины и Псковщины, Вологодчины и Подмосковья, леса Ленинградской области и горы Урала… Иной логике борьбы с оккупантами сегодня у нас нет.
      Настало время лесных братьев!

      Николай Лугинов
      Николай Лугинов — один из ведущих российских писателей тюркоязычного мира. Достаточно сказать, что еще в 1989 г. книга тогда сорокалетнего прозаика “Дом над рекой” выдвигалась наряду с “Архипелагом ГУЛАГом” А. И. Солженицына на Госпремию России.
      Сегодня автор многих рассказов, повестей, пьес якутский писатель Николай Лугинов завершает работу над трилогией о Чингисхане.
      Предлагаем главу из романа в переводе Владимира Карпова.
      .59. Тогда-то Есугай-Баатур воротился домой, захватив в плен татарских Темужчин-Уге, Хорибуха и других. Тогда-то и ходила на последях беременности Оэлун-учжин, и именно тогда родился Чингисхан в урочище Делиун-Балдах, на Ононе. А как пришло родиться ему, то родился он, сжимая в правой руке своей запекшийся сгусток крови величиною в альчик. Соображаясь с тем, что рождение его совпало с приводом Татарского Темужчин-Уге, его и нарекли поэтому Темужчином. .60. От Оэлун-учжины родилось у Есугай-Баатура четверо сыновей: Темужчин, Хасар, Хачиун и Темуге. Родилась и одна дочь, по имени Темулун. Когда Темужчину было девять лет, то Чжоси-Хасару в это время было семь лет, Хачиун-Эльчию — пять лет, Темуге-Отчигин был по третьему году, а Темулун — еще в люльке.
      Сокровенное сказание монголов.
      1240 г.
      ОЖУЛУН была еще совсем девчонкой, когда мужчины стали невольно засматриваться на ее стройный стан и нежный лик, а старцы улыбаться и кивать с таким удовольствием, будто пред очи им являлась их далекая горячая юность. Только Великий Скакун, равных которому, по признанию старцев, не было столетие, мог сравниться с обожанием, поклонением всего рода, выпавшим на долю прекрасной Ожулун.
      Когда Ожулун достигла возраста, уважаемые люди племени собрались вкруг отца ее Хордойона-Баатыра, понимая, что настала пора породниться с самыми знатными и могущественными: все вместе решили сосватать красавицу за Еке-Чилэди — младшего брата одного из самых достопочтимых меркитов Тохтоо-Бэки. Вопрос скоро был решен: стоило Еке-Чилэди раз взглянуть на Ожулун — знатнейший из могущественных меркитов Тохтоо-Бэки прибыл с ужином сватовства к отцу ее, отдавая поклон всему роду Олхонутов.
      Большой свадебный пир раскинулся на высоком берегу реки. Великие роды не погнушались мелкими племенами, приветив на празднестве всех в округе. Знатное угощение должно было показать, что теперь Олхонуты не по зубам, не чета тем, кто по отношению к ним таил корыстные цели, всяким там малым племенам “перекати-поле” теперь их берет под свое крыло Великое племя меркитов!
      Странно, хоть и была на том пиру Ожулун словно во сне, но знала: все это, уготованное ей как испытание, — временно, настоящее впереди… Главное, настолько огромное, что может раздавить… И тогда уже ее влекло, манило и заставляло волноваться, содрогаться тревожно это неведомое будущее, наполнять покоем веры в свое предназначение, в высокую судьбу Айыы, ведущую по уготованному пути, рыдай — не рыдай.
      С замужеством Ожулун стала воспринимать свое прошлое, словно видела его сквозь марево. Папа, мама, братья и сестры, их вечные заботы о пище для будущего дня были никак не сопоставимы с новой жизнью, исполненной богатством и достоинством. Зато все явственнее, будто это и было подлинной жизнью, стал приходить на ум сон, который привиделся ей лет в десять.
      …Вдруг наполнилась степь таким светом, что стало больно глазам. И словно из этого сияния появилась на диво красивая, необыкновенно статная, удивительно нарядная женщина. Она плавно, зовуще протянула руку, и маленькая Ожулун, замерев от неизъяснимой радости, подала ей навстречу свою ручонку. Прекрасная женщина повела Ожулун за собой — а под ногами, оказалось, песок — не песок, снег — не снег, что-то зыбкое, колыхающееся, будто клубы тумана, так что под каждый шаг обмирала душа… Впереди, сквозь слепящее сияние, Ожулун увидела высокого, белого, как лунь, старика, который вел навстречу мальчика ее лет… Они приблизились, старик мягкой-мягкой ладонью ласково провел по волосам Ожулун, тепло посмотрел на мальчика, а потом соединил их руки. Не то от света, не то от смущения она не могла глядеть в лицо мальчику, замечала лишь, что он совершенно не похож ни на кого из тех, кого видела она до сих пор в степи: в глазах его отражалось небо, а волосы отливали солнцем… В эти мгновения все ее существо словно перелилось, стало единым целым с его нежной и крепкой ладонью. Старик что-то говорил, шевелилась белая его борода, но одно слово ясно осталось в памяти Ожулун: “Благославляю!”
      ТОГДА, проснувшись, она вдруг зарыдала в голос, потому что не хотела, не хотела уходить из этого сна, не хотела понимать, что это только сон!.. Мать взяла ее на руки, как маленькую, качала, гладила, что-то ласково приговаривая. Поднялась и бабушка, развела среди ночи огонь, заварила травы и стала бормотать какие-то заклинания. “Может, злые духи проникли в нее, растравили душу ребенка?” — забеспокоился дедушка. А бабушка, напоив своим отваром, попросила рассказать сон. И выслушав, она изрекла в задумчивости: “Никому больше не рассказывай свой сон. И как бы ни крутила тебя в будущем жизнь, как бы ни было сложно, никогда не иди наперекор судьбе. Высокая Айыы, Всемогущие Боги, если ты сама не сойдешь с уготованной для тебя дороги, всегда будут охранять тебя…”
      По весне Меркиты, не считаясь со многими переходами и водными переправами, решили увезти новую невестку в свои обетованные земли. Боги были благосклонны и наделили природу той поры ярчайшим благоуханием! Путников не встречал степной пронзительный ветер, не поджидали весенние похолодания стада оленей и сайгаков кружили рядом, становясь легкой добычей, стаи гусей и уток летели тучами… В изобилии и благолепии природы можно было без опаски идти по земле любого рода иль племени: никто не хотел потерять предрасположенность Богов!..
      До середины пути Ожулун провожали мать с отцом, младший брат и дяди по отцу, там простились, и они пошли обратно. А Меркиты решили остановиться для отдыха на высоком яру реки Онон. Чилэди с тремя нюкэрами отправились искать брод. Служанки и молодой караульный занялись приготовлением пищи, а Ожулун пошла прогуляться по берегу.
      Ожулун выросла на берегу великого озера, а потому дыхание водных просторов наполняло ее грудь радостью и силой. Красота, сочность жизни ощущались в каждом проявлении ее! Как интересно было наблюдать за резвящимися на залитом половодьем лугу стаями перелетных птиц! А сколь прекрасна степь, как бы на глазах покрывшаяся зеленым ковром, расцвеченным чудесными цветами!.. Даже трудно представить, что уже через какой-то месяц эта дивная степь станет одинаково бурой, от жары и зноя будет трудно дышать, и все живое словно бы вымрет…
      А вот бы узнать, куда улетают эти прекрасные, разные птицы?! Что за удивительные земли, озера и реки их ждут, если они поднимают и уводят туда свои выводки каждый год? И почему возвращаются вновь?..
