— Чего? — переспросила я.

— Бери этого, с вилами в груди, под мышки и тащи вон в тот симпатичный овражек! — распорядился Ула. — А то местные жители, кажется, хватились основного виновника торжества и с минуты на минуту будут здесь.

И вправду, дерущаяся толпа плавно, но уверенно перетекала от полупотушенной церкви в нашу сторону. Я поняла, что мне лучше удалиться и переждать кровавую развязку в присоветованном Улой овражке.

Я благополучно перекатила бывшее тело Улы в овраг и свалилась в него сама. В скором времени туда подвалили: Карл с булькающими останками рогатого в пакетике, Мэри Джейн с вечной своей дубиной и скатанной в рулон тушкой ушастой и Ула, нежно прижимающий к сердцу остатки кагора в дубовой бочке. Полубес опять принялся галантно раскланиваться передо мной:

— Ну что, Полина Ивановна, теперь я вам больше нравлюсь?

Я снова вспомнила, что эта однорогая прелесть могла стать моим Помощником вместо веселого рыжего алкаша, и ответила хмуро:

— Моя любовь к тебе, как и любовь среднестатистического зятя к среднестатистической теще, измеряется километрами. Понятно? Но сейчас я тебя люблю, потому что ты здорово приложил этого рогатика…

Полубес кротко просиял правой половиной и злобно ухмыльнулся левой. Вперед вылезла Мэри Джейн:

— А здорово мы их! Как я ей в пятак наваляла, она и прочихаться не успела! Знай наших! Эх, я так не веселилась с двадцать девятого года, когда мы с подругами устроили классную потасовку в лондонском мужском клубе “Тощий пеликан”! Мужики все в дорогих костюмчиках, носках под цвет усов, серьезные такие… сначала были. А потом не знали, куда залезть! А мы их яйцами, яйцами!

Ностальгирующую Мэри Джейн перебил невесть откуда появившийся заспанный дух в белых шмотках, которые Ула называл официальным нарядом:

— Чего так поздно неотложку вызываете? — зевнул дух. — Поспать не дадут… Ну чего тут у вас? Ладно, сам вижу… заготовку освидетельствовать надо.

Ула кивнул и услужливо пододвинул бывшее тело к духу. Тот меланхолично почесался, вытащил из-за уха карандаш, а из воздуха пачку бланков, завис над заготовкой и забубнил:

— Поверхностный осмотр… Лицо… Сильное посинение девяноста процентов кожи, четыре гематомы, подбиты оба глаза, один заплыл совсем… Шишка на лбу… Как она по-медицински-то будет? Не знаете? Ну и хрен с ней… Теперь уши… Ушные раковины необычно увеличены, предполагаю издевательство и насилие. — Я покраснела и виновато опустила глазки долу. — Так, переходим к торсу… В целом сохранился неплохо. Особая примета — в третьем ребре слева застряли вилы, адский инвентарь, размер два на ноль пять… Спускаемся ниже… Сильная деформация и посинение ягодичной мышцы.. Гениталии — прочерк… Восстановлению не подлежат.. Ноги целы, на месте.. Это уже радует! — новоявленный патологоанатом перевел дух и забубнил опять: — Заключение медицинской комиссии: заготовка икс бэ ноль сорок девять, код Ула, находится в относительно хорошем состоянии, правда, в силу специфических особенностей строения рекомендую дальнейшее использование при работе в странах Ближнего Востока, в заведениях типа “гарем”, на должности типа “евнух”. Освидетельствовал… Принял… Распишись! — дух сунул Уле бланк и тот послушно нацарапал свое имя.

— Нужен свидетель! — дух огляделся и, игнорируя подавшуюся вперед Мэри Джейн, протянул бумажки мне. — Черкани там, где галочка…

Я подумала и поставила крестик рядом с древнескандинавскими рунами. Дух забрал бланк, выкатил из воздуха тележку на колесиках, погрузил на нее заготовку, аккуратно положил рядом вилы, поручкался с Улой, кивнул всем остальным и испарился

— Быстро сработал! — восхитился Полубес — Но мне тоже пора прощаться, как ни печально оставлять драгоценную Полину Ивановну.. Дела, дела! Нужно зарегистрировать эти бренные вонючие останки, а там все такие бюрократы, сразу развопятся: “Лицо полубесовской национальности! Где ваш пропуск?” В общем, оревуар, гудбай, до побачення!

Карл тоже испарился, унося с собой запах жженой резины. Я не была особо опечалена его отлетом. Хоть он и спас мне жизнь, но лучше, когда вот такие половинчатые жертвы селекции держатся от тебя подальше. Мне как-то ближе вон тот трусливый толстозадик, обнимающий бочку с кагором, и лохматая девица с дубиной. Кстати, о девицах! Мэри Джейн тоже принялась прощаться:

— Ну теперь-то мы уж точно не скоро встретимся! А жаль… Там, где вы, всегда такое веселье, такая мочиловка!

