Тогда он, недавно избранный руководитель брянской администрации, оказался единственным среди всех губернаторов России, который не признал преступный Указ N 1400 и остался верен Конституции. Ельцину пришлось посылать в Брянск взвод спецназа, который ночью взял штурмом здание областной администрации и посадил там нового главу, так как Лодкин отказался сложить вверенные ему народом полномочия по ельцинскому указу. Сегодня у жителей области есть шанс выразить свое отношение и к мужественной принципиальной позиции Юрия Евгеньевича, и к беззаконию со стороны Ельцина. И поэтому я поехал на Брянщину вместе с Василием Ивановичем, чтобы тем избирателям, для кого мое слово что-то значит, сказать: голосуйте за Лодкина, голосуйте за человека действия, голосуйте за политика, который не гнет спину перед антинародным режимом.
Н. А. У тех, с кем вы встречались на Брянщине, есть надежда, что со сменой власти в области там произойдут перемены к лучшему?
В. Ш. За день до нашего приезда в Дядьковский район в нем был Семернев. Людей для разговора с ним буквально сгоняли — по приказу местного начальства. И нам потом рассказывали, что он обещал и то, и это: все для вас сделаю, только меня выберите. Но веры в Семернева в области нет. Он не выполнил ни одно из своих прежних обещаний.
5 сентября я был на пикете пенсионеров у здания областной администрации. Старики просили, умоляли даже выплатить им пенсию. Я предложил Семерневу выйти к ним. Он отказался: пусть они направят делегацию ко мне человек 10-15. Я пропустил в здание человек сто. И им Семернев заявил: до 17 сентября — к годовщине освобождения Брянщины от немецкой оккупации — с долгами по пенсиям рассчитаемся. Но я потом проверил: долги пенсионерам перешли на октябрь.
Администрация Семернева обслуживает интересы меньшинства, и большинству населения от нее ждать нечего. Когда Лодкин станет губернатором, то он, конечно, разные злоупотребления прекратит и введет меры, которые бедственное положение людей облегчат. Но от него не все зависит. Став губернатором, Лодкин станет заложником политики центра, которая душит все производство, и силами областной власти его не запустить: выше своей головы — не прыгнешь. И люди это понимают. То есть понимают, что корень всех их бед — в политике Ельцина-Чубайса-Черномырдина. Поэтому нас везде спрашивали: как изменить политику, чтобы заводы не останавливались, чтобы колхозы не разваливались, чтобы была работа, зарплата и пенсии выплачивались вовремя.
Н. А. И что вы отвечали?
В. А. За три дня мы провели пятнадцать встреч: в деревнях и поселках — Битоши, Ивоте, Старе, Доброводье и Новоямске, в городах — Севеске, Дядькове и Брянске. Нам пришлось выслушать очень много горьких слов о том, как нищета заедает человека труда. Но было и радостное. Я вдруг неожиданно для себя обнаружил: у наших собеседников, влачащих полуголодное существование, нет уныния, нет настроения безысходности и рабской обреченности.
До многих наконец-то дошло, что режим Ельцина народ ограбил, поставил на грань уничтожения и что мира с этим режимом быть не может. А что может быть?
Я говорил: выборы президента мы с вами проиграли. Власть осталась у хищников при Ельцине. Их аппетиты безмерны. Они нас грабили, грабят и будут грабить, пока мы все не передохнем с голоду. Как их можно остановить? Государственная дума, где немало представителей людей труда, изменить политику президента и стоящих за ним Чубайса с Березовским не в силах. Какие бы она законы ни изготовила, какой бы бюджет ни приняла, исполнительная власть будет по-прежнему нас душить, ибо она по закону депутатам не подконтрольна. Мы можем избрать несколько десятков хороших губернаторов, которые будут отстаивать наши интересы. Но и они бессильны изменить политику президента и правительства. Что остается? Только народное сопротивление в непарламентских формах. В каких именно?
На V съезде движения “Трудовая Россия” мы приняли решение: хватит устраивать голодовки протеста и писать челобитные властям. Надо организовать поход ограбленного народа на Москву и заставить президента и правительство либо кардинально изменить социально-политический курс, либо уйти в отставку.