      Ожулун, сняв кожаные сапожки, шла по кромке воды, когда из-за молодых порослей камыша с громким хлюпаньем крыльев поднялась стая лебедей. Лебеди, выстраиваясь косяком, пролетали очень низко, так что Ожулун видела их круглые глаза, красные лапки. Вдруг птица, летевшая первой, вздрогнула, издала гортанный, какой-то совершенно человеческий крик и камнем понеслась вниз. Следом из камышиных зарослей взметнулась вторая стрела, не задев птиц, с высоты она впилась в подножие ствола засохшей ивы. Ожулун выдернула из дерева стрелу, наконечник и оперенье которой были никогда прежде не виданной формы и изящества.
      Камыши зашевелились, захлюпала вода под чьей-то поступью… Ожулун спряталась за дерево. На берег в несколько прыжков поднялся парень. Был он в высоких торбазах, чтобы бродить по воде, на плече висел небольшой лук, за спиной колчан, полный стрел с дивным опереньем, а на золоченом поясе жарко отсвечивали на солнце украшенные драгоценностями ножны с рукоятью ножа, тут же висело огниво.
      А разглядев лицо парня, Ожулун едва удержалась на ногах: был он действительно наружности весьма редкой в степи. Светлые золотистые волосы вились тугими кольцами, на белом лице играл румянец, глаза отливали небесной голубизной… Наваждение или явь, но это был тот самый мальчик, которого видела она во сне десятилетней девочкой, — только, как и она, повзрослевший…
      Парень поднял убитого лебедя, громко хохотнул и припрыгнул, как маленький, выдернул стрелу, вложил в колчан, стал искать глазами вторую стрелу… И увидел ее, прячущуюся за ивой… Ожулун вышла из-за дерева, держа в руке его стрелу:
      — Ты чуть не убил меня.
      Парень смотрел на Ожулун, изумленно ширя свои и без того огромные светлые глаза, будто и она ему казалась наваждением.
      — Я… — молвил он наконец. — Я стрелял в поднимающихся в небо лебедей, а стрела, как в сказке, привела к царевне-лебедь.
      — Ты промахнулся, а я подобрала твою стрелу.
      Она протянула ему стрелу и пошла прочь.
      — Подожди!.. — воскликнул он. — Поверь, я не встречал девушки краше тебя, откуда ты, кто ты?
      — Какая же я девушка, разве не видишь?! — Ожулун тряхнула двумя косами — знаком замужней женщины.
      — Я вижу. Но почему тебя я здесь встретил, если не привели тебя сюда Боги?
      И опять покачнулась Ожулун, услышав то, что давно ждала.
      — А ты кто таков? Степной разбойник? Или, может, вор?
      — Я военачальник. Зовут меня Джэсэгэй, а звание мое Баатыр. — Парень чуть улыбнулся.
      — Как же, такой молодой, ты смог получить столь высокий чин?
      — После весенней войны мне присвоил его Амбагай-Хаган.
      — Ну раз ты такой большой тойон, наверняка имеешь несколько жен.
      — Нет, матери пока только ведут переговоры.
      — А ты тем временем хочешь погнаться за замужней женщиной?
      — Жен выбирают матери, таков закон, а тебя я полюбил с первого взгляда.
      Ожулун отвернулась, чтобы скрыть жар, подхлынувший к лицу.
      — Назови свое имя.
      — Ожулун…
      — Ожулун?! Как странно… Будто я уже слышал его, будто я знал его с малых лет!..
      — И мне кажется, что я тебя знаю, — проговорилась Ожулун, — Я тебя видела во сне, в детстве.
      Джэсэгэй приблизился, смотрел в глаза, словно хотел в них раствориться, но не касался ее. Она слышала его дыхание, чувствовала тепло, и как тогда, в детском сне, ей начинало казаться, будто она переливается, перетекает в этого необыкновенного юношу…
      — Прощай, — Ожулун стремительно зашагала прочь.
      — Ожулун! Я найду тебя! Отвоюю у любого племени или народа, — прокричал он, — скажи только “да”!!!
      — Да… — услышала она с недоумением свой голос и бросилась бежать.
      В ТЕ ДНИ среди Моголов распространилась страшная весть. Амбагай-Хаган, который сосватал свою дочь за главу племени Айыр, чтобы породниться и установить мир с воинственными татарами, провожая молодую к ее суженому, пропал без вести на пути к озеру Буйур-Ньуур…
      Джэсэгэя вызвали в ставку Хагана и поручили отправиться вслед ему. Баатыр с тремя сюнами воинов, каждый из которых имел сменного коня, вернулся уже через пять суток, разузнав: Амбагай-Хагана подстерегли Татары из рода Джогун и отвели его к Алтан-Хану. Более того, в степи Джэсэгэй встретил человека из рода Басиит по имени Балагачы, которого Амбагай-Хаган успел отправить перед пленением с посланием сыновьям своим Хабул-Хану Хутуле и Хаджану. Послание гласило:
      “Слушайте! Меня, великого Хагана народа Могольского, убили выродки степей с черными помыслами, когда я провожал выдаваемую мной замуж дочь. Мстите за меня, уничтожайте их злой дух, пока не будут истерты ваши десять пальцев. Сотрите черный род с лица земли, разбросайте пепел по ветру, превратите в прах и пыль. Сделайте так: заложите тяжкий камень их судьбы, чтобы потомки всех племен иродов в степи проклинали нечестивых за тяжкий грех!..
      Это сказал я, Великий вождь народа Могольского — Амбай-Хаган…”
      Завещание Великого Хагана сначала огласили в ставке перед Большими тойонами, потом отправили вестовых разнести его по всей Степи до самого дальнего костра.
      И каждый из Моголов, преклонив колено, отвечал завещанию Амбагай-Хагана клятвенными словами: “Ты сказал, я услышал!”
      Все вокруг закипело подготовкой к войне. Джэсэгэй-Баатыр дал распоряжения тойонам-менгетеям своего тумэнэ — десятитысячного войска — и отправился решить вопросы своей личной жизни. Перед войной, конец которой никто не мог предсказать, надо было это сделать как можно скорее. Он еще не знал, что решили старухи, как отнеслись к Ожулун, но хорошо помнил: матери имели виды на дочь одного из почтеннейших тойонов рода Тайшет по имени Сачихал, вели насчет нее переговоры.
      Как выяснилось, старухам Ожулун пришлась по душе. Но поскольку первая жена становится старшей, женой-хотун, матери были за ту, которую знали лучше: Сачихал. Джэсэгэй с этим не согласился.
      — Даже взрослый, зрелый мужчина по обычаю предков не может решать свое будущее из одного лишь желания обладать той или иной женщиной. А что говорить об увлечении юноши, пусть даже и заслужившим высокий чин. Твои чувства еще много раз пройдут и улягутся, — говорила старшая из матерей.
      — Ты в двадцать лет стал Баатуром. Породнившись с родом Тайшет, ты впоследствии можешь стать Ханом… — утверждала средняя из матерей.
      Казалось, противиться невозможно. Но все решило провидение…
      Степь облетела новая весть: Амбагай-Хаган по приказу Алтан-Хана был не просто убит, он был распят на доске и выставлен в степи на обозрение каждому!.. Неслыханное поругание!..