— Чему радуешься, садистка? — пробурчал расхрабрившийся Ула. — Понравилось, что ли, из мужиков евнухов делать?

Мэри Джейн притворилась, что ей очень стыдно, но по секрету шепнула мне, что дело всей жизни настоящей суфражистки — сделать хоть одного мужика евнухом и хоть одного евнуха мужиком. Я тоже шепотом пожелала ей успеха в этом трудноосуществимом начинании.

— Ну, прощайте, что ли… — Мэри Джейн даже чуточку прослезилась.

— Не прощайся! — завопил Ула. — Ты всякий раз прощаешься и каждый раз возвращаешься! А я хочу дожить до седин и внуков понянчить!

Ну насчет внуков рыжий, конечно, загнул. Какие могут быть внуки у бесплотного духа? Так, дымовушки какие-нибудь…

Пока я размышляла о высоких материях, Мэри Джейн и Ула продолжали препираться:

— А вот и не попрощаюсь! Нужен ты мне очень! Ты… ты… рыжий, гадкий и невежественный!

— Это я-то невежественный?! Да я… да в нашей деревне я единственный мог написать свое имя без ошибок!

— Подумаешь, имя! Три буквы…

— Нет! — влезла я. — У него после имени родственников на три строчки наберется! Ула Недобитый Скальд, сын Эрика Рогатого Мухомора, братан Ларса Толстобрюха, внук дедушки Свейна Огненная Отрыжка…

От такого обилия скандинавской экзотики Мэри Джейн растерянно замолчала. Ула педантично поправил меня:

— Если быть точным, то мое полное имя звучит так: Ула Недобитый Скальд, сын Храфна Мохнатые Пятки, сына Торбьерна Скупердяя, брата Одда Толстого Лосося, сына Вестейна Пережравшего Мухоморов В Битве За Поруганную Честь Бабушки Брунгильды!

В общем, Мэри Джейн мы уели. Она тихо посопела еще немножко и вспомнила, что по национальному английскому обычаю можно уйти, не прощаясь. Так она и сделала, обиженно растаяв в ночной мгле.

— Отметим? — веселый Ула опять совал мне под нос стаканчик с кагором.

— Фиг! — ясно и коротко выразилась я. — И ты завязывай с выпивкой, а то не за горами состояние, когда маленькие коричневые слоники нападают стаями…

Ула представил себе целую толпу маленьких коричневых слоников и грустно икнул. Бросив прощальный взгляд на бочку с кагором, он довольно бесцеремонно выдернул меня из тела Жужи, и мы самолетиками воспарили над горящей церковью.

— Все, летим домой! — порадовал меня бывший викинг. — Коридор тебе скоро откроют…

— Вот так просто! — начала капризничать я. — Я ведь даже не успела сказать последнее прощай!

— К.ому? — хмыкнул Ула. — Графским останкам? Хочешь испытать, каково это — плясать на могиле безвременно почившего мужа? Сама же все кричала: “Домой! Домой!” Вот мы и летим домой…

Мне в голову начали лезть дурные мысли, и я не переминула их высказать:

— А ты уверен, что дома меня ждут? А то я здесь уже так долго, что в России меня спокойно могли зарыть, оплакать… раз десять.

— Успокойся, все устроено на высшем уровне… — бормотнул Ула.

— Что на высшем уровне? — переполошилась я. — Мои похороны?!

— Да ты что! Я не намерен так скоро становиться безработным, — успокоил меня заботливый Ула. — Я имел в виду твое возвращение. Все будет в порядке.

Мы медленно проплыли над замком. Я вспомнила о близнецах и поинтересовалась у Улы:

— А что будет с Шандором и Золтаном?

— Да все как обычно. Женятся, наплодят кучу детей и будут до старости делить папашин замок…

— И Шандор женится?!

— Все мы там будем, — неохотно ответил Ула. Он вдруг помрачнел, из чего я заключила, что разговоры о женитьбе вызывают у него плохие воспоминания… Интересно, о ком? Уж не о Мудрой ли Гудрун? Тогда рыжему действительно лучше было умереть…

— Ой, чуть не забыл! — вдруг воскликнул Ула. — Мне надо сказать тебе кое-что очень важное!

— Да ну?! Хочешь признаться, что я — девушка твоей мечты?

Ула побледнел и перекрестился. Хлюпик, он и есть хлюпик…

— Ну и шутки у тебя! — Недобитый Скальд вытер пот со лба. — Я хотел сказать совсем другое. Видишь ли, я не все время нахожусь рядом с тобой, а только в том случае, если тебе действительно необходима моя помощь. Раньше я всегда знал, что с тобой может случиться, и поэтому вовремя оказывался на месте.

— Ты и про этот дурацкий эксперимент знал?

— Конечно! Как ты думаешь, почему не сработал будильник, почему твои нервный братец дрых в это утро как сурок? Это все моя работа! Но тебя черт дернул проснуться и потопать в этот НИИЧ!