Главное здесь — перетягивание на свою сторону профсоюзов, стачкомов, депутатов. В поход на Москву пойдут тысячи, а на местах миллионы должны выйти с теми же требованиями: рассчитайтесь с долгами по зарплате и пенсиям, национализируйте банки, введите монополию внешней торговли, прекратите утечку капиталов за рубеж, обеспечьте производство кредитами, установите нормальные налоги. Если эти требования не будут выполнены, то тогда отставка и немедленно.
Н. А. Идея настолько красива, что аж дух захватывает.
В. А. Намек понял. Но не меня надо обвинять в прожектерстве, а того, кто надеется изменить курс ельцинской власти только парламентскими формами борьбы. Я не скажу ничего худого о Государственной думе. Делает она что-то в интересах народа — и прекрасно. Пусть делает. Пусть сражается с президентом и правительством там, где позволяет убогая антинародная Конституция. Слов нет, нужно и важно участвовать в губернаторских выборах и приводить к власти в областях и краях порядочных людей. Но я абсолютно уверен: что ни герои — депутаты, ни рыцари — губернаторы, даже действуя сплоченно в рамках Федерального собрания, положение дел в стране изменить не смогут. Хищники в Кремле ни под каким парламентским давлением от политики грабежа не откажутся. Им плевать на все законы и постановления. И нет такого преступления, на которое они бы не пошли ради сохранения своих нынешних прибылей. Изменить власть можно только силой — силой народного сопротивления. И никто не поможет народу, если он не поможет сам себе.
Вспомните первую русскую смуту XVII века. Что, тогда в Москве сидели только бояре-изменники, а патриотов не было? Были. Но первые, захватив власть, правили в нарушение всех законов. Правили до тех пор, пока в Москву не пришел народ с Мининым и Пожарским.
Вы скажете, что сейчас не то время, чтобы формировать ополчение и бряцать оружием. А я про оружие и не говорю. Я говорю о мирной борьбе народа за его право на достойную жизнь. И наш народ дозревает до этой борьбы. Во всех брянских деревнях и городах, где мы выступали с депутатом Шандыбиным, идею похода на Москву встречали аплодисментами. На следующей неделе мне предстоит поездка в Тульскую область к шахтерам Мосбасса. И я не сомневаюсь, что и там эта идея найдет поддержку.
Сейчас трудовая Россия поставлена перед выбором: либо тихо вымирать, либо активно сопротивляться режиму. И она будет сопротивляться: делегаты трудящихся со всей страны соберутся в Москве и предъявят ультиматум власти.
Н. А. Масштабное политическое действо немыслимо без сценаристов и режиссеров. Кто способен организовать такую крупную акцию, как поход на Москву миллиона делегатов от трудовых коллективов? Вы видите структуру, которая может взяться за исполнение этой задачи?
В. Ш. Такой структуры пока нет. Ни одной партии, ни одному движению из тех, которые сейчас есть, в одиночку не по силам возглавить и объединить протест тысяч коллективов. Но если все партии и движения, выступающие за смену курса, создадут единый центр — Всероссийский забастовочный комитет, если в этот комитет войдут представители профсоюзов, то тогда тысячи нитей сойдутся в одной точке, и в установленный день миллион делегатов от ста миллионов ограбленных встанут у Кремля с едиными требованиями к президенту и правительству.
Профсоюзы, кстати, 5 ноября нынешнего года уже провели своего рода репетицию похода на Москву. В их демонстрации в этот день участвовали не только москвичи, но и представители других регионов. Их было немного, они только просили у правительства денег, а не требовали смены курса, и ушли от стен Кремля, не простояв там и полутора часов. Но сам факт такой акции доказывает: идея похода на Москву близка трудовым коллективам и вполне осуществима. Поэтому политикам и профсоюзным деятелям надо лишь договориться, как с умом ее воплотить, соединив экономические требования с политическими.
Н. А. Вы, Виктор Иванович, как лидер “Трудовой России”, выдвинувшей идею похода на Москву, предлагали кому-то из вождей оппозиции приступить к формированию Всероссийского забасткома?
В. А. Решение съезда нашего движения на сей счет опубликовано. На митинге 7 ноября, где присутствовали почти все лидеры левой оппозиции, я выступил с призывом готовить поход на Москву. Этот мой призыв даже прошел по телевидению. То есть сама идея уже всем известна. Но отклика на нее от руководителей оппозиционных партий и движений пока нет. Появится ли он в скором времени? Не знаю.