      Более того: это был знак презрения к народу Моголов как неспособному постоять за себя!.. Смертельная обида! Мстить за нее надлежало до последней капли крови: война должна была окончиться только тогда, когда один из народов исчезнет с лица земли…
      — За свою жизнь я многое видел, узнал, немалого добился, — в эти тяжелые дни Ныыкын-Тайджын вдруг завел разговор по душам, — но не знал я жизни с женщиной, которую любил. Любил по-настоящему, всем сердцем. Всех жен мне выбрали матери. Ты их знаешь: это хорошие женщины, крепкие, выносливые, способные выдержать большие переходы и быть рядом даже во время войны. Но, оказывается, сердцу и не удается забыть ту, на которую когда-то смотрел с любовью… Так и живешь с горечью в душе… Если не проявишь сейчас твердости, решительности, как в бою, то так и будешь жить с грузом памяти, с сердцем порознь…
      Тогда Джэсэгэй сказал матерям:
      — Нам предстоит большая война, которая решит судьбу Моголов и судьбу всей Великой степи. Пока со мною Ожулун — я непобедим. Если при наших земных жизнях мы не увидим конца сражений, Ожулун родит мне сына, который отстоит нашу честь.
      — Что ж, — молвила младшая из матерей, родившая Джэсэгэя, — Ожулун — девушка достойная…
      — Да разве мы против нее… — согласились разом старухи.
      Мешкать было не время: справили свадьбу…
      МОГОЛАМ предстояло избрать нового Хагана. Поскольку в завещании Амбагай-Хагана назвал имена сыновей Хутулу и Хадаана, так и порешили: Хаганом сделали Хутулу, а Хадаана — военачальником.
      Обряд посвящения свершили на горе Хорхонох, которая величественно и одиноко возвышалась средь равнины. Вершину горы увенчивала раскидистая могучая лиственница, своей вековой древесной крепостью воплащавшая образ сильной власти и величия рода. В знак поклонения Духу племени моголов ветви ее были унизаны салама — тонко сплетенными шнурами из конского волоса с гривастыми пучками на конце, а также дарами…
      Моголы восходили на гору с тяжелым камнем в руках и укладывали на вершине, выражая этим участие каждого в общем деле. Потом они танцевали вокруг дерева, двигаясь то согласно движению небесного светила, то широко расходясь, то сближаясь и крепко держась за руки, осознавая свое нерушимое родовое единство.
      Джэсэгэй оглядывался окрест и дух перехватывало: с высоты Обо — Священного места — степная ширь виделась такой же беспредельной, как и небесная… Река Онон, то делаясь многопалой, то вновь собираясь в единое русло, блестела, как слюда, и казалась совершенно недвижной… “Так же и вся жизнь, — подумалось Джэсэгэю, — если смотреть на нее вблизи — движется, течет, меняется, а если взглянуть издали, глазами далеких предков — много ли изменилось?..” Джэсэгэй ощущал незримое присутствие своих прародителей, наблюдавших сейчас за ним из недр Нижнего мира, и сердце, грудь Баатыра словно бы становились вместилищем всей степи, всех просторов под синим куполом небес, где род Моголов творил свое бессмертие.
      Так, размышляя о том, как мал и ничтожен человек сам по себе и как он величествен в вековой цепи рода, Джэсэгэй спускался с людьми со Священной горы Хорхонох. Близилась ночь, стремительно надвигались тучи, сгущаясь, будто зацепившись, у вершины могучей лисвенницы. Вдруг небо словно треснуло, и Бог Верхнего мира во гневе послал огненное копье прямо в Священное дерево, расщепив его… Это был дурной знак. Дерево не сгорело, но, затянувшись с годами в пораженных местах корой, так и осталось многоствольным… Стало терять свой былой блеск и громкое звучание славного имени Моголов, ибо племя все более распадалось на отдельные родовые стволы, которые в упоении движением собственной судьбы забывали о принадлежности к единым корням.
      Но об этом отдельный разговор.
      ВОЙНА не прекращалась ни зимой, ни летом. Тринадцать раз Моголы вступали в битву с Татарами, но никому не удавалось взять верх: каждая из сторон возвращалась восвояси, оставляя на поле брани неисчислимые жертвы. Завещание Амбагай-Хагана сыновьям Хутулу и Хаадану и народу Моголов не было выполнено.
      Только Баатыр Джэсэгэй из всех битв выходил победителем с малыми потерями, приводил полчища плененных, пригонял захваченный скот, обозы… Но не радость и торжество вызывали успехи его у почтенных тойонов, дела которых не ладились, а зависть.
      Правда, самые бывалые и совсем молодые Джэсэгэя просто обожали: “Если бы не было с нами нашего Джэсэгэя, позора бы не избежать!..” — честно признавались они.
      Добыча шла впрок — все просторнее становился курень молодой семьи, все больше суртов появлялось в их стане, все труднее было Ожулун справляться одной с хозяйством. К тому же она ждала первенца…
      Наступил день, когда пришли к ней матери Джэсэгэя и сказали, что хозяину пора подыскать вторую жену. Что делать? Отправилась со старухами на смотрины…
      Хотя и плакала, стенала душа при мысли, что Джэсэгэй отныне будет принадлежать не только ей одной, но, увидев Сачихал, она смеялась и расхваливала невесту больше других. Ревность, зависть, вражду среди жен моголы считают позором!.. Их отношения более близкие, теплые, чем между сестрами! Таков обычай.
      Но человек есть человек, будь то даже женщина, особенно любящая. Родственники Сачихал не скрывали огорчения, что не их дочь, а какая-то пришлая стала женой-хотун! Сама Сачихал, уже пережившая однажды возможность выйти за Джэсэгэя, сразу же возненавидела Ожулун. Прямо, конечно, этого не высказывала, но обида сама за нее говорила: посуду мыть начнет — гром на стан устроит, убираться — пыль столбом!..
      Губы свои в кровь искусает, пока поручение жены-хотун выполнит!.. Ожулун пересиливала ее и себя одним: делала вид, что ничего худого не замечает.
      Да и в самом деле, как ее могли волновать какие-либо дрязги, если за десять лет жизни с Джэсэгэем Ожулун родила пятерых детей. Сачихал почти за это же время — двоих. Но жизнь воина, даже непобедимого, часто обрывается внезапно…
      После одного из боев обратно вернулся один Бэлгитэй. Он едва слез с коня, убитый горем, а потом рухнул наземь и зарыдал в голос, как женщина. Поднялся, наконец, смахнул слезы, сел на большой камень: язык его так и не повернулся произнести страшные слова, вымолвил лишь, что отныне, как водится, все заботы о женах и детях старшего брата берет на себя он, младший…
      Потемнело в глазах Ожулун, и долго она жила, словно не видя белу свету!.. Сачихал же, будто только того и ждала, стала в ту пору необычайно мстительной, пренебрегая всеми заветами по отношению младшей жены к жене-хотун…
      Обычаи и обеты даны людям, чтобы человек не превращался в зверя, а в жизни его был лад. Нарушение заповедей, когда придет время, карает сама жизнь.
      Первенца, рожденного Ожулун, назвали Тэмучином.
      Тэмучину еще не исполнилось и года, когда Сачихал родила Бэктэрэ.
      Тэмучин рос крепким, белокурым, как отец, с каждым днем все более делаясь похожим на того юношу, которого она видела во сне накануне замужества.
      Бэктэрэ словно унаследовал всю затаенную злобу, завистливость Сачихал. Последняя, по своему скудоумию, часто подогревала его черную мстительность: “Если бы не перебежала дорогу мне эта безродная тварь, я стала бы женой-хотун!.. О, злые духи, отнявшие счастье у вас, моих сыновей, которых всего-то двое, как два рога у одной коровы!..” Стоило Бэктэрэ услышать самую малую похвалу по отношению к любому из братьев, даже к своему единоутробному, он менялся в лице, начинал задираться, а то и лез с кулаками!
      Ожулун не раз умоляла Сачихал не говорить плохого, не поносить если не ее, жену-хотун, то хотя бы не накликать беду на детей!.. Та умолкала, поджимала губы и твердила одно, что она ни про кого ничего не говорит, больно ей нужно!..
      Горе не заставило ждать…
      Тэмучину было пятнадцать, когда мать и сородичи призвали его:
      — Пришла пора, бери род Бурджугут.