Я покаянно засопела. И в самом деле, обычно я верила в приметы и предопределения. Стоило мне только чуть-чуть пораскинуть мозгами, и я бы ни за что не потащилась бы на это тестирование. Но теперь об этом поздно говорить.

— Так вот, — продолжил Ула. — Теперь же, из-за этого происшествия, внимание всяких темных сил к тебе более чем повышенное. Если выражаться яснее, то красноглазые черномазики вполне могут попытаться тебе напакостить еще раз…

Я возмутилась:

— Всего этого можно было бы избежать! Если бы ты явился мне тогда утром…

— Да не могу я тебе явиться!!! — взвыл Ула. — Даже если б я кукурузником реял над твоей кроватью, ты меня бы не увидела. Ну не дано тебе это в обычной жизни!

— Почему?

— По кочану и ананасу! Ты можешь меня выслушать? Так вот, если вдруг ты почувствуешь, что тебе грозит опасность, а я вроде бы как и не чешусь тебя спасать, то ты можешь сама меня вызвать.

— Как это?

Ула огляделся по сторонам и зашептал мне на ухо:

— Одна твоя подруга — ведьма. Она может нас видеть. Попроси ее связаться со мной, она обязательно поможет…

— Какая подруга? — вытаращила я глаза. — Знаешь, определение “ведьма” подойдет ко всем моим подругам. Все они мечтают превратить меня в немую лягушку, чтоб не квакала до конца дней!

Ула продолжал нашептывать:

— Я серьезно. Одна твоя подруга в совершенстве владеет магией, она то, что называется потомственная ведьма. Седьмая в седьмом поколении… Обращайся к ней, если вдруг тебе надо будет срочно поговорить со мной.

— Да кто она? — затеребила я Улу. — Не буду же я у каждой спрашивать: “А ты, случаем, не ведьма?.. Нет? Извини, а так похожа!”

Ула не ответил. Ну прямо как моя бабуля! Та как начнет рассказывать семейные тайны и всегда замолкает на самом интересном!

— Кто она?! — завопила я.

Вместо ответа этот рыжий хитрюга начал запихивать меня в услужливо открывшийся коридорчик. Розовенький такой, в форме облачка… Я упиралась и пыхтела:

— Скажи, кто она! Вот как в лоб дам! Ну что тебя жаба давит сказать, что ли?!

— Ты должна догадаться сама! Это легко, ты сразу все поймешь, надо просто подумать!

Он еще и издевается! От такой наглости я остолбенела, а Недобитый Скальд этим нагло воспользовался и мощным пинком отправил меня обратно в цивилизацию…

Я ожидала очнуться по меньшей мере на больничной кровати, в окружении рыдающих родственников и толпы врачей в белых халатах. Но нет! Судьба-индейка в лице Улы и его дружбанов из высших сфер распорядилась иначе.

Я очутилась прямо перед входом в НИИЧ. Двери злосчастного института были широко распахнуты, над ними, как и в день тестирования, висел здоровенный плакат “Добро пожаловать на иссследования по реинкарнации!” Я хмыкнула. Интересно, сколько времени прошло со дня начала этих исследований?

Я по старой привычке задумчиво поскребла череп. Ощутив под рукой знакомую бритую лысину вместо припудренных волос, я вздрогнула. Во, да я опять в своем родном теле! Я принялась радостно себя ощупывать — все ли на месте, мало ли, вдруг чего не доложили? Но все вроде было при мне: ноги от ушей и выше, задница от бедра и ниже… “Цела!” — довольно заключила я.

За моими манипуляциями заинтересованно наблюдало грязное дитя неопределенно-школьного возраста, но определенно мужского пола.

— Эй ты, жертва манной каши! — окликнула я пацана. — Какое сегодня число?

— Тринадцатое августа! — прошмыгал ребенок.

— По чесноку?!

— Че, думаешь, я тебе лажу парю? — обиделся малец.

Тринадцатого августа я неслась через весь город, чтобы успеть на тестирование. Так вот как Ула все обставил! Вернул меня обратно в прошлое!

Я покосилась на плакат: “Добро пожаловать на исследования по реинкарнации!” Медленно и со вкусом сложив свой мощный кулак в красивую фигу, я показала ее НИИЧу.

— Вот тебе, а не добро пожаловать!!! Пацан выразительно крутанул грязным пальцем у виска. Никаких манер у подрастающего поколения! Я хотела было объяснить ребенку, кто его родители, если их сын такой невежливый поросенок, но передумала и сохранила парню жизнь и здравый рассудок.

Удаляясь от НИИЧа на второй космической скорости, я не переставала думать о том, что сказал Ула перед тем, как запихнуть меня в коридор. Итак, какая-то из моих подружек — ведьма, и не просто ведьма, а наследственная. Или потомственная? Ну нет, хватит с меня всей этой чертовщины! Будь она даже потомком Калиостро и внучкой Кашпировского, я от души надеялась, что мне никогда не придется к ней обращаться…

И, как всегда, я накаркала! Но это уже совсем другая история…