В ночь на 22 сентября 1993 года, когда Руцкого утвердили в качестве и. о. президента России и были назначены силовые министры, я получил слово на балконе Дома Советов и сказал: “Товарищи министры! За вами законное право на руководство армией, МВД и МБ. За вами поддержка тысяч людей, которые здесь собрались. Попросите их и они помогут вам пройти в министерства и приступить к исполнению ваших обязанностей. Министры — на работу!” Этот лозунг тут же был подхвачен митингом, и мы вместе скандировали: “Министры — на работу!” Но ни Руцкой, ни Хасбулатов нас услышать не захотели и идти на работу министрам не приказали. То есть не сделали даже робкой попытки взять с помощью народа власть, которая им принадлежала по закону.
Тогда лидеры оппозиции сидели и ждали, что власть сама упадет им в руки. Теперь, после поражения на президентских выборах, этого уже никто не ждет. Теперь оппозиция борется за власть. Но, главным образом, только на выборах губернаторов. Когда они завершатся, то вся борьба замкнется в стенах Думы и Совета Федерации и будет обречена на безрезультатность. Почему? Режим хищников нельзя изменить ни решениями парламента, ни заявлениями на пресс-конференциях. Он держится на беззаконии и силе, и заставить его пойти на уступки можно только силой.
Если за спиной оппозиции не будет тысяч забасткомов по всей стране, все ее потуги гроша ломаного не будут стоить. Лидерам оппозиции надо идти в трудовые коллективы. Надо создавать всероссийский забастком как штаб сопротивления против грабежа народа и развала экономики.
ОПРОВЕРЖЕНИЕ
ОПРОВЕРЖЕНИЕ
В газете “Завтра” N 48(156) в материале “Большая игра на русском севере” среди персон, причисленных к мафиозным и криминальным группам, упомянут г. Попаренко, что является досадным недоразумением, в связи с чем приносим ему свои извинения.
(МЕТРОНОМ): КРАСНЫЕ НАЧИНАЮТ И…
Заявление НПСР, принятое “по горячим следам” соглашения Черномырдина с чеченскими сепаратистами, было актом ответственного политического протеста. Перспектива вотума недоверия правительству и импичмента президенту привели “Белый дом” и Кремль в оцепенение. Чрезвычайное заседание Думы, созванное по воле левого большинства, вселило надежды. Если бы левое думское большинство последовательно придерживалось линии, намеченной заявлением президиума НПСР, то постановление Думы по этому поводу выглядело бы примерно так:
“…1. Государственная дума Федерального собрания РФ требует дезавуировать Соглашение о взаимоотношениях между РФ и ЧР на период до 27 января 1997 г., подписанное 23 ноября 1996 г. в с. Раздоры Московской области премьер-министром — председателем правительства РФ В. Черномырдиным и председателем т. н. “коалиционного правительства Чеченской республики” А. Масхадовым, человеком, обвиняемым в государственных и уголовных преступлениях.
2. В случае, если подпись премьер-министра — председателя правительства РФ под упомянутым Соглашением не будет отозвана, а его исполнение продолжится, Государственная дума Федерального собрания РФ воздержится от рассмотрения проекта Закона “О бюджете Российской Федерации на 1997 год” без введения в него отдельной строкой расходов на реализацию упомянутого Соглашения, а также источников их исполнения.
3. Государственная дума Федерального собрания РФ обращается ко всем субъектам Российской Федерации и законодательным собраниям республик, краев, областей и округов с предложением обсудить конституционность упомянутого Соглашения, а в случае его одобрения — внести предложения по источникам финансирования исполнения этого Соглашения за счет дополнительного налогообложения физических и юридических лиц на территории каждого субъекта Российской Федерации либо за счет субвенций и межбюджетных трансфертов, адресуемых, согласно предложенному правительством проекту Закона “О бюджете Российской Федерации на 1997 год”, каждому субъекту Федерации.
4. Государственная дума Федерального собрания РФ призывает органы исполнительной власти приостановить вывод федеральных войск из Чеченской республики и исполнение упомянутого Соглашения до выработки совместных позиций по данному вопросу высших органов исполнительной и законодательной власти РФ, а также субъектов Российской Федерации, в первую очередь тех, что административно граничат с ЧР.