      Некогда многочисленное племя Бурджугут, не имея достойного вождя, к той поре было захиревшим, слабым. Но мудрости старейшины не растеряли, поставив во главе рода еще незрелого годами юношу славного происхождения. С Тэмучином Бурджугуты начали набирать силу с каждым днем, так что из забитых и затравленных очень скоро стали представлять серьезную угрозу для враждебно настроенных соседей.
      Все шло на лад, как действие Бурджугутов повсеместно, прямо-таки с колдовским наваждением, принялись опережать Тайшеты: не успевал род перекочевать, перебраться на новые земли — несколькими днями раньше в этих местах оказывались Тайшеты, обосновывались, разбивая Стан…
      Причина могла быть одна: завелся корыстный нос, все вынюхивающий… Чей — определить непросто! Тайшеты и Бурджугуты, хоть и враждовали веками, имели общую родословную… Достаточно сказать, что Ханом Тайшетов был Таргытай Кирилтэй, родной брат Сачихал, которую Тэмучин, несмотря на все ее семейные козни, согласно обычаю, почитал за такую же мать, как и родившую его… Так что среди того и другого рода находились люди, которые занимали сторону противника — зов крови не пересилишь…
      Тэмучин собрал Совет. Старейшины долго обсуждали поведение людей, вызывающих сомнение… Что они делали, не отлучались ли надолго в последнее время?.. Сначала решили установить слежку за подозреваемыми, но поняли: Тайшеты за это время оттеснят их род в пустынные земли… Да и как знать, что предатель именно среди тех, кому не доверяют старейшины.
      — Вспомним наш древний обычай, — сказал вождь, у которого только начали проклевываться усы. — Пусть каждый, о ком вы говорили, пройдет испытание меж двух огней…
      Разожгли высокие костры, так что искры, казалось, уносились в звездное небо. Старейшины и колдуны сидели кружком и наблюдали, не сводя зорких глаз: огни должны были указать предателя…
      Первый подозреваемый, крепкий парень, имевший близких родных среди Тайшетов, смело шагнул и надменно, не скрывая гнева своего… Взвилось пламя костров пуще прежнего, и в толпе зевак раздался единый вдох: для непосвященных все зависело от движения огней. Но старейшины и колдуны следили и судили по-иному.
      За ним пошел второй, растерянный и жалкий, — его чуть не слизало пламя, словно прогоняя от себя. Но и этого колдуны и старейшины отпустили с Богом.
      Так миновали огни все “ненадежные”, но колдуны с непроницаемыми лицами лишь качали головами.
      — Все, весь род, от мала до велика, должен подвергнуться испытанию! — вскричал Тэмучин и первым показал пример, прошествовав столь величественно и уверенно, что даже огни поугасли, притихли в трепете перед ним.
      И Тэмучин искал глазами того, кто последует за ним… Вдруг взгляд его уперся в какое-то странное, очень знакомое и в то же время совершенно чужое, какое-то несуразное, “не свое”, как подумалось мельком, лицо… Только в следующее мгновение он понял, что смотрит на родного брата, на Бэктэрэ…
      — Иди… — произнес Тэмучин тихо.
      Бэктэрэ шагнул, но ноги его не слушались, подкашивались, как у старика, и дергались…
      Всколыхнулись, скрестились пламя кострищ над головою испытуемого так, что в следующий миг огонь мог объять и поглотить человека…
      — Я не виноват!.. — с воплем бросился прочь от костров Бэктэрэ, — я случайно рассказал дяде Таргытаю о наших планах, а он потом меня стал заставлять, сказал, что на всю Степь объявит, что я доносчик и соглядатай, и на всю жизнь меня опозорит!.. Что мне оставалось делать?!
      Тэмучин помолчал. Посмотрел на старейшин, окинул взглядом весь собравшийся род. Во всполохах огня лица казались особенно суровыми и торжественными. Люди ждали… Костры нетерпеливо трещали и подгоняли жар к голове.
      ОН ЕЩЕ РАЗ оглядел воинов. Взгляд пал на могучего джасабыла Баргыя, исполненного редким покоем.
      — Я, Тэмучин, сын Джэсэгэя-Баатура, возлагаю на тебя, джасабыла Баргыя, поручаю тебе, по обычаю предков, свершить над предателем казнь! Я сказал!
      Баргый вздрогнул: того, кто лишал жизни ханского отпрыска, обезглавив, хоронили вместе с убитым…
      — Ты сказал, я услышал, — тихо, но твердо произнес Баргый.
      — Все из-за тебя, из-за матери твоей приблудной!.. — пуще прежнего взвопил Бэктэрэ и бросился к коню.
      Его схватили, скрутили. Исполнили все по обряду: джасабыл Баргый убил Бэктэрэ, пронзив сердце выстрелом в спину. Опустился на колени перед могилой, накренив голову в готовности принять смерть.
      — Мы, новые люди, — люди длинной воли, меняем старые порядки, — решительно подошел к нему Тэмучин и поднял с колен.
      — Сын Хана ниже последнего смерда, если он предатель!.. Долг и честь — мера всему! Я освобождаю тебя, джасабыл Баргый, от исполнения отжившего обычая. Перед Ханом отвечать буду я.
      — Убай, — приблизился к нему младший брат Хасар, — я с тобой.

      Владимир Гусев
      Смотрите, как уныло
      Нависли облака.
      Уют отчизны милой
      Уходит на века.
      Смотрите, как сурово
      Молчат леса-река.
      Пришел хозяин новый:
      Не знает языка.
      НЫНЕШНИЕ О 93-М
      И смерть-то пинают
      Гайдаристы-чубисты:
      Убийцы обвиняют
      Убитых в убийстве.
      Убитый не в дар же
      Те пули схватил в горло.
      Отправлен на барже
      И сдан в бездну — в прорву.
      Каждому свое,
      Убитый был и нету.
      Убийца речи вьет,
      Труп требует к ответу.
      Убийце хорошо:
      Быть в церкви отпету.
      Убитый ушел
      Неотмщен и без света.
      Власть, храм и пивная,
      Но мало зомбисту.
      Убийцы обвиняют
      Убитых в убийстве.
      СЕВАСТОПОЛЬ-БАЛАКЛАВА
      Весь вживе бухтами распорот,
      Привет тебе, великий город!
      Тебя сдавали дважды славно -
      И в третий отдали — недавно:
      Бесславно.
      Севастополь — это страна,
      Что сама себе не равна.
      Шесть парусов
      Белеют в море.
      Нет одиночества -
      Нет горя.
      Балаклава: там поверху — яхты,
      Для подлодок — подводные шахты.
      Тут о фиордах или шхерах
      Никто нигде не говорит,
      Но в морекаменных пещерах
      Подводный флот незримо спит.
      Подводный город или лагерь
      Не слышен в солнце над водой.
      Но в толще реют наши флаги
      И бьют часы вседневный бой.
      Вот почему так неспокойно
      У наших недругов в сердцах
      И от побед в “х о л о д н ы х войнах”
      Они испытывают страх.
      Эти шахты подводные,
      Цитадель субмарин.
      Эти силы природные
      Носят россовый чин.
      Носят чин офицерский
      И молчат в толщах недр.
      На поверхности ж резкий
      Моря свет, дрок и кедр.
      Шум и гам, идет кровавый бой:
      Русские дерутся меж собой.
      Смерть отовсюду подступает,
      Но равнодушен русский рок,
      И каждый легкими стопами
      Ухолит вдаль, за тот порог.
      Другие видят их походки,
      Как бы задумавшись во мгле,
      Пьют водку, но уже и в водке
      Не ищут правды на Земле.
      * * *
      Береза, ольха
      Дают петуха:
      Красного, бесова,
      Злого, игристого.
      Прогорают быстро — во! -
      Да горят весело.
      * * *
      Хотел бы я………………….
      Но странное души оцепененья
      Мне не дает пойти на смерть за это
      Народ сие зовет в себе — терпенье -
      И так и спим с рассвета до рассвета.
      Загнали царство за полтину
      И тут же з а п и л и на рубль.
      Любой дурак или скотина
      Сегодня с русским смел и груб.
      Но посмотри, как блеском стали
      Взор пьяного порой блеснет
      И гордый, как на пьедестале,
      Он повернется… и вздохнет…

      Ольга Генкина
      Таганка-девочка,
      Таганка — дрянь,
      Ты что наделала,
      Ты только глянь…
      (Фольклор Таганки 70-х)
      30 сентября бывшему солисту ансамбля НКВД, бывшему члену КПСС, бывшему ведущему актеру театра им. Вахтангова, главному режиссеру театра на Таганке Юрию Петровичу Любимову исполняется 80 лет. Несомненно, что “всенародно избранный” президент России, правительство “реформаторов” и “прогрессивная” часть российской интеллигенции отметят юбилей Любимова не хуже юбилея Ростроповича, ибо заслуги этих деятелей в разрушении советской идеологии и в конечном итоге самого СССР равноценны. “Нет, — истошным голосом кричит из мюнхенского далека еще одна героиня небескорыстного “сопротивления” Майя Плисецкая. — Пусть не примазывается к чужой славе!”. Смешные драчки идут сейчас у них, “демократов”-шестидесятников, делят геростратову славу — никак поделить не могут. Что касается Юрия Петровича, заслуги его несомненны.
      Также несомненно, что на исторической родине в Израиле тоже воздадут должное человеку, который задолго до эмиграции из СССР и получения израильского гражданства (1984 г.) отстаивал идеи сионизма средствами политического театра в центре Москвы и за государственный счет! Мы-то, дураки, верили внушениям Любимова и его адептов, что “Таганка” — один из бастионов левого лагеря, а они нас в такую “левизну” увлекали, что страшно вспомнить. Разве знали мы тогда, кто и что стоит за отчаянной борьбой вокруг спектакля “Павшие и живые”, поставленного Любимовым в 1965 году, в первую годовщину театра на Таганке, и приуроченного к 20-летию Победы советского народа над гитлеровской Германией.
      Тяжко сегодня читать стенограммы и вообще все документальные материалы той поры, свидетельствующие о том, как сионизм победно разворачивал свои знамена — и где? В аппарате ЦК, в международном отделе, которым руководил Ю.В.Андропов! Весной 1965 года у его сотрудников не было других забот, кроме подковерной возни вокруг спектакля “Павшие и живые”, в котором Сталин и Гитлер в решении еврейского вопроса ставились на одну доску. Больше всех суетились ближайшие консультанты Андропова, небезызвестные ныне Ф.Бурлацкий, Г.Шахназаров, Г.Арбатов, Л.Делюсин и А.Бовин (будущий ельцинский посол в Израиле). Со своей стороны, со всех вообще возможных сторон “нажимали на педали” писатели К.Симонов, М.Алигер, Г.Бакланов, А.Вознесенский, Е.Евтушенко, Р.Рождественский… Во как умел Любимов “режиссировать” общественное мнение и давать отпор оппонентам! А мы-то, дураки, стеснялись вслух сказать о том, о чем они, выезжая за казенный счет в загранкомандировки, кричали на Западе на всех перекрестках. Помнит ли сегодня артистка Зинаида Славина реплику, брошенную ей в в сердцах тогдашним чиновником Ф.Евсеевым во время обсуждения спектакля в Управлении культуры: “Ну Вы-то, Зина, Вы -большая русская актриса, как Вы можете не видеть, в какие игры Вас затаскивает Любимов!”? (Спасибо актеру Вениамину Смехову: он запомнил и растиражировал эти слова.) Это было 30 июня 1965 года. Где сейчас бессильный патриот Ф.Евсеев, и с кем сегодня большая русская актриса З.Славина?..
      Все тонет в славословиях и рукоплесканиях Любимову. Несомненно, в торжествах примут участие Италия, Франция, Германия, Австрия и другие страны Запада, морально и материально поддерживавшие неугомонного борца с Советской властью на всех этапах смертельной схватки. Это нам теперь понятно, а тогда…
      Самые громкие баталии развернулись в 1977 году, когда советскому диссиденту с Таганки удалось “срежиссировать” мировой скандал, на дивиденды с которого он живет до сих пор, получая деньги, награды и славу.
      Если верить (а почему нет?) жене В.Смехова и театроведу Галине Аксеновой “Любимов всегда был пунктуален. Он никогда не опаздывал со своими спектаклями и никогда не приходил раньше времени.” Пунктуален — вялое слово. Из лексикона джентльменов. Любимов никогда им не был (и меньше всего в эпоху позорного раздела “Таганки”, инициированного создателем театра). Он всегда был дьявольски расчетлив. Вовремя ушел из героев-любовников в свободное плавание — режиссуру. Удачно сделал ставку на политический театр с плакатной патетикой громкого публицистического высказывания, с гражданским пафосом митингового уровня. Ловко маневрируя в спорах с властями, умел делать упреждающие шаги: пригласить на репетицию иностранных журналистов, опубликовать за рубежом стенограмму закрытого обсуждения, добиться приема у Ю.В.Андропова или звонка из канцелярии Л.И.Брежнева: “Спокойно продолжайте вашу работу. Товарищ Леонид Ильич желает вам удачи.”
      Да, случалось, спектакли Любимова запрещали… к вящей выгоде Любимова: умножал славу гонимого художника и получал — тоже случалось! — компенсацию в виде загранкомандировок. К примеру, 3 января 1972 года был закрыт спектакль “Живой” по Б.Можаеву. Но уже 10 января обиженного Юрия Петровича принял в своем кабинете первый секретарь Московского ГК КПСС В.В.Гришин и предложил ему поездку в Америку. За счет ГК КПСС! Коммунист со стажем и лукавый демагог, Юрий Петрович умел “косить” под непорочного партийца и картинно размахивать на публике партбилетом.
      Он был любим на Западе, потому что был гоним в Москве. Чем дальше, тем больше. Эту ситуацию Юрий Петрович использовал на всю катушку. Гонения перекрывались триумфами, каких не знал ни один советский театр. О Любимове говорили и писали взахлеб, напыщенно-экспрессивным стилем: “Он взорвал эпоху”, “Он порвал с традицией”, “Он сделал прорыв к Маяковскому” и т.д. и т.п. А еще самое употребительное в рецензиях словечко: вызов. Писалось, как золотом на знамени… Жизнь в режиме постоянно провоцируемых скандалов, непомерно раздутых успехов и массового психоза околотеатральных кругов не могла быть продолжительной. На исходе первого десятилетия существования “Таганки” стал намечаться спад творческой активности ее основателя, заметный лишь бесстрастному взгляду профессионала. И хотя театральная тусовка сгорала в пламени любви к своему кумиру, ему было тесно в стенах бывшего кинотеатра и он испытывал потребность в энергетической подпитке, которую мог получить только на Западе. Запад спас его от надвигавшегося (медленно, но верно) идейного кризиса.