5. Государственная дума Федерального собрания РФ постановляет:
сформировать Специальную комиссию Государственной думы Федерального собрания РФ по выявлению причин и итогов событий в Чеченской республике начиная с ноября 1991 года и определению конституционности решений исполнительной власти на всех этапах кризиса в ЧР в период с 1991 по 1996 год включительно;
поручить Специальной комиссии выработать соответствующую позицию Государственной думы Федерального собрания РФ вплоть до вынесения вотума недоверия правительству РФ и начала процесса импичмента президенту Российской Федерации…”
Однако ничего подобного Дума не совершила.
Думские комитеты, в том числе комитеты по законодательству и безопасности, контролируемые оппозицией, фактически признали легитимность соглашения “Черномырдин — Масхадов”.
Как мы помним, в заявлении руководства НПСР на первом плане как возможные аргументы оппозиции стояли вотум недоверия кабинету и импичмент президенту. Комитеты поставили на первую позицию вопрос о конституционности президентского указа о выводе двух бригад, а надо было вести речь о соответствии Конституции прежде всего соглашения в Раздорах. В своем заключении думцы ужали первоначальный смысл заявления до скромной просьбы “пересмотреть решение о выводе войск”.
Жириновский, между тем, абсолютно прав: соглашение в Раздорах — “это как если бы Лужков подписал соглашение с солнцевской оргпреступной бригадой”. Стороны попросту юридически неправомочны: Черномырдин не вправе заключать какие бы то ни было соглашения с представителями никем не избранной, нелегитимной, не представляющей свободно выраженную волю населения группировки, захватившей власть в субъекте Федерации путем вооруженного мятежа.
Но даже если бы грозненский режим был суперлегитимен, поддержан 90 процентами населения, включая вернувшихся в Чечню русских беженцев, Черномырдин все равно не имел права договариваться с людьми, публично ставящими своей целью выход контролируемого ими субъекта федерации из территорального единства и конституционного поля РФ. Любое заключенное с ними соглашение — антиконституционно.
Пока что Россия остается конституционной федерацией. Основной Закон РФ не предусматривает, как позднегорбачевская Конституция СССР, процедуры законного “бегства” территорий. Да, “договора о разграничении полномочий и предметов ведения”, заключаемые центром с регионами, противоречат Конституции. Однако отдадим им должное: в них нет речи о выходе из РФ, и они не заключались на несколько месяцев до президентских выборов, скажем, в Татарстане или Саха (Якутии).
Соглашение в Раздорах во всех смыслах беспрецедентно.
Мало кто сомневается, что выход Чечни из состава РФ будет легитимирован самое позднее через полгода, а приграничные конфликты тем более не заставят себя долго ждать. Ситуация и общественное настроение в любом случае станут работать против и тех, кто подписывал это соглашение, и тех, кто его малодушно поддержал.
Данные опросов ВЦИОМ и других ангажированных социологических служб о равнодушии россиян к проблеме территориальной целостности и поддержке вывода войск из Чечни базируются на фальсификациях и являются инструментом политического давления на оппозицию. Поддавшись этому давлению, пойдя по пути уступок, оппозиция будет терять сотни тысяч сторонников ежемесячно. Ее быстро выдавят из привычного электората. Вдобавок станет явью ее внутренний раскол, в процессе которого Геннадий Зюганов может утратить роль лидера объединенной оппозиции.
Казалось бы, то, что сделал Черномырдин, дает оппозиции козыри в руки. Вотум недоверия кабинету или импичмент ведь значимы не сами по себе (и первое, и тем более второе крайне трудно довести до конца), но как элементы политической тактики. Думский протест тем хорош, что связывается в глазах нации с антиконституционным дроблением России, которому дан старт в Раздорах, и с принятием бюджета, на который колоссальным бременем лягут затраты на “развод” с Ичкерией. Чеченцы требуют с России 140 миллиардов долларов репараций. Между тем правительсвенный законопроект вообще никаких расходов на этот предмет не предусматривает. На этом основании левое большинство в Думе вообще могло бы отказаться от рассмотрения бюджета до внесения в проект соответствующих коррективов. “Подвесив” правительство путем отказа от рассмотрения бюджета, оппозиция достигла бы тактического успеха и еще и в том, что поставила бы неуязвимого доселе Черномырдина в зависимость от сроков думского голосования, заставила бы его считаться с собой по всем другим вопросам.
Дума не должна говорить ни “да”, ни “нет”, пока не закончатся выборы в субъектах федерации. Ей следует затянуть обсуждение на два месяца, до завершения региональных выборов, по итогам которых станет возможен альянс с обновленным Советом Федерации против политики Кремля. Это гарантирует оппозицию от антиконституционного переворота путем роспуска Думы и вручения ее полномочий верхней палате.
Однако сама проблема соглашения в Раздорах должна быть делегирована Думой не верхней палате, а законодательным собраниям регионов. Тогда к обсуждению была бы привлечена местная пресса, и люди дали бы реальный, не придуманный оплаченными социологами ответ: хотят они дробления России или не хотят, готовы платить принудительный налог на содержание режима в Грозном или нет. Это и есть мобилизация общественной поддержки оппозиции.
Это тем более важно, что объединенная оппозиция уже сегодня должна готовиться к весенней политической кампании. Кремлевская группировка, втайне, возможно, уже “приговорившая” Думу, боится новых парламентских выборов на фоне голодной и холодной зимы. Ведь на самом деле новый союз с верхней палатой даст НПСР шанс даже усилить свое представительство в Думе против нынешнего.
Если председателям думских комитетов, стреноживших оппозицию, эти выборы страшнее, чем Кремлю, то следующим шагом Думы станет объявление амнистии Яндарбиеву, Масхадову и Басаеву. После этого любые протесты против отделения Кавказа станут бессмысленны. Красные проиграют, так и не начав.
Ч. П.
СОЮЗ МОЛОДЫХ ПАТРИОТОВ
В конце ноября состоялось совещание представителей патриотических объединений молодежи, которое приняло обращение к сверстникам:
“Летом этого года мы стали свидетелями того, как нагло обманули граждан нашей страны. Запугав народ мнимой “красной опасностью”, те, кто безраздельно правил страной на протяжении последних пяти лет, сохранили свою власть и продолжают разрушать страну.
Россия превращается не просто в придаток “мировой экономической системы”, но и в свалку отходов ее деятельности.
Трагедия, которую переживает наше общество, — это и наша трагедия. Молодежь оказалась брошена на произвол судьбы, ее обманули. Обещая общество равных возможностей, власть для большинства молодых людей предоставила лишь одну возможность — выживать любыми способами, и многие выживают: юноши идут в бандиты, девушки — на панель.
Где же выход? Власть говорит, что у нее нет денег, чтобы поддержать молодежь, что государственный бюджет пуст. У этой власти не может не быть пустого бюджета, когда беззастенчиво расхищается национальное достояние, когда за рубеж утекают десятки миллиардов долларов. Пора понять: для того, чтобы добиться изменений к лучшему, необходима смена всего проводимого в стране политического и социально-экономического курса. Народно-патриотические силы сформулировали и выдвинули четкую программу выхода из кризиса. Это программа прорыва России в будущее, в котором будут сочетаться высокие технологии и индивидуальная активность граждан, сильная государственная власть и демократия, эффективная экономика и социальная справедливость. Без молодых такого общества не создать! Поэтому нам нужно создать мощное народно-патриотическое движение молодых, способное реально отстаивать права и интересы молодежи. Именно мы призваны сформировать социально значимые ориентиры в государственной молодежной политике.
Наше движение станет той созидательной силой и социальной опорой для российской молодежи, которой так не хватает в стране сейчас.
Призываем всех, кому небезразлично будущее Отечества, кто разделяет наши идеалы и устремления, активно включиться в работу по созданию Народно-патриотического союза молодежи”.
Телефон Оргкомитета: 298-55-65
ТЕЛЕГРАММА В ГАЗЕТУ “ЗАВТРА”
ТЕЛЕГРАММА В ГАЗЕТУ “ЗАВТРА”
Копии — Председателю Совета Федерации Строеву,
средствам массовой информации,
Орловскому комитету по высшей школе
и народному образованию
В городе Орле создалась напряженная обстановка в системе учебных заведений профтехобразования. Как депутату мне поступают многочисленные жалобы от учащихся и родителей 1-го, 2-го, 16-го и других училищ о том, что дети голодают. Причина — прекращение в текущем году питания из-за невыплаты денежной компенсации.
Участились случаи голодных обмороков во время занятий, вызываются бригады “скорой помощи”. Из-за отсутствия денежных средств ухудшается здоровье сотрудников училищ, нет денег на общественный транспорт, семьи остаются без средств к существованию.
Коллективы находятся в предзабастовочном состоянии. Общая задолженность госбюджета Орловской области составляет более десяти миллиардов рублей. Вторично обращаюсь к вам с просьбой рассмотреть сложившуюся ситуацию и принять все меры для устранения социальной напряженности!