      Запад был во власти авангарда и постмодерна. Господствовавшие в европейском искусстве разрушительные тенденции рядились в модные одежки звучной терминологии. Самыми ходовыми были “деструкция” и “деконструкция”. На языке ангажированных критиков — метод отсечения всего лишнего, дозволявший переделывать художественные творения до неузнаваемости. Ради чего? По словам тех же критиков, ради создания новой реальности, которую окрестили виртуальной. На самом деле, псевдоученые термины создавали интеллектуальное прикрытие для омассовления и неизбежной коммерциализации искусства, низведения его до уровня масскультуры под напором рыночной экономики и деградирующей психологии общества потребления. Сравним идеологические установки советского времени: “Искусство принадлежит народу… Оно должно быть понято массами…”, т.е. поднимать массы до искусства, не омассовляя его. Какие противоположные цели у Востока и Запада (были!)… Плевали мы на эти тонкости в эпоху увлечения “Таганкой”: сострадали ее бедам, радовались победам, ни ухом, ни рылом не ведая о существовании коварной “деконструкции”, уже соблазнившей властителя наших дум и душ беспредельной свободой самовыражения. Эта “дама-невидимка” посещала представления “Таганки”, но оставалась неузнанной. Скорее, из конспиративных соображений: не обнаруживать любви к буржуазным ценностям. Мы бредили Любимовым, он бредил деконструкцией, но мы о том не подозревали даже. Это мы сейчас воочию узнали цену комиксам, римейкам, дайджестам и прочим технологиям, обеспечивающим адаптацию к произведениям искусства, науки, философской мысли и т.д. В основе этих технологий — метод деконструкции, т. е. сокращения и упрощения. Если применять его глобально, то все содержание, к примеру, романа Льва Толстого “Анна Каренина” можно свести к одной фразе: “Замужняя женщина вступила в незаконную связь с офицером и бросилась под поезд”. А что вы хотите — общество потребления стремится не обременять себя подробностями и нюансами — оно предпочитает удобства во всем и не разделяет искусство на “высокое” и “низкое”. Это мы, замороженные придурки, понапрасну комплексовали, ощущая себя задворками цивилизованного мира. А в самом центре этой цивилизации цель жизни сведена к поискам примитивного комфорта! Но вернемся к нашему герою.
      Юрий Петрович не мог не жаждать успеха на цивилизованном Западе. Самое удивительное, что родная власть особенно не препятствовала осуществлению этой тщеславной цели. И какой же русский (по духу или рождению) не искал признания в Европах?! Все второе десятилетие театра на Таганке его руководитель работал на двух сценах: отечественной и зарубежной. Были ну очень крупные заказы, например, постановка оперы “Под жарким солнцем любви” крутого авангардиста Луиджи Ноно в миланском театре “Ла Скала”. Запад подпитывал Любимова в прямом и переносном смысле. Самый грандиозный заказ поступил в 1977 году от парижской Гранд опера на постановку оперы П.И.Чайковского “Пиковая дама”. Трудно вообразить, как вожделел Юрий Петрович в компании с дирижером-новатором Г.Н.Рождественским и гением отечественного авангарда композитором А.Г.Шнитке “деконструировать” лучшую оперу любимого национального композитора — все равно что изнасиловать наследную принцессу… Результат “насилия” нам будет явлен двадцать лет спустя…
      (Продолжение следует)
      Ольга ГЕНКИНА
      На снимке: Юрий Любимов и Николай Губенко с актерами “Таганки”, 1988 год.

      К 80-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОГО ОКТЯБРЯ И 4-Й ГОДОВЩИНЕ РАССТРЕЛА ДОМА СОВЕТОВ
      Как уже сообщалось, газета “Дуэль” проводит конкурс “Песни Сопротивления непокоренного народа”. Время его проведения — конец октября. Напоминаем условия конкурса.
      Для участия в нем необходимо представить в редакцию “Дуэли” одну аудиокассету с записью предлагаемых песен (не более 4-х) и с их текстами. Последний срок сдачи кассет — 20 сентября.
      Конкурс проводится в два этапа. Первый — закрытый: до 1 октября отборочная комиссия прослушивает записи и отбирает для второго заключительного этапа — открытого конкурса с участием публики и профессионального жюри. Обращаем особое внимание на то, что это прежде всего конкурс песен, написанных в период с 1990 по 1997 год. Состав исполнителей — солистов и инструменталистов — неограничен: допускаются ансамбли, оркестры, фольклорные группы, хоровые коллективы и т. д.
      Заключительный этап конкурса проходит в форме вечера-концерта (о точном месте и времени проведения будет сообщено дополнительно). Судьбу главного приза редакции газеты “Дуэль” мы доверяем решать зрителям: во время исполнения каждый из них получит право голосовать и определять судьбу победителей — лауреатов 1-й, 2-й и 3-й премии. Профессиональное жюри тоже определит своих победителей. Кроме того, ряд общественных организаций, партий, движений и изданий патриотического направления — “Завтра”, “Духовное наследие”, “Трудовая Россия”, “Голос Москвы” и другие — учреждают свои призы. Все участники конкурса, независимо от распределения премий и наград, получают специальные дипломы редакции газеты “Дуэль”.
      Приглашаем патриотов России принять участие в нашем конкурсе!
      Справки по телефону: 915-21-49 ежедневно с 10 до 18 часов, кроме субботы и воскресенья.
      ОРГКОМИТЕТ

      Андрей Айги
      Сейчас происходит размывание всяких границ понятий — искусство, мастерство, художник. Исчезают критерии, по которым можно было бы различать, определять, устанавливать. Если нет таких критериев, отличающих одно явление от другого, то нет и его самого, т.е. искусства. Если каждый — художник и все искусство, то искусства как такового нет, оно растворилось. Сегодня какой-нибудь недоросль, не знающий даже, как грунтуется холст, объявляет себя художником, завтра у него проходит выставка, а потом печатается каталог, где “высоколобый” искусствовед, жонглируя терминами, трактует нам творчество замечательного, ультра-современного художника. Дешевое ерничание считается искусством. Это и есть профанация, следующая из принципа примитивного эгалитаризма (все люди равны, каждый человек равен другому во всех отношениях, смыслах).
      Такая псевдодемократическая лесть снимает с творца всякую ответственность, легкий путь шарлатанов сбивает с толку многих талантливых ребят и, конечно, соблазняет неприкаянных, воинствующих бездарностей. Понятно, что всякий человек уникален, занимает в бытии уникальное место, индивидуален банальным образом: внешность, самость, отпечатки пальцев наконец,- но отсюда не следует, что каждый — художник, поэт, гений и т.д., что всякая деятельность — творчество. Установка радикального плюрализма, а не установка на мастерство, которое — основа изобразительного искусства, и не на духовно-смысловое содержание — неизбежно ведет к деградации изобразительного искусства. Появляются просто не умеющие рисовать “художники”, без опыта, без труда, без знаний, однако с улыбкой самодовольного превосходства поглядывающие на мастеров, положивших десятилетия колоссального труда на творчество. К Академиям можно относиться по-разному, но у них всегда была твердая, верная основа — мастерство. Ну а уж талант — это от Бога.
      Многие так называемые специалисты мыслят об искусстве по аналогии с наукой и техникой, последние, понятно, развиваются колоссальными темпами. Считают, что и в искусстве происходят все время какие-то грандиозные открытия, не видя ни падения мастерства, ни отсутствия творческого потенциала. Вот и получается, что Малевич выше Рембрандта, а перевернутый унитаз Дюшана выше произведений Микельанджело, и далее все прогресс и прогресс… Никаких на самом деле “научных” открытий в искусстве быть не может, оно открывает всегда одно, сокровенное — душу художника. Часто можно столкнуться с тем, что у иных искусствоведов развилась просто настоящая болезнь — бред толкования. Пустой холст — концепция, художник без произведения — концепция, прилюдное занятие онанизмом — концепция, кусок дерьма — концепция, об этом пишутся целые тома на полном серьезе.