Алексей ЗОТИКОВ, депутат Госдумы
г. Орел
НАШИ В ЧЕЧНЕ: КОМБАТЫ Борис Карпов
Сейчас уже не гремят бои в горах и на равнинах Чечни, война ненадолго закончалась. Российская государственность, ведомая предателями, потерпела сокрушительное поражение и откатывается на север, занимая оборонительные рубежи в Ставропольском и Краснодарском краях. Но воевавшие в Чечне русские войска не разбиты — они отступают, в очередной раз преданные политическим руководством своей страны. От солдата до генерала — все они испытывают горечь и боль. Мы видим свой долг в том, чтобы рассказать, как эти люди воевали, как жили и как умирали. Мы пытаемся перекрыть истеричное тявканье “коллег”, обливающих ветеранов Чечни грязью и ложью, и угодливо славящих продажных “миротворцев”. Мы хотим напомнить прошедшим дорогами Чечни солдатам, комбатам да и генералам, что это они — “соль земли русской”, и на них, а не на “политических лидеров”, ненавидимых нашим народом, надеется погибающая Родина.
Александр БОРОДАЙ
От заголовка “Батяня-комбат” я отказался по причине шлягерной заезженности этой любэшной песенки. Поп-артист Расторгуев, облаченный в ладно скроенные галифе, благое, в общем-то, дело сделал, на всю Россию громко спев про “Е-комбата”, который не прятался за спины ребят, в какофонии нынешнего “металла” и попсы воздвиг образ сильного и правильного военного. Собирательно-обобщенный портрет нашего командира батальона, повоевавшего в Чечне, не хотелось бы писать лозунгово-плакатно на фоне залпов батарей. К тому же многие наши комбаты и сами сочиняют и поют песни про войну и легко отличат эстрадно-сценические шумовые эффекты от всамделишной орудийной канонады. Да, приходилось наблюдать за боевой работой комбатов под шум боя, слышать команды: “Батарея, огонь!” и “Батальон, вперед!”. Дожидались передыха, и когда остывали автоматы, “шайтан-трубы” станковых гранатометов и минометы, когда был принят доклад о наличии людей, мы садились в палатке, землянке, в затишке под кустиком и беседовали “за жизнь”…
1. Комбат-1 (Гудермес)
В шестнадцать ноль-ноль комбригу позвонил из Ханкалы генерал:
— Ты там разберись со своими офицерами — мне докладывают, что у тебя уже комбаты с фонарями ходят. Там у тебя что, по пьянке мордобоем занимаются?!
Подполковник опешил, но, слава Богу, тут же сообразил, о ком и о чем идет речь.
— Да этот комбат был ранен и контужен в бою! Нам здесь пьянствовать некогда! Вам, товарищ генерал, кто чепухи наплел? Вот ему бы я фонарь поставил — за клевету на боевых офицеров!
— Ну ладно, не кипятись, — успокоил генерал, — ошиблись, значит.
В другое время, в другом месте над такой “дезой”-поклепом просто бы посмеялись, но тогда, в декабрьском Гудермесе, когда обстановка была накалена до предела, у многих чесались кулаки — так хотелось поставить заслуженный фингал под глазом зоркому наблюдателю из вышестоящего штаба. Мужики матерились в адрес вруна-стукача очень зло, но скоро угомонились, занявшись боевой работой. Я же, пристально наблюдая за этой денной и нощной работой, все чаще выделял среди офицеров санкт-петербургской бригады рослого подполковника, чем-то похожего на популярного актера Георгия Буркова. С этим офицером, Сергеем Валентиновичем, чаще всего советовались комбриг и генерал из вышестоящего штаба, ему доставались самые сложные задачи в ходе боевых операций, он не только руководил действиями своего батальона, но и лично возглавлял одну из штурмовых групп, которые выбивали моджахедов из городских кварталов. Комбат-1 первым появлялся утром у штаба — в белом маскхалате, с автоматом и радиостанцией, напружиненный и сильный, немногословно-деловой и строгий. После операции он последним снимал мокрый посеревший балахон, а радиостанцию не выключал, только просил заменить севший аккумулятор, чтобы не потерять нить-узду управления своим повоевавшим, пораненным, уставшим, но не сдающимся батальоном; интересовался, куда отправили раненых, распоряжался о горячем ужине для солдат, о ремонте потрепанных бэтээров, давал указания ротным. Не входило в мои планы писать об этом офицере — в те дни только и забот было в бригаде, чтобы вызволить из блокады наших ребят, остающихся в гудермесской комендатуре. Тяжелая, гнетущая обстановка не располагала к неспешным душевным беседам, каждый был комком нервов. Но с комбатом-1 мы все ж познакомились поближе…
В бригаду прилетел генерал из Ханкалы, туман не выпустил “вертушки” обратно, и мне пришлось уступить старшему по званию единственную гостевую койку в командирской комнатке какого-то сельхоз-объекта, где устояли кирпичные стены и даже стекла не все еще были выбиты. Сам же отправился ночевать в комбатовскую землянку, где пожалел лишь о том, что с первого дня не обосновался в этой тепло-радушной тесноте. Комбат-1 обустроился капитально, понимая, что здесь придется зимовать: землянка глубокая, сухая и теплая. И вместительная ровно настолько, чтобы можно было проводить с офицерами батальона и совещания, и редкие застолья по случаю. В тот день как раз и выпал такой случай — прилетевший генерал вручил группе отличившихся кавказские кресты — знаки “За отличие в службе”. Серьезные награды полагалось обмыть в солдатской кружке, что и было сделано чинно и благородно. В комбатовской землянке за большим дружным столом, в тесноте да не в обиде, собралось десятка полтора фронтовиков этого батальона да двое офицеров-омоновцев, волею обстоятельств оказавшихся в оперативной бригаде внутренних войск. За ужином выпита была самая малость — одна на всех литровая бутылка германской водки с кавказской фамилией ASLANOW на этикетке разливалась по кружкам так, чтоб хватило на четыре тоста. Все чин-чинарем. Да и не могло быть иначе, если во главе стола — комбат-1. Кстати, и свой рубиновый крест, полученный еще месяц назад, он обмыл и привинтил на камуфляж только сегодня, вместе с подчиненными — раньше не хотел, поскольку считал, что его офицеры и прапорщики такой награды достойны были в неменьшей степени. Он верховенствовал по праву: по возрасту и опыту, по должности и званию, по уважению и авторитету. Недолгий наш ужин завершил еще одним неназойливым напоминанием-инструктажем.
Батальон отдыхал после сегодняшнего боя перед завтрашним: уставшие вусмерть бойцы храпели, постанывали и что-то вскрикивали во сне среди развешенных для просушки маскхалатов, разгрузников, тельников, рукавиц, в черной тесноте своей фронтовой “казармы” — то ли бывшего склада, то ли гаража, заполненного от земляного пола до ветхой крыши испарениями потных тел и влажной солдатской одежды и обувки, запахами ружейного масла и пороховой гари. Несколько бойцов не спали, и комбат не стал их ругать — они все крутили и крутили до затмения своей душевной боли хрипловатый раздрызганный магнитофон, из которого под гитару пел их друг Мишка Рогозин, убитый сегодня. Вчера еще балагур-неунывака отправлен уже домой “грузом-200”. Мы с комбатом присели в каптерке, выкурили с мальчишками еще по одной сигарете, помолчали…
Пора было на боковую. Оглядываю “спальню” комбата, где вместо гобеленов красуются плакаты с правильными девизами. Над койкой командира: “В жизни есть две ценности — русская женщина и автомат Калашникова”. Четко и недвусмысленно — и то, и другое создания совершенные и могут сразить наповал. “Если не знаешь, что делать, — делай шаг вперед!” — это над замполитовской лежанкой. И еще несколько афоризмов — для всех: “Воин! Не забывай, что женщины в большинстве своем отдают предпочтение тем, кто умеет добиваться успеха. Воин! Множь свои ратные успехи, не останавливайся на достигнутом!”, “Кроме мишени, у воина должны быть и другие цели”, “Душу — Богу, сердце — даме, жизнь — Отечеству, а честь — никому!”
Стали разоблачаться перед сном. Я увидел, что плечо комбата залеплено лоскутами пластыря, а его ватная куртка, летний камуфляж и тельник — как решето.
“Это что, осколками?!” “Да, еще когда первый раз пытались к комендатуре прорваться… Ничего страшного, так — мелочь, хорошо, что по башке не сильно досталось”. Комбат поднял руку, ощупывая припухшее подглазье и висок. Ссадины от мелких осколков уже подживали, синяк, расплывшийся в пол-лица, из фиолетового становился желтым…