      Авангард легко вводит в заблуждение зрителей. Вполне можно обойтись без элементарных, профессиональных навыков — достаточно иметь хорошо подвешенный язык, наглость, связи или деньги. Современный авангард — это не искусство, а игра в него, игра в творцов и зрителей. Авангардист всегда заявляет: “Меня не понимают”, но никогда не скажет: “Мои произведения не нравятся.” Авангардисты кучкуются, создают вокруг себя определенное сообщество “людей с новыми эстетическими установками.” Они сообща ставят зрителя в положение, подобное тому, в котором оказались подданные короля в сказке Андерсена “Голый король”. Скажи, что ты не понимаешь авангардного произведения, и ты автоматически будешь приписан к категории ретроградов, шовинистов, а то и антисемитов. Кстати, почти все говорят осторожно: “не понимаю”, — вместо того, чтобы сказать: “не нравится”. Постмодернисты воспринимают мнения, несовпадающие с их догмами (именно догмами), весьма агрессивно. Понимать живопись, поэзию, музыку, понимать высокое искусство могут люди и без специального образования, если они наделены от природы чувствующей душой, это уравнивает всех, независимо от социального положения. Но снобизм — уже своего рода сектантство, оно хочет стоять над всеми, претендуя на какое-то высшее знание, теша себя мнимой избранностью, ему непременно нужен заумный концепт. Однако если ты никому не нужен, кроме затхлой группировки “избранных”, это не значит, что ты элитарен. Кусок дерьма не артефакт, а биофакт. Артефактом он становится в скорбной голове современного искусствоведа. Я лично верю в то, что искусство должно объединять людей, порождать взаимопонимание, а не отчуждать одних от других.
      Преклонение перед Западом — старая болезнь культурного холуйства. Любой снобистский, шарлатанский изыск, оттуда пришедший, любой “изм” принимается в России “на ура”. А там стили меняются без конца и столь же преходящи, как какая-то яркая оберточная шелуха. Лучшие умы Запада, начиная еще со Шпенглера, критиковали положение дел в своей культуре и искусстве, видели назревающий упадок. У нас же видят в этом “прогрессивное”, “современное” и т.д. Ориентироваться можно на Запад времен расцвета искусства, а не на гримасы цивилизации. Сейчас, к сожалению, не XIX век, когда русские художники и знатоки, в большинстве своем, свободно критиковали западные тенденции. Культурное холуйство процветает. “Ну и что, пусть развлекаются люди”, — сказал один журналист. “Для вас развлечение, а для меня это святое”, — ответили ему. Журналист почему-то обиделся.
      Андрей АЙГИ

      Елена Антонова
      Посвящается памяти великого пианиста ХХ столетия
      Святослава Теофиловича Рихтера
      Кризис русской культуре не угрожает — слишком велики ее завоевания в прошлом, да и в настоящем веке тоже, слишком самобытен и талантлив наш народ. Кажущийся же кризис культуры назревает тогда, когда на какое-то время ее творения могут оказаться невостребованными в силу невозможности по каким-либо причинам встречи произведения искусства со своей аудиторией. Кажется, что наиболее уязвимы при этом сочинители, литераторы, композиторы, художники, однако на самом деле особенно трудно бывает исполнителям — играющим музыкантам, актерам, тем более, что их искусство — скоротечно.
      В то время как историю литературы и живописи в ее главных достижениях худо-бедно знает каждый культурный человек, история музыки, а тем более история жизни музыкальных произведений в исполнении великих музыкантов для многих, даже любящих музыку и интересующихся ею, — за семью печатями.
      Русский пианизм вышел на мировую арену во второй половине XIX в. и сразу же заставил заговорить о себе как о самобытном ярком явлении. Однако ничего вдруг не бывает, особенно в исполнительском мастерстве. Начало профессионального пианизма России относится к последней четверти XVIII в., когда выдающийся русский композитор Д.Бортнянский (1751-1825) стал писать не только хоровую музыку, духовную и светскую, в которой он и поныне классик, но и сонаты для фортепиано, самолично им исполняемые. С 1802 г. и до конца жизни в России жил известный ирландский пианист, композитор и педагог Джон Фильд, создатель первых фортепианных ноктюрнов, который давал уроки игры на фортепиано многим русским музыкантам, в том числе композитору А.Верстовскому и национальному классику русской музыки М.Глинке. Если при этом вспомнить о младшем современнике и сподвижнике Глинки композиторе А.Даргомыжском, то станет ясно, что сочинение и исполнение фортепианной музыки в России медленно, но неуклонно развивались. Так что появление выдающихся пианистов-виртуозов мирового уровня братьев Антона (1829-94) и Николая (1835-81) Рубинштейнов должно быть воспринято как закономерный итог развития русского пианизма.
      С этого времени, а именно с открытия консерватории в Петербурге (1862), начался новый феноменальный по скорости и успехам этап русского пианизма. Петр Чайковский был первым русским композитором, закончившим Петербургскую консерваторию и начавшим преподавать в только что открытой Московской. Почти все русские композиторы, окончившие обе столичные консерватории, имели также дипломы пианистов-исполнителей. Вскоре появилось много имен талантливых молодых пианистов, в свое время окончивших московский пансион Н.Зверева — необычайно одаренного педагога, пианиста и разностороннего широкого русского человека, а потом курс Московской консерватории, и среди таких — золотые медалисты: Зилоти, Максимов, Скрябин, Рахманинов, Игумнов, Самуэльсон, Кенеман, впоследствии потрясавшие своей игрой публику не только России, но и всего мира. Но даже среди золотой плеяды выпускников Московской консерватории последних десятилетий прошлого века особо выделялись ученик Чайковского — С.Танеев — “вершина музыкальной Москвы”, выдающийся симфонист, пианист, философ, педагог и удивительно цельный русский человек, и два его таких неординарных и разных ученика, как А.Скрябин и С.Рахманинов, которые были и величайшими композиторами, выразителями несломленного русского духа, и крупнейшими в мире пианистами-виртуозами, тонкими и вдохновенными интерпретаторами не только собственных сочинений, но и мировой классики.
      Советская пианистическая школа закономерно стала наследницей русской исполнительской школы. Основателями ее по праву могут считаться два корифея Московской консерватории: Игумнов Константин Николаевич (1873-1948) — профессор с 1899 г. и Гольденвейзер Александр Борисович (1875-1961) — профессор с 1906 г., оба доктора искусствоведения, н.а. СССР. Они дали начало двум ветвям советского пианистического искусства, из которых (по заведомо упрощенной классификации) первая тяготела к размышляющему, исповедальному, распевному исполнению, а вторая — к виртуозному, блестящему, технически изощренному. К школе Игумнова принадлежали Лев Оборин, Мария Гринберг, Яков Флиер, которые, будучи широко известными исполнителями, были также талантливыми педагогами и вырастили целую плеяду прекрасных пианистов: М.Воскресенского, Е.Новицкую, Л.Власенко, В.Постникову, Д.Рацер, М.Плетнева. Учениками Гольденвейзера были в свою очередь С.Фейнберг, Г.Гинзбург, Д.Кабалевский, Т.Николаева, Д.Башкиров, в дальнейшем профессора Московской консерватории, обучившие немало замечательных музыкантов, среди которых такие, как В.Мержанов и С.Доренский. Еще одна крупная и, может быть, самая известная пианистическая школа в Московской консерватории была создана Генрихом Густавовичем Нейгаузом (1888-1964), в творчестве которого благодаря рождению, воспитанию и образованию органически соединились три исполнительских традиции — русская, польская и немецкая. Этот сплав, помноженный на талант, эмоции, разум и чувство стиля, создал особую манеру исполнения, в которой ярко ощущалась артистическая бескорыстность, которая в той или иной мере отличала и учеников Г.Нейгауза, несмотря на самобытность каждого из них. Яков Зак, Святослав Рихтер, Эмиль Гилельс, Олег Бошнякович, Лев Наумов, Станислав Нейгауз, Вера Горностаева, Валерий Кастельский, Владимир Крайнев — эти крупнейшие мастера фортепиано, в большинстве случаев, становились преподавателями и растили новую смену талантливых пианистов, таких, как А.Наседкин, Б.Петрушанский, А.Любимов, В.Виардо, В.Ересько, А.Гаврилов, М.Ермолаев.
      Величайший пианист нашего столетия, так любимый Генрихом Нейгаузом, Святослав Рихтер, так же, как и его учитель, всю жизнь ненавидел шумиху, был с головой погружен в музыку, с детства, как книги, читал нотные записи произведений, проигрывал их, разбираясь в их смысле, наслаждаясь их красотой. И в концертном исполнении Рихтер стремился к максимальному постижению и раскрытию замысла композитора, часто даже в ущерб внешней броскости и артистичности. Это его качество нередко вызывало даже упреки со стороны критиков в объективизме, недостатке пафоса. Но, как уже было сказано, артистическая бескорыстность была вообще присуща пианистам нейгаузовской школы, и особенно выпукло она проявилась в игре Рихтера. Г.Нейгауз писал, что “учить Рихтера, в общепринятом смысле слова, мне было нечему. По отношению к нему я всегда соблюдал лишь позицию советчика…” Действительно, более похожих музыкантов по отношению к восприятию музыки, ее пониманию в общем контексте человеческой культуры, чем Г.Нейгауз и С.Рихтер, трудно найти. Оба — пианисты-самоучки, усвоившие язык музыки с самого рождения, в той музыкальной среде, в которой они росли. Так же, как и Рихтер, лишь двадцатидвухлетним попавший в консерваторию к Г.Нейгаузу, сам Генрих Густавович взял лишь несколько уроков у Леопольда Годовского в Берлине, будучи уже сложившимся пианистом. Оба они одинаково “выучивали” новое произведение, одновременно и изучая его форму, и постигая его суть. Застенчиво-скромный, обаятельный Нейгауз, никогда ничего и никого чрезмерно не хваливший, когда заговаривал о Рихтере, впадал в патетический тон: “в его черепе.., напоминающем куполы Браманте и Микельанджело, вся музыка, вся прекрасная музыка покоится, как младенец на руках Рафаэлевой мадонны”. Человеческое бескорыстие Рихтера, его стремление отдавать, оставаясь, насколько это возможно для музыканта, в тени, — под стать его артистической бескорыстности. Знаменательно, что почтение памяти Святослава Рихтера музыканты Москвы осуществили, проведя два некоммерческих концерта, проявив тем самым то человеческое и творческое бескорыстие, которое было так свойственно великому пианисту. 9 сентября в сороковой день смерти Рихтера в Концертном Зале им. Чайковского состоялся концерт — музыкальное приношение памяти Великого Художника, в котором приняли участие лучшие музыканты столицы. На следующий вечер в Большом Зале консерватории в память Святослава Рихтера альтист Юрий Башмет и пианист Михаил Мунтян дали концерт из произведений камерной музыки Бетховена, Шуберта, Шостаковича, которые любил Рихтер. Слова бессильны для передачи того впечатления и того эмоционального заряда, которые возникали во время обоих концертов. Так может действовать только музыка и только тогда, когда музыканты забывают о себе и полностью во власти этого великого искусства.
      Заметки о русском пианизме были бы неполны, если бы в них не было уделено место для творчества Михаила Плетнева, своими корнями через Флиера и Власенко уходящего в школу Игумнова. Исполнительское искусство этого замечательного пианиста, умного, тонкого, несколько отстраненного и холодноватого, но вдруг взрывающегося таким шквалом и глубиной чувств, которые в сдержанных натурах потрясают еще сильнее, сейчас — в расцвете. О технической стороне исполнения говорить не приходится, она настолько совершенна, что ее не замечаешь, все подчинено раскрытию замысла произведения, его постижению.
      Вспомним одно из последних сольных выступлений Плетнева (02.03.97) в Большом зале консерватории — концерт N 1 для фортепиано с оркестром ми минор Фредерика Шопена (соч. 11) в оркестровке Плетнева. Российским национальным оркестром, художественным руководителем которого является Плетнев, на этот раз дирижировал греческий дирижер Карлос Триколидис. I часть — Allegro maestoso. После достаточно долгого взволнованного оркестрового начала вступает Плетнев: раздольно, широко и свободно льется мелодия 1-й темы, солист полностью раскрепощен, он становится даже как будто выше ростом. Затем — 2-я тема: бриллиантовый звук, тончайшие нюансы, и снова — 1-я тема. Игра Плетнева завораживает, ты растворяешься в музыке и не принадлежишь себе, он — кудесник, он ведет за собой оркестр, дирижера, весь зал, и холодный рассудочный Триколидис на глазах преображается. Соло фортепиано… “все — гармония, все — диво.” II часть — Romanso, Larghetto. Сразу вслед за оркестром вступает фортепиано — распевно, элегично, задумчиво. Это поет душа молодого композитора, она грустит, жалуется, улыбается, надеется. Удивительно звонкие, чистые, хрустальные звуки у рояля Плетнева. Человек думает, вспоминает, он запрещает себе плакать, и эти невыплаканные слезы делают более яркими и ясными глаза, более отчетливыми воспоминания. Столько оттенков в игре солиста — и звуковых, и чувственных, и смысловых!.. Музыка заканчивается, а зал зачарованно молчит. III часть — Rondo, Vivace. Без солиста музыка в трактовке Триколидиса холодна и остра, но вступает Плетнев — и все меняется. Музыка главной темы приобретает живой, игривый, танцевальный характер, в эпизодах течет более спокойно, но везде — светлая, утверждающая. И в конце — снова звучит главная тема, но уже как отзвук, как смутное воспоминание былого. Потрясение от услышанного и … шквал аплодисментов. Жаль, что такой пианист так нечасто выступает именно как пианист.
      Крупные русские музыканты, подобно другим великим строителям здания отечественной культуры, были убеждены, что сила искусства способна преображать людей, просвещать их, укреплять их веру в себя. Недаром емкое, чисто русское слово “просвещение” толкуется у Владимира Даля как “развитие умственных и нравственных сил человека научное образование при ясном сознании долга своего и цели жизни.” Именно такие высочайшие задачи ставили перед собой русские музыканты, о чем говорят нам слова классика и новатора в музыке Александра Николаевича Скрябина: “Иду сказать им (людям), что они сильны и могучи, что горевать не о чем, что утраты нет! Чтобы они не боялись отчаяния, которое одно может породить настоящее торжество. Силен и могуч тот, кто испытал отчаяние и победил его.”
      Елена АНТОНОВА

      редакция “Поэзии”
      ВНИМАНИЮ
      ЧИТАТЕЛЕЙ
      И ПИСАТЕЛЕЙ!
      Вышел в свет первый номер журнала “Поэзия”. Это единственное издание подобного рода в нынешней России.
      Журнал основан Московской писательской организацией и рассчитан на самую широкую аудиторию.
      В первом номере “Поэзии” читатель познакомится с уникальными публикациями Иосифа Сталина, Николая Клюева, Максимиллиана Волошина, новыми переводами стихотворений Роберта Бернса.
      Круг современных авторов журнала тоже широк и разнообразен: Николай Тряпкин и Вилли Токарев, Юрий Кузнецов и Константин Ваншенкин, Лев Котюков и Феликс Чуев.
      Тираж уникального издания ограничен.
      По вопросам приобретения журнала обращайтесь в Московскую писательскую организацию по телефону: 202-87-83.
      Редакция “ПОЭЗИИ